Ауррория. Книга I. Пепел на снегу

Он посмотрел на Кейт. Крахен! Она была напугана! Утром ему показалась, что страх и недоверие между ними начали понемногу таять, но теперь её взгляд вновь направлен внутрь себя. Она как будто пыталась переварить произошедшее.

– Кейт.

Он потянулся к ней, но она сразу отпрянула.

– Кейт. – Джерд всё-таки взял девушку за плечи, заставив поднять голову и встретиться с ним взглядом. – Что она тебе сказала?

Кейт посмотрела на него своими удивительными глазами и тихо спросила:

– Ты принц?

Джерд отпустил её и провел рукой по своим волосам, досадно осознавая, что не оказался рядом, когда был нужен. Он не думал, что всё сложится именно так. Он хотел сам ей со временем обо всём рассказать, надеясь, что тогда она перестанет его бояться.

– Да, Кейт, – ответил он ей и горько добавил, – только неправильный.

– Как это?

Девушка, вздохнув, присела на ступеньку крыльца. Джерд только теперь заметил, что во дворе они остались одни. Эйрих и Фальк, должно быть, увели Берту в дом. Он устало опустился рядом и, невесело усмехнувшись, подумал, что столько о себе, как сегодня, он, пожалуй, ещё никому никогда не рассказывал. И заговорил.

Он рассказал о матери, которую не знал, об отце, что признал его, но так и не полюбил, считая недостойным своей крови. О брате и сестре, которые ненавидели его только за то, что он родился на свет.

Он говорил и говорил. Кейт сидела тихо, как мышка. Он ощущал её тепло рядом с собой. Его нога касалась её бедра, и сердце от этого замирало.

Когда он закончил, они ещё долго сидели в тишине. Джерду хотелось, чтобы время остановилось. Ещё каких-то семь дней назад он не знал о её существовании. Мир вокруг был понятен и прост: есть он, есть друзья, есть враги. Есть люди, которых он любит и обязан защищать. Есть задачи, которые он должен решать. Всё казалось обыденным. Не было реки её серых глаз. Не было голоса, запаха, имени. Не было ничего. За семь дней невозможно влюбиться. Но что это тогда?

Сегодня он был готов разорвать Оттилию и её прихвостня Эйдена только за один неверный взгляд в сторону Кейт. Кое-что из того, что сказала сестра, он всё же услышал. Как же она ошибалась! Более прекрасного существа, чем Кейт, он не встречал. Ни себе, ни кому-либо ещё он не смог бы объяснить, что творилось у него внутри. Но существовало ещё кое-что. Он давно никого и ничего не боялся.

«Принять – значит победить», – говорил старый Алахард.

И Джерд следовал этому правилу всю сознательную жизнь. Осознавал проблему и решал её, но сейчас он боялся. Боялся задать Кейт вопрос о том, остался ли кто-то в ее мире. Кто-то, кем наполнено её сердце. Сегодня он его почти задал, когда расспрашивал о семье. Но в последнюю минуту струсил. Испугался ответа. Как он поступит, если услышит, что её сердце занято? О том, что девушка рано или поздно вернется в свой мир и ему придется её отпустить, он и вовсе старался не думать.

Кейт пошевелилась рядом, прерывая поток невеселых мыслей, клубящихся в его голове. А следующее, что увидел Джерд, – её руку. Маленькую, теплую. Она мягко накрыла его ладонь и легонько сжала.

– Спасибо, – тихо прошептала Кейт. Затем встала и ушла в дом.

Джерд немного посидел в одиночестве, потом поднялся и пошел забирать свои мечи.

Он оставил их там, в траве, возле тропки, ведущей на пляж. Он побоялся не сдержаться, видя, как Оттилия насмехается над Кейт. Конечно, он не причинил бы вреда сестре, но Эйден… С капитаном Королевской гвардии у Джерда имелись свои счеты. Эйден Вейг, по уши влюбленный в Оттилию, был готов исполнить любое её поручение, даже самое гнусное. Он стал марионеткой в её руках. И если бы Эйден сделал хоть шаг в сторону Кейт, Джерд бы его убил.

