Мудрость птиц и зверей

Владимир Чёркин

Мудрость птиц и зверей

Заносчивый воробей

Раз воробей весеннею порою –

Когда с клыкастой крыши падает капель, –

Он лужу расплескал собою,

Был весел, что гадюкой уползла метель.

Он посмотрел вокруг и возгордился:

«Я море расплескать – таким родился,

Не говоря о том, – какой-то там затон.

Как я могуч, силён!»

И закричал тут: – Звери, птицы,

От орла могучего до маленькой синицы!

Даю вам слово, как зарок,

Я жизнь свою на подвиг всю обрёк!

Вы увидите здесь не сон –

Затон грозился расплескать им он!

И собрались тут стар и мал –

Кто в перьях, кто без них,

Знали – воробей тут жизнью рисковал.

Смотреть, как будет умирать, –

Для многих сладкий миг.

И воробей – крутых поступков гений,

Из лучших в мире природных он творений.

Он был тут на вершине славы,

Блажен, кто не хлебнул сладкой той отравы.

И он нырнул, как та оляпка,

Стал сразу мокрым, словно тряпка.

Он «караул, тону!» – кричал на ряби

И мокрым камнем шёл ко дну.

Как говорится, тут разверзлись хляби,

И был бы труп в ту распрекрасную весну.

Но гусь – душа воды, шагнул он в воду,

Он проявил отвагу – глубоко нырнул,

Дал жизни – воздух и свободу –

И просто к жизни воробья вернул.

Струёй из клюва воробей его облил,

Гуся грудь слезою измочил:

– Не буду делать, что не по плечу,

Обсохну и к детишкам полечу.

Теперь, когда звучит капель,

С клыкастой крыши струйка льётся,

Ручей звенит, как цепью мой кобель,

И течёт он, извиваясь, гнётся,

Там воробей враз под стреху забьётся

И на подвиг не ведётся.

ВОЛК И ЛЕВ

Пришёл к гривастому волк и говорит:

– Ох, Лёва, у меня душа горит.

Все о тебе гутарят: лев да лев,

А у меня в душе же, как хлев.

Скажи, что мне бы сделать,

Чтобы великим львом здесь стать?

Иль мне о том тут не мечтать?

С моей осанкой мне не стать?

Лев посмотрел и рассмеялся:

– Львом надо так родиться,

А не душой метаться,

И надобно собой всегда гордиться.

– А я-то думал… Больше не хочу.

Какой по жизни я чудак!

Судьбу с собой я прихвачу –

Львом может тут родиться и дурак.

ЛЕВ И ЗВЕРИ

Созвал лев совет зверей,

Речь держал насчёт своих идей,

Но грозна речь его была,

Она тут демократию на нет свела.

Одно лишь слово там – «согласен»,

Кричали все там «да».

Такой тут для него был не опасен.

Знали: на расправу быстр он, как всегда.

Неизменно была тишь,

Лишь поднялась раз мышь:

– Я скажу о том слова,

Хоть может полететь голова…

Все быстро разом закричали

И чуть ногами бить не стали.

– Спокойно, вы, спокойно, господа!

Она совсем ведь маленькая, молода,

А мы – такие все большие,

Пусть разберутся с ней меньшие.

Да и нельзя так – демократия у нас…

Позволяю засветить ей в левый глаз!

За демократию у нас не судят,

И от неё же не убудет.

ВОЛК И ПОРОСЕНОК

Волк тащит в лес поросёнка,

Визжит тот до свиста.

Тащил его туда, где растёт сосёнка,

Там не видна тропа туриста.

– Что, поросёнок, ты визжишь

И нарушаешь безмятежную ты тишь?

И разве мама так тебе не говорила? –

В костях у слабых всегда есть сила.

Были б кости –

Мясо нарастёт,

И смело ты иди хоть в гости

К тем, кто тебя сожрёт!

– Позволь сожрать мне, волк, тебя.

Не жалей ты себя.

Ты знаешь, были б кости –

Земли они все долгие же гости.

И пока они все долго не гниют –

Мясом враз обрастут.

Так что рискни ты, серый,

Ты же со слабыми смелый!

Волк: – Попробовать мне недосуг.

И многие мне предлагали тех услуг.

Но времени нет у меня,

Я съем тебя, костями звеня.

И сказал тут волк: – Философия проста.

