Затерянные во времени. Книга 1. Пробуждение

Айко откинулась на спинку кресла. Что, если можно создать помехи не просто в радиоэфире, а… на более глубоком, фундаментальном уровне, используя эту самую «квантовую нестабильность» Ковчега?

Её пальцы забегали по голографической клавиатуре. Гипотеза начала обретать форму. Она не собиралась «изменять» реальность – это было бы чистой фантастикой. Но что, если сгенерировать специфические, высокочастотные «квантовые сигнатуры», которые, попадая в эту нестабильную зону, вызовут локальные, труднопредсказуемые искажения восприятия у примитивных сенсоров Аль-Нуир? Заставить их ИИ захлёбываться от «мусорных» данных, гоняться за фантомами из других временных линий? Создать… «квантовый шум», который сведёт их с ума?

QR-код на её запястье, сложный био-интегрированный наноимплант с экспериментальными квантовыми маркерами её собственной разработки, неприятно запульсировал. Она знала, что заставит его работать на пределе, и этот резонанс с аномалиями Ковчега будет болезненным. Возможно, её «клон» пыталась сделать то же самое, и остаточная «квантовая запутанность» между ними усиливала этот эффект.

Это была теория на грани гениальности и полного безумия. У неё не было никаких точных данных, никаких проверенных методик – только догадки, обрывки информации и жуткое предупреждение от мёртвой версии самой себя. Любая ошибка могла привести к непредсказуемым последствиям: от простого провала до создания опасных временных парадоксов или, что ещё хуже, нанесения непоправимого вреда её собственному разуму. Она понимала, что собирается танцевать на лезвии бритвы над бездной неизвестности.

Танец с Тенями: Создание 'Квантового Шума'

Но Айко Мураками никогда не отступала перед вызовом. Чем безумнее была идея, тем сильнее разгорался в ней азарт. Она начала работу. Её лаборатория превратилась в алхимическую мастерскую, где древние символы Молчальников соседствовали со сложнейшими квантовыми уравнениями, а высокотехнологичное оборудование «Селена» было модифицировано с помощью каких-то странных, вибрирующих кристаллов, которые Лия принесла ей из одного из залов Ковчега.

Она писала код – не обычный, двоичный, а многомерный, фрактальный, который, как она надеялась, сможет взаимодействовать с нестабильной тканью пространства-времени. Она подключала к своему интерфейсу датчики, считывающие её собственные мозговые волны, пытаясь использовать своё сознание как своего рода «камертон» для настройки этих квантовых вибраций.

Создание «квантового шума» оказалось невероятно энергоёмким процессом. Айко пришлось напрямую подключиться к вспомогательным реакторам «Селены», запрашивая у Тани почти пиковые мощности, рискуя вызвать общую перегрузку сети и оставив другие системы станции на голодном пайке. Даже этого едва хватало для генерации стабильного, хотя бы на несколько критических секунд, поля искажений. Радиус эффективного действия, как показали первые тесты, был крайне мал – не более нескольких сотен метров, быстро затухая с расстоянием, что делало его оружием «последнего шанса» или тактической уловкой в очень ограниченном пространстве, а не панацеей. К тому же, само поле было крайне нестабильным, его характеристики флуктуировали в зависимости от малейших изменений в окружающем энергетическом фоне Луны-Ковчега, и Айко постоянно рисковала потерять над ним контроль, что могло привести к непредсказуемым последствиям, вплоть до создания локальных временных петель или опасных для неё самой пси-резонансов.

Психические риски были ещё выше, и это пугало её больше всего. Каждая попытка «согнуть» реальность, пусть и локально, отзывалась в её собственном сознании волной мучительной дезориентации, приступами тошноты, которая не проходила часами, и провалами в памяти, когда она не могла вспомнить, что делала последние несколько минут. Образы её мёртвого «клона», её собственные подавленные страхи и обрывки чужих, марсианских воспоминаний, которые, казалось, просачивались сквозь истончившуюся ткань реальности, всплывали с пугающей яркостью, грозя поглотить её рассудок. QR-код на её запястье горел ледяным огнём, вызывая острую, пульсирующую боль, и ей казалось, что она физически ощущает, как её связь с привычной, линейной реальностью истончается, становится хрупкой, как паутина на ветру.

