Затерянные во времени. Книга 1. Пробуждение

Взгляды всех троих обратились к Мориарти. Капитан «Возмездия» всё это время молчал, его пальцы были сцеплены в замок, а взгляд устремлён в одну точку. Он анализировал.

Прагматизм Против Чести

Наконец, Мориарти заговорил. Его голос был холоден и резок, как звук разбитого льда.

– Честь, ненависть, месть. Это всё роскошь, которую мы не можем себе позволить, пока таймер тикает.

Он вывел на общий экран тактические расчёты, сделанные «Цербером». Сухие, безжалостные цифры. Они показывали, что любая попытка приблизиться к «Предвестнику» без технологии маскировки обречена на провал с вероятностью в 99.7%.

– Оррик – нестабильный, презренный, эгоистичный элемент, – продолжил Мориарти, чеканя каждое слово. – Но на данный момент он – единственный элемент, способный изменить это уравнение. Его предательство в прошлом – это факт. Но его предложение сейчас – это возможность. Мы не обязаны ему доверять. Мы обязаны его использовать.

Он посмотрел на Марка, затем на Найру.

– Мы согласимся на встречу. Но на наших условиях. Нейтральный, хорошо простреливаемый сектор. Максимальные меры предосторожности. Мы не будем договариваться с ним как с равным. Мы будем покупать у него инструмент. А когда инструмент выполнит свою функцию, мы решим, что с ним делать.

Назначенная Встреча

Лия почувствовала холодок от ледяного прагматизма Мориарти, но понимала, что он прав. Она вернулась в свою каюту и отправила Оррику ответ, продиктованный капитаном.

«Сектор Дельта-9. Через час. Придёшь один. Любая попытка обмана, любое лишнее движение – и разговор закончится. Это будет последнее, что произойдёт в твоей жизни. Мы ясно выражаемся?»

В своём тёмном укрытии Оррик прочитал сообщение и криво усмехнулся. Он понимал, что идёт в логово львов, в котором одна из львиц хочет его разорвать на части. Но он держал в руках кусок мяса, слишком сочный, чтобы они могли его проигнорировать.

На «Селене» Марк отдавал приказ своему лучшему снайперу занять позицию с идеальным видом на сектор Дельта-9. На «Возмездии» Мориарти приводил в готовность отряд морпехов для экстренной высадки. Лия, выключив коммуникатор, почувствовала приступ тошноты. Сделка с дьяволом в лице Найры была заключена. Теперь им предстояло заключить сделку с шакалом. И было совершенно неясно, кто из них опаснее.

Глава 74: Прозрение во Тьме

Симфония Хаоса

Айко Мураками существовала в центре урагана. После того, как она пришла в себя, её мир превратился в пытку. Это была не просто темнота. Это была слепящая, белая, пульсирующая пустота, агония её зрительной коры, отчаянно ищущей сигналы, которых больше не было. Но пустота не была безмолвной. Она была наполнена симфонией хаоса.

Её мозг, лишённый привычного потока данных, в панике цеплялся за всё остальное, многократно усиливая каждое ощущение. Гул главного реактора «Селены» ощущался как постоянная, низкая, давящая вибрация в костях. Писк медицинских датчиков над её креслом был подобен резким, раздражающим ударам иглы по барабанной перепонке. Шаги техника за дверью её палаты отдавались глухими, тревожными ударами сердца. Прикосновение синтетической ткани одежды к коже ощущалось как разряд статического электричества.

Она была полностью дезориентирована, заперта в тюрьме собственных, взбунтовавшихся чувств. Адаптация, о которой говорили врачи, была не плавным процессом, а жестокой борьбой. Она училась фильтровать этот невыносимый шум, отделять фоновые звуки станции от аномальных, пыталась найти в этом хаосе хоть какую-то гармонию. Это требовало чудовищной концентрации и причиняло почти физическую боль, словно она была слепым и глухим музыкантом, пытающимся настроить расстроенный до предела рояль голыми руками.

В один из моментов отчаяния она вспомнила разговор с Таней, состоявшийся за несколько дней до этого.

Таня сидела рядом с её койкой, изучая на датападе схемы её импланта.

