Заброшка

– Довольно, – взмолилась я.

Вмиг распогодилось: улегся снег, оседая на прозрачной льдине, рассекавшей космическое полотно надвое. Мерцание звезд захватило меня, и я не сразу осознала, как осыпались иголки и вытянулись руки, потерявшие шерсть. Я снова была собой, а лис обратился Янусом, который сидел на невидимом троне, закинув ногу на ногу. Он улыбнулся мне, и я поверила на секунду, что не сплю вовсе, поэтому слабо улыбнулась в ответ.

– Это намек? – спросила я.

– Это, как бы выразился Ясень, спойлер. – Ян прислонил палец к губам, поправив выдуманную корону, и пружинисто спустился с незримых ступеней. Подхватив меня за запястья, он заключил мое тело в клетку из наших рук, и приложился щекой к щеке. – Соскучилась?

– Дурень, – сказала я, глядя на горизонт бесчисленных звезд, и прижалась спиной к его груди. – Ты всего лишь тульпа2, которую создал мой бедный разум, проигравший полусотню раз какому-то…

Наши покачивания в такт едва различимым космическим мелодиям прекратились. Я выпуталась из рук Яна, и он убрал руки в карманы, глядя на меня сверху вниз с фирменной улыбочкой. Я обвела пальцем губы по контуру, выпалив на выдохе:

– О нет-нет-нет-нет.

– О да-да-да-да! – передразнил Ян. – Брось, ты это умеешь. Более умной девочки я в жизни не встречал.

– Подхалим. – Я ущипнула его за руку, но без веселья. Моя гуманоидная ножка ступала на извилистый путь. – Предположим, моя догадка верна, тогда аномалию следует рассматривать со стороны единственного выжившего в апокалипсисе, но не с моей.

Иллюзия бога медленно кивала и в конце моих рассуждений посмотрела исподлобья:

– Ты прожила более полутора месяцев в мире, который поклоняется божкам-чревоугодникам, Иголочка. Неужто наша блистательная мисс Марпл не догнала, что Хранителю плевать на опыты над макетом Яна – он для местных такой же чужак, как и ты. Их же сакральное попрали – вот, где собака зарыта…

«Попробуйте заново».

Эвелина с Яном вырвались вперед; я брела по порталу торговых полок, что возвышались по обеим сторонам великими стенами. Досчитав от трех до одного, я обернулась, содрала с лица прыгнувшего на меня Зевы маску рогатого бога и, протерев ее рукавом, поставила среди упаковок сухих завтраков. Наклоняя голову вправо-влево, рассматривала импровизированный храм и отлучилась на минуту. Андрей потащился за мной, вытаращив глаза – он даже не нашелся, что сказать, а только втихомолку наблюдал, как я отрезаю секатором искусственные цветы. Перенеся декорации к хлопьям, среди которых корчила рожи демоническая маска, я облагородила алтарь и, стушевавшись, сложила ладони, слегка поклонившись. Для верности наклонила Зеву, который без лишних слов поддался.

Гримаса сменилась: маска усмехалась, но по-прежнему зловеще.

«Уровень 1 пройден!»

Я воздела кулак с победоносным «йес!», и эфир наполнили хлопки – Ян аплодировал, а после достал из-за спины крохотный плеер с наушниками и под мой вопросительный взгляд надел последние мне на голову. Обхватив динамики, спросила:

– Это к чему?

– Ты должна сделать это под «Свит дримс».

– Ян, ты даже выдуманный умом не блещешь, да? – усмехнулась я. – Я же не в кинематографичной нарезке. Вообще-то для меня несколько часов проходит.

Бог повел плечом:

– Сделаем так, что запомнишь только самый эпичный кусок, где на припеве ты даешь Андрюхе по лицу. – Ян изобразил пощечину с разворота и засмеялся. Он вложил мне в руку MP3-плеер, нажал «пуск» и легонько подтолкнул в плечо. – Вперед, ликвидатор Иголочка. Из этого созданы сладкие сны…3

«Уровень 2».

…В этом споре уступаю…

– Ой, Верун, ты чего это тут? Ого, сколько ништячков!

Развернувшись – не так вальяжно, как это проделал Ян в моем сне, но довольно резво, – я шлепнула Андрея по ручонкам, которые он протянул к подаянию для моноглазого бога.

– Верун?..

– Кривоват ты, дружочек… – прищурилась, выставив большой палец и направив его на покосившийся столб. – Зева, без лишних вопросов: помоги мне.

