Баавгай Чоно. Медведь с волчьим сердцем

Николо обратил внимание на старика.

– Вы уже познакомились?

Азад кивнул.

– Мы уже побеседовали с вашим другом. Баавгай добрый собеседник, с уважением выслушал старика.

– Мы его заберем.

Братья увели Мишку и стали расспрашивать, как добрался до Укека, как себя чувствует после болезни. Баавгай рассказал все, утаив только разговор с шаманкой и о том, что он теперь стал Чоно. О таких вещах лучше не болтать на каждом углу. Даже друзьям.

Братья велели Баяру принести хорхог (запеченное в овечьей шкуре мясо), и рыбы, и молочной браги, которая у местных называлась архи. Мишка иногда тосковал по обычному душистому хлебу, но кочевники не знали, что это такое, не выращивали пшеницы. Вся еда была проста и состояла из мяса – вареного, печеного или сушеного, да из молока и высушенного творога.

Когда старик принес свежезапеченое мясо, Мишка вспомнил, что в последний раз ел рано утром, перед тем как войти в город. И лишь учуял запах, исходящий от дымящейся обгоревшей шкуры, внутри которой ждала баранина, почувствовал, как в желудке заурчало от голода. В сердце снова проснулся Чоно, который, наверное, очень любил мясо, но Баавгай загнал зверя обратно – не время сейчас быть волком.

Мясо оказалось вкусным и жирным, кусочки, разрезанные ножом, таяли во рту. Архи, хоть была и послабее медовухи, ударила в голову – Мишка не пил ничего крепче воды последние годы, с тех пор как стал рабом.

– Нам придется отправиться в Бухару, – сказал Николо. – Идти на запад и на юг в этих краях опасно – там неспокойно, между улусами Джучи и Хулагу идет война. С пайцзой хана Берке в землях Хулагу мы далеко не дойдем, до первого ножа.

Маттео, не зная языка, в разговор не вступал и лишь иногда что-то вставлял на родном. Нового толмача после того как умер прежний, не нашли. Да и где найдешь в этих краях человека, знающего венетский язык. Возможно, им станет Баавгай – он легко усваивал чужие языки и даже выучил несколько слов, пока вместе с нукерами Берке шли вдоль Итиля.

Мишка рассказал все, что произошло по пути (а не произошло ровным счетом ничего – он шел, спал, ел борц и запивал водой), а братья поведали, как искали способ продолжить путешествие. Наступила ночь. Доели хорхог и печеную рыбу, допили развязывающую языки архи и теперь готовились ко сну.

Когда Баавгай уже почти уснул, вспомнил о своем новом знакомом, старике Азаде, который называл себя тенью шаира. Странный старик – как и венецианские купцы скитался по миру, но была ли у него цель? Сопровождал в скитаниях человека, которого считал великим сказителем, и мечтал вернуться в родной город. А мечтал ли Мишка вернуться в родной Переяславль? Он этого не знал и даже не думал об этом.

2

Утром братья сообщили, что в городе начинается праздник, и сказали, что там будет на что посмотреть.

Дела свои уже завершили, товары закупили, с караваном договорились и теперь могли свободно прогуливаться по узким улочкам Укека и побывать на площади, где будет проводиться праздник.

На улицах было не протолкнуться, никогда Мишка не видел такого столпотворения. Люди куда-то спешили. Здесь продавали борц и запеченное мясо, там сушеный творог ааруул, от которого, если верить людям, зубы будут крепкими, как у волка, тут разливали по чашам кумыс и сутэй цай. Было шумно, будто город осадило вражеское войско.

На площади собралось неимоверное количество народу, однако самая середина оставалась свободна, несколько нукеров велели людям отойди подальше, образовав круг.

Из толпы вышел старик в синем халате, подпоясанном широким ремнем.

– Кто хочет сразиться с батыром Баасаном? Тот, кто победит, получит вот этот лук!

Он помахал кому-то рукой, и рядом оказался нукер, показывая лук, плечи которого были почти в рост среднего человека. Баавгай наслышан о таких луках. Стрела монгольского лука пробивала латника насквозь.

– А кто выдержит подряд две схватки с батырами, и не проиграет, тот получит еще и колчан со стрелами! – продолжал старик. – А если три, то вот этот мешок серебра! – Вынул из складок халата мешочек и потряс, внутри негромко звякнуло.