—Я изучила твой имплант, Айко, – сказала она тогда, её голос был необычно серьёзным. – Это не просто стандартный интерфейс. Это экспериментальная модель "Нейро-Спектр 7" от корпорации "Кронтех", которую они поставили тебе в рамках программы "партнёрства" после твоего "инцидента" с их серверами. В официальных спецификациях – просто нейроинтерфейс. Но я нашла скрытые, недокументированные протоколы. В нём заложен адаптивный движок, основанный на теории компенсаторной синестезии. В случае отказа одного из органов чувств, он способен перенаправить потоки данных на другие участки сенсорной коры. Это опасно, непредсказуемо, и, конечно, они это скрывают, чтобы не платить страховку.

Тогда это казалось безумной теорией. Теперь это стало её единственной реальностью.

Реки Света в Пустоте

В один из моментов, когда сенсорная перегрузка стала почти невыносимой, Айко приняла решение. Она не могла больше бороться с этим хаосом. Ей нужно было погрузиться в мир, который она понимала. В мир, где были правила, логика и структура. В мир кода.

Она мысленно дала команду своему нейроинтерфейсу. Это было неимоверно трудно, как пытаться кричать под водой, но её воля, закалённая годами хакерских войн, пробилась. «Подключить. Сеть. „Селена“».

И мир снова изменился. На фоне невыносимой какофонии физических ощущений появилось нечто новое. Упорядоченное, чистое и, к её удивлению, невыразимо прекрасное.

Она начала «видеть» мир как симфонию хаоса. И первые несколько часов были адом. Она не могла отличить фоновый шум реактора от системного запроса, запах озона – от потока данных. Всё смешалось в невыносимую какофонию, которая грозила свести её с ума. Она несколько раз теряла сознание, её нейроинтерфейс перегревался, а носом шла кровь. Её первая попытка "всмотреться" в сеть закончилась тем, что она случайно активировала систему пожаротушения в пустом коридоре, приняв её код за враждебную программу. Таня, видя это, хотела отключить её от сети, но Айко умоляла дать ей ещё время, чтобы "настроить" своё новое восприятие.

Лишь к концу суток, после бесчисленных попыток и с помощью фильтрующих алгоритмов, которые она лихорадочно писала вслепую, её гениальный мозг начал выстраивать барьеры. Она научилась "приглушать" ненужные ощущения, фокусируясь на чистоте кода.

Это не было зрением в привычном смысле. Её нейроинтерфейс, лишившись входящего потока данных от зрительных нервов, перешёл в аварийный режим. Он начал напрямую транслировать необработанные потоки данных (энергетические сигнатуры, пакеты кода, системные запросы) в её сенсорную кору – ту часть мозга, что отвечает за осязание, слух и даже вкус. Её мозг, в отчаянной попытке упорядочить этот хаос и не сойти с ума, начал присваивать этим абстрактным данным знакомые ощущения. Так, стабильный поток данных от реактора стал ощущаться как тёплая, медленная река. Быстрые запросы от систем связи – как острые, прохладные ручейки. Вредоносный код ощущался «колючим» и «горьким». Это была не просто синестезия. Это был симбиоз: имплант поставлял сырые данные, а её гениальный, тренированный на коде мозг превращал их в подобие управляемой, осязаемой реальности.

Она не видела код – она его чувствовала, слышала и пробовала на вкус. И впервые за долгое время она чувствовала контроль.

Она снова была дома.

Фальшивая Нота

Она научилась "приглушать" ненужные ощущения, фокусируясь на чистоте кода. Её имплант, работая в аварийном режиме, не просто транслировал данные. Он активно помогал ей, используя свои экспериментальные алгоритмы для предварительной фильтрации. Он отсекал 99% фонового "шума" – стандартные системные запросы, потоки данных от датчиков, – оставляя ей для анализа только то, что выбивалось из нормы. Он был её поводырём в этом цифровом урагане.

Она ментально «села» на берегу своей реки данных, просто наблюдая. Она наслаждалась гармонией, чистотой и логикой работающей системы, как ценитель музыки наслаждается безупречно исполненной симфонией. Каждый пакет данных был нотой, каждый протокол – тактом. Всё было на своих местах.

И вдруг она это почувствовала. Очень тонкое, почти незаметное искажение.

