Затерянные во времени. Книга 1. Пробуждение

Идеальное «генетическое рукопожатие», которого система ждала тысячелетиями. По спиральным узорам на панели пробежал каскадный разряд, подтверждающий авторизацию.

Ковчег вздрогнул. Нет, он взревел. Гулкий, низкий рёв, который, казалось, мог расколоть камень, пронёсся по залу. Пол под ними завибрировал с невероятной силой.

Кейран издал глухой стон, и его глаза закатились. Он обмяк в руках Лии, полностью обессиленный, его узоры потускнели до едва заметного, болезненного мерцания. Он заплатил за это пробуждение почти всем, что у него оставалось.

Но он успел.

По всей Луне, от самого ядра к поверхности, побежали гигантские, видимые даже сквозь толщу породы волны голубой энергии. Спящий гигант открыл глаза.

Дыхание Гиганта

На поверхности Луны и в космосе вокруг неё битва достигла своего пика. Флот Дракса теснил защитников по всем фронтам. И в этот самый момент земля под ними и пустота вокруг них изменились.

В самых неожиданных местах – на дне тёмных кратеров, на вершинах древних гор, посреди безжизненных равнин – серая поверхность Луны треснула. Из разломов, сбрасывая с себя вековую пыль, поднялись гигантские, похожие на лепестки диковинного цветка, эмиттеры. Они молчали десятки тысячелетий. И теперь они заговорили.

Они не выстрелили. Они выдохнули.

Мощнейшее, видимое глазу поле искажённой реальности, словно волна цунами, прокатилось по космосу. Оно не было бесконечным; его эффективный радиус, как поняла Лия по затухающим показаниям на консоли, ограничивался орбитой Луны, создавая вокруг неё гигантский, нестабильный пузырь реальности. Но внутри этого пузыря законы физики начали давать сбои. Это означало, что приближающийся «Предвестник-7» оставался неуязвим, находясь вне этого поля. Это был не силовой щит. Это была волна чистых пространственно-временных помех.

Флот Дракса, попавший в этот невидимый шторм, мгновенно погрузился в хаос. Системы наведения сошли с ума, показывая тысячи ложных целей. Навигационные компьютеры выдавали бессмыслицу. Дроны, потеряв связь, врезались друг в друга. Несколько истребителей, попавших в эпицентр волны, где искажения были максимальны, не взорвались. Их системы просто сгорели. Двигатели погасли, свет в кабинах моргнул и исчез. Они превратились в безмолвные, неуправляемые гробы, летящие по инерции в пустоту.

В своём командном бункере Дракс в ярости ударил кулаком по консоли так, что по ней пошли трещины.

– Что это?! Что они сделали?!

На мостике «Возмездия» капитан Мориарти с холодным изумлением смотрел, как вражеский флот, который секунду назад был несокрушимой силой, теряет строй и рассыпается в панике.

– Аналитики! – его голос прорезал потрясённую тишину. – Доложить, что это за энергетическое поле! Немедленно!

Эхо Пробуждения

Активация вызвала колоссальный побочный эффект, который, как ударная волна, прокатился по всем системам на Луне.

На «Селене» свет моргнул и погас, переключившись на аварийные аккумуляторы. Таня Вольская и её инженеры отчаянно пытались стабилизировать главный реактор, который едва не захлебнулся от этого чудовищного энергетического всплеска.

В медицинской лаборатории Айко, лежавшая без сознания, внезапно содрогнулась. Её нейроинтерфейс, даже в отключённом состоянии, уловил это «эхо», и её мозг ответил на него вспышкой боли.

В «Санктуме Тишины» ритуальные камни Элиры, которые она использовала для своей связи с «Аномалией», треснули и рассыпались в пыль. И голос в её голове, до этого бывший соблазнительным шёпотом, превратился в рёв чистой, первобытной ярости. «ТЫ! НЕ! ОН!» – прогрохотало в её сознании, и Элира закричала, падая на колени, её разум был обожжён гневом узника, которого потревожили не по его правилам.

В самых глубоких, запечатанных секторах Ковчега, где не было ни света, ни звука, три фигуры в чёрных балахонах одновременно подняли головы. Молчальники. Их ментальное присутствие, до этого спокойное, как гладь озера, всколыхнулось. Они не сказали ни слова, но их общая цель стала ясна как никогда. Они развернулись как один и безмолвно двинулись в сторону центрального ядра. Тюремщики шли проверять свою тюрьму.

