Человеческая ферма

Потом типа что кроманьонцы очень разумные были, а те дураки полные.

Пришло опровержение. Ну да, конечно с чего это вдруг? Эти бананы жрали голые 200000 лет в курортном климате, а те учились огонь добывать, кальсоны шить и капремонт делать в пещерах. И на тебе – дураки!

Не складывается что-то. Думают до сих пор. Но преобладает теория про трудные роды. За эти тысячелетия у неандертальцев такой универсальный солдат получился по мускулатуре и скелету, что его стало просто очень тяжело родить. И это могло стать событием всей жизни. А это уже депопуляция. Потому что из двух родителей один ребёнок – это уменьшение в каждом поколении ровно два раза. А ещё и ситуации с болезнями и всякой живностью…

И тут мы ещё понаехали, первые в мире нелегалы с Африки. Вообще охренеть! Кражи. Наркотики. Угон скота. Велосипедов. Сплошная преступность. Нет порядка. Даже изнасилования были. Правда, пока не ясно кто кого.

А откуда всё это известно? Генетика открывает глаза на прошлое. В каждом европейце, оказывается, есть 4 процента генов этих первопроходцев. В каждом! А в Николае Валуеве вообще их до фига.

А вот в Африке и всех, кто там живет сейчас, их нет. Генов неандертальцев. Совсем. Но со временем они появятся, потому что сейчас в Африке сидит третья порция переселенцев, которая пропустила два первых старта.

Вот так в первый раз всё и случилось и, уверяю, не в последний. С чего вы думаете, что через 200000 лет дождь не прекратится, казачий брод не откроется? Ничего не меняется на нашей планете. Как шли люди с юга, так и идут. И движение это не от веселого жизнелюбия, а просто потому что они хотят есть. И туда где чуть попрохладнее. Только и всего.

Первое, что я увидел, проснувшись, было тяжёлое, потное лицо вчерашнего лешего. Он спал на соседней койке прямо, напротив. Можно сказать, глаза в глаза.

Те моменты, когда я просыпался рядом с мужицкой харей, можно перечесть по одной руке инвалида-фронтовика сапёра. Поэтому глаза-то я закрыл, надеясь, что видение рассосётся. Но потом успокоился. Дыхание сзади это гораздо хуже, чем глаза напротив, тем более через метр.

Офигеть, а где Паша? С этой тревожной мыслью я встал и подошёл к окну. Автобус аккуратно стоял около ворот, и находившихся там вьетнамцев видно не было. Десять человек внутри и никого не видно. Ну, вот молодцы же! Научились там у себя в джунглях исчезать. А вот и Павлик. Лежит на скамейке. Этот исчезать не умеет. Развалился как собака. А вон и собака-котик там же под лавкой. К верху пузиком.

Сзади тяжело заворочалось и до меня неслось тревожное, как из бидона:

– Что там?

– Нормально всё, – успокоил я этого типа. – Ментов нет вроде.

Было уже как минимум 12 часов дня и солнце надышало в номер уже так, словно хотело вскрыть череп консервным ножом. Я ужаснулся про вьетнамцев. А они-то как? И выглянул снова. Ага… Все окошки буса были чуть приоткрыты. И сквознячок чуть шевелил шторки. Значит, и с той стороны открыли, вентилируют. Молодцы какие, умилился я.

– Слышь, мужик, тебя как звать-то?

– Руслан.

– Откуда ты? Пардон за любопытство. Всё же какое-то время нам время проводить вместе. Поговорим хоть о том о сём.

– Грузия. Но в Москве работаю. На кране.

– Ну что, Руслан с Грузии, тут сидеть смысла нет. Пойдём хоть город посмотрим. Всё равно до ночи ничего не сделать. Город древний, православный.

– Православный? – переспросил Руслан.

– Ещё какой! – я подтвердил. – Даже ещё раньше.

– Куда раньше? – удивился тот.

– Ну, православие-то не всегда же было. Викинги тут всякие, татаро-монголы, Соловьи-разбойники, богатыри. А может, и не раньше. Пойдём проветримся, пока мозги не вскипели.

Я быстро сбегал в душ смыть вчерашний день. Не вытираясь, натянул майку, прыгнул в джинсы, кеды и мы пошли. Руслан в душ не пошёл, и от него потягивало лесом. И немного кабаном.

