Крылья

С учебником под мышкой пристраиваюсь к выходящим, стараясь смешаться с толпой. Может, у меня и паранойя, но осторожность лишней не бывает.

А в том, что у меня нет мании преследования, а вполне здоровые опасения за свою жизнь, убеждаюсь уже в скором времени – когда с нами равняется серебристый фургон на воздушной подушке. Не тормозит, но парит параллельно пешеходной дорожке, по которой мы идем, подстроившись под скорость нашей группы.

Кошу взглядом в сторону незваных попутчиков, параллельно поглядывая на однокурсников, но, похоже, странно ведущее себя транспортное средство беспокоит только меня. Черта с два я где-то отстану от остальных или сам сунусь к неизвестным преследователям. Они здорово ошибаются, если на это рассчитывают.

– Слушай, а это ты сдавал на катере? – обращается ко мне идущий рядом рыжеволосый парень.

– Ага, – откликаюсь с преувеличенным энтузиазмом. Я ни на кого не обращаю внимания, просто возвращаюсь с другими студентами в академию, а вы летите отсюда подобру-поздорову… – Ты тоже?

– Чур меня, – смеется, отмахиваясь. – Слава богу, нет. Меня бы тогда тут точно не было.

– А что, на катере мало народа сдавало? – поддерживаю разговор, не переставая поглядывать на фургон.

Видя, что никто не торопится с ними общаться, хозяева транспортного средства таки набирают скорость, и серебристый фургон скрывается в ближайшем переулке. Напрягаюсь. Не вздумают же они внезапно напасть оттуда? Не при трех десятках свидетелей, надеюсь.

– Да, только ты и Дилайла Роу, – продолжает просвещать меня рыжий. – Кстати, я Лиам. – На ходу протягивает мне ладонь.

Пожимаем руки.

– Джейс.

Пауза. Сверлю глазами приближающийся вход в переулок. Вижу, как оттуда появляется мужчина в темном деловом костюме, белоснежной рубашке и с галстуком. Смотрит на экран своего комма, будто сверяется с часами, затем подпирает стену здания, у которого стоит, плечом и начинает копаться в коммуникаторе. Ничего необычного – человек кого-то ждет.

– Джейс, извини за прямоту, – продолжает Лиам на волне энтузиазма, что его не послали сразу, а дружелюбно разговаривают. – А сколько тебе лет?

– Что? – Я так удивлен вопросом, что даже отвлекаюсь от разглядывания подозрительного незнакомца прямо по курсу.

– Ну-у-у, – смущенно тянет рыжеволосый. – Морган отсеяла всех, кто был старше тридцати. Оставила только молодежь. Вот я и спрашиваю…

Блестящий вывод. В жизни не поверю, что капитан отправляла кандидатов домой, руководствуясь только датой их рождения.

Самое любопытное, что до слов этого болтливого парня я даже не обращал внимания, что таки да – все мои однокурсники прилично младше меня.

В этот самый момент мы равняемся с мужчиной в костюме. Он по-прежнему не поднимает головы, с задумчивым видом копаясь в своем коммуникаторе. А над его запястьем развернут небольшой голографический экран, причем так, чтобы изображение на нем было видно как с его стороны, так и со стороны пешеходной дорожки – фотографию светловолосой девушки с осунувшимся лицом, заметными синяками под глазами, и в смирительной рубашке не заметить трудно.

Рука в кармане брюк автоматически сжимается в кулак.

– Джейс? – окликает меня Лиам, напоминая о своем присутствии и о том, что так и не получил ответа на свой вопрос.

Но мне уже не хочется болтать, да и бессмысленно.

– А мне и нет тридцати, – огрызаюсь довольно грубо и разворачиваюсь. – Я кое-что забыл в магазине. Догоню.

Однокурсник удивленно моргает из-за смены моего настроения, но не останавливает.

Черт с ним, пусть думает, что я чрезвычайно ранимый и его вопрос о возрасте ранил меня в самое сердце.

***

Мужчина в костюме продолжает подпирать стену, не меняя позы. Однако, стоит мне направиться в его сторону, тут же сворачивает экран и заходит обратно в переулок, из которого появился несколько минут назад. Следую за ним.

Переулок оказывается тупиком. Серебристый фургон припаркован в самом его конце, а мужчина в костюме стоит возле него, красноречиво положив ладонь на ручку двери.

– Добрый день, Джейсон, – любезно, но сдержанно улыбается мне так, как улыбаются малознакомым деловым партнерам.

