Они пришли из темноты

Они пришли из темноты

Артём Пономарёв

© Артём Пономарёв, 2025

ISBN 978-5-0067-0890-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

От автора

Здравствуй, дорогой читатель. Кем бы ты ни был, я приветствую тебя здесь, в самом начале. Прежде, чем мы приступим, я хотел бы сказать несколько (возможно и больше) слов. Кто-то говорит (и я тому свидетель), что предисловия не нужны, что они скучны и что без них суть книги, ее сюжет и концовка не изменятся. Поэтому их без всяких угрызений совести можно и пролистать. И в чем-то эти люди правы. Но я не из их числа. Каждый раз, открывая новый роман я в предвкушении такого послания. Я бережно отношусь к этим «настоящим»словам автора, к тому, о чем он хотел сказать вне повествования. К словам без «шифра». Как можно это игнорировать? Ведь это общение. Самое настоящее наше с вами общение. Поэтому я тоже оставлю вам небольшое письмо. Надеюсь, вы прочтёте. Да, произведение – послание само по себе, и, возможно, некоторым вещам такого рода сопровождение и вовсе не требуется.

Этот сборник – результат долго труда, а так же он является некой пробой пера, но я не скажу вам что-то вроде: «Не будьте так строги». Будьте. Если что – я вам разрешил. И если вам будет, что сказать мне в ответ, черкните в отзывах на любой из платформ, где эта книга появится.

Кто-то из великих сказал: «Большие книги не пишутся в одиночку». И, хотя эта книга не такая уж и большая, всё верно. Поэтому, я хочу выразить благодарность моему редактору, Юлии за проделанную работу. Крупица за крупицей, шаг за шагом, рассказ за рассказом. Мы это сделали. И спасибо моим друзьям, что верили в меня.

Еще немного, дорогой читатель, и мы начнем. Надеюсь, что не утомил (смеется). Новеллы, которые вы прочтете… я бы не назвал страшными и способными напугать. Ну разве что очень впечатлительных. Они скорее призваны рассказать что-то новое, возможно, в чем-то помочь. А может, это вдохновит кого-то сесть вечером за ноутбук и написать пару абзацев. Да и просто приятно провести вечер. Почему нет? Любой из раскладов меня устроит, ведь, как известно, время, проведенное с удовольствием, не считается потерянным.

На моём письменном столе стоит фигурка злобного клоуна. Он будто надзиратель, стоит и смотрит на меня оскалив свой зубастый рот. Наверно это клише, но я терпеть не могу этих размалеванных засранцев.

На часах начало одиннадцатого, двенадцатое февраля 2025 года.

Мы начинаем.

«Хэллоуин»

1

Темнота.

Кромешная темнота вокруг.

Откуда-то доносятся приглушенные звуки, но разобрать их невозможно. Единственное, что приходит на ум – медленная размеренная музыка.

Огромных усилий стоит просто двигать глазными яблоками. Те поворачиваются с трудом, будто старый заржавевший механизм.

Вестибулярный аппарат регистрирует мое плавное движение в пространстве.

Тело.

Его не ощутить, будто осталась одна голова, как в той повести о профессоре Доуэле, хотя я еще смутно помню, что совсем недавно, опустив глаза вниз я видел свое тело. На счёт рук – не уверен.

Движение прекращается.

Внезапно в глаза бьёт ослепительный свет, словно с меня срывают покрывало, как с клетки, внутри которой дремал попугай.

Вы, наверное, ожидаете услышать привычное беспокойное хлопанье крыльев, метания по клетке и что-то из серии: «Сам дуррррак! Кеша – умный!».

Но этого не происходит. Никакой клетки вокруг меня нет.

Глаза постепенно привыкают к свету, и я вижу. Я вижу прямо над собой чистое небо, полное огромных мерцающих звезд. Оно кажется мне очень холодным. Тут я начинаю слышать музыку. Я не ошибся, когда подумал, что это была именно она.

Музыка.

Это было что-то классическое с медленным ритмом. Не могу вспомнить. Бах? Бетховен?

Я начинаю различать голоса. Я начинаю видеть их обладателей. Вращая одними лишь глазами, я вижу вокруг себя людей. Они одеты, как на светском балу. Кавалеры в строгих костюмах придерживают за талию своих дам в роскошных вечерних платьях. Лица присутствующих скрыты карнавальными масками: красные, черные, белые с золотом, маски различных зверей – все они устремлены на меня. Чуть поодаль я замечаю оркестр в черных фраках. Это они играют. Их лица тоже скрыты масками. Масками зайцев. Помните, как у Шляпника на чаепитии?

