Крылья

– Сколько?! – восклицает, часто моргая, словно не веря собственным глазам. Вот и моя первая реакция была точно такой же.

– Угу, – подтверждаю мрачно. – Девяносто девять. Даже у Дилайлы Роу девяносто восемь.

Оливер согласно кивает.

– Ди – молодец. – С моим бывшим секретарем он хорошо знаком, и потому способности Дилайлы не подвергаются сомнению. Никто не заподозрит меня в необъективности.

– Ди – молодец, – не спорю. Тут нечего спорить – не обсуждается. – А этот парень кто? Гений?

Нолан задумчиво трет переносицу и переводит взгляд с меня на бланки перед собой и обратно.

– Ну-у, – тянет. – Может быть, он хорошо готовился? – интонация вопросительная.

Он меня спрашивает? Я об этом Ригане ничего толком не знаю.

– Готовился? – переспрашиваю издевательски. – Сколько? Пока летел с Альфа Крита сюда? Люди годами изучают материалы, но не могут набрать столько баллов. А он… – Не оканчиваю фразу, оно и не надо.

Будь Оливер уверен в том, что выдвиженец Валентайна так хорош, он бы вообще не пришел ко мне утром. Их самородок поступил бы на общих основаниях, и все остались бы при своем. Но нет же, Нолан приходил, чтобы уговорить меня взять того при любых обстоятельствах. А значит, дело все-таки нечисто.

Коллега же расплывается в хитрой, совершенно лисьей улыбке.

– Посмотри только, как все удачно складывается. Тебе даже не придется поступаться своими принципами. Парень с мозгами – бери и учи. Разве ты не этого хотела?

– Этого, – бурчу.

Девяносто девять баллов – да это один из лучших результатов за десять лет!

***

Сижу в своем кабинете и на этот раз уже лично просматриваю все ответы экзаменационного бланка Джейсона Ригана. Если это мошенничество, то первоклассное. Ответы на вопросы даны простым, легкодоступным языком. Да, нет терминов и формулировок из учебников, зато есть четкое понимание предмета, что гораздо ценнее.

Неужели сам?

С другой стороны, если информация, полученная от Кима Валентайна, правдива, то Риган сел за штурвал допотопного крейсера с убогой автоматикой и просто так, вручную, без расчетов и подготовки провел его через «окно». По наитию, без знаний.

Тогда получается, что Джейсон Риган – прирожденный пилот. И то, что он убил десять лет на беготню за преступниками в альфакритской полиции, – непростительная трата таланта.

Но звучит это слишком фантастически, чтобы поверить. Не может быть, чтобы человек с такими способностями сам никогда не хотел летать.

То, что Оливер не приложил руку к результатам экзамена, поумерило мой пыл и уменьшило градус подозрительности. Тем не менее я еще далека от того, чтобы принять гениальность этого парня на веру. Потому что вера мне не нужна, хочу доказательств.

Дверь распахивается без стука и предупреждения. Верно, некому оповещать о посетителе – поздний вечер, Барбара давно ушла домой. Ди всегда задерживалась со мной до последнего, а у этой девчонки четкий график. Ей нужно домой кормить кошек, а у нее их четыре.

Улыбаюсь при виде вошедшего, вернее, ворвавшегося в мой кабинет.

– Привет, мам! Вызывала? – отвечает Лаки ответной улыбкой.

Вообще-то, я просила его зайти еще часа три назад, и он обещал скоро быть.

Демонстративно смотрю на часы.

Лаки виновато пожимает плечами.

– Когда ты позвонила, мы были с Ди в кафе. Не мог же я оставить ее одну? Она еще волнуется по поводу утреннего экзамена.

Мой безумно влюбленный мальчик. Нет, не могу на него злиться.

Провожу ладонью по лицу. Устала.

Снова смотрю на сына.

– С каких пор Ди пользуется алой помадой?

– А? – Лаки, успевший по-хозяйски расположиться в кресле для посетителей, сначала не понимает, а затем торопливо трет правую щеку и с ухмылкой смотрит на красные разводы, оставшиеся на ладони. – Это не Ди, это Кармен. Спасибо!

Иногда мне непонятно, как столько оптимизма может содержаться в одном человеке. Но я точно понимаю всех этих Кармен, Барбар (это только она сама думает, что окружающие не замечают ее безответной влюбленности в моего сына) и всех остальных.

– Ди-то не ревнует? – интересуюсь, улыбаясь.

Лаки смотрит на меня так, будто я сморозила несусветную глупость.