Над морем медленно катилось к закату солнце. Этот долгий день заканчивался. Джерд вышел к тропке, подобрал ножны и направился в сторону дома. Пора было возвращаться в реальность.

Глава 5

Кейт

В воздухе заметно похолодало. Солнце больше не сверкало в морской воде, а редко и совсем невесело проглядывало сквозь тяжелые свинцовые тучи, нависающие над Спящим утесом. С того самого дня, как здесь побывала Оттилия, мы почти не разговаривали с Джердом, да и виделись только мельком. Днём он где-то пропадал, на этот раз с Фальком, а вечерами запирался в кабинете. Эйрих же, напротив, оставался в доме и пребывал не в лучшем расположении духа. Почти всё время он находился на первом этаже, расхаживая от окна к окну и не расставаясь с мечом. Несколько раз за эти дни он спускался на пляж. С балкона своей комнаты я видела лодку, что уткнулась в песок, и людей, которые его там ждали. А если прищуриться, то у входа в бухту можно было разглядеть всё ещё стоящий там «Призрак». В доме царила тревога. Женщины бросали друг на друга молчаливые взгляды, стоило мне лишь появиться на кухне.

После того как Эйрих однажды не выпустил меня на прогулку, велев оставаться внутри, я окончательно убедилась, что происходит что-то серьезное.

После обеда я, как обычно, поднялась к себе и обнаружила на кровати объемистый черный сверток. Присмотревшись, я развернула и ахнула от удивления. Передо мной лежал кожаный плащ, подбитый пепельным мехом неизвестного мне животного. Тёмно-серый, пушистый, он окаймлял верхний край и спускался на плечи, полностью укрывая их. Широкий капюшон украшали золотистые атласные ленты. По полам вниз тянулись цветочные узоры, сплетенные из мелкого бисера. Мех переливался, стоило только провести по нему рукой. Эх, жаль Рут не видит этой красоты.

Взволнованно втянув воздух, я накинула обновку и побежала в купальню к зеркалу. Покрутилась: плащ доходил до щиколоток и был невероятно теплым. Сверху он застегивался на две позолоченные цепочки с причудливыми застежками на концах.

Следующее, что я обнаружила, вернувшись к кровати, – белые пушистые варежки с узорами в виде красных симпатичных птичек. Рядом с кроватью стояли милые меховые сапожки с золотой отделкой по голенищу. Они показались мне сказочными.

Вдруг под варежками что-то блеснуло. Я пригляделась – и увидела золотые серьги в виде солнц с огненными лучами. Я замерла: они в точности повторяли татуировку Джерда – пламенное солнце со спиралью внутри. Почувствовав необъяснимый трепет, я опустилась рядом на кровать и уставилась на них. Робко прикоснулась. Тонкость работы поражала. Каждый язычок пламени был выкован столь изящно, что казалось, мерцал. В центре солнца, внутри спирали скрывался серый прозрачный камень, в котором даже при тусклом дневном свете можно было разглядеть дымчатые нити. Я залюбовалась серьгами. Оттого-то и не услышала стук в дверь. И лишь когда Джерд вошел, поняла, что в комнате не одна.

– Кейт, – осторожно позвал он.

Подняв глаза, я смутилась. Ведь плащ я так и не сняла. В том, кто принес подарки, не оставалось сомнений. Этот кто-то сейчас стоял посреди комнаты, заполняя собой всё пространство. Он улыбался.

– Нравятся? – кивнул он на серьги.

Моя рука всё ещё касалась их.

– Спасибо, – ответила я, не узнав собственный голос. Он дрожал.

Бог мой, мне было одновременно неловко и приятно. Чудесные серьги мягко холодили пальцы.

