Крылья

Захожу в первое попавшееся кафе. Дверь классическая – на шарнирах, а не электронная. Над головой звенят разноцветные бубенчики, оповещая персонал о посетителе. Забавно.

Меня встречает молодой человек в белоснежной наглаженной рубашке и в брюках со стрелками, предлагает занять любой понравившийся столик (выбираю в углу, чтобы не было за спиной окон – привычка), подает планшет с меню и удаляется, чтобы не мешать.

Провожаю взглядом его идеально прямую спину – такая осанка заслуживает восхищения, – и думаю, что на Лондоре осталось удивительно много профессий для живых людей, в то время как на других планетах их давно заняли роботы.

Сначала таксист, теперь – официант. А по пути мне довелось увидеть самого настоящего мойщика окон, как в исторических фильмах. С одной стороны, странно. С другой – похоже, лондорцам не грозит безработица, наступлением которой по вине технического прогресса уже много лет пугают «староверы».

Делаю заказ и, пока дожидаюсь свои кофе и салат, вызываю над запястьем голографический экран коммуникатора и ввожу в поисковик имя «Миранда Морган». Зря я в прошлый раз ознакомился только поверхностно. Информация еще никому не вредила.

Пролистываю то, что уже знаю, как ни парадоксально звучит, из «Мести во имя любви». Ничего нового: землянка, «Крылья» – четыре штуки, выдающийся пилот. В 2626 году во время войны с Карамеданской империей попала по обмену на лондорский корабль «Прометей» под командованием Александра Тайлера, с которым, если верить фильму, у них случился бурный роман.

Есть даже фото этого самого Тайлера. Увеличиваю, рассматриваю. Сходство с киношным персонажем примерно такое же, как у Миранды Морган с дамочкой в кровавой майке – то есть никакого. Ни квадратной челюсти, ни залакированных волос. Обычное лицо, жилистый, а не перекачанный. Словом, нормальный парень, а не ведро тестостерона. Начинаю подозревать, что «Месть во имя любви» не провалилась в прокате только из-за обилия откровенных сцен – на это всегда есть спрос.

Официант приносит мой заказ на подносе, улыбается, желает приятного аппетита и напоминает, что стоит только нажать кнопку, он тут же примчится. Выдавливаю из себя улыбку и благодарю – все-таки непривычно видеть официанта-человека.

Отпиваю кофе, а он, надо признать, отличный, и продолжаю чтение.

Как и ожидалось, подробности засекречены и, судя по всему, широкой публике известны так и не были. Есть только информация, что экипаж «Прометея» был направлен на планету Карамеданской империи, Эйдану, где Александр Тайлер погиб, а Миранда Морган вернулась, однако ее действия повлекли за собой уничтожение города Эйдона. О том, что она сделала с этим городом, – ни слова. В фильме: просто вышла на улицы с плазменным ружьем. Вот уж сильно сомневаюсь.

Далее был скандал, обвинение Миранды Морган в преступлении против человечества, вследствие чего Объединенная федерация Земли объявила Морган предателем и отдала ее судьбу в руки Лондора в лице Рикардо Тайлера, на тот момент занимавшего президентское кресло. А еще – старшего брата того самого погибшего Александра Тайлера (о чем, естественно, знаю из фильма).

В итоге Карамедана, будучи не в силах оправиться от потери своего ценнейшего стратегического объекта, Эйдона, запросила мира. Война закончилась, а Лондор объявил Морган героиней.

Листаю дальше. По официальным данным, на Эйдане погибло сто сорок тысяч человек, не меньше половины из которых были мирными жителями.

Сто сорок тысяч… Тут требуется что-то помощнее женщины с плазменным ружьем и самодельной бомбой. Как минимум бомба должна быть ну очень большая.

Вспоминаются поющие мертвые дети из фильма. Морщусь и смаргиваю видение. Руки бы оторвать создателям этого «шедевра».

Мне пока ясно одно: то, что произошло на планете Эйдана четырнадцать лет назад, – информация закрытая, и правду никто из простых смертных никогда не узнает.

Доедаю, почти не чувствуя вкуса еды, и продолжаю читать об успехах Миранды Морган в должности старшего инструктора ЛЛА. Натыкаюсь на восторженные отзывы ее бывших студентов и перечень уже их наград.