Подозвал батыра и тот, отделившись от толпы, вышел на середину образованного круга. Одет лишь в штаны, и был босым. Здоровенный мужик, мышцы так и выпирали и на руках, и на груди, и на плечах. Побороть такого – большая честь. Стоял, мрачно улыбался, осматривая столпившихся людей и махал рукой – мол, подходите, получите.

Наконец на вызов откликнулся такой же высокий и крепкий парень, скинул рубаху и обувь, оставшись в одних штанах, и вошел в круг. Старик в синем халате осмотрел его, похлопал по плечу и шагнул в сторону.

Два батыра сошлись и долго стояли так лицом к лицу и смотрели в глаза друг друга. Они были одного роста, и одинаково сильные и крепкие. Баасан продолжал так же мрачно улыбаться, делая шаг вперед.

В одно мгновение он схватил соперника одной рукой за штаны, а другой за левую руку и с огромной силой швырнул на землю. Враг был повержен. Баасан помог проигравшему подняться и подоткнул к толпе. А сам вновь встал посередине круга и с вызовом посмотрел на окружающих – кто следующий?

Братья Поло наблюдали за действием без особого увлечения, купцам важнее другое – купить подешевле да подороже продать, а зрелища не особо привлекали. Зато Баавгай увлекся, внимательно следил за батыром, который легко победил такого же крупного и сильного человека. Мишка решил проследить, каким образом он это делает – наверное, Баасан отточил свои умения. Раньше, когда Мишка жил в Переяславле, любил подраться, но чаще участвовал в кулачных боях, а здесь бить в лицо не позволят, тут другие правила.

Из толпы вызвался побороться с Баасаем другой, не менее здоровый и широкий в плечах человек. Так же, как и предшественник, скинул рубаху и обувку, и остановился напротив соперника. Когда начался бой, бросился вперед, попытался обхватить Баасая двумя руками за туловище, но тот ловко увернулся, сделал шаг назад, затем, как кот, прыгнул в сторону – и вот уже наступает на соперника и хватает правой рукой за штаны, а другой поддевает под мышкой и бросает наземь.

Мишка отметил этот прием. Если будет бороться, то ни за что нельзя позволять хватать себя за пояс.

Поверженный боец поднялся и с мрачным лицом вернулся в толпу. Непобежденный батыр, продолжая улыбаться и подняв руки, осмотрел притихших людей.

Когда уже казалось, что никто не решится и лук останется у старика, который все так и стоял в стороне – расталкивая людей, в круг вышел еще один желающий победить батыра. Бросил рубаху на землю, скинул там же сапоги. Новый борец оказался здоровее Баасая – и выше, и шире в плечах, и мышцы бугристее. Они стояли, пристально глядя друг на друга. Баасай перестал улыбаться – почуял крепкого соперника.

Постояв так, разошлись по разные стороны, попрыгали на месте, как бы утрясая свои косточки, готовясь к битве. И одновременно ринулись в бой. Столкнувшись, разлетелись, не позволив совершить захваты, и стали кружить по площадке, да так, что людям пришлось посторониться. Приседали, подпрыгивали, метались то влево, то вправо, стараясь поставить подножку или захватить соперника, чтобы опрокинуть на землю. Но оба были искусными бойцами, каждый раз вовремя отходили, не дав противнику победить.

Долго приближались и отдалялись, сцеплялись, превращаясь в клубок змей, и снова откатывались, и опять бросались вперед, но никому победа не давалась. Однако Баасай был хитер, в один миг изловчился и все же подцепил соперника и смог поднять в воздух, бросил наземь, как куль, и тот остался лежать на спине.

Проигравший батыр поднялся и под восторженные крики вышел из круга, по дороге подхватив рубашку и сапоги.

– Кто еще осмелится побороть сильнейшего батыра? – спросил старик, выйдя в середину круга. – Кто хочет заполучить этот лук? – он потряс над головой оружием.

Мишка шагнул вперед.

– Я хочу.

Все уставились на Баавгая.

– Так иди же, – сказал старик.

Баавгай, несмотря на то, что братья Поло пытались его удержать, вышел вперед.

– Баасай устал после нескольких схваток, и будет нечестно, если я его одолею. Я могу сразиться с любым из них, – Мишка указал пальцем на толпу. – А после, если одолею, то сойдусь с Баасаем. А к тому же я изучил его повадки, пусть и он мои изучит. Чтобы было честно.

Батыр смотрел на бородатого чужеземца с изумлением – еще бы, предлагать такое – это верный проигрыш!