– И за плащ тоже, и за остальное…

Джерд кивнул. Он стоял с засунутыми в карманы штанов руками и смущенно улыбался. В его облике проявлялось сейчас что-то совсем мальчишеское. Видеть его таким было непривычно.

– Кейт, я хотел…

Но договорить он не успел. В комнату влетел Фальк.

– Джерд, гвардейцы! – выпалил он и тут же побежал вниз.

Лицо Джерда мгновенно стало серьезным.

– Оставайся тут, Кейт! – сказал он и вышел за дверь.

От волнения я никак не могла справиться с застежками. Наконец расстегнув их, бросила плащ на кровать и выбежала на лестницу. Из окна увидела, что двор заполнен солдатами в золотых доспехах – их было много. В нескольких шагах от них стоял тот самый здоровяк Эйден, что приезжал с Оттилией. В руках он держал развернутую бумагу. Через двор к нему неторопливо шел Джерд. Фальк и Эйрих следовали за ним.

Вспомнив, чем могла окончиться предыдущая встреча с этим человеком, я запаниковала. Быстро скатившись по лестнице, выбежала во двор.

– …именем законного наследника трона и будущего короля Реджинара, – читал с листа Эйден, – принц Джерд, лорд Спящего утеса и Северных пограничных земель, обвиняется в убийстве короля Валарана и подлежит немедленному аресту.

Сзади послышался сдавленный вскрик. У дверей, вскинув руки к лицу, замерла Берта.

– Взять его! – проревел Эйден, и Джерда тут же окружили.

Эйрих выругался и обнажил меч, в руках у Фалька сверкнули ножи. Джерд обернулся к ним и медленно покачал головой. Заметив меня у крыльца, нахмурился.

А дальше всё напоминало дурной сон. Джерду связали руки и заковали их в деревянные колодки. Гвардейцы развернули его так, чтобы мы видели лицо. Он стоял посреди двора, широко расставив ноги, и казался спокойным. Взгляд его сохранял твердость. Эйден вынул меч и обошел принца. Из-за ощутимой разницы в росте ему приходилось поднимать голову, чтобы посмотреть Джерду в глаза. И было заметно, что капитана Королевской гвардии это раздражает.

Тут его взгляд уперся в меня. Он хищно ухмыльнулся и рявкнул:

– На колени его!

Двое гвардейцев схватили Джерда за плечи, заставляя подчиниться. Но это было не так просто. Тогда один из них с силой ударил его сзади по ногам. Он тяжело опустился на брусчатку. Гвардейцы тут же навалились, удерживая его от попытки подняться. Эйрих громко выругался и сплюнул, но ни он, ни Фальк не сдвинулись с места.

Почему они стоят? Почему Джерд молчит? Почему не сопротивляется? Мысли проносились в голове одна за другой.

– За всё надо платить, Ваше Высочество, не так ли? – осклабившись в улыбке, произнес Эйден и наотмашь ударил Джерда по лицу рукоятью меча. Из носа и разбитых губ тут же полилась кровь. Джерд сплюнул её на серые камни и нехорошо засмеялся.

– Я всегда знал, что ты трус, Эйден.

Широкое лицо здоровяка исказилось от злости. Он снова ударил Джерда по лицу, на этот раз кулаком в латной перчатке. Голова принца дернулась назад. На секунду мне показалось, что он потерял сознание.

У двери, охая, начала оседать Берта. Фальк кинулся к ней, а я, не понимая, что делаю, бросилась вперед, но тут сильные руки схватили меня и подняли над землей. Я вырывалась, кричала, но Эйрих держал крепко. Ноги болтались в воздухе. Над ухом я услышала:

– Успокойся, Кудрявая! Ты так сделаешь ему только хуже.

Медленно, словно сквозь туман, его слова наконец дошли до меня, и я перестала биться. Эйрих поставил меня на землю, но не отпустил, по-прежнему крепко прижимая к себе.