А сам доедал поросёнка у куста.

НАДЕЖДА ЗМЕИ

Ходит всё змея в больницу

Каждый день в станицу.

Раз встречается ей ёж,

Он с колючками ко всем был вхож.

– Что, змея, тебя туда потянуло?

Что радость – думаю я, вряд…

Чтоб, как ноги, ты тело гнула?

– Отдаю в больницу я врачу свой яд.

– И зачем ему он нужен?

– Я не знаю, он обещал мне ноги.

Знаю, что он с ложью дружен,

Он ведь обещал их многим,

Да вот большая ведь беда –

Этих ног никто не видел никогда.

Да, я знаю: тело хоть разбей,

Не видать мне ног, как тут своих ушей.

Знаю, мне умом ещё тут зреть,

И как хочется мне зареветь,

Зная, что их не будет…

Но как хочется мне те ноги иметь!

Может, врач мне всё-таки добудет?..

ОБЕЗЬЯНА И ЗМЕЯ

Говорит раз одна обезьяна так другой:

– Слышишь, ты, подруга, мой муж достиг высот.

Не достиг бы их, идя ногой,

Пресмыкаясь, – как на шаре прёт.

Рядом, тут недалеко, змея лежала,

От обиды чуть не зарыдала:

– Пресмыкаюсь я целый век,

А как жаль, что я не человек.

Пресмыкаться лучше всех умею,

Какой бы власти я достигла – немею…

ГОРОХ И КАМЕНЬ

Плавает раз в озере горох –

Без рук, без ног, но он это мог.

Он лежит и быстро набухает,

О земле он тягостно вздыхает.

Видит – камень на дне,

Поднырнул к нему тут он –

Тот лежит – так, как во сне.

Слышит камня стон.

– Ты послушай, что прячешься в воде,

Словно жизнь прожил в беде?

Ты лежал бы где-нибудь бетоном -

Люди мимо шли б с поклоном.

– Нет, меня в том ты уволь…

Я давно понял ту жизни соль:

Нет, не по мне без ног куда-то бечь,

На одном ведь месте камень мхом обрастает.

Да, под камень не идёт воды же течь.

Горох ему отвечает:

– Это ведь известный факт.

Съедят – такой мой фарт.

Живу, чтобы не прятаться, как ты.

И когда так в землю втопчут – не реву:

Знаю – вырасту и дам цветы,

И на помощь никого я не зову.

Но буду я жить лишь один сезон.

Ну что ж, люди всё мне отдают поклон.

– Что ж, каждому ведь в жизни тут своё,

А мне в воде лежать – моё.

И что ж – камень зеленеет,

Но на больше силы не имеет.

ПАУК И РЫБЫ

Ставил сети паук в воде.

И смеялись рыбы: «Не быть в беде.

Ну кто заплывёт близко к берегу так?

Разве только чудак…»

Тут крик: «Помогите!

Скорее ко мне бегите!

Засетил меня коварный злой паук!

Сцапал – много у него ног-рук!»

Тут судак – он самый смелый,

Он отец семейства оголтелый,

И любил он маленьких икринки,

И рванул, как по рельсам на дрезинке.

В пасть паук к нему попал –

Сети больше не видал.

А что ж хилый тот малёк?

О беде тут криком всех привлёк.

Любопытство своё проявил –

Чуть пауку в рот тут не угодил.

Не будь в жизни самоуверен,

Любопытен или глуп –

Можешь враз надеть из дерева «тулуп».

ВЕРБЛЮД В ЧИНЕ

Раз верблюд – в мундире с орденами,

Инспекцию зверью проделал он.

С важным видом он шагал меж ними,

Словно сам Наполеон.

– Ой, Горбуша, как высоко ты взлетел! –

Каркала ворона. – Всё колючки кушал,

А теперь – давай тебе шашлыка вертел.

Тут верблюд молчал, как будто и не слышал.

Он инспекцию провёл,как мог.

Раньше он без устали шагал по сушам,

А теперь прошёл чуть – занемог.

Каждый в свите стон его тут слушал.

– Как же угодил царю ты льву?

Иль на смерть за Родину ходил?

Ты во имя Родины моря избороздил?

Ради чина ты пустыне изменил?

– Нет, хорошим плясуном я слыву –

Услужил я льву.

Да судьба слепа –

Делаю ногами плохо па.

И судьба тут выбрала меня.