Мы выровняли храмовый домик. Циклоп показался мне довольным: по крайней мере, он больше не рыдал смолой, а камень столба моментально очистился от мха и посветлел.

Меня принесли семь морей и холмы.

Ищущие обретают.

«Уровень пройден!»

Воспользуюсь тобой и затравлю,

Изучу внутри, подставляйся острию.

«Уровень 3».

– Что ж, получается, создатель макета – даже не сотрудник АИН. И как нам его искать? – спросила я, едва восстанавливая дыхание после бега.

Вельзевулы дали друг другу сигнал к действию, и Веля вышла к ликовавшей мне, чтобы сопроводить на «холм откровений», пока Зева терзал бы нашего бедолагу-макета, но не судьба. Словно герои полотна «Последний день Помпеи», мы обернулись на мощный скрежет и бульканье, раздавшееся со стороны водонапорной башни. Эвелина по-моряцки выругалась и схватила меня за одежду, чтобы убраться в безопасное место: волна хлынула из пробоины в корпусе, сделать которую я едва уговорила белобрысый макет, и, разумеется, нарушила планы повелителей мух как на манипуляции с электричеством, так и на поедание божественных даров.

«Уровень пройден!»

Только вперед:

С гордо поднятой головой – вперед.

«Уровень 25». «Уровень пройден!» «Уровень 31». «Уровень пройден!» «Уровень 37». «Уровень пройден!» «Уровень 44». «Уровень пройден!» «Уровень 50».

Устроив голову на животе Яна, я смотрела на стразы звезд, отраженные в бесконечности под нами. «Тульпа» принял человеческую форму, был теплым, словно в лисьей шубке, и просыпаться я не торопилась. Растягивала мгновения блаженства перед вынужденным пробуждением и, я надеюсь, расставанием с вымышленным персонажем, основанным на реальной «исторической» персоне.

Прикрыв глаза, я подергала плечами, укладываясь, и услышала смешки Яна; подложив ладони под затылок, он лежал на льдине, покачивая ногой, закинутой на колено другой, в такт «Сладких снов».

– Итого сто идентичных дней на «заброшке», не считая тех, что я провела тут до аномалии, – произнесла я и устало выдохнула. – То ли еще будет. Как думаешь, я сошла с ума? – я посмотрела на Яна через плечо и со стоном упала на место. – Глупый вопрос. Я спрашиваю об этом тебя.

Ян засмеялся и помассировал мне макушку одними пальцами. Заметно расслабившись, поддалась настроению и кратко улыбнулась:

– Ты – мой оптимистичный Тайлер Дерден4. Пользуясь случаем, спрошу у тебя: как считаешь, мы с Яном еще встретимся?

– Сомневаюсь.

Я запрокинула голову, чтобы заглянуть ему в глаза:

– Все, что идет до слова «но», не имеет значения.

– Сомневаюсь, – повторил собеседник с улыбкой, – но судьба благоволит храбрецам.

Поднявшись с его помощью, я поджала губы и помахала двумя ладонями со словами:

– Прощай, глюк.

– До новых встреч, Иголочка.

Уверенным шагом – вперед,

Веря в себя – вперед.

Ян отбросил портативную бритву, провел ладонью против роста волос, демонстрируя короткую стрижку, и сказал с усмешкой:

– Так я точно не буду ассоциироваться у тебя с типом из твоих больных фантазий. Я – совсем другой человек. Оставь меня в покое.

Придержав себя за локти, просканировала макет взглядом и постаралась разорвать болезненную связь макет – равно – Янус. В ум ворвались нахрапом пытки электричеством: от некоторых я спасла марионетку, а остальные теперь выгравированы на позорной табличке Яникула. Не держала зла на повелителей мух, ведь как бы они ни пытались скрыть сей факт – в душе переживали, что творят зло под личиной благих намерений. Прикрывали зло заботой о родителях? Нет же. Они делали то, на что не была способна я, хоть и «прикрывала глаза на зло», оправдываясь тоской по Яну. Мое преимущество заключалось лишь в том, что макет носил его облик, и я не была готова препарировать любовника. В общем, я отреклась от ассоциации, но марионетка не потерял в моих глазах личности: еще во «вторичке» убедилась в том, что куклы способны на чувства. Только гуманное отношение – а доброе слово и кошке приятно. И макету.