У барной стойки что-то бормочет телевизор. Не обращаю на него внимания, пока официант не делает громче. Поднимаю голову: «горячие» новости. Ведущий с жаром рассказывает о том, что президент Лондора только что объявил о своей отставке, несмотря на то что до окончания срока переизбрания осталось еще целых два года.

Официант оборачивается, ловит мой взгляд.

– Ничего себе! Слышали? – комментирует. Кажется, его ни на шутку взволновала эта новость.

– Слышу, конечно, – прозрачно намекаю, что можно было бы сделать потише.

Но намек не понят – молодой человек слишком увлечен новостями.

«Пока официального заявления не поступило, – продолжает ведущий телепрограммы, – однако очевидно, что Рикардо Тайлер будет претендовать на место главы государства…»

Пожалуй, теперь я знаю, чье имя следует ввести в поисковик следующим. Пока все, что мне известно, это то, что некто Рикардо Тайлер был президентом Лондора ранее, его все боялись и одновременно любили настолько, что каждого второго ребенка, рожденного на этой планете, по сей день называют в его честь.

Снова погружаюсь в чтение. На этот раз официант понимает мой невербальный посыл и уменьшает звук.

А я смотрю на первое же фото, выданное по запросу «Рикардо Тайлер», и у меня одно желание – стукнуть себя по лбу. Потому что я идиот. Это снимок с какого-то официального приема. На фото – высокий темноволосый мужчина рядом со знакомым мне улыбчивым светловолосым студентом. И подпись: «Рикардо Тайлер и его племянник – Александр Тайлер – младший».

А ведь в конце «Мести во имя любви» Миранда Морган остается жить на Лондоре и усыновляет сына погибшего возлюбленного.

Я кретин.

У ворот студгородка она целовала не любовника, а сына – моя первая мысль.

Какого черта племянник премьер-министра представляется по фамилии – вторая.

***

Прошатавшись по городу до самого вечера, с утра встаю с трудом. Видимо, с непривычки передышал свежим воздухом.

Идти на экзамен не хочется совершенно, но бросить дело на полпути – тоже глупо. Завалит меня Морган – не расстроюсь, но не пойти – это уже трусость, а бояться мне нечего.

***

Оставшихся абитуриентов собирают в большом зале с высоченным потолком. Это что-то вроде ангара, но внутри здания. Здесь стоят флайеры разных моделей и даже несколько настоящих космических катеров – все на специальных подставках. Симуляторы, понимаю. Разумно – кто же будет экзаменовать кандидатов в студенты в воздухе, не говоря уже о том, чтобы покинуть планету.

«Бежевые» люди столпились у входа. Вхожу в числе последних, осматриваюсь: знакомых лиц не наблюдается. Похоже, всех, с кем я успел за эти дни перекинуться парой слов, умудрились отчислить. Тот же Дойл отсеялся после первого экзамена у Морган.

Народу много, и все галдят, делясь впечатлениями о прошедших днях, преподавателях и об этом огромном зале, который с порога поражает своими размерами.

Судя по данным табло в холле, в третий тур прошло сто два человека. Значит, сегодня половина из присутствующих здесь тоже будет отчислена. И вряд ли осознание этого факта сказывается на моральном состоянии кандидатов в студенты наилучшим образом.

Наконец замечаю хотя бы одно знакомое лицо – девушку Тайлера, Александра Тайлера-младшего, как мне теперь известно. Снова не по себе при мысли, что я вчера умудрился принять за любовников мать и сына.

У брюнетки сосредоточенное лицо. Стоит, обняв себя руками, и не вертит головой по сторонам, как другие, что само по себе привлекает мое внимание.

Подхожу, здороваюсь первым.

– Привет, я Джейс, мы виделись…

– Я помню, – девушка вежливо улыбается.

– А ты… – подталкиваю.

– Дилайла, – протягивает ладонь. – Можно «Ди».

Скрепляем знакомство рукопожатием.

Пристраиваюсь сбоку, убираю руки в карманы формы.

– Волнуешься? – спрашиваю.

На самом деле, это интересно. Если Тайлер (Александр, чтоб его) – приемный сын Миранды Морган, а та – глава приемной комиссии, а Дилайла – его девушка, то ей ли волноваться?

– Волнуюсь, – серьезно кивает Ди, потом усмехается своим мыслям. – В прошлом году до этого этапа я так и не дошла.

– Тебя завалил старикан Джоэль? – искренне изумляюсь. Он показался мне жутким добряком.

