Земляки

Сиди себе спокойно, выпрями спину и закрой глаза. Направь мысли на больное место и дыши ровно, пока не ощутишь тепло. Как освоишь технику, проделай на ходу. Недомогания обычно являются следствием малоподвижности.

– В этом убеждены все, но разве заставишь себя отправляться куда-то без надобности? То же самое и с питьём.

– В твоём случае цель очевидна. Каждый человек должен провести на ногах не один час в день. Мы так устроены.

– Нет уж, я лучше полежу – это тоже естественное положение тела, – сказал Юлдашев и облокотился. Дома он больше времени проводил полулёжа на диване, и пищу принимал чаще всего здесь же. В зависимости оттого, что на тарелке, и ноги мог задирать на спинку стула.

– Из всех мясников на рынке один ты такой хилый. Лёгкость тела что-то значит, но не до такой степени.

– Я не у черты. Да, остальным здоровья не занимать, что как-то ещё отражает толщину кошелька.

– По мне толстопузы в своей массе не есть богачи, а набивают брюхо от боязни оставаться голодными. Мне не доводилось набирать вес по росту, и с удовольствием попробовал бы, каково это.

– Здоровье изначально должно быть на уровне. В детстве нужно получать необходимые витамины, калории, а не глотать таблетки, чуть что.

– У кого как! Я рос, так и не познав вкус лекарств, – сказал Мукаилов, взгляд которого выражал недовольство судьбой. – Но каждую зиму на пару недель оставался без голоса. Иметь рядом кому позаботиться – уже здорово.

– Родители сами мало что понимали и страдали от элементарных недугов. Приходилось переждать непогоду не один день, чтобы съездить в город к врачу. Немного того, немного этого, и на тебе результат.

– Не изводи себя грустными воспоминаниями. Лучше от этого точно не станет.

– Проблема-то никуда не исчезла, – сказал другой, будто бы рядом с ним сидит тот, кто в ответе за его состояние здоровья. – Печень больная, из-за неё страдают и остальные органы.

– С твоей болезнью не сравнить, но мне знакомо чувство одеревенения тела. В таких случаях нужно заставлять себя ходить, потом перейти на пробежку, и как только кровь заиграет, считай, что ты в норме. Прими мой совет: побалуй себя регулярными прогулками. Я могу составить тебе компанию, но лучше в одиночку. В выздоровлении присутствует тайна, и свидетели ей, думаю, не нужны.

– От друга рядом бесспорная польза. На счёт прогулок… я целые дни проводил на ногах, особенно последние полгода. О чём это говорит?

Мужчина в куртке понял, что стараться объяснить тому свой взгляд на некоторые вещи бесполезно. Само-собой, рассуждал тоже по своему образу жизни и состоянию здоровья. Посмотрев ему в болезненное лицо, сказал:

– Похоже, что ты врождённый привередник. Чувство отвращения тоже способно спровоцировать появление недомоганий. Возьмём, что обрабатываю ливер, ну, счищаю. Удовольствие это не доставляет, а кушать надо. Ты как считаешь?

Временами Юлдашев допускал, что частое касание с мясом не лучшим образом действует на состояние его организма. Обоняние было острым, и держал при себе пропитанную острым запахом маску, но не был склонен соглашаться во всём с жившим в нищете человеком.

– Ты сам себе противоречишь: только что говорил, что у остальных мясников хорошее здоровье. Привыкнуть можно ко всему. Захотел отведать курочки деревенской, или уточки – нужно порезать и обработать. Занятие, да, не из приятных. Знакомая бухгалтерша впадала в депрессию от несовпадения цифр. А что испытывают торговцы, у которых дела не идут? Чистой работы как таковой, видимо, не существует.

– Я бы возразил, но не стану.

– Правильно сделаешь. Мне бы какой позитивный разговор, или дать отдохнуть, – сказав, Юлдашев принял сидячее положение. – В моём состоянии общение пошло бы на пользу, но не сейчас.

– Понял, поправляйся. Сын два дня сидит дома, обуви нет никакой. У тебя ничего не осталось? – спросил Мукаилов, сбавив тон.

– Ты имей совесть! Я не в силах заставить себя ужин готовить, а рыться в кладовке, разбросав содержимое – и вовсе.

– Я тебе помогу, то есть сам сделаю. Аккуратно, ещё пыль протру.

