Затерянные во времени. Книга 1. Пробуждение

Sumrak

Затерянные во времени. Книга 1. Пробуждение

Пролог

Глава 1: Тень Шеклтона

Пульс под Пеплом

Двое суток без сна превратили реальность в вязкий, гудящий сироп. Станция «Селен» вцепилась в южный полюс Луны, как гигантский, ржавеющий паук-сенокосец, раскинув щупальца солнечных панелей в вечную ночь. Внутри, в полумраке модуля «Гея-3», Лия Морган игнорировала предупреждающий гул «Афины» в своём нейроинтерфейсе. Этот стандартный имплант, превращавший потоки данных в понятные образы и сухие текстовые предупреждения, был её вторыми глазами, но сейчас он лишь мешал сосредоточиться. Её пальцы, несмотря на дрожь от усталости, уверенно летали над сенсорной панелью. Мир сузился до трёхмерной голограммы кратера Шеклтона, в глубине которого пульсировала проклятая красная точка аномалии.

Воздух был густым и спёртым. Лия сделала вдох, и знакомый едкий запах озона смешался со сладковатым духом перегретого пластика от консолей – запах «Селены», запах грани, на которой они балансировали.

Она не знала, почему так уверена. Это было не просто научное любопытство. Это было почти… притяжение. Словно что-то в этой идеальной геометрической форме на радаре вызывало в ней странный, безотчётный резонанс. Георадар показывал не только основную структуру, но и едва уловимые, фантомные «пустоты» вокруг неё, которые бортовой ИИ списывал на сенсорные помехи. Но Лии они казались… тенями, затаившимися на краю зрения.

– Ещё раз, Марк, – её голос прорезал монотонный гул вентиляторов. – Это не базальтовая плита.

Капитан Марк Рейес медленно повернулся от иллюминатора, за которым висела бездонная чернота. Его движения были неестественно плавными, как у хищника, экономящего энергию. Шрам на его щеке, сувенир с МКС, казался темнее обычного в мерцающем свете экранов.

– Лия, мы здесь за гелием-три. Приказ с Земли. Ты хочешь рискнуть всей миссией, потратив две смены бурения из-за игры теней в радаре? Мы сожжём треть нашего месячного запаса энергии на твоё «может быть».

– Игра теней? – она ткнула пальцем в проекцию. Голограмма вздрогнула, и AR-сетка вспыхнула, показав угол в 89.7 градусов. – Природа не создаёт прямых линий, Марк. Спектрометр кричит об иридии со сплавом, которого нет в таблице Менделеева. Магнитометрия показывает, что внутри есть пустоты. Он полый. Марк, это аномалия первого класса. По протоколу, я обязана её исследовать. Игнорировать это – значит фальсифицировать научные данные.

Джейкоб Финч, биолог, нервно жевавший жвачку в углу, вздрогнул.

– Полый… – пробормотал он, глядя на экран так, словно оттуда могло что-то вылезти. – Прямо как в тех отчётах «Кронтеха» о…

– Хватит, Джейкоб, – оборвал его Марк, не сводя с Лии глаз. Пять лет назад её упрямство стоило ему места в марсианской программе. История повторялась.

Винокурня в Шеклтоне

Тишину прервал треск радиосвязи. Голос Тани Вольской, инженера-биотехнолога, был пропитан сарказмом.

– Капитан, «Крот-7» готов к тестам. Или мы продолжаем смотреть на красивые картинки доктора Морган до следующего восхода Земли?

Марк тяжело вздохнул. Он посмотрел в упрямые, горящие зелёные глаза Лии, в которых отражались всполохи голограммы.

– Хорошо, – сдался он. – Но когда мы потратим восемь часов, сожжём один бур и найдём там обычный камень, ты передашь мне полный контроль над геологоразведочными дронами на месяц.

Лия криво усмехнулась, и на её измождённом лице на мгновение проступила тень прежней, азартной девчонки.

– Если я окажусь права, Марк, ты лично подпишешь запрос на мой собственный исследовательский модуль.

На экстренном совещании команда разделилась.

– Бурение на такой глубине может вскрыть магматический карман! – Юлия Петрова, ядерный физик, указывала на тепловые аномалии под кратером. – Один толчок – и нас всех разорвёт!

– Это не базальт, – парировала Лия, выводя на общий экран спектрограмму сплава. – Теплопроводность как у композита. Кто-то специально изолировал этот объект.