– Не уверен, что добрый, – отвечаю, останавливаясь на безопасном расстоянии. Хотя прекрасно осознаю, что никакое оно на самом деле не безопасное: у меня нет оружия, а убежать от фургона я в любом случае не успею.

– Добрый, – уверенно кивает мужчина. – Не сомневайтесь. Может быть, присядете? – Гостеприимно открывает дверь серебристого транспортного средства. – Нам предстоит долгий и очень занимательный разговор. Вам ведь интересно, откуда у нас фото вашей сестры, о состоянии и местеположения которой почти никому неизвестно?

Сглатываю образовавшийся в горле ком. Если бы не снимок Молли, долго бы они меня ждали. Но, судя по ее внешнему виду на изображении, фото свежее, и это, черт их дери, меня не на шутку волнует.

– Уверяю, вам не о чем беспокоиться, – продолжает вежливо настаивать незнакомец. – Вашей безопасности ничего не грозит. Мы хотим лишь поговорить.

О безопасности Молли он, естественно, не упоминает.

Молча принимаю приглашение и забираюсь в фургон. Мужчина в костюме залезает следом. Дверца захлопывается, и после яркого дневного света в первое мгновение мне кажется, что я оказываюсь в темноте. Но нет, это эффект тонированных окон. Стоит глазам привыкнуть, как вижу еще одного типа на сиденье напротив (тот, с улицы, устраивается по левую руку от меня). На втором тоже – рубашка, галстук, пиджак и брюки со стрелками. И внешность такая же – незапоминающаяся. Таких встретишь на улице и через пять минут не сможешь толком описать: среднего роста, среднего возраста, не брюнеты, не блондины – никаких отличительных черт. Только этот тип чуть крупнее.

– Кто вы? – спрашиваю, впрочем, не особо рассчитывая на ответ.

– Позвольте нам сохранить инкогнито, – продолжает улыбаться первый.

– Вам достаточно знать, что мы из Разведывательного департамента Альфа Крита, – куда резче и грубее своего коллеги вставляет второй.

РДАК? Здесь?

Стараюсь скрыть замешательство.

– Земляки, значит?

– Вот именно, – все еще давит улыбку первый.

– Шутки здесь неуместны, – второй.

Что это? Игра в хорошего и плохого полицейских? Вот только из троих здесь присутствующих в полиции служу только я.

Тем не менее затыкаюсь. Это они хотели мне что-то сказать, вот пусть и говорят.

Первый понимает мой намек молчанием.

– Итак, Джейсон, давайте начнем с того, что известно нам.

– Будьте так любезны, – огрызаюсь.

Второй недобро смотрит в мою сторону и перемещает руку ближе к карману пиджака. Кто же так глупо обозначает место, где у него спрятано оружие?

– Вы интересный персонаж, Джейсон. Мы долго изучали вашу биографию, но к вам почти невозможно подступиться. Вы не честолюбивы, не меркантильны, не жадны, не гонитесь ни за славой, ни за карьерой. Такое чувство, что у вас почти нет слабых мест. – Эффектная пауза. – Кроме одного человека. Вернее, одной женщины – вашей сестры. – Продолжаю хмуро смотреть в ответ и молчать. – Что ж, хорошо, – оценивает первый мою выдержку, снова разворачивает экран над своим запястьем. – Мария Риган, успешная студентка-медик, лучшая на курсе… – На экране один за одним сменяются снимки моей сестры, кажется, из прошлой жизни: Молли в белом халате, Молли в форме ВУЗа, Молли с друзьями, Молли в обнимку со мной. Откуда у них наша общая фотография? Даже у меня такой нет. – Но в двадцать один год малышка Молли влюбляется… – На экране появляется наглая физиономия, при виде которой мне хочется разбить ее снова, будто уже не делал этого раньше, не один раз – много. Вот только умерших не воскресить, чтобы убить снова. – Кристофер Херли подсадил вашу сестру на «синий туман», от влияния которого впоследствии скончался сам. – Замолкает и поднимает глаза, чтобы посмотреть на мою реакцию. Нет у меня реакции, вернее, есть, но не для публики. – А вы молодец, Джейсон, – продолжает агент РДАКа свою заготовленную речь, – прямо-таки образцовый старший брат. После «синего тумана» живут не больше года-двух, но вы не сдаетесь, отправляете сестренку из клиники в клинику. Потратили уже целое состояние, но продолжаете бороться за ее жизнь вот уже третий год. Не теряете надежды, хотя врачи давно не дают положительных прогнозов. В прошлый раз сестра вас даже не узнала…

– Ближе к делу, – уже рычу.

