Корона Золотого леса

Две фейри-служанки вошли почти одновременно. Их волосы холодного зеленого цвета сплетались в одну сводобную косу, связывая девушек вместе. Они не заговорили, просто поставили передо мной ширму и разложили ткани. Их руки бесцеремонно потянулись к моей одежде.

– Вы правда собираетесь меня переодевать? – уточнила я неуверенно.

Они улыбнулись, но промолчали.

Платье оказалось удивительным: легким, не слишком открытым и не сковывавшим движений. Ткань обнимала тело, как вторая кожа, подчёркивая каждый шаг. В отличие от наряда, в который рядили меня в Весеннем Дворе, в этом я не чувствовала себя голой. Возможно, дело было в длинных рукавах или в нижней юбке с кружевом. Цвет – густой, медово-янтарный. Одежда, казалось, была вынута из книги со сказками.

– В этом меня точно примут за одну из вас, – пробормотала я, разглядывая своё отражение в бронзовом зеркале.

Фейри наклонили головы, будто соглашаясь. Они поправили ленты в моих волосах, вплели в пряди несколько маленьких сухих цветков. В ушах закачались серьги – крошечные капли, похожие на янтарные слёзы.

В мутном зеркале я долго пыталась разглядеть себя, но отражение то пряталось, то искажалось. Чувствуя бессильную злость, я показала зеркалу язык и поскорее вышла в коридор.

Ерин и Арлен уже ждали меня. Первый стоял прямо, плечи расправлены, подбородок был задран из-за высокого воротника. Его камзол тёмно-зелёного цвета с золотыми застёжками делал его ещё серьёзнее. Я на секунду забыла, что он не местный принц, а такой же странник, как и я. Кружевное жабо будто душило Ерина, и хоть напыщенные одежды шли ему, он оставался напряженным и скованным. Его явно запихали в чужую шкуру.

Арлен же, напротив, выглядел так, будто ему всё это принадлежало от рождения. Голубая ткань его одежды мягко ложилась на плечи, серебристые узоры повторяли изгибы лозы. Он убрал маску, но в руках держал бокал с вином, явно добытым где-то по пути.

– Ну что, рыжая, – протянул он, оглядывая меня. – Теперь ты точно украдёшь всё внимание короля.

Я закатила глаза:

– Если я упаду в обморок от тяжести этой красоты, знаешь, кого винить.

Ерин кашлянул, но уголки его губ дрогнули.

Слуга появился в проёме и жестом пригласил нас следовать дальше. В этих коридорах было больше стражи: высокие фигуры в масках животных стояли у каждой арки, и их копья отражали отблески факелов. Слуги, которых мы встречали, останавливались и низко кланялись перед Арленом.

С каждым шагом сердце у меня билось всё быстрее. Ноги вязли в длинном ковровом ворсе, свет от факелов играл по стенам, и тени на них собирались в мрачные монструозные фигуры.

– Улыбнись, – прошептал Арлен, наклонившись ко мне. – Здесь слишком любят видеть страх.

– Пусть потерпят, – я споткнулась о низкий порожек, и крепкие руки тут же придержали меня. – Я слишком устала, чтобы что-то из себя изображать. Зачем вообще там мы с Ерином?

Я перевела взгляд на упомянутого, и он попытался ободряюще улыбнуться. Вышло скверно. По его лицу было видно: ему всё это не нравится.

Тронный зал был огромен. Высокие колонны, увитые виноградом, уходили ввысь так, что потолка я уже не видела. Между колоннами текли струи воды, переливаясь радугами.

Калиан расслабленно развалился на троне, больше напоминавшем дорогое домашнее кресло. Вопреки моим ожиданиям, под маской скрывался не старец, а вполне красивый мужчина. С проседью в русых волосах и лукавым взглядом. Не знай я, что он фейри, навскидку дала бы лет сорок. Уши у Правителя торчали из-под золотого обруча, как ручки у кастрюли.

