Серебряные нити Шардена. Пепел и тис

По залу прокатился беспокойный ропот. Я знала и видела Сферу – и в обычной жизни, правда, стража всегда кривила морду, увидев серебряные искры Тени в вихре Сферы, когда я касалась её прохладной поверности. Учёные маги Совета приглашали меня и Магистра Теней взглянуть именно на ныне украденный артефакт, изучить отпечаток магии, чтобы дать совет, как возможно было сделать что-то похожее без воззвания к Этерне. Теневые артефакты, попавшие к злонамеренным магам, были очень и очень опасны, но случаев кражи не было уже очень много лет, поэтому – порой к их охране относились спустя рукава – все привыкли, что в Иль-де-Виреле безопасно – тем более, все теневые маги (кроме меня и Магистра Теней) были уничтожены пять лет назад. Глупейшая ошибка человечности, доверия миру, идиотский "человеческий фактор", которым часто прикрывали откровенную безалаберность и пренебрежение должностными обязанностями.

– Пострадавших нет? – уточнила я, чувствуя, как нехорошее предчувствие ворочается в груди, царапая нутро своими огромными, острыми кинжалами-когтями – "бойся, бойся, Айлин" – шептало оно.

– Только витрины. И здравый смысл, если верить донесению Ириса. – Ауриэль отпустила кривую, почти незаметную усмешку одними губами, не затрагивая глаза. – Магия в воздухе… неясная. Если кражу совершил кто-то из бывших учеников Круга – это очень опрометчивый поступок, ведь магию тени легко считать – у каждой есть уникальный отпечаток. Но всё равно – мы не можем позволить, чтобы такие вещи попадали в чужие руки.

Лаэрк Рейлтан сощурился и пробасил:

– Вы хотите сказать, её украли прямо из-под носа Совета? И никто не заметил? Лигаты? Стража Иль-де-Вирела? Теневые маги не ощутили всплеска силы Этерны?

– Мы не следим за тем, что… считалось мёртвым, – пискляво, с мерзкой усмешкой вставила Хельта-лошадь-Льоренс. – Мы перестали бояться Тени после того, как почти весь Круг был…ликвидирован. Жаль, но именно это и стало слабостью Совета, глупейшим просчётом. Мы считали, что все теневые маги, кроме дражайшего магистра Хаэля и милой госпожи Мистр – мертвы. Мальчишка из академии – не в счёт. Но вы уверены, что нам не придется потом разбираться с ним? Что он не доставит нам проблем и не станет угрозой – не слишком ли опрометчиво будет думать, что неопытный маг просто проигнорирует такую силу в своих руках?

Госпожа элериарх кивнула Льоренс и обратилась к Лаэрку.

– Да, господин Рейлтан, я признаю свою…ошибку. – бесцветным голосом произнесла Ауриэль, повернувшись к нему лицом. – Не обеспечить хранению столь важного артефакта Стражу Совета – то действительно полностью моя вина – маги Тихого Круга не давали знать о себе более пяти лет, мы были уверены, что они все давно кормят в земле червей. Или гниют во временных петлях Тени. Лаэрк, в городе, благодаря лигатам и вашей работе – полностью безопасно. Было до этого момента. – прищурилась Первый Лик Совета и в голосе её тотчас зазвучали стальные нотки. – Но о том, почему Северные древности не патрулировались в тот день, мы с вами побеседуем…отдельно. Как и о том, что делать с мальчишкой. – отчеканила элериах.

Лаэрк по-военному кивнул, не выказав боле никаких эмоций. Я сдержалась, чтобы не поперхнуться, и лишь вытаращила глаза, глядя на Эльсу напротив меня – та сидела с глазами точно такого же размера. Определенно – наши глаза сейчас стремились стать похожими на чайные блюдечки из лавки Лавра – мои блюдца – светло-серые, перламутровые; блюдца Эльсы – цвета весенней, свежей травы – потому что Элериах Шардена, Примарх Иль-де-Вирела, Председательница Совета Семерых, госпожа Ауриэль Тенцзар никогда вот так, открыто, на заседании Совета, среди красных плащей и Асессоров (тех, кто присутствовал на Заседаниях, состоял в ответвлениях Совета или выполнял задания по поручениям Совета, имел право голоса, но менее весомое, чем у красных плащей – в данный момент – я, Ирис и Эльса) никогда не признавала своих ошибок и уж тем более – не извинялась.