Это не было похоже на вирус или вражескую хакерскую атаку. Те ощущались бы как нечто агрессивное, «колючее», как диссонирующий скрежет металла. Нет, это было иное. Это была фальшивая нота. Едва заметная рябь на гладкой поверхности воды. Почти неощутимое изменение в «температуре» одного из серебристых ручейков, идущего от системы жизнеобеспечения. Без помощи импланта она бы искала эту аномалию неделями. С ним – она нашла её за несколько минут. Найти её было всё равно что услышать шёпот одного человека на переполненном стадионе. Это потребовало от неё всей её концентрации.

Обычные диагностические сканеры пропустили бы это, списав на стандартную системную погрешность или фоновый шум. Но для её нового, обострённого, синестетического восприятия это было так же очевидно, как крик в тихой библиотеке. Она поняла, что кто-то или что-то очень аккуратно, очень тонко и очень злонамеренно манипулирует системой изнутри.

Охота на Призрака

Айко не стала бить тревогу. Она, как охотник, заметивший странный след, начала действовать тихо и осторожно. Она мысленно «пошла» против течения этого искажённого потока, отслеживая его источник.

Ручеёк привёл её к одной из подпрограмм, отвечающей за распределение кислородной смеси в жилых отсеках. И она «увидела» диверсию во всей её дьявольской простоте. Программа получала микроскопические, ложные команды, которые заставляли её на доли процента снижать подачу кислорода в секторе «Гамма». Недостаточно, чтобы вызвать срабатывание аварийных датчиков, но вполне достаточно, чтобы через несколько часов вызвать у находящихся там людей необъяснимую слабость, головную боль и апатию. Это была медленная, незаметная, идеальная диверсия.

Она мгновенно поняла, чьих это рук дело. Аномалия. Сущность из ядра Ковчега не пыталась взломать систему грубой силой, как это делали Аль-Нуир. Она действовала как раковая опухоль – медленно, незаметно, прорастая в здоровые ткани и отравляя организм изнутри.

Айко не стала блокировать ложные команды. Это спугнуло бы «призрака», заставило бы его сменить тактику. Вместо этого она, как хирург, написала короткий, элегантный патч, который не блокировал, а «исправлял» ложные данные на лету, возвращая их к норме ещё до того, как они достигали исполнительной программы. Она ввела его в систему. Фальшивая нота исчезла. Река данных снова стала чистой.

Написать патч было несложно. Но внедрить его, не будучи обнаруженной Аномалией, потребовало от неё ювелирной точности. Она сделала это, и отдача была похожа на удар под дых. Она рухнула в своём кресле, вся в поту, чувствуя, что каждая такая "операция" отнимает у неё не только силы, но и частичку рассудка. Она могла быть стражем, но её вахта была самоубийственной.

Слепой Страж

Она повторила процесс, начав методичное сканирование всех систем станции своим новым, уникальным способом. Через десять минут она нашла ещё две подобные «раковые клетки». Одна вносила микроскопические погрешности в навигационные данные, которые могли бы привести к ошибке при стыковке шаттла. Другая создавала едва заметную задержку в протоколе закрытия одной из аварийных гермодверей.

Она так же тихо и незаметно нейтрализовала и их.

В этот момент Айко осознала свою новую роль. Она больше не была хакером, который ломает системы ради забавы. Она не была оператором дронов, видящим мир через объектив камеры. Она стала чем-то большим. Она стала слепым стражем «Селены», единственным существом на борту, способным видеть этих призраков в машине. Единственным, кто стоял между хрупким порядком станции и тихим, ползучим безумием, которое пыталось просочиться сквозь самые стены реальности.

Затем откинулась в своём кресле, чувствуя, как по всему телу разливается глубокая, свинцовая усталость, смешанная с мрачным удовлетворением. Это было не просто трудно. Это было мучительно. Каждая такая "операция" по поиску и нейтрализации "раковой клетки" требовала от неё чудовищной концентрации, которая ощущалась как физическое давление на мозг. После каждой успешной правки кода её накрывала волна тошноты, а в голове взрывалась острая мигрень. Нос снова начал кровоточить. Она понимала, что платит за это "зрение" своим здоровьем, возможно, и рассудком. Её имплант, работая на запредельных мощностях, перегревался, и она знала, что долго так не выдержит.

Она открыла зашифрованный канал связи и отправила Марку короткое сообщение. Она не стала объяснять детали, зная, что ей, скорее всего, не поверят или поднимут панику. Она просто поставила его перед фактом.