В космосе, где только что бушевал огонь, наступила временная, жуткая тишина. Враг был ошеломлён и дезориентирован. Защитники получили спасительную, выстраданную передышку. Но все – от Мориарти до Дракса, от Марка до Лии, державшей на руках бесчувственного Кейрана, – с ледяным ужасом понимали одно.

Они разбудили не просто защитную систему. Они разбудили саму Луну. И последствия этого пробуждения были абсолютно непредсказуемы.

Глава 61: Танец Шакала

Окно в Хаосе

Пока в космосе разворачивался огненный апокалипсис, в заброшенном техническом туннеле, пронизывающем скальное основание Луны, царила тишина. Оррик, припав к экрану взломанного терминала, наблюдал за битвой, как за грандиозным театром марионеток. Он видел всё: слепую ярость Дракса, отчаянное сопротивление «Селены», неожиданное вмешательство «Возмездия». Он видел, как глупые львы и волки рвут друг другу глотки.

И тут земля содрогнулась.

Колоссальный энергетический всплеск от пробуждения Ковчега прокатился по всем системам. На экране Оррика на мгновение погасли все тактические карты, сменившись морем помех. Он почувствовал, как завибрировал сам камень вокруг него. Для всех остальных это была катастрофа, непредсказуемая переменная в уравнении войны. Для Оррика – это был гонг, возвещающий начало его собственного представления.

«Пока львы и волки дерутся, шакал пирует», – прошептал он, и на его губах появилась кривая, хищная усмешка.

Его цель была не в том, чтобы выжить. Выживание было скучным. Его цель – прототип маскировочного устройства Аль-Нуир, вершина их стелс-технологий. Он узнал о нём, ещё будучи полезным идиотом на службе у Дракса. С этим устройством он станет неуловимым. Не пешкой, не шутом, а настоящим королём теней, призраком, которого невозможно поймать. И он знал, где его держат – в самом грязном и опасном месте, в личном зверинце Дракса, рядом с его живым оружием.

Энергетический всплеск вызвал минутный сбой в системах безопасности Аль-Нуир. Охранные поля мерцали и отключались. Этого было достаточно. Оррик, двигаясь с грацией хищника, проскользнул через аварийный шлюз, который теперь был беззащитен. Тяжёлая дверь за ним с шипением закрылась. Он оказался на вражеской территории.

Логово Зверя

Ангар-зверинец Дракса встретил его запахом озона, крови и животного страха. Это было мрачное, гулкое место, где в тусклом красном свете аварийных ламп виднелись ряды энергетических клеток. Внутри них, словно кошмары, ставшие явью, метались жуткие создания – результаты бесчеловечных генетических экспериментов Аль-Нуир.

Оррик, бесшумно ступая, пробирался вглубь. Его внимание привлекла самая большая клетка в дальнем конце ангара. Внутри, тяжело дыша, сидел гигант-мутант Гаррон. Четырёхрукое чудовище, чья кожа была толстой, как броня, а мускулы перекатывались под ней, словно живые змеи. Его слепая ярость сдерживалась лишь мощным силовым полем и тяжёлыми цепями из карбида.

Рядом с клеткой, в массивном бронированном шкафу, хранился главный приз. Прототип маскировочного устройства.

Но ангар не был пуст. У противоположной стены расположился элитный охранный отряд Аль-Нуир – шестеро воинов, прикрывавших этот стратегически важный фланг, пока основные силы Дракса вели бой снаружи. Они были начеку. Просто так подойти и взять то, что ему нужно, было самоубийством.

Оррику нужна была диверсия. Кровавая, громкая, убедительная диверсия. И она сидела в клетке в нескольких метрах от него, нетерпеливо дёргая цепями.

Используя украденные коды доступа, Оррик, как тень, проскользнул к терминалу управления клеткой Гаррона. Его пальцы зависли над панелью. Он был готов выпустить зверя.

Цепной Пёс Войны

Оррик ввёл код. Раздалось громкое шипение, и силовое поле, сдерживающее Гаррона, с хлопком погасло.

На мгновение в ангаре воцарилась тишина. А затем её разорвал оглушительный рёв, полный боли и первобытной ярости. Гаррон вскочил на ноги. С нечеловеческой силой он рванул цепи, и звенья толщиной в руку человека лопнули, словно гнилые нитки.