– Победитель состязания и его спутники, – доложил Калиану тот самый фейри, встреченный мной и Ерином на празднике. Представление звучало не многим лучше, чем “тут пришли какие-то”. Парни, судя по их сопению, были со мной солидарны.

Арлен сделал низкий поклон, при этом умудрившись ухмыльнуться так, что разрушил весь пафос момента.

– Ваше Величество, – сказал он мягко. – По праву победителя я прошу защиты.

Король чуть склонил голову. Его лицо дрогнуло, и я не могла понять – это улыбка или просто отблеск факелов.

– Защита, – повторил Калиан. – От кого?

– От всех, кто пожелает мне зла, – Арлен сказал это слишком легко, словно просил не щит, а кружку вина. – Пока я нахожусь под покровительством вашего Двора.

Мы с Ерином переглянулись и с одинаковым удивлением уставились на Арлена. И если мне действительно сложно было представить, защиту от кого просил фейри, убивший почти десяток оссхаертов, то недоумение Ерина лишь подпитывало волнение.

– Что ж, победитель, – протянул Король. – Ты показал себя достойно. Признаться, ни разу за последние пятьдесят лет Виррель не выходил в турнире вторым. Однако…

Арлен застыл, продолжая давить из себя благочестивую улыбку. Я неловко переминалась с ноги на ногу. Пауза затягивалась.

– Не желаете ли Вы, Ваше Величество, сказать, что намерены отказать мне в положенной законом Двора награде? – вежливое обращение напрочь испортила интонация. Впрочем, Арлен, кажется, и вовсе не желал напрягаться большим количеством формальностей.

– Вы, мой добрый друг, должны понимать, что обстоятельства вашего происхождения могут стоять на пути выполнения столь дерзкой просьбы, – проникновенно вещал Калиан. – И потому, ответьте мне, что стоит за Вашим желанием получить нашу защиту?

Арлен скрипнул зубами, его лицо помрачнело.

– Я не хотел оскорблять Вас и Ваш Двор. И просьба моя определена лишь одним: тем, что происходит в Осеннем Доме. Вы знаете, как повлияла кончина моей матери. Я не прошу устраивать переворот, я лишь хочу остаться в живых хотя бы на год.

Калиан смерил Арлена взглядом, свёл густые брови на переносице. Мы благоговейно молчали.

Потом король протянул руку.

К слуге тотчас подскочил другой ши и вынес брошь – крошечную фигурку птицы, отлитую из золота и украшенную крошечными рубинами в глазах.

– Крапивник, – сказал Калиан. – Маленькая птица, но самая хитрая и смелая. В её песне – защита Двора.

Слуга приколол брошь к плащу Арлена. В тот же миг вокруг брюнета словно пробежала рябь света.

– Пока ты носишь её, – продолжал король, – никакая рука не сможет подняться на тебя без моей воли.

Арлен склонил голову.

– Ваша милость щедра, как всегда.

Щедрость, правда, была сомнительная. Гарантий того, что в ближайшем коридоре Арлена не порешают по приказу Короля, не было. Я поймала взгляд Ерина. В его глазах читалось что-то среднее между раздражением и тревогой.

– А теперь, – голос Калиана стал мягче, – пусть выступит та, ради которой сияет этот вечер.

Я вздрогнула. Все взгляды, словно волна, обрушились на меня.

Король поднялся. Его глаза горели золотом, а в голосе прозвучало весёлое любопытство.

– Шарлотта, – произнёс он моё имя так, будто пробовал на вкус редкое вино. – Подойди.

Пальцы Ерина на секунду сомкнулись на моём запястье. Ноги стали ватными. Я сделала шаг, потом второй. Сердце билось так громко, что я была уверена – его слышат все.

Когда я встала перед троном, Калиан протянул руку и коснулся моих волос. Я почувствовала омерзение. Так престарелый преподаватель с кафедры археологии трогал за руку мою однокурсницу в день экзамена. Огромных усилий стоило остаться на месте, пока тяжелая ладонь как куклу гладила мою голову.