Марк принял решение.

– Пробное бурение. Пятьдесят метров. Дальше посмотрим.

Прикосновение

Гигантская буровая установка «Крот-7», массивная гусеничная платформа, напоминающая промышленный луноход, вгрызлась в лунный грунт с глухим рёвом. Её дезинтеграционный бур был сделан не из стали, а из алмазного композита, усиленного полем локализованной дезинтеграции материи – технология, позаимствованная у военных и запрещённая для гражданского использования. «Крюгер закрыла глаза на этот "экспериментальный инструмент", – подумал Марк, – надеясь, что мы найдём что-то, что оправдает её риск и перед советом, и перед собственной карьерой». Именно поэтому они могли проходить сквозь базальт так, словно это был песчаник. Вибрация отдавалась в костях предплечья Лии, как удары крошечного молоточка. Внутри его тесной кабины она лично управляла процессом, её взгляд был прикован к мерцающему AR-дисплею, где зелёные линии сенсоров слой за слоем срезали миллионы лет истории.

– Температура сверла растёт, – доложила Таня по связи. – Наноботы едва справляются с отводом тепла.

– Давление в шахте… пятнадцать атмосфер… двадцать… – её голос дрогнул. – Это невозможно!

– Прекращаем! – рявкнул Марк, его рука метнулась к аварийной кнопке.

Но было поздно.

Сверло с пронзительным, как крик чайки, скрежетом дёрнулось и провалилось в пустоту. Весь модуль накренился. Лию швырнуло к стене, её шлем с треском ударился о металл. Оправившись от удара, она рванулась к мониторам. Сквозь хаос помех на радаре чётко проступал контур – идеальный чёрный прямоугольник.

– Боже… – выдохнула она, увеличивая изображение. По краям виднелись выступы, похожие на шарниры. – Марк, это не дверь. Это люк. «Крот-7» на боку. Мы его оттуда уже не достанем. Связь с поверхностью отрезана.

Капитан замер, его отражение в забрале исказилось.

– Ладно, – он медленно выдохнул. – Похоже, я тебе должен.

Наступила оглушительная тишина. Они стояли в кабине, глядя на чёрный прямоугольник на радаре. Прошла секунда, вторая. Ничего не происходило.

– Может, мы просто пробили пустую пещеру? – неуверенно предположила Таня по связи.

– Нет, – ответила Лия, её глаза были прикованы к датчикам. – Смотрите. Давление стабилизировалось. Но… температура. Она падает. Медленно, но стабильно. За бортом становится холоднее.

Марк нахмурился, выводя данные на свой дисплей.

– -0.5 градуса… -1… Что за чёрт?

– Это не просто остывание», – раздался в рации напряжённый голос Тани. – Это направленный теплообмен. Он генерирует какое-то поле, которое возбуждает молекулы реголита на специфической резонансной частоте, заставляя их активно излучать тепловую энергию в его сторону. Технология, которая высасывает энергию из окружения. Он использует лунный грунт как радиатор для своего пробуждения.

Внезапно станция содрогнулась. Сирены взревели, окрашивая кабину в кроваво-красный.

– Что теперь?! – в голосе Тани была паника.

Лия посмотрела на датчики. Температура за бортом стремительно падала.

– Объект… он поглощает тепло. Как чёрная дыра.

Где-то в глубине, под двумя сотнями метров камня и пыли, что-то проснулось.

Глава 2: Спираль под Пеплом

Живые Стены

Туннель зиял под ногами, как горло древнего чудовища. Воздух был разреженным и пах озоном. Анализаторы в их шлемах показывали следы азота и аргона, но кислорода было меньше одного процента – почти вакуум. Но как только они сделали первые шаги внутрь, стены из голубоватого металла ожили. По ним пробежала волна света, и раздался тихий, нарастающий гул. Это активировались нанороботы-хранители.

– Нанороботы-хранители, – прошептала Таня. – Тысячелетиями они находились в низкоэнергетическом режиме, практически спали. Их питание было пассивным – они поглощали микрограммы тепла от геотермальных микро-вентилей под базой и, возможно, от радиоизотопных элементов, вплетённых в саму структуру стен. Но наше вторжение стало триггером. Сейчас они переключились на внутренние, ограниченные источники энергии, чтобы запустить протокол регенерации. И то, воздух будет… другим.