– С чего бы? – Похоже, искренне не понимает.

Меня начинает разбирать смех, но держусь. Настроение стремительно улучшается.

– Ну, как же, – терпеливо объясняю, откинувшись на спинку стула и вытянув под столом ноги. – Какая-то Кармен, помада у тебя на щеке…

Лаки корчит гримасу.

– Кармен – моя однокурсница и просто была рада меня видеть после каникул.

– Ах, эта Кармен, – тяну многозначительно. Конечно, знаю Кармен, я помню имена всех своих студентов даже после выпуска, не то что с текущего потока.

Лаки же только отмахивается. Для него нелепа сама мысль о том, что его может заинтересовать какая-то другая девушка, не Ди. Тайлеры, они такие – непредсказуемые, но очень верные.

– Так зачем ты меня позвала? – Ерзает в кресле и нетерпеливо выбивает дробь кроссовкой по полу. Терпеть не может сидеть без дела, это у него с детства.

Вздыхаю и возвращаюсь мыслями к работе. По правде говоря, с большим удовольствием и дальше бы обсуждала личную жизнь своего сына, хотя вся эта жизнь и сводится к одному единственному имени – Дилайла Роу. На самом деле, меня уже некоторое время так и подмывает задать вопрос: «Когда свадьба?» Но не задаю, потому что в глубине души боюсь услышать в ответ: «В следующем месяце». Пусть хотя бы образование получат.

– База снова полетела, – сообщаю и красноречиво встаю со своего места.

Лаки закатывает глаза.

– Опять? У тебя же есть Саймон. И он, между прочим, тут на зарплате.

– Хочешь, и тебе выпишем плату за работу? – предлагаю на полном серьезе. Отхожу в сторону, потому как Лаки, хоть и возмущается, уже идет к моему стулу. Возмущаться он может, а отказать мне – нет.

Усаживается, вызывает клавиатуру. Фыркает.

– Вот еще. Что мне, денег мало, что ли?

Средств у Лаки и правда более чем достаточно. После наступления совершеннолетия ему доступны все счета с капиталом, оставшимся от отца, и те, на которые щедрый дядюшка клал деньги «на будущее», когда Лаки был еще ребенком. Суммы, надо признать, внушительные. Но мой сын всегда был и остается совершенно равнодушен к деньгам. Не злоупотребляет и никогда не тратит больше, чем нужно. Должно быть, потому что никогда не испытывал в них недостатка.

– Саймон хорош, – не собираюсь обижать местного программера и отрицать очевидное, – но он слишком вдумчиво подходит к вопросу.

Лаки на мгновение отрывается от экрана и бросает на меня быстрый взгляд. Хмыкает.

– Ты это к тому, что я безмозглый?

Саймон – хороший специалист, а ты, сын мой, прирожденный компьютерный гений. Но я это тебе не скажу, потому как перехваливать тоже вредно.

– Ты быстрый, – отвечаю.

Обхожу стол и устраиваюсь в кресле, которое недавно покинул Лаки. Кладу ногу на ногу и жду. Знаю, что ждать придется недолго. То, на что у Саймона ушел бы день, займет у Лаки от силы десять минут.

Повисает молчание. Не хочу мешать. Когда Лаки работает, то выпадает из реальности. Лицо сосредоточенное, губы поджаты, редко его таким вижу – обычно рот до ушей.

Когда Лаки такой, он, как никогда, похож на Александра…

Закусываю губу и перевожу взгляд на свои сложенные на коленях руки.

Мой психотерапевт говорит, что я больна, больна несбывшимися отношениями. По ее словам, нельзя до сих любить человека, которого знала всего полгода четырнадцать лет назад.

Возможно, она и права. Я и сама не знаю, что чувствую: любовь ли все еще или лишь светлое воспоминание о действительно коротком этапе моей жизни? Но знаю одно: я по-прежнему сравниваю с Александром Тайлером каждого приближающегося ко мне мужчину. И это сравнение всегда не в их пользу.

Скучаю. До сих пор.

– Готово! – Лаки вырывает меня из водоворота мрачных мыслей и порывается встать. Но я вскакиваю, подбегаю к нему и кладу ладонь на плечо, удерживая на месте. – Не так быстро, ковбой. У меня к тебе еще одно дело.

– Применение силы запрещено уставом ЛЛА, – напоминает, косясь на мою руку, придавившую его к стулу.

– Поговори еще у меня тут, – шикаю шутливо в ответ. – Мне нужны данные с видеокамер из экзаменационной аудитории.

