Путешествие в райские кущи

В этот момент вернулась Рита, неся на подносе кофейник, вазочку с печеньем и две чашки.

– Я не выхожу туда, – заметила она, когда увидела Арину, возвращающуюся с балкона. – Но зато Андрюша ее купил недорого. – Шторы плотные повесили и все нормально, ничего не видно.

Пока она расставляла это на журнальном столике, Арина сумела, наконец, рассмотреть ее. Седые волосы, бледная обвислая кожа и болезненная полнота – все это не могло молодить. Но если к этому добавить потухший взгляд и какой-то безжизненный голос – то создавалось впечатление, что перед вами сидит старуха. На самом деле Васильцевой было немногим больше пятидесяти. «Это она сейчас сдала или давно уже так выглядит?» – подумала Арина.

– Вера сказала, что вы мне поможете, – это был не вопрос, это была констатация факта.

– Вы знаете, Рита, я не очень представляю, как это сделать. Вера вам что-то наобещала, а я не только не обладаю необходимыми полномочиями, но и не имею опыта следственной работы.

Еще по дороге к Васильцевым Арина решила сначала попробовать объяснить Рите, что она не может ничем ей помочь.

– Но Вера сказала, что вы занимались расследованиями, – вяло возразила женщина.

– Вера выдает желаемое за действительное. Тот факт, что я занималась журналистскими расследованиями, не делает из меня следователя. Единственное, чем я могу вам помочь – это подыскать хорошего адвоката и присутствовать на ваших встречах с ним.

– Я не хочу адвоката. Зачем мне адвокат? Я не убивала никого. Это какое-то недоразумение, – все так же без эмоций, на одной ноте проговорила Рита.

– Адвокат все равно необходим. Даже если вы не виноваты, – попыталась объяснить Арина. – Здесь так положено. Если против вас будет возбуждено дело, вам нужен адвокат.

– У меня денег нет, все деньги у Андрюши… – совсем тихо произнесла Рита и вдруг как-то беззвучно заплакала. – Боже, что же теперь будет? Как я буду жить без него? Нет, это невозможно…, – сквозь слезы бормотала она.

– Подождите, как же нет денег? У вас же есть счет в банке?

– Наверное, – неуверенно ответила Рита.

– А банковская карточка?

– Нет, у меня никогда не было.

– Как не было? – не поверила Арина. – Вам что Андрей не сделал карточку?

– А зачем мне карточка? – тоже как будто удивилась Рита. – Я никуда не выхожу одна, да и зачем? – с удивлением спросила Васильцева.

– Ну, одежду себе купить или в кафе с подругой?

– Вы знаете, последние годы у меня еще и со здоровьем неважно. Радикулит замучил. Так что мне ходить трудно, – оправдываясь, ответила женщина. – Мне ничего не надо. Даже ту одежду, что есть, носить некуда. А подруг у меня почти не осталось. По телефону разве с кем поговоришь. Вот только Вера иногда заезжала. Мы ведь давно знакомы. Наши матери дружат.

– А продукты кто же покупал? – все еще недоумевала Арина.

– Продукты тоже Андрюшенька покупал. Или мы вместе в магазин ездили.

– Ну а когда он уезжал куда-то, в командировку, например?

– Тогда он оставлял мне деньги, сколько нужно… Последнее время сын давал, он же работать начал, – ответила Рита и опять заплакала.

– А где он? – спросила Арина. – Не могла бы я с ним поговорить?

– Николай еще на работе. Он поздно приходит.

– А когда я смогу с ним увидеться?

– Коля возвращается после восьми, часов в девять. А вы, значит, будете мне помогать? – робко поинтересовалась Рита.

– Дайте мне подумать, – нерешительно ответила Арина. – Я поговорю кое с кем, с сыном вашим встречусь – тогда и решу. К сожалению, сегодня я занята, но если он сможет завтра часов в семь быть дома, то я приеду.

– Ой, ну конечно! – в голосе Васильцевой послышалась надежда. – Я скажу ему, чтобы он завтра пораньше пришел.

– Хорошо, договорились, я позвоню вам завтра после обеда, – сказала Арина, поднимаясь.