– Ну что, Пашка, нормально ты тут на лавке? Чего в номер то не пошёл я же снял?

– Да я как-то. Собака вот! – и мы все посмотрели на торчащую из-под лавки здоровенную корму пса, которая именно в этот миг сочно испортила воздух.

– Ну да, – согласился я, – это было бы проблемой. Слышь, чувак, мы тут сходим в город. Что тут кодлой роиться, внимание привлекать. Прогуляемся. Придём под вечер, перекусим да поедем. Нормально?

– Ну так-то да, – вяло протянул Паша, но по всему было видно, что с нами идти ему не хотелось. Да и вообще был он словно за стеной какой-то. Такое бывает. Вот стоит человек перед тобой. Такой же вроде: глазки, ручки, огуречик из кожи, но не сплетаются души и мысли. Да и желания нет, если честно.

Мы сходили в какой-то магазинчик, что был рядом, купили воды, хлеба, колбасы. На собаку тоже. По удивлялись, что ни фига тут не дёшево как-то. Занесли провизию в гостиницу Паше, да и пошли. Проходя мимо микроавтобуса, я прислушался, но было тихо, и я даже засомневался, что там вот прямо сейчас сидят, как мыши под веником, аж десять человек, переселенцы с другой стороны нашей планеты.

А город под полуденным солнцем был пуст. Что утром пуст, что днём. Нет людей. Не совсем, конечно. Ну, вот машина проехала вот бабка какая-то на велосипеде, менты. Остальные-то где? Так в живых городах не бывает. Вернее, бывает, когда все куда-то ушли – на праздник какой или на горе. Или концерт приехал, и там все хлопают и орут. Я даже прислушался, пытаясь уловить шум людского моря. Но каркнула только ворона на столбе.

– Как у нас в горах, – подал голос грузин Руслан. Он, прихрамывая, шёл чуть сзади.

– Натёр вчера ногу, – поймав мой взгляд, сказал он.

– Как же ты пойдёшь сегодня? – удивился я. – Давай аптеку найдём. Пластырь там купим какой или мазь.

Тут как раз мы и подошли к историческому центру, состоящему из двух-трёхэтажных домов, стоящих на широком зелёном бульваре. Всё было зелено, чисто, покрашено. Всё было очень даже хорошо. Но людей не было и тут. Кроме пяти-десяти прохожих в виде бабок, каких-то рабочих и пары девушек с колясками. И ещё было странное ощущение, что улицы эти прошиты шёпотом. Ну, таким как будто вы идёте, а кто-то за вами смотрит и между собой переговаривается. Но вы никого не видите. Те же кого мы видели были с убегающими в стороны глазами. Словно они знали, что дальше будет, но им стыдно про это сказать.

Но вот и аптека. И там мы были единственными покупателями. А рядом был продуктовый. Я подошёл к пиву. И вопросительно посмотрел на Руслана.

– Попробуем? Ты как?

– Да запросто, я же не мусульманин.

– Тётя, – спросил я тётю продавщицу, – а где у вас можно тут тихонечко посидеть на травке пиво попить?

– Пиво? – округлила глаза она. – Попить на улице?

– Можно и на улице, – подтвердил я. – Но хотелось бы всё же на травке. Жара ужасная. В Питере это запросто, да и в любом европейском городе. А я поездил много… Взял пивка, пошёл на травку снял кеды, кроссы и балдей. Какие проблемы?

Тётка недоверчиво обернулась назад, словно, не веря ушам и ища подтверждения у охранника, стоящего у входа. Надо ли говорить, что кроме нас в магазине тоже никого не было. Охранник как-то со съехавшей набок улыбкой мотнул головой, словно отгоняя морок, и сказал, подойдя и считая взглядом бутылки пива, что мы купили.

– Тут на травке («травка» прозвучала как-то издевательски с каким-то под визгом) пивко лучше не пить! – после чего слова пометались птицами по пустому залу эхом и пропали где-то в тишине.

Повеяло какой-то несуразностью. Кино не для всех, где показывают какую-нибудь абсурдную муть про очевидное, но с вывертом таким, что после просмотра чувствуешь себя больным и убогим.

– Эээ, я что-то затеваю тут с пивом запрещённое?