– Ты честный воин! – с улыбкой сказал старец. – Ну что ж, будет по-твоему. – И обратился к собравшимся вокруг: – Кто готов биться с… как тебя зовут?

– Баавгай.

– …с Баавгаем!

Толпа долго молчала, наконец вышел здоровенный детина немногим выше Мишки. Если Баавгай не осилит его, то с Баасаем уже не сразится. Но знал, что победит, и не таких валил, но давно. Вот с Баасаем будет посложнее.

Сошлись настолько близко, что почти коснулись друг друга. Толпа притихла в ожидании. Соперник сделал шаг вперед и попытался схватить Баавгая за пояс, но тот увернулся и продолжал держаться на расстоянии, изучая повадки татарина. Тот рвался в бой, наступал, но Мишка каждый раз уходил, не позволяя подцепить себя. Словно плясали дикую пляску, то приближаясь, то отдаляясь.

Наконец Баавгай решился – сделал резкий выпад и схватил противника за туловище, рванул и поднял над головой. Толпа ахнула. Мишка провернулся вокруг, как бы показывая всем свою силу, и швырнул здоровяка, подбросив в воздух. Когда тот падал, лицо его было растерянным, не ожидал батыр такого позорного поражения.

Люди восхищенно заорали, выкрикивая имя победителя. Баавгай провернулся на пятке, явив всем свое лицо.

Баасай теперь смотрел на него без улыбки, оценил, насколько силен соперник. Когда шум толпы утих, он вышел в круг и остановился напротив Баавгая. Так простояли довольно долго, пока Баасай не сказал «А ты силен!» – и шагнул в его сторону.

Люди вокруг молчали, над площадью повисла тишина, только слышно, как где-то далеко топочут кони.

Мишка отступил и сделал шаг в влево – изучив Баасая, уже знал, что тот попытается схватить за пояс. Отведя в сторону руку противника, вернулся в исходное положение и заметил, что Баасай снова пытается повторить свое движение. Повторил и Мишка, так некоторое время будто плясали, несколько раз снова возвращаясь и отходя назад.

В толпе пронесся легкий смех. «Деритесь!» – выкрикнул кто-то, и тогда они сцепились, обнявшись, как два медведя. Баасай был силен, тоже как медведь – Мишка это сразу оценил, почувствовав насколько крепки вздувшиеся от напряжения мышцы.

Соперники кружились, топтались на месте, но не уступали друг другу. Тела были как крепкие дубы, руки подобны камню, а ноги стояли твердо, как сторожевые башни. Никто не уступал и пляска продолжилась, но это уже не вертеж, насмешивший людей, теперь оба глухо топали ногами, втаптывая пыль в землю, и медленно передвигались, то приближаясь к краю круга, то возвращаясь в середину.

Если бы кулачный бой – Мишка бы в один миг уложил Баасая, кулаками орудовать привычнее. Но тут другие правила, здесь надо победить не кулаками, и не только силой, но еще и умением. Бороться умел, но больше нравилось показать свою силу удалецкую, лихую, чтобы земля вокруг дрожала.

Баасай несколько раз пытался подставить подножку, чтобы завалить Мишку, но тот ловко высвобождал ногу и продолжал напирать на соперника. Однако в следующий раз решил воспользоваться тем мигом, когда Баасай вновь попробует повторить. Когда тот стал заводить ногу, оставшись стоять на одной, Баавгай слегка пнул по ней и подтолкнул противника в другую сторону. Потерявший равновесие Баасай пошатнулся и в сей же миг Мишка с силой пихнул его. А когда растерявшийся борец стал падать и ослабил хватку, Баавгай не дал ему упасть и, подхватив за пояс одной рукой, а другой за руку, оторвал от земли. Баасай был тяжел, как бык, но Мишка все же поднял его над головой и бросил наземь. Тот упал с глухим ударом, Баавгай лишь успел заметить удивленные округлившиеся глаза.

На мгновение толпа замерла, а потом ахнула и радостно заревела.

Баасай поднялся и, недобро взглянув на победителя, отошел в сторону. Старик удивленно осматривая Мишку, взмахнул рукой, и ему поднесли лук. Подозвал к себе Баавгая и протянул оружие.

Мишка сжал в кулак теплое и гладкое дерево рукоятки и степенно поклонился, поблагодарив старца.

– За колчан будешь бороться? Или тебе достаточно и лука?

– А зачем же мне лук без стрел? Буду.

Старик кивнул и обратился к толпе, вызывая желающих на поединок. Мишка передал лук братьям-венецианцам. Николо похвалил, похлопал по плечу и приобнял.