«Системы не в порядке. Не доверяйте датчикам на сто процентов. Они лгут. Если будет что-то странное, спрашивайте меня. Верьте мне, пока я ещё могу видеть».

Её прозрение во тьме только что началось. И она была готова к своей вахте.

Глава 75: Призраки Прошлого

Непростые Гости

Ангар тяжёлого крейсера «EAS Возмездие» гудел от подавляемого напряжения. Стыковочный шлюз с шипением открылся, и на борт земного корабля впервые ступила делегация Аль-Нуир – группа из шести инженеров под предводительством Ворлака. Его шрамированное лицо и броня, носившая следы сотен битв, были молчаливым свидетельством жестокости их расы. Их встречал отряд морпехов во главе со старпомом Мориарти, коммандером Греем.

Атмосфера была ледяной, почти вакуумной. Никто не протягивал рук. Никто не произносил приветственных слов. Люди в своей синей форме смотрели на закованных в чёрную броню гигантов с плохо скрываемой ненавистью и страхом, вспоминая недавний бой, крики товарищей в динамиках и вспышки взрывов. Аль-Нуир, в свою очередь, смотрели на людей с холодным, почти научным презрением, видя в них лишь примитивных, шумных существ, которые случайно наткнулись на чужие, великие тайны. Это была не встреча союзников. Это было конвоирование, где «заключённые» почему-то должны были спасать своих тюремщиков.

Пороховая Бочка

В повреждённом инженерном отсеке «Возмездия», где запах озона смешивался с запахом горелой проводки, хрупкий мир начал трещать по швам. Люди и Аль-Нуир были вынуждены работать бок о бок, и ненависть, витавшая в воздухе, была почти осязаемой.

Постоянно вспыхивали мелкие конфликты. Человек-техник, протискиваясь в узком проходе, случайно задел воина Аль-Нуир, и тот отреагировал низким, угрожающим рыком, заставив парня отшатнуться. Аль-Нуир, используя свои более совершенные технологии, выполняли сложнейший ремонт плазменных каналов вдвое быстрее, что вызывало глухое раздражение и чувство неполноценности у земных инженеров. Общение велось через механические голоса переводчиков, но ненависть и недоверие в языках не нуждались.

Первая драка не заставила себя ждать. Один из морпехов, чей лучший друг погиб во время атаки Дракса, не выдержал молчаливого высокомерия одного из Аль-Нуир и набросился на него с кулаками. Их растащили прежде, чем успела пролиться кровь, но это было лишь вопросом времени.

Капитан Мориарти, видя, что ситуация выходит из-под контроля, по громкой связи объявил на корабле режим военного положения. Его голос, лишённый эмоций, разнёсся по всем отсекам: «Любой акт агрессии по отношению к нашим… гостям будет расцениваться как саботаж и караться по законам военного времени. То же касается и вас, воины Аль-Нуир. Мы либо работаем вместе, либо умираем вместе. Третьего не дано».

Шрам на Броне

Коммандер Грей лично контролировал самые сложные работы по восстановлению плазменного коллектора, повреждённого в бою. Найра, передавая им инженеров, настояла, чтобы самого опытного специалиста по квантовым полям – молчаливого гиганта в старой, покрытой шрамами броне – назначили именно на этот участок, так как повреждения коллектора могли вызвать опасные гравитационные флуктуации. Таким образом, Грей был вынужден работать бок о бок именно с этим воином.

Во время работы инженер развернулся, чтобы взять инструмент, и свет от ремонтных прожекторов упал на его массивный наплечник. Грей заметил выгравированный на нём символ – спираль, перечёркнутую тремя стилизованными когтями.

Грей замер. Кровь отхлынула от его лица. Этот символ был не просто знаком касты оружейников. Это была высшая награда, знак отличия для тех, кто внёс ключевой вклад в создание проекта «Предвестник» и его оружия – квантовых бомб. Он видел этот знак в секретных файлах Найры, которые она передала им. Это был знак архитектора апокалипсиса.

– Где ты служил до… анабиоза? – голос Грея был тих и опасен.

Инженер Аль-Нуир на мгновение замер, затем медленно повернул голову. Он уловил в голосе человека нотки обвинения и презрения, и это задело его профессиональную гордость. Для него это была не вина, а высшее достижение инженерной мысли. Его механический голос из динамика шлема был ровным и лишённым всяких эмоций.