Охранный отряд Аль-Нуир в панике развернулся, поднимая оружие, но было слишком поздно. Обезумевший от долгого заточения и внезапной свободы мутант, как таран, обрушился на своих бывших хозяев.

Началась кровавая бойня. Пока Гаррон своими четырьмя руками рвал на части закованных в броню воинов, превращая элитных солдат в месиво из плоти и металла, Оррик, оставаясь в спасительной тени, проскользнул к бронированному шкафу.

– Спасибо за твою высокомерную лень, Дракс, – прошептал Оррик, вспоминая часы, проведённые в качестве «полезного идиота» на службе у генерала. Он заметил это давно: для своего личного арсенала и прототипов генерал использовал не стандартный военный шифр, а упрощённый аварийный протокол, о котором знали лишь единицы, считая его достаточной защитой от своих тупых подчинённых.

Его гибридная физиология позволила ему обмануть простейший биометрический сканер на рукоятке, а знание уязвимости в протоколе – обойти шифрование за считанные секунды. Щелчок – и дверь открыта. Внутри на мягкой подложке лежал небольшой диск, испускавший слабое, искажающее свет мерцание.

Оррик схватил его и прикрепил к своему поясу. Миссия почти выполнена. Осталось убрать свидетелей. И самый главный, самый опасный свидетель как раз заканчивал свою кровавую трапезу.

Удар в Спину

Гаррон, оторвав голову последнему воину, стоял посреди разгромленного ангара, тяжело дыша. С его клыков капала кровь. Он медленно повернул свою уродливую голову и увидел Оррика. В его примитивных, налитых кровью глазах мелькнуло узнавание. Он помнил этого гибрида. Помнил его насмешки. Он сделал к нему тяжёлый, неуклюжий шаг.

– Хороший мальчик, Гаррон, очень хороший, – с фальшивой, приторной лаской сказал Оррик, медленно отступая. Он двигался не к выходу, а к повреждённому в ходе боя энергетическому генератору, который питал клетки. Генератор искрил и гудел, готовый в любой момент выйти из строя. Оррик делал вид, что боится, заманивая гиганта в ловушку.

Когда Гаррон подошёл достаточно близко, чтобы схватить его, Оррик, вместо того чтобы бежать, резко присел. Он выхватил свой плазменный пистолет и выстрелил. Но не в мутанта. А в открытую, искрящую панель генератора прямо за его спиной.

Это не было случайностью. Ещё будучи «полезным идиотом» Дракса, Оррик подслушал разговор инженеров: этот конкретный генератор имел конструктивный дефект. При резком внешнем энергетическом импульсе его система безопасности давала сбой, вызывая не взрыв, а направленный выброс накопленной энергии через ближайший проводник. Сейчас этим проводником был гигантский, пропитанный электролитами организм Гаррона.

Произошёл мощный выброс энергии. Гаррона ударило разрядом чудовищной силы в спину. Его огромное тело вспыхнуло, как факел, шерсть и кожа мгновенно обуглились. Он издал короткий, булькающий хрип и рухнул замертво на пол.

Для любого, кто найдёт эту сцену, всё будет выглядеть как трагический несчастный случай: зверь вырвался на свободу, убил охрану и случайно погиб от взрыва повреждённого оборудования.

Оррик, поправив на поясе своё новое, бесценное сокровище, с кривой усмешкой оглядел дело своих рук. Затем он активировал маскировочное устройство. Его фигура на мгновение подёрнулась рябью, как воздух над раскалённым песком, и бесшумно исчезла. В ангаре остались лишь трупы, тишина и хаос.

Танец шакала был окончен.

Глава 62: Цена защиты

Двуликий Щит

На тактических картах «Селены» и «Возмездия» флот Аль-Нуир рассыпался, как карточный домик под ударом урагана. Дезориентированные, повреждённые, они беспорядочно отступали. Наступила передышка, вырванная у самой судьбы. Но радости не было.

Потому что спасительное поле Ковчега оказалось не щитом, а обоюдоострым мечом.

На мостике «Возмездия» капитан Мориарти с мрачным лицом смотрел, как одна за другой гаснут зелёные лампочки системного контроля, сменяясь тревожными жёлтыми и красными огнями.

– Связь с эскадрильей прерывается! – доложил офицер связи. – Навигационные системы сошли с ума, мы дрейфуем! Сенсоры показывают фантомные цели! По всему кораблю кратковременные скачки напряжения. Отсек жизнеобеспечения Дельта-7 сообщает о сбое в рециркуляторах воздуха!

