Минимальное воздействие. Книга 4

Алексей Даньшин

Минимальное воздействие. Книга 4

Дисклеймер

Данная книга является художественным вымыслом автора, не пропагандирует и не призывает к употреблению алкоголя, табака, наркотиков, смене пола, нетрадиционным отношениям, межнациональной розни, религиозным конфликтам и другим действиям, запрещённым законодательством РФ.

Имена, персонажи, события и места их действия, а также упоминаемые в сюжете произведения искусства, а также тексты песен или стихов, являются вымыслом автора и не имеют ничего общего с реальными людьми, событиями и известными читателям произведениями искусства или любого другого творчества. Ну может кроме отдельных букв или некоторых словосочетаний. Но такое сходство – это явная случайность.

#

Глава 1

Трое нападавших, захваченных живыми и относительно целыми, попали в Сыскной приказ этим же вечером. В приказном лазарете их продержали всего несколько часов, после чего, сочтя готовыми к дальнейшей приватной беседе с дознавателями, их перевели в штатный каземат.

Василий появился там ближе к полуночи, вымотанный донельзя дебатами с попаданцами. Требования большинства из них по немедленным ответным мерам долго обсуждали, и так ни к чему не пришли. Принимать какие-то окончательные решения такого рода, находясь не в самом спокойном расположении духа, общими усилиями не стали. Месть должна быть холодной. Ну, или хотя бы слегка охлаждённой. А то наворотить можно такого, с их-то возможностями…

– Говори. – Вася даже голос не повышал. Да и давить на бармалея особо уже и сил не было. И этот спокойный и уставший голос подействовал на собеседника лучше всяких пыток. Просто вогнал в дикий ужас.

– Проше, пан, не ма потшебы, повьем ци вшистко!

– Да знаю я, что и так всё расскажешь. Только ведь слушать мне тебя прям противно. – Вася скривился, как от зубной боли. Только болел у него не зуб. – Может удавить тебя просто? – И вздохнул. И столько жалости у него было во взгляде. Так не хотелось даже руки марать об эту тварь. Ведь Нину это уже не вернёт.

Вася посмотрел на свои руки, как будто и правда примеряясь, стоит ли… И услышал, как из-под табуретки, на которой сидел убийца, зажурчала струя, капая на земляной пол и смешиваясь с прелыми опилками. Резко запахло мочой.

– Сука. – У Васи даже на злость уже сил не оставалось. – Понаберут по объявлению, а потом они тут мне весь пол изгадят. Видать разговор не долгим будет. – И потом уже посмотрел ляху прямо в глаза. – Кто послал? – Вопрос прозвучал, как выстрел.

И находящийся в пол шаге от инфаркта поляк как зомби еле шевеля губами выдал:

– Бискуп Владислав Витольд.

– Иезуит?

– Так.

– А Митрофан.

– Працуе для бискупа.

Сука, нового хозяина себе нашёл. То-то смелый такой! В Москву опять сунуться не побоялся. Тварь!

– Где епископ сейчас?

– Был в Варшаве.

Ну вот и первая цель у Лёни с Костей нарисовалась. Брежнев как раз по Речи Посполитой последний доклад недавно в штабе делал. Как всё совпало-то! Как там Владимир говорил: «Грёбаная матрица!».

…

– То, что стрелять они внезапно начали вслед за Митрофаном, удивило тогда самого Сбышека. Парней ведь готовили к быстрому захвату Натальи. – Василий рассказывал о ночном допросе ребятам, а сам уже почти носом клевал. Не спал двое суток.

– И нахера тогда? – Угрюмый Константин налил Васе холодного квасу, чтобы взбодрить. Без его информации что-либо предпринимать им пока не имело смысла.

– Я так понял, Митрофана в толпе узнал один из наших. Он тревогу и поднял. А эта тварина видать на взводе весь был так, что сразу палить начал. Ну и ляхи за ним включились. Парни они хоть и бывалые, но всё больше рубаки да дуэлянты. Ну и каждый сам за себя. Отстрелялись «в ту степь» и ходу. Вот Нине и не повезло получается просто.

– В Варшаву я поеду. – Костик не спрашивал.

– Остынь! – Владимир положил ему руку на плечо. – Тут одним нахрапом дело не решить. Если там иезуиты в теме, то придётся весь их Варшавский гадюшник выжигать. Но надо перед этим с Владиславом этим вдумчиво поговорить.