Ирис, наш общий друг, не разделив (или не заметив) нашего замешательства, разрядил гнетущую обстановку – громогласно хохотнул, хлопнув ладонью по столу – жалобно пискнули два десятка серебряных колец на его пальцах – магический стол, кажется, закипел от такого безалаберного отношения к себе, реликвии Шардена. Клянусь, если бы столешницы умели разговаривать – дуб бы тут же задохнулся от гнева и завопил – "что вы себе позволяете, экий нахал! уважайте Шарден и его наследие, вы, гнусный свин!" – прямо послышалось мне из небольшой трещины на столе.      – Ну наконец-то, движуха! Я уж думал, что здесь только бумаги перекладывают. Разрешите мне принять участие, госпожа Тенцзар. Кто как не я проберётся в подвал, куда даже крыс не зовут? Северные древности – это как раз такое местечко. Разруха, пьянчуги, бордели – всё, как я люблю.

Пауза. Густая, как смола – можно было услышать взмахи ресниц семерых красных плащей. Где-то, кажется, застрекотал сверчок – в октябре? Святая Этерна. Я затаила дыхание и боковым зрением посмотрела на друга, ожидая развязки – не выгонит ли его прямо сейчас с заседания госпожа элериарх? Или её терпение лопнет и Ауриэль сошлёт его в Ауланнар?

– Господин Талькар, – вкрадчиво прознесла Тенцзар, медленно переводя с Рейлтана на Ириса свой взгляд. – Если бы я хотела послать вороватого шута и хама в подвал – взамен него я бы пригласила на заседание крысу из Северных Древностей. Она хотя бы не разбрасывается неосторожными, неуместными словами на заседании Совета.

Эльса тихо прыснула в кулак, замаскировав это под кашель и переглянувшись со мной – я подметила, что глаза уже вернулись к нормальному размеру; а Ирис примирительно поднял руки и шутливо поклонился, с честью приняв поражение в этом противостоянии – ему явно все еще хотелось жить, а не гнить в Ауланнаре. Но подлец тихо, так, что услышала только я – пробормотал, опасно, на грани всех мыслимых приличий, приблизившись к моему уху – "я бы плиглясила на засетание клысу". Придурок! Я еле сдержала хохот, но тихо шепнула ему ой-какое-нелестное оскорбление в ответ, тоже так, чтобы услышал только он. Ирис сощурился и ощутимо пнул меня под столом металлическим носком своего ботинка. Почему именно на самых важных заседаниях, встречах – такие глупые, детские вещи кажутся самыми смешными в мире?

– Итак, – как ни в чем не бывало, продолжила элериарх. – Мы подозреваем, что действовал кто-то из тех, кто раньше учился или преподавал в Тихом Круге. Кто умеет чувствовать тень – но больше не связан с Советом. Кто-то, кто всё-таки ускользнул из-под наблюдения. Кто-то, кого мы считали мёртвым – и он либо всегда был в Иль-де-Виреле, либо как-то смог обмануть – в возможности чего я очень сильно сомневаюсь -стражу и городскую Сферу Отклика, которая контролирует всех приезжих гостей Иль-де-Вирела на предмет того, отклик какого бога или богини получил маг.

Вараст Дархан, как всегда, был сух и язвителен:

– Удобно, что никто, кроме двоих теневых магов, не способен почувствовать эти отпечатки магии.

– А вы попробуйте, вдруг Тень вам откликнется? – прошипела я, даже не подумав над разумностью ответа. – Но, боюсь, вас магия сожжёт раньше, чем вы успеете сказать «совет».