– Печёнке моей это не понравится, – ответил Юлдашев, через силу ухмыляясь.

– Я пойду и вернусь с женой. – Тот встал. – Тебе готовить нужно будет, стираться, ещё в доме прибраться. Чистота вокруг тоже многое значит.

– Не стоит, мне надо побыть одному. Подруга ещё может прийти.

Квартиросъёмщик закрыл за Мукаиловым, который одобрительно кивнул на новость, дверь, не будучи уверенным, что его оставят в покое. Он прилёг и повторно переключился на новую знакомую, но уже более трезво смотрел на состоявшийся контакт. Остановился на том, что она и сама недовольна жизнью, что в погоне за идеалом не заметила, как утро жизни осталось позади.

Виражи фортуны

Да, молодая женщина находилась в поисках подходящей для себя партии, но ей по-женски не чуждо было и проявление сочувствия. Юность и молодые годы Мазель прошли в заботах о больных родителях, и в двадцать пять лет решила заняться собой – она приняла предложение подруги детства Азизы приехать к ней в далёкий город. Суть приглашения заключалась в том, чтобы запоздавшая с замужеством девушка присмотрелась к её родственнику. Та затруднялась описывать его, и она поняла, что предполагаемый жених не обладает яркой внешностью. Аналогичное же сложилось впечатление при коротком общении с ним самим, но решилась.

Исай Таиров был одного с ней роста, скромен, худ, с нераздельными бровями и негустыми волосами. На взгляд девушки, положение спасали лишь ухоженные средней толщины усы и небольшой ровный нос, как у неё самой. К Мазель, так же, как и к родственнице, он обращался словно провинившийся, чем причинял неловкость будущей жене. «К той я могу понять, в благодарность то, сё, – размышляла она, – зачем мне демонстрировать свою покорность во всём?» Рядом с мужем подруги, адвокатом Садыковым, он казался служивым мальчиком. Одеяние также было простым, но наличие собственного жилья и отсутствие проблем в плане материальном, частично затмевали все эти недостатки.

В разговорах с Азизой она находила себя отставшей от жизни, а в школьные годы дела обстояли наоборот – той не доставало коммуникабельности при общении даже со сверстницами. Устроившись на работу в кондитерскую фабрику, Мазель стала реже видеться с ней. Малогабаритная двухкомнатная квартира на втором этаже будущего мужа была предоставлена ей, и в трудовых буднях приближался день их бракосочетания.

Супруг владел ещё земельным участком недалеко от города, где круглый год выращивал на продажу различные виды свежих съедобных трав. Практически всё время возил в багажнике старой машины пластиковые ящики, и Мазель иногда по запаху в салоне определяла, какой вид зелени он отгрузил. Но сама не была в восторге от рода его деятельности, и приносимый доход не впечатлял. Слабоволие Таирова продолжало доставлять жене неудобства, его повадки, взгляд на жизнь, выбор продуктов и одежды были присущи бедным людям. Она ничего не могла поделать с тем, что он тихо заботился об общем завтраке, сам же отстирывал свои носки. Родившуюся дочь Соню часами убаюкивал днём, и по ночам первым вскакивал на её плачь. Мазель раздражала монотонность его натуры, исключающая конфликтность в доме, и скромная стабильность в делах отражалась на его настроении.

Немногочисленные знакомые отмечали, что вместе с материнством она заметно похорошела как лицом, так и манерами. Ещё в её гардеробе одна за другой появлялись модные кофты, юбки. Только Таирова это не касалось, по отношению к нему она проявляла безразличие. Постепенно она отдалялась и от счастливой, в полной мере, второй половинки адвоката в лице Азизы, которая ни в чём не нуждалась: одевалась в фирменных магазинах, позволяла себе отдыхать за границей, пользовалась дорогой косметикой, ходила в театр. Разница в благополучии с ней была огромная, временами Мазель казалось, что подруга детства общается с ней из-за родственника.

Она дружила с ещё одной уроженкой южных регионов. Наяра была ненамного старше неё, но имела двоих детей подросткового возраста. Все годы замужества она жила в съёмных квартирах, поскольку предоставленная супругу комната была мала для семьи. В свободное время торговала штучными товарами перед ближайшим гастрономом. Муж Насиб Карабалаев был склонен к употреблению спиртных напитков, и она часто жаловалась на судьбу, хотя её рассказы нередко были начинены громким и необоснованным хохотом. Вместе с тем могла окутать Мазель небывалой заботой, но выступала за сохранение союза с Таировым.