Лаки отклоняется и поворачивается вполоборота, чтобы иметь возможность посмотреть мне в лицо. Морщится.

– Тебе самой лень посмотреть файлы, и ты решила припрячь меня? Это же скучно.

Знаю, Лаки ненавидит, когда скучно.

– Я смотрела, – признаюсь. – Но тот человек, который меня интересует, случайно или намеренно сел так, что толком не попал в поле зрения ни одной из камер. Там фрагмент, там…

– Тебе слепить полную картинку? – тут же догадывается мой понятливый сын.

Киваю.

– Будь любезен.

***

А уже через полчаса, когда Лаки убегает к ждущей его Ди, сижу за столом и просматриваю запись экзамена, на которой теперь четко виден Джейсон Риган. И я имею возможность наблюдать собственными глазами, что у него не было никаких шпаргалок, приспособлений или помощников.

Что ж, это был только первый экзамен. Если так пойдет и дальше, готова признать, что ошибалась…

Глава 5

Джейс

Интересно, у меня паранойя, или Миранда Морган не спускала с меня глаз на протяжении всего экзамена? Вроде бы не страдаю привычкой преувеличивать собственную значимость, но ощущение, что эта женщина нет-нет да бросит взгляд в мою сторону, не оставляло.

У народа же вокруг откровенно сдавали нервы. Даже Дойл, пытающийся вначале вести себя как уверенный в себе знаток всего, что будет происходить, с приходом капитана Морган начал трястись, а к концу экзамена, уже не скрываясь, вытирал пятерней пот со лба.

Когда из аудитории вывели списывальщиков, и вовсе началась потеха. Честное слово, ждал, что еще минута – и особо впечатлительных начнут эвакуировать на носилках.

А еще у меня создалось впечатление, что студент-помощник куда больше заинтересован выловить пользующихся шпаргалками, чем сама экзаменатор. Девчонка, сидящая передо мной, совершенно точно списывала, и Морган это видела, готов поклясться, но и пальцем не шевельнула, чтобы выставить ее вон. Хотел бы я знать, доброта это или безразличие?

А впрочем, наплевать, не мое это дело. Завтра, когда огласят результаты первого экзамена и сразу отсеют часть кандидатов, меня здесь уже не будет. Я не дурак, чтобы рассчитывать, что пройду в следующий тур. Люди готовились к поступлению сюда годами, а я, можно сказать, шел мимо.

Оно и к лучшему. Пока, основываясь на том, что я видел, у меня не возникло желания остаться.

Вопросы из экзаменационного бланка тоже повеселили. Были вполне адекватные: математика, физика, на знание техники и деталей космических кораблей. Что-то наотвечал, не особо умничая: пустых строк не оставил – и ладно. Но последний блок заданий едва не заставил меня покрутить пальцем у виска. «Представьте, что вы в открытом космосе, а у вашего корабля кончается топливо. Ваши действия: а) постараетесь уменьшить энергозатраты, выключив гравитацию и подачу воздуха в неиспользуемых отсеках; б) сбросите балласт; в) отправите сигнал «sos»; г) доверитесь судьбе».

Похоже, именно последний вариант мне и следовало выбрать на «Искателе-VIII». Тогда мне не всучили бы «Крылья» и не отправили бы сюда. Глядишь, судьба и так бы всех спасла.

Или нет.

С такими мыслями преодолеваю путь от экзаменационной аудитории до раздевалки, забираю оставленные там в ящичке вещи и собираюсь подняться на кафедру капитана Морган, чтобы Барбара, как обещала, объяснила, куда мне идти дальше. Пару секунд раздумываю, не стоит ли переодеться, но потом решаю, что лучше не выделяться из толпы – в бежевом так в бежевом.

По дороге к выходу прохожу мимо зеркала, бросаю в него быстрый взгляд. А потом останавливаюсь, матерясь сквозь зубы. Теперь ясно, почему Миранда Морган так на меня смотрела. Я бы еще в шляпе заявился.

Нетерпеливо стягиваю с головы очки и засовываю в сумку.

***

После того как Барбара в течение десяти минут безуспешно пытается объяснить, как дойти до общежития, она наконец плюет на эту затею и вручает мне путеводитель по студгородку. Давно бы так, только сэкономили бы друг другу время.

По карте без труда нахожу искомое место. Охрана на входе сверяется с базой, удостоверяется, что я внесен в списки, и пропускает внутрь. Даже поздравляют с новосельем – сама любезность.