Сенешаль стушевался, но некрасиво побагровел от ярости до самых кончиков ушей. По Залу тихой волной поднялся беспокойный шёпот красных плащей. Лишь Лаэрк Рейлтан, шумно выдохнув, потёр ладонью лицо – очередная проблема свалилась тяжелым грузом на его плечи. Ауриэль проигнорировала колкость Вараста и снова перевела взгляд на меня – да я сегодня, очевидно, местная знаменитость! – в этом взгляде элериарха не было эмоций – только необходимость, необходимость использовать меня как инструмент. В очередной раз.

– Госпожа Мирст почувствует, если Сфера всё ещё активна, цела и сможет отследить артефакт. Либо, возможно, кто-то из вас двоих узнает отпечаток магии вора. Пусть и магистром Теней является господин Хаэль, – она кивнула Эврену, который коротко ответил ей тем же, – я не буду отрицать что у Асессора Айлин самый высокий уровень чувствительности к Магии Тени. Мирст и Хаэль отправятся в Северные древности. Магистр знает тех, кто гипотетически мог это сделать – это мог быть кто-то из уцелевших учеников или наставников. И, конечно, Эврен все еще куратор и поручитель Айлин, хотите вы того или нет, нравится вам это или нет. Отправляетесь сразу после заседания. Если понадобится – возьмите с собой Талькара. Мирст, Хаэль, вопросы?

"Нет, госпожа элериарх," – в унисон ответили мы с Эвреном, кинув друг на друга короткие взгляды. Порой он был невыносим – мы работаем в паре уже пять лет – вернее, он – мой надзиратель, тюремщик и сторожевой пёс вот уже пять лет. Я попала в Совет сразу после восстания Тихого Круга, основателем которого был Эврен. Во-первых – он сумел доказать элериарху Ауриэль и Хранителю Законов и Войны Рейлтану, который считал это восстание своим личным упущением – свою непричастность к заговору и диверсии, а во-вторых – лично поручился за меня, как за самую сильную ведьму Круга, оставшуюся в живых. Он смог уговорить Совет сохранить мне жизнь, надавив на то, что я могу приносить пользу Совету в расследовании преступлений, где была задействована теневая магия – ведь мой уровень был практически равен уровню самого Магистра, а чувствительность к Магии Теней – даже больше, чем у него самого. Я, конечно же, ему благодарна за спасение жизни – но иногда он бесил меня так, что мои серебряные татуировки, нанесенные Тихим Кругом от груди до кончиков пальцев – раскалялись. Например, сцена, которая произошла пять лет назад, практически сразу после того, как меня приняли в Асессоры Совета:

Внутри Временной башни, пять лет назад. Зал Семерых. Поздний вечер.

– …исходя из показаний магического дозора, всплеск произошёл на стыке каналов, в районе Старого моста, – вещал Лаэрк Рейлтан, и голос его тёк, как вязкий мед, что уже успел засахариться. Заседание шло уже невозможно долго, скучно и уныло – но, конечно, это было лучше, чем кормить собой червей в земле. Я сидела рядом с Эвреном – моим куратором и поручителем – и слушала нудные речи, уставившись в витражные окна, за которыми медленно тонул закат, окрашивая стекла алым. На руке у меня дрожало серебро – магия пульсировала с тревожной ритмичностью. Я была еще непрофессиональна, и не умела сдерживать свои силы – порой магия очень показательно давала о себе знать, позволяя читать мое истинное состояние как открытую книгу. Но в Совете мне не дано было право голоса, я была Асессором, но все понимали – я присутствовала здесь формально, лишь для того, чтобы я была под присмотром Эврена и никого не убила – но… ведь доверие можно завоевать правыми речами?

– Простите, – я, неловко проехавшись стулом по полу, поднялась с места, не дождавшись, пока меня попросят – да и не попросили бы, на самом деле. – Но вы все либо не видите очевидного, либо очень удобно делаете вид, что не видите.