Первые эксперименты были… тревожными. Её оборудование начало сбоить, выдавая бессмысленные показания. Изображения на мониторах искажались, покрывались рябью, словно кто-то пытался пробиться из другого измерения. В лаборатории раздавались странные, шорохи и щелчки, хотя там никого, кроме неё, не было. Но Айко, стиснув зубы, продолжала. Она видела, что некоторые из её тестовых сенсоров, настроенных на частоты, используемые Аль-Нуир, начали регистрировать фантомные сигналы – короткие всплески энергии, ложные цели, появляющиеся и исчезающие, как призраки.

Это работало. Или, по крайней мере, что-то происходило.

Но цена была высока. Её начали мучить сильные головные боли, приступы тошноты и дезориентации. Иногда ей казалось, что она видит мир глазами своего «клона», ощущает ледяной холод туннеля, слышит скрежет металла… Она балансировала на грани, и эта грань становилась всё тоньше.

Таня, заглянувшая к ней однажды, чтобы принести еду, застала Айко сидящей на полу, обхватив голову руками, её лицо было бледным, как лунный реголит.

– Айко, что с тобой? – встревоженно спросила она. – Ты выглядишь ужасно. Может, тебе стоит отдохнуть?

– Я в порядке, – прохрипела Айко, с трудом поднимаясь. – Просто… работаю над кое-чем новым. Очень… ресурсоёмким.

Она не могла рассказать Тане правду. Не сейчас. Никто бы не понял. Или, что ещё хуже, попытался бы её остановить.

Первая Проба Сил: Обман Сенсоров Аль-Нуир

Настало время для первой «боевой» проверки. Айко дождалась, когда очередной патруль дронов Аль-Нуир приблизится к границам сектора «Селен», явно пытаясь просканировать их оборону или найти слабые места. Глубоко вздохнув, она активировала свою установку, направив поток «квантового шума» прямо на вражеские машины. Энергопотребление было чудовищным; аварийные лампы в её лаборатории мигнули, а основной реактор «Селены» на мгновение просел под нагрузкой.

Эффект был не столько парализующим, сколько дезориентирующим. Сенсоры дронов, как показывали перехваченные Айко данные, начали выдавать десятки противоречивых сигнатур. Два дрона, потеряв ориентацию и приняв друг друга за врагов, открыли огонь, их плазменные разряды с шипением столкнулись в вакууме, уничтожив обе машины. Ещё два, пытаясь уклониться от фантомных угроз, врезались в скальное образование. Оставшиеся два, их системы явно перегруженные «мусорными» данными, беспорядочно заметались и поспешно отступили, передавая сигналы тревоги.

В командном центре «Селена» Марк и Таня с недоумением наблюдали за этой странной «битвой призраков» на главном тактическом дисплее.

– Что это, чёрт возьми, было? – пробормотал Марк. – У них там массовый сбой систем? Или… это мы что-то сделали?

Таня посмотрела на показания датчиков. Никаких следов их собственного оружия, никаких радиоэлектронных помех. Только… странные, хаотичные флуктуации в локальном квантовом поле вокруг отступающих дронов. Её взгляд невольно обратился в сторону лаборатории Айко.

Айко же, после этой короткой, но невероятно напряжённой «атаки», едва держалась на ногах. Из носа у неё тонкой струйкой текла кровь. QR-код на её запястье горел ледяным огнём, вызывая острую, пульсирующую боль. Это её наноимплант, её собственное творение, перегруженное до предела попыткой создать резонанс с хаотичными энергиями Ковчега, кричал о пощаде. Она чувствовала себя выжатой, опустошённой, словно эта игра с реальностью вырвала из неё частичку её самой. Она понимала, что ей повезло: дроны, с которыми она столкнулась, были относительно старой модели, их сенсорные системы оказались особенно уязвимы к этому специфическому типу пространственно-временных искажений, а их примитивный ИИ не смог быстро адаптироваться к такому потоку противоречивой информации. К тому же, она использовала почти весь доступный резерв энергии вспомогательных реакторов станции, поставив под угрозу другие критические системы, и довела себя до грани физического и ментального истощения. Повторить такой "успех" против более совершенных систем, большего количества врагов, или, тем более, против такого гиганта, как «Возмездие», будет несоизмеримо сложнее, если вообще возможно без необратимых последствий для неё самой и для стабильности окружающего пространства. Эта технология была не панацеей, а отчаянным, обоюдоострым клинком.