Попрощавшись с Васильцевой, Арина вышла на улицу, ругая себя за то, что по сути уже пообещала заняться этим делом. «А все Верка, вечно она меня в истории впутывает! И в школе так было, и в институте!» – с раздражением подумала она. «Но я тоже хороша! Только слезы потекли, так и размякла!»

От Васильцевых Арина направилась в торговый центр, находившийся неподалеку, нужно было купить продукты на ужин. По дороге набрала телефон подруги.

– Привет! Ты где? – Сразу спросила Вера.

– Была у Васильцевой, иду в магазин, – ответила Арина.

– Послушай, я тут недалеко, сейчас подскочу, – сразу предложила Вера.

– Хорошо, давай через полчаса. Знаешь, на площади «Café du soleil»?

– Естественно знаю. Жди меня там.

Ждать Арине не пришлось.

– А вот и я, – услышала она, едва устроившись за столиком в небольшом дворике. – Ты чего будешь? Кофе?

– Да, хотя он здесь и отвратительный, – ответила Арина. – В Женеве нигде не найдешь хороший кофе.

– Как ты повидалась с Ритой? – прервала ее Вера

– Она что всегда была такой? – вопросом на вопрос ответила Арина.

– Какой такой? – не поняла Вера.

– Ну, никакой, неживой, мертвой, что ли.

– А…, вот ты о чем, – задумалась Вера. – Я не знаю. Мы в молодости, может, пару раз и виделись. Вроде она была нормальная, как все.

– А что же произошло?

– Подожди, подожди… Ты мне сначала скажи, ты считаешь, она могла убить?

– Не думаю. Понимаешь, это совершенно сломленный человек. И не только смертью мужа и обвинениями на нее свалившимися. Не слабый – слабый как раз очень даже может убить.

– Ты абсолютно уверена? – еще раз переспросила Вера.

– Разве можно быть в чем—то уверенным, когда речь идет о незнакомом человеке? – задумчиво произнесла Арина. – Я и в отношении себя никогда ни в чем не зарекаюсь. Терпеть не могу, когда люди заявляют: «Со мной такого не может произойти!»

– Но это просто глупо, – согласилась Вера. – Недаром говорят: от тюрьмы и от сумы не зарекайся!

– Нет, это все-таки большинство людей понимает. Никто ни от чего не застрахован. Но я не об этом, не об обстоятельствах жизни. Я о том, что человек может совершить такое, чего он от себя не ожидал. Как хорошее, так и плохое.

– Ты хочешь сказать, что даже порядочный человек может убить, солгать, украсть и тому подобное?

– Да, именно это.

– Не знаю, – подумав, сказала Вера. – Мне кажется, что я, например, никогда не смогу украсть, а уж тем более, убить человека.

– Никогда не говори никогда. Иногда так повернутся обстоятельства, что ты совершишь поступок, который еще пару недель назад казался неприемлемым. Поверь мне, я такое видела и не один раз.

– Значит, это уже было в человеке заложено и дожидалось своего часа, – Вера не собиралась сдаваться без боя.

– Слушай, ты всегда была отчаянной спорщицей. Это я про тебя точно знаю. Давай все-таки о деле. Что за человек был муж Васильцевой? Ты его знаешь, вернее, знала?

– Почти нет. Мы же не общались семьями. Да они вообще мало с кем общались. Это я от ее матери знаю. Она моей жаловалась, что у них друзей нет, Андрей не любит компаний. Насколько я понимаю, Рита мужа боготворила, все делала, как он хотел.

– Да, это чувствуется, – согласилась Арина.

– А он был человеком сильным, волевым. Очень и очень не глупым, потрясающе информированным, но ужасно категоричным. Только его мнение правильное и единственно возможное. Совершенно не терпел возражений, даже от чужих людей. А уж, думаю, от близких – тем более. Повторяю, я с ним встречалась всего два-три раза, но было совершенно очевидно, что в этой семье он все решает, ни жена, ни сын пикнуть не смеют.

– А как он к жене относился?

– Внешне все было чрезвычайно прилично, он был человеком очень воспитанным, выдержанным. Рита тоже мне ничего такого не говорила. Но я слышала, что он был страшный бабник. Нина Александровна маме жаловалась. Помню, когда мы еще в Москве жили, она как-то маме моей говорит: «Бросит он ее все равно. Рано или поздно, но бросит!» Знаешь, она человек с юмором. Как-то говорит маме: «Мой зять – из породы динозавров». Мама не поняла: «Почему это?». А Нина Александровна отвечает: «Я уверена, в один прекрасный день он неожиданно исчезнет без следа!» Да вот видишь, ошиблась, – подвела итог Вера.