– Этот „союзник“ опаснее врага, – прорычал старпом Грей.

На борту отступающего флагмана Аль-Нуир Найра регистрировала схожие, но более хаотичные проблемы. Искажающее поле не просто сбивало наведение – оно вносило диссонанс в работу их термоядерных микро-реакторов, вызывая перегрев и аварийные отключения. На её тактической консоли один за другим гасли маркеры малых кораблей, чьи системы просто не выдержали такой нагрузки и превратились в мёртвые глыбы металла.

В командном центре «Селены» царил не меньший хаос.

– Марк, это поле нас убивает! – голос Тани Вольской по внутренней связи был напряжён до предела. Она кричала, чтобы перекрыть вой сирен в реакторном отсеке. – Оно не отличает своих от чужих! Главный реактор работает на ста пятидесяти процентах, системы охлаждения не справляются. Если мы его не стабилизируем, мы взорвёмся!

Мориарти попытался связаться со станцией, чтобы потребовать объяснений, но его запрос утонул в море помех. Они снова были одни. Изолированные друг от друга, они оказались в ловушке собственного спасения. Их новый общий враг – пробудившийся Ковчег.

Бой в Машинном Отделении

Реакторный отсек «Селены» превратился в преисподнюю. Воздух был горячим, густым и пах озоном. Красные аварийные лампы бросали на стены дёрганые, панические тени. Таня Вольская и её уцелевшая команда инженеров вели отчаянную борьбу за жизнь станции.

Среди них была Юлия Петрова, ядерный физик, тихая, сосредоточенная женщина, чьей единственной слабостью и силой был кулон с фотографией дочери, который она никогда не снимала. Рядом с ней, бледный от страха, суетился Лео – молодой, неопытный техник, попавший на Луну почти случайно.

– Давление в основном плазменном трубопроводе! Оно в красной зоне! – крикнула Таня, её голос едва пробивался сквозь оглушительный гул. – Автоматика не справляется! Лео, сектор семь, аварийный клапан сброса! Живо!

– Он не справится один, задвижка тугая! – крикнула в ответ Юлия. – Я с ним!

Они вдвоём бросились по узкому техническому мостику к сектору семь. Лео, дрожащими руками, попытался повернуть огромное, покрытое инеем колесо вентиля. Оно не поддавалось.

– Не могу! Его заклинило! – в панике выкрикнул он.

Юлия, не говоря ни слова, оттолкнула его в сторону и навалилась на вентиль всем своим весом, вкладывая в этот рывок всю свою силу, всю свою волю.

Последний Выбор Матери

С оглушительным скрежетом вентиль поддался. По трубам с рёвом пронеслась сбрасываемая плазма, и стрелка давления на ближайшем мониторе дрогнула и поползла вниз.

– Есть! – успел крикнуть Лео.

Но в тот же миг от чудовищной перегрузки один из сварных швов на трубопроводе не выдержал. С пронзительным, режущим уши шипением из микротрещины вырвалась тонкая, как игла, ослепительно-белая струя раскалённой плазмы. Она ударила в стену, отрезая Юлии путь к отступлению.

В коридоре мгновенно сработал протокол «Очаг». Сенсоры, зафиксировав скачок температуры и радиации выше критического порога, автоматически инициировали локализацию. Оглушительно взвыла сирена, и с обеих сторон коридора начали опускаться массивные титановые гермоворота, чтобы запечатать отсек и предотвратить распространение плазмы по всей станции.

Лео, которого Юлия мгновение назад оттолкнула, оказался в безопасной зоне. Юлия – в смертельной ловушке.

Она увидела его испуганное, искажённое ужасом лицо в сужающейся щели опускающейся двери.

– Беги! – крикнула она, её голос потонул в рёве пламени.

Она отступила к дальней стене, как можно дальше от прорыва, который с каждой секундой становился всё больше. Она знала, что ей конец. Времени на страх не было. Она лишь крепче сжала в руке свой кулон, холодный металл которого был единственным, что связывало её с другим, далёким миром, где её ждала маленькая дочка.

Гермоворота с оглушительным лязгом сомкнулись. За ними раздался короткий, ужасающий рёв, словно зарычал сам огненный бог, а затем – наступила тишина.

Тишина и Кулон

В реакторном отсеке вой сирен стих. Давление стабилизировалось. Станция была спасена.