Она указала лучом фонаря на угол, где сходились потолочные плиты. Там, в глубокой тени, виднелась тонкая, как паутина, трещина, из которой сочился иней – след тысячелетней борьбы металла с абсолютным нулём.

– Они на последнем издыхании, – тихо добавила она.

– Или проклятия, – пробормотал Джейкоб, не решаясь расстегнуть герметичный воротник. Воздух здесь был густым, с привкусом ржавчины и чего-то чуждого, сладковато-тошнотворного.

Лия игнорировала их. Её взгляд был прикован к рельефам, проступавшим на стенах. Спирали. Десятки, сотни спиралей, переплетавшихся с созвездиями, которых не было ни на одной звёздной карте. Одни напоминали галактики, другие – структуру ДНК, но сложнее, многограннее. Между ними змеились строки символов: угловатые клинья, как в шумерской клинописи, но с завитками, словно позаимствованными у майянских жрецов.

При взгляде на них у Лии возникло странное, почти неуловимое чувство… узнавания. Не понимание, а безотчётный резонанс, словно она видела не знаки, а их тень, и почти могла угадать форму самого предмета. Это было иррациональное, тревожное чувство… словно какая-то дремлющая часть её собственной биологии, её собственного ДНК, слабо гудела в ответ на эти узоры.

Через час анализатор пискнул: «Содержание кислорода: 18.2%. Атмосфера стабилизирована на минимально допустимом уровне. ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ: Высокое содержание инертных газов, низкая влажность.». Воздух был холодным и неприятно сухим, имел странный металлический привкус. Марк, поколебавшись, снял шлем.

– Как? – он посмотрел на Таню. – Наноботы не могли синтезировать такой объём газа из ничего.

– Они и не синтезировали, – ответила Таня, указывая сканером на едва заметные вентиляционные решётки у пола. – Они лишь залатали тысячелетние микротрещины и запустили аварийный протокол регенерации. Но это был не синтез. Судя по анализу, они экстренно задействовали последние резервы химреактивов для связывания углекислоты и аварийного высвобождения кислорода из консервации. Этот воздух – конечный ресурс. И он не возобновится.

– Марк, посмотри, – Лия провела рукой вдоль резного орнамента. – Это не украшение. Мне кажется… это карта.

Капитан приблизился, его дыхание стало видимым в холодном свете фонарей.

– Карта чего?

– Всего, – ответила она.

Врата

Они вышли к ней внезапно. Десятиметровая круглая дверь перекрывала туннель, как бронзовый щит. Её поверхность была покрыта одной гигантской рельефной спиралью, которая сужалась к центру, как глаз ненасытного хищника, следящего за их приближением. Витки сверкали изнутри расплавленным оранжевым светом, а между ними мерцали те же гибридные символы.

– Боже… – Джейкоб, молчавший до этого, отступил на шаг. – Это вход. Или алтарь.

Лия шагнула ближе. Символы на двери шевельнулись, словно стая рыб, уходя от её тени. Угловатые знаки перестраивались, образуя новые комбинации.

– Они динамичные, – прошептала она. – Реагируют на движение… или на наши биополя?

Её научное любопытство, её одержимость истиной пересилили страх. Она направила на символы свой портативный сканер.

– Лия, не надо! – крикнул Джейкоб.

Прибор завизжал. Экран заполнился каскадом непонятных глифов. Планшет в её руках раскалился.

– Выброси его! – закричал Марк.

Лия отшвырнула устройство. Оно ударилось о пол, и из корпуса с шипением вырвался клуб едкого дыма. Энергетическая обратная связь расплавила схемы изнутри. Дверь ответила низким, вибрирующим гулом. Спираль на ней вспыхнула, и оранжевый свет залил туннель.

Зал Символов

Материал двери начал течь, как жидкий металл, открывая проход. Тьма Зала Символов поглотила их не как вода, а как чёрная дыра – беззвучно, необратимо, сжав пространство вокруг до размеров дрожащего круга света от их фонарей.

Пол был из чёрного, как космос, стекла, отражавшего их фигуры. Сводчатый потолок терялся во мраке. А в воздухе, словно живые созвездия, парили сотни голограмм. Спирали. Большие и маленькие, вращающиеся с разной скоростью. Некоторые напоминали галактики, другие – молекулярные структуры. Зал был наполнен их безмолвным, гипнотическим танцем.