И, крестом себя осеня,

Я рискнул: знал, что танцор совсем я плох.

Видно, бог мне дар дал –

Я в пляске от смеха льва чуть не оглох,

Я для эффекта головой мотал.

У меня ведь заплетались ноги,

И мешал плясать песок,

Да губа пробила к чину мне дороги,

Рюмкой угостил меня лев «на посошок».

Он после пляски отсмеялся

И сказал: «Меня чуть не уморил»,

И снова в смехе, как ребёнок, пал, брыкался –

И чин, и звание забыл.

Сказал: «Губа у тебя не дура.

Хоть ты и плохой танцор,

У тебя губа – фигура,

Прыгала умело пляске той наперекор.

Это ж надо – так ловко подражать,

Не упустить музыки там тон

И своим искусством так меня сражать,

Я в искусстве далеко не моветон».

С тех пор на службе я у льва.

Лучший я танцор – идёт молва,

А губе моей в пляске нет равных.

Чтоб льва мне так развеселить,

Так и плясать приходится средь славных.

Лишь бы льву мне быстро угодить…

ДВА ВОЛКА И ЛЕВ

Волку одному раз сильно повезло,

Другому тоже – как ему назло.

Подбежали разом к пище двое –

Не до трапезы в покое.

Волк один кричит: – Моя овца!

А другой: – Нет – моя, а не твоя!

Слушай, рай ты хочешь здесь заполучить?!

Я вчера так льва порвал –

Он от боли вон сейчас рычит.

Слышишь – рык и стон

Громом со всех идут сторон?!!

– Не пугай меня ты дракой с львом!

Со слоном я виделся вчера,

И был я таким там молодцом –

Зубы ведь мои – те в драке мастера!

Хобот бьёт – оглобля.

И где тут твой могучий лев?

Драться с ним попробовал бы я,

Даже смерть свою презрев!

Вновь раздался недалёко рык –

Сразу оба прикусили свой язык.

Подошёл гривастый – в теле сила, стать,

И не стал овцу от них таскать.

«Вы туда!» – лишь взглядом указал.

Дал такой обоим он приказ–

Каждый тут затрясся враз:

– Я ем, а вы по-львиному рычите,

И быстрее – не молчите!

Вы бегом разминайте члены.

Я займусь своей тут гигиеной…

Отбежали оба покорно,

Есть хотели мясо – не до корма.

– Ты по-львиному рычать умеешь? –

Так просил один другого.

– Что слова о том ты сеешь?

Что тут хитрого такого?

Хоть мы не умеем, но дадим

Так ему нужный здесь концерт.

А то будет белый свет не мил,

Это ведь не слабый мясоед.

И они по-своему начали,

Как умели, по-львиному рычали.

За глаза ругаем сильных, въявь – цветы,

И несём за ними платьев мы хвосты.

ЛЕВ И МЫШКА

Говорят, хотела мышь загрызть раз льва,

Во дворе сказали страшные слова.

Украла мышь клочок той львиной шерсти,

Это ведь, конечно, далеко не перстни,

А всего-то волосинку там одну,

И чуть не пошла, как говорят, ко дну.

В этом «органы» увидели намёк:

Сперва шерсти клок,

А потом всё, что льву всласть,

А там саму и львиную власть!

Словом, все её так осуждали,

Мыши в страхе на показ все спали.

Пустельга была там в сини и не видала мышь,

Лишь гулял дух, благодать и тишь.

Тут она как закричала разом:

– Не вижу мышь хоть одним я глазом!

И враз тут на неё поклёп.

За решётку её! – и дверцей хлоп.

Пустельга кричала:

– Не я голодаю – дети! Вам то мало?

О крамольной мысли сделали донос,

С пристрастием вели допрос.

Сильнее льва все мыши,

Да, надо за ними следить.

Больше грома – и не надо тиши!

Рвётся каждый: лишь бы льву угодить.

ЛУЖА И ОБЕЗЬЯНА

Подошла раз обезьяна к луже,

Увидала отраженье.

Она мечтала о хорошем муже.

Можно ведь войти в её положенье.

Не понравилась ей та –

Не обезьяны маята.

Её плевок там приняла вода,

Не подумала она, что сама – беда.

Замуж очень ей хотелось,

И о том в душе её всё пелось.

И внимания не обращали никогда,

И считала так себя красавицей всегда.