При этом я приподнял литровую бутылку коричневого стекла и на всякий случай посмотрел её на свет. Пиво было как пиво. Коричневое. Внутри ничего не было. Продавщица и охранник завороженно смотрели на меня в упор, не отводя странных каких ошалевших глаз.

– Любезный, а у вас обычно, когда жарко, пиво где пьют? – Я говорил медленно. Чуть громче. Круглыми буквами. С паузами между словами. Так русские всегда говорят с иностранцами. Руслан подобрался сзади и замер тоже прислушиваясь.

– На речку идите, – вдруг, словно очнувшись, мотнула головой продавщица и облегчённо дунула на чёлку, словно решила трудную задачу.

– Какую? – медленно, осторожно и вкрадчиво спросил я.

– А вот там выйдете и сразу направо и всё вниз, вниз …

Это уже был охранник.

– Там вас никто не увидит, – понизив голос и чуть склонившись к нам, сказал он.

– А кто нас должен не увидеть? – так же, наклонившись к нему, шёпотом спросил я.

Сзади подошёл расплатившийся за пиво Руслан и непонимающе остановился.

– Они! – ответил охранник и, не сводя глаз с пива, облизнул губы. Потом как-то боком снизу снова посмотрел на меня и вдруг неожиданно крикнул прямо мне в лицо.

– Они!

Я от страха подскочил и чуть не побил всё пиво. И то, что не побил, назвать везением неправильно. Это было волшебство. Нервная система стала расшатываться что-то.

– Направо и всё вниз, вниз… – повторял я себе, чтобы не забыть, но уже было не нужно. Перед нами тихо и спокойно текла широкая река в камышовых берегах. Тихая и спокойная древнерусская река под синим-синим небом. Покой и воля.

По ней плавали русские князья из греков в варяги. Олег, Владимир и прочие мужи с красивыми именами. Скандинавы. Викинги с такой же красотой в виде имён: Олаф Красноносый, Кракен Кожаные штаны. Этот тип, кстати, потом Париж ограбил.

Вот были времена. Парни грабили города! Страну захватить им было словно ларёк подломить. Не то что сейчас.

Потом уже дальнобойщики пошли. Всё, как и сейчас. Только вместо фур ладьи и драккары. Вот прямо по этой речке. Из Варяг в Грецию. Ну, то есть в Турцию сейчас.

Мы вдоволь, как дети, наплескались и наплавались в этой чудесной освежающей реке и разлеглись на траве. И, откупорив пиво, сделали самый вкусный первый глоток. Тут, наверно, так же делали все эти проплывающие варяги и греки.

Посидеть на травке, пожарить яичницу. Телефоны зарядить и, поменяв портянки и хлопнув чачи, плыть дальше.

Над головой плескался синий океан неба. Эх, вот прыгнуть бы в него и поплыть. На другом берегу серело какое-то здание старинной архитектуры. Вроде монастыря, но почему-то с колючей проволокой по стенам. Справа тоже белела церковь. Эта была без проволоки. Спокойно и безмятежно. Русь. Тут была чистая, спокойная Русь с синим небом, церквями, берёзками, стрижами, речкой… Вот только на берегу этой речки в жаркий день тоже не было никого. И это было по крайней мере странно, если не сказать иное.

А пиво было реально вкусное. Дорогое, но и вкусное. Чуть копчёным солодом отдавало, и это было шикарно.

– Это Грузия и всё тут, – резко вдруг ответил Руслан, и я вспомнил, что он уже какое-то время что-то мне трёт за Абхазию.

– Это наше. Мы там всегда жили.

– Руслан, если бы вы там всегда жили, Абхазия называлась бы Грузией. А она называется Абхазией, и там живут абхазы. Разве не так? А Грузия, населённая грузинами, чуть дальше по побережью. Как раз за Абхазией.

– Да если бы не Россия, в 2008 году мы бы забрали её назад по-любому. Мы бы её и раньше забрали, в 93-м, но мы тогда сражались за независимость.

– За что вы сражались? – я аж привстал от удивления, – и с кем?

– Да с вами! С Россией! – Руслан посмотрел на меня чуть исподлобья, но убеждённо и даже с какой-то жалостью, как на человека, не знающего прописных истин, известных каждому ребёнку.