– Думаешь, епископ с кем-то информацией про нас поделиться мог? – Костя изобразил на лице презрительную улыбку. Да уж, вряд ли главный дознаватель Европейского отдела Ордена иезуитов будет просто так отказываться от такой сладкой темы. Ведь после смерти Ромеля их там таких знающих осталось скорее всего не так уж и много. То-то Митрофан к нему поскакал сразу.

– Даже если и не поделится, утечки могут быть по разным причинам. А нам рисковать нельзя. Ворфоломея с монахами подключать надо. Они по Варшаве работали уже. Опыт есть. Да и в теме они про иезуитов.

– А мы сами так и будем тут сидеть? – Костик аж со скамьи вскочил.

– А мы, Костя, будем по плану работать. И так собирались в этом году их в Европе пощипать. А тут, как говориться, сам Бог велел. Нина нам всем, как сестра была! А Даниле как жена! Так что мстить мы будем вдумчиво и с размахом. Чтобы и выжечь там всё, и дров не наломать в истории. Думаю, пора уже и Лёне Брежневу зелёный свет давать. А то парни у него уже копытом землю бьют. Да и первый выпуск Московской школы обкатать в деле. – Владимир встал из-за стола и упёрся в него руками. – Ну, ребята, с Богом! – И все дружно перекрестились.

А Вася уже спал, положив голову на руки на столе. Парни теперь и сами управятся.

Планы у попаданцев проработаны были разные, почти на все случаи жизни. Только смерть Нины в эти планы никогда не входила. Впрочем, как и смерть любого из них. Но жизнь давно заставила их понять, что не всё всегда идёт по намеченным ими планам.

…

Отец-Провинциал Мацей Красинский возглавлял Польскую провинцию иезуитов уже почти два года. И за всё это время он практически не лез в дела Владислава, занимаясь больше выстраиванием отношений между королём Речи Посполитой Яном III Собесским и католическим престолом.

Формальное присоединение России к Священной лиге после подписания Вечного мира в 1686 году не принесло значительного улучшения в войне с Османской империей. А в последние годы после того, как Киев и Левобережная Украина отошли к России, вопросов с поддержкой униатов в Киевской митрополии стало ещё больше. Теперь этого нельзя было делать в открытую, но борьбу с православием и протестантизмом на восточных землях Речи Посполитой Орден никогда не прекращал.

Так уж сложилось, что Польская провинция, как наиболее влиятельная в Европе, вела также активную работу с агентами внутри Московского патриархата. После провала Московской миссии Ордена им досталась часть картотеки, которую успели скопировать с согласия Магистра Ромеля ещё в начале 1689 года. И вот теперь, после смерти Магистра, Отец-Провинциал активно стал пытаться дёргать за ниточки, с удивлением обнаружив, что больше половины картотеки уже давно устарела. За два последних года, как Петр сел на престол, отодвинув сестру, агентов Ордена в Москве заметно поубавилось.

Когда епископ Владислав Витольд получил вызов от Отца-Провинциала на аудиенцию, он сперва подумал, что речь скорее всего пойдёт именно о проблемах с Московской агентурой.

– Отец-Провинциал? – Владислав в поклоне приложился губами к перстню на протянутой ему иезуитом руке.

– Брат Владислав, присядь, разговор у нас будет долгим. – В свои 57 лет Мацей Красинский выглядел на все 70.

Должность и заботы Ордена давно превратили бравого ляха в подобие собственной тени. Говорил он медленно, и как будто прилагая к этому чрезмерные усилия. Оттого каждое его слово впивалось в мозг собеседника раскалённым железом. И иезуит это прекрасно знал и пользовался таким своим образом весьма умело.

– Вина? – Он махнул рукой в направлении небольшого столика, предлагая гостю самому за собой поухаживать. Ну и посмотреть на реакцию. Всё-таки предложение хозяина выпить, подразумевало некоторую неформальность будущего разговора.

– Благодарю, отец Мацей! – Владислав уловил подтекст и тоже перешёл на более неформальное общение, раз уж хозяин этого шикарного кабинета так хочет. Между собой братья Ордена часто предпочитали обходиться «без чинов». Чего, кстати, никогда не позволяли себе на людях.

Налив два бокала тёмно-коричневого, почти как херес, напитка, епископ с поклоном преподнёс один из них хозяину кабинета.