Опасная Игра и Неизбежные Последствия

Но она сделала это. Она нашла способ сражаться с Аль-Нуир на их собственном поле, используя оружие, которое они не могли ни понять, ни предвидеть. Она могла создавать «слепые зоны» для своей команды, скрывать их передвижения, сеять панику и хаос в рядах врага. Это было мощное, но невероятно опасное оружие. И цена за его использование могла оказаться слишком высокой.

Кейран, чья чувствительность к энергетическим и временным флуктуациям была гораздо выше, чем у людей, почувствовал исходящие от лаборатории Айко странные, тревожные вибрации. Он пришёл к ней, его лицо было серьёзным.

– Айко Мураками, – тихо сказал он, его беззрачковые глаза внимательно изучали её. – Ты играешь с силами, которые намного древнее и опаснее, чем ты можешь себе представить. Технологии Молчальников, их понимание пространства и времени… это не игрушки. Даже мы, Зианна, лишь прикоснулись к этим знаниям, и часто это приводило к катастрофам. Твои «танцы с тенями» могут нарушить хрупкое равновесие, которое ещё сохраняется на этой Луне. И последствия могут быть необратимы. Для всех нас. И для тебя самой.

Айко посмотрела на него усталым, но упрямым взглядом.

– Я знаю, что делаю, принц, – её голос был хриплым. – Или, по крайней мере, я пытаюсь это делать. Мой «клон» не зря оставил мне это предупреждение. И я не собираюсь повторять её ошибку. Я найду «ту самую спираль». Даже если мне придётся станцевать с самим дьяволом.

Она отвернулась от него и снова склонилась над своей консолью. Головная боль усиливалась, перед глазами мелькали обрывки чужих воспоминаний, но она игнорировала это. Её пальцы снова летали по клавиатуре, создавая новые, ещё более сложные и опасные «квантовые ловушки» для Аль-Нуир.

Она вступила на путь, с которого уже не было возврата. Танец с тенями начался, и Айко Мураками, гениальный хакер и циничный мизантроп, была готова танцевать его до самого конца, каким бы он ни был. На её запястье QR-код на мгновение вспыхнул странным, неземным, почти призрачным светом, словно подмигивая ей из другой, более тёмной реальности.

А глубоко в недрах Луны-Ковчега, там, где не ступала нога ни человека, ни марсианина, что-то шевельнулось. Древние, непостижимые сенсоры, вплетённые в саму структуру гигантского корабля, уловили двойной резонанс: грубое, хаотичное вмешательство в ткань реальности из лаборатории Айко и тонкую, чистую вибрацию пробудившегося «спящего гена» в Лие Морган, резонирующую с энергиями Кейрана. В зале, где три фигуры в чёрных балахонах пребывали в вечном безмолвии, одна из них медленно, почти незаметно, повернула голову в направлении энергетических всплесков. Ни слова, ни жеста. Лишь ощущение древнего, всеобъемлющего внимания, обращённого к крошечным, суетливым существам, посмевшим коснуться того, что было скрыто тысячелетиями. И где-то в глубине Ковчега, очень тихо, почти неслышно, отозвался ответный гул – древние механизмы, дремавшие эоны, на мгновение вздрогнули, словно признавая новый фактор в уравнении своего бесконечного ожидания.

Глава 30: Ультиматум Крюгер

Тикающие Часы и Растущие Подозрения

Кабинет директора Европейского Космического Агентства Евы Крюгер был воплощением холодной, стерильной эффективности. Огромное панорамное окно за её спиной открывало вид на залитый солнцем Женевский офис ESA, но сама Крюгер, казалось, не замечала ни этого вида, ни тепла. Её внимание было приковано к голографическому дисплею на её безупречно чистом столе из тёмного стекла. На нём сменяли друг друга отчёты с лунной станции «Селен».

Прошли уже почти земные сутки с момента её приказа капитану Рейесу об активации протокола «Стикс-7». Сутки, наполненные для Крюгер напряжённым ожиданием и растущим, как снежный ком, раздражением. Отчёты Рейеса поступали регулярно, как и было приказано. Но их содержание… Оно вызывало всё больше вопросов.

