Крылья

Но это говорит мозг, умеющий иногда быть рациональным. Остальной же части меня хочется погрузиться в иллюзию одиночества, и я приказываю мозгу заткнуться. Выключаю в салоне свет и откидываю голову на спинку сиденья.

Мне почти хорошо и спокойно. И чего, спрашивается, я так реагирую на ситуацию с Риганом? Запихнуть кого-нибудь по блату в ЛЛА пытаются каждый год, и ничего. Наверное, все просто наложилось друг на друга и добавилось к тому, что экзамены перенесли на осень.

А еще у меня давно не было мужчины.

Несколько минут всерьез раздумываю, не устроить ли с кем-нибудь «свидание». Исключительно для разрядки. Даже открываю список контактов в своем коммуникаторе. Но потом мне становится тошно от одной этой мысли, тушу экран и снова сижу в тишине и темноте.

Против воли мысли опять возвращаются к Джейсону Ригану. Неловко получилось. Особенно, если это не изощренная игра, и он на самом деле поздно раскрытый талант.

Если завтра Риган сдаст экзамен у Джо и через три дня придет ко мне на практический, нужно будет попытаться сгладить неловкость.

***

Еще с порога слышу голоса – работает телевизор. Звук доносится с кухни, я в холле, а дом у нас довольно большой, но мне хватает и доли секунды, чтобы узнать фильм.

Кажется, сколько бы лет ни прошло, всегда буду реагировать одинаково.

Сначала мелькает мысль сразу подняться на второй этаж и трусливо спрятаться у себя в комнате, но не даю себе поблажку. Сколько можно прятаться, Морган? И, в конце концов, я хочу есть. Сегодня у меня во рту не было и крошки – как раз собиралась позавтракать, когда на кафедру заявился Риган.

Стоит мне появиться в дверях, Гай торопливо выключает телевизор и поворачивается ко мне с виноватой улыбкой. Мальчик совсем не умеет врать.

– Добрый вечер, – здоровается и кивает на стакан молока перед собой и раскрытую пачку печенья. – Я вот… Перекусить зашел.

Хочется стукнуть себя по лбу. О чем ты думаешь, Морган, когда твои мальчики едят сухпайки на ужин?

Прохожу к столу, сажусь на соседний стул.

– А Лаки до сих пор нет? – спрашиваю. – Почему не заказали что-нибудь из ресторана?

До окончания экзаменов я вряд ли доберусь до кухни. Зря не подумала, нужно было самой сделать заказ для мальчишек на дом. Знала же, что у Лаки голова не тем забита, а Гай, как всегда, постесняется.

– Дома, – отвечает мальчик на вопрос о брате. – С Ди. – И на его щеках выступает румянец.

С трудом сдерживаюсь, чтобы не рассмеяться. Можно подумать, Дилайла впервые ночует у Лаки. Пусть лучше она у нас, чем он в общежитии – так безопаснее.

В ответ только вздыхаю.

– Небось тоже без ужина.

Гай пожимает плечами.

– Мы только поздоровались. Они пошли наверх, а я… – И снова краснеет, но на этот раз еще интенсивнее. Что ж, мы оба знаем, чем он занимался.

Сижу к нему вполоборота, подпираю голову кулаком, поставив локоть на столешницу, и спокойно смотрю в его глаза. Так и подмывает уточнить, отчего он краснеет: оттого, что смотрел фильм со множеством весьма откровенных эротических сцен, или оттого, что эта картина про меня. Нет, нельзя. Гай не Лаки, с ним нужно быть аккуратнее и мягче.

– Интересно? – вот и все, что я спрашиваю.

Мальчик кусает губы и отводит глаза. Интересно, я же вижу, и чертовски жаль, что не досмотрел. Впрочем, сильно сомневаюсь, что он не видел этот фильм раньше.

А еще теперь выражение лица Гая ясно дает понять, что дело все же не в эротике.

Встаю на ноги, мягко касаюсь плеча мальчишки.

– Если интересно, смотри дальше. – Гай вскидывает глаза, словно не веря. – Это всего лишь фильм, – добавляю с улыбкой и с чувством выполненного долга покидаю кухню. Аппетит пропал.

Всего лишь фильм. Ерунда. Чей-то вымысел.

Всего лишь фильм…

Так и повторяю эту фразу всю дорогу до комнаты. И после, когда снимаю форму, переодеваюсь в пижаму и усаживаюсь прямо на пол перед телевизором. Естественно, у меня есть файл, но почему-то рука тянется включить именно ТВ.