Тишина зазвенела. Все головы мигом повернулись ко мне. Госпожа элериах, Ауриэль Тенцзар, приоткрыла рот в немом удивлении – непозволительная демонстрация истинных эмоций! А Эврен – кажется, он закипел – до этой секунды он казался каменной фигурой, даже не шелохнулся за два часа заседания – но я услышала, как он шумно выдохнул через ноздри.

Наверное, я выглядела дико смешно и нелепо – пятнадцатилетний нескладный подросток – растрепанные пепельные волосы, ярко-красные, заплаканные от скорби по друзьям, глаза. Старое платье Тихого Круга, запятнанное и заштопанное – у меня было много хорошей одежды, но это платье было безумно мне дорого – единственное, что я унесла из Круга (кроме Торша). Неопытный теневой маг, пытающийся чему-то научить красные плащи, которые заседали тут десятками лет – но тогда меня это не волновало. Глупая девчонка, не понимающая, что её доверие действительно предали, и до сих пор старающаяся верить в то, что мир очень прост и все могут просто жить в согласии и равноправии. Я, как будто не замечая замешательства Совета, продолжила, игнорируя назревающую дыру с правой стороны моего лица – это взглядом её буравит куратор:

– Вчерашний всплеск совпал по структуре с тем, что случился два года назад в Тихом саду. Тогда никто не поверил, что это был контролируемый вызов Тени. Сейчас – та же амплитуда, тот же резонанс. Если бы вы хотя бы раз открыли архивы Круга…

– Эти архивы с недавних пор запрещены, – зашипев, холодно оборвала её Хельта Льоренс— И ты прекрасно знаешь это, девочка. Это знаю даже я, Страж Казны, как это не знать тебе, воспитаннице Тихого Круга?

– Представьте себе! Магия Тени запретами не управляется, – выпалила я, парируя. – Она просто происходит! Происходит бесконтрольно – особенно сейчас, когда вы перебили всех теневых магов. Этерна в бешенстве! Так может, стоит стать союзниками с ней, а не врагами?!

Одновременно с возмущенным аханьем Хельты, больше похожим на змеиное шипение – густое полотно тишины разорвал звук скрипнувшего стула – в этот момент Эврен поднялся, нависнув огромной обсидиановой глыбой надо мной. Он не сказал ни слова – просто бесцеремонно схватил меня за локоть, прошёл через Зал – быстро, бесшумно, как хищник, поймавший свою добычу, и выволок в коридор – прямо под изумлённые взгляды всего Совета и остальных присутствующих Асессоров – совсем еще зеленых Ириса и Эльсу. Хлопнули массивные дубовые двери Зала, отрезая пути к отсуплению. Стражники по бокам от дверей недоумённо воззрились на наш дуэт, переглянувшись.

– ЧТО. ТЫ. ТВОРИШЬ?! – прорычал он, резко толкая меня к стене, аккурат рядом с каменным барельефом. Еще чуть-чуть – и он бы орал на труп – барельеф был острым. Его рука – холодная, сильная – больно пригвоздила меня к вертикальной поверхности. Куратор смотрел мне в глаза, и во взгляде его была отнюдь не похвала за смелость, честность – как я надеялась – а самый настоящий гнев Вельмонта, не меньше – а на эмоции он был очень скуп.

– Убери руку! Я говорю то, что никто не хочет говорить, – пробурчала я, пытаясь вырваться из железной хватки своего тюремщика. – Разве ты не видишь, что…

– МИРСТ! Тебе приказано, приказано мною, молчать, пока ты – долбаный Асессор, а не советник! – перебил он, теперь хватая меня за плечи двумя руками – стена впилась в лопатки, глаза стремились вылезти из орбит от боли. – Что сложного – посидеть три часа и просто помолчать?! Ты нарушаешь протокол, благодаря которому ты здесь, за соблюдение тобой правил которого я отвечаю головой! Ты здесь – только благодаря моей доброте и нежеланию губить твой талант, а ты – подрываешь моё доверие. Ты – до сих пор угроза в глазах Совета. И ты предлагаешь снова открыться магии Тени? Когда мой же Тихий Круг месяц назад устроил восстание и едва не перебил Совет, а вместе с ним – и весь Иль-де-Вирел?! Ты понимаешь, насколько шаткое и мое, и твое положение, тупая ты дура?! – громогласные, брошенные, как пощечина, возгласы куратора эхом отражались от стен коридора – "дура, дура, дура…" – вторило его голосом само здание Совета.