В дальнем конце зала, почти теряясь во тьме, стояли три монолита из абсолютно чёрного, поглощающего свет материала, не похожего на перламутровый металл стен. На них не было ни символов, ни узоров. Они просто стояли, как безмолвные стражи, и от них исходило ощущение… отсутствия. Словно в этих точках пространство было чуть тоньше, чуть реальнее, чем всё остальное. Марк направил на них луч фонаря, но свет, казалось, просто утонул в их поверхности, не отразившись. Эти объекты не просто были здесь. Они наблюдали.

Лия сделала шаг вперёд, и голограммы вокруг неё отозвались лёгким изменением свечения, словно признавая её присутствие. Она шла через этот лес призрачных огней, чувствуя, как древняя тайна, дремавшая здесь эоны, начинает медленно поворачиваться в своём сне, готовая вот-вот проснуться.

Глава 3: Портал

Карта Бегства

Зал поглотил их, как капля росы – беззвучно и необратимо. Воздух дрожал от едва уловимой энергии, исходившей от сотен парящих спиралей. В центре помещения из чёрного стеклянного пола вырастал пьедестал из того же голубоватого металла, что и стены туннеля. Над ним вращалась главная спираль, сотканная из чистого света. Её витки мерцали, проецируя в пространство две трёхмерные карты: Марс, ещё живой, испещрённый каналами, и Землю, закованную в лёд ледникового периода. В углу каждой карты светились символы. Лия посмотрела на них, и в её голове возникли не слова, а ассоциации: 'лёд', 'охота', 'очень давно'. Она не могла точно перевести, но чувствовала эпоху.

– Это навигационная система, – пробормотала она, приближаясь к пьедесталу. Голограммы отзывались на её присутствие, меняя свечение. – Они соединяли планеты. Спираль – не символ. Это… маршрут. Многомерный.

Она коснулась панели управления. Её разум не переводил символы, он чувствовал их назначение. Как слепой ощущает форму предмета, так она ощущала смысл этих глифов. Всплывали не слова, а концепции: «Долгий сон», «Завершение через… много циклов», «Нарушение извне». На периферии карты её взгляд зацепился за что-то ещё: дюжину едва заметных траекторий, уходящих прочь от Марса во тьму космоса. Они были помечены символом, который она инстинктивно ощутила как «непредвиденное обстоятельство» или «прощальный дар».

– Маршрут для чего? – Марк не спускал глаз с проекции Марса. В этот момент планета на голограмме вспыхнула серией огненных точек, расползающихся, как раковая опухоль.

– Для бегства, – Лия провела пальцем по символам на пьедестале, и голограмма изменилась. Теперь между Марсом и Луной тянулся мерцающий коридор света. Её разум, усиленный резонансом с этим местом, начал работать на пределе. Она видела не просто карту, она понимала её принципы. – Источник энергии… аннигиляция или нулевая точка. Стабильный, почти вечный. Они готовились к эвакуации.

Прикоснувшись к панели управления, её AR-интерфейс ожил, словно откликнувшись на её присутствие. Слова всплывали в её сознании, как подсказки, опережая логику. Она не читала, а скорее, угадывала смысл по общему 'ощущению' от символов, и её мозг сам достраивал фразу.

«СИСТЕМА АНАБИОЗА. ОБЩИЙ ЦИКЛ: 12 000 СТАНДАРТНЫХ ЗЕМНЫХ ЛЕТ.

ВРЕМЕНИ ПРОШЛО: 9858 ЛЕТ.

ОСТАЛОСЬ ДО ПЛАНОВОГО ЗАВЕРШЕНИЯ: 2142 ГОДА».

– Мы не просто нашли базу, – прошептала Таня, заглядывая через её плечо. – Мы нашли их почти у цели. Им оставалось спать чуть больше двух тысяч лет. Наше бурение… оно повредило внешние системы охлаждения. Мы ускорили…

Она не успела закончить.

Крик из Прошлого

Спираль над пьедесталом взорвалась ослепительной вспышкой. Теперь она проецировала не карты, а панораму марсианского города: башни из кристаллического стекла, мосты, парящие над каньонами, и… огонь. Ядерные грибы, один за другим, пожирали ландшафт, превращая мечту в пепел.

И в их головы ударил голос.