Повинуясь очередному взмаху руки главы Польской провинции, Владислав наконец-то опустил зад на твёрдую поверхность стула, напротив сидящего шефа. Кабинет и правда был шикарно отделан и обставлен дорогой мебелью. Одни венецианские зеркала чего стоили. Но вот стулья у иезуитов мягкостью и нежным отношением к их монашеским попам никогда не отличались. Напоминая постоянно о том, что они всё-таки монахи, и должны хоть в чём-то соблюдать аскезу. Даже, если, сидя на таких твёрдых стульях и испытывая от этого жуткие неудобства, они по нескольку часов поглощали за одну трапезу блюда, стоимостью, как полдеревни каких-нибудь мазуров. Скромность хоть в чём-то должна быть.

Где-то на третьей минуте дегустации действительно божественного очень выдержанного Токайского отец Мацей наконец-то нарушил тишину вопросом.

– Брат Владислав, ты случайно не знаешь, зачем тебя может вызывать в Ватикан лично генерал Ордена Тирсо Гонсалес?

Епископ огромным усилием воли заставил себя проглотить последний глоток вина. Хотя после слов Красинского по его телу прошла волна спазма, которая чуть не лишила его этого глотка. А ведь мог бы и не удержать. Хоть до собеседника было от силы футов десять, чудом не забрызгал рясу-то. Но сдержался. Выдержке иезуитов учили хорошо.

– Отец Мацей! Я не получал никакого вызова. Иначе бы сразу доложил.

– Да-да, конечно! – Мацей отсалютовал ему бокалом, как бы подтверждая, что он в епископе ничуть не сомневался. – Но запрос пришёл сегодня утром ко мне вместе с почтой от Папы. И я теряюсь в догадках. В письме почему-то не указана причина твоего вызова. Просто приказ, доставить в Ватикан. Вот я и в сомнениях. Либо просто попросить тебя поехать, естественно, дав сопровождение на случай чего-то непредвиденного. Либо заковать тебя и отправить в ящике. Тоже с сопровождением, конечно.

В сочетании со скрипучим старческим голосом спокойная речь иезуита звучала, как приговор.

Но на Владислава большее впечатление произвёл именно смысл слов. После их последней встрече с Митрофаном и отправки в Московию отряда преданных лично ему людей, епископ ждал чего-то похожего. Просто так смерть Ромеля пройти не могла. А, учитывая, что в Московском конклаве именно Владислав представлял Польскую провинцию, такие вопросы однозначно скоро должны были появиться. И он давно был к ним готов. Раскрывать все свои карты он, естественно, не собирался, поэтому зашёл с малого.

– Возможно, до его высокопреосвященства Гонсалеса дошла информация о смерти Магистра Фредерика Ромеля. Мы ведь отсылали известие в Рим об этом скорбном событии как раз до того, как отец-генерал вернулся из Нового света.

– Да? – собеседник покатал очередной глоток вина сперва по нёбу, наслаждаясь букетом перед тем, как проглотить. – Возможно ты прав! Ведь там, по-моему, остались какие-то вопросы по архиву Московской миссии? Ты, кстати, успел узнать что-нибудь новое по этой теме?

– Боюсь, архивы миссии были окончательно утеряны вместе со смертью Магистра. Но наши люди по-прежнему прилагают все усилия к их поискам.

– Усилия, – иезуит посмаковал это слово языком, как будто очередной глоток драгоценного вина. – Ты же наверняка в курсе, что в Москве недавно было совершено убийство главной царской поварихи. Говорят, она ехала в одной коляске с некоей Натальей Еремеевой. И, представляешь, троих нападавших удалось поймать живыми. Какие всё-таки молодцы эти русские!

Епископ держал бокал в руке, а потому угроза подавиться после этой информации его уже не волновала. Рука затряслась, и немного оставшейся в бокале жидкости пролилось ему на пальцы.

– А почему это так нас должно интересовать? В Москве постоянно кто-то кого-то убивает. Варвары!

– Не разочаровывай меня! – Проскрипел собеседник, и Владислав понял, что влип по полной. – Трое выживших нападавших – это твои люди. Их опознали. И я тебе больше скажу. – Отец Мацей сделал почти театральную паузу, отхлебнув опять из своего бокала. – Русские уже едут за тобой.

…

Потеря галеры и бегство рабов ударило по Давид-паше гораздо более болезненно, чем потеря сына. От потери сына страдало только его личное чувство, а от потери имущества султана Сулеймана II могла скатиться его голова.

Он медлил. Найти правильную формулировку, выбрать козла отпущения и красиво отмазаться – это требовало времени.