Таня и остальные инженеры стояли перед раскалённой, запечатанной дверью. Лео сидел на полу, обхватив голову руками, его тело содрогалось от беззвучных рыданий. Все понимали, какой ценой была куплена их жизнь.

Когда отсек достаточно остыл, чтобы сенсоры могли работать, Таня, используя робота-манипулятора, открыла бронированное смотровое окно. Внутри не было ничего. Только почерневшие стены и оплавленный пол. Сектор семь превратился в печь.

Позже, когда команда, молча и с тяжёлым сердцем, разбирала обломки у внешней стороны гермоворот, один из техников что-то заметил на полу, в куче пыли и копоти. Он поднял маленький, оплавленный, но странным образом уцелевший металлический кулон.

Он протянул его Тане. Её пальцы дрожали, когда она брала эту маленькую, но невыносимо тяжёлую реликвию. Она с трудом открыла защёлку. Сквозь слой копоти, защищённое толстым кварцевым стеклом, на неё смотрело улыбающееся лицо маленькой девочки с двумя забавными косичками.

Фотография дочери Юлии Петровой.

Таня стояла в разгромленном командном центре и смотрела на главный экран, где красным горели целые сектора. Это была не просто станция с пробоинами. Это был умирающий организм.

– Марк, – её голос был глухим. – У нас катастрофа. Герметичность нарушена в двенадцати отсеках. Жилой модуль отрезан. Реактор стабилен благодаря Юлии, но работает на аварийных протоколах. Половина систем жизнеобеспечения уничтожена, мы перерабатываем воздух из резервных баллонов. Их хватит на сорок восемь часов. Максимум. Если мы не совершим чудо, „Селена“ станет нашим общим саркофагом задолго до прибытия „Предвестника“.

Глава 63: Кибернетический шторм

Пробуждение и Новый Мир

Айко Мураками пришла в себя под монотонное пиканье медицинских датчиков. Мир для неё был не просто темнотой. Это была слепящая, белая, бесконечная пустота – агония зрительной коры, лишившейся сигналов. Но пустота не была безмолвной. Она была наполнена какофонией ощущений, которые её мозг отчаянно пытался интерпретировать. Гул систем жизнеобеспечения ощущался как низкая, давящая вибрация в костях. Запах стерилизаторов вызывал во рту привкус металла.  Каждое прикосновение простыни к коже отдавалось электрическим разрядом. Это была сенсорная перегрузка, пытка. Она была полностью дезориентирована, заперта в тюрьме собственных, взбунтовавшихся чувств.

– С возвращением, соня, – голос Тани был усталым, но в нём слышалось облегчение. – Ты проспала тридцать шесть часов.

Айко попыталась ответить, но смогла лишь издать тихий стон. Ей казалось, что её мозг плавает в киселе.

– Твои импланты работают на пределе, пытаясь перестроить нейронные пути, – продолжила Таня, видя её состояние. – Тебе нужно время…

В этот момент на личный терминал Тани пришёл экстренный вызов. Она быстро просмотрела его, и её лицо напряглось.

– Это Мориарти. Он говорит, что хакеры Аль-Нуир… они пытаются взломать систему управления Ковчегом. Он считает, что ты – наш единственный шанс.

– Нет! – запротестовала Таня сама себе, глядя на беспомощную фигуру Айко.

Но Айко услышала. Она медленно, с огромным усилием, повернула голову в сторону голоса.

– Под… клю… чи… – прохрипела она. Каждое слово было пыткой.

– Айко, ты не в состоянии! Это убьёт тебя!

– Подключи, – повторила она, и в её голосе появилась тень той стальной воли, которую знала Таня. Она понимала, что единственный способ упорядочить этот хаос в голове – это направить его, дать ему цель, зацепиться за знакомую структуру. Погрузиться в единственное, что имело для неё смысл – в мир кода. Это было не просто решение, это был инстинкт выживания…

Таня, скрепя сердце и проклиная всё на свете, подчинилась. Когда интерфейсные иглы снова вошли в порты на её шее, мир преобразился. Белая пустота в её сознании взорвалась ощущениями. Это был не чисто мозговой процесс. Её нейроинтерфейс, лишившись входящего потока данных от зрительных нервов, перешёл в аварийный режим. Он начал напрямую транслировать необработанные потоки данных (энергетические сигнатуры, пакеты кода, системные запросы) в её сенсорную кору, а мозг, в отчаянной попытке упорядочить этот хаос, начал присваивать этим абстрактным данным знакомые ощущения: звук, текстуру, температуру. Это была не просто синестезия. Это был симбиоз: имплант поставлял сырые данные, а её гениальный, тренированный на коде мозг превращал их в подобие управляемой реальности. Она не видела код – она его чувствовала, слышала и осязала.