Попадаю на момент, когда грудастая актриса в рваной майке и шортах-мини стучит кулаком по лицу блондинку в длинном вечернем платье. Та вырывается и верещит, на заднем плане – героическая музыка. Ну, здравствуй, киношная Миранда Морган.

– Миранда, довольно! – раздается мужской голос за кадром.

А затем прицел камеры перемещается, и зрители могут видеть главный мужской персонаж этой картины – Александра Тайлера.

Обнимаю подушку, впиваюсь ногтями в ее края. На голове у мужчины идеальная укладка, волосы лежат волосок к волоску, несмотря на то что по сюжету он только что колошматил вражеского солдата. На нем тоже майка, как и на героине, только не порванная в вырезе, хотя, на мой взгляд, его грудь тоже можно было бы оголить, если уж пошла такая пляска – она у него не менее выдающаяся. Даже не могу представить, сколько часов провел в спортзале актер и сколько гормонов роста употребил для этой роли.

В киношном Александре нет ничего общего с настоящим. Помнится, впервые увидев этого типа, я назвала его «перекачанным бизоном». Тогда это вызвало волну смеха и одобрения. Мы все тогда смеялись, смотря новинку кино впервые. Смеялись, потому что по-другому отреагировать было нельзя – мы же были на премьере под прицелом камер папарацци.

Нет, «бизон» ни капли не похож на Александра, моего Александра. И одно то, что по задумке создателя фильма он называется его именем, удар под дых. Для меня – всегда. И много лет спустя после той проклятой премьеры, на которой мне нужно было держать лицо.

Так и сижу, смотрю за действием на экране и мну подушку. Умом понимаю, что следует выключить или сменить канал, но продолжаю заниматься мазохизмом.

Нет, Александр был не таким, ни внешне, ни по манере речи, ни по поведению…

А в следующую секунду меня обдает холодом от макушки до пальцев ног, потому что вдруг понимаю: когда думаю о том, что Александр был «не таким», не могу с четкостью вспомнить, каким он был.

Когда это произошло? В какой момент его образ начал стираться из моей памяти?

Чем дольше думаю об этом, тем больше убеждаюсь, что это произошло не сегодня. Да, я все время мысленно сравниваю Лаки с его отцом. Но только теперь отдаю себе отчет в том, что их образы в моей голове давно и непоправимо смешались. Думая об Александре, я скорее представляю возмужавшего Лаки с другим цветом волос.

Когда? Когда это произошло?!

Вскакиваю с пола. Врубаю компьютер и торопливо копаюсь в фотоархиве. Выдыхаю с облегчением, только когда на экране появляется лицо настоящего Александра Тайлера.

Мы служили вместе, шла война, естественно, у нас не было общих снимков. Сам же Александр был не любителем фотографироваться, количество оставшихся его фото можно пересчитать по пальцам. А потому, как бы это ни было парадоксально, я смотрю на его свадебную фотографию. Со свадьбы, конечно же, не со мной…

Александр на снимке улыбается, искренне, тепло, так, что, кажется, от этой улыбки становится светлее. Протягиваю руку и провожу по его щеке. Кончики пальцев проходят сквозь голографический экран.

– Прости меня, – шепчу, а может, просто шевелю губами.

Прости, что я начала тебя забывать…

***

Утром настроение боевое, ни следа от вчерашней меланхолии. Даже не удивляюсь: «Месть во имя любви» всегда действует на меня одинаково – начинаю ныть и жалеть себя. Глупо. У меня все хорошо, много лучше, чем могло бы быть.

Мои мальчики уже на кухне, Ди тоже здесь.

– Приветствую, молодежь! – бодро здороваюсь.

– Привет, мам, – откликается Лаки.

– Доброе утро, – Гай.

– Доброе утро, капитан Морган, – Дилайла.

Девушка уже год почти живет в этом доме, тем не менее не перестает смущаться, встречаясь со мной за завтраком, и держит дистанцию «командир – подчиненная». Каждый раз поражаюсь, но не настаиваю – еще решит, что я из тех сумасшедших свекровей, пытающихся набиваться невесткам в подружки.

Сажусь за стол, молитвенно складываю руки.

– Лаки, не дай умереть от жажды, сделай кофе.

– Момент, – отзывается тот, незамедлительно отправляясь к кофемашине. Лаки всегда легок на подъем, что утром, что в любое другое время суток.