Но когда до него дошли слухи, что под Очаковом запорожцы разгромили возвращавшиеся из Венгрии войска Девлет-Гирея и Батыр-Гирея, Давид-паша наконец-то созрел. И с началом навигации сел писать письмо турецкому султану.

Ещё недавно хозяин Азова мечтал о том, как после получения его подарка султан сразу же призовёт его в Истанбул ко двору и осыплет давно ожидаемыми почестями. А сегодня он уже трясущимися руками пишет письмо о подлых подчинённых Крымского хана Селим-Гирея, которые упустили грязных гяуров, лишивших богоподобного султана его морского судна. Ведь если бы не эти мерзкие татары, янычары давно бы разобрались и отомстили за эту потерю.

Упоминать потерю единственного сына он, естественно, не стал. Давить на жалость султану было не просто бессмысленно, а крайне опасно. Ждать помощи в решении личных вопросов от главы Османской империи было глупо. Поэтому основной упор был на необходимость выделения дополнительных ресурсов на усиление гарнизона и повышения обороноспособности крепости. С планами покинуть эту дыру и перебраться поближе к трону Давид-паша уже успел проститься. Но, не окончательно.

И дело было даже не в деньгах. Невольницы пропали. Найти быстро адекватную замену, равную по красоте и стоимости, у него всё равно быстро не получится. Значит надо просить денег. Из них часть можно будет потратить как раз на поиск новых подарков. А делать виновниками всех его бед этих грязных кочевников ему было не впервой. Тем более Селим-Гирей уже давно всем поперёк горла был со своими вечными проблемами. Проще будет договориться с Саадетом. У него хоть слова с делом никогда не расходятся. И скидку хорошую на рабов он делает.

И Давид-паша второе письмо написал в Крым. Вариант с юными невольницами он всё-таки считал оптимальным. Тем более, после получения им вчера письма от брата из столицы.

Проведший до восшествия на престол в тюрьме почти 39 лет, султан Сулейман II особо не занимался государственными делами, но женщин любил. Особенно молоденьких славянок. А тут вдруг эти слухи о болезни султана. Козырь с невольницами теперь надо было пытаться разыграть ещё быстрее.

А сын? Ну, жалко, конечно. Придётся, видимо, ещё одного родить, пока не поздно.

И дописав наконец оба послания Давид пошёл в покои к любимой наложнице. Стресс последних месяцев не сильно способствовал его либидо. Но теперь, приняв для себя окончательные решения своих вопросов, он шёл на ложе улыбаясь.

Может весеннее солнышко, а может выпитая утром пиала перебродившего кумыса, но настроение у паши было приподнятое. Впрочем, он ощущал приподнятым не только одно настроение, и оттого улыбался ещё шире.

…

Иван Семёнов возвращался в Москву с небольшим отрядом казаков. Как только лёд сошёл, так и пошли по воде. В этот раз никакого конного отряда сопровождения атаман с собой не брал. Не в поход собирался.

Оксана сидела на корме и смотрела на краешек солнца, только что появившийся из-за излучины реки. Восход был сказочно прекрасен. С последней стоянки они отошли всего с полчаса назад, а лучики солнца уже начали греть лица гребцам. Весна в этом году была поздняя, но солнышко уже припекало с самого утра.

Москва. Она много раз представляла себе, как муж возьмёт её с собой в столицу. Как они вместе пойдут по Красной площади. Как она будет долго ходить по лавкам и выбирать заморские ткани и украшения для себя и детишек. И для мужа.

Она посмотрела на стоящего у мачты Ивана и улыбнулась своим мыслям. Взять вдову с двумя детьми мог не всякий. И дело тут вовсе не в любви.

Оксана действительно была красива и статна. Две беременности ничуть не уменьшили её привлекательности, и многие казаки в их станице заглядывались на молодую вдову. Первого мужа Оксаны, Прокопия, убили татары. С тех пор всё хозяйство она вела одна. И дом, и детей поднимала. Старые мать с отцом уже давно померли, а хозяйство оставили ей совсем небольшое. С измальства приученная к крестьянской работе, руки она после смерти мужа не опустила. Но было тяжко. Оттого и характер у неё был такой. Не жёсткий, но упрямый. Своенравна она была. И все казаки, кто мимо ходил да облизывался на молодку, так мимо и проходили.

А он не прошёл.