Из-за угла показались Вельзевулы. Повелители мух обступили Яна, и Веля, расхохотавшись, потеребила его за плечо:

– Правду говорят, что девчонки стригутся под каре, когда хотят начать жизнь с нуля.

Макет тут же нашелся с ответом:

– Спасибо за слезливую историю твоей стрижки, Веля. – Уперев в меня прямой взгляд, пока Зева давился со смеху, а Эвелина раздавала ему подзатыльники, макет сказал: – Вера пообещала, что прекратит лезть ко мне, если я слегка изменюсь.

В подтверждение слов я кивнула, изобразив полуулыбку. Собственное имя звучало из его уст чужеродно, и меня согрело это чувство. Хлопнув в ладоши, я призвала соратников к вниманию и вкратце рассказала, что стряслось. Повелители мух остановили дурачества и внимательно меня слушали; Андрей принялся конспектировать мой рассказ в контактере, а Эвелина смурнела, становясь чернее тучи. Ян слонялся вдоль полок, периодически грея уши, но без энтузиазма, пока я не схватила его за рукав. Одними пальцами, как при арочном переходе – это заставило нас обоих отстраниться друг от друга.

– Ты чего? – недоуменно спросил он. – Мы же порешили…

– А тебя, Ян, я попрошу остаться, – без улыбки сыронизировала я. – Пока я крутилась во временном беличьем колесе, у меня было время раскинуть мозгами. И у меня появился план, как нам спастись с «заброшки».

Взгляд Яна стал более заинтересованным: еще бы, никакой больше электрошоковой терапии – только старая добрая смекалка. Зева посмотрел на меня поверх роговой оправы, а Веля прищурилась, словно ожидая момента, чтобы вступить в спор.

– Мы на неотключенном Этаже, – сказала я, окончательно смирившись с обстоятельствами. – Так?

– Похоже на то. – Эвелина опустила уголки губ, расслабившись. – Ты попала в аномальную воронку. Но какой по счету этот План – мы не в курсе, так как среди нас нет мастера арочных переходов.

Зева метнул взгляд на Яна и посмотрел на меня по-новому, расплываясь в азартной улыбке:

– О, Верун, да ты гений! – Андрей оживленно застучал стилусом по экрану.

Макет хмуро переводил взор с него на меня. Мне польстило, что ученые так отозвались о моей идее, даром, что вынашивала ее почти четыреста идентичных часов при помощи голубоглазого оборотня.

– Мы проведем ликвидацию, – объяснила я Веле с Яном.

– А Агентство Иномирной Недвижимости, – Андрей обнял меня за шею, повисая и подпрыгивая, как безумец, – зафиксирует активность и пришлет флотилию, чтобы разведать, кто выключает планы мира, числящегося в реестре заброшенных!

Повелитель мух повернул экран к нам, и ребята придвинули лица. Я выглянула из-за плеча Вели: Зева прокручивал внушительный список взломанной базы; рядом с каждой из строчек серела выпуклая кнопка, кроме одной, сияющей кирпично-оранжевым.

– Стоять… – сведя брови к переносице, Веля отмотала обратно и постучала по строке с закорючками. Повелительница мух прочла название и ударила ладонью по лбу: – Вашу налево! Мы в колониальном мире – Ро-Куро.

– Колония? – переспросила я. – Чья?

– В нескольких световых минутах от Инития, – возбужденно ответила Эвелина и широко улыбнулась. – Мы в колонии Инития, Вера.

Я уже по-другому посмотрела на Яна. Тогда, быть может, его нахождение на Ро-Куро могло иметь обоснование – но оставались вопросы: почему только он? где остальные? Как они выглядели, в конце концов?

– Может, отпустишь меня наконец? – макет дернул рукав, что непроизвольно сжимали мои пальцы. – Вы что-то разгадали, молодцы, только мне от ваших «эврик» ни горячо, ни холодно.

С беспристрастным лицом я сжала ткань куртки и потянула Яна на себя – сказать, что Повелители мух опешили, ничего не сказать. Марионетка от неожиданности вылупился на меня, а я, натянув между щек оскал, протянула не своим голосом:

– Какой же ты грубиян, Лисенок.

– Сдурела? – прошептал Ян.