Ладно, бесполезно играть в безразличие. Они слишком хорошо подготовились и прекрасно знают, что Молли – моя ахиллесова пята.

– К слову, так мы и вышли на вашу сестру, – продолжает РДАКовец с еще большим энтузиазмом. – Вы перевели на счет ее клиники всю вашу премию, полученную в довесок к «Крыльям». А мы проследили платеж.

А рожа довольная, будто это его личное достижение. Только я не престарелая учительница этого типа, чтобы хвалить и гладить по голове.

– Дальше что? – спрашиваю прямо. – Убьете ее?

– Убьем, – снова подает голос второй.

– Необязательно, – пытается смягчить подачу первый, не забывая бросить на коллегу осуждающий взгляд. – Вы ведь будете с нами сотрудничать, Джейсон? К тому же вы гражданин Альфа Крита и должны быть на нашей стороне и без угроз. Скажем так, мы просто подстраховались…

– К делу, – повторяю. Трепаться с типами, которые только что вытащили на свет божий все грязное белье моей семьи, желания у меня нет.

– Время нелегкое и неспокойное, – говорит первый. Второй, похоже, тут только для резких коротких замечаний время от времени и для усиления эффекта слов, сказанных его коллегой, разумеется. – На Лондоре грядут выборы. Лукас Ньюман лоялен к Альфа Криту, а Рикардо Тайлер, если заступит на данный пост, немедленно потребует погашения ранее выданных Лондором Альфа Криту кредитов. А сумма астрономическая, скажу я вам.

– А тому, что в долг берут для того, чтобы потом вернуть, наше правительство не учили? – интересуюсь едко. Но меня словно не слышат. Избирательный слух – особый талант на государственной службе.

– Словом, нам нужна информация. И, будучи студентом Миранды Морган, вы можете принести своей стране немалую пользу.

– Как, интересно? – бурчу. Можно подумать, капитан Морган придет на занятие и тут же начнет во всеуслышание выдавать известные ей государственные тайны.

– Да как угодно, – отрезает первый, неожиданно поменявшись ролями со вторым. – У нас хватает агентов и без вас, но только у вас есть реальный шанс подобраться по-настоящему близко.

– Вернее, на меня вы нашли самый действенный рычаг давления? – уточняю.

И снова – слова в пустоту и без ответа.

– Вы гражданин Альфа Крита, полицейский, у вас соответствующая подготовка, – тон первого, говорливого, опять смягчается. – Кроме того, вас нам порекомендовал генерал Кинли.

Так вот где собака зарыта. Вот кому мне следует быть «благодарным». К черту карьеру, вернусь – сверну шею этой сволочи.

– Что от меня требуется? – перехожу от лирики к делу. Мне не выпутаться, по крайней мере сейчас я не понимаю, как соскочить с крючка. Может быть, позже удастся усыпить их бдительность своим послушанием и перевести Молли в другую клинику. – Чего вы хотите? Подложить «жучок» капитану Морган во время учебы? Напроситься в гости на дополнительное занятие?

Агент скорбно качает головой.

– Это было бы прекрасно. Но Миранда Морган, как и ее дом, и одежда, регулярно проверяются. Охрана особняка Тайлеров – комар носа не подточит. Вам нужно найти к ней другой подход.

Фыркаю. Что они несут?

– Как вы себе это представляете? – огрызаюсь. – Подружиться с ней, поболтать за жизнь, пригласить выпить? – перечисляю издевательски.

– Уже теплее, – получаю в ответ, и мое лицо предательски вытягивается. – Закрутите с ней роман.

– Закрутить, простите, что? – не сдерживаюсь и тупо моргаю. Они вообще в своем уме?!

– Миранда Морган – красивая женщина, – невозмутимо отвечает РДАКовец, – вы – интересный мужчина. Так почему бы нет?

Действительно, почему бы мне не закрутить роман со своим новоиспеченным преподавателем? Чего проще?

– На кой черт вам вообще Морган? – выпаливаю. – Вам нужен Рикардо Тайлер, вот и обрабатывайте его.

Агенты переглядываются.

Похоже, на один вопрос мне-таки ответят.

– Рикардо Тайлер – твердый орешек. Он рассекретил всех, кого к нему подсылали.

– Всех, – веско подтверждает второй.

