Контракт на неприязнь

Анастасия Вежина

Контракт на неприязнь

Глава 1

Тонкая трещина на колпачке любимой ручки Waterman – единственный изъян в безупречном утреннем антураже Алины Соколовой. Она провела пальцем по неровности, на мгновение задумавшись.

Последние штрихи презентации были почти готовы. Алина отодвинула ноутбук и потянулась, чувствуя, как хрустят позвонки – результат шести часов непрерывной работы. Завтрашнее выступление перед советом директоров было не просто очередной презентацией. Это был билет в мир, где ее имя будет начинаться с приставки "директор по маркетингу".

Она бросила взгляд на фотографию в тонкой серебряной рамке – единственное личное украшение на ее безупречно организованном рабочем столе. Три женщины с уверенными улыбками и стальным блеском в глазах – ее университетский ментор, руководительница первой стажировки и покойная бабушка, научившая ее, что настоящая леди всегда держит спину прямо, особенно когда хочется сгорбиться.

Ритмичное постукивание каблука отмеряло удары неумолимо приближающегося дедлайна. Алина мысленно перебрала свои шансы:

Инновационная стратегия, безупречная подготовка и тщательные исследования – мои козыри.

Предпочтение Крылова к старой школе и очевидная симпатия к Денису с его связями – серьезные препятствия.

Смогу ли я доказать ценность свежего подхода и обойти конкурентов?

Гендерные предубеждения и закулисные игры могут все испортить. Денис наверняка уже шепчется с Крыловым.

Телефон завибрировал, высвечивая имя Вики и напоминая о предстоящем обеде. Подруга настаивала на "срочном обмене новостями", что обычно означало очередную попытку втянуть Алину в светскую жизнь. В другой день она бы, возможно, придумала отговорку, но сегодня ей нужен был свежий взгляд на презентацию. И, если честно, чашка приличного кофе вне стен офиса, пропахшего нервозностью и корпоративными интригами.

Алина бросила последний взгляд на диаграмму. Цифры складывались в красивую восходящую линию прибыли. Она представила, как эта же линия отражает траекторию ее карьеры. Один последний рывок, и ключевая точка будет достигнута.

Уютное кафе в трех кварталах от офиса "ИнноваМедиа" стало их с Викой традиционным местом встреч. Достаточно элегантное, чтобы не чувствовать себя в дешевой забегаловке, но и не настолько пафосное, чтобы обед превращался в светское мероприятие.

Вика уже ждала за угловым столиком, помешивая трубочкой какой-то ярко-розовый коктейль. При виде Алины она просияла и помахала рукой, словно они не виделись годами, а не неделю назад.

– Опаздываешь, трудоголик, – улыбнулась она, когда Алина скользнула на стул напротив.

– Всего семь минут, – Алина достала из сумки планшет. – И у меня есть уважительная причина. Хочу, чтобы ты взглянула на…

– Стоп, – Вика подняла руку в защитном жесте. – Сначала обед и мои новости. Потом твои слайды.

Алина закатила глаза, но послушно отложила планшет и взяла меню. Они быстро сделали заказ, и Вика, едва официант отошел от столика, подалась вперед с заговорщическим видом.

– И вот что я тебе скажу, через месяц Золотарев предлагает мне партнерство! – Вика излучала энергию, гордо вскинув подбородок. – Я буду заниматься всем PR-направлением!

Алина мысленно оценила ситуацию. С одной стороны, Вика могла дать дельные советы по презентации. С другой – беседа неуклонно смещалась к извечной теме "ты слишком зациклена на работе".

– Потрясающе, – Алина улыбнулась, стараясь вложить в улыбку все подобающее случаю восхищение. – Ты заслужила.

– А что у тебя с директорской должностью? – Вика наклонилась над столиком, понизив голос. – Крылов все еще продвигает своего протеже?

Острые края безупречного маникюра Алины впились в ладонь под столом.

– Денис все еще является "очень перспективным кандидатом", если процитировать нашего дорогого CEO, – произнесла она ровно. – Но завтра я представляю проект ребрендинга для "Меркурий Групп". И я более чем готова.

– Денис – напыщенный идиот с апперкотом вместо мозга, – фыркнула Вика. – И я по-прежнему не понимаю, почему ты просто не перейдешь к нам. Золотарев хватается за голову каждый раз, когда я упоминаю, что мы знакомы.