– С Путиным? «Путин напал?» – с надеждой спросил я, чтоб удостовериться в дичи. И, видимо, столько в этом вопросе было ожидания, что Руслан с подозрением взглянул на меня.

– Ну да… – но неуверенно как-то.

– А, по-твоему, Путин всегда Россией правил?

– Ну не он, так Медведев.

– М-даа.. – протянул я, с удивлением смотря на него. – Всё смешалось в доме Облонских.

– Какого дома? – спросил он.

– Да нет, это я так, о своём. Ты кто по образованию, Руслан?

– На кране работал, – ответил он.

Спорить и что-то рассказывать было лень. Это вряд ли к чему-то привело бы. Мне его знать осталось до ночи. И потом вряд ли я его увижу. Так зачем мне тут бисер исторической правды сыпать? Я был старше его лет на десять, но всё равно. Ведь в любом случае и он зацепил советское образование. А кто бы что ни говорил, оно не самым было плохим. Да и распад СССР ведь тоже происходил в онлайн режиме для всех, и все его видели и слышали. Все пятнадцать республик ещё долго по инерции ехали по одной дорожке, никуда не сворачивая. Это потом появившиеся царьки и ханы разобрали перепутанные вожжи и каждый поехал своей дорогой. Но всё же вот такое отвешивать мне, что Грузия, оказывается, воевала за независимость с Россией? Это уже реально было бредом. Не хило у них там пропаганда в уши заливает.

– И что, Руслан, значит, заняты вы были независимостью и поэтому и ушла от вас Абхазия?

– Да. Мы её вернуть хотели, но Россия не дала уже. И в первый раз с нами Америки не было.

– А во второй раз была?

– Была.

– Помогла?

– Сильно помогала вооружением. Много чем.

– Но не забрали и с ней? – протянул я. – А куда вы её забрать хотели?

– Да как куда?! – он аж подскочил. – Это грузинская земля. И всегда ей была.

– Но живут там почему-то абхазы? – подколол опять его я. – И называется Абхазией? А Абхазов вы спросили, хотят они забираться к вам? Я был в Абхазии и что-то желания быть с вами там не наблюдал.

– Кто бы их спрашивал? За Нами Америка стояла.

Всё-таки спор начинался уже и, судя по динамике, мог перерасти в скандал. Спорить мне с ним не хотелось в таком месте и на такой жаре, да ещё с таким прекрасным пивом. Но про Абхазию я знал много.

– У вас война с Абхазией в 90-х годах вроде была. И Россия, насколько я знаю, вовсе за Абхазию не воевала, а, по-моему, совсем даже наоборот, бойкотировала там что. И была за Грузию так-то.

Я не понаслышке знал все эти истории, так как ездил в Абхазию раз десять на отдых и побывал во всех её пяти городах. Города были полны участников тех событий, и они рассказывали всё как есть. Для них это было как вчера.

– Да, тогда у нас ещё и армии не было.

– Ты это уже говорил. Но ведь и у них её не было. Чувак, – миролюбиво начал я, – ну давай попробуем разобраться. Ну, вот не хотят они жить с вами. Ну, представим, что в третий раз вы соберётесь их возвращать. С Америкой там или Гваделупой. Как там бог геополитики карты раздаст в будущем, никто не знает. Ну, захватите – и что дальше?

– Порядок там наведём.

– Руслан, там порядок. Мертвые на улицах не валяются.

– Потому что там ваши базы.

– Ну и что? Именно поэтому и не валяются.

– Так что же вы Чечню не отпустили, когда они захотели от вас уйти? – победно подловил меня Руслан.

– Как раз отпустили. И несколько лет там была полная от России независимость. Хотя что-то там никто не отказывался ни от российских паспортов, ни от российских рублей. И как раз за эти несколько лет та нечисть, что туда набежала со всех мировых помоек, и показала всем жителям этой республики, как не надо жить. И обрати внимание, когда Россия туда пошла уже при Путине, народных волнений не было. А скорее наоборот.

Руслан тяжело думает, это слышно. Сталкиваются тяжёлые мысли льдинами. Так бывает. Для этого всего лишь надо уметь смотреть с противоположного берега. Хотя бы попытаться. Россия не святая. И тоже начудила будь здоров за тысячелетие. Нет стран из мармелада, все щёлкали зубами.