– Ах, как трогательно! Ваше Высочество, пожалуй, стоит добавить трагизма, – проговорил Эйден и ещё раз замахнулся кулаком.

Кровь хлынула из рассеченной брови, заливая Джерду лицо. Не в силах смотреть на это, я отвернулась. Сердце разрывалось от боли.

– Начинай считать дни, Эйден, – зло прорычал над моим ухом Эйрих. – Ибо жить тебе осталось недолго. Я тебе обещаю.

Услышав это, Эйден скривился и пнул Джерда сапогом в живот. Тот согнулся и закашлялся. Изо рта вновь полилась кровь. Его белоснежная рубашка уже окрасилась в алый на груди.

– Хватит! – закричала я сквозь слезы.

Эйден обернулся и, сощурив глаза, посмотрел на меня.

– Что ж, возможно, она права, Ваше Высочество. Мы и так задержались. А ведь нас уже ждут, – поворачиваясь обратно к Джерду, протянул он с притворно вежливым тоном и рявкнул: – Увести его!

Гвардейцы мигом подняли Джерда на ноги и повели к лошадям. Он вдруг обернулся и посмотрел на меня. В его взгляде я увидела сожаление и… ту самую нежность, что так ошеломила меня у конюшни два дня назад. Он улыбнулся и, словно подбадривая, подмигнул. Ему помогли забраться в седло. Больше он не оборачивался. Я, не отрываясь, смотрела вслед, пока гвардейцы не скрылись за деревьями. Мне хотелось выть.

Отпрянув от Эйриха, я истошно выкрикнула ему в лицо:

– Почему вы дали им его увезти? Почему стояли и ничего не делали?

Я задыхалась от злости, негодования и страха.

– Эй, Кудрявая, ты чего? – Эйрих попятился и вдруг бросил куда-то поверх моей головы: – Как она?

Я оглянулась. На пороге дома стоял Фальк.

– В порядке. С ней Рика и Ильга, – ответил он, имея в виду Берту.

– Почему вы оба ничего не сделали? – снова закричала я, бессильно сжимая кулаки. От слез я уже ничего не видела.

Эйрих сгреб меня в охапку, прижал к себе и спокойно проговорил:

– Потому что, Кудрявая, он так хотел. И твои слезы пошли ему не на пользу. Если бы ты не выскочила, возможно, обошлось бы без крови. Весь этот спектакль Эйден устроил для тебя.

Перестав вырываться, я подняла на него глаза:

– Для… меня?

Эйрих как-то странно посмотрел и… неожиданно улыбнулся. Я не могла в это поверить.

– Глупая ты, Кудрявая, – почти ласково произнес он. – А теперь пошли в дом. Будем думать, что делать дальше.

И взяв меня за руку, потащил внутрь.

Джерд

Темные, тускло освещенные коридоры уходили вглубь дворцового подземелья. Эхо шагов гулко отражалось от каменных сводов и тонуло в кромешной тьме, куда не доставал свет факелов. Четверо гвардейцев вели Джерда по каменному лабиринту вниз. Королевская тюрьма, которую прозвали в народе Кротовыми Ямами, была зловещим и гиблым местом. Здесь держали злейших и особо опасных преступников. Тюрьма терялась в бесконечных изгибах мрачных тоннелей. О ней ходило много слухов: говорили о проходах, ведущих в неизведанные места, скрытые от глаз придворных, о бесследном исчезновении узников и даже о том, что вместо стражников тюрьму охраняют бездушные тени. Влажные, покрытые плесенью стены, мокрая глина под ногами, слабый красноватый свет от редких фонарей, стоны и звон цепей – всё это превращало пребывание здесь в настоящий кошмар. Считалось, что сбежать из Кротовых Ям невозможно.