Делаю себе бутерброд из разложенных до меня на столе продуктов и устремляю взгляд к Дилайле.

– Поздравляю. У тебя второе место сверху по результату прошлого экзамена.

Девушка смущенно улыбается.

– Благодаря вам.

– Благодаря тебе, – отказываюсь от похвалы. – Так держать. Не подведи меня сегодня.

Сегодня особый день. В прошлом году именно на устном экзамене у Джо Дилайла и провалилась и потеряла шанс поступить. Ох и получит она у меня, если повторит прошлогодний провал.

– Я постараюсь, – отвечает Ди.

– Не старайся, – отрезаю. – Сделай. Я на тебя поставила.

– Ого! – ахает Гай.

Бросаю на него хитрый взгляд.

– А что, думаете, преподаватели не делают между собой ставки на студентов? Еще как ставим, – заявляю самодовольно. – Так что, Ди, не подведи меня, иначе я потеряю кругленькую сумму.

Теперь и Дилайла, и Гай пристально смотрят на меня, гадая, шучу я или нет. Вот пусть и думают дальше, ни за что не признаюсь.

Мои глаза встречаются с глазами Ди. Молча говорю своими, что все еще жду более уверенного ответа. Она понимает.

– Сделаю, – на этот раз девушка произносит твердо.

Вот, давно бы так.

Удовлетворенно киваю.

Лаки возвращается с чашкой ароматного свежесваренного кофе и ставит ее передо мной.

– Спасибо, – благодарю. Он, как всегда, только отмахивается. – Лаки, – ловлю момент, пока они с Ди не умчались в ЛЛА раньше меня, – можно тебя кое о чем попросить?

– Угу, – отвечает уже с набитым ртом.

Гай неодобрительно косится в его сторону – у Гая безупречные манеры, такие, что мне иногда хочется встряхнуть его и напомнить: «Ты же еще ребенок, расслабься!»

– Собери мне досье на одного абитуриента.

Лаки перестает жевать и удивленно вскидывает на меня глаза. Тем не менее кивает.

– Странная просьба, но ладно.

Мы оба знаем, что я могла бы попросить покопаться в базе Саймона, штатного программера, а если дело серьезное, то сделать официальный запрос в Службу безопасности. Но я прошу Лаки, прекрасно отдавая себе отчет в том, что ему придется нелегально взломать не одну базу данных, чтобы выполнить мой запрос.

– Имя? – вот и все что спрашивает мой авантюрист-сын.

– Джейсон Риган, – выдаю без запинки.

Лаки хмурится и даже отставляет стакан в сторону.

– Джейс? А что он сделал?

– Джейс? – переспрашиваю на автомате. – Вы что, уже успели подружиться?

Честное слово, даже не удивлюсь. У Лаки в ЛЛА больше знакомых, чем у меня, и со всеми – непременно теплые приятельские отношения.

– Ну, поболтали немного, – отвечает мой общительный сын, как ни в чем не бывало. – Он не любит, когда его зовут полным именем. Так что у нас много общего, – усмехается.

Лаки терпеть не может, когда его называют Александром, я не выношу, когда посторонние люди обращаются ко мне по имени, а не по фамилии, Джейсон Риган предпочитает, чтобы его называли «Джейс». Добро пожаловать в клуб людей с заморочками, тут Лаки прав.

– И как он тебе? – спрашиваю прямо.

Пожимает плечами.

– Отличный парень. – Впрочем, от Лаки редко можно услышать что-то другое. У него всегда в действии презумпция невиновности: пока человек не сделал ему ничего плохого – он «отличный парень». – А что?

Качаю головой и признаюсь:

– Пока не знаю. АП хочет пропихнуть его в ЛЛА любой ценой. Вот пытаюсь понять, стоит его брать или нет.

– АП? – тут же заинтересовывается Гай и даже подается вперед – обожает узнавать новенькое.

– Ассоциация пилотов, – поясняю.

– Важные типы, – в свою очередь добавляет Лаки и для пущей ясности проводит ладонью над головой, обозначая уровень важности АП.

Гай энергично кивает, вцепившись двумя руками в бутерброд и теперь слушая особо внимательно.

– Мне не показалось, что он рад тут очутиться, – вдруг подает голос молчащая до этого Ди.

– В смысле? – не понимаю.

Девушка пожимает плечами.

– Те несколько раз, что я его видела, у него на лице так и было написано: «Пошли бы вы все к черту, я – домой».