– Просто я струсила, – спокойно отвечает Дилайла. – В панике забыла, что знала. И вот результат.

Уважаю, когда люди не перекладывают свою вину на других.

– Но сегодня-то ты просто волнуешься, а не боишься? – подначиваю.

Девушка на мгновение задумывается, а потом вскидывает глаза с таким видом, будто сделала для себя открытие.

– Слушай, а ты прав!

– Эй, Ди! – в этот момент кто-то окликает ее из толпы, не вижу кто.

– Удачи, – кивает мне Дилайла и исчезает между других бежевых тел.

Я же пытаюсь вытянуть шею и рассмотреть, что там впереди происходит и происходит ли вообще. Ни черта не видно.

И тут голоса смолкают, будто опустили рубильник. По-прежнему ничего не вижу, но уже знакомый голос слышу отчетливо:

– Здравствуйте, самые стойкие! Сейчас мой помощник выдаст вам номерки. Ожидайте, пожалуйста, своей очереди. Ваш номер высветится на табло справа. Все видят табло? – В ответ неровный гул. – Отлично. Тогда поехали. Выходить – можно, уходить совсем – можно. Шуметь и бегать по помещению – нельзя. Всем все ясно? – Снова нестройный хор голосов.

Мне не то чтобы ясно, но не непонятнее, чем было до этого.

Получаю в руку карточку с номером «тринадцать», и в данном случае суеверие неуместно, потому что кто-то получит сто второй номер и будет маяться тут до самого вечера.

К моему счастью, часть абитуриентов, получивших последние места в очереди, тянется к выходу. Толпы становится вдвое меньше, и я спокойно пробираюсь в первые ряды.

Кто-то уже пошел на сдачу. Вижу, как приподнимается на металлических «лапах» дальний флайер, делает вираж, а потом кренится набок, дергается и явно имитирует падение и крушение о землю. Колпак поднимается, и из кабины выбирается красная как рак блондинка, закрывает лицо руками и, не глядя перед собой, бегом несется к выходу. Приходится посторониться.

М-да. Быстро. Может, сто второму и не придется так долго ждать своей очереди.

Второй идет Дилайла. Вижу Морган, легко выпрыгнувшую из «разбитого» флайера. Она дожидается Ди, и они вместе идут к катеру.

Интересно, по какому принципу идет выбор транспортного средства? Насколько мне известно, флайер более прост в управлении, чем катер.

А уже через минуту я не думаю на отвлеченные темы, потому что на то, какие фигуры выписывает тренировочный катер, стоит посмотреть. Один раз даже переворачивается вверх тормашками. Впечатляюще.

Тем не менее все происходит не менее быстро, чем в прошлый раз. Ди с довольным видом выбирается из катера, оборачивается, очевидно, обмениваясь с инструктором какими-то словами, а потом направляется в нашу сторону.

Что ж, хорошо они знакомы с Морган через ее сына или нет, после таких виражей ни у кого не может остаться сомнений, что Дилайла заслужила свой проходной балл.

***

После Дилайлы тот огромный катер не доставался никому. Всем давали флайер – и все его били.

Даже не удивляюсь, когда выбравшаяся из много раз за сегодня «убитого» транспортного средства капитан Морган видит, кому быть следующим, и уверенно указывает мне на катер.

Пожимаю плечами. Иду.

Пока я преодолеваю зал и забираюсь в катер, Морган уже в кабине. Сидит в кресле второго пилота, пристегивается.

– Садись, – кивает мне на соседнее кресло.

– Угу, – отзываюсь коротко.

Все еще хочу извиниться за ту сцену в ее кабинете, но, думаю, если сделаю это сейчас, она, чего доброго, решит, что я подлизываюсь, чтобы сдать. Поэтому – потом.

Пристегиваюсь. Инструктор молчит, но смотрит, чувствую на себе ее пристальный взгляд. Поворачиваюсь.

– Тут же все как в реале? – уточняю.

– Ну да. – Мне кажется, или она теряется от моего вопроса?

– Понял, – бормочу.

Если как в реальности, то не понимаю, как они все так быстро «взлетали» и «разбивались». Только сажусь в кресло, до меня доходит, что в жизни никто не трогается с места мгновенно, не проверив приборы. Я так себе пилот, но водить катера мне приходилось. Естественно, это были не пируэты Дилайлы, но от точки «А» до точки «Б» пролететь могу.