Умом я понимала, что он был прав. Чертовски прав – я дура и не понимала очевидного. Но мне было так больно и обидно от того, что вся моя привычная жизнь в один миг была разрушена, и теперь я обязана расплачиваться за то, что жива, тем, что сижу и любезничаю на идиотских заседаниях без права голоса. Я обязана слушать, как красные плащи отрицают необходимость изучения Магии Тени, как они перешептываются о моих серебряных татуировках, как опасаются смотреть мне в глаза – а уж о первой встрече с Советом я и вспоминать не хочу – госпоже Тенцзар пришлось тогда завершить заседание раньше времени, потому что все, кроме неё и Эврена были несогласны с их совместным решением.

Теперь я обязана слушать, как моих дорогих наставников, друзей – которые поголовно теперь были мертвы – называют изменниками, диверсантами, подлецами. Иногда я думала, что лучше бы я умерла вместе с ними – пусть меня бы вовлекли в заговор, пусть я бы тоже совершила государственную измену. Назойливая мысль с того самого дня плотно сидела в моей голове – я виновата, виновата в том, что я жива – а они нет. Я виновата в том, что мне повезло, что мне сохранили жизнь… моя дорогая подруга Лиарен, добрая хозяйка Веда, наставник Райс – все были мертвы. Я позорно икнула, сдерживая очередные рыдания – но предательская, одинокая слеза всё-таки капнула на руку куратора, которая все еще прижимала меня к стене.

– Я не боюсь их. – одним выходом произнесла я, боясь разреветься, если произнесу больше четырёх слов.

Что-то неизвестное в его взгляде дернулось. На миг – и сразу пропало. Осталась только та сдержанная ярость, которая, казалось, питала его с детства, и в целом – обеспечивала жизнедеятельность всего его организма, была топливом, разжигая в нём непонятную ненависть ко мне день за днём. Это был холодный, колкий, пугающий, строгий взгляд. Так смотрели архонтеры лигатов на преступников – беспощадно, презрительно, с полным безразличием относясь к их дальнейшей судьбе. Он приблизился вплотную к моему лицу – ноздри щекотнул терпкий, острый, яркий аромат пепла и тиса. Я нутром почувствовала, как тень за его спиной шевельнулась, будто живая – в целом, с его уровнем магии Тени – это было не исключено. Я вжалась в уже родную стену еще плотнее, от греха подальше, игнорируя саднящие лопатки.

– Если. Ты. Произнесешь. Ещё. Слово. Которое. Заставит. Совет. Или. Меня. Усомниться. В. Тебе, – по-военному отчеканил магистр, медленно, делая четкие паузы после каждого слова. – Ещё хоть одно слово, хоть один намёк, Айлин, и не Совет отдаст приказ о твоей казни – а я лично тебя задушу. Не потому, что ты опасна. А потому, что ты портишь мою репутацию, которую я выстраивал годами, выгрызал зубами, завоёвывал кровью и убийствами недругов уже тогда, когда тебя еще даже в планах не было. И я не позволю такой глупой идиотке, как ты – пошатнуть моё положение. Не заставляй меня жалеть о моём решении сохранить тебе жизнь.