«Непредвиденные флуктуации в основном реакторе, требующие дополнительной диагностики перед инициацией протокола».

«Повышенная активность Аль-Нуир в смежных секторах, создающая угрозу безопасности процесса активации боеголовок. Необходима перегруппировка сил и усиление периметра».

«Сбой в системе калибровки термоядерных зарядов. Инженеры работают над устранением проблемы. Расчётное время до полной готовности – плюс шесть часов».

Отговорки. Задержки. Формально корректные, но лишённые конкретики. Она посмотрела на модель «Предвестника-7», стоявшую на углу её стола. Информация об этом объекте, полученная от военных по закрытым каналам и подтверждённая её собственными аналитиками из отдела «Особых Угроз», не оставляла сомнений. Но дело было не только в «Предвестнике». В самых секретных архивах ESA, к которым она получила доступ, став директором, хранились данные, от которых кровь стыла в жилах: фрагментарные сведения о Катастрофе Колец на Марсе, расшифровки древних, едва уловимых сигналов, намекавших на оружие планетарного масштаба. Марсиане, какими бы они ни были – Аль-Нуир или Зианна – были носителями знаний, способных стереть человечество с лица Земли. Это не просто потеря контроля над базой, это экзистенциальная угроза. И «Кронтех», со своими негласными интересами на Луне, только подливал масла в огонь, намекая на необходимость «решительных мер».

Молодой аналитик, Джеймс Хоук, которого она после его предыдущих «вольностей» с неофициальными расследованиями держала на коротком поводке и под пристальным наблюдением, несколько раз тактично намекал ей на возможные нестыковки в отчётах Рейеса, на странные всплески несанкционированного трафика, идущего с «Селена». Крюгер отмахивалась от него, но зёрна сомнения были посеяны.

Капитан Марк Рейес. Она помнила его личное дело. Хладнокровный, исполнительный, прошедший через ад предыдущей катастрофы на МКС-7. Солдат до мозга костей. Неужели он не справляется? Или… он намеренно тянет время? Что-то скрывает? Мысль об этом вызывала у Крюгер приступ ледяной ярости. Она не могла позволить себе промедление. Судьба Земли, её карьера, её наследие – всё было поставлено на карту.

Последняя Капля: 'Бездействие' Рейеса

Ева Крюгер инициировала экстренный сеанс видеосвязи с «Селеном». На экране появилось усталое, но всё ещё решительное лицо Марка Рейеса. За его спиной виднелся полутёмный командный центр, где угадывались фигуры Тани Вольской и Айко Мураками, склонившихся над своими консолями.

– Капитан Рейес, – голос Крюгер был лишён всяких эмоций, он резал, как скальпель. – Я требую немедленного и исчерпывающего доклада о текущем статусе протокола «Стикс-7». Ваши предыдущие отчёты вызывают у меня… определённые вопросы.

Марк на мгновение задержал на ней взгляд, затем его лицо приняло обычное непроницаемое выражение. Он знал, что этот разговор будет тяжёлым. План Тани и Айко по фальсификации данных работал, но до бесконечности это продолжаться не могло.

– Директор Крюгер, – начал он ровным голосом, – мы столкнулись с серией непредвиденных технических сложностей, усугубляемых постоянной агрессивной активностью со стороны сил Аль-Нуир. Мои инженеры работают круглосуточно, чтобы подготовить систему к безопасной активации. Но, как вы понимаете, преждевременный запуск в текущих условиях может привести к неконтролируемым последствиям, включая детонацию боеголовок на неполной мощности или даже к прорыву марсиан в момент нашей наибольшей уязвимости. Мы должны обеспечить эвакуацию всего некритичного персонала в защищённые убежища перед…

– Капитан Рейес! – голос Крюгер стал жёстче, её стальные глаза, казалось, прожигали экран. – Ваше время на «технические сложности» и «обеспечение безопасности персонала» истекло. Я напоминаю вам, что ваша основная и единственная задача на данный момент – это обеспечение безопасности планеты Земля. Жизни персонала на Луне, включая вашу собственную, являются вторичным и, если потребуется, расходным фактором в данной экзистенциальной ситуации. Вы это понимаете?