– Вот оно, – сказал он благоговейно. – Пламя крови.

Краем глаза я видела, как Арлен преграждает Ерину путь. По ощущениям, меня облили чем-то липким.

– Ваше Величество, – голос у меня дрогнул, но я заставила себя говорить ровно. – Если позволите, я не понимаю, какое значение для вас имеет моя кровь.

– Твоя кровь, дитя, наша надежда.

– И ваша? – я сжала руки в кулаки.

– И моя, – Король наконец откинулся на спинку трона, и его пальцы в последний раз скользнули по моему плечу. Тошно.

– И что же вы хотите от меня?

– Лишь чтобы ты дошла до конца, – Калиан склонил голову набок. – А там… или спасёшь все Дворы, или погубишь.

Горло сжалось. От этого выбора хотелось выть.

– А если я не хочу?

Он рассмеялся – негромко, но так, что волосы встали дыбом.

– Не хочешь? Тогда зачем ты уже здесь, передо мной?

– Потому что так захотели Вы.

Все, находящиеся в зале, замолкли. В повисшей напряженной тишине даже Даже струи воды между колоннами, казалось, застыли. Король медленно выпрямился, и его лицо потеряло насмешливую легкость. Внезапно он выглядел невероятно усталым.

– Я хочу лишь одного, дитя, – сказал он тихо, так что слова были слышны только мне. – Чтобы ты осталась жива. И чтобы ты помнила: Летний Двор – твой дом. Мои враги – твои враги. Мои друзья… – он бросил взгляд на Арлена, – не всегда твои друзья. Но мой Двор всегда открыт для тебя.

Он поднял голову, обращаясь ко всему залу: —Пусть гости отдохнут с дороги. И пусть знают – здесь им нечего бояться.

Это прозвучало как приказ и как угроза одновременно. Слуги тут же окружили нас, мягко, но настойчиво направляя к выходу. Я шла, не чувствуя ног, сжимая в кармане платья крошечный засушенный цветок, случайно застрявший в складках ткани. Обернулась – Калиан смотрел мне вслед, а на его лице снова играла та же непроницаемая, утомлённая улыбка.

Коридоры замка казались ещё длиннее и тише. Никто не произносил ни слова, пока служанки не распахнули тяжёлые двери в наши покои. Только когда створки сомкнулись за нами, Ерин выдохнул:

– Никогда ещё гостеприимство не было так похоже на крысоловку.

Арлен сорвал с плаща золотого крапивника и швырнул его на стол. Брошь звякнула, подпрыгнула и замерла, сверкая рубиновыми глазами.

– Гарантия безопасности, – фыркнул он. – Пока мы полезны. Не больше.

Я молча подошла к окну и отодвинула полупрозрачную занавесь. Ниже расстилались ночные сады Летнего Двора, такие же безупречные и безжизненные, как всё в этом месте. Где-то там бродили тени с птичьими лицами и шептались струи фонтанов.

– Он боится, – неожиданно сказала я. – Заметили? Он говорит о надежде, но сам будто уже готов прятаться в погреб.

Арлен мрачно хмыкнул:

–Умная девочка. Добро пожаловать в игру, где ставка – твоя жизнь. И наша.

Он потянулся к кувшину с вином, но я его опередила. Мне нужен был глоток чего-то крепкого. Очень крепкого. Я залпом выпила тяжелую, пряную жидкость, но она не согрела внутреннюю дрожь.

– Что будем делать? – тихо спросил Ерин, прислонившись к косяку двери. Его поза была расслабленной, но взгляд метался по комнате, выискивая невидимые угрозы. – Мы здесь, кажется, в ловушке гостеприимства. И наши проводники… где они?

Мы переглянулись. Действительно, ни Могры, ни Туила, ни даже мелких проказников Финига и Хруса за весь день мы так и не встретили. Ши будто провалились сквозь землю, и никто из нас не знал, как с ними связаться.