Это не был звук. Это была волна чистой, необработанной агонии. Смесь предательства, отчаяния и последней, отчаянной надежды. Чистая, необработанная мыслеформа, которую их человеческий разум отчаянно пытался перевести. Это был не ИИ. Он был слишком хаотичным, слишком живым.

«…падение… кара… предательство… спасение в кольцах времени… спираль зовёт…»

– Что это?! – Айко, гений хакинга, впервые столкнувшаяся с системой, которую не могла понять, схватилась за голову. – Оно в моём мозгу! Читает и пишет одновременно!

Лия, стиснув зубами боль, пыталась ухватить суть. Это было послание, но не для неё. Это была последняя, отчаянная передача, записанная в момент катастрофы и теперь воспроизведённая системой. Воцарилась оглушительная тишина, нарушаемая лишь тяжёлым дыханием. Несколько секунд они просто стояли, парализованные эхом чужой трагедии.

– Запись… – хрипло произнёс Марк, первым приходя в себя. – Это была просто запись?

Прежде чем Лия успела ответить, Таня указала на датчики на своём запястье, её лицо было бледным.

– Энергия! Внизу что-то пробуждается – уровень экзотических частиц и гравитационных искажений зашкаливает!

Пол под Лией внезапно подсветился, и плиты из чёрного стекла разошлись, открывая шахту, уходящую вглубь Луны. Оттуда донёсся рёв – механический, голодный, безумный. Рёв пробуждающегося титана.

Карантин

– Туда не пойдём, – Марк оттащил Лию от края шахты.

– А выбор есть? – она показала на стены. Проходы, ещё секунду назад открытые, теперь смыкались, запечатывая их в зале и оставляя лишь один путь – вниз.

Они бежали. Через лабиринт туннелей, который, казалось, сам перестраивался вокруг них, ориентируясь по аварийным огням. Шлюз станции «Селен» был уже близко, когда Таня вскрикнула:

– Заблокировано! Все выходы! Система безопасности базы перехватила управление нашими шлюзами!

На экранах шлюза мигало предупреждение на марсианском. Система выдала машинный перевод, но в тот же миг их нейроинтерфейсы "ослепли" от мощного, широкополосного телепатического импульса, который ИИ базы, очевидно, использовал как сигнал бедствия. Он не подключался к ним, он просто "кричал" в эфир, и их импланты, не рассчитанные на такую атаку, транслировали его сообщение прямо в мозг как чистый текст:

«КРИТИЧЕСКАЯ ПЕРЕГРУЗКА СИСТЕМ АНАБИОЗА. АКТИВИРОВАН КАРАНТИННЫЙ ПРОТОКОЛ».

Лия уже сидела за ближайшим уцелевшим терминалом базы. Её пальцы летали по сенсорной панели, покрытой чуждыми символами, которые, к её удивлению, она отчасти понимала. Экран погас, а затем включился вновь, показав архивную видеозапись: существа с серебристой кожей и гиганты в чёрной броне спешно загружаются в капсулы. Город за ними рушится в огне. Текст на экране, который Лия читала так же легко, как родной язык:

«Протокол Анабиоза: 98% завершено».

Запись оборвалась. На стене засветился символ спирали, и холодный, бесстрастный голос ИИ базы прозвучал прямо у них в сознании:

«Внешнее повреждение криогенных систем. Нарушение протокола. Активация аварийного пробуждения всех субъектов».

Марк ударил кулаком по заблокированному шлюзу.

– Мы не просто разбудили базу.

Сирены выли на предельной громкости. Где-то в глубине туннеля послышался скрежет – будто что-то большое, металлическое, двигалось в их сторону. Лия посмотрела на символ спирали, всё ещё мерцавший на экране. В нём читалась ирония: путь, который должен был спасти, стал ловушкой.

– Мы разбудили их, – закончила она. – Всех. Одновременно.

Глава 4: Капсулы

Шрам Войны

Шахта уходила вниз, как зрачок гигантского механического глаза. Лия спускалась первой, цепляясь за выступы на стенах, которые обжигали пальцы даже сквозь перчатки. Тусклый синий свет лился из щелей в металле, растворяясь в густом воздухе с привкусом расплавленного железа. Каждый вдох обжигал горло.

– Здесь воевали, – прошептала она, спрыгивая на платформу внизу.

Луч её фонаря выхватил из мрака глубокие борозды, тянувшиеся вдоль стены, словно оставленные когтями титанического зверя. Пол под ногами местами был оплавлен, и стеклянистая корка хрустела под ботинками.