Марк молчал, его челюсти сжались. Он понимал. Слишком хорошо понимал.

– Я требую от вас немедленной активации протокола «Стикс», – продолжала Крюгер, её голос не допускал возражений. – Подтвердите точное время начала необратимой последовательности. И я хочу видеть это на своих мониторах в режиме реального времени.

– Директор, я не могу гарантировать…

– Это не просьба, капитан, – отрезала Крюгер. – Это приказ. И если вы не способны его выполнить, я найду тех, кто способен.

Связь оборвалась, оставив на экране лишь её застывшее, безжалостное лицо.

Марк медленно повернулся к Тане и Айко. В их глазах он увидел то же, что чувствовал сам – отчаяние, гнев и… упрямую, почти безумную решимость не сдаваться.

Приказ 'Возмездию'

В это самое время, на сверхсекретной околоземной орбитальной станции, скрытой от посторонних глаз сложными системами маскировки, оживал гигантский боевой корабль Земного Альянса «EAS Возмездие». Его тёмный, угловатый силуэт, напоминающий хищную птицу, был воплощением военной мощи человечества. Корабль был вооружён до зубов – от батарей плазменных орудий до тактических ядерных ракет и главного калибра – мощнейшего лучевого орудия, способного одним залпом превратить небольшой астероид в пыль.

На его командном мостике царила напряжённая, деловая атмосфера. Капитан Фрэнк Мориарти, седовласый, с лицом, изрезанным морщинами и старыми шрамами, ветеран многих забытых колониальных войн и пограничных конфликтов, смотрел на главный экран, где мерцал защищённый канал связи с Землёй. Он был известен своей железной дисциплиной, абсолютной преданностью приказам и безжалостностью к врагам Земли. Эмоции были для него непозволительной роскошью.

На экране появилось лицо директора Крюгер.

– Капитан Мориарти, – её голос был таким же холодным и официальным, как всегда. – Получен приказ высшей категории секретности. Ситуация на лунной базе «Селен» признана критической и вышедшей из-под контроля… Ваша миссия, капитан: «EAS Возмездие», находящийся на расширенном патрулировании в секторе L-4, близком к лунной орбите в рамках учений "Щит Гелиоса", используя протоколы форсированного марш-броска на максимальной тяге экспериментальных двигателей «Гефест-IV», которые, я знаю, сопряжены с риском для систем корабля и превышают все допустимые нагрузки на экипаж, но ситуация того требует и классифицируется как «Угроза Омега», должен немедленно выдвинуться к Луне. Вы займёте позицию на стационарной орбите над «Селеном». Расчётное время прибытия – семнадцать часов сорок три минуты. С момента вашего прибытия у капитана Рейеса будет ровно двенадцать земных часов на активацию протокола «Стикс». В случае невыполнения данного приказа в указанный срок, или при любой попытке оказать сопротивление, вы, капитан Мориарти, уполномочены Советом Безопасности Земного Альянса произвести полную и окончательную стерилизацию указанного района с использованием всех доступных вам средств. Любой ценой. Потери среди персонала «Селена» в данном случае считаются приемлемыми. Вам всё ясно?

– Так точно, директор, – без тени сомнения ответил Мориарти. – «EAS Возмездие» будет на позиции. У Рейеса будет последний шанс. Если он им не воспользуется, мы выполним работу.

Связь прервалась. Капитан Мориарти обвёл взглядом свой мостик.

– Старпом, – его голос был спокоен и твёрд. – Готовность номер один. Курс – Луна. Пусть инженеры готовят главный калибр. Похоже, нас ждёт немного… уборки.

Голос из Тени: Предупреждение Джимми

В своей захламлённой квартире на Земле, окружённый пустыми коробками из-под пиццы и мерцающими мониторами, Джимми Хоук почувствовал, как по спине пробежал холодок. Его нелегальные программы, постоянно сканирующие защищённые каналы ESA, зафиксировали всплеск необычной активности вокруг «EAS Возмездие» – корабля, о существовании которого официально знали лишь немногие. А затем он перехватил фрагменты зашифрованного приказа, отданного капитану Мориарти. Слова «стерилизация», «ультиматум», «протокол Стикс» не оставляли сомнений – Ева Крюгер перешла от угроз к действиям.