Общежитие – стандартное для зданий своей функции. Во время прохождения обучения в полиции я жил в очень похожем, только этажей на двадцать повыше. А так все типовое: длинные коридоры и множество дверей по обе стороны.

На пятый этаж поднимаюсь по лестнице. Тут четыре лифта, но на входе в каждый столпились желающие, а толкаться и ждать своей очереди у меня желания нет. Выдали бы ключи от комнаты на десятом, я, может, еще подумал бы.

На выходе на свой этаж практически лоб в лоб сталкиваюсь с девушкой Тайлера (память на лица у меня хорошая). В последний момент успеваю среагировать и отскочить. Та, не глядя на меня, благодарно кивает и проносится вниз. Какие-то все тут нервные. Можно подумать, заваленный экзамен – конец света.

***

Стоит войти в выделенную мне комнату, тут же понимаю, что зря сравнивал это здание с полицейской «общагой». Может, коридоры тут и типовые, но комнаты не идут ни в какое сравнение с теми, в которых я жил. К слову, моя квартира на Альфа Крите меньше.

Бросаю сумку прямо на пол у входа и прохожусь по помещению. Спальня, кухня со всевозможной современной бытовой техникой, санузел, ванная с огромной ванной, помимо душевой кабины, кабинет с рабочим столом и компьютером последней модели. М-да, ЛЛА не бедствует. Уровень – хорошей гостиницы.

В некотором шоке обхожу свои временные владения, кошусь на сумку, но так и оставляю ее валяться на полу – она потертая и пыльная, а все вокруг кажется настолько новым и стерильным, что рука не поднимается водрузить ее, скажем, на кресло или на кровать, кстати, двуспальную. Вещи, естественно, не разбираю – ни к чему это.

Зеваю. За время пути до Лондора я успел подстроиться под график пассажирского лайнера, а по его судовому времени сейчас глубокая ночь. Плюю на все и заваливаюсь поперек кровати прямо в одежде. Черт с ней, с формой, завтра удостоверюсь в результатах экзамена, получу от ворот поворот, и она мне больше не понадобится.

Уже засыпая, улыбаюсь, представив лицо Кинли, на пороге кабинета которого я появлюсь по возвращении и объявлю, что все его «договоренности» – пшик, и попрошу восстановить меня в должности. Восстановит, куда он денется…

***

С утра в коридоре шум и суета. Вернее, это у них тут утро, а у меня, по ощущениям, еще нет. Спал бы и спал. Но встаю и плетусь в ванную.

Пялюсь в зеркало на свое помятое лицо и отросшую щетину, которую по-хорошему следовало сбрить еще два дня назад (к черту, я в отпуске), и с удивлением обнаруживаю, что бежевая форма такая дерьмовая исключительно по цвету – на ней ни единой складки. Какая экономия: можно использовать вместо пижамы – все равно не мнется.

Хмыкаю и отправляюсь к сумке в поисках расчески – не стоит пугать своим видом и без того перепуганных абитуриентов.

***

А уже через час стою перед списком прошедших первый экзамен и с удивлением, граничащим с шоком, вижу свое имя первым. «Джейсон Риган: 99 баллов. Приглашен во второй тур».

– Ничего себе у Ригана результат, – слышу шепот стоящей неподалеку девчонки.

– Может, купил, – отзывается ее подруга.

Спасибо, девочки, вывели из ступора. А то я чуть не забыл, как дышать, увидев свои баллы.

Первая реакция на слова о возможной взятке – возмущение. Вторая – задумчивость. Может, я слишком плохо думал о Кинли и главе АП? А что, если именно это они и подразумевали под «Лети на Лондор, там все улажено»? Становится мерзко.

Одно дело – прийти на все готовое, и совсем другое – сидеть рядом с трясущимися от страха и искренне переживающими людьми, которые угрохали на подготовку кучу сил и времени, а затем получать вот такие баллы… за что? За красивые глаза? Угу, за очки на лбу…

Мысль о том, что кто-то потерял свое место из-за меня, не дает покоя.

Существовала бы межпланетная мгновенная связь, немедленно позвонил бы полковнику и потребовал бы объяснений. Хотя… Что тут выяснять? Своими ответами я никогда не набрал бы столько баллов. Так что как пить дать – подстава.

Да пошли они.

Разворачиваюсь, лавирую между растерянными абитуриентами, с жаждой во взгляде пытающимися высмотреть свои имена на табло на стене.