Столы.

Я замечаю длинные столы, уставленные всевозможными закусками и выпивкой.

Вестибулярный аппарат считывает легкое покачивание, а следом до барабанных перепонок доносится шум. В нем я безошибочно узнаю шум волн. В памяти всплывает момент, когда я с родителями был на море, классе в восьмом. Волны шумели и плескались в точности так же.

Это место – палуба корабля.

На лицах всех этих дам и кавалеров появляются улыбки. Это даже приятно. Столько чести незнакомцу. И все рады меня видеть.

Это было приятно, ровно до того момента, как моя память возвращается и я понимаю, как оказался здесь.

Глаза расширяются от ужаса и начинают дрожать.

Из груди вырывается хриплый крик. Уверяю вас – это не крик восторга.

Услышав его, люди в костюмах и масках начинают громко аплодировать, и я слышу восторженный смех…

2

– Ну что? Идём? А то время уже, – спрашивает Марси. – Еще накраситься нужно.

– Я бы конечно и дома посидел, – отвечаю я. – Можно заказать еды и посмотреть фильм, но можем и поехать.

– Ну вот, значит ты не хочешь, – протянула Марси разочарованно.

Марси – моя девушка, с которой мы вместе где-то с начала августа. Сегодня вечером мы собирались пойти на костюмированную вечеринку в одно из злачных мест нашего небольшого города.

Вечеринка эта была в честь праздника, который у нас праздновать в общем-то не принято, но всем как-то плевать. Толпы разодетой молодежи, так или иначе начинают шататься по улицам в ночь с 31 октября на 1 ноября.

День Всех Святых! Эту часть американской культуры мы любим ничуть не меньше своей. Слишком сильное влияние оказал кинематограф на умы, как я его называю «околонашего поколения».

Так вот. На календаре было двадцать девятое октября. Обычно, все вечеринки, приуроченные к Хэллоуину, организаторы начинали проводить чуть ли не за целую неделю до самого праздника, и вряд ли они думали: «Это же ведь круто, когда вся нечисть лезет в наш мир не только одну ночь в году, а целую неделю!». Конечно, за этим скрывались обычные корыстные мотивы. Подобная схема работала и на другие праздники. Навариться на молодежи – святое дело. Но, справедливости ради, молодежь и сама была не против, даже больше – им это было необходимо.

Мы с Марс уже преодолели тот возрастной порог, когда ты просто идешь на такое мероприятие, чтобы накидаться шотами, которые, обычно идут со скидкой, а затем догнаться дешевым (потому что все деньги потрачены на вход и шоты) разбавленным донельзя пивом, чтобы потом обнимать унитаз в общественном туалете, созерцая чьи-то неаккуратные испражнения на полу.

Существовал и другой сценарий: выпиваешь сладенький коктейль и идешь на танцпол, прыгаешь там, как бандерлог, орешь, что есть мочи, а когда ощущаешь, что спирт почти покинул твое тело, пробираешься к бару, где заказываешь себе точно такой же сладенький напиток.

Нам с Марси оба этих сценария не подходили. Мы хотели просто немного развеяться, выпить по коктейлю и на людей посмотреть, вернее, не на них самих, а на то, в каких костюмах они придут. Для меня это была самая интересная часть. К тому же, мы и сами хотели нанести грим и, так сказать, прийти во всеоружии. Даже не знаю, зачем я сказал Марс, что мы можем и дома неплохо провести время. Мы планировали сходить на наш первый совместный хэллоуин куда-нибудь еще в начале октября.

– Да нет же, хочу! Еще как! – воскликнул я придав своему голосу бодрость. – Ты чего так расстроилась? Пошли, доставай свои баночки с краской!

Марси недоверчиво исподлобья взглянула на меня. Как же я обожал этот взгляд, хотя и видел его в не всегда благоприятных обстоятельствах.

– Точно? – спрашивает она.

– Всё, – картинно выхожу из себя я, – больше и слышать не хочу! Иди за баночками! Я буду первым, кого ты разукрасишь!

Она еще немного смотрит, а затем ослепительно улыбается, вскакивает на ноги. В домашних штанах и маечке она всё равно выглядит потрясающей, о чем я ей твержу постоянно.

Мы идём на кухню.

Марс прихватила из своей комнаты коробочку, в которой громыхала гуашь и еще что-то, может акрил?