Лаки начинает смеяться. Гай хмурится и теперь окончательно ничего не понимает.

Я, признаться, тоже.

– Разве кто-то может не хотеть учиться в ЛЛА? – первым выражает свое удивление мальчик. – Это же ЛЛА!

То еще гнездо змей, малыш. Но, ясное дело, ему это знать не положено.

– Согласен с Ди, – отсмеявшись, высказывается Лаки. – Мне показалось, увидев результаты своего экзамена на табло, он не то что не обрадовался, а разозлился.

Что соответствует версии о том, что Риган ничего не изображал и правда удивился тому, что набрал такие высокие баллы.

– Ладно. – Ударяю ладонью по столешнице, выпиваю оставшийся кофе залпом и вскакиваю из-за стола. – Я – в академию. Гай, успехов в школе. Ди, удачи на экзамене. Лаки, – перевожу на сына пристальный взгляд, – я все еще хочу его досье.

Тот поднимает руки ладонями от себя.

– Как скажешь, кэп.

Получает от Ди локтем под ребра. Оба начинают смеяться.

***

Лично на экзамене Джо я не бываю. Во-первых, мое присутствие пугает и без того перепуганных абитуриентов, во-вторых, нервирует самого Джоэля. Он как-то сказал, что меня кандидаты боятся настолько, что перестают воспринимать его всерьез.

Верю, а потому не мешаюсь под ногами.

Обычно я просто просматриваю запись. Экзамен у Джо устный: ответ на вопрос, полученный жеребьевкой, без использования записей или любого другого вспомогательного материала. В общем-то, профессор Джоэль выносит вердикт «прошел – не прошел» сам, но, по негласному правилу, я как глава приемной комиссии могу оспорить его решение и вытащить «приглянувшегося» мне кандидата в студенты в следующий тур. Потому-то я внимательно просматриваю запись с ответами каждого.

В прошлом году этот просмотр занял так много времени, что сегодня я заблаговременно запаслась фруктами для перекуса и велела Барбаре без напоминания приносить мне кофе каждый час.

Девчонка удивленно выпучила глаза в ответ на мою просьбу, но пообещала включить таймер, чтобы не опоздать ни на минуту. Господи, ну я же умру от недостатка кофеина, если она задержится!

Как мне не хватает Дилайлы…

Отгоняю от себя эгоистичные мысли. Ди была прекрасным секретарем, но это совершенно точно не ее место. Девочке нужно развиваться, расти – здесь она зачахнет.

Вооружившись первой кружкой кофе, включаю записи. Не перематываю, смотрю внимательно – меня больше волнует не четкость ответов по предмету (тут Джо, однозначно, компетентнее меня), а интересует поведение кандидатов, умение вести себя в стрессовой ситуации, выкручиваться, если надо, и пытаться выплыть, когда уже, кажется, идешь ко дну.

Первых Джоэль безжалостно валит, и я с ним полностью согласна. Нельзя настолько не соображать в принципе работы летательных аппаратов и пытаться приходить в ЛЛА. Наличие элементарных базовых знаний является одним из требований при поступлении в академию.

Несколько абитуриентов вроде бы соображают, но настолько перепуганы, что начинают путаться в своих словах, а один – даже заикаться.

Будь у нас конкурс поменьше, я дала бы им шанс. Возможно, пообвыкнув, они бы избавились от страхов. Но проблема в том, что «обвыкаться» нам некогда. Три года, всего три года на то, чтобы сделать из этого бежевого планктона по-настоящему крутых пилотов. А потому все те, кто не может совладать с собой здесь и сейчас, отправятся домой. Если у них получится научиться преодолевать свой страх, они могут попытать удачу через год, но сегодня их место достанется кому-то другому.

Ответ Дилайлы слушаю с особым внимаем, но волнуюсь зря – Ди прекрасна. Ни нервов, ни сомнений или запинок. Она знает предмет, она уверена в себе.

Наше мнение с Джо единогласное – принять.

Ставлю видео на паузу, отсылаю Лаки сообщение с текстом: «Она супер. Поздравь от меня». Через двадцать секунд получаю в ответ послание с танцующими мартышками. Усмехаюсь и возвращаюсь к просмотру.

Пока что я абсолютно солидарна с Джоэлем. «Спасти» кого-то из провалившихся мне не захотелось ни разу. Кстати, та девушка, которая списывала на моем экзамене и так умело пряталась от вездесущего Коннора, вылетела в первых рядах – наглости ей не занимать, а вот знаний без шпаргалок не хватило.