– Не ошиблись мы в тебе, Баавгай! Я рад, что ты с нами.

Не ответив, Баавгай вернулся в круг, туда уже стремился здоровенный детина-ремесленник с пудовыми кулачищами. В кулачной драке задали бы друг другу жару. Старец спросил его имя.

– Болат, – ответил здоровяк.

Остановились на расстоянии локтя друг от друга и замерли в ожидании, кто начнет первым. Маленькие круглые глазки соперника на круглом же лице внимательно изучали противника.

Так стояли и смотрели глаза в глаза, пока противник не сделал первый шаг, попытавшись вцепиться в руку Баавгая, но тот легко отвел кисть одним движением и, шагнув в сторону, схватил соперника за пояс.

Но и Болат оказался не лыком шит – извернулся и высвободил пояс, отскочив на шаг назад. И принялись два батыра кружить, взбивая голыми пятками пыль. Оба прочно стояли на ногах, и сбить просто так, с наскока не получится.

По очереди борцы пробовали то ставить подножки, то подсечь ударом ноги по ступне, но всякий раз не удавалось, оба противника были сильны и хитры. Мишка отметил, что Болат слабее Баасая, но справиться с ним сложнее, потому что кузнец уже слегка устал после нескольких поединков.

Но вот Баавгай все же исхитрился подцепить Болата, когда тот переступил с ноги на ногу, и удалось завалить его. Пока соперник потеряв равновесие, начал падать, Мишка всем своим весом подтолкнул и отпустил. Взмахнув руками, как птица, будто пытаясь взлететь, Болат тяжело рухнул на спину.

Очередная победа далась Баавгаю нелегко, мышцы уже начали болеть от напряжения – все же не каждый день (вернее, никогда за последние несколько лет) не приходилось драться с такими сильными батырами. Последний раз сопротивлялся монголам, когда брали в полон. В тот раз раскидал нескольких воинов, но все же скрутили и связали. А когда попал в Булгар и стал рабом – любая попытка сопротивления могла стоить жизни. И лишь сейчас, много лет спустя, бывшему рабу было дозволено побить своих обидчиков, и за это не наказывали, а даже еще и награждали.

– Силен! – с уважением в голосе сказал старик, подошедший с колчаном стрел в руках. – Держи, батыр, свой колчан. Будешь еще бороться?

Немного подумав, и решив, что мешочек с серебром не помешает, Баавгай согласился. Передал колчан Николо и вернулся в круг, дожидаясь, пока еще кто-нибудь решит побороться.

Тело уже немного побаливало, все-таки давненько ни с кем не боролся, отвык. Раве что молотом приходилось стучать по наковальне. Попрыгал не месте, размял тело, похрустел шеей, и почувствовал себя готовым к новой битве. Но знал – попадись такой же сильный, как Баасай, будет тяжко.

Наконец вызвался драться не менее здоровый парень, Айдаром назвавшись – косая сажень в плечах, грудь широченная, ноги – как столбы. Придется попотеть, но очень уж заманчиво позвякивало серебро в руках старика, хотелось заполучить.

Поравнялись, два батыра вперили друг в друга взгляды. Айдар смотрит спокойно, уверенно, видно, думает, что заветный мешочек уже в кармане. Или ему тоже придется три битвы выдержать, чтобы получить серебро? Мишка этого не знал.

Метнулись навстречу одновременно, и так же быстро разлетелись, будто оттолкнувшись, не позволив ухватить за пояса. Покружив, оценивая друг друга, снова сошлись и опять разбежались, и так повторялось несчетное количество раз. Оба осторожничали, не давая сопернику возможности взять верх.

Толпа молчала, лишь изредка кто-то выкрикивал несколько слов, но Баавгай сосредоточился на Айдаре, ловя каждое движение, и не слышал ничего, кроме собственного дыхания.

Вновь два богатыря сцепились, обнявшись, будто в пляске, и топая по пыли, перемещались то к одному краю круга, то к другому, то вновь возвращаясь в середину. Сжимали недружеские объятия все сильнее и сильнее, и будь на их месте кто послабже, уже переломали бы ребра, раздавили бы внутренности, настолько оба сильны и крепки.