Я уселся на качающийся стул.

– Мы так и не решили, кем ты будешь, – говорит она. В глазах ее пляшут веселые искры, мол, называй кого хочешь, я намалюю тебе любого монстра!

Марси и вправду могла. Она неплохо умела рисовать. Ее завораживали работы Гигера. Как-то раз ей предложили придумать и нарисовать обертку для мороженого. И что вы думаете? Пол города теперь смотрит на этот рисунок каждое лето. Я хорошо помню, как она прыгала от радости и подходила к каждому уличному холодильнику тыкая в него пальцем.

– Это я нарисовала! Это мой рисунок!

Я сидел и размышлял.

Нужен образ, а под рукой лишь черный тонкий свитер и черная с узорами бандана.

– Его, – говорю я, показывая ей экран телефона.

– О, неплохо! – радуется Марс. – Жаль только, что всего два цвета.

Она достаёт из коробочки две баночки, черную и красную и немного разбавляет краску водой.

– Теперь, постарайся не двигаться, – командует она и принимается за работу.

Я повинуюсь.

Пока она работает, я любуюсь ее чертами и борюсь с диким желанием ее поцеловать. Марси с любовью выводит каждую линию тонкой кисточкой, высунув кончик языка.

Проходит полтора часа.

– Готово! Пойди, глянь в зеркало, – говорит она с гордостью.

Я встаю, захожу в ванную и поворачиваюсь к зеркалу. Оттуда на меня смотрит антагонист первого эпизода «Звездных войн» – Дарт Мол. Его в своё время блестяще сыграл Рэй Парк, куда уж мне до него! Но, несмотря на это, Марс сотворила магию на моем лице. Грим оказался очень точным. Жаль рудиментарных рожек нигде не достать.

– Потрясно, Марс! – говорю я и поворачиваюсь к ней. – Просто потрясно!

Она краснеет от смущения и смотрит на своё творение. Я улыбаюсь, но из-за грима этого не видно.

– Теперь твоя очередь, – говорю я. – Чем я могу помочь?

– Ты можешь постараться не смазать мой труд, пока я наношу грим себе, – усмехается она. Ее озорные глаза так и блестят в предвкушении.

Я сажусь обратно на стул и вытягиваю ноги. Я понимаю, что этот вечер и даже само нанесение грима сближает нас еще больше.

– А кем будешь ты? – спустя некоторое время спрашиваю я.

– Постараюсь тоже что-то в твоем стиле, – слышу я ее голос из-за занавески, которой она почему-то решила от меня отгородиться.

– Леди-ситх? – спрашиваю я.

– Леди-кто? – слышу в ответ.

– Неважно, – я улыбаюсь.

Свой грим она наносит гораздо быстрее нежели мой.

– Ну, как я тебе? – доносится из-за занавески. В ту же секунду она с шелестом отъезжает в сторону. На пороге стоит моя Марс, вся перепачканная гуашью. За гримом я не узнаю ее лица: привычные и столь любимые мною черты исчезли. На их месте теперь был замысловатый рисунок. Чем-то он действительно походил на ее предыдущее творение. Только она решила использовать и белый цвет.

– Ну? Чего молчишь? – уперла она в бока руки, перемазав свою маечку.

– У меня просто нет слов, – отвечаю я. – Мы будем самые крутые сегодня!

Я не вижу ее черт, но глаза моей Марси светятся. В этот момент я понимаю, как бы расстроил ее, если бы настоял остаться дома.

Мы спешно собираемся.

Я надеваю черный свитер, стараясь ничего не смазать и вяжу бандану на шею. Мне на глаза попадается баночка с гелем для волос и пока Марси громыхает ящиками в соседней комнате, я щедро зачерпываю средство и размазываю по сухим волосам, пытаясь взъерошить их на манер рожек.

Получается не очень.

Из комнаты выходит Марс. На ней облегающий красный топ и черная короткая юбка. Стройные ножки аппетитно выглядят в черных колготках. Она любит называть их «колготаны». Я всегда улыбаюсь, когда слышу это, а она не понимает и начинает дуться.

Цвета наряда хорошо сочетаются с рисунком на ее лице.

– Тебе очень идёт, – говорю я с восхищением и вызываю такси.

Мы накидываем куртки и выходим к машине.

– Не пугайтесь, мы в гриме! – предупреждает Марси водителя.

Тот ухмыляется и молча трогает с места.