Тут она зашагала смело

И решила взять в свои руки дело.

Подняла в тени самца тут криком.

О, это было самым сладким мигом!

– Слушай, шерстяная вся твоя душа!

Посмотри ты на меня, как я хороша.

Ты женись, не то я мигом замуж выскочу,

Если только захочу.

И достанется, которую видала я в луже,

Ведь страшнее я нигде не видала, хуже.

Тут толпа самцов захохотала –

Этого ей было мало.

Лишь сказал один: «Люблю.

Я женюсь – и миг удачи тут словлю».

Не родись красивой,

Но родись – счастливой.

СОЛОВЕЙ И ДЕРЕВО

Присел однажды соловей на ветку,

Он был вылощен и мил,

Он оттого покинул клетку,

Что это дерево полюбил.

Запел во весь талант он

И щёлкал, делал те коленца!

И был не просто тут трезвон –

Так песней рвал всем сердце.

Закончил и обратился к стволу:

– Как тебе я пел? Лучше петь я не могу!

Ствол повёл такую речь –

И услышал он то, отчего можно только лечь:

– Дам тебе я умный тут совет:

Не берись пленять ты песней тот свет.

Там, где слуха не было и нет, –

Не появится хоть через сотни лет.

ЯСТРЕБ И УТКА

Говорил речь ястреб всем птицам –

Голубям, воронам и синицам:

– Вы – моя еда, и от судьбы ведь не уйдёшь.

Утка сказала тут: «Врёшь!»

И кинулся он за ней:

– Я тебя тут смертью накажу,

Желудок тобой я наслажу.

Слопаю без всяких я затей.

Утка стала от него кидаться

И туда-сюда метаться.

– Ну что делаешь ты, утка?

У тебя жизнь – только шутка.

Сильный я и умный воин,

Хорош собой и ладно скроен.

Утка тут сообразила –

Сходу в воду тело погрузила.

Удержал её за водоросли нос –

Взять её ястреб не дорос.

А утка думала про себя:

«Пусть ждёт судьба тебя,

Пусть явится смерть сама,

Всё изменится за счёт ума».

КРЫСА И УЖ

Возле зеркала пруда лежал там уж,

Для всего живого – смерти муж.

У воды – цветными камушками лягушки,

Разные враги и все подружки.

Волной мочились, солнцем грелись

И к верёвочке-ужу стремились.

Надо же так, на свою беду –

Он искал себе еду –

Крыс бежал по плотине кое-как,

Тем и сделал жизни своей табак!

Так спугнул лягушек у воды –

Он не хотел себе беды.

Уж поднял голову и тело, как гусак,

Злобно он на крысу зашипел:

– Зачем ты сделал так?

А шипеть на всех – то змей удел.

– Что здесь делаешь ты, волчий сын?!

С маслом, что ль, принёс мне блин?

Как можешь ты лягушек лишать их счастья –

В день счастливый делать им несчастье?

Ведь когда я мог тут слопать всех их,

Ты лишил их счастья и родных.

Ведь они все с песней прыгали мне в пасть.

Чтоб тебе везде пропасть!

И откуда ты подвернулся?

Чтоб ты в тине грязной захлебнулся!

– Я просто мимо здесь бежал, -

Тот в испуге пропищал.

– Берегись! – злобно звук уж издал,

Высунув раздвоенный язык.

Показалось крысе – издал он львиный рык.

– Больше бегать я никогда не буду!

– Конечно, ты готовься к блюду.

Я не буду тут голодным жить,

Радуйся, что счастьем я сумел тебе удружить…

Как часто думают иные,

Что счастлив умереть за них любой же ныне.

О, как тем обманывают себя!

Помни ты – не все любят тебя.

ВОРОНА И ОЛЕНЬ

Спросила раз ворона у оленя,

Видно, языком трепать не лень,

Говорила – это высшего ума сужденье,

Расспросила так рогатого в тот день:

– Ты ж олень – ведь зверь могучий,

Ты в лесу, как в небе тучи,

Ты силён, и бег твой летуч.

Видела один я с тобою случай –

Ты огромного врага поверг:

Бык бежал, горнил, как в небе стерх.

Тут от волка ты бежал,

Самого себя не уважал.

А ведь мог волка – и на рога!

И зачем тебя выручила нога?

– Эх, каркуша, твоими устами мёд бы пить,

И не надо так меня во всём винить.