Близкой подругой была пятидесятилетняя Алла с телосложением выше среднего. Она считала себя коренной горожанкой, работала отделе снабжения фабрики, ездила на новом автомобиле иностранного производства, жила одна в частном доме и увлекалась астрологией. Она частенько звала её в гости, нередко упоминала своего знакомого по имени Саид, и их встреча с Мазель была лишь вопросом времени. Увиделись они в необычной атмосфере: однажды к её приходу, атлетического телосложения Саид-Ага Демирханов в небольшом дворике Аллы разделывал голову быка. Перед ним была застелена клеёнка, рядом стояла чурка с воткнутым в неё топориком. Стояла прохладная погода, а он был в одних шортах. Вид и его движения завораживали Мазель, которая не спешила отыскать в доме хозяйку. Показалась и Алла с собачкой на руках. Поглаживая её белоснежную кудрявую шерсть, сказала, что друзей нужно уметь выбирать, что это бесценный дар Божий, на что, казалось, отреагировала и её четвероногая любимица. Мазель ответила, что зрелище не для неё и изъявила желание оставить их. Чтобы препятствовать этому, та попросила помочь ей и добавила, что предстоит отведать тушёные щёки, а он подчеркнул основу рецепта: красное вино, но их старания результата не дали.

На другой, воскресный солнечный день конца марта к ней постучалась Алла и пригласила на прогулку. Она была весела и болтала в аналогичной манере. Прибыв на окружную дорогу, остановила машину, но выходить не спешила. Постепенно перешла на знакомого молодого мужчину, не называя имени, рассказывала о надёжности и трудолюбии южан, о том, как интересен их акцент, как хороши собой… За невысоким забором виднелись кипы сложенной древесины и стояли автомобили с грузовыми прицепами. Приближавшегося к ним человека в бархатном спортивном костюме чёрного цвета Мазель заметила в последний момент, и сердце её заколотилось, как будто лёгкий ветерок дотронулся до её волос, задрожали руки. Вначале Демирханов открыл дверь с водительской стороны и подал руку Алле, а затем и её подруге. От его прикосновения Мазель словно пронзило током, молния пробежала по всему телу. Он попросил их последовать за ним до расположенного на территории базы пиломатериалов деревянного домика. С приближением к нему чувствовался незначительный дым вперемешку с запахом жареного мяса. Возле домика стоял стол, а чуть поодаль —прямоугольной формы жаровня на высоких ножках. Он освободил плоские приспособления с заострённым концом от кусков мяса на общую тарелку. Женщины присели напротив него, разумеется, роль ведущей Алла взяла на себя. Между дружескими фразами она отмечала и отменный вкус угощения, а молодые присматривались друг к другу. У Мазель не осталось сомнений, что впереди крупные перемены, и уехала на его машине. Она пожалела, что поздно разобралась в себе, потеряла время своей молодости и жила без душевного покоя и радости, и на следующий же день с дочерью ушла к нему.

Закореневший нравом, замашками и лицом Демирханов, а по представлению новой подруги – состоявшийся бизнесмен, был старше неё на семь лет и выше на полголовы. В собственности, кроме гаража и автомобиля, находилась однокомнатная квартира современной планировки с двумя балконами. Из окна кухни открывался вид на телебашню, и по площади была больше двухкомнатной квартиры, в которой Мазель жила. К казавшимся пределом мечтаний условиям она привыкала с лёгкостью. Азиза посторонилась, но на первое время стала связующим звеном между бывшими супругами. Решившаяся на отчаянный шаг женщина замечала, что та проявляет понимание и оставляет маленькую Соню у себя на несколько дней.

Переменами она наслаждалась тоже непродолжительно и стала испытывать непонятное опасение при общении с Демирхановым. Она боялась что-то не так сделать, не так одеться, не то ответить и тихо ненавидела себя. Вечера и выходные дни превращались в сплошные пытки, и будущее с ним представлялось ей в мрачном свете, притом, он продолжал регулярно приносить ей букеты цветов. Однажды признался, что дела его идут плохо, а через неделю сообщил, что планирует поездку в один из отдалённых регионов страны, что чуть позже и их с дочерью заберёт. Не желая перемен и его отсутствия, она решила действовать и незадолго до казавшегося временного расставания устроила истерику. Демирханов пытался её успокоить, но всё было тщетно, и остановить вырвавшуюся из рук подругу, ударившуюся при этом об угол стола, не смог. Добившись нужного результата, Мазель собрала свои личные вещи и покинула квартиру. Она не задумывалась о том, как долго останется одна. Вернуться в квартиру, в которой имела право жить, не рассматривала, и попросила Наяру предоставить ей на время отдельную комнату. Встреча с новым кандидатом в мужья не заставила себя долго ждать, она не успела восстановиться ни морально, ни внешне.