Через десять минут нас высаживают у бара, в котором проводилась вечеринка. К началу мы не поспели.

Пока мы пересекаем дорогу, на глаза попадается много нетрезвых привидений, джокеров, зомби и иных монстров. Завидев нас, они приветливо машут руками, тычут пальцами, а некоторые одобрительно вскидывают руку с оттопыренным вверх большим пальцем.

Марс постаралась на славу.

И вот мы уже входим внутрь и попадаем в небольшое пространство, похожее на коридорчик. В углу я вижу огромную гору курток, поднимающуюся вверх. Я беру Марс за руку и тяну ее к этой горе. Мы находим под всем этим ворохом одежды свободные крючки и приносим в жертву этого гигантского курточного монстра свою одежду.

Из общего зала доносится грохот музыки. Басы пробивают тонкую стенку гардероба и ухают в грудной клетке.

Посмотревшись в висевшее на стене зеркало и убедившись, что грим не стерся, мы входим в зал.

Он огромен.

Как-то раз я уже бывал в этом местечке, но тогда это больше напоминало лаунж-бар со спокойной тянущейся мелодией, приглушенным освещением и уютной атмосферой. Сейчас же это место преобразилось до неузнаваемости. Толпы разукрашенных людей проходили мимо нас. Они бешено орали и дергались. На танцполе творился настоящий ад. В такт музыке вверх взмывали сотни рук. Под мельтешащим светом эти руки множились и превращались в какое-то существо, такое огромное, что оно заполнило собой всё помещение. А люди всё прибывали, становясь частью этого бешено ревущего создания.

Я в надежде смотрю в сторону бара. Он весь облеплен копошащимися телами, точно муравьями, нашедшими кусочек съестного. Между баром и танцполом образовалась небольшая буферная зона, где было немного спокойнее. Всё дело в длинных столах. Из-за них на нас тоже смотрели размалеванные рожи.

И почему меня потянуло к бару?

Мы подходим, и я спрашиваю Марс, что ей взять.

– То же, что и себе! – кричит она мне прямо в ухо.

Я киваю и начинаю прокладывать путь к стойке.

В такие дни, вернее ночи, бармены вкалывают, как проклятые, но, надо заметить, и уходят они с распухшими кошельками.

Жестом я подзываю ближайшего и тыкаю пальцем в ламинированный лист меню. Тот кивает. Я показываю два пальца. Он кивает вновь и начинает готовить.

Марси стоит рядом и с интересом наблюдает за девушкой, которая сидит прямо рядом с нами. У нее костюм хэллоуинской тыковки. Оранжево-черный грим, огромные накладные ресницы, черный парик. Моё внимание привлекает оранжевый корсет, который сдерживает напор рвущихся наружу белых грудей.

Девушка замечает наше внимание и улыбается.

– Я куплю тебе выпить! – говорит она Марси.

Та косится на меня. Я пожимаю плечами, мол «почему нет, бери», и та согласно кивает. Девушка-тыква подзывает бармена и делает заказ.

Меня кто-то трогает за плечо. Это уже другой бармен протягивает мне наши коктейли. Я киваю и беру их, поворачиваюсь и протягиваю один моей спутнице. С другой стороны стойки освобождаются два места.

– Идём, – громко говорю я Марс и направляюсь к освободившимся местам.

Мы садимся. До этого напряженный, я делаю пару глотков и через пару минут начинаю чувствовать себя в своей тарелке. Приобняв Марси за талию, я сижу и наблюдаю, как безумная толпа прыгает под очередной миксованый рок-хит 90-х. Я вижу, как девушка-тыква подзывает Марс. Та встаёт и подходит к ней. Тыковка протягивает ей коктейль, красный под стать образу, и фотографируется с ней в обнимку.

Я продолжаю потягивать напиток. Возвращается Марс. Она уже уговорила свой второй коктейль со своей новой подругой. Я вижу это по немного затуманенным глазкам.

– Давай танцевать! – кричит она и берет меня за руку.

Мы прыгаем (хотя вовсе не собирались) под Бон Джови, который обзавелся иным ритмом и нехилым басом, а когда возвращаемся, то к нам подходит фотограф и просит нас позировать.

Я снова заказываю выпить. Удивительно, но наши места за баром так никто и не занял.

– Я хочу еще! – кричит Марс и указывает на танцпол.

– Иди, я тут, – говорю я ей.

Я вижу, как она пробирается через толпу в самый центр и начинает танцевать.