Проверяю систему жизнеобеспечения, герметичность, топливо. Морган молчит, только так и норовит испепелить своими черными глазищами.

Поворачиваю голову в ее сторону.

– У нас топлива нет, – сообщаю.

Морган моргает с таким пораженным видом, будто говорю не о топливе, а про радужных единорогов.

Повисает молчание. Красноречиво приподнимаю брови, показывая, что я все еще здесь и ожидаю ответа.

Капитан встряхивает волосами, похоже, возвращаясь в реальность.

– Тут никогда нет топлива, – произносит негромко. – Это симулятор. Он на электричестве и подключен к основной сети здания.

Меня подмывает спросить, а не перегружает ли такая колоссальная нагрузка систему, но вовремя прикусываю язык. Нужно выполнять задание, а не трепаться. Уж наверное, накрутили провода знающие люди, а не дилетанты вроде меня. Иначе тут все бы давно перегорело к чертям собачьим. Но работает же.

– Что от меня требуется? – спрашиваю.

Морган откидывается на спинку сиденья, складывает руки на груди и опять принимает суровый вид, которым и встретила меня в кабине катера.

– Пока запуск, подъем и прямо, – командует.

М-да, когда она смеялась там, у ворот из студгородка, то нравилась мне гораздо больше.

Симулятор запускается. Лобовое стекло затемняется, мигает, а потом перед моими глазами появляется полная иллюзия настоящего космоса. Не знай я, что мы на поверхности планеты, не поверил бы – настолько все реально.

Якобы летим. Так сказать, прямо. От пункта «А» до пункта «Б», это я умею.

– Скорость, – велит инструктор.

– Больше? Меньше? – уточняю, бросая на нее взгляд.

Прищуривается, кажется, злится, что переспрашиваю.

– Больше. Гораздо!

– Окей, – и не думаю спорить.

Быстрее не проблема. Но если попросит показать парочку переворотов, какие проделывала девушка ее сына, тут даже не стану пытаться. Незачем устраивать цирк. Такому нужно учиться и учиться.

Но больше Морган ничего не приказывает. Краем глаза вижу в ее руке миниатюрный пульт управления и понимаю, что не все так просто, как я думал…

Глава 8

Морган

Сегодня у меня совсем не кровожадное настроение, и я планирую экзаменовать ребят на флайере, отправляя в катер лишь тех, по поводу кого возникнут сомнения. Исключением в планах изначально является только Ди – не для того же я лично тренировала ее целый год, чтобы потом дать простенькое задание для новичка.

Ни на миг не сомневаюсь, что Дилайла справится, а она, кажется, – да. Тем лучше выходит: девушка лишний раз убеждается в своих силах, а заодно показывает остальным абитуриентам мастер-класс. Может, это и жестоко, и у многих, наоборот, убавляется энтузиазма и уверенности в себе, но пусть сразу видят и понимают, что от них будут требовать в ЛЛА.

Не сомневаюсь, что из тех, кто покинул тренировочный зал после получения номерка, некоторые так и не вернутся, несмотря на то что два тура экзаменов уже позади. Не сомневаюсь, потому что из года в год повторяется одно и то же: кто-то непременно передумывает в последний момент. Но лучше сейчас, чем проучившись семестр. Моя же задача – подтолкнуть.

Экзамен идет своим чередом и даже быстрее, чем обычно бывает. С одной стороны, это здорово – скорее управимся, но с другой – кого я буду учить? Одну Дилайлу?

Все проваливаются, один за другим. У Лаки в пять лет и то получалось пилотировать лучше. Давно уже не пытаюсь никого с ним сравнивать – у Лаки прирожденный талант, иногда мне кажется, что он рожден в пилотском кресле, – но должны же будущие студенты обладать элементарными навыками!

Двенадцатым мне достается парень, который даже здоровается с заиканием. Точно помню, что на устном экзамене у Джо не было никого с дефектом речи. Значит, это его от страха так проняло?

А когда абитуриент садится в кабину, понимаю, что дело не в страхе, а в самом настоящем паническом ужасе. Замкнутое пространство мгновенно наполняется едким, удушающим запахом пота, от которого даже на глазах выступают слезы. Да что ж такое?

Чтобы еще больше не напугать, не глядя протягиваю руку и запускаю очистку воздуха в салоне. Но как бы не так. Система не справляется. Тут нужна полная дезинфекция.