– А его племянник вообще не имеет дела с политикой, чего не скажешь о Морган. Она всегда крутится возле Рикардо и может владеть нужной нам информацией.

Нет, они не шутят. Эти парни совершенно уверены, что мне под силу сделать то, чего они от меня хотят. Вот только Миранда Морган не дурочка Китти, и мне эта затея кажется изначально провальной.

– То есть просто втереться в доверие и пока ничего не предпринимать? – уточняю.

– Верно. – РДАКовцу нравится моя покладистость. – Просто собирайте сведения. А когда придет время, мы выйдем с вами на связь.

– И никаких маячков, секретных средств связи, устройств слежения? – не верю.

Агенты снова переглядываются. На этот раз снисходительно.

– Мы без труда нашли вас сегодня. Мы знаем, где вы были вчера. Мы сумели подложить вам в комнату записку, – перечисляет первый. – Продолжать?

Морщусь.

– Спасибо. Нет необходимости.

– В таком случае, – подытоживает агент. – Раз мы поняли друг друга, можем считать разговор оконченным. – Он открывает дверь, но не успеваю выйти, как меня снова окликают: – Ах да, Джейсон, совсем забыл. – И мне под нос суют запястье с коммуникатором, на экране которого очередная фотография Молли, только с незнакомым мне медбратом, стоящим у нее за плечом. А ведь в прошлый раз меня знакомили со всем персоналом клиники… – Если вы еще не поняли, это наш человек, – озвучивает РДАКовец то, что я уже понял, – так что будьте благоразумны и не пытайтесь перевести сестру в другое место. Это может повредить ее здоровью.

Молча киваю, покрепче сжимаю чертов купленный учебник под мышкой и выбираюсь на улицу.

Дверь серебристого фургона закрывается за моей спиной. Заводится двигатель.

Глава 10

Морган

Все выходные игнорирую звонки, с раздражающей периодичностью поступающие на мой комм – Рикардо Тайлер упрям, кто бы сомневался. Удушила бы того из его сподвижников, кто провел так называемое исследование и сделал вывод, что моя популярность поможет Рикардо победить на выборах.

Нашелся жених…

Слава богу, сегодня мое присутствие при тестировании абитуриентов не требуется, и я весь день прячусь в кабинете на кафедре. У Рикардо с утра уже хватило ума позвонить Оливеру и попросить его передать мне его коммуникатор якобы для срочного разговора. Так что не рискую и не покидаю своего укрытия.

Но апогеем наглости этого человека становится даже не уловка с Ноланом, а то, что мне начинает названивать Луиза. Лу! Женщина, которая делила с ним постель, терпела и выслушивала его последние пятнадцать лет!

Увидев, кто мне звонит, принимаю вызов, ожидая услышать претензии в свой адрес как разлучницы или же, наоборот, просьбу о помощи, чтобы вразумить этого упертого осла, который не видит сейчас перед собой ничего, кроме президентского кресла. Но я впадаю в полнейший шок, когда Луиза начинает меня уговаривать согласиться на предложение Рикардо и не подводить его в такой ответственный момент. Воистину: нет никого глупее влюбленной женщины!

Обрываю звонок, не дослушав и не попрощавшись. Обложили со всех сторон. Осталось еще Лаки начать меня склонять к тому, чтобы принять предложение его дядюшки… Но нет, в адекватность сына я все еще верю.

Сижу, барабаню пальцами по столешнице и раздумываю, как же мне выпутываться из этого дерьма, когда на рабочий компьютер приходит видеозвонок. Вот же настырный!

Понимая, что бегать бесполезно, принимаю вызов.

Рикардо выглядит, как всегда, безупречно. Подумать только, а на днях его, должно быть, впервые в жизни душил галстук. «Что, – думаю мстительно, – тяжеловато было делать мне предложение?»

– Здравствуй, Миранда! – торжественно произносит будущий (как я надеюсь, а то он сведет нас всех с ума) президент Лондора. – Как видишь, я в добром здравии. Спасибо, что поинтересовалась.

Да уж, тот вечер выдался веселый: после того как я ненароком опрокинула чашку горячего кофе прямиком на гениталии Рикардо, пришлось вызывать его личного врача, а потом ждать, пока тот окажет первую помощь своему вредному пациенту, не перестающему попеременно то громко страдать, то проклинать мою криворукость. Повезло, что Лаки так и не пришел ночевать, и двойная удача, что он не появился вместе с Ди – не хватало еще ей попасть под горячую руку Рикардо. Впрочем, сам он получил от меня горяченького сполна.