– Ну а чего ему было ее бросать, если она его устраивала?

– Действительно, – согласилась Вера, – он что хотел, то и делал, а она продолжала ему в рот смотреть и на него молиться. В наше время таких жен с огнем поискать.

– Ты считаешь, что она так его любила? – с сомнением произнесла Арина. – А может, Васильцеву тоже устраивала эта ситуация. Она уже привыкла ничего не делать и без него ей бы трудно пришлось. Вполне возможно в молодости она что-то из себя представляла. Мне кажется, она человек очень даже неглупый. Но он ее развратил, все делал сам. Я думаю, у них был достигнут своеобразный статус-кво: она не мешала ему, а он за это обеспечивал ей безбедную жизнь.

– Может быть, – согласилась Вера.

– Мне даже кажется, что она несколько играет в беззащитность. Во всяком случае, преувеличивает ее. Это стало оружием. Как бросишь такую беспомощную особу?

– Интересно… Мне тоже иногда казалось, что есть перебор…

– Но в любом случае, ей не с руки было его убивать, – подвела итог Арина.

– Ну а что дальше? Как ты будешь действовать?

– Понятия не имею. Завтра встречаюсь с одним человеком по рекомендации Смирнова. Но торопиться пока нечего – официально Васильцеву ни в чем не обвинили. Глядишь, еще все обойдется.

– Может быть, – с сомнением в голосе ответила Вера. – Но у меня нехорошие предчувствия, а ты знаешь, что мои предчувствия меня редко обманывают. Послушай, а не мог его тот физик уделать? Ну, с которым они подрались?

– Абдуразаков?

– Вот-вот. Не случайно же они подрались, значит, что-то не поделили.

– Но ему долго что-то давали, какое-то лекарство. Это и генконсул подтвердил. Как же Абдуразаков мог это сделать?

– Ну я не знаю… Он часто в Ассоциации бывал. А потом это ты у нас следопыт, а не я. Вот ты и думай.

Когда Арина приехала домой, Олег уже был дома и сидел в гостиной с банкой пива и бутербродом. Увидев жену, он посмотрел на нее внимательно и без улыбки, пробурчал что-то похожее на «Привет!» и вновь уткнулся в журнал.

– Ой, Олеженька, такая пробка на автостраде, ужас! Ты подожди, я сейчас быстро мясо поджарю, я в магазин ездила.

– Знаем мы эти магазины, – не отрываясь от журнала, процедил Олег.

– Ну да, я еще с Верой немного потрепалась, надо было кое-что обсудить. Не сердись, пожалуйста, сейчас ты у меня будешь накормлен, напоен и ублажен, – Арина подошла к мужу и ласково обняла его, присев на ручку кресла.

Ладно, ладно, подлизываться, ты знаешь, что я не за это сержусь, – чуть отстраняясь, сказал Олег.

– А за что же? – Арина, придерживаясь выбранного образа, сделала большие недоуменные глаза.

– Рин, не придуривайся, тебе это вовсе не идет, – Олег явно не закончил выяснение отношений. – Я вижу, ты собираешься взяться за старое.

– С чего ты решил?

– Слушай, давай не будем в прятки играть. Сергей мне уже доложил, что ты к нему на свидание аж два раза заявлялась. Мне все ясно.

– Ах, вот почему ты сердишься! Да я еще ничего не решила. Вера попросила помочь.

– При чем здесь она?

– Рита – дочь приятельницы ее матери. Старая женщина, очень переживает. Я должна помочь Васильцевой. Она мужа не убивала!

– Это откуда же такое убеждение? – иронично поинтересовался муж. – Пять минут с человеком пообщалась и уже все про него поняла.

– Во-первых, не пять. А во-вторых, там и пяти бы хватило, – решительно ответила Арина. – У этой женщины совершенно сломлена воля. К тому же она полностью, понимаешь, на сто процентов зависела от мужа. Такое в наше время даже трудно вообразить. Она без него – шагу ступить не сможет. Надеюсь, хоть сын у нее самостоятельный и будет ею заниматься. Иначе ее просто надо в дом для престарелых сдавать. Или еще куда-то. Я не знаю… Так что она не могла убить! И кто-то должен это доказать! – твердо закончила свой монолог Арина.