Я потупила глаза – татуировки на теле обжигали, он меня злил, хотелось кинуться ему в лицо, хотелось призвать Тень, чтобы – если не убить, хотя бы вмазать ему как следует – но он был прав. Был прав, как и всегда – и я сдавленно кивнула, незаметно утирая и без того красные глаза краем потрёпанного рукава. Магистр Теней, Пятый Лик Совета смотрел на меня ещё секунду – я подняла взгляд, встретившись с ним глазами – гнев в его темных зеркалах души поутих, тени спрятались – в коридоре резко посветлело, хоть и без того был поздний вечер. Потом мужчина резко отступил, пропуская меня к дубовым дверям.

– Возвращайся в Зал. И держи рот на замке, будь так добра.

Я вернулась. И не сказала больше ни слова в тот вечер.

Эврен

Эврен стоял спиной к стене с барельефом, где еще пару минут назад он едва не придушил свою подопечную. Магистр разжал пальцы – только теперь заметил, что в ладони осталась капля крови. Не девчонки – своя. Сжал кулак слишком сильно. Не в первый раз – и, скорее всего, не в последний. Он не мог объяснить, почему эта малолетняя ведьма так действовала ему на нервы. Может, потому что говорила слишком честно, открыто, наивно и не понимала, до чего её может это довести. Может, потому что напоминала ему, каким он когда-то был, до обетов, до рангов, до той ночи, когда он впервые увидел, как его же Тень сжигает человека изнутри – крик умирающего до сих пор стоял в ушах при воспоминании о том ужасе. Она просто не понимает, о чём она толкует и в чём она пытается убедить красных плащей. А еще – она, безусловно, наглела – подставляя своего куратора перед Советом – определенно хотелось её убить – сразу стало бы проще жить.

– Идиотка, – выдохнул он, потирая ладонями лицо. – безбашенная идиотка.

Он поправил складки мантии, пригладил волосы, и только затем вернулся в Зал, как будто ничего не случилось.

Глава 2. Товар дня – неприятности

Северные Древности начинались внезапно, как шрам за искусно вышитым воротом. Один поворот – и белизна иль-де-вирельских фасадов, щедро умытых светом, обрывалась, будто её вычеркнули с улиц города. Камни на мостовой становились шершавыми, как обрывки чужих воспоминаний, окна – заколоченными, перекрытыми ставнями, а вместо яркого света фонарей – лишь жалкая, тусклая пародия на свет. Время близилось к вечеру – синие сумерки медленно, но верно сгущались, скрывая под своим пологом силуэты нашего трио.

Это место не вписывалось в остальную ткань города, и всё же продолжало на ней жить, как паразит – или как забытый бог. Я слышала, как его называли: помойное кладбище, район утечек, портовый палимпсест. Я нарекла его иначе – место, откуда проще уйти, чем исправлять его. Когда Совет лет двадцать назад принялся за капитальную реконструкцию Иль-де-Вирела, деньги текли, как весенние реки: новые арки, мраморные лестницы, площади, что сияли белизной даже в дождь. Но до Древностей руки не дошли – или не захотели дойти. Там были дома с историей – да такой мерзкой, которую всем было удобнее не разворачивать. Многие постройки принадлежали старым семьям: древним, упрямым, а иногда – и политически опасным. Кто-то жил там по-прежнему – среди призраков былого величия и ржавчины. Кто-то давно уехал, но оставил за собой печати, проклятия, заклятия – которые не отменишь ни золотом, ни голосованием. Магистр Теней, Эврен, шагал со мной рядом молча, но я знала – он чует, как и я: под нашими ногами шепчет спрятанный ото всех пласт Шардена – забытые клятвы, старые, тайные алхимические погреба, обрывки сетей, по которым неспешно, посмеиваясь, скользила Тень.