– Еще раз назовешь меня Мирандой, и нам снова придется вызывать Гаса, – предупреждаю на полном серьезе.

Огастус, личный врач Рикардо, – приятный мужчина, с которым я всегда не против поболтать, но все же не тогда, когда его подопечный лежит без штанов на моем кухонном столе и стонет от боли.

Тайлер кривит губы.

– Сама посуди, в свете скорого изменения статуса наших отношений было бы странно, продолжи я называть тебя по фамилии.

Снова начинаю звереть. Удивительно, как быстро умеет вывести из себя этот человек.

Подаюсь вперед к экрану так, будто бы могу протянуть руку и сжать такую манящую в данный момент шею собеседника.

– Окстись. Статус наших отношений не изменится.

– Ты такая милая, когда злишься…

– Рикардо, – уже рычу.

– Ладно-ладно. – Дарит мне убийственный взгляд, но дурачиться перестает. Тоже чуть подается к экрану, переплетает на столе пальцы. – Морган, давай разберемся, я хоть раз тебя подводил?

И разбираться не нужно.

– Тысячу раз, – выдаю, не задумываясь.

Рикардо закатывает глаза.

– Ну, хорошо. А по-серьезному я тебя подводил? Когда вопрос стоял о жизни или смерти?

Закусываю губу. Да, я обязана Рикардо жизнью. Тогда, четырнадцать лет назад, после гибели Александра и уничтожения Эйдона, я осталась жива только благодаря ему. Когда от меня отказались собственные родители, а Родина назвала предателем, руку помощи мне протянул лишь Рикардо Тайлер.

Но, черт возьми, я отрабатываю свой долг уже который год! Сколько услуг я оказала этому прохвосту – не счесть.

Встряхиваюсь.

– Если ты проиграешь на выборах, твоя жизнь на этом не закончится, – напоминаю.

– Погибнет моя гордость, – возражает Рикардо. И кажется, он серьезно. – А без нее мне не жить.

Качаю головой.

– Рикардо, нет, – повторяю уже, наверное, в тысячный раз. – Ты не заставишь меня ввязаться в большую политику. Я не стану шататься с тобой по приемам, посещать светские рауты и так далее. Да меня от одного такого мероприятия воротит неделю. Признаю, я твоя должница, но я не готова положить свою жизнь на алтарь твоего президентства и не дам согласие на фиктивный брак, как бы ты меня ни уговаривал.

В глазах Рикардо загорается опасный блеск. Что, черт возьми, он услышал из того, что я говорила?

– Если все дело в фиктивности…

– О боже, нет! – восклицаю возмущенно. – И думать не смей!

Рикардо мне как брат, нелюбимый вредный брат, но никак не мужчина, который меня интересует… как мужчина. Я любила Александра больше жизни, Тайлеры – моя семья. И думать о связи с Рикардо для меня сродни размышлениям об инцесте.

– Я всего лишь предложил, – ни капли не смущается собеседник. – Но ты должна понять, это не я придумал. Мой предвыборный штат проделал огромную работу, провел исследования, устраивал соцопросы. Ты – моя путевка в президентское кресло.

Не сдаюсь.

– Найди другой способ, – упорствую.

Рикардо вздыхает, снова закатывает глаза с таким видом, будто разговаривает с глупым ребенком.

– Ну, чего ты упираешься? – пытается уже не настаивать, а уговаривать. – А если я пообещаю, что не буду таскать тебя с собой по приемам без надобности?

Ну, еще бы. Сейчас, чтобы добиться своего, он с легкостью пообещает мне звезду с неба. И мы оба знаем, что обещания он не сдержит. Под влиянием обстоятельств, разумеется.

– Рик, нет.

– Не пойму, что ты теряешь? – продолжает увещевать. – У тебя все равно нет личной жизни.

Он говорит это с такой отвратительной уверенностью, что мне становится обидно.

– С чего ты это взял? – возмущаюсь, ибо лучшая защита – нападение.

– А с того. – Рикардо остается невозмутим. – Я навел справки. Да, ты не монахиня, время от времени у тебя кто-то появляется, но не часто, и это чисто постель.

Ушам своим не верю. Это все равно что копаться в моем нижнем белье.

Морщу нос, будто в помещении дурно пахнет.

– Ты отвратителен.

– Предусмотрителен.

– Отвратителен. Признай и не спорь.