Баавгай вновь почувствовал, что устает, и дыхание начинает сбиваться, того и гляди проиграет. Проигрывать нельзя, серебро отдавать Айдару не собирался, но силы уже на исходе. Да, он силен, но и все эти парни тоже не слабые, каждый – гора бугристых мышц. И у всех одно преимущество – не дрались перед этим с несколькими батырами и пришли со свежими силами. Именно так и проиграл Баасай, а ведь Мишка дал ему передохнуть.

Но очень уж хотелось заполучить этот манящий мешочек, Баавгай найдет на что потратить серебро.

Теперь уже топтались почти на месте, обнявшись и пытаясь завалить противника. Силы Баавгая истощались, чувствовал, что вот-вот – и соперник одолеет, но не собирался уступать.

И вдруг в сердце проснулся Чоно, Мишка услышал, как бьется в груди, желая вырваться наружу. И подумал, что стоит дать волку волю, раз сам не справляется. Может быть, станет сильнее любого человека, если подчинит волка в своем сердце. Надо попробовать.

И Баавгай выпустил Чоно, позволив вступить в борьбу. Вернее, тот пробудился сам, в нужное время. В сей же миг тело налилось новой и странной, и даже страшной силой, а сознание затуманилось, будто отошло, уступив место волку.

Чоно (а сейчас это был он, а не Мишка) легко, словно играючи, оторвал от себя руки Айдара и, перехватив тело, поднял над собой и со звериным, волчьим воем раскрутил, как игрушку, и швырнул в толпу. Противник, размахивая руками и ногами, пролетел в воздухе с десяток локтей, врезался в стоявших там людей и упал.

Ошарашенному Айдару помогли подняться и, со смехом хлопая по плечам, вытолкали в круг, к Баавгаю.

Мишка победил во всех поединках. Старик подошел и сунул в ладонь мешочек с серебром.

– Я такого батыра еще не встречал, – в голосе сквозило и уважение, и легкая неприязнь, ведь победил не татарин, не монгол, а северянин, которых в тех краях не очень-то и любили. – Ты всех одолел!

Не хотел дедушка расставаться с серебром – наверное, изначально думал, что всех победит Баасай.

Чоно отступил, Баавгай загнал волка обратно в сердце, и мысли прояснились. Поклонился старцу по-свойски, по-русски, в пояс и принял награду.

Мишка вернулся к братьям Поло под восторженные крики толпы. Еще бы, далеко не Баасай, не так силен и не так крепок, а продержался дольше всех и даже самого Баасая одолел. Старик в синем халате следил за ним, провожая взглядом уплывающие лук, колчан со стрелами и серебро.

– Ты нас, братец, удивил, – сказал Николо и хлопнул Мишку по плечу. – Я, конечно, видел, как ты с волками разобрался, но такое! Не ожидал, что ты всех победишь.

– Я тоже, – ответил Баавгай. – Но уж очень хотелось получить эти денежки! – и Мишка подбросил и поймал звякнувший металлом мешочек.

– Очень молодец! – сказал Маттео, выучивший уже несколько слов.

В круг вышли другие батыры, но после нескольких поединков Баавгая бои не привлекали внимания, и толпа зрителей стала редеть. Да и выигрыша такого большого уже не было, старик выставлял какие-то безделушки. Главное сокровище забрал бородатый русич.

Братья повели Мишку к другому месту, где тоже шли состязания. Там лучники показывали себя в стрельбе, а на окраине города наездники на лучших конях, поднимая клубы пыли носились с дикими криками.

– Может, попробуешь? – Николо со смешком подтолкнул Баавгая. – Сегодня вернешься сказочно богатым.

Но Мишка не был ни стрелком, ни конником, не ему тягаться с опытными кочевниками, которые рождались на конях с луками в руках. Но посмотреть было здорово на то, как ловко правят всадники конями и при этом на ходу метко стреляют из своих луков. Раз теперь есть лук, то надо научиться стрелять.

Набродившись по городу, насмотревшись на разные состязания и игрища, вернулись на постоялый двор.

3

Азад все так же сидел на топчане во дворе и пил чай. Узнав о том, что Баавгай выиграл лук и стрелы, попросил рассмотреть оружие. Долго разглядывал лук, поглаживал пальцами по гладкому дереву, проводил по тетиве, чуть подтянул ее.

– Хорошее оружие. Хотя я держал в руках и получше. Стрелять умеешь?

– Не приходилось, – признался Мишка. – Я кузнец, а не воин.

– Не воин, но в поединках победил.

– Это дело я в юности любил. Бывало сойдешься с кем-нибудь бороться за вороток, поднимешь на носок да как хрястнешь оземь. Но больше мне на кулачках нравилось драться, – Баавгай сжал кулаки и показал Азаду. – Мои кулаки для этого более пригодны.