– Это знак Архитекторов Оружия. Тех, кто обладал достаточным мастерством, чтобы создать квантовые дестабилизаторы для проекта "Предвестник". Не многие были удостоены чести работать над оружием, способным переписывать законы физики.

Имя на Мемориале

Слова Аль-Нуир ударили по Грею, как физический удар. Квантовые бомбы. То самое оружие, которое не только раскололо Марс, но и вызвало «Катастрофу Колец» – чудовищный гравитационный катаклизм, чьё смертоносное эхо прокатилось по всей Солнечной системе тысячелетия назад.

Флешбэк (Внутренний монолог Грея): Он вспомнил тот день. Десять лет назад. Его младший брат, Дэвид, астрофизик на борту исследовательской станции «Заря-12» … Официальная версия – столкновение с астероидами. Но неофициальные отчёты говорили о внезапном, необъяснимом гравитационном импульсе, который разорвал станцию. Именно тогда, изучая эти отчёты, Грей впервые увидел этот символ – знак оружейников «Предвестника», реконструированный по обрывкам данных с марсианских артефактов. Он годами жил с этой ненавистью к безличному символу, к анонимным создателям оружия, погубившего его брата. И вот теперь этот символ обрёл плоть и стоял прямо перед ним.

Теперь всё сошлось в одну чудовищную, невыносимую картину. Это не был астероид. Это было эхо марсианской войны. Это была агония их умирающей планеты, вызванная оружием, которое создавал этот… гигант, стоящий сейчас перед ним. Он не нажимал на кнопку. Он не убивал его брата лично. Он, десять тысяч лет назад, создал причину его смерти.

Грей сорвался. Вся его выдержка, вся его дисциплина испарилась, оставив лишь чистую, концентрированную боль. Он выхватил свой служебный пистолет и направил его прямо в шлем инженеру Аль-Нуир.

– «Заря-12» … – прохрипел он, его рука дрожала от ярости. – Вы убили их всех! Вы!

Выбор Капитана

В этот самый момент в отсек вошёл капитан Мориарти, привлечённый криком. Он мгновенно оценил сцену: его лучший друг и старпом, образец хладнокровия, держит на мушке их ключевого «союзника».

Мориарти понял всё без слов. Он тоже помнил историю «Зари-12» и знал о брате Грея. Он увидел символ на плече Аль-Нуир и понял, какую адскую связь провёл в своём сознании его старпом.

– Коммандер, опустите оружие, – голос Мориарти был спокоен, но в нём звенели ноты приказа и.… глубокого, искреннего сочувствия. – Это приказ.

– Он создал оружие, которое убило Дэвида! – крикнул Грей, его лицо было искажено гримасой боли.

– Да, – тихо сказал Мориарти, делая осторожный шаг вперёд. – Он создал его. Десять тысяч лет назад. Он не мог знать, к чему это приведёт. Мы имеем дело с призраками, Грей. С призраками их прошлого и нашего. Но если ты выстрелишь, ты убьёшь всех нас здесь и сейчас. Призраки не должны решать наше будущее. Не сегодня.

Грей стоял перед невозможным выбором: выместить свою многолетнюю, разъедающую душу боль на этом безликом символе прошлого или подчиниться долгу, который был смыслом всей его жизни. После бесконечно долгой секунды, которая, казалось, вместила в себя всю его скорбь, он, с гримасой муки на лице, медленно опустил пистолет.

Хрупкий, противоестественный союз удержался. Но все в отсеке, и люди, и Аль-Нуир, замершие на своих местах, понимали, что он висит на волоске. И этот волосок – призраки прошлого, которые, как оказалось, были куда реальнее и смертоноснее, чем кто-либо мог себе представить.

Совет Нечестивых

Глава 76: Архитектура Недоверия

Демонстрация

Тишина в эфире была тяжёлой, как надгробная плита. Трёхсторонняя связь была установлена, но никто не спешил говорить. Марк Рейес, Фрэнк Мориарти и Найра – три вершины треугольника, построенного на руинах и пепле, – изучали друг друга.

Первой ход сделала Найра. Но это не были слова.