Проигнорировав, отпустила замолкнувшего макета, махом стерла с лица жуткую ухмылку, которая вышла вместо сладенькой улыбки, и отошла к полкам. Пошарив в поисках косметических товаров, нашла набор со стержнями, заряженными чем-то вроде хны; вскрыв под гробовую тишину упаковку, вынула перо и нанесла на пальцы правой руки кривой ключик и вопросительный знак вместо цифры. Обернувшись к друзьям, которые безотрывно наблюдали за моими действиями, показала размалеванную кисть:

– Значит так, расклад следующий. – Мой взгляд упал на Яна. – Твоя задача – оказывать содействие в ликвидации последствий апокалипсиса. Будешь консультировать красотку-ликвидатора по аномалиям, следить за исполнением нашим подрядчиком – в моем по-прежнему красивом лице – юридических норм и свидетельствовать отключение систем энергетического снабжения реальностей. – Подойдя к макету вплотную, вскинула подбородок. – Непыльная работенка, Лисенок.

– Вот умора! – засмеялся Андрей, тыча в нас пальцем. – Пасхалки ко «Вторичке»!

Веля прыснула в кулак, вскинув брови:

– Это какой-то прикол?

Не отрывая взгляда от изумленных лазурных глаз, я ответила:

– Это реверсивная психология. Безопасный электрошок.

Глава III. Заброшенный супермаркет

– Еще раз меня так назовешь, и я… – разогнался Ян, но Веля по-свойски облокотилась о его плечо и подмигнула мне:

– Растешь на глазах. Мне нравится твоя мысль – давай испытаем ее в деле. – Повелительница мух потеребила макет за плечо. – Не дрейфь, никто не узнает про твое милое погоняло. Я бы тоже не отказалась на денек махнуться ролями с братишкой. Не хватает, знаете ли, беспечности от слова «ненадежность».

Андрей неловко засмеялся, снял очки, попытался протереть, но в процессе не определился и нацепил их обратно. Он попросил меня подождать, снял с плеч рюкзак и поставил в ноги. Открыв несколько карманов, пока я переглядывалась с его сестрой, Зева наконец-то достал плоскую пластиковую коробочку с закругленными краями и, поднеся к моему лицу, открыл, как мужчина, делающий предложение:

– Новая модель, собрал из запчастей ЦеЦе и К-тыря, – пояснил Андрей и погладил муху, похожую на осу, по полосатой спинке. – Модель Сирфида – голосовой ассистент.

– К чему это? – я протестующе помахала руками. – Мне ваш ЦеЦе мозг через соломинку высосал, спасибо.

– Это моральная компенсация, – сказала Веля, выйдя вперед. – Мой братец помотал тебе нервы и разгневал местных божков – а ты разгребала последствия. Тебе, Вера, полагается презент, да и вещица полезная.

Повелительнице мух я не горела желанием отказывать: слишком уж грозно она выглядела. К тому же, меня заинтересовало нано-насекомое, и я взяла футляр в руки, ответив:

– Я не знаю, как им пользоваться.

Андрей постучал по уху:

– Думаешь, мы говорим по-русски? Нет, это Сирфида. Она предзаписывает голосовые интонации носителя вплоть до особенностей – способна имитировать болезненную хрипотцу или пение – улавливает мысли, которые ты собираешься озвучить, и перекодировывает их в звуки, подстраиваясь под речь собеседника. Все это происходит очень быстро, даже сейчас я беседую с тобой через Сирфиду!

– Вау, ну… Возможно, мне это пригодится.

– Тебе это точно пригодится, – кивнула Эвелина. – Твой путь только начался, и чтобы сойти за свою, следует мыслить, как враг. И говорить на его языке.

Я метнула беглый взор на Велю: кажется, она говорила серьезно. Тяжело не согласиться – мне предстояло межпространственное путешествие, и неизвестно, в чьи паучьи сети мне доведется попасть; силой я не обладала, магией и подавно, а вот дипломатия не раз спасала мне жизнь. Вавилонская башня – серьезное препятствие при космических разборках, не так ли? Так что я приняла презент.

– Сирфи перекодировывает речь окружающих, кроме песен, магических заклинаний и надписей, – добавил Андрей.

Испытав ряд неприятных ощущений, я таки затолкала громоздкую по сравнению с ЦеЦе Сирфиду в левое ухо и, морщась от щекотки ее лапок, дождалась, пока гаджет угомонится и запустит синхронизацию. Благо, она делала это фоном.

Вельзевулы направили шаг к брошенным у полок походным рюкзакам, набитым под завязку. Я последовала за ними, бросая в свою сумку то, что успела набрать. Едва не врезалась в Яна, но вовремя остановилась и, изображая претензию на «ликвидаторской» физиономии, взглянула на него. Марионетка направил два пальца на глаза и перевел их на меня, жестом предупредив, что следит за мной. Вычурно поклонившись, я присоединилась к повелителям мух.