– Почему они просто не снесли этот район? – спросил Ирис, качая головой и пиная металлическим носком ботинка с пути что-то очень неэстетичное и дурно-пахнущее. Я не ответила сразу – Эврен тоже промолчал. Этот баран открыто недолюбливал Талькара, считая его слишком назойливым и порой лезущим не в своё дело – это был еще один из бесконечных предметов споров между мной и куратором. Я считала – а чего надо было ещё ожидать от бывшего вора? Галантности и манер, достойных элериарха? А Хаэль всегда закатывал глаза и пытался доказать мне, что раз этот прохвост получил звание Асессора Совета – он должен ему соответстовать. Один раз он меня так взбесил своими нравоучениями насчёт моего друга, что я бросила в эту теневую рожу свою толстую записную книгу, в которой делала пометки во время заседаний Совета – та, совершив крутой вираж – прилетела ему острым углом прямо в лоб, оставляя дивной красоты алую царапину. Мы потом месяц не разговаривали – один из лучших месяцев прошлого года.

Ветер, пахнущий прелыми перьями, нечистотами и медью, потянул меня за капюшон – я вспомнила, что нужно ответить Ирису:

– Потому что боятся, что с обломками выйдет наружу то, что… или кого… они спрятали. Тайны Совета и Шардена – неисповедимы. И я бы не стала в них лезть. – я повернула голову вбок, посмотрев снизу-вверх на великий-Пятый-Лик-Совета – Магистр Теней, не смотря на нас, чеканил шаг рядом. Невысокие каблуки его ботинок стучали военным маршем. То были шаги не просто одного из Семи – это был шаг великого Мага Тени, преисполненный тихой самоуверенности и скрытой угрозы. Его молчание раздражало – не потому что было пустым, а потому что в нём чувствовалась власть. Такая, что не кричит, не требует, не угрожает. Просто есть. Я неосознанно сжала кулаки – потому что рядом с ним всегда тесно, даже если между нами три шага. Иногда мне казалось, что он слушает не мои слова, а то, чего я не говорю. И от этого хотелось кричать – он знал, как на меня давить. И даже когда молчал – всё равно давил.

Ирис щёлкнул пальцами, заставляя уличный фонарь мигнуть, будто в насмешку.

– Звучит, как начало байки. Только без счастливого конца, – буркнул он, вытаскивая из-за лацкана плаща кинжал, не совсем ради угрозы, скорее – как привычку. Друг безумно любил своё оружие – это действительно был потрясающий красоты клинок. Даже меня он завораживал, хотя я питала тёплые чувства только к своему луку; и в целом – предпочитала дальний бой ближнему. Вместо обычной гарды отполированное до блеска стальное лезвие кинжала венчала роскошная, отлитая лучшим кузнецом Шардена, бронзовая, нагая дева, инкрустированная сапфирами цвета ночного неба в самых…интересных местах. Не знаю наверняка, доводилось ли этой красотке убивать людей – но судя по тому, что Ирис любил беседовать со своей подопечной, не выходил без неё из дома и даже дал ей имя – Селин – думаю, она определенно уже пробовала кровь врагов на вкус.

– Ты думаешь, они просто забыли про эти улицы? Очень оптимистичное мышление, я бы сказала – радужное. – усмехнувшись, я бросила взгляд на заколоченное окно, где шевельнулась тень, слишком густая, чтобы быть просто ветром или мороком – и спешно отвела глаза. В Древностях лучше делать вид, что ты ничего не видел.

– Нет, – хохотнул Ирис, забавляясь с клинком. – я думаю, они специально забыли. Как забывают имя мертвого любовника.

Переулок резко свернул на улицу Серебряной Кости – чертовски поэтично! А главное, с каким намёком и уважением к серебру теневых татуировок! – будто сам уводил нас прочь от глаз обитателей Древностей. Дома сгрудились ближе, как свидетели заговора, и воздух стал вязким – тягучим от старой магии, заклинаний и утечек. Здесь пахло медью, смолой и боги знают, чем еще. И в этом запахе – Тень – её прохладное дуновение не спутаешь ни с чем, почувствовав даже один раз в жизни. Эврен остановился первым – резко, как будто аварийная остановка магпоезда – я едва не врезалась в черную глыбу его спины и тихо ругнулась, в последний момент весьма успешно отшатнувшись назад.