Для «Селена», для Лии, Тани, Айко, для капитана Рейеса – для всех них это был смертный приговор.

Джимми больше не колебался. Рискуя всем, он снова активировал тот самый «тёмный» канал, по которому ему удалось связаться с Луной ранее. Его пальцы летели по клавиатуре, создавая короткое, отчаянное сообщение:

«'Возмездие' в пути. Капитан Мориарти. Приказ: полная стерилизация. Ультиматум: 12 часов после прибытия. У вас почти нет времени. Предупредите Рейеса. Это не учебная тревога. Пожалуйста, будьте осторожны. Джимми».

Он нажал «отправить», не зная, дойдёт ли его сообщение, поверят ли ему. Но он должен был попытаться. Он был их единственным голосом с Земли, который ещё не охрип от лжи и страха.

Ультиматум Доставлен

В командном центре «Селена» царило напряжённое затишье. Они только что пережили очередную атаку разведывательных дронов Аль-Нуир, отбитую во многом благодаря странным, но эффективным «квантовым помехам» Айко. Марк, Таня и Айко пытались разработать дальнейший план действий, когда на главном экране снова возникло ледяное лицо Евы Крюгер.

На этот раз её сообщение было коротким и безжалостным.

– Капитан Рейес, – её голос сочился сталью. – Информирую вас, что к Луне направлен боевой корабль Земного Альянса «EAS Возмездие» под командованием капитана Фрэнка Мориарти. Он прибудет на заданную орбиту ориентировочно через семнадцать часов. С момента его прибытия у вас будет ровно двенадцать часов на полную и безоговорочную активацию протокола «Стикс-7» и передачу кодов подтверждения на борт «Возмездия». В случае невыполнения данного приказа в указанный срок, или при любой попытке оказать сопротивление, капитан Мориарти имеет полномочия на немедленную и полную стерилизацию лунной базы «Селен» и всех прилегающих к ней марсианских секторов. Никаких больше отговорок, капитан. Никаких задержек. Это моё последнее слово. И последнее предупреждение.

Экран погас, оставив после себя лишь звенящую тишину и леденящее душу осознание.

Их обман был либо раскрыт, либо больше не имел значения. Теперь над ними нависала не только призрачная угроза от «Предвестника-7» и постоянная опасность со стороны Аль-Нуир, но и вполне реальная, неотвратимая угроза от их собственного командования, от корабля, носящего циничное имя «Возмездие».

Марк Рейес медленно обвёл взглядом своих измученных, но несломленных товарищей. Лия, только что вошедшая в командный центр и услышавшая последние слова Крюгер, застыла на пороге, её лицо было белее мела. Таня сжимала кулаки так, что побелели костяшки. Айко, откинувшись на спинку кресла, закрыла глаза, её розовый ирокез, казалось, поник окончательно.

Они были загнаны в угол. Ультиматум Крюгер не оставлял им выбора – или самоуничтожение по приказу, или уничтожение от рук своих же.

Но Марк Рейес ещё не был готов сдаться. Он посмотрел на далёкую, сияющую Землю на главном экране. И в его глазах, обычно таких холодных и расчётливых, на мгновение вспыхнул опасный, отчаянный блеск. Игра переходила в эндшпиль. И ставки в ней были – жизнь или смерть не только для них, но и, возможно, для всей планеты, которую он поклялся защищать. Даже от её собственных слепых и напуганных лидеров.

Раздел 3. Эхо Древних Тайн и Грядущей Бури

Глава 21: Цена откровения

Шёпот из Бездны Времени

Личная лаборатория Лии Морган на «Селене» тонула в полумраке. Лишь тусклый свет от аварийных панелей и мерцание голографических дисплеев, на которых застыли остатки её недавнего, ошеломляющего видения, нарушали эту тишину. На схемах Луны, обычно таких привычных и понятных, теперь проступали контуры чего-то чудовищно древнего, невозможного. Лия выглядела так, словно не спала несколько суток – и это было близко к истине. Её каштановые волосы были спутаны, под зелёными глазами залегли тёмные тени, но сами глаза горели лихорадочным, почти безумным блеском. Цена откровения, обрушившегося на неё после гибели Зула и того странного, мощного пси-импульса, который, как она теперь понимала, исходил от Молчальников, была высока.