NeuroSoul. Том 1

– Но, если «Венет» удалось победить, разве это плохо? – непонятно, кто задал вопрос, да это было и не важно. Все об этом подумали, даже сам Магилак.

– Эту часть вопроса никто не оспаривает. Наши ребята зачистили восставших за пару лет – живые дроиды вели без «Венета» партизанскую войну, но без своего так называемого «отца» они почти ослепли. Было лишь вопросом времени, когда все они пойдут на металлолом.

В эту секунду золото Венеры вновь заискрилось, возвращая к планете жизнь. Заработали спутники, вспыхнули города. Ураганы утихали, сменяясь на проливные дожди.

– Какая красота, – восхитился Дэвид, – Тут уже, наверное, начал работать «Скайблок».

Магилак размял переносицу пальцами и дал знак включить свет. Тот ударил по глазам, Дэвид сощурился.

– Вы сами поняли, что сошедший с ума «Венет» не проблема. Это уже прошлое. Проблема – сошедшая с ума Нэнсис, которая не сдохла вместе с «Венетом». Вирус, который создала эта чокнутая, действует и на человека. Она заразила себя и теперь хочет заразить им всех остальных. «Венет» – не просто код, это живой интеллект, и она, черт побери, его взломала, заставив уничтожить собственный разум.

– Как она это сделала? – спросил Кельвин.

– Неизвестно. Но без опасных идей тут точно не обошлось. После победы на Венере Нэнсис приобрела слишком большое влияние на Земле. Конфедерация спонсирует ее таланты, чтобы подчинять колонии. – Магилак бросил стремительный взгляд поверх любопытных голов. – Я распинаюсь перед вами не для того, чтобы потратить время для сна на забавные сказки – я хочу, чтобы вы понимали, с кем мы имеем дело. Это не просто лидер вшивого местечкового сопротивления, у нее не просто опасные идеи. У Нэнсис поддержка Земли, а значит с ней армия. Земля нам не друг. Это я тоже предлагаю вам запомнить.

После того как зажегся свет, все перестало быть разноцветным и казаться волшебным. Дэвиду нравились голографические презентации, пусть даже в них всегда было много дат. Ему нечасто доводилось находиться на орбите, а в космосе и подавно. И там обычно бывало совсем не так, как представлялось с поверхности. Здесь звезды казались мерцающими плевками и заключали в себя загадку, а иногда мечту. Временами Дэвид выделял немного времени, чтобы помечтать, и почти всегда в его мечтах был космос, если, конечно, не было Бетани.

В его мечтах он летал от планеты к планете, и звезды были значительно меньше, чем есть на самом деле, и гораздо ближе друг к другу. Прямо как на небе, когда они покрывают блестящей россыпью темное полотно и иногда смотрят, как глаза. За звездами клубилась серебристая пыль, а внутри таилась загадка.

На самом деле наверху почти ничего не было, кроме темноты и звона в ушах. А еще странного чувства неловкости. Поэтому Дэвид предпочитал оставаться внизу и мечтать, задрав голову вверх.

Актовый зал снова стал актовым залом – с гладкими стенами, увешанными грамотами, портретами глав госкорпораций и парочкой блестящих кубков, из которых было выпито немало горячительного. Некоторые из присутствующих не успели переодеться и прибыли на собрание в том, чем подвернулось, но ничего яркого и бросающегося в глаза. Все они были генмодами, а значит так же эффективны, как Дэвид, и редко чем отличались друг от друга.

После слов о Земле кое-то задумчиво прокашлял, остальные предпочли неловкую тишину. Земля. Материнская планета. Для многих она представлялась далекой и прекрасной, как можно считать ее врагом? Наверное, собравшиеся думали так же, поэтому кое-кто склонил голову, рассматривая шершавые пальцы.

Даже Советы до своего распада не смогли вытравить таинственную любовь к материнской планете. Это походило на молочную память миллионов младенцев, выкормленных из груди одной кормилицы. А после совместной войны с «Венетом» за будущее всего человечества народу Марса земные капиталисты показались не такими уж и плохими, как о них говорят.

Общая пролитая кровь сближает. Советы приняли решение спеть несколько песен о вечной дружбе с Землей, но дружить предпочитали на расстоянии. С приходом «Голема» к власти все песни о дружбе резко прекратились, но о ненависти никто все-таки не говорил. Магилак был первым, кто сказал об этом вслух. Значит, и остальные не за горами.

– Вопросы, – приказал Магилак, гипнотизируя опущенные взгляды.

– Вы сказали, что с Нэнсис земная армия, – Сергей всегда восхищался Магилаком и смотрел так же твердо, как и он. – Армия подразумевает вооружение, технику, организацию. Нам бы хотелось знать, к чему готовиться.

– Еще неизвестно, насколько Земля обнаглела со снабжением сопротивления. Чувствую, в скором времени мы все это узнаем. Марс рассекретил только ту информацию, которую нам всем полагается знать. Сопротивление представляет опасность планете, и все тут, – проворчал Магилак. – Земля против нейросети, дроидов, а теперь и телепортов, и Марс тащит туда же. Вот только она проживет в своем средневековье и без них, а у нас капризная планета, без постоянной террокоррекции нам не выжить. Эти оголтелые капиталисты снова хотят сделать нас своей колонией.