Гвардейцы молча двигались вперед. По их напряженным лицам и колебанию пламени факелов в дрожащих руках было видно, что спускались они сюда впервые. Солдаты вздрагивали и хватались за рукояти мечей при каждом шорохе. Воздух ощущался тяжелым и спертым, пахло затхлостью и крысами. Однажды, когда Джерду и Эйриху едва исполнилось шестнадцать, Алахард водил их сюда, полагая, что увиденное удержит мальчишек от глупости, к которой могла привести молодая горячая кровь и гуляющий в голове ветер. Джерд хорошо помнил, какое впечатление тогда произвело на него это место.

То, что Реджинар приказал доставить его именно сюда, принца не удивило. Реджинар не только обвинил его в преступлении, которого Джерд не совершал, но и жаждал унизить, заперев в этих жутких стенах вместе с самым последним сбродом королевства. На все эти игры Джерду было глубоко плевать. Он никогда не причислял себя к королевской знати. С гораздо большим удовольствием он общался с простыми людьми, чем с прогнившей насквозь, чванливой и разнеженной аристократией. А за шесть лет, проведенных у рохов, и вовсе перестал думать о себе как о принце. Придворная жизнь для него ничего не значила, но Реджинар судил по себе.

Каменный коридор уперся в железную дверь. Один из гвардейцев, шедший впереди, нетерпеливо ударил несколько раз кулаком по металлу. Эхо тут же разошлось по лабиринту и затихло, растворяясь в черных тенях проходов. С той стороны послышались шаги и звон ключей. В проеме, освещенном масляной лампой, появился стражник. Он с опаской окинул взглядом незваных гостей, но, заметив золотые доспехи, поспешно распахнул створку.

Гвардейцы втолкнули Джерда в грязный коридор, по обе стороны которого виднелись решетки камер.

– Какая свободна? – рявкнул всё тот же гвардеец.

– Сюда, сюда. Тут есть одна! – отозвался страж и повел их вперед.

С разных сторон до Джерда доносились тревожные стоны, сдавленные ругательства и едва слышимый скрежет цепей. Почти все камеры коридора были обитаемы.

– Вот она.

Стражник остановился и снова зазвенел ключами, отпирая решетку. Потом поднял лампу к лицу нового узника, до этого скрытое тенями, и отшатнулся, будто увидел привидение.

– Принц Джерд?! – не поверил он своим глазам.

– Хватит пялиться на него! В камеру, живо! – не унимался гвардеец.

Джерда втолкнули в темноту.

Стражник виновато потоптался в дверях, захлопнул решетку и повернул ключ. Гвардейцы тут же зашагали прочь, стремясь как можно быстрее покинуть гиблое место. Стражник недовольно вздохнул и поплелся следом, оставив принца одного.

Тусклый свет от факела на стене коридора едва доставал, но его было достаточно, чтобы Джерд смог осмотреться. Небольшая, шагов десять в длину камера выглядела пустой и жуткой. В углу валялось помятое ведро, а у стены лежал тонкий, грязный, полуразорванный матрац.

Принц тяжело опустился на него и привалился спиной к стене. Разбитые губы саднило. Кожа на лице чесалась от засохшей крови. Он осторожно ощупал рассечённую бровь. Кровь запеклась, но рана оставалась открытой. Колодки с рук ему так и не сняли.

«Разумеется», – мысленно усмехнулся он. Со связанными руками невозможно открыть переход.

Откинув голову назад, Джерд прижался затылком к холодному камню, глубоко вздохнул и закрыл глаза. И сразу перед ним возник образ Кейт. Сердце сжалось от боли при воспоминании о том, как она билась в руках Эйриха, как кричала. Слезы душили её. Он вспомнил бледное лицо Берты, её дрожащие руки – и с силой стиснул кулаки.