Звонок с улицы был негромким, и Алла не всегда его слышала, но болонка непременно оповещала об этом единичным лаем и ждала, пока не откроют дверь. На случай растягивания ею времени становилась нетерпеливой, могла даже схватить зубами край одежды и потянуть к двери.

За калиткой стояла Мазель, которая негромко, но чувственно вымолвила:

– Бесподобная Ама, сегодня мне удалось силой мысли остановить человека, держа тебя в уме. Как ты находишь мои способности? Могу называться твоей ученицей?

– Откуда ты взялась, на ночь глядя? – спросила Алла.

– Ама, это я. Ты что, не рада мне? Могу и умолять, чтобы пустила, – сказала Мазель в несерьёзном тоне.

– У тебя всё в порядке? Где твоя малышка?

– Она боится тебя, а я, как обычно, нуждаюсь в советах. Жизнь унылая пошла. Никто меня не любит!

Алла тоже не была белокурой и предпочитала одежду чёрного цвета. На фоне сумерек стоявшая у порога женщина с собачкой в руке являла собой занимательную картину. Молодой подруге, в первый раз неправильно прочитавшей данные на визитной карточке, она не запрещала искажать своё имя, и та лишь по настроению пользовалась этим вариантом.

В светлом зале Алла заметила на её лице кровоподтёк и спросила:

– Кто тебя так обидел? С таким защитником!.. Или это он тебя воспитывает?!

– Нет, я сама, по неосторожности. С Сашей мы больше не вместе, наша звезда горела ярко, и вся выгорела.

– Ты что, ушла от такого мужика? Что ты такое говоришь?! – Женщина интонацией и переменившимся выражением изобразила, что поражена поворотом событий.

– Не надо! – Мазель выставила ладонь. – Я жила в его тени, оторванная от мира, и оставаться с ним оказалось выше моих сил.

– За счастье нужно бороться, на блюдечке никто не подаст! Надо поговорить с ним, растрогать его душу.

– Он меня не слышит, и каждое его слово являлось для меня законом. По-другому я не могла, признаюсь, в этом заключалась моя слабость.

– И ты решила, что тебе не хватает внимания постороннего человека! Ну да, на тебя возложена особая миссия.

– Ты понимаешь меня, как никто другой, – сказала гостья и подумала, что может задеть свободную в полной мере женщину, хотя она никогда не сетовала на своё одиночество.

Не меньше Алла была удивлена тем, с какой лёгкостью говорила та о разрыве отношений с первым из её списка настоящих мужчин. Он был значительно моложе неё самой, чтобы рассчитывать на серьёзные отношения, но сердечко всё равно трепетало от общения с ним.

– Ой, я предупреждала, – сказала она. – Он любил тебя! Лучше него ты в жизни никого не найдёшь!

– Ал, я не жаловаться пришла. В годовщину знакомства мы были в кафе, и он там грубо реагировал на молодого человека за комплимент в мой адрес. С того самого дня стала считать, что совершила вторую ошибку. Он и сам понимал, что всё идёт к концу.

– Мимолетный каприз ты не сравнивай с прозой жизни. Я и не знала, что бывают такие мужчины. – Алла покрутила головой. – В день рождения и на женский праздник с утречка занесёт свой букет, а если попрошу, и чаю попьёт со мной.

– Ты же мною отблагодарила его! – язвила молодая подруга.

– Саид с ребёнком взял тебя, а это дорогого стоит. Ради тебя терпел неудобства, подобных ему людей нечасто встретишь. – Другая указательным пальцем подчеркнула значимость своих слов. – Одни нытики да скряги.

– В чём-то ты права, но он не мой огонь. То есть наоборот. По нраву он наследник именитого клана, и с ним не каждая уживётся. Утром уходит, и мне хорошо. Успеваю поделать свои дела по дому. Во второй половине дня готовлюсь его встречать, и чуть ли не трясусь. Я правильно сделала, что ушла.