Я потягиваю второй коктейль (взял другой, для разнообразия) и смотрю на свою Марс.

Она бесподобна. Высокая, стройная в топе и юбочке с длинными персиковыми волосами, она выделяется среди всей однородной массы, словно ее все время сопровождает луч прожектора. Я сомневаюсь, что остальные люди за баром и на втором этаже видят ее точно так же, как я.

Внезапно на свободный стул передо мной присаживается парень. У него длинные взъерошенные волосы. Одет он в длинную черную мантию, а на лице неаккуратно намалеван белый лик призрака.

– Крутой грим! – радостно, немного хриплым голосом сообщает он. – Сам делал?

– Не, – мотаю нетрезвой головой я. – Моя девушка!

– Передай ей, что она – талант! – продолжает мой внезапный собеседник. Затем он кивает на мой стакан, в котором остался один только лед. – Хочешь выпить? Угощаю! Считай, что это – за потрясный грим!

Я немного колеблюсь, но первый выпитый коктейль делает выбор за меня, и я киваю.

– Отлично! – говорит Призрак и заказывает нам пиво.

– А это ведь уже из второй трилогии, верно? – спрашивает он, указывая на мое лицо. – Там, где не про Люка.

– Ага, – киваю я и потягиваю пиво.

Мне не особо хочется вести с ним диалог, но парень похвалил мой грим, купил выпить и в общем-то приветлив, поэтому я решил поддержать беседу. Хотя бы из вежливости.

Тогда я и представить себе не мог, чем обернется это знакомство. Знай я, кто передо мной, то свалил бы сию же секунду и Марси прихватил под мышку.

– Эти эпизоды были сняты позже, – я пытаюсь перекричать грохот музыки. – Но события там, типо раньше, чем в тех, где Люк.

– Точно, точно, – кивает призрак и делает глоток пива.

Мы еще немного болтаем. Я смотрю в сторону танцпола и взглядом пытаюсь отыскать Марс, но ее нигде нет. Как странно? Она так выделялась среди остальных беснующихся в канун этой Святой ночи, что сейчас ее отсутствие выглядело как что-то инородное.

Я разворачиваюсь на стуле и начинаю окидывать взглядом пространство сзади, затем перевожу взгляд на второй этаж. Сверху на меня смотрят заплывшие вип-физиономии, вальяжно потягивающие выпивку.

Тем временем, Призрак что-то продолжает мне рассказывать про Хана Соло и Сокол тысячелетия.

Я прерываю его и говорю, что мне нужно срочно отойти и поискать свою подругу.

– Конечно, чувак! Приятно было поболтать! – говорит он и встаёт со стула. Он растворяется в толпе. Через секунду его словно и вовсе здесь не было.

Я отхожу к туалетам и пытаюсь дозвониться до Марс. Голос в трубке сообщает, что абонент не доступен.

Странность номер два.

Я точно помню, что телефон она всегда держит включенным и заряжает вовремя.

Я проверяю сначала мужской туалет, а затем, очень и очень быстро – женский. В обоих пусто. В смысле Марс нигде нет.

Я возвращаюсь в зал и вижу ту девушку-тыкву, которая покупала Марс выпить.

– Привет, ты не видела мою подругу, ту, в красном топе? – спрашиваю я.

– О! – она была уже изрядно пьяна, – Та хорошенькая? Конечно! Я же покупала ей выпить!

Я махаю на нее рукой и иду к выходу.

Людей становится меньше, курток – тоже.

Может она вышла подышать?

Я смотрю на вешалку и вижу, что наши куртки висят на том же месте, где мы их и оставили.

Я выбегаю на улицу. Беспокойство постепенно подбирается ко мне. Я чувствую его вытянувшиеся жилистые конечности.

Свежий воздух немного отрезвляет. «Не паникуй, она найдется. Обязательно».

Я вижу, как у бара стоит несколько такси, которые ждут свою подвыпившую нечисть, чтобы отвезти ее домой, в теплую кровать.

Я решаю обойти бар вокруг и проверить прилегающие переулки.

Может, не пойди я туда, ничего бы не случилось. Я бы отправился домой, забрав курточку Марс. Сначала я бы пытался дозвониться, раз за разом получая один и тот же ответ. Затем, не объявись она через пару дней, пошел бы к ее маме и рассказал бы всё. Затем, мы проверили бы всех знакомых, у которых Марс могла бы остановиться. Не получив никакой информации, мы отправились бы в полицию и написали заявление о пропаже. К тому моменту ее мама уже бы не выдержала. Она была бы на грани нервного срыва и проклинала бы меня. Не со зла (хотя откуда мне знать) – просто кого-то нужно.