– Н-на-ч-ч-чин-нать, м-м-мэм? – задыхаясь, спрашивает мальчишка. Да, он еще совсем мальчишка, только после школы. И да, я видела его на записях Джо – не лучший, но отвечал довольно прилично и честно заслужил свой проходной балл.

– Начинай, – киваю. А сама раздумываю, насколько нетактично будет прикрыть нос рукавом формы?

Ну нельзя же так бояться, в самом-то деле! А если бой? А если опасность? Куда такого пилота в космос, будь он трижды умница?

Когда летательный аппарат с третьей попытки поднимается в воздух, его раскачивает из стороны в сторону, как пьяного. А что это за потеки на приборной панели? Это с рук мальчика натекло? Боже мой, бедняга.

Беру в руки пульт управления и сразу задаю программу «под обстрелом». Знаю, что провалится, но это издевательство над живым человеком следует закончить и поскорее.

Естественно, парнишка пугается еще больше, и вместо того чтобы увеличить скорость или еще что-либо предпринять «под огнем неприятеля», отдергивает руки от панели, будто та вдруг раскалилась, и закрывает лицо ладонями. Его плечи сотрясаются. Ну, приехали.

Сверяюсь с данными в коммуникаторе.

– Билли, все хорошо, – говорю как можно мягче. – Попробуешь в следующем году.

С такими-то нервами – скорее никогда, но это пусть решает сам.

– Я могу идти? – спрашивает обреченно, но уже без заикания.

– Я тебя не задерживаю, – отпускаю.

Бывший кандидат в студенты шмыгает носом, наконец отрывает ладони от лица и, пряча от меня глаза, выбирается наружу.

Я же как можно скорее пробегаю пальцами по панели, запускаю программу дезинфекции и тоже бросаюсь наружу. Мне нужен воздух и срочно. Даже в горле першит. Мне кажется, я так быстро не выпрыгивала из флайера даже под обстрелом.

Воздуха! Срочно!

Пока все не продезинфицируется и не очистится, не вернусь туда ни за что на свете. Кто бы ты ни был, следующий, извини, но тебе достается катер…

Заглядываю в комм, чтобы узнать, как зовут тринадцатую жертву, и обнаруживаю там уже набившее оскомину за последние дни имя – Джейсон Риган. Вот уж кого не стала бы испытывать на космическом катере.

Я уже убедилась, что из-за подачи информации о нем Оливером относилась к Ригану предвзято. С мозгами у него все в порядке. Так что хватит придираться к человеку, мне нужно лишь объективно проверить, что он умеет. И флайер, как у остальных, подошел бы идеально. Ну да бог с ним, туда я все равно в ближайшие полчаса не вернусь.

А Риган уже направляется в мою сторону. Делаю ему знак: следовать к катеру, – и сама иду к аппарату, не дожидаясь.

В глубине души мне даже жаль, что на катере Риган наверняка провалится. Но как вышло, так вышло. Устраивать сейчас перерыв ради него одного и ждать, пока очистится флайер, я не буду. Меня ждут еще девяносто ребят.

Когда Риган забирается в кабину, я уже пристегиваюсь. В отличие от прошлого кандидата, он абсолютно спокоен, и от него ничем не пахнет. Вообще ничем: ни потом (слава богу), ни парфюмом, ни чем-то специфическим, съеденным на завтрак. Маскирую облегчение на своем лице сосредоточенным выражением. Решит, что я специально хочу поиздеваться в отместку за прошлую встречу и поэтому выбрала для него именно катер, – его дело. Если бы меня волновало, что обо мне думают другие, уже давно наложила бы на себя руки.

Пока Риган готовится, бессовестно его рассматриваю. Позавчера на экзамене у Джо он был гладко выбрит и выглядел на свои двадцать восемь. С тех пор он явно больше не брился, и на его щеках успела появиться щетина, светлая, как и волосы. Нет, он не блондин, как тот же Лаки, но и темным его назвать нельзя – скорее русый. Щетина Ригану даже идет, но визуально делает старше – не знала бы, сколько ему на самом деле, дала бы лет тридцать, а то и все тридцать пять. Вообще-то, симпатичный парень… Да нет, не парень, мужчина – парнишка был перед ним.

Я настолько отвлекаюсь от того, где я и зачем, что вздрагиваю, когда Риган спрашивает:

– Тут же все как в реале?