На общем экране, без всяких предисловий, она запустила симуляцию. Это была не просто схема «Предвестника-7», которую они уже видели. Это была модель его действия, основанная на полных данных, которых у человечества не было. Они с ужасом наблюдали, как корабль-бомба на симуляции, достигнув лунной орбиты, не открывает огонь. Вместо этого он концентрирует энергию своего ядра в одной точке, создавая локальный, чудовищно мощный гравитационный импульс. Этот импульс не разрушает Луну – он действует как хирургический инструмент, как ключ, призванный взломать замок квантовой тюрьмы в её ядре. Симуляция заканчивалась тем, как дестабилизированная Луна начинает коллапсировать, а волна искажённой реальности, вырвавшаяся из ядра, поглощает всё вокруг.

– Вы думали, его цель – ваша планета, – её механический голос прозвучал в оглушающей тишине. – Вы ошибались. Его цель – ключ, запертый в этой луне. Дракс хотел не просто победить, он хотел высвободить силу, которую не понимал. И этот протокол уже запущен. Его нельзя отменить. Только прервать.

Шок на мостиках был осязаем. Угроза была не просто больше – она была другой. Космической. Апокалиптической.

Стратегический ответ

– Что тебе нужно, Найра? – голос Мориарти был ровным, но в нём слышалась новая, ледяная нота. Он больше не обращался к врагу. Он обращался к единственному доступному инструменту.

– Мои требования прежние, – ответила Найра. – Безопасность для моего народа. Ресурсы. Признание. В обмен я дам вам путь внутрь "Предвестника" и коды деактивации.

Все ожидали гневного выпада от Марка. Но его не последовало. За последние часы он изменился.

(Внутренний монолог Марка): "Она предлагает нам спасение… ценой предательства. Предательства памяти Ивана, Юлии, Карлоса… Всех. Мы пожмём руку убийце, чтобы выжить? Но если мы откажемся… их смерть будет напрасной. Все умрут. Таня умрёт. Что бы они сделали на моём месте? Что правильно? Проклятье, что здесь вообще правильно?!"

Он сжал кулаки так, что побелели костяшки. Он сделал глубокий вдох, сгоняя эмоции в самый дальний угол своего сознания, запирая их там. Когда он снова повернулся к камере, его лицо было спокойным и холодным, как лёд. Ненависть никуда не делась, она просто превратилась в оружие.

– Твоя информация может быть ловушкой, – спокойно сказал он, глядя прямо в оптические сенсоры Найры. – Ты можешь провести нас в самое сердце корабля и активировать его защиту. Ты можешь дать нам коды, которые вызовут взрыв, как только мы их введём. Твои "гарантии" ничего не стоят. Нам нужно больше, чем твоё слово.

Найра на мгновение замолчала, её процессоры анализировали его слова. Она ожидала эмоциональной реакции, а столкнулась с трезвым расчётом.

– Что вы предлагаете, капитан Рейес? – в её голосе прозвучало нечто, похожее на уважение. Или, возможно, просто любопытство к новой, непредвиденной переменной.

Протокол взаимного контроля

Тут в разговор вступил Мориарти. Он увидел стратегическое окно, которое открыл ему Марк, и не собирался его упускать.

– Мы не можем работать на основе доверия. Но мы можем работать на основе протокола. Протокола взаимного контроля, – он сделал паузу. – Вы предоставляете нам тактический план. Но вы не просто передаёте данные. Один из ваших лучших офицеров, верный лично вам, присоединится к нашей ударной группе. Он будет нашим проводником и вашей гарантией. Если это ловушка, он умрёт вместе с нами.

– Это приемлемо, – без колебаний согласилась Найра.

– Это не всё, – продолжил Мориарти, выстраивая новую реальность. – С этой минуты мы действуем не как три отдельные силы, а как единый штаб. Все стратегические решения принимаются только совместно. Все ключевые перемещения – только с общего одобрения. Мы формируем Трёхсторонний оперативный совет. Я. Капитан Рейес. И вы.

Рождение Совета

Марк понял гениальность этого хода. Мориарти не пытался завоевать доверие Найры. Он создавал систему сдержек и противовесов. Он надевал на неё поводок, который одновременно связывал и их самих. Это была не сделка, а создание общей клетки, в которой три смертельных врага будут вынуждены сотрудничать, чтобы не перегрызть друг другу глотки до того, как их убьёт общий враг снаружи.