– Что, неужели у вас нет каких-нибудь сигнальных маячков? Призывов там, хоть чего-то?! Как вы вообще общаетесь! – я беспокойно шаталась из стороны в сторону. На мои стенания никто не обратил внимания.

– Их разделили с нами, – констатировал Арлен, и его лицо стало жестким. – Стандартная практика. Разделяй и властвуй. Ослабь группу, изолируй ключевые фигуры. А может, их и вовсе здесь не было. Могра, в первую очередь, Страж. Кто знает, какие у них заботы.

– Значит, мы одни, – прошептала я, и от этой мысли стало ещё холоднее.

– Не совсем, – Ерин оттолкнулся от косяка. – Нас здесь трое. И нам нужно решить, что делать дальше. Арлен, эта защита… она настоящая?

Тот пожал плечами, снова подбирая брошь и вертя её в пальцах.

– Настоящая? Да. Ограниченная? Ещё как. Она защитит от прямого нападения на территории Двора. Но от яда в вине? От «несчастного случая»? От лести, что заставит совершить ошибку? Вряд ли. Калиан дал мне не щит, а клетку с позолоченными прутьями.

Мы говорили ещё час, строя и тут же отвергая планы. Без проводников, без понимания реальных намерений Калиана мы блуждали в потёмках. Предлагал ли он истинное убежище или просто оттягивал время, чтобы решить, как лучше использовать «Пламя крови» в своих интересах?

Наконец, изможденные не столько дорогой, сколько напряжением, мы отступили. Ерин решил остаться в общей гостиной, пристроившись в кресле у камина с видом на дверь. Арлен бесшумно растворился в тени дальней комнаты. А я отправилась в покои, в которых переодевалась до этого.

Высокие окна пропускали в комнату дыхание ночи, воздух пах виноградной лозой и розами. В центре стояла широкая постель, застеленная тканью, мягкой как облако.

Я сняла украшения, сбросила янтарное платье, которое ещё недавно казалось мне волшебным, и осталась в одной сорочке. Внутри было пусто – не от усталости, а от слишком большого количества мыслей. «Пламя крови», «пророчество», «путь». Слова Калиана крутились в голове, но не складывались в общую картину. Вернее, во всё то же, что мы уже знали и о чем говорили с Ерином.

Я легла, спрятавшись в складках покрывала, и почти сразу провалилась в сон, тяжёлый и вязкий.

Спала я беспокойно. Мне снились бегущие тени, шепчущие голоса из-за стен, и чувство, что за мной наблюдают. Я металась на постели, пытаясь вырваться из плена кошмара, и в итоге проснулась от резкого толчка – будто кто-то дёрнул меня за ногу.

Я вскочила, сердце колотилось где-то в горле. Комната была погружена в предрассветный полумрак. Сквозь окна пробивался рассвет, окрашивая стены и пол в сиренево-розовую серость.

Я тяжело дышала, вцепившись пальцами в край покрывала, пытаясь убедить себя, что всё было только сном. Но затем услышала звук. Лёгкий, хрустящий, будто по камню кто-то рассыпал горсть сухих семян.

Посреди комнаты, прямо на каменном полу, лежало яблоко. Большое, алое, будто только что сорванное. Его кожура блестела, и от него тянуло сладким, приторным запахом. Я была уверена, что его не было, когда я засыпала.

Сердце билось так громко, что отдавалось в ушах. Осторожно подошла ближе. Яблоко было надкушено. Совсем чуть-чуть – будто кто-то попробовал его и оставил здесь, в моих покоях.

Меня замутило.

– Ерин? – прошептала я в пустоту, хотя понимала, что его здесь нет.

Я сделала шаг назад – и в этот момент дверь тихо скрипнула. Я вздрогнула, уже готовая броситься за кочергу из камина, но в проёме показался Ерин. Он выглядел так, словно и сам не спал: камзол небрежно застёгнут, волосы растрёпаны.