Марк, спрыгнув за ней, направил свет на массивный портал в конце зала. На нём красовалась всё та же спираль, но крупнее и сложнее.

– Лия, посмотри, – он провёл рукой по контуру. – Это не дверь. Это печать. И она… тёплая.

Джейкоб, спускавшийся последним, замер на полпути. Его голос дрожал, эхо разносило страх по шахте:

– Они такие же, как на Марсе! В тех… запретных архивах «Кронтеха»! Это могила. Чувствуете? Воздух пахнет смертью.

Марк медленно повернулся. Его голос был тише шёпота, но каждое слово падало, как камень:

– Следующее слово – и ты останешься здесь гнить.

Лия приблизилась к порталу. Её пальцы скользнули по символам. Спираль… В архивах отца она видела нечто подобное – в расшифровках шумерских табличек, где «ковчег предков» обозначался спиралью.

– Это хранилище, – она нажала на центральный символ, который едва заметно пульсировал в ответ на её прикосновение. – Они спрятали кого-то.

Портал дрогнул. Спираль раскололась, и створки поползли в стороны со скрежетом, будто пробуждаясь от тысячелетнего сна. За ними открылся ангар, уходящий в темноту. Лия шагнула вперёд – и замерла.

Сотни рядов прозрачных капсул стояли, как солдаты в забытой войне. Но при ближайшем рассмотрении Лия увидела, что многие из них были тёмными и пустыми. Некоторые были разбиты, словно в результате давней битвы или сбоя. Это была не армия. Это были остатки армии. Последние выжившие, погружённые в отчаянный сон.

Спящие Боги

Свет внутри ангара был приглушённым, мерцающим, будто под водой. Капсулы делились на два типа.

Серебристые, словно выточенные из лунного камня, с плавными, органическими формами. Сквозь их прозрачные стенки виднелись силуэты гуманоидов, погружённых в голубоватую, слегка светящуюся жидкость. Их кожа мерцала сложными биолюминесцентными узорами.

– Био-стазис, – прошептала Таня. – Замедление метаболизма на клеточном уровне. Почти остановка времени.

Чёрные, матовые, угловатые саркофаги, испещрённые красными символами. Они гудели низко, как трансформаторы, и от них исходил лёгкий жар и тихий, нестабильный гул, словно от перегруженного трансформатора. На их матовой поверхности виднелись микротрещины и следы «усталости» материала, которые система авторемонта уже не могла скрыть.

– Криогенные камеры, – добавила Таня. – Более грубо, но не менее эффективно.

Лия заметила, что повреждённых чёрных саркофагов Аль-Нуир было заметно больше, чем серебристых.

– Почему они пострадали сильнее? – спросила она.

Таня указала сканером на гудящий корпус.

– Потому что их технология – это грубая сила. Криогенные системы – это активный, энергозатратный процесс, требующий постоянной работы насосов и охладителей. Тысячелетиями. Любой сбой, любая микротрещина – и вся система идёт вразнос. А Зианна… – она перевела сканер на серебристую капсулу. – Их био-стазис – это пассивное состояние, почти идеальная гибернация. Их технология более устойчива ко времени, но, возможно, более уязвима к внезапным шокам. Две разные философии, два разных итога.

– Их технологии несовместимы, – прошептала Таня, проводя сканером. – Удивительно, как эта гибридная система вообще продержалась так долго. Одна серьёзная перегрузка, и всё пойдёт вразнос.

На стене висела голограмма – строки марсианских символов. И снова это странное, пугающее чувство. Лия смотрела на них, и смысл возникал в её сознании, минуя глаза и логику. Это не был голос ИИ базы, не был машинный перевод. Это было её собственное, чужое знание, всплывающее из неведомых глубин её ДНК.

«Статус: Анабиоз. Ошибка системы: -2142 года. Причина: внешнее повреждение магистрали охлаждения. Запуск протокола экстренного пробуждения».

– Наше бурение… оно стало последней каплей, – Таня коснулась трещины на одной из капсул Зианна. Стекло серебристых капсул было идеально прозрачным, но на чёрных саркофагах Аль-Нуир Лия увидела едва заметную «усталость» материала – микроскопические щербинки от космической пыли и радиации, которые система уже не могла полностью «залечить».  – Они не все дожили. И судя по количеству пустых слотов, многие даже не успели добраться сюда.