Риган отвечал в числе последних. То есть дохожу до него на шестой чашке кофе. Без очков на макушке и даже без щетины, что делает его визуально моложе – небритым он выглядел на все тридцать пять.

Прищуриваюсь, вглядываясь в экран и ловя каждое слово.

Он не готовился, понимаю уже через несколько минут. Уверена, не готовился, так же, как и к прошлому экзамену. Он просто понимает суть вопроса и объясняет своими словами.

Согласна с Джо: по этому экзамену Ригану не получить высший балл, но восемьдесят ему достаются совершенно заслуженно. А за манеру себя держать перед экзаменатором я бы лично прибавила еще пять баллов. Но проходной балл у Джоэля – семьдесят, и мое вмешательство не требуется.

Значит, все-таки парень с мозгами, несмотря на то что подопечный пройдохи Валентайна.

Подумав, я уже тянусь к коммуникатору, чтобы написать Лаки и дать отбой по сбору досье на Ригана, но в последний момент одергиваю себя.

Пускай. Интересно.

Глава 7

Джейс

«Джейсон Риган: 80 баллов. Приглашен в 3 тур», – гласит информационное табло в холле. Выдыхаю с облегчением, сам толком не понимая почему: потому что прошел или потому что там не рекордные девяносто девять баллов. Еще раз бросаю взгляд на табло, чтобы удостовериться, что все понял правильно, и отхожу в сторону – не мешать остальным.

К этому экзамену я, естественно, тоже не готовился заранее. Да и когда, собственно? Но после прошлого результата и нелепейшей ситуации с Мирандой Морган отнесся ко второму туру более серьезно.

Забавный старикашка профессор Джоэль гонял меня по строению космических кораблей. Не то чтобы я спец в этой области, но машинных отделений за время службы насмотрелся, иногда помогал с ремонтом, если требовались руки подать-подержать. Вот и ответы мои вышли далекими от профессионального уровня, но по тому, как благодушно улыбался профессор, слушая их, и размеренно кивал в такт моим словам, выходит, любительского понимания предмета ему тоже хватило. А может, я просто понравился старикану. Когда он спросил меня о том, как включается резервный генератор гравитационного поля, а я ему ответил, что это делается с помощью такой квадратной кнопочки под панелью управления слева, худенькие плечи профессора так заколыхались, что я забеспокоился о его здоровье. Джоэль же отсмеялся и выдал: «Истинно так, молодой человек. Точнее и не скажешь», – и, кажется, остался доволен.

Пробираюсь в толпе подальше от табло. Все шумят: кто-то рыдает в голос, кто-то матерится, прошедшие в третий тур – обнимаются и скачут.

Меня пока скакать не тянет, больше интересует, что это за третий тур и с чем его едят. Верчу головой в поисках ответов и наконец нахожу стенд с огромным светящимся заголовком: «Информация для поступающих». Возле него никого нет, видимо, все изучили «увеселительную программу» вдоль и поперек заранее. Готовились же, старались.

Пробегаюсь глазами по строчкам. Требования к кандидатам… Так, это мне уже не нужно. Вот: «Третий тур для поступающих в Лондорскую Летную Академию представляет собой практическое занятие со старшим инструктором капитаном М. Морган».

М-да, сомневаюсь, что Морган тоже будет смеяться от моего невежества. Хотя… сдам я там у нее экзамен или нет, по крайней мере, у меня будет возможность извиниться за прошлый раз. Я, конечно, сначала посмеялся от нелепости ситуации, зато потом дошло, что у меня не было ни малейшего права заявляться в кабинет главы приемной комиссии и требовать объяснений. Строго говоря, я завуалированно обвинил капитана Морган во взяточничестве. И, хотя у меня по-прежнему нет стопроцентной гарантии, что это не так, бросаться такими обвинениями – непозволительно.

***

Возвращаюсь в свои апартаменты класса «люкс», скромно называемые «комната в общежитии», переодеваюсь и ухожу побродить по городу. Я не любитель бесцельных прогулок, но сидеть в замкнутом пространстве надоело. Если учесть еще и путь от Альфа Крита до Лондора, то я толком не разминал ноги уже около двух недель.

Выхожу на улицу, напяливаю солнцезащитные очки на лицо, вставляю наушник, врубаю музыку – и я почти счастлив.