– Ты чего? – спросил он, увидев моё лицо.

Я только махнула рукой в сторону яблока.

Он вошёл, наклонился, осмотрел плод, потом резко выругался – совсем не по-принцу.

– Не трогай, – сказал он жёстко. – Это не твой завтрак.

– Спасибо, я догадалась, – выдавила я. – Но… откуда оно здесь?

– Хороший вопрос, – отрезал Ерин, поднял яблоко двумя пальцами и кинул его в камин. Плод упал в угли, и на мгновение мне показалось, что из-под кожи вырвался золотой дымок.

Мы оба молчали, пока яблоко тихо тлело.

– Пойдём, – наконец сказал он. – Здесь мне не нравится.

Пока парень тактично смотрел в окно, я быстро переоделась в платье. Мой сарафан пропах потом, и надевать его не хотелось совершенно. К фейрийским туфлям я наконец привыкла, и теперь скользнула в них, как в домашние тапочки. За пояс платья лег нож. До этого я скептически относилась к выданному Арленом орудию самопоражения, но сейчас оно показалось уместным.

Мы вышли в коридор, и я удивилась: замок уже жил своей жизнью. Слуги сновали, унося подносы с хлебом, коридоры наполнял запах выпечки и пряного вина. Казалось, всё нормально. Слишком нормально, будто ночных кошмаров и яблока никогда не существовало.

– Куда? – спросила я.

– В сад, – коротко ответил Ерин. – Хватит тухнуть в этих стенах.

На лестнице нас догнал Арлен. Он выглядел выспавшимся и возмутильно свежим на фоне наших усталых вытянутых морд. В руках у него был бокал – да, снова, – и ремень от ножен.

– А, мои сонные ласточки, – протянул он. – Решили прогуляться перед завтраком?

– Заткнись и иди, – огрызнулся Ерин.

– Что, опять не в духе? – Арлен шагнул рядом со мной и, склонившись, шепнул: – А ты побледнела, рыжая. Что, неужто сам Калиан захаживал на ночные разговоры?

Не придумав хоть сколько нибудь остроумного ответа, я предпочла промолкать и держаться поближе к светловолосому фейри.

Сады Летнего Двора были огромны. Казалось, что они простирались до самого горизонта: аллеи из кипарисов, пруды с лотосами, виноградные шпалеры, увитые белыми цветами. Всё было слишком ухожено, вылизано до последнего листа.

По узкой каменной дорожке мы уходили всё дальше от внутреннего двора замка. Перед глазами всплывали очертания собаки, за которой я гонялась целую вечность назад в бабушкином саду. Говорят, собаки – проводники в мир мёртвых. Может, и я оказалась в нём? Или и вовсе не доехала до Уиклоу, а автобус попал в аварию, и теперь мама с бабушкой сидят у больничной койки…

Дорожка резко оборвалась. Дальше за ней была серая земля, будто выжженная. Листья кустов почернели на концах, и даже воздух сделался тяжелее.

– Вы тоже это видите? – спросила я, останавливаясь.

Ерин нахмурился. Арлен лишь приподнял бровь.

И тут кусты впереди дрогнули.

Вначале я решила, что мне привидилось. Затем, что я всё ещё сплю. Но смрадный запах гниющей плоти казался слишком настоящим для сна. Прямо по саду, выжигая землю перед собой, вышагивали фигуры.

Высокие, худые, с длинными руками, заканчивающимися когтями. Их лица были вытянутыми, с огромными ртами и пустыми чёрными глазницами. Я знала, кто это, ещё до того, как Ерин прошептал:

– Слуаг…

Ещё одни чудовища, которых в моём мире считали просто детской страшилкой. Грешники, ставшие злыми духами. Говорили, на западе они сбивались в стаи, как птицы, и рвались в дома, чтобы забрать души покойников. Эти стаи появлялись там, где вскоре случатся катастрофы… А теперь они бродили по Летнему Двору.