Видела ты яростный рогатый бой,

Счастье и удача там были со мной.

Ты заметила, что рога

Покидают меня иногда?

Но всегда выручает нога,

Копыта не покидают никогда.

В жизни, друг, бывает так:

Тому, кто хоть раз солгал,

Уже веры не будет никак.

КАБАН И ТОТ ОСЕЛ

Однажды увидел кабан осла –

Он жирен – не видно мосла.

А ослу он лишь кивнул

И с усмешкою подковырнул:

– Умная ты голова,

«Иа-иа-иа» – великие слова.

А известны они на весь наш мир,

Средь профессоров по уму кумир.

– А насмешек – мне не надо так.

Я не такой, как некоторые, чудак.

– И к чему, осёл, ты клонишь?

Докажи мне это или голову уронишь.

– Тут доказывать не нужно –

Землю рою я копытом, если нужно,

А ты роешь её носом – так же дружно,

Но голоду в угоду послушно.

Часто в глупости других мы обвиняем,

Их с собой мы даже не равняем.

Разобраться коль смелее,

Мы поймём – другие не глупее.

ЧЕЛОВЕК-ПЕНЕК

Раз пришёл в лес человек,

В нём не был он целый век.

Увидал высокий дуб –

Рот раскрыл – и дыра меж губ.

Птица в рот ему тут залетела,

Чуть язык ему не съела.

Но пернатая своё дело туго знает –

Вылезла и перья отряхает,

Говорит: «Наш дятел дело бает –

Свеж пенёк, но он воняет».

Человек, когда ты видишь чудеса,

Раскрывать тут нельзя рот.

Разные есть в мире чудные телеса,

А то во рту заведётся огород.

Каждая в лесу пичуга знает –

Гнилое дерево ведь дятел долбает.

И принять враз могут за пенёк,

Многим людям то намёк.

ЛИСА И ВОРОНА

Вечер, в небе месяц,

А в воде бодаются его рога.

Через перелесец,

У реки деревья, как стога.

Лиса лежала

И поесть мечтала.

Думала: «Ума мне не занимать.

И когда мне подвернётся пища,

Надо всё всегда нам знать:

И зверей, и птиц – их тыща.

Вот она, пища, на помин легка,

И явилась, как мысль, мягка.

А над ней ворона тут летала,

Она ворону хорошо знала.

– Лисонька, что здесь кукуешь?

И какие тут дела маракуешь?

– Да вот, жалко – тут такая весть –

Нечего мне стало есть.

Сыра круг я от судьбы раз получила,

Помыть хотела, да в воду уронила.

И теперь он плавает, как та луна,

Я тоской о нём полна.

Я б сама, да у меня болит спина –

Молодые же ушли те времена.

Ты слетай, возьми и принеси,

Пополам поделим, ты смотри – не коси.

– Хорошо, я мигом обернусь,

Заодно в водичке окунусь.

Летит и думает: «Что я, дура?

Умная лиса – она надутая фигура.

Сейчас я сыр схвачу –

На тот берег улечу.

Всё до крохи съем,

И что лису я обманула,

Будет о том много поэм,

Хоть она свою тут линию всё гнула,

Но, как в народе говорят, Федула.

Не то что там басню написали,

Как у моего предка крали,

Говорить теперь все будут: «Обманута лиса»,

Хохотать все горы эхом и шептать леса.

И поднимется у родичей всех голова,

И какие будут мне хвалебные слова…»

И она нырнула в воду –

Потеряла воздух и свободу.

И намокла – стала там тонуть,

Но сумела прежде всем шумнуть:

– Караул! Спасите вы меня!

И в воде – плеск и возня.

– Говорили, что, вроде бы, поумнела –

Любое сделает дело.

Прежде чем каркнуть, лапой сыр берёт,

Как пророк, знает всё наперёд.

А мне, с моим умишком,

Не разгуляешься слишком.

Но хоть в теле боль и ломота,

Плыть придётся к ней – какая скукота!

Хотела мне отомстить,

Лучше то ей забыть.

Обмануть лису – меня!

Лучше бы боялась, как огня.

ОБЕЗЬЯНА И КРАБ

Раз сидела у моря обезьяна,

Жизнь она вела свою так рьяно.

И сейчас тут взирала на волны –

Счастьем груди были полны.