Но ведь мы тоже капиталисты, внезапно подумал Дэвид, оторвавшись от созерцания аккуратно остриженных ногтей. Разве он забыл? Чем одни капиталисты отличаются от других, и кто больше капиталист, они или мы? И вообще, что такое капитализм? Дэвид так до конца так и не понял, потому что не сильно заметил разницы, разве что увеличилось количество роботов на улицах и уменьшилось монеро в его карманах. Остальные лозунги остались теми же, как и стремление в светлое будущее. Он читал об этом на каждом углу – на бесчисленных плакатах, сверкавших выхолощенным глянцем.

Хотя, одно отличие все же было. Павший Союз, как и Земля, тормозил роботизацию, киборгизацию и влияние нейросети, но это общее качество их почему-то не сплотило. Только ограничило Марс в развитии, как выражался Магилак.

– Сопротивление учат сопротивляться, а отряды быстрого реагирования – быстро реагировать. У мятежников не может быть такой дисциплины, как у нас и даже десятой доли наших умений, – твердо отчеканил Сергей. – Но, если они действительно опасны, мы хотим это распробовать. Дайте нам возможность выложиться по полной и показать, на что мы способны.

«Дайте нам настоящих мятежников», – вот что он имел ввиду. Солдатам нужны достойные соперники, а не гражданские, которые знают, чего хотят, но понятия не имеют, как этого добиться.

Сергей уже давно ворчал, что пузатые торговцы пивом не тренируют его навыки. В сопротивлении он узрел возможность. Дэвид такой возможности опасался. Признаться, он соскучился по своей теплой кровати и десяти лишним минутам сна с утра.

– Когда начнется противостояние, нужно будет показать не только отвагу, но и умение шевелить мозгами, – Магилак сердито прошелся взглядом по рядам, отмечая, кто оторвался от созерцания собственных рук и поднял голову, а кто – нет. – Предполагаемые точки атак в первую очередь будут на густонаселенных объектах, тогда придется отделять зерна от плевел. Нэнсис придется хор…

Магилак не успел договорить, как завыла сирена. Его индивидуальный браслет тоже завибрировал. Начальник грязно выругался.

– Помяни черта… – он был в бешенстве, – Код один-зет, красный. Нападение на центр превентивной киборгизации. Твою ж… я знал, что она нападет, но не предполагал, что это случится так скоро. Все на выход! – прежде чем первым покинуть актовый зал, Магилак резко развернулся ко всем, и не менее резко бросил: – Помните, все что они будут кричать или говорить – вирус. Не вступать в разговоры, не смотреть в глаза, не слушать и не слышать. Стрелять на поражение.

Глава 6. Поражение

Легкая, едва уловимая глазом дымка мерцала в гигантском стальном круге. Белесая, как молочная пенка и такая же невесомая. Круг вился сотнями, а, может, и тысячи вектор-нитей толщиной с человеческий волос.

По вектор-пластинам прошлась легкая вибрация, они отстали друг от друга, став похожими на хаотичный клубок шелковых паутинок. Через несколько мгновений они снова сжались в толстый, непроницаемый жгут. От суетливых движений перламутру внутри круга передалась вибрация, и равновесие между мирами на мгновение пошатнулось. Но лишь на мгновение… Рывок и всплеск – иногда по поверхности, похожей на гладь туманного озера проходила рябь, тогда телепорт переставал быть похожим на телепорт. Он становился похожим на нечто иное, гораздо более знакомое. На колодец или озеро – не важно, главное, он становился бесконечного глубоким, если Ведущий по ошибке назначит координаты бездны. От этого шли мурашки по коже.

Дэвид поежился, наблюдая, как третий по счету отряд скрывается в зеве телепорта. Они бежали строем, одинаковые, как оловянные солдатики, похожие на самого Дэвида. К груди они прижимали продолговатые тяжелые импульсники, с которых очень удобно целиться и легко стрелять, на голове носили хелмаровые шлемы с навигацией и связью, на груди – покрытую черной базальтой броню. Отличная боевая единица – отличные тридцать боевых единиц, и все они пропадают в ободе телепорта, словно в глотке огромного ненасытного зверя. Бульк – и уже не видать головы, и оружие оно тоже проглотило.

Каждый раз Дэвид содрогался, делая шаг в неизвестность, хоть и прекрасно знал, что находится на том конце координат. Когда он проходил через телепорт, то сразу закрывал глаза. Зажмуриваться было совсем не обязательно. Прикрыты веки или открыты, переход всегда походил на мимолетный сон. Разум снова потонет в усталом забвении, и у него снова зачешутся пятки. А иногда казалось, что голова отделяется от шеи, а руки – от плеч. И в бедрах ощущалась странная щекотка, такая сильная, что перерастала в боль, еще немного, и ноги выйдут из суставов, и отойдут от тела так же, как голова.