– О, Джейс, привет! – Натыкаюсь на уже знакомого мне Тайлера. Рожа довольная, видимо, его возлюбленная тоже прошла первый тур. «Тоже», чтоб их… Сжимаю зубы.

– Привет, – больше огрызаюсь, чем здороваюсь.

– Прошел?

– А как же, – бросаю в ответ. Протискиваюсь в толпе мимо. – Извини, я тороплюсь.

– Удачи, – откликается студент. Вроде не обиделся.

Помню, что я его должник за вчерашнее, но сейчас мне совершенно не до него.

***

Путь до кафедры преодолеваю в считанные минуты – студенты еще не приступили к учебе, а все абитуриенты сгрудились у табло, поэтому коридоры пусты.

Стучу кулаком в дверь, но мне никто не отвечает. Дергаю дверь – не заперто. Вхожу. Секретарское место пусто, хотя на нем в беспорядке раскиданы документы. Значит, Барбара здесь, но отлучилась. Хотя зачем мне, собственно, она? Чтобы представить посетителя?

Уже собираюсь постучать в кабинет руководителя кафедры, как дверь открывается. Потрясающее везение: вчера я чуть не столкнулся с девушкой Тайлера, только что – с ним самим, а теперь – с Мирандой Морган. Еще мгновение – и кулак, занесенный для стука в дверь, опустился бы на ее лоб. Блестяще.

Резко опускаю руку.

– Здравствуйте, – произношу и делаю шаг назад, а то между нами от силы пара сантиметров.

Лицо Морган далеко от благодушного.

– Риган, что вы здесь делаете? – выпаливает она возмущенно, уперев одну руку в бок.

Надо же, имя запомнила. С другой стороны, с чего бы ей не знать меня в лицо, если Кинли заранее «все уладил» с моим поступлением. Если не с главой приемной комиссии, то с кем?

– Хочу с вами поговорить, – говорю правду.

Капитан кривится. Или мне кажется, потому что не успеваю моргнуть, как ее лицо уже непроницаемо-вежливо.

– О чем? Результаты вчерашнего экзамена внизу. Завтра у вас второй тур у профессора Джоэля. Готовьтесь.

Кажется, она собирается прошествовать мимо, но я, недолго думая, преграждаю ей путь.

– Именно о результатах вчерашнего экзамена я и хочу поговорить.

Теперь Морган смотрит на меня как на больного. Тонкие брови взлетают прямо к темным кудряшкам.

– Набранный вами балл – лучший за несколько лет, – отрезает. – Поздравляю, – звучит как «Чтоб ты сдох». – О чем тут говорить?

Оглядываюсь на дверь в коридор – не хотелось бы обсуждать то, что великая Миранда Морган нечиста на руку, при свидетелях – это ее дело, вставлять палки в колеса ничьей карьеры не собираюсь. Но дверь по-прежнему закрыта, видимо, Барбара ушла далеко и надолго.

Тем не менее на всякий случай понижаю голос, задавая следующий вопрос:

– А сколько баллов я набрал на самом деле?

Морган ниже меня. Мы все еще стоим ближе, чем следовало бы, ей приходится смотреть на меня снизу вверх. При моих последних словах ее глаза возмущенно распахиваются, затем сужаются, как у дикой кошки.

– Я убью его. Чертов актеришка, – бормочет капитан, а затем беспардонно хватает меня за рукав и чуть ли не силой затаскивает в свой кабинет.

Морган выглядит довольно хрупкой, но сила да и хватка у нее что надо. Потому как уже через секунду она захлопывает дверь ногой, а я оказываюсь прижатым к ней лопатками. Вряд ли, конечно, ей бы это удалось, реши я сопротивляться. Но я не кретин, чтобы бить женщин.

Указательный палец капитана тем временем упирается мне в грудь. И, судя по выражению лица, женщина с трудом сдерживается, чтобы не переместить ладонь мне на шею.

Всю злость на Кинли и интриганов из АП как ветром сдувает. Меня начинает разбирать смех. Морган стоит ко мне слишком близко, что совсем не подобает только вчера познакомившимся абитуриенту и инструктору. И если бы кто-то наблюдал эту сцену со стороны, то вполне мог бы прийти к неоднозначным выводам.

– Это Нолан? – требует капитан. – Говори немедленно.

Говорю. Чистую правду.

– Кто это – Нолан?

– Тот, кто подделал результаты твоего теста!

– Понятия не имею, кто тут у вас заведует! – огрызаюсь не менее дерзко. Что за бред вообще? Это она у меня спрашивает?