– Ишь ты, какая жалостливая стала, – усмехнулся Олег. – Если тебе надо куда-то жалость свою приложить, только скажи, я тебя вмиг устрою в какую-нибудь благотворительную организацию. Да и у нас в Красном Кресте добровольцы всегда нужны.

– Так, еще не хватало, чтобы я со всеми этими занудами, которым от скуки девать себя некуда, стала организовывать благотворительные базары.

– Во-первых, не все они занудные, а во-вторых, ничего в этом зазорного нет. Ты знаешь, сколько тот же базар в ООН за один день собирает! Несколько лет потом на эти деньги в какой-нибудь стране людей или учат, или кормят, или образование дают. Так что ты свой снобизм брось.

– А ты брось мне нотации читать! – возмутилась Арина. – Я не против благотворительности. Но это не мое! Понимаешь? Не мое! Ты меня моего лишил. Сижу здесь уже столько лет без настоящего дела.

– Но ты же с Верой работаешь? – несколько сбавил тон Олег. – Вроде тебе нравится.

– Слава богу, хоть это есть. Конечно, лучше, чем когда ты меня переводчицей пристроил. Ужас!

– До сих пор не могу понять, чего такого ужасного? Прекрасная работа. Не пыльная. Сидишь один в кабинете и спокойненько переводишь, – ответил Олег.

– Вот именно! Один как сыч! Переводишь черт знает что. Сначала были материалы по транспорту. Там такие технические дебри: миллионы нормативов, норм, правил, что сам черт голову сломит. Я по-русски ничего толком не понимала, не то, что по-английски. Но транспорт – это еще ничего. А когда меня посадили на комитет по пыткам, вот ужас! Переводишь целый день как людей пытают: одному ведро на голову надели и палкой по голове били, другому прикрепили электроды к половым органам, с третьим еще что-то похуже сделали. Потом ночью спать не можешь. Все эти кошмары снятся. И что еще обидно. Переведешь, намучаешься, тоже вроде как под пыткой побываешь, а благодарности никакой. Спасибо тебе никто не скажет. Журналист тот хоть за своей подписью материал дает. А переводчик – вроде невидимки. Никто о его авторстве не знает, не ведает.

– Хватит, все понятно. Если Вы, мадам, помните, я этим делом занимался, – оборвал ее Олег.

– Да, но всего год, а потом в МИД сбежал! – парировала Арина. – И вообще, я еще не кончила, – разошлась Арина. – Вот ты меня сюда привез, и я тебе должна быть благодарна. Как же! В Швейцарии столько лет живу. А мне здесь иногда просто выть от тоски хочется! И бежать отсюда. Ты забыл, какая у меня была работа интересная? Чего я здесь лишилась?

– Нет, не забыл.

– А с тех пор как Настя в Америку учиться уехала, совсем одиноко стало. А теперь, когда и Типи нет, мне дома так тоскливо, что хоть волком вой.

В семье Арины всегда держали собак. Когда они поженились с Олегом и уехали в Бангладеш, она не решилась завести там собаку. Жара, масса инфекций. К тому же вскоре родилась дочь. Стало не до собак. Вернувшись в Москву, она вышла на работу. Покупку собаки опять пришлось отложить. Зато когда они приехали в Женеву, то Арина сразу решила: вот он, момент, наступил, наконец.

В то время они еще жили в Женеве в районе Гран-Саконе. Как-то в воскресенье они всей семьей гуляли в парке Шато де Пант неподалеку от ООН. Вдруг на тропинку им навстречу выскочила маленькая черненькая собачка. Она была какой-то совершенно неизвестной им породы. Но в тот момент они о породе не думали. Собачка, увидев их, застыла, подняла большие ушки, приподняла одну лапку и уставила на них взгляд из-под мохнатых кустистых бровей, почти заслонявших глаза-пуговки. Арина, Олег и Настя, как по команде, замерли на месте. Наверное, собачка решила, что они тоже сделали, как и положено при встрече четвероногих, стойку. Ритуал был выполнен, и можно было продолжать путь. Что она и сделала. А семейство Арины проводило ее долгим взглядом.