А тут краб её узрил,

Подполз к ней и заговорил:

– Ты завидуешь мне, что панцирь есть,

И горишь от зависти, как в огне.

Ты завидуешь мне даже во сне.

Да, завидна для тебя эта весть,

Тут она его легонько оттолкнула.

Задремав, чуть не уснула.

И снова подполз краб к ней.

– Завидуешь, что у меня есть десять ног, –

Речью удивил своей,

Только это и мог.

Она сильней его тут двинула,

Непечатный же сказала слог,

Далеко его откинула –

Он не устыдился, хоть чуть не оглох.

Третий раз направил к ней свой путь,

Разозлил её тем, и не чуть-чуть.

– Ты завидуешь, что у меня есть клешни

И глаза навыкат, как вишни?

Та схватила краба в ярости –

Появилась сила в старости!

Отшвырнула – совершил он полёт,

Только не гудел, как вертолёт.

– Вот, теперь в полёте млею,

Пусть завидует, что я летать умею.

Есть же люди в этом мире,

Конечно, так умны и далеко не сиры,

Считают, что завидуют все им,

Даже если белый свет не мил.

ЛИСА И СЫН

Невесёлая идёт лиса с базара

И несёт увесистую сумку в лапах.

Сын идёт – ест пирожочек с пыла – с жара,

Мать – от тяжести вся в сапах.

– Мама, ты маленечко повремени,

Шаг убавь и отдохни,

Перекинь авоську ты в другую руку –

Пусть не испытывает эта муку.

Мать послушала совет –

Слова не дала в ответ.

Молча перекинута авоська –

Донесёт и не развалится небось-ка.

Тут спросил родной тот сын,

И вопросом разогнал ей сплин:

– Что, маманя, легче стало? –

– Сынок, сердце… Воздуха мне мало,

Дожила – мне выросла отрада,

Это за труд мой награда.

Матери тебе не жаль,

У тебя не сердце – сталь.

Оттого на сердце тяжело

И печально – невесело.

Лучше нам таких и не рожать,

Кабы всё то можно было знать...

ГОЛУБЬ И ГАЛКА

Раз мужичок с базара вёз кувшин,

Он упал – разбился.

На телеге ведь не было шин,

Он слышал звук – не остановился.

А в кусках кувшина было там вино,

И не первой свежести оно.

Недалеко птицы все летали –

Голубь и галка увидали.

И они подлетели к черепку –

Повезло им так на их веку!

И голубка – носом в черепок,

И тянула то вино, как насос,

И свалилась на бочок.

Галка же пила не в засос,

Так она по глоточку пропускала.

Хоть и выпила не мало,

Но лишку не допускала

И голубке о том пеняла:

– Что ты выпила всё разом?

Не дыхнула, не моргнула глазом…

Пьяная лежишь ты на боку,

Песни пьяные орёшь.

Лучше б ты сидела на суку,

Ведь умрёшь, ядрёна вошь!

Посмотри ты на меня –

Я не падаю от пьяного огня.

Так пьют культурные все в свете.

Был такой друг у меня на примете.

Что, умней людей ты хочешь быть,

Иль тебе их не по нраву быт?

Галка: – А причём здесь люд?

– А то – не закусывают из блюд,

Пьют не отрываясь, как верблюд.

И чем на человека не похожа тут?..

Их обычаи, традиции, мир людей не хрупок,

Поступают плохо – говорит им их рассудок.

Человек, так поступай, как велит разум.

Ты стыдись, чтоб не моргать тут глазом.

ЛИСА И ЛИСОВИН

Раз с охоты пришёл в дом лисовин,

А лисы ведь нет.

И он кинулся к себе в овин –

Там лежит с лисой енот, он господин,

И тот любил её в азарте.

Закричал лис: – Что ты там делаешь, лиса?

Вы ведь не базарьте!

Чтоб разверзлись небеса!

Возмущённо кричал жене своей:

– Ты всегда была моей!

– Лисовин, голубчик мой!

Ты свихнулся головой?

Веришь ты своим глазам?!

Лучше поверь моей ты совести.

Разве я такое дам?!

Мы всегда живём в скорости.

Ничего между нами не происходит,

Только вверх-вниз телом водит.

Ты же в жизни верь своим ушам,

А не верь своим глазам.

ВОЛОСЫ И МОЗГИ

Говорили волосы и мозг головы.