Эмоции на лице капитана меняются с такой скоростью, что совершенно не успеваю за ними проследить. И вот она уже срывается с места, широкими шагами пересекает помещение и хватает листок бумаги со стола.

– Скажи, что ты этого не писал, и я придушу гнусного лжеца собственными руками!

Кажется, зря Лондор показался мне неплохим местом. Тут все немного не в себе. Или даже много.

Морган все еще стоит с вытянутой рукой. Делаю шаг навстречу, забираю лист. Это экзаменационный бланк. Мой. Теперь я вообще ничего не понимаю. Дергаю плечом.

– Писал, естественно, – огрызаюсь. – Видите фамилию вверху?

– Сам? – И взгляд как прицел.

Так и хочется съязвить, что призвал на помощь призрак своей бабушки. Если бы мог, непременно так бы и сделал – та как раз была пилотом и точно была бы полезна.

– Сам, – подтверждаю хмуро, оставив все рвущиеся с языка колкости при себе.

Морган продолжает сверлить меня взглядом. Так же нагло смотрю в ответ.

Капитан сдается первой. Отводит взгляд.

– Тогда что вы здесь делаете, абитуриент Риган? – произносит ледяным тоном.

Или она первоклассная актриса, или я правда каким-то чудом умудрился не только не завалить экзамен, но и действительно хорошо его сдать.

– Похоже, ничего, – отвечаю ей в тон. – Прошу прощения за беспокойство, капитан. Я могу идти?

Что только несу? Она меня не вызывала, чтобы просить разрешения удалиться.

– Ка… Идите.

Мне показалось, или капитан собиралась сказать: «Катись отсюда?»

Разворачиваюсь на пятках и выхожу из кабинета, ровно держа спину и не оборачиваясь, пока за мной не захлопывается дверь. Потому что это уже совсем несерьезно – начать хохотать в кабинете главы приемной комиссии знаменитой ЛЛА.

Выходит, Миранда Морган настолько изумилась моим высоким результатом, что посчитала, что кто-то подменил мой тест. И я в свою очередь решил так же.

Все же начинаю тихо ржать.

Уже вернувшаяся на свое место Барбара смотрит на меня с испугом, как на буйного сумасшедшего.

– Доброе утро, – бормочет, откатываясь на стуле от стола, должно быть, чтобы успеть вскочить, если нападу.

– Привет, Барб, – выдавливаю сквозь смех и тороплюсь к выходу.

Глава 6

Морган

Уже второй день мои мысли заняты Джейсоном Риганом. Второй день.

Сегодня с утра, заявившись в мой кабинет, вызверил меня ни на шутку. Сначала я подумала, что Риган издевается, потом – что он идиот, зато благодаря ему мне удастся взять лицемера Оливера за яй… за горло. Но нет, и этим ожиданиям не суждено было сбыться. И в итоге я вообще ничего не поняла: то ли подопечный АП на самом деле написал тест сам, но при уникальных умственных способностях обладает пониженной уверенностью в собственных силах, то ли это таки был отвлекающий маневр, чтобы окончательно усыпить мою бдительность. Черт.

При любом раскладе очевидно одно: я вела себя как полная кретинка. Повелась на провокацию, вышла на эмоции. Подумать только, впечатала абитуриента в дверь, едва не схватила за грудки и не начала пытаться вытрясти… что? А если бы он ответил? Сомневаюсь, что удалось бы избежать огласки и скрыть тот факт, что глава приемной комиссии и кандидат на поступление подрались в здании академии.

Судя по физической форме и месту работы, Риган должен уметь драться. А посему выходит, он просто позволил мне вести себя как… Да, как идиотка, тут уж ничего не попишешь.

Припарковываю флайер у особняка Тайлеров, глушу двигатель и еще несколько минут сижу в кабине, пытаясь избавиться от напряжения и, главное, выкинуть из головы мысли о Джейсоне Ригане.

На улице уже совсем темно – это был долгий день, но и он подошел к концу. Из окон особняка во двор льется свет, подъездная дорожка тоже освещена. Но я приземлилась в стороне, у самой ограды, а потому могу позволить себе еще некоторое время попрятаться в темноте.

Хотя кого я обманываю? Рядом с семейством Тайлеров не может быть пряток – дом и участок, на котором он стоит, тщательно охраняемы, и без кода доступа, введенного на подлете, и «зеленого света», данного в ответ на него охраной, меня бы здесь не было. А значит, о моем присутствии во дворе знают как минимум трое дежурящих сегодня у нас парней.