Алина покачала головой. Она не стала объяснять, что уйти сейчас, после четырех лет выстраивания репутации в "ИнноваМедиа", означало бы признать поражение. Она представила, как ее имя в корпоративной рассылке сменится на имя Дениса с заветной приставкой "директор по маркетингу", и почувствовала приступ почти физической тошноты.

– Может быть, когда-нибудь, – Алина постучала ноготком по краю чашки. – Когда буду готова начать всё с нуля. Как забросить проект на финальной стадии.

Вика наклонилась, и в её взгляде появилось то самое выражение, от которого у Алины сводило зубы – коктейль из "бедняжка" и "она ещё не понимает" с щедрой порцией превосходства. Классический рецепт для гарантированного внутреннего взрыва.

– Послушай, даже самым успешным CEO иногда нужен… как это называется в твоих графиках? Перерыв для восстановления ресурсов? – Вика понизила голос до интимного шепота. – Последний раз, когда ты позволила себе что-то кроме кофейных свиданий с PowerPoint… это было в прошлой жизни?

– У меня есть личная жизнь, – Алина сделала глоток остывшего латте. – Просто она не включает в себя непрерывный квест по поиску "того самого".

На самом деле, личная жизнь Алины сводилась к редким визитам к родителям, ежемесячным спа-дням и случайным, тщательно контролируемым свиданиям, которые никогда не заходили дальше одной-двух встреч.

Серьезно, Соколова? Ты даже о свиданиях думаешь в терминах отдачи?

Этот внутренний голос – голос той "другой Алины", которая, возможно, существовала в параллельной вселенной – периодически пробивался сквозь надежные стены. Алина научилась его игнорировать.

– Кстати, неделю назад я была на встрече с "Иридиум Тех", – ловко сменила тему она. – Вика, ты не поверишь, к чему они пришли с новым запуском…

Подруга закатила глаза, но позволила разговору перейти в профессиональное русло. На целых пятнадцать минут Алина погрузилась в комфортную зону маркетинговых метрик, прежде чем Вика снова сбила ее с траектории.

– Слушай, – прервала она технический монолог Алины. – Ты помнишь Антона с юридического?

– Смутно, – Алина нахмурилась. – Вечно ходил с таким видом, будто все вокруг ему должны?

– Он развелся и теперь свободен. И, между прочим, спрашивал о тебе, – Вика многозначительно подняла брови. – Мы идем в субботу на открытие новой выставки в "Арт-мосте". Ты могла бы…

– В субботу я… – Алина запнулась, ощутив неожиданный укол сомнения. Чью потенциальную оценку она боялась больше – Антона или клиента? На долю секунды мелькнула мысль: "А что, если?.." Но профессиональный автопилот уже включился. – В субботу я буду работать над стратегией для "Иридиума". Если, конечно, они одобрят наше предложение.

– В субботу! – Вика картинно всплеснула руками. – Аля, милая, это не здорово. Что тебе стоит выделить один вечер? Я не говорю сразу выходить за него замуж.

– Во-первых, не называй меня "Аля". Во-вторых, – Алина подалась вперед, понизив голос, – я помню Антона. И если ты считаешь, что я соглашусь на свидание с человеком, который пялился на мою грудь, пока делал вид, что слушает о моей диссертации – то ты ошибаешься.

Вика вздохнула и подозвала официанта жестом, прося счет.

– Знаешь, иногда я думаю, что ты специально выбираешь карьеру, чтобы не рисковать быть отвергнутой.

Слова прошили Алину насквозь, как электрический разряд. Горло перехватило, во рту внезапно пересохло. Руки под столом непроизвольно сжались в кулаки так сильно, что ногти впились в ладони до боли. Эта боль странным образом помогла сфокусироваться, не позволила голосу дрогнуть.

– Может, я просто выбираю то, что могу контролировать, – тихо произнесла она наконец.

Вика моргнула, затем лицо ее смягчилось.

– Прости. Перегнула палку.

– Забыли, – Алина потянулась к планшету. – Теперь можно показать тебе презентацию?

Вернувшись в офис, Алина сразу принялась вносить изменения, предложенные Викой. Половина одиннадцатого. Снова. Третий день подряд она уходила последней, когда даже самые отчаянные карьеристы уже давно были по домам.

Алина потерла висок. Её жизнь давно превратилась в замкнутый круг: работа – клиенты – дом – сон.

Тонкий голосок внутри прошептал: Скучно?

– Нет, – процедила Алина сквозь зубы, яростно вбивая цифры в последний слайд.

Но неудобная мысль уже зацепилась, повисла на краю сознания, как надоедливая заноза.

Она кликнула "сохранить" и откинулась в кресле, разминая затекшую шею. По пустому офису прокатилось эхо от стука ее собственных каблуков.

Квартира встретила Алину привычной тишиной. Она скинула туфли на шпильках, массируя гудящие ступни, и сразу направилась к столу, где ждал верный ноутбук. Контраст между жестким офисным креслом и мягким домашним бархатным пуфом символизировал единственное доступное сейчас удовольствие – работать в комфорте.

Алина не любила признавать правоту других, но Вика действительно дала несколько полезных советов по презентации. Чуть меньше текста, больше визуальных элементов, и особенно удачное предложение сместить акцент с цифр на эмоциональную составляющую бренда для заключительного слайда.

"Даже Крылову будет сложно проигнорировать такую подачу", – сказала Вика, и в кои-то веки Алина была с ней полностью согласна.

Радио в углу комнаты негромко играло что-то джазовое и спокойное – непозволительная роскошь, которую Алина разрешала себе только дома. В офисе она всегда работала в полной тишине, чтобы никто не заподозрил ее в недостаточной сосредоточенности.

Двенадцать правок в основной раздел, замена двух диаграмм и переработка заключения. Часы растворились в минутах, пока мир сужался до границ экрана. Вот оно, состояние потока – ощущение, которое Алина ценила больше многих других удовольствий.

Только закончив, она потянулась к бокалу вина, налитому ещё в начале вечера. Тепловатая жидкость обожгла горло – напоминание, что время не подчиняется её графикам.

"Сможешь ли ты быть столь же безупречной на совещании?" – прошептал голос сомнения.

Алина покачала головой. Это была всего лишь ещё одна презентация. Ещё один проект.

Вот только значил он больше, чем все предыдущие вместе взятые.

Она бросила взгляд на единственное личное фото в квартире – с родителями на выпускном в университете. Мама сияет гордостью, отец с тем самым напряженным выражением лица, словно считает минуты до возможности уйти. Всего через год после этого снимка он ушел из семьи, в буквальном смысле – к молодой сотруднице с юридического факультета, где преподавал.

Разве удивительно, что с тех пор она предпочитала полагаться только на себя?

В коридоре щелкнул выключатель – соседка вернулась домой. Судя по звукам, не одна. Приглушенный женский смех, низкий мужской голос, шуршание пакетов. Обычный вечер обычной пары.

Алина поймала себя на том, что прислушивается. Шуршание пакетов – наверняка ужин на вынос. Может, лапша из того нового китайского ресторана. Они сядут рядом на диване, откроют бутылку вина… На мгновение Алина представила себя там, с кем-то. В нелепых носках вместо идеальных туфель, с растрепанными волосами и смазанной помадой. Расслабленной. Нужной кому-то не за презентации.

Из-за стены донесся женский смех, за ним – мужской голос. Что-то кольнуло под ребрами – острое, как игла. Алина резко выпрямилась, стряхивая наваждение.

Они просто не понимают, какое удовлетворение приносит закрытый проект. Как перехватывает дыхание, когда стратегия начинает работать в точности как ты спланировала.

А ты понимаешь, каково это – их счастье?

За окном пульсировали огни ночного города – чужие жизни, чужие истории, которые никогда не пересекутся с её собственной. Они отражались в нетронутом бокале вина – еще одно маленькое поражение в графе "баланс работы и личной жизни".

Её плечи словно несли невидимый груз. Узел напряжения между лопатками пульсировал в такт с мигающим курсором на экране. Алина медленно выдохнула, позволяя себе мгновение слабости.

Интересно, подумала она, мама сказала бы "Моя дочь – директор по маркетингу" с той же гордостью, с какой говорит "У Светы уже двое внуков"?

Ее губы скривились в усмешке. Двадцать первый век на дворе, а женщину по-прежнему оценивают по двойным стандартам – недостаточно амбициозна для мужского мира и слишком карьеристка для традиционных ценностей.

Но тут же возникла непрошеная картинка: последний визит домой, когда мать между делом заметила: "Уже и Светина дочка второго родила, а ты все со своими презентациями". Алина тогда отшутилась, но фраза засела где-то глубоко, присоединившись к коллекции "материнских мудростей", куда входили такие хиты, как "красота женщины не в дипломах" и "мужчин пугают слишком умные девушки".

Экран ноутбука бросал бледный свет на ее лицо, отражая в глянцевой поверхности женщину с идеальной осанкой и легкой тенью усталости под глазами.

"Привычка достигать идеального результата любой ценой" – так называл это ее последний бывший, расставаясь после трех месяцев отношений. Как будто целеустремленность была каким-то диагнозом.

Алина встряхнула головой, отгоняя непродуктивные мысли. Сейчас было не время для сомнений.

В свете экрана она увидела свое отражение: прямой, решительный взгляд, поджатые в упрямой линии губы. Ту самую Алину Соколову, которую знали все – неуязвимую, целеустремленную, совершенную.

И на что ты готова ради этого совершенства? – спросила "другая Алина".

Она закрыла крышку ноутбука, оставив вопрос без ответа. Завтра начинался новый этап ее карьеры. Повышение будет её, какой бы ни оказалась цена.

Глава 2

Телефон завибрировал в тот момент, когда Максим Ольховский закончил редактировать последний параграф тридцатистраничного договора. Номер юридической фирмы на экране вызвал мгновенное напряжение – ощущение, похожее на то, когда обнаруживаешь трещину в здании, которое считал идеальным.

– Ольховский, – коротко ответил он, продолжая просматривать документ.

– Максим Андреевич, Соколов беспокоит. – Голос юриста звучал с той особой сдержанной встревоженностью, которая всегда предшествовала плохим новостям. – Вынужден сообщить об изменениях в сроках исполнения пункта 4.3 завещания.

Максим машинально коснулся большим пальцем массивного семейного перстня. Пункт 4.3 – условие вступления в брак для получения полного контроля над компанией. Та самая мина замедленного действия, которую его дед, Вениамин Петрович, оставил в наследство.

– Какие изменения? – Максим поднялся из-за стола, подошел к панорамному окну своего кабинета. С тридцать второго этажа бизнес-центра город казался макетом – правильным, выверенным, управляемым.

– Встреча совета директоров банка-держателя трастового счета перенесена. Вместо 15 июня они собираются 15 мая. За две недели до этой даты все условия завещания должны быть выполнены.

Максим резко выпрямился, словно между лопаток вонзили ледяную иглу. Пальцы непроизвольно сжались на телефоне так, что побелели костяшки. Три месяца превратились в две недели. Четырнадцать дней. Мгновение он позволил панике коснуться своего сознания, прежде чем загнать ее глубоко внутрь, туда, где хранил все неудобные эмоции.

Он сделал глубокий вдох, возвращая контроль над голосом.

– На каком основании перенос?

– Организационные вопросы банка, ничего, что мы могли бы оспорить.

Максим не спрашивал, пытался ли Соколов урегулировать ситуацию. За немалые деньги, которые юрист ежемесячно получал на счет, этот вопрос должен был быть задан по умолчанию.

– За сколько дней до заседания должен быть заключен брак?

– Технически достаточно состоять в браке на момент заседания, но для подготовки документов нам нужно минимум три дня.

– Понятно.

Максим завершил звонок и положил телефон на стол. Редкая незастегнутая запонка на левом рукаве белоснежной рубашки бросилась ему в глаза – единственный диссонанс в идеальном облике.

Он застегнул запонку и провел рукой по волосам, позволяя себе секундную передышку. Тонкий аромат одеколона, который он по привычке искал в кабинете, – тот самый, что использовал дед, – сегодня казался особенно отчетливым. Словно старик стоял за спиной и насмешливо наблюдал.

Максим открыл электронный календарь. Расписание на ближайшие недели было плотным до предела: три крупных тендера, встречи с ключевыми клиентами, запуск нового направления. И теперь – поиск женщины, готовой выйти за него замуж за две недели.

Он нажал кнопку вызова на телефоне.

– Кирилл, зайди ко мне. Срочно.

Кирилл Давыдов всегда входил в помещение так, словно ожидал обнаружить там вечеринку. Даже сейчас, в начале одиннадцатого вечера, его энергия казалась неуместно бодрой.

– Если ты вызываешь меня в такое время, значит либо мы разорились, либо ты наконец решил признаться мне в любви, – он плюхнулся в кресло напротив стола Максима. – Судя по твоему лицу – первое.

– Срок исполнения завещания сократился до двух недель, – Максим проигнорировал шутку, наблюдая, как меняется выражение лица друга.

– Черт. – Кирилл мгновенно посерьезнел. – Как это вообще возможно?

– Банк перенес заседание. У нас нет оснований для апелляции.

– И что, Штирлиц? – Кирилл откинулся на спинку кресла. – Кандидатура "невесты" уже имеется?

Максим машинально потер шрам на ладони – след детской травмы, о которой помнили только он и Кирилл. Всегда делал так в моменты, когда требовалось признать отсутствие контроля над ситуацией. Что случалось редко.

– Нет, – он произнес это с неохотой.

– Что ж, проблема из разряда необычных, – Кирилл почесал подбородок. – Но у нас есть варианты. Светлана из юридического отдела – она давно на тебя заглядывается. Или Марина Викторовна…

– Ей пятьдесят два.

– Ну и что? Зато надежная, как бетонные сваи.

Максим бросил на друга холодный взгляд, и тот поднял руки в примирительном жесте.

– Ладно, понял. Никаких шуток про возраст. Но серьезно, нам нужен человек, который поймет суть сделки и не создаст проблем потом. Кто-то с холодной головой и без романтических иллюзий.

Максим поднялся и подошел к небольшому бару в углу кабинета. Налил в два стакана виски, один протянул Кириллу.

– Проблема в том, – произнес он, делая глоток, – что брак нужен минимум на год. Именно такой срок указан в завещании для получения полного контроля. Временное решение не подойдет.

– Год – это не так долго.

– За год многое может измениться. Я не могу позволить себе рисковать контрольным пакетом из-за эмоциональных метаний какой-нибудь…

– Какой-нибудь кого? – Кирилл усмехнулся. – Женщины? Забавно слышать такое от человека, который спроектировал и контролирует бизнес стоимостью в несколько миллиардов. Боишься, что не справишься с управлением одной женщиной?

Максим не ответил, глядя в темноту за окном. Где-то там, в многослойном калейдоскопе окон, люди возвращались домой – к семьям, к ужинам на двоих, к важным разговорам не о котировках акций и тендерах. Странная, зыбкая, но от этого не менее реальная жизнь.

– Дело не в ней, дело во мне. – Максим повернулся к другу. – У меня нет ни времени, ни желания на настоящие отношения. Даже фиктивные будут помехой, но с ними я хотя бы могу справиться.

Кирилл допил виски и поставил стакан на стол с чуть большим шумом, чем требовалось.

– Знаешь, в чем проблема зданий без всего этого женского хаоса? – Он обвел рукой кабинет. – Они идеально спроектированы, функциональны, эффективны. И совершенно безжизненны.

– Мне не нужна жизнь, мне нужен контроль над компанией.

– И ради этого ты готов жениться на незнакомке? Стареющий Вениамин Петрович в гробу бы перевернулся.

Максим сжал челюсти, подавляя волну раздражения. Кирилл был единственным человеком, которому позволялось упоминать его деда в подобном контексте. Но сегодня это задевало сильнее обычного.

– Дед сам загнал меня в эту ситуацию своим чертовым завещанием. – Он налил еще виски. – Не ему решать, как я должен жить.

– Может, он просто хотел для тебя большего, чем вечная работа? – Кирилл пожал плечами. – В конце концов, твой отец…

– Мы не будем обсуждать моего отца.

Повисла тишина, нарушаемая лишь далеким шумом вечернего города и едва слышным тиканьем часов на запястье Максима.

– Ладно, – наконец произнес Кирилл. – Давай мыслить практично. Кандидатку нужно найти за неделю максимум. Оставаться должен только финальный этап оформления. Нам нужен человек амбициозный, но прагматичный. Умный, но готовый к компромиссам. Самодостаточный, но… – Он вдруг замолчал, словно его осенило. – Постой-ка. А что насчет Соколовой?

– Какой из трех? – устало спросил Максим.

– Алины Соколовой. Руководитель отдела digital-маркетинга. Та, что разработала стратегию для банковского проекта, который ты называл "гениальным".

Максим нахмурился, припоминая. Высокая, стройная шатенка с прямой спиной и взглядом, который буквально препарировал собеседника. Действительно, ее работа была впечатляющей – четкость мысли и отсутствие лишних эмоций. Редкое сочетание.

– Она претендует на место директора по маркетингу, – продолжил Кирилл. – Но Крылов продвигает какого-то своего протеже.

– И?

– И она амбициозна, умна и, судя по всему, не погружена в романтические отношения. Плюс, ей нужен карьерный рост. Взаимовыгодное сотрудничество, так сказать.

Максим задумался. Фиктивный брак в обмен на должность – звучало почти как деловое предложение. Логичное. Структурированное. С ясными условиями и выгодами для обеих сторон.

– Я подумаю, – наконец произнес он. – Нужно оценить все варианты.

– Конечно, – Кирилл усмехнулся. – Ты же у нас мистер Архитектор. Главное, не забывай, что даже самое надежное здание требует пространства для маневра. Особенно когда внутри него живые люди, а не офисная техника.

В отличие от стерильно-идеального офиса, домашнее пространство Максима выглядело почти неряшливым. Не то чтобы грязным – приходящая два раза в неделю домработница следила за порядком. Но нежилым. Минималистичная мебель, почти отсутствие декора, пустые книжные полки, на которых стояло всего несколько фотографий.

Максим сбросил пиджак, не заботясь о том, куда тот упадет, и прошел на кухню. Открыл холодильник – пусто, за исключением минеральной воды и контейнеров с едой от службы доставки. Он взял бутылку воды и вернулся в гостиную, где на низком столике лежали документы, которые он просматривал прошлым вечером.

На верхнем листе был заголовок "Меморандум о предварительном соглашении". Вагнер Инвестментс – европейский инвестиционный фонд, который почти год вел переговоры о покупке доли в "ИнноваМедиа". Фактически, они ждали лишь подтверждения полного перехода контрольного пакета Максиму, чтобы завершить сделку.

Дед построил компанию с нуля тридцать лет назад. Превратил маленькое рекламное агентство в медиа-империю. Но не все его решения были идеальными. Принципиальный отказ от внешних инвестиций привел к тому, что "ИнноваМедиа" теперь отставала от конкурентов в технологическом плане. Ей требовалась серьезная инъекция капитала.

Максим сел на диван, откинув голову на спинку. Завещание деда было зачитано три месяца назад, ровно через год после его смерти, как тот и распорядился. Большая часть условий была ожидаемой и разумной – кроме пункта 4.3.

"Для получения полного контроля над 75% акций компании 'ИнноваМедиа' наследник обязуется вступить в законный брак не позднее шести месяцев с даты оглашения настоящего завещания и пребывать в данном браке не менее одного календарного года."

Вениамин Петрович всегда был эксцентричным, но с безупречной логикой во всех своих поступках. "За каждым моим решением стоит причина, мальчик, – говорил он, – даже если ты её сразу не видишь."

Максим провел пальцем по холодному ободку стакана. Какую цель преследовал дед этим нелепым условием? Тот самый человек, который воспитал его, практически вылепил по своему образу и подобию, который вбивал в него годами: "Никогда не смешивай личное с деловым, Максим. Это верный путь к краху."

И теперь этот же человек из могилы заставлял его сделать именно то, против чего всегда предостерегал. Словно напоследок хотел убедиться, что внук способен отклониться от выстроенной для него траектории, рискнуть идеальным порядком ради… Чего именно?

Максим встал и подошел к бару. Налил виски, сделал глоток и поморщился. Почему дед был так одержим идеей семьи? Особенно учитывая, что сам Вениамин Петрович похоронил жену рано и больше не женился. Возможно, именно в этом и был корень его одержимости – страх, что внук повторит его путь одиночества?