Эйден, устроив этот спектакль, не хотел сделать больно ему. Избить его он мог и во Дворце. Он хотел причинить боль его близким. Эйден был садистом, и Джерд это знал давно. До него доходили разного рода слухи о его деяниях. Джерд даже как-то попытался заговорить с отцом о том, что такому человеку не место во Дворце, тем более в качестве капитана Королевской гвардии. Отец лишь отмахнулся от его слов. Эйден умел показать свою преданность короне, умел вести подковерные игры и плести интриги. А то, что он являлся бессменным фаворитом Оттилии, лишь добавляло ему уверенности в несокрушимости собственных позиций. Но он был трусом. Избивая Джерда во дворе его дома, связанного и безоружного, Эйден знал: принц не допустит, чтобы пострадали его люди, а значит, сопротивляться не будет.

Мысли снова и снова возвращались к Кейт. Он вспомнил, как она смотрела на его подарок – серьги. Ему захотелось чем-то порадовать девушку. Он заказал их два дня назад у лучшего ювелира Зораты. Старый Арьен был родом из Хагона и славился не только мастерством в ювелирном деле, но и умением держать рот на замке. За срочную работу Джерд щедро заплатил, и на следующее утро серьги оказались готовы. Арьен, отдавая заказ, хитро улыбнулся и пошутил, что, должно быть, принц здорово провинился перед дамой, раз загладить вину понадобилось столь быстро.

Старика Джерд знал с детства, тот дружил с его бабушкой Мейв и оттого мог позволить себе немного фамильярности в общении с королевским отпрыском. Но причина спешки заключалась в другом. Джерд собирался увезти Кейт со Спящего утеса. «Призрак» все эти дни стоял у входа в гавань, полностью подготовленный к дальнему походу. Капитан Дрогот ждал их завтра утром. Именно об этом Джерд хотел поговорить с Кейт, придя сегодня к ней в комнату.

Он улыбнулся, вспомнив, как она смутилась, увидев его. Она сидела в купленном им плаще и с любопытством рассматривала серьги. Пепельный мех невероятно шел её серым глазам. Там, куда он хотел её увезти, через пару недель наступят холода. Ей понадобилась бы теплая одежда.

План был прост. Берта отправится к родне в Пограничные Земли. Она давно хотела их навестить, да всё не решалась. Джерд не сомневался, что Фальк позаботится об этом. А Кейт предстояло вернуться на «Призрак» и на время покинуть Ауррорию. Капитан Дрогот и его люди присмотрели бы за ней, пока Джерд не разобрался бы, что творится в Зорате. Но он не успел.

Теперь, после его ареста, «Призраку» не дадут выйти из Королевской гавани. За домом, скорее всего, следят, а значит, увезти Кейт не получится. Пока девушка в безопасности. Но долго это не продлится. Джерд был уверен, что Реджинар попытается использовать её, чтобы надавить на него. Если он не признает вину добровольно или вина его не будет доказана перед Советом Лордов Ауррории, Реджинар не сможет сесть на трон. Доказательств у брата нет, поэтому он сделает всё, чтобы Джерд сам во всем сознался.

Принц мысленно выругался.

Чтобы защитить всех, кого он любит, он должен во что бы то ни стало найти отца. Осталось только сделать невозможное – сбежать из Кротовых Ям.

Из раздумий его вывело копошение в коридоре.

– Ваше Высочество? – Пристально всматриваясь в темноту, у дверей камеры стоял стражник. – Я принёс вам воды.

Джерд, стараясь не делать резких движений, чтобы не напугать его, поднялся и подошёл к решетке.

– Как тебя зовут?

– Рогго, Ваше Высочество, – стражник говорил тихо, видимо, хотел скрыть внезапный интерес к новому заключенному от других узников. – Мой сын Нисс. Девятый легион. Сражался вместе с вами три года назад в Дазуре.

Джерд кивнул.