– Ну да, – стараюсь скрыть замешательство.

О чем сегодня думаю? Это все Рикардо, заявившийся вчера вечером к нам домой и пробывший так долго, что я совершенно не выспалась.

– Понял, – бормочет с таким видом, будто ему сказали что-то важное.

Начинает предвзлетную проверку. Уважительно приподнимаю брови – обычно никто о ней даже не вспоминает. А Риган – молодец, может, и спокоен как танк, но к заданию отнесся со всей серьезностью.

Слежу за его руками, уверенно летающими над панелью. Он точно знает, что делает, и явно совершал все эти манипуляции не один раз.

А Риган вдруг поворачивает голову в мою сторону и буднично сообщает:

– У нас топлива нет.

Таким тоном я говорю Лаки на кухне: «У нас молоко закончилось. Закажи».

На самом деле, это явный сбой, потому что симулятор должен всегда изначально показывать индикатор полного бака. Это я могу проверить экзаменуемого или обучаемого, врубив оповещение о нехватке горючего, чтобы посмотреть, заметит ли и как будет себя вести.

Не придумываю ничего лучше, чем сказать правду: симулятор работает на электричестве. Смотрит так, будто хочет еще что-то спросить, а потом резко поворачивается к лобовому стеклу.

– Что от меня требуется? – спрашивает.

Правильно, хватит тянуть время – день не резиновый.

Откидываюсь на спинку сиденья, складываю руки на груди, выдыхаю. Все, возвращаемся к положенному сценарию.

– Пока запуск, подъем и прямо, – командую.

Риган совершенно неформально «угукает» и без ненужных проволочек «поднимает катер в воздух».

«Летим». Симулятор работает как надо, экран, установленный вместо лобового стекла, показывает полностью реалистичную картинку космоса. Вот только скорость у нас как у неповоротливого грузового судна, что подтверждает мои предположения: Ригану приходилось сидеть за пультом управления, но он точно не пилот, его умения заканчиваются способностью довести транспортное средство от одной точки до другой и желательно без лишних маневров.

Но мне-то нужно от него другое – необходимо понять, может ли он что-то, помимо диагностики и запуска системы.

Когда я повела Ригана к катеру, то планировала быть с ним помягче, ведь и так достался аппарат сложнее, чем у остальных. Однако теперь меняю свое мнение: если напугаю его иллюзией астероида или другого судна, наверняка обойдет его без проблем. Все на той же усыпляющей скорости, но зато без риска.

Чем хороши симуляторы, так тем, что рисковать здесь не только можно, но еще и безопасно.

Велю увеличить скорость. Слушается, вроде не боится.

Раздумываю пару секунд и выбираю на пульте дистанционного управления пункт, аналогичный тому, что уже использовала на предыдущем кандидате, – «вражеский обстрел». Только там был флайер, а на экране – городской пейзаж. Здесь же из непроглядной черноты космоса внезапно выныривает скоростной крейсер и начинает палить в нашу сторону. Иллюзия полная, графика идеальная.

Ожидаю от Ригана какой угодно реакции, но только не той, которая следует уже через мгновение после появления «нападающего». Я даже не успеваю моргнуть, как тот резко дергает рычаг до упора, и катер ухает «вниз», уходя с траектории огня. Ни попыток маневрирования, ни красочных кульбитов между выстрелами, которые продемонстрировала Дилайла, получив то же задание.

– А имитация оружия у нас есть? – спрашивает, переведя взгляд с лобового стекла на меня. – Или моя задача – уклоняться?

Риган понимает, что пируэты Ди не для него, а я понимаю, что он это понимает. А еще мне нравится, как работает его мозг – ищет варианты и рассматривает сразу их все.

– Достаточно, – говорю.

– Что? – Хмурится, тем не менее не перестает краем глаза следить за экраном и не пропускает следующий иллюзорный залп. Снова уходит, тоже не искусно и не красиво, но ясно демонстрируя, что с реакцией у него все в порядке.

Еле сдерживаю улыбку, готовую расползтись по моему лицу. Да это же непаханое поле – человек с хорошей реакцией, быстро соображающими мозгами и крепкими нервами! К черту мое предубеждение против всех студентов старше двадцати пяти. Риган – просто находка. Мое чутье не обманешь – из этого человека можно сделать пилота высочайшего класса.