– Как бы потом не пожалела! Очень часто после расставания люди просятся обратно.

– Такого не будет, можешь не продолжать. Мне встретился сегодня возле больницы человек себе подстать, и ему немного нездоровилось. Когда он проходил передо мной, я разжала пальцы. Тебе это ничего не напоминает?

В памяти Мазель хорошо сохранилась рассказанная Аллой история о том, как она в молодости зимой ночью очутилась одна на дороге между деревнями. Показавшаяся единственная машина была грузовой, которая не остановилась. Её охватил ужас. Вообразив себе вой волков, она начала совершать разнообразные движения, вполслуха, криком души подзывая ещё одно транспортное средство. Прошло ещё некоторое время, прежде чем исчезнувший давно из поля зрения грузовик повернул обратно и подобрал её.

– Ради спасения шкуры что только не сделаешь! В окрестностях деревни моих предков реально водились волки. Там оставалась старая тётя отца. Поехала на рождество, и потом долго отходила.

– С моими делами не сопоставить, уфф, мурашки пробежали. – Мазель ладонями по очереди провела по рукавам кофты. – Я тоже могла встретить второго Саида на своём пути, а раскусить позже. Этот не такой, я сразу почувствовала. Он заговорил первым и спросил, что со мной произошло, и всё такое. Подскажи, как докричаться до него. Не поможет, если всю ночь буду думать о нём?

– Лучше спустись на землю. Сейчас у большинства людей телефоны в карманах, сделала бы так, чтобы попросил номер.

– Так неинтересно, и говорили мы недолго. Одна ты сможешь подсказать, что делать. Хочу, чтобы он отыскал меня завтра.

– Чем я-то тебе помогу?

– Как чем? Для начала фразой: принято! Со своим фирменным жестом. – Мазель подняла большой палец, но он не настолько выгибался в обратную сторону, как у той. – Дальше пойдёт как по маслу.

Алла не переставала поражаться её жизнелюбием, но засомневалась, что новый объект обожания встретила после расставания с прежним другом. Она не забывала, как на первых порах новая сотрудница была застенчива, как не понимая значения вылетавших из уст остальных людей отдельных фраз, иногда сама тоже их употребляла.

– Эх, дорогуша, женские чары способны на многое, – сказала она с улыбкой на губах. – Вся наша жизнь состоит из любовных историй, кто практикует, кто обходится воображениями. Но боюсь, что войдёшь во вкус.

– Нет уж! Сама предсказывала мне три брака, пусть всё случится, пока молода. Согласна, Саид один стоит двоих, но это не в счёт.

Ранним утром Мазель проснулась от кукареканья петуха и прислушалась, но повторных сигналов не дождалась. В размышлениях, держат ли поблизости домашнюю птицу, или ей это померещилось, вновь забылась. Машина Аллы была бесшумной, но щелчок замка от ворот оповестил её, что осталась одна. В такую рань идти было некуда, поэтому решила ещё полежать. Она не впервые ночевала здесь, матрас ей нравился, но подушка была скромней раза в три той, к чему привыкла. На завтрак на столе был оставлен кусок торта и порционный какао-порошок, но им она предпочла растворимый кофе и батончик шоколада с орехами.

Неспешно приведя себя в порядок, она доехала до Наяры. За недолгие годы их знакомства женщина с неё ростом заметно прибавила в весе, окрепла и нравом, по собственным словам – возмужала. К приходу Мазель она кормила её дочь рисовой кашей на молоке, и при виде матери та закапризничала.

– Алла советов не даёт по поводу отца для этого ангелочка? – спросила подруга и нежно коснулась до волос ребёнка в теменной зоне.

– Мы ни о чём таком не говорили, – ответила другая и сама взялась за ложку. – Она была шокирована моим решением.

– Я не видела ни его, ни её. Сама что думаешь?

– Обратной дороги в любом раскладе нет. Считать себя его женщиной больше не хочу. Ему не составит труда найти мне замену, и пусть.

– Мне сдаётся, что твоя Алла никакая не чародейка, а одна из нас. Любая другая бы поняла, что произойдёт в ближайшие дни. Я и то знаю.

– Меня не забудь посвятить! Только не сегодня, ладно?