Перевесив сумку на другое плечо, я размялась и обернулась: вдаль уплывали бескрайние полки с пестрым ассортиментом; под ногами мельтешила вереница плитки, отполированной посетителями, а над головами тянулись сетчатые потолки, в «сотах» которых горели встроенные светодиоды. В определенном смысле привычная картина супермаркета – ассортимент смахивал на земной. Но стоило вглядеться в надписи, как во время предыинсультной ауры, чужеродную грамоту было не распознать.

Вдобавок, будучи ребенком, я теряла среди торговых рядов маму. И вот мягкие игрушки меняли улыбки на усмешки, посетители проплывали мимо, походившие на армию безразличных духов, а будоражащий мир подарков и сладостей сужался до пульсирующей точки кошмара. В глазах кололо, а родителей и след простыл. Куда идти? К кому податься?

«Я заблудилась».

Мысль пронзила меня, и я замедлила шаг, а после встала между полкой с приправами, бутылочками с густыми соусами и стеллажом с праздничными украшениями. Я проходила его раз десять, пока находилась в своих мыслях.

Ян, отмеряя широкими шагами зациклившийся проход, зазевался и сбил меня с ног – свет померк.

По ощущениям, прошло не более минуты, как я очнулась: голубоватый свет по-прежнему озарял отдел специй и праздничного хлама, но я почему-то лежала сверху, словно сама Яна и сбила. Щурясь, я протерла глаза и протянула:

– Смотри под ноги, Лисенок. – Уставившись на ладони, я вскрикнула, закрыла не свой рот руками и похлопала себя по телу. – Вот дерьмо…

– Не выражайся моими сахарными устами, – произнесла… я. Только не свою реплику. Кто-то в облике Веры Беляевой пихнул меня локтем в живот. – Слезь с меня. Ты тяжелая.

Я отползла на карачках, пошатнув конструкцию, с которой на меня посыпались спрессованные колпаки и залежавшееся конфетти. Смахнув блестки с макушки, я похолодела: в ладонь врезались острые короткие волосы.

– Ян, я в твоем теле, – сказала я онемевшими губами и показала на «Веру», – а ты в моем.

Макет пощупал тело в более-менее праведных точках, и я отвернулась; поднявшись на ноги, осмотрелся и хмыкнул:

– Низковато.

Он подал мне руку, и я, едва не уронив его, легкого, как перышко, вытянулась в полный рост. Тут же оперлась о стеллаж, покачнув его, вновь сбивая метель блестящего конфетти, и отвернула полыхнувшее румянцем лицо. Какой высокий. Какой… Я в мужском теле, оно даже дышит по-другому – животом, и вообще, все это казалось до одури неправильным.

– Высоковато, – буркнула в ответ я. – Сдается мне, в Ро-Куро фанатеют по дурацким фильмам про обмен телами.

Мы неловко помолчали. В груди – поверить не могу, в мужской груди – бултыхалось сердце, пока я, покусывая в панике кожу большого пальца, раздумывала над ситуацией.

– Прекрати портить мне руки, – Ян шлепнул по пальцам. Я поглядела на малявку сверху вниз. – Где Вельзевулы? Они умные. Придумают что-нибудь. Пойдем поищем их.

Чувствуя, как нехорошо шевельнулось нутро, я заметила:

– Вообще я давно потеряла их из виду. Сдается, мы бродим по одному и тому же участку.

Макета, может, и подмывало перечить, но он поджал губы и потащил за собой. Я освободила запястье из захвата, приложив чрезмерные усилия, которые обернулись тем, что мое тело припало к груди чужого – мы оказались в любопытной позе, словно со страниц романтической манги. Придержав Яна под поясницу, я с минуту смотрела в свои-его глаза, которые затянуло тонкой поволокой, свойственной куклам, и мы оба разомкнули неловкие объятия.

– Куда же ты прешь как танк, дорогуша? – спросила я, поражаясь, как мои слова гармонично ложатся на сладчайший тембр его голоса. – Хочешь ты этого или нет, но мы с тобой тандем, а крутить педали в разные стороны я не намерена. Предупреждай, что собираешься делать, прежде чем совершать глупость. Что, – я развела руками, покачавшись на каблуках, – хотел пересечь лабиринт напролом?