Я захожу в переулок. Свет туда попадает только с проспекта, где всё освещено мощными фонарями. В полутьме я не сразу вижу какое-то движение, но спустя мгновение я вижу темный силуэт. Это человек. Он стоит ко мне спиной и пытается что-то запихнуть в микроавтобус, который припаркован на обочине. Пара его колес залезла на тротуар.

Услышав мои шаги, человек оборачивается, и я вижу белое пятно вместо лица. Я узнаю его. Это тот самый «призрак», что подсел ко мне и угостил выпивкой. Когда он повернулся, то немного отошел в сторону и я абсолютно точно различил стройные ножки Марс, торчащие из дверей фургона. Я увидел и красный топ.

– Эй! Какого хрена! Ну-ка отойди от нее! – заорал я и побежал к фургону.

Призрак стал активнее запихивать торчащие ноги в салон, а затем обернулся и в руке у него что-то блеснуло.

Я остановился и выставил руки перед собой.

– Я же купил тебе выпить, чувак, – говорит он. – Мне жаль, что ты это заметил.

Я слишком поздно слышу шаги за спиной. На мою голову обрушивается чудовищной силы удар. Острая боль пронзает череп, словно это Зевс решил пошалить и воткнул мне в башку одну из своих молний. Перед глазами всё поплыло и завертелось. Я чувствую, как оседаю на землю.

Последнее, что я вижу – серый и влажный после недавнего дождя асфальт.

3

Я прихожу в себя на полу фургона. Глаза мне завязывать не стали. Видимо потому, что у обоих похитителей на лице был нанесен грим. Мой рот был перетянут какой-то тряпкой – ужасный ситх был повержен.

Призрака, который то и дело оборачивался в салон с пассажирского сиденья, я уже видел, а вот второго, того, кто был за рулем этой дребезжащей колымаги, я не видел до самого конца поездки.

Я смотрю перед собой и вижу лицо Марс. Ее глаза закрыты, она словно спит, так сладко, так безмятежно. Я пытаюсь дотянуться до нее, но понимаю, что мои руки и ноги связаны. Тогда я пытаюсь подползти к ней поближе и толкаю ее коленом. Она медленно открывает глаза и смотрит на меня. Сначала в ее взгляде читается непонимание, такое бывает, когда тебя резко будят. Но, когда пелена спадает, взгляд ее переполняется ужасом. Я никогда не видел у нее таких расширенных глаз. Зрачки впились в меня и всё вопрошали: «Что?! ЧТО ГОСПОДИ ТАКОЕ ПРОИСХОДИТ?!».

Я глазами пытаюсь сказать, что не знаю.

Я начинаю понимать, что стал случайностью, не входившей в планы похитителей. Они хотели забрать ее. Только ее.

Но, тем не менее, в фургоне нас теперь было двое. И это немного успокаивало. Но, как оказалось, было это ненадолго. Совсем скоро произошло событие, разделившее нас навсегда.

4

Я не знаю сколько продолжалась эта поездка, но она подошла к концу.

Всё это время мы смотрели друг другу в глаза и не отводили взгляд. Мы вели свой последний немой диалог. Я очень жалею, что в те минуты на лицах у нас был полусмазанный грим. Я очень хотел увидеть лицо Марси. Ее прекрасные черты, которые я полюбил и которые буду видеть до самого конца. Я вижу, что ее глаза красные от слез, а я просто не могу плакать. Ледяной ужас сковал мои слезные железы, напрочь лишив меня возможности выдавить хотя бы одну.

Фургон остановился.

Похитители наших тел вылезли из автомобиля. Передние двери хлопнули с отставанием в секунду и почти сразу открылись задние. Наконец-то я увидел лицо второго. На нем была резиновая маска Фрэда Крюгера.

Если он всё еще прячет свою личину, значит, возможно, есть еще шанс, – думаю я, и в тот же самый момент Крюгер срывает маску и отбрасывает прочь.

Под маской смуглый парень. На вид ему лет тридцать – борода прибавляет лет пять. У него заостренные черты лица и бегающие из стороны в сторону глаза.

– Приехали, – говорит он и они с Призраком начинают вытаскивать нас на улицу.

Меня грубо выкидывают на землю, словно мешок, набитый всяким строительным мусором. С Марс же обращаются куда осмотрительнее.