Девятый легион Королевской армии. Дазур. Очередная кровавая попытка Лореттии занять спорные вот уже много веков территории Ауррории на южной границе. Король Лореттии Хейлгар считал эти земли своими и периодически устраивал набеги. Отец тогда приказал Джерду вернуться от йординга Храбана обратно в королевство и, отдав ему Девятый легион, отправил на юг. Легион территории отстоял, заставив Хейлгара вновь уйти ни с чем. Король Валаран получил очередную победу, а Джерд вернулся назад в Земли Рохов, толком так и не поговорив с отцом.

Стражник протянул между прутьями глиняную кружку с водой. Джерд осторожно взял её. Колодки на запястьях сидели плотно и почти не позволяли повернуть руки. Джерд поднёс кружку к губам. Запекшаяся кровавая корка треснула. Он поморщился, почувствовав металлический привкус во рту. Губы вновь засаднило.

– Ваше Высочество, что я могу сделать для вас? – стражник продолжал шептать, озираясь по сторонам.

– Ты уже сделал, Рогго. Спасибо! – возвращая кружку, сказал Джерд и отступил обратно в темноту.

Отсутствие дневного света превращало Кротовые Ямы в место абсолютного безвременья. Вечная тьма, слегка подсвечиваемая жалкими отблесками редких факелов. По прикидкам Джерда, находился он в Ямах уже около двадцати часов. За это время прежний стражник успел смениться, а другой, довольно молодой, не обращал на него особого внимания. Очевидно, Рогго не стал называть ему настоящего имени нового узника. Джерд знал, что рано или поздно его отведут к Реджинару. Но сначала брат даст ему прочувствовать весь ужас этого места, чтобы он стал посговорчивее. Реджинар всё-таки надеялся, что ему удастся провернуть задуманное, не вступая в длительные переговоры с Советом.

Совет Лордов состоял из глав двенадцати аристократических семейств Ауррории и принимал активное участие в делах королевства. В Совет входил и сам Джерд. По законам Ауррории корону мог наследовать лишь старший сын. Младшие же сыновья по исполнении двадцати лет получали титул лорда-наместника и право голоса в Совете. Сейчас же, когда его арестовали и обвинили в убийстве короля, размышлял Джерд, право это он потерял. В нём осталось одиннадцать человек. Восемь из которых поддерживают Реджинара. Заговор готовился давно, ещё до исчезновения отца. Кого-то из лордов наследник склонил на свою сторону уговорами и подкупом, посулив земли, которые принадлежали короне. Кто-то принял его сторону и встал против короля благодаря искусному шантажу. У каждого из лордов хранилось в шкафу не по одному скелету, и, раздобыв их, можно было не утруждаясь, держать человека на поводке. А кем-то двигал обыкновенный страх и иллюзия правильного выбора. Используя обширную шпионскую сеть, Реджинар мог манипулировать Советом в собственных интересах. Большинство лордов уже находилось на его стороне. Но для единогласного решения Совета этого было мало. Троих, особенно верных Валарану, Реджинару пока не удалось заполучить.

О троне Реджинар мечтал с детства. Его воспитание сводилось к тому, что рано или поздно он всё-таки наденет корону. Он захотел раньше. Джерд знал, что Аннелис так и не простила отцу измену. Она годами внушала сыну, да и дочери мысли о превосходстве над другими, мысли о том, что отец слаб и безволен и что Реджинар – настоящая надежда и будущее Ауррории.

Раскрыв заговор, Джерд стал для старшего брата самым опасным человеком в королевстве. Поэтому, обвинив его в убийстве отца, Реджинар решал сразу две проблемы. Но только в случае, если Джерд всё-таки признает вину.

В коридоре послышались шаги. Практически бесшумные, они не создавали эха. Так мог двигаться только очень опытный, тренированный боец. Джерд осторожно поднялся, отступил в темноту и замер. В тот же миг у решетки возник невысокий крепкий мужчина. Прямая спина и четко выверенные движения выдавали в нём довольно опасного противника. Жёсткий, цепкий взгляд прошелся по камере. Джерд шагнул на свет. Они немного помолчали, изучая друг друга.