Макет не без усилий проигнорировал мой яновский нарратив и спросил:

– С чего ты взяла, что это лабиринт?

– Мне так удобнее думать. – Я покрутила головой и достала с праздничной полки пакетик цветных лент. Распаковав его, вытянула желтую. – Прошлый спуск по этажам научил меня во всем искать скрытый смысл. Каждый план – отдельная легенда. Представить, что мы, скажем, в мифическом лабиринте Минотавра – и отталкиваться от этой идеи.

– Не думаю, что на Ро-Куро знают про твоего Минотавра, – заявил Ян. Он огляделся и постучал ребром ладони по шее. – Ты давно пила? Во рту пересохло.

Живот «арендованного» тела был наоборот наполнен газировкой. Я закатила глаза:

– Не уходи далеко. Впрочем, и не выйдет. – Я подумала и попросила его задержаться. Связав декоративные ленты в канат, вручила макету конец, а сама схватилась за второй. – Пока идешь до холодильника, проведем эксперимент – проверим, как далеко тянется наше пространство.

Ян пожал плечами и взялся за ленточку. Не спеша он отправился на поиски разноцветной дряни, а я принялась подвязывать новые ленты, потом пустила в ход растяжки флажков, поглядывая на подтопленную в полутьме «нить Ариадны».

Этаж не удивлял меня даже переселением душ, и я ловила себя на мысли, что неизвестность теряла свои позиции в борьбе за причину моего сердечного приступа. Со времен ликвидации земного армагеддона минуло три года, двадцать один из которых держу в уме как вымышленные – тогда я всякого натерпелась и стала тверже стоять на ногах.

Мой опыт как рельсы, ведущие в разные стороны света, но при этом проложенные параллельно, так что я действительно не могла с точностью идентифицировать свое «я», потому что опыт Веры Беляевой из подземки и из Страны Чудес не состыковывались между собой. Пусть я упорно называла жизнь с живыми родителями, Ди, Гришей Любимовым и медицинским универом пустышкой, отчасти обманывала себя. Да и кто захочет будучи в добром здравии принимать в себе депрессивную торговку с багажом нереализованных потребностей?

«М-да, в вопросе самоопределения мы с Яном породнились», – подумала я и спохватилась: лента предельно натянулась, и я вскрыла зубами упаковку новых флажков, чтобы сцепить с кончиком «нити». Мужские пальцы казались непривычно неповоротливыми, то ли дело мои цепкие ручонки.

Ян все не возвращался, и я предупредительно дернула за канат, ожидая ответа. Когда его не последовало, повторила жест, но пустое. «Нить Ариадны» перестала натягиваться, и я подумала, что напарник привязал ее и ошивался у холодильников с напитками. Посмотрев на то, как покачиваются треугольнички с поздравительной абракадаброй, перевела взгляд на противоположную сторону. Белые, под стать больничным, поверхности в неприятном освещении довлели, напоминая, что храбрится иногда ни к чему. Я сглотнула. Все-таки оставались явления, пугавшие на подсознательном уровне.

Не желая оставаться одной, даже в физически сильном теле, приняла стратегическое решение отправиться вслед за Яном. Наматывая ленту на локоть, старалась смотреть прямо, но затылком ощущала чужое внимание. Оборачиваясь, наблюдала бесконечные стеллажи, искаженные в перспективе, и поспешно возвращала взгляд на дорогу.

Сколько пути бы ни преодолевала, канат не заканчивался. Я шагала минут двадцать, но ни макета, ни края страховочного троса не встретила.

– Все-таки плохая была идея разделяться, – прошептала я, все еще пугаясь с непривычки нового голоса. Цыкнула языком. – Ошибка персонажей хоррора…

Воровато глянула через плечо – все тот же бесконечный коридор. Ком в горле зрел, а паника наслаивалась слизью глубоко внутри, где только что обитал полный штиль. Сама себя не узнавала, ведь не так давно, в присутствии Яна, полагала, что готова к любым напастям Этажа, но не тут-то было. Жутковатое место – а уж мысли об иномирности аномалий, прибавлявшие градус накала, гнала прочь.

Канат, натянутый между мной и напарником, не имел конца и края. Посреди перекрестка, где путь между стеллажей пересекал отдел весовых товаров, лежал какой-то предмет – проходила этот участок не единожды, но не замечала этого: с непонятным волнением я остановилась, отпустила «нить» и приблизилась к вещице.