– Я же правильно понимаю, что их здесь быть не должно? – на всякий случай уточнила я. Мало ли, вдруг у фейри забавы такие, селить демонов поближе к себе. Они пахли гнилью, и каждый их шаг будто впитывал жизнь из земли.

Один из них поднял голову, его пасть распахнулась так широко, что можно было подумать – он сейчас проглотит весь рассвет.

– Они не должны быть здесь, – Ерин обнажил клинок. – Их место – за границей.

– Может, их пригласили на завтрак? – хмыкнул Арлен, но рука его легла на эфес.

Я сглотнула. Нож был сомнительной защитой, а кроме него у меня ничего не было. Но бежать некуда: позади – замок, впереди – тьма. Граница между Двором и Межлесьем треснула.

– Позовём стражу?

– Не успеем, слишком далеко, – я заметила, что Арлен был без броши. Ох, как бы она сейчас пригодилась!

Слуаг двигались рывками, как сломанные марионетки. Казалось, что их тела не принадлежат им самим: то изгибались под невозможным углом, то резко выпрямлялись, словно их дёргали за невидимые нити.

Один рванул прямо на меня. Я инстинктивно выхватила нож из-за пояса. Пальцы вспотели, но рукоять оказалась удивительно надёжной в ладони.

– Берегись! – крикнул Ерин, отражая удар когтистой лапы. Его копье звонко встретилось с костью, и искры брызнули, как от камня.

Арлен уже танцевал среди врагов. Его движения были слишком быстрыми, почти игривыми – он скакал, перекатывался, каждый взмах клинка обрывал слуагу конечность или рассекал горло. Но крови не было: из ран валил только чёрный дым, и тот тут же затягивался обратно, оставляя уродливую плоть почти целой.

– Они неубиваемы! – закричала я, вонзая нож в бок ближайшего чудовища.

Слуаг дернулся, но не упал. Его лицо приблизилось к моему – я увидела пустые глазницы, полные всасывающего мрака, и едва не закричала. Тварь хрипнула прямо мне в лицо, дыхание её было холодным, как могильный ветер.

В этот момент Ерин резко ударил его копьем в позвоночник. Слуаг выгнулся, а я успела выдернуть нож и вогнать его прямо в горло. Существо захрипело и растворилось, словно его никогда не существовало.

– В шею! – выдохнул Ерин. – Только в шею!

Я кивнула, хотя сердце стучало так, что отдавало в зубах. Следующие минуты превратились в сплошной кошмар. Мы трое двигались в странной гармонии: Ерин прикрывал меня, Арлен обрушивал на врагов вихрь насмешливой ярости, а я пыталась хоть как-то удержаться в этом ритме. Каждый раз, когда нож входил в плоть, меня тошнило, но рука продолжала работать.

Слуаг было слишком много. Их крики сливались в единый хор, от которого дрожала земля.

– Назад! – крикнул Арлен. – К замку!

Но замка за нашими спинами уже не было. Там, где недавно тянулись сады, теперь раскинулась трещина в воздухе – зияющая, дёргающаяся, как пасть мухоловки.

– Что это?.. – прошептала я, едва успев увернуться от когтей.

– Разлом! – заорал Ерин. – Граница не выдержала!

Слуаг давили, тесня нас к зияющей трещине. Их тела гудели, и я поняла: они сами гнали нас туда, словно были лишь проводниками этой тьмы.

– Держись за меня! – Ерин резко дёрнул меня за руку. Его клинок сверкнул, перерубив очередного врага.

– Да что ты орёшь, принц, я рядом! – огрызнулся Арлен, заслоняя нас от другой твари. Его движения становились всё злее, улыбка исчезла, и в глазах плескалась ярость.

Я не заметила, как земля под ногами дрогнула. Каменная дорожка треснула, куски вывалились в пустоту, и мы все трое потеряли равновесие.

Слуаг завыли, хлынули вперёд, и в тот же миг трещина раскрылась шире. Мир рванулся в разные стороны, словно его разорвали на клочки.