Разводит руками, но продолжает самодовольно улыбаться.

– А что, если ты не все обо мне знаешь? – тем не менее не сдаюсь.

Рикардо прищуривается, вглядывается в мое лицо.

– Хочешь сказать, что у тебя кто-то есть? – Изгибает бровь. Издевается, ясное дело.

Признать сейчас его правоту – ударить в грязь лицом.

– Именно, – отчеканиваю, гордо вскинув подбородок.

Рикардо колеблется.

– И это серьезно? – уточняет.

– Более чем.

Снова вглядывается, но потом расслабляется.

– Не верю, – заявляет безапелляционно. – В последнее время ты курсируешь по маршруту: ЛЛА – дом – ЛЛА. Не хочешь же ты сказать, что закрутила роман с садовником?

Вот же сноб. Можно подумать, садовники не люди. Правда, если бы кое-кто был внимательнее к окружающим, то знал бы, что садовник у нас – женщина, и видел он ее не один раз.

– А что, по-твоему, в ЛЛА есть недостаток в мужчинах? – не имея на руках приличных карт, бессовестно блефую.

Вот теперь мне удается его пронять. Рикардо напрягается, даже подбирается в кресле – дикий кот перед прыжком на жертву, ни дать ни взять.

– И кто же он? – интересуется подозрительно ласково. – У вас там или старики, или студенты.

– Да хоть бы и студент, – выпаливаю, слишком поздно сообразив, что именно я горожу. – Молодая горячая кровь, и все такое.

Рикардо еще мгновение смотрит на меня не моргая, а потом бессовестно начинает… ржать.

– Ну… ты же… не… вампир, – выдавливает сквозь смех. Его настолько разбирает, что даже на глазах выступают слезы.

То тиран, то шут – вот он, Рикардо, во всей красе. Для ближнего круга, естественно. Для остальных он только тиран.

– Дурак, – огрызаюсь.

– Не пристало так говорить с будущим мужем, – снова старая шарманка.

– Только через мой труп, – обещаю. А сама думаю, как теперь выкручиваться из западни, в которую сама же себя и загнала.

– Вот что, дорогая невеста… – Рикардо сверяется с часами и, видимо, понимает, что потратил на пустые разговоры непозволительно много времени. – Завтра я планирую начать шоу. Приеду за тобой в середине дня, чтобы при свидетелях позвать на обед в ресторан. Не можем же мы пожениться без предыстории, верно?

Возвожу глаза к потолку: он невыносим.

– Не приезжай, – говорю, но понимаю, что обращаюсь к уже потемневшему экрану – Рикардо оборвал связь.

Не сдерживаюсь и с силой ударяю кулаком по столу.

– Скотина!

Скучно мне жилось, что ли? Теперь еще и этот решил свести меня с ума.

Женишок, чтоб его.

***

Прихожу с работы пораньше и наконец готовлю ужин.

Дома снова один Гай. Вместе едим, болтаем на отвлеченные темы. В кои-то веки мальчик рассказывает, как дела в школе. И, кажется, все и вправду хорошо, у него даже появились друзья.

Сдуру спрашиваю, не нравится ли ему какая-нибудь девочка из класса, а потом проклинаю себя на чем свет стоит и прикусываю язык, потому что Гай тут же смущается и замыкается в себе. Никак не привыкну, что он не такой, как его старший брат, – закрытый. К тому же, до десяти лет Гай прожил на изолированной планете, не видя и не общаясь ни с кем из сверстников, а потому адаптация в школе проходит тяжело. А я еще о девчонках…

Но сказанного не воротишь. Гай убегает в свою комнату под предлогом того, что у него еще много уроков, а завтра рано вставать. И я остаюсь на кухне одна.

Хочется реветь или биться головой об холодильник. И не пойму, чего больше. А потому не делаю ни того ни другого.

Сгоняю Хряща с посудомоечной машины и загружаю в нее тарелки и чашки. Получаю недовольный «мяв» протеста и угрожающий взмах черной когтистой лапы. Шикаю на обнаглевшего питомца, и тот с важным видом удаляется вслед за Гаем.

Может, у мальчика и проблемы с общением со сверстниками, но с нашим котом они нашли общий язык сразу. Помню, когда Лаки был маленьким, он все время норовил потискать Хряща, за что получал по заслугам и вечно ходил с разодранными в кровь руками, а порой и лицом. Гая же на моей памяти наш темпераментный черный друг не поцарапал ни разу – удивительное взаимопонимание.