Было в Иване что-то странное, притягательное и пугающее одновременно. Уже немолодой атаман, едва взглянув первый раз на Оксану на улице, словно молнией обжёг. Она уже и забывать начала, каково это, быть за мужем. А тут вот вдруг будто солнце в груди запылало. И ведь он так взгляд от неё и не отрывал тогда. Странно всё так было, как во сне.

А теперь уже третий год, как она снова венчаная. И не пожалела об этом ни разу.

…

У Семёнова сперва было дикое желание рассказать Оксане про себя. Про то, откуда он. Кем был. Про будущее. Сердце на части рвалось, когда выдумывал про себя небылицы. Но глядя ей в глаза понимал, нельзя ей знать такое. Многие беды могут от знания такого приключиться.

Но, побывав в Москве, и увидев, как Владимир Волков с Пелагеей общаются, как боярыня смотрит на мужа, прекрасно зная, что он не от мира сего, Иван опять вернулся к прежним мыслям. Если Пелагея спокойно эту информацию восприняла, то почему его Оксана должна будет отреагировать как-то иначе? Она ведь его и правда любит! Венчались! Живут душа в душу! Так почему им тайны иметь друг от друга нужно?

Он тоже обернулся на жену. Глядя на её ангельское улыбающееся ему лицо при свете восходящего светила, Иван вдруг принял для себя решение. Они ведь уже давно одно целое! Вот в Москве с Пелагеей её познакомлю и всё расскажу. Ребята точно слова против не скажут!

…

– ДА НЕ ЗНАЛ Я! ВОТ ТЕ КРЕСТ! – Иван уже охрип, пытаясь перекричать Илью. – Не было там ничего про это! Понятия не имею, почему!

Илья тоже уже притомился. Он и так в себе эмоции поначалу сдерживал, пока они одни не остались. Не хватало ещё при жене Ивана начать на него орать.

– И я, кажется, догадываюсь почему. – Михаил сидел рядом за столом и постукивал пальцами по столешнице.

– Опять это твоё «предназначение»? – Костик зло поглядел на Мишу. – Чему быть, того не миновать? Мих, ты сам-то в это веришь?

– Мы сами архив в тайник закладываем постепенно. И до сих пор ведь не вложили туда бумаги, где про Нину упомянули. А ведь уже две недели почти прошло. Почему?

– Ну, может руки пока не дошли? – Василий посмотрел на Илюху. А тот понуро глядел в пол. Штатный архивариус попаданцев, знатно прооравшись на атамана, сидел теперь и молчал. – Илюх!

– Не могу! Как подумаю о том, чтобы это написать, так что-то прям останавливает. А вдруг поменяем как-то историю этим. Нас же и не стать может сразу после такого.

Он хотел ещё добавить, что рисковать так жизнью своего будущего ребёнка у него рука не поднимается. Но все и так поняли это по выражению его лица. Особо объяснять никому уже и не надо было.

– Ясно! – Костик вздохнул и похлопал Мишу по плечу. – Ну, как-то так, получается.

– Кабы не … смерть Нины… я бы и про ранение Натальи написал. А теперь вот и про это не могу. – Илья понимал, что орал на Ивана он больше в бессильной злобе на самого себя. Сам же закладку про это в тайник не делал. И не сделает уже похоже.

– С Данилой надо делать что-то! – Вася тоже глубоко вздохнул. – После похорон ведь как в Тулу уехал, так и не вылезает из мастерской своей. Я уже узнавал. Даже не ест почти ничего.

– Я уже пытался говорить. Да вы все и так знаете. – Владимир, до этого молчавший в голове большого дубового стола, на этот раз даже привстал. – После похорон Данила больше ни с кем тогда говорить не хотел. Парень ведь совсем так с катушек съедет. Надо Славика к нему послать. Может у него получится. Время лечит. – И он посмотрел на Василия.

После смерти невесты главного царёва дознавателя прошло уже почти два года. Но для Василия всё было, как будто вчера. Так что, с Владимиром он бы тут поспорил. Но не стал. Не время спорить сейчас. А Даниле – работа в помощь! Чем бы парень там у себя в мастерской не занимался, всё ему на пользу только. Не забудет. Но энергия выход найдёт. Лишь бы не убил там кого…

…

Ульянка глядела на своё свадебное платье и плакала. Про их с Сергеем свадьбу на Красную горку уже никто и не вспоминал. Да и ей самой как-то не до того было совсем. А вот сейчас вытащила платье из шкафа и разрыдалась.