Будет, конечно, забавно, если все-таки поступлю в ЛЛА своими силами. Кинли, наверное, лопнет от гордости от того, как он все «уладил». Ну да бог с ним, надеюсь, генеральские нашивки не жмут.

Кстати, нужно будет снова покопаться в сети и почитать о капитане Морган. Что-то не сходится у меня в голове. Никак не могу представить танцующих ангелков вокруг женщины, прижавшей меня к стенке в своем кабинете.

В ухе играет мелодия за мелодией; дергаю запястьем, переключая треки, и думаю о том, что надо бы обновить плейлист чем-нибудь свежим. Можно даже посмотреть, что тут слушают местные, просветиться, так сказать…

В этот момент мысль прерывается, потому как на выходе из студгородка вижу ту, о ком думал всего несколько минут назад. Миранда Морган стоит у самой ограды и с кем-то разговаривает; теплый осенний ветер играет ее волосами, она смеется. Разительное преображение – ни следа от той надменно-серьезной женщины, которую я видел до этого.

Отмечаю все это краем глаза и продолжаю путь. В общем-то, не чудо, что люди по-разному ведут себя на работе и в свободное время. Когда я гоняюсь за преступниками, моя рожа наверняка тоже далека от благодушной.

Огибаю клумбу с уже начавшими вянуть в это время года цветами и теперь вижу собеседника нагоняющей на всех страх главы приемной комиссии – это мой знакомец Тайлер. Тоже смеется. Если подумать, еще вообще ни разу не видел у этого типа серьезного выражения лица.

Я довольно далеко, в ухе продолжает грохотать музыка, поэтому не слышу ни единого слова из их разговора, да и не пытаюсь вслушиваться – оно мне не надо. Но стоят они точно по курсу, поэтому теперь хорошо вижу обоих. Тайлер высокий, это я уже оценил, Морган ему – по плечо. Он что-то рассказывает, активно жестикулируя. Она качает головой, при этом продолжая посмеиваться.

Не замедляю и не ускоряю шаг. Не стал бы специально мешать приватному разговору, но непохоже, чтобы собеседники прятались.

С другой стороны, почему бы преподавателю не перекинуться парой слов со своим студентом. Ну, или не посмеяться. Необычно, однако ведь и не возбраняется…

Но вот капитан поднимает руку и тянется к лицу молодого человека, ласково проводит ладонью по щеке.

Так, хорошо, что на мне очки, а то выпучил глаза, как беспризорник, которого впервые привели в цирк.

Вот сейчас мне хочется сменить траекторию своего движения. Но оббегать следующую клумбу по кругу – тоже не вариант. Это только привлечет еще больше внимания.

В довершение сей странной картины капитан Морган привстает на цыпочки и целует своего молодого студента в щеку. Он явно продолжает болтать какую-то ерунду и корчит ей смешную рожицу.

Я не ханжа, но между ними разница в возрасте – лет двадцать, и она его преподаватель. Может, я что-то не понимаю?

И как же та эффектная брюнетка, с которой я дважды видел Тайлера в холле?

Ни черта не понятно.

В этот момент Тайлер поворачивает голову в мою сторону.

– О, привет, Джейс! – дружелюбно машет мне. На лице – ни капли смущения из-за того, что я стал свидетелем их неформального общения с инструктором.

– Привет, – приподнимаю руку в ответном приветствии. – Здравствуйте, капитан Морган, – после недолгой заминки здороваюсь и с его собеседницей.

– Добрый день, – отвечает та. Выражение лица снова серьезное, взгляд – внимательный. Будто бы не она только что хохотала как девчонка и целовалась под забором академии со своим студентом.

Выхожу за ограду, а они остаются там, где стояли. Обращаю внимание на припаркованный совсем рядом с воротами бронированный флайер и подпирающего его типа в черной одежде. Рядом с таким и Тайлер будет смотреться коротышкой, не говоря уже о ширине плеч и размере кулаков.

Ждет кого-то из них?

Тайлер, в моем понимании, не похож на сына миллионера, за которым всюду таскается охрана. Значит, это за Морган. Впрочем, учитывая то, сколько людей она собственноручно погубила на Эйдане, наверняка найдется немало народа, желающего ей смерти, так что наличие телохранителя неудивительно.

Прошагав метров сто, все же уступаю своему любопытству и бросаю через плечо взгляд назад: в бронированный флайер садится Тайлер.

Ну и дела.

***

Город пестрит яркими вывесками, оглушает гомоном голосов, беспрерывными сигналами наземных автомобилей и несущихся в небе флайеров.