– Вы видели, какая у нее смешная мордочка? – первым опомнился Олег

– А борода? Вы заметили бороду? – подхватила Арина

– Хочу такую собаку! – решительно заявила Настя

– Так, остается совсем немного, – подвела итог Арина. – Узнать, что это за порода и выяснить, где можно купить такую собаку.

Но все оказалось не так просто. Породу они определили довольно быстро, заехали по дороге в муниципальную библиотеку, взяли иллюстрированную книгу о собаках и выяснили, что в парке навстречу им выбежал цвергшнауцер. Так порода именовалась по-немецки. По-французски ее называли шнауцер «nain», что означало карликовый шнауцер.

Сложнее оказалось другое – купить такую собаку. В Швейцарии эту породу не очень жаловали. Зато очень любили в Германии, и поэтому сначала решили ехать туда. Потом удалось разыскать питомник в немецкой части Швейцарии, где тоже были цвергшнауцеры, но он находился тоже довольно далеко на границе с Германией. Но после долгих перипетий им все-таки удалось купить карликового шнауцера у одной испанской пары. Отсюда и несколько странное имя – Типи. Владельцы щенка, которого они сначала собирались оставить себе, объяснили, что щенок появился на свет последним, а в их местах младших называли «типи».

Испанское имя Типи очень легко превращалось по желанию в совершенно русское Типочка. Когда Арина сердилась то говорила: «Ну и Типка же ты!» Но сердиться на Типи можно было только в шутку. Никаких серьезных поводов для недовольства собой за все одиннадцать лет своей жизни она не дала никому из них. По-настоящему она расстроила их, когда заболела год назад, зимой.

У Типи нашли опухоль в легких. Собаки болеют теми же болезнями, что и люди: сердечные недуги, ревматизмы, онкология – ничто человеческое им не чуждо. Арина делала все, чтобы спасти Типи.

– Ты за мной никогда так не ухаживала, – однажды, обронил Олег.

– Во-первых, ты никогда так не болел и, дай бог, не заболеешь. А потом, за эти годы в Женеве я провела с Типи гораздо больше времени, чем с тобой и со Стасей. Ты на работе, она в школе, и только Типи всегда со мной.

Ничего не помогало. Весной Типи стало совсем плохо. Скрепя сердце, Арина повезла Типи к ветеринару. Она решила усыпить Типи до приезда дочери на пасхальные каникулы. Случилось это всего десять дней назад, и с тех пор находиться дома для Арины было мучительно. Квартира казалась пустынной, унылой и безрадостной.

– Хорошо, Ринусь, я не буду тебе мешать, – разжалобился Олег, тоже очень переживавший случившееся. – Но веди себя потише. Я не хочу опять нервничать, как в Москве. Когда ты работала в газете, то постоянно умудрялась ввязаться в какую-то историю. А я места себе не находил. Помнишь, как тебе пришлось две недели отсиживаться на даче Потапенко после твоего материала о мафии на наших рынках? А уж когда ты о нашей дорожной полиции статью написала, я вообще несколько недель не спал. Все боялся, что тебе аварию устроят.

– Уж ты скажешь… Ничего не произошло.

– Да, только почитай каждый день штрафовали. То тебя, то меня. На такую сумму нагрели, что в долг пришлось залезать. Я тебя прошу об одном: ты будешь рассказывать мне о своих действиях, советоваться. Все-таки я лучше тебя представляю, что здесь и как. Договорились?

– Конечно! – не задумываясь, согласилась Арина.

Подбежав к мужу, обняла его и принялась целовать, приговаривая:

– Ты мое чудо чудное, чудесненькое, расчудесное! Если бы не ты, уехала бы я давно из этого болота!

– Да, конечно, оно болото, – шутливо отбиваясь от жены, протянул Олег, – но какое уютное.

Глава третья. ГИАЦИНТЫ

Во вторник утром, проводив Олега, Арина занялась домашними делами, потом немного посидела над программой поездки, которую они обсуждали накануне с Верой. Когда посмотрела на часы, было уже половина двенадцатого.

Версуа, где была назначена встреча с месье Боннаром, небольшой городок на берегу озера, находящийся в пятнадцати