Серёженька ей тогда ведь ничего даже не сказал. Просто посмотрел так. И она всё поняла. Не время сейчас для них. Для их счастья.

Нину она знала очень недолго. Но общие приятные хлопоты по поводу предстоящих свадеб их сильно сблизили. И теперь, стоя на кладбище в кругу большого количества народу, пришедшего отдать последние почести известной на всю страну главной царёвой поварихе, Ульяна вытирала слёзы и сильнее прижималась к плечу любимого.

А потом уже после отпевания и похорон Нины, Сергей обнял Ульяну и прошептал ей на ушко, что у них всё будет хорошо, что он её никому в обиду не даст, что будет хранить их любовь всю жизнь. И эти слова лучше любой свадебной клятвы запали ей в сердце.

…

– Что случилось? – Аиша услышала рыдания подруги и тут-же оказалась на пороге её спальни. Потом увидела лежащее на кровати платье, и вопросы отпали сами собой.

Это платье они выбирали в Ульянкой вместе у какого-то иностранного портного в Немецкой слободе. Тогда ещё не зная, что Нина с Натальей попали в засаду, возвращаясь как раз с примерки Нининого свадебного наряда.

Говорить уже ничего было не надо. Все слова они с подругой уже давно сказали и друг другу и всем их новым друзьям. Поэтому Аиша просто подошла и обняла рыдающую девушку.

– Всё будет хорошо! – эти слова по-русски чернокожая дочь главного шамана выучила уже давно.

А сама мыслями была уже там, в Марселе, где имел стоянку корабль, который она с удовольствием сожжёт вместе со всем его экипажем. Ибрагим ей обещал.

– Всё будет хорошо!

…

Глава 2

Брат Леонид умер тихо во сне. Господь призвал к себе верного своего слугу перед самым рассветом. Послушник, обнаруживший поутру труп в келье монастыря, особо этому не удивился. Старику было уже почти семьдесят лет. И болел он долго. Странно только, что рядом с телом на полу валялась небольшая подушка, на которой иезуит обычно любил лежать головой. Но мало ли, как она так упала…

Владислав был в бешенстве. Его лучшие люди, которых он прикармливал столько лет, сдали его в одночасье каким-то московитам. Митрофан, сволочь, не мог уследить за ними?! «Возьму! Головой отвечаю!» Пся крев! Надо было и его удавить сразу! Меньше бы теперь хлопот было. А с попаданцами этими Владислав и сам бы со временем разобрался.

Он выехал из Варшавы в Рим уже на следующий день, после получения подтверждения, что брат Леонид покинул этот мир. Всё ж одной проблемой будет меньше. Теперь о проекте Попаданцы знало всего двое. И второй такой ошибки Владислав уже не допустит.

В его большом доме в Варшаве он оставил небольшое послание для русских. То, что эти псы придут за ним, он не сомневался. Пожил в Москве в своё время. Мстить они умели. Расправа над Московской миссией Ордена тому подтверждение. Да и в случайную смерть Магистра Ромеля он не верил. Не могло такого быть! А все эти сказки про «Божью волю» они в Ордене только варварам рассказывают.

В коляске сильно трясло, а ехать до Кёнигсберга было ещё далеко. Он мог бы и в Гданьске найти корабль до Рима, но в Кёнигсберге у Ордена было своих несколько судов. А тратить деньги на фрахт чужого судна было бы расточительством. При всём богатстве Ордена, деньги они считать умели. И всегда в свою пользу!

…

– По Митрофану …?

– Ищут. – Васька пожал плечами. Мол, вы и так понимаете. Тот ещё тёртый калач.

– Если просто логику включить, то он сейчас должен драпать прям шустро. Думаю, в Рим поедет. К генералу ихнему. Один в поле не воин. Будет помощь просить. Раз с Владиславом так подставился, к нему теперь не вернётся. – Костик что-то задумчиво чертил на листе серой бумаги.

– А если не в Рим? Может в Америку?

– Не, далековато. А Ворфоломей что там ещё пишет?

– Владислав выехал из Варшавы. – Васька повернулся опять к Ивану. – Ты уверен, что он морем пойдёт?

– А то! Сейчас в Европе эта заварушка в Людовиком всем знатно нервы треплет. Посуху не вариант точно. А после смерти папы Александра VIII там такая движуха началась среди католиков. Все ж куски пожирнее себе отжать хотят. А некоторых священников так и вовсе в тюрьмы посажали, до поры, пока нового папу не выберут. Чтобы не маячили и народ не нервировали.