Мазель привела в порядок вначале комнату и детские вещи, затем прибралась на кухне. Пока Наяра готовила, отвела ребёнка на прогулку, и к назначенному времени отправилась в медучреждение. После необходимых процедур вышла в коридор, из окна которого просматривалось место, где накануне состоялось новое знакомство. На подоконнике было процарапано слово «лала» то ли с разделяющей, то ли случайной точкой посередине. От делать нечего она строила догадки, что хотели им обозначить. Была склонна подумать, что это уменьшительное имя девочки, а в меньшей степени – что у кого-то душа запела от чего-либо прекрасного. Как только показался интересующий человек, надела очки и направилась к выходу.

Бритый и подстриженный Юлдашев в чёрном плаще встал и неотрывно вглядывался в приближавшуюся женщину в красной куртке поверх обтягивающей сиреневой блузки. Коттоновая узкая юбка подчеркивала её стройность, а туфли на каблуках делали ростом с него.

– Привет, прекрасно выглядишь, – сказал он с улыбкой на лице. – Умение женщин принарядиться заслуживает похвалы. Не знаю, уместно ли спросить: дорогу я никому не перехожу?

– Я бы не могла прийти в таком случае, – ответила Мазель.

Ему показалось, что ответы на все определяющие вопросы были получены вчера, и они устраивали его. Хотелось бы верить, что она и есть его судьба. Всмотревшись ей в щёку, с некоей уверенностью сказал:

– Рана практически не заметна, блёсточки на очках и вовсе отвлекают. Ты права, нам свойственно и травмы получить, но это ничего по сравнению с тем, когда удар приходится в сердце.

– В той или иной степени с этим каждый сталкивается. Слышала, что ребята больнее выносят предательство в любом виде.

– Спорное утверждение, но отдельные моменты волнуют тебя до тех пор, пока не найдёшь свою дорогу. В моём понимании союз должен быть равным, насколько возможно, и попытки брать верх ни к чему хорошему не приведут.

– Наши взгляды совпадают, – сказала она и задала встречный вопрос о его социальном положении.

– Ничего не изменилось со вчерашнего дня. Добавлю, что женат не был. Года за годом мечтаю встретить подходящую женщину для создания семьи. Всё другое сейчас мало интересует меня.

– Не так быстро!.. Нам бы выбрать скамейку с открывающимся обзором и поболтать. Походим, поищем что?

Сегодня ему не доставляло удовольствие нахождение в этом районе, хоть погода была приятной, как и накануне. Важнее всего было её присутствие, что отражалось и на его настроении. Само собой, признаки болезненного состояния сохранялись, он посмотрел по сторонам, повернулся к ней и ответил:

– Свободные места есть, давай только ненадолго. Ты мне понравилась, решение за тобой. Буду надеяться, что не подвергнешь меня строгим испытаниям, как в сказках. Но о самих себя лучше поговорить в тишине за чашкой чая со сладостями.

– Можно и домой. Восстановление здоровья должно быть на первом месте, и я помогу тебе, чем смогу. Идти далеко? – спросила она.

– Лучше на автобусе. Привык ходить быстро, нередко преодолевал и большие расстояния, но не сейчас.

Мазель стала по левую сторону. Кроме победного настроя, была ещё «вооружена» лёгким ароматом духов. В автобусе позволила ему взять кисть своей руки, а по выходу – сама взяла его под руку. Пока шли, он описывал район, и, судя по тону, был им доволен. Прежде чем войти в дом, она обвела взглядом двор, в котором была небольшая детская площадка с качелями. В квартире, как она и предполагала, отдавало не ароматами – ощущался запах вареного мяса. Стоя в прихожей, спросила:

– Газ оставлял включённым? Я тоже иногда поставлю чайник на медленный огонь, или кастрюлю и спущусь к киоску. Однажды так доехала до рынка.

– Газа здесь нет, – ответил он, снял туфли и первым делом закрыл дверь кухни. – Язык варил, но времени не хватило, чтобы приготовить гуляш. Проходи, можешь в обуви.

Разуться Мазель не хотелось, и не только потому, что затертый линолеум не выглядел свежим – обувь на каблуках придавала ей уверенность. Прежнему другу нравилось, когда на праздниках она наряжалась, как могла, с очередным подношением напоказ. Вспомнив это, качнула головой и расстегнула молнию куртки, но сохранила её на плечах.