– Шарлотта! – крикнули они одновременно.

Я чувствовала их руки, но хватка соскользнула. Нас втянуло в провал. Холод обжёг кожу, дыхание перехватило. И моё сознание провалилось в темноту.

***

Когда я открыла глаза, вокруг уже не было ухоженного сада. Мы лежали на влажной земле, заросшей мхом и чёрным папоротником. Деревья поднимались к небу, но их кроны были мертвыми, без листьев, лишь костлявые ветви тянулись к нам, будто пальцы. Воздух был густым, гнилостным. Где-то вдали слышался вой – протяжный, не человеческий.

Межлесье.

Я сразу поняла это, даже не спросив.

– Отлично, – выдохнул Арлен, поднимаясь и отряхивая плащ. – Мы снова в жопе.

Ерин помог мне встать. Его лицо было бледным, губы плотно сжаты.

– Они не просто пробились, – сказал он тихо. – Это было испытание.

Я резко обернулась к нему:

– Испытание?

– Ты не заметила? – вмешался Арлен, и в его голосе не было насмешки, только тяжесть. – Все твари шли на тебя. Мы для них были лишь помехой.

У меня похолодели пальцы.

Испытание. Но чьё? Леса? Дворов? Или того самого пророчества, о котором все только и говорили?

Я сжала нож в руке, и его рукоять показалась ледяной.

– Замечательно, – пробормотала я. – Значит, в доме мы желанные гости, но выгоним-ка мы вас поскорее. Ещё и демонюг натравим. Чтоб точно не вернулись.

Теперь нужно было выбираться. Идти обратно в Летний Двор и требовать объяснений? Или пытаться найти Осенний? Я обняла себя за плечи, будто от этого можно было согреться, и ещё раз окинула взглядом окрестности. Межлесье дышало гнилью, будто вместо него мы попали в Изнанку. Мох шевелился, казалось, под ним что-то ползало, воздух был липким, и каждый вдох оставлял во рту привкус сырости и железа.

– Ну что, – Арлен стряхнул с ладони грязь и посмотрел на нас так, будто именно мы были виноваты в его положении. – Красивое испытание. Кто-то очень старался.

– Испытание или нет, – пробормотала я, – но вернуться в замок мы обязаны. Калиан должен объяснить…

– Калиан? – Арлен рассмеялся, но без веселья. – Тебе ещё не ясно? Ни один из них не собирается ничего объяснять. Для них ты – не человек, Шарлотта. Ты возможность. Красивая упаковка для древнего ребуса.

Я резко обернулась:

– Но они говорят, что я должна пройти все Дворы, чтобы исполнить пророчество.

Арлен вскинул брови и откинул с лица прядь грязных волос.

– Вот именно. Говорят. И только потому, что это для них удобно. Пророчество – дешёвый костыль. Лёгкий способ спихнуть ответственность на кого-то другого. Они не хотят сражаться, они хотят сказочную девочку, которая щёлкнет пальцами и решит их проблемы.

– Лёгкий? – я едва не задохнулась. – Ты считаешь, пройти через всё это – легко? Потерять дом, друзей, чуть не погибнуть – это для тебя лёгкий путь?

– Для них – да, – спокойно сказал Арлен. – Им проще поверить в легенду, чем самим вытащить свой Двор из грязи.

Воздух стал тяжелее. Ерин молчал, но по его лицу было видно: он едва сдерживает себя.

– Ты говоришь, будто знаешь, – холодно произнёс он наконец. – Но я-то знаю, что ты ни разу не сделал ничего, кроме того, чтобы шутить над чужими ошибками.

– А ты, наследничек, знаешь? – Арлен резко шагнул к нему. – Ты, который сам не свой? Ты ведь ни к одному Двору не принадлежишь.

Я с ужасом смотрела, как два мужчины снова сходятся лицом к лицу. В Межлесье, где каждая ветка может оказаться ловушкой, они находили время для ссоры.