Чистые, работающие протоколы «Селены» ощущались как спокойная, тёплая вода, омывающая её разум. А вторжение Аль-Нуир – как рой ядовитых, колючих насекомых, которые пытались прогрызть себе путь в этот тёплый океан.

Но эта новая способность имела свою цену. Каждая "нота" этой симфонии вызывала фантомную боль, каждый диссонанс вражеской атаки отдавался мигренью. Она платила за это новое "зрение" постоянным страданием.

И где-то там, в глубине, она почувствовала нечто иное. Бездонный, гудящий, первозданный океан энергии. Ковчег.

Именно в этот океан сейчас вторгались «насекомые». Айко поняла, что в одиночку ей не справиться. Она была слишком слаба, а враг силён и многочислен.

Союз Противоположностей

На мостике «Возмездия» царило напряжение. На главном тактическом экране, помимо физических перемещений кораблей, отображалась схема киберпространства.

– Сэр, кибератака Аль-Нуир усиливается, – доложил офицер по кибербезопасности, его голос был напряжён. – Их векторы нацелены на корневые каталоги системы управления полем Ковчега. Они пытаются его взломать.

Мориарти смотрел на экран, где красные, агрессивные линии вражеских программ-взломщиков, словно стая цифровых пираний, теснили хрупкие, мерцающие брандмауэры древней системы. Он понимал, что защитные программы Ковчега, хоть и мощные, были слишком старыми и не приспособленными к современным методам ведения кибервойны.

–Они не просто пытаются его отключить, – глухо произнёс Мориарти. – Они пытаются его захватить. Если им это удастся, они обратят это поле против нас.

Он принял решение. Отчаянное, идущее вразрез со всеми уставами.

– Офицер связи, соедините меня с лабораторией Мураками на «Селене».

На экране появилось измождённое лицо Тани Вольской.

– Капитан, она только очнулась, она слепа!

– Мне не нужны её глаза, инженер. Мне нужен её мозг, – отрезал Мориарти. – Их хакеры пытаются получить контроль над полем Ковчега. Если им это удастся, они обратят его против нас. Ваша подруга – единственный специалист по этому древнему коду. Я предоставляю ей частичный, строго контролируемый доступ к вычислительным мощностям ИИ "Цербер". Протокол «Союзник-Гамма».

На мостике повисла тишина. Коммандер Грей шагнул вперёд.

– Сэр, это нарушение всех протоколов безопасности! Мы даём ей ключи от королевства!

Мориарти не ответил сразу. Он на мгновение прикрыл глаза, и на его лице отразилась вся тяжесть принятого решения. Он чувствовал на себе взгляды всего мостика, чувствовал, как рушатся устои, которым он следовал всю жизнь. Отдать часть контроля над своим кораблём, своим последним бастионом, в руки хакера-анархиста со станции мятежников… это было предательством всего, во что он верил. Но альтернатива – позволить Аль-Нуир захватить контроль над Ковчегом и обратить его мощь против них – была ещё хуже. Это был выбор не между плохим и хорошим, а между катастрофой и немыслимым риском.

Он открыл глаза, и в них снова была лишь холодная сталь.

– Нет, – отрезал Мориарти. – Мы даём ей одну цепь от сторожевого пса. „Цербер“ – это не просто ИИ.  Его ядро разделено на три изолированных сегмента, как головы мифического зверя. Я даю ей доступ только к внешнему, боевому сегменту, который отвечает за кибервойну. Внутренние, отвечающие за навигацию, вооружение и системы жизнеобеспечения корабля, останутся под моим полным контролем и будут следить за каждым её действием. Она не сможет нам навредить, даже если захочет. Внести в бортовой журнал: „Действия в условиях непреодолимой силы, протокол 17-дельта. Авторизовано капитаном“. Это просчитанный риск, коммандер. И у нас нет выбора. Выполнять.

Мориарти отдал приказ о предоставлении доступа Айко к «Церберу». На главном экране вспыхнула текстовая строка – прямой вывод от контролирующего сегмента ИИ: