Южный континент

– Спасибо Мериэль, твоя магия бесценна, для всех нас и нашего великого похода, я очень рад, что в эти тяжелые времена ты будешь с нами.

Эльфа улыбнулась печально и положила свою изящную ладонь на плечо своего приемного сына. Он наклонил голову вбок и щекой коснулся ее прохладной, не смотря на теплый день кожи, ощущая запах родного леса, который даже после двух недельного плаванья, явственно исходил от волшебницы.

– Я всегда с вами! Где бы мы не находились, мы все дети Леса, а я лишь проводник его силы и могущества, сосуд, который он наполнил своей благодатью. Пока во мне есть его сила, я помогу тебе и всем нам осуществить все задуманные Владыкой Эльсинором планы.

– Ты одна из величайших волшебниц нашего народа, Мериэль!

– Спасибо, ты как всегда слишком добр ко мне, Лендолас. К сожалению, вдали от нашего родного Леса, мои силы и возможности не так велики, как бы нам всем этого хотелось. Силы мои не способны нормально подпитываться от здешних мест, насыщенных страхом, агрессией и жаждой крови, а они, увы, у меня не безграничны. Придет день, когда я не смогу тебе помочь магией, поэтому нам не стоит задерживаться в этих местах дольше, чем того требуется, для выполнения всех поставленных перед нашим походом задач.

– Я и сам не останусь тут дольше, чем это необходимо. Эти земли враждебны и нам, и нашему духу. Но ты права, как собственно и всегда, нам стоит поспешить. – Лендолас уже начал поворачиваться, чтобы сделать шаг в сторону лагеря, но в последний момент замер, решив добавить:

– Даже без магии, твои светлые, чистые мысли, облеченные в слова, твои знания и мудрость, станут нам всем неоценимой поддержкой и опорой. Я очень рад, что убежденность моего отца в правильности этого шага и его вера в твои силы, убедили и тебя, в необходимости присоединиться к этому походу.

Мериэль мягко убрала свою руку с его плеча, и Лендолас заспешил к своим воинам, чтобы снова с головой окунуться в заботы, донесения, распоряжения и прочие неотложные дела. Она смотрела ему вслед и печаль в ее глазах не уходила, словно легкое облачко, загораживая ее ясные голубые глаза, делая их чуть тусклее, не смотря на то, что аура Великого леса, все еще висела над лагерем, даря его сынам благодать и умиротворение, исконно присущие землям королевства эльфов.

Глава 3. Южный континент. Мир Пента. 301 год. Первый контакт.

Ночь на Южном континенте наступала очень быстро. Здесь вообще не было сумеречного вечера. Как только солнце скрывалось за горизонтом, как будто бы выключался свет в замкнутой комнате. Тьма опускалась и словно непроницаемым покрывалом укутывала все вокруг. Но джунгли не затихали. Ночью на охоту выходили крупные хищники, наполняя труднопроходимые дебри рыком, а так же лающими, шипящими и мяукающими звуками. То и дело короткие вскрики и стоны раздавались с разных сторон, когда жертву настигал очередной ночной охотник.

Эльфы неплохо видят в темноте, но здесь тьма была кромешной и даже их глаза пасовали. Лендолас не разрешил разводить огонь, чтобы не привлекать отблесками пламени и дымом внимания к лагерю, поэтому дозорные, выставленные охранять спящих в шатрах воинов, таращили свои глаза в темноту, больше полагаясь на слух, чем на свои практически ослепшие в этой полной темноте глаза.

Давящая аура смерти, подкрепленная ночными звуками яростной звериной охоты, предсмертными хрипами и протяжными стонами погибающих зверей, заставляла даже бывалых воинов и рейнджеров вздрагивать и нервно озираться от непрекращающихся шорохов, хруста ветвей и шелеста, раздвигаемых крупными телами зверей, высоких и толстых стеблей трав. Натянутые нервы держали дозорных в постоянном напряжении и заставляли то и дело хвататься за мечи и луки.

Развязка этой нервной ночи наступила под утро, когда джунгли вроде бы даже начали затихать, а ночные охотники, в основной своей массе, утолили свой голод и жажду крови. Без какого-либо рыка или шума от приближения, на поляну, прямо перед одним из шатров выскочил абсолютно черный зверь, похожий на очень крупную, гладкошерстную кошку. Зеленые, круглые глаза светились внутренним фосфоресцирующим светом, а гибкое тело тут же встопорщилось, выгнувшись горбом, когда ближайший к зверю лучник направил на него лук и натянул тетиву.

Тренькнуло, стрела отправилась в полет, но зверя на том месте уже не было. Он растворился в темноте, беззвучно и мгновенно. Эльф был опытным воином, поэтому не поворачивал корпуса и не опускал лук. Он остался практически неподвижен, лишь едва заметно поворачивая голову, и сканируя глазами местность спереди и с боков от себя. Спина его была плотно прижата к дереву, ноги напряжены и готовы к мгновенному прыжку.

Едва заметная, смазанная в быстром движении тень, чуть выделяющаяся более густым, черным цветом, показалась справа. Тут же вновь пропела тетива, и стрела полетела в цель. Промах. Зверь снова, как будто бы растворился, а стрела дрожала в соседнем стволе дерева, не причинив кошке вреда. Легкий и мягкий звук лап раздался позади, словно заставляя воина отлипнуть от ствола и повернуться, но лучник не дрогнул, оставаясь неподвижным. Слева что-то мчалось совсем близко, стрелять было уже поздно, поэтому эльф перехватил лук и его концом стеганул размашисто в направлении движения и попал. Тонкий, на грани эльфийского слуха, звук распарываемой острым концом деревянного лука кожи, сопровожденный вскриком застигнутого врасплох зверя, донесся до его ушей, а лук почти вырвало из рук.

Зверь отпрыгнул на пару метров и сел, снова зажигая зеленый свет в своих глазах. Небольшая, рваная рана на боку, пока не слишком его беспокоила, хотя понемногу начала набухать и сочиться кровью. Эльф уже снова был на изготовке, плавно оттягивая тетиву, но неожиданно для себя, он почувствовал, как его правая рука замедляет свое движение, а тело понемногу начинает терять жесткость и монолитность своих мышц, застывших в характерной для стрельбы позе. Левая рука, держащая лук, начала помимо воли хозяина опускаться, а правая так и не натянув до конца тетиву, сама поползла назад. Ноги, потеряв застывшую, напряженную стойку, грозили вот-вот согнуться в коленях, а глаза, итак с трудом различавшие черное тело хищника, в почти полной ночной темноте, вдруг подернулись пеленой, отчего силуэт кошки начал терять четкость своих очертаний. Только внимательно смотрящие на него зеленые глаза хищника, оставались яркими. Они по-прежнему светились, постепенно увеличиваясь в размерах и будто бы приближаясь к стрелку, приковывая его взгляд к себе, не моргая и не отпуская контакт ни на миг.

Эльф выронил лук и стрелу из ослабевших рук и начал медленно опускаться на подгибающихся коленях, смотря неотрывно в два зеленых глаза, которые уже приобрели размер блюдца и все продолжали увеличиваться, пока полностью не завладели всем полем зрения эльфа. Смрадное дыхание из раскрывающейся пасти обдало его лицо, но эльф уже не мог двинуть ни одной мышцей, чтобы уклониться или хотя бы повернуть голову. Он неотрывно глядел только на зеленый свет, который затмил для него весь мир.

Жаркое, влажное дыхание и укол клыков, проткнувших горло эльфа, было последним, что он запомнил, прежде чем без сознания упасть на землю. Он уже не увидел, как стрела, вошедшая сбоку и проткнувшая голову зверя навылет, на миг опередила уже начавшиеся смыкаться челюсти огромной кошки, спасая лучника от неминуемой гибели. Вовремя подоспевший соседний дозорный, чудом заметивший опускавшегося отчего-то на колени собрата, насторожился и только потом разглядел медленно, но неотвратимо подступавшего к нему на мягких кошачьих лапах хищника. Поднять лук, одновременно вытащить из висевшего за спиной колчана стрелу, натянуть тетиву и сделать меткий выстрел, даже с пятнадцати разделяющих их шагов, для эльфа не составило никаких трудностей и заняло меньше секунды. Именно эта слаженность движений, доведенная до автоматизма, многолетние тренировки, природная реакция и острый глаз, спасли жизнь лучнику. Он только через несколько минут, после ковша воды, вылитого ему на лицо и пары оплеух от товарища, смог открыть глаза и, потирая проколотую в двух местах кожу шеи, еще мутными глазами, уставиться на спасителя.

Лендолас, вставший с первыми лучами солнца, выслушал доклад об этом происшествии и не удивился, вспомнив допрос южанина, говорившего о некоторых видах кошачьих, обладавших магией. Вытянувшуюся в предсмертных судорогах и уже остывающую хищницу, размером с человека, рассматривали все вместе, а пришедший за пару часов в себя дозорный, уже рассказывал свои ощущения и все что он запомнил из этого, по сути проигранного им поединка. Послушать пришли все дозорные, которых созвали специально, чтобы они могли из первых уст услышать об опасности, которая не раз еще будет угрожать их лагерю.

Лендолас распорядился на все следующие ночи выставлять сдвоенные дозоры, чтобы бойцы не только следили за джунглями, но и обращали внимание на то, как ведет себя напарник и при малейшем подозрении, заставлять его отвести взор в сторону, разрывая зрительный контакт с хищником. Кроме этого пора было обзавестись кем-то из местных, чтобы как следует потолковать с ним и вызнать, что еще скрывается в джунглях и других близлежащих к ним землях и представляет смертельную опасность для людей или эльфов. Лендолас очень надеялся на рассказы такого аборигена. Оставалось дело за малым, найти ближайшее поселение и захватить пару варваров, желательно не из касты воинов, с которыми разговор по душам вряд ли получится, как он помнил.

Вчера высланные разведчики, обошли всю округу, но на расстоянии пяти лиг не встретили не только жилищ, но и людей. Требовалось расширить круг поиска, а еще дождаться того разведчика, который ушел по следам вдоль реки, но с момента как он с ним расстался, он так и не подал никаких вестей. Лендолас решил пустить вслед за ним еще двоих, одновременно распорядившись сделать несколько лучевых вылазок в южном, юго-западном и юго-восточном направлениях. Еще один отряд из трех разведчиков, должен был сделать полукруг, но уже на расстоянии десяти лиг от лагеря, охватив его полукольцом от моря и до моря. Сейчас они были от берега на расстоянии всего две лиги.

Лендолас понимал, что продвигаться дальше, вглубь континента без разведки и без понимания того, что их ждет дальше, попросту глупо и безрассудно, но и топтаться на месте было тоже нельзя. Его натура требовала движения, поступков, сражений, на худой конец, а третий день ожиданий и рутинных дел, попросту сводили его с ума. Остатками здравого рассудка он осознавал, что это следствие той ауры, что заставляет всех вокруг вцепиться в глотку друг другу, что все это вместе закручивало в его разуме ядреный коктейль из мыслей, порывов и жажды действий.

Когда к концу дня он снова не получил от разведки никаких новых сведений и результатов, а пущенный по следам вдоль реки отряд так и не вернулся, он все же не вытерпел и приказал утром, с рассветом, выдвигаться вперед, чтобы перенести их полевой лагерь на десять лиг южнее. Там, как показывала разведка, джунгли наконец-то заканчивались и сменялись саванной.

Сдвоенные дозоры показали себя хорошо, не позволив черным кошкам, по-прежнему крутившимся вокруг лагеря, более взять под контроль никого из тех, кто по ночам вел охрану спящих. Но и эльфы более никого из этих хищников не подстрелили, хотя выпустили по их быстрым силуэтам и светящимся глазам ни один десяток стрел за прошедшую ночь. Охотились эти звери только по ночам, и были определенно хищниками. Их ярость и жажда крови, пересиливали даже природную гармонию, которую дети Леса имели от рождения, и которая не позволяла воспринимать их как врагов всему животному миру. Днем же, ни дозорные, ни разведчики их в джунглях не встречали, из чего был сделан вывод, что черные кошки, скорее всего либо живут под землей, либо приходят в джунгли и только для охоты.

Утром лагерь свернули и воины, ведомые разведчиками, которые показывали самую удобную дорогу, в обход особо заросших участков джунглей, выдвинулись на юг. Десять лиг, которые требовалось преодолеть по плану за пять часов, вылились в итоге в десять. Джунгли словно ополчились на эльфов, спутываясь, как казалось, прямо на глазах, прямо перед идущими воинами, цепляя их за плащи и переносимые тюки грузов. Птицы летали перед самым лицом, заставляя их уворачиваться, а жуки, пауки, мошки и прочие насекомые, забирались под латы, щекоча и царапая кожу, вынуждая останавливаться и вытряхивать их из-под брони.

Никто в итоге не пострадал. Природа эльфов не позволяла все же фауне увидеть в них угрозу, но определенную чужеродность все же Южные земли, отчасти, в них ощущали. А может быть, как сказала на очередном незапланированном привале Лендоласу Мериэль – аура и дух Южного континента, начал понемногу влиять на жителей Леса, в попытках подсадить в их природную гармонию нотки агрессии, присущие всему живому на этих Землях. Лендолас в душе готов был с ней согласиться, вспомнив свое нетерпение и потерю обычной и присущей ему рассудительности и взвешенности, перед принятием каких-либо решений, но вслух лишь рассмеялся, в ответ на ее слова, заверив мачеху в непоколебимости и выучке его воинов и его самого.

Наконец, показалась та полянка, на самой границе джунглей, которую разведчики рекомендовали под устройство нового лагеря. Лендолас, после обхода ближайших окрестностей, согласился, и воины тут же занялись натягиванием тросов, разбивкой шатров и готовкой пищи, все так же, без разведения огня, ограничивая солдат холодным мясом, фруктами и лембасом. К ночи посты были расставлены, лагерь постепенно затихал, готовясь к очередному ночлегу на вражеской территории.

Саванна, как и джунгли, ночью не затихала, но зато не была настолько непроглядно темна. Звезды, рассыпанные по небу, все же давали крупицы света, а непроходимая зелень и кроны деревьев, которые загораживали их в джунглях, тут отсутствовали, сменившись на желто-зеленый ковер из высоких трав. Редкие, раскидистые как зонтики деревья, росли и здесь, но были редки и не обладали ветвистой, запутанной кроной, даже у ствола пропуская через свою листву свет. Ночь прошла на удивление спокойно, возможно потому, что хищники, привлеченные запахом чужаков за прошедшие дни, еще не обнаружили новый лагерь эльфов.

Утром снова была отправлена разведка, на этот раз уже во все стороны, а сам Лендолас, в сопровождении двух рейнджеров, решил пройтись по самой границе джунглей, в восточном направлении. По его расчетам, сейчас, его лагерь находился в двадцати – двадцати пяти лигах от верфей, которые были его первоначальной целью. Такая близость от одной из основных целей похода будоражила его разум. Но так же он понимал, что в нескольких лигах от них, находится порт южан, который служит основной опорной точкой племени, контролирующей северную часть континента и сами верфи. Наверняка основная часть воинов племени, постоянно находится в порту, но способна очень быстро оказаться у этих важных сооружений. Соваться туда с наскока, было бы самоубийством, даже если благодаря неожиданности и удалось бы разрушить, или хотя бы поджечь сами верфи.

Лендолас не планировал жертвовать ни одним из воинов понапрасну, тем более что выполнением только одной задачи из всех, он ограничивать себя и весь поход даже и не собирался. Но разведать обстановку издалека было бы совсем не лишним. Пяток лиг они пробежали за час с четвертью. Все же передвигаться по траве, пусть и высокой, было гораздо быстрее и удобнее, чем продираться сквозь джунгли. Высота травы в саванне едва достигала пояса, и в отличие от джунглей, она была более редкой и сухой. Ближе к лету, она, скорее всего полностью пожелтеет, а сейчас пока, цвет ее, на всем протяжении, куда хватало глаз, был в основном светло-зеленый, лишь едва уходящий в желтые оттенки, да и то островками, которые едва заметно, были немного повыше, чем вся остальная, ровная как стол, поверхность саванны.

Лендолас бежал вторым, и едва не пропустил поднятую вверх руку впереди бегущего, пока присматривался к очередному хищнику семейства кошачьих, который последние несколько минут, следовал параллельно их курсу, на небольшом отдалении. Это был явный житель саванны, потому что его окрас позволял ему почти сливаться с цветом травы, которая летом и вовсе стала бы идентичной его желто – золотистому цвету шкуры. Он был немного крупнее и больше ростом, чем черная кошка, но соответственно, менее гибок и быстр. Его величественная, широкая грудь и осанка, в купе с роскошной гривой, отличали его от гипертрофированной кошки, но во всем остальном, они практически совпадали по пропорциям.

Хищник бежал на отдалении сотни футов, не делая попыток приблизиться, но и не отдаляясь от нас. Его желтые глаза следили за нашими движениями и когда, повинуясь предостерегающе поднятой руке, мы все остановились, он тоже притормозил, перейдя на ленивый, грациозный шаг. Но сделав пару десятков неспешных шагов, он вдруг направил вперед свои уши, услышав то, что спустя мгновение, увидел и рейнджер. Его шаги стали плавными, а сам он пригнулся, слегка сгибая лапы, и теперь был практически не виден со стороны, скользя глазами по самым верхушкам травы. Эльфы тоже осторожно двинулись вперед, прикрываясь кромкой джунглей, а впередиидущий, обернувшись назад, шепнул одними губами Лендоласу:

– Двое подростков!

Он снова двинулся вперед, огибая небольшой язык джунглей, выдающийся вперед. Завершив вслед за ним этот маневр, Лендолас, наконец, и сам увидел двух детей, лет десяти – двенадцати, вооруженных копьями, которые явно гнали вперед, или догоняли какую-то мелкую живность, которую ему было не видно из-за высоты травы. Желтая кошка, тем временем уже делала разворот, закругляя свой путь и выходя на вектор атаки. Теперь дети и трое эльфов были между ним и джунглями, а кошка набирала скорость, метясь в подростков, которые пока не заметили ни ее, ни эльфов, увлекшись своей охотой.

– Как часто охотник вдруг оказывается жертвой, когда теряет осторожность и бдительность – Прошептал почти беззвучно Лендолас, накладывая на тетиву первую стрелу.

Три стрелы вылетели друг за другом почти одновременно, поразив хищника в оба глаза и разинутую в оскале пасть. Подростки, с разных сторон услышав треньканье тетивы и хрип умирающего хищника, не знали куда смотреть, растеряв всю свою воинственность, но, тем не менее, не выпустили свои копья. Правда, они больше озирались по сторонам, чем готовились к обороне, поэтому двум рейнджерам, не составило труда сбить их с ног и тут же обезоружить.

– Связываем и несем в лагерь! – Приказал Лендолас, внимательно осматриваясь по сторонам.

В итоге верфи так и остались за горизонтом, но зато в лагерь, наконец, прибыли те, кто мог с относительной внятностью, ответить на большинство вопросов и рассказать о местных обычаях, жизненных укладах и верованиях варваров Южного материка.

Глава 4. Южный континент. Мир Пента. 301 год. Пленники.

Для пленников отвели отдельный шатер, где у входа постоянно дежурили двое стражников. Утром Лендолас, Мериэль и еще один из воинов, вошли в шатер, где в дальней стороне, у стены, подобно забившимся в угол зверькам, сидели двое подростков аборигенов. Путы с них были сняты, но они не делали попыток убежать, предпочитая сидеть в дальнем углу, тесно прижимаясь друг к другу, и стрелять бешеными глазами по сторонам.

Воин, из тех, что когда-то давным-давно вел с южанами торговые дела, и знал их сильно исковерканный диалект общего языка, вышел вперед и обратился к пленникам:

– Мы не желаем вам зла, дети! Мы хотим только поговорить и расспросить вас об этой стране!

– Мы ничего не скажем! И мы не дети, мы – воины! – Пролаял старший из них, но на последнем слове словно споткнулся, добавив уже менее решительно, – точнее готовимся стать воинами.

– Это прекрасный выбор, быть воином и защищать свое племя – это большая честь! Мы не хотим узнать ваших военных тайн и секретов, давайте просто поговорим о вашей жизни и ваших традициях!

Эльф продолжал свои увещевания в том же духе. Пока шел их разговор, Лендолас прислушивался к речи юнцов, стараясь понять и разобраться в их диалекте. Гласные в словах, ими почти проглатывались, оставаясь едва заметными и очень короткими звуками, зато согласные наоборот выделялись и произносились излишне твердо. Звонкие согласные, прокатывались чуть дольше, чем привыкло слышать в словах общего наречия ухо эльфа. Диалект их почти не коверкал само строение слова, но их своеобразное произношение и длина звучания звуков, делали их речь практически не разборчивой, а слова получались слишком укороченными и словно рваными.

Мериэль уселась посреди шатра и разглядывала южан, краем уха прислушиваясь к их речи, и едва заметно перебирала крупные жемчужины длинных бус, которые висели на ее шее, щелкая ими, подобно четкам. Тихое постукивание жемчужин друг об друга, монотонное и образующее фоновое стаккато, действовало на Лендоласа успокаивающе. Южане, не обращающие на это никакого внимания, только слегка шевелили кончиками своих лопоухих ушей, направляя их на звук, словно звери, улавливая ритм постукивания скорее инстинктивно, на подсознательном уровне.

Выглядели ребята почти людьми, если не считать более вытянутый овал лица, легкую лопоухость и подвижность ушей, более широкий нос, глубоко посаженные глаза и слишком сильно развитые скулы, и надбровные дуги. Уже в таком возрасте, на их лицах был пирсинг. Уши были проколоты в нескольких местах и в них были продеты металлические колечки. Такое же кольцо было вставлено и в перегородку носа, свисая на верхнюю губу. Подбородок был более острым, чем даже у эльфов, а брови, либо выщипаны, либо уж больно тонкие. Оба подростка были черноволосыми и сильно загорелыми. Волосы их были собраны сзади в две косички, в которые на всю длину, были вплетены разноцветные крученые нити.

Эльфу, задающему поначалу совсем простые вопросы, удалось через некоторое время их слегка разговорить, а может причиной тому была Мериэль, продолжавшая перебирать и постукивать жемчужинами в определенном ритме. Но в итоге ребята, наконец, отбросили настороженность и уже не глядели волчатами на сидевшего перед ними на корточках эльфа, который говорил на их диалекте не хуже самих ребят. Спустя пару часов, Лендолас уже неплохо улавливал нюансы произношения и уже без перевода, пока еще не дословно, но хотя бы в общих чертах, начал понимать их язык. В их рассказе, то и дело попадались, явно местного происхождения слова, устойчивые выражения и идиомы, тогда он трогал за плечо своего воина и тот переводил ему непонятные места.

Разговор продлился весь день, до глубокой ночи. За это время им дважды приносили хлеб, фрукты и воду. Ребята, сначала с настороженностью и опаской, но после того как распробовали, уже с явным энтузиазмом, уплетали угощения за обе щеки. Стемнело. Мериэль ушла первой, пожелав всем доброй ночи. Как только она вышла, разговор стал сам собой расклеиваться, а дети очень скоро начали клевать носами. Лендолас распорядился отложить дальнейшие расспросы до утра и, поставив дополнительно двух дозорных снаружи, в пару к тем, что находились у входа внутри, отправился в свой шатер.

По дороге он выслушал доклады разведчиков, которые наконец-то принесли хоть какие-то вести, обнаружив несколько небольших поселений, занятых огородничеством и разведением крупных, размером с лошадь животных, только более толстых, рогатых и покрытых шерстью. В каждом из этих поселений, жили преимущественно женщины, которые копались в грядках, доили и выгуливали животных, заготавливали сено, занимались домашними делами. Мужчин, за исключением совсем маленьких детей и нескольких глубоких стариков, сидевших на лавках и куривших длинные узкие трубки, разведчики не заметили.

Лендолас вспомнил, что в разговоре ребята обмолвились, что всех мальчиков, без исключения, с шести лет забирают от матерей и отправляют в специальные поселения, где нет женщин. Там их с малолетства тренируют, обучают охоте, отсеивая слабых и больных. Через пару лет, оставшихся начинают обучать уже воинскому искусству: владению копьем, луком, щитом и кривыми парными саблями. Тренировки проходят ежедневно, без выходных, за исключением нескольких праздников, которые отмечаются всеми южанами. Схватили их, как раз при изучении и закреплении навыков охоты, когда они вдвоем выслеживали и уже почти поймали небольшую зверюшку, отдаленно напоминающую крысу переростка, только более толстую, мордатую и с маленьким, коротким хвостом.

Лагерь, где их обучали, находится недалеко от верфей, лигах в пяти к югу, а охотиться их послали к кромке джунглей, где в итоге их и настигли эльфы. Тот крупный зверь, что хотел напасть на них, звался у южан королем степей, он не обладал магией, или как говорили ребята – не имел духа внутри. Черных кошек, дети легко опознали, а их местное название показалось очень точным ему: Черная смерть. В одиночку на таких не ходили, да и двоих, в джунглях, такая кошка зачастую тоже побеждала. В лагере их держали в огромных клетках, закрытых со всех сторон полотнищем ткани. Воинов обучали противостоять разным местным тварям, но Черная смерть, служила выпускным экзаменом, только победив которую, один на один, на специальном ристалище, воин считался закончившим свое обучение и получал имя.