– Большие кулаки, – оценил старец. – Но чтобы метко стрелять из лука нужны не большие кулаки, а крепость руки и зоркий глаз. Руки твои крепки, но зорок ли твой глаз? Хочешь я тебя научу?

– А вы умеете, дедушка?

Азад улыбнулся, показав недостаток зубов во рту.

–Когда-то я лучшим охотником слыл. Давно это было, и со времени странствий с моим другом Саади мне не приходилось брать лука в руки, но не думаю, что я совсем разучился стрелять.

Старик поднялся, и вынул стрелу из колчана, установил на тетиву. Отойдя в дальний угол небольшого дворика, сказал:

– Видишь щель в стене? Если я попаду точно в нее, то еще могу быть учителем. А если нет, то тебе придется учиться самому.

Натянув тетиву почти до уха, спустил ее с легким шелестом. Выпущенная стрела в один миг пролетела через двор и вонзилась точно в щель, разделявшую глинобитную стену дома на две неровные части.

Мишка подошел к стене, осмотрел стрелу и выдернул из щели. Николо и Маттео, присевшие рядом на топчан, слушали разговор и не вмешивались.

– Очень молодец старый! – сказал Маттео.

– Научи его стрельбе, – обратился к Азаду Николо. – Нам в дороге это не помешает. Помню, ты, говорил, что хотел попасть в Бухару. Если согласишься, то мы возьмем тебя с собой. Скоро караван отправляется в путь.

Старик кивнул.

– Да будет так. Только у меня нет ни коня, ни верблюда. Все мои пожитки умещаются в голове, и при мне осталось лишь несколько денежек.

– У меня сильная лошадь, – ответил Баавгай. – Выдержит двоих.

– Учиться придется долго, – сказал Азад. – Но если ты будешь прилежным учеником, то у тебя все получится.

Он протянул лук Мишке.

– Попробуй.

Баавгай взял оружие, поставил стрелу на тетиву, натянув, направил на стену и спустил. Тетива слабо тренькнула, и стрела, не долетев до цели, лениво упала на землю. Азад тихо рассмеялся.

– Нужно увереннее держать лук, вот так.

Старик взял лук и повторил выстрел, отправив стрелу точно в щель.

– И посмотри, как я стою. Ноги расставь чуть пошире, поверни тело, левую руку с луком держи прямо перед собой, а правую согни в локте и подними до подбородка. Твоя рука должна стать продолжением стрелы. Из этой стойки выстрел получится точнее.

– А кочевники стреляли из седел, – ответил Мишка.

– Разница лишь в том, что они сидели на конях. Но чтобы метко стрелять в движении, сначала надо научиться делать это на земле. Попробуй еще раз.

Баавгай выдернул из стены стрелу, выпущенную Азадом, и подобрал свою, и еще раз натянул тетиву.

– Тяни сильнее, не порвешь. До уха! – посоветовал старик.

Теперь стрела полетела поживее, и вонзилась в стену, но слишком далеко от того места, куда метил Мишка.

– Уже лучше, – похвалил Азад. – Ты попал в стену! Продолжай. Целься тщательнее. Учти – чем дальше цель, тем выше надо задирать острие стрелы, иначе она упадет, не долетев до нее. А если цель движется, то нужно метить не в нее, а в то место, куда переместится через несколько мгновений, если не хочешь попасть в пустоту.

– Это сложно, – заметил Баавгай.

– В этой жизни ничего не дается легко. Всю жизнь надо чему-нибудь учиться. Как говорил мой друг Саади:

Я много скитался в пределах мирских,

И много я видел народов земных.

Отвсюду я пользу себе извлекал —

На каждом жнивье колосок подбирал…

– Мудрено, – сказал Мишка. – И очень верно.

Сидевшие на топчане Николо и Маттео переглянулись и о чем-то заговорили на своем языке. Николо поднялся и приобнял Азада за плечи.

– Ты не только поэт, ты еще и воин.

Старик улыбнулся.

– Я не воин. Но в молодости был хорошим охотником.

– Ты, видно, из знатного рода? Простолюдины не умеют обращаться с оружием и не складывают песен и не умеют читать.

– Я учился в медресе вместе с Саади, а на охоту меня брал отец. Он не был ни знатным, ни богатым, но служил при атабеке, который любил забавляться тем, что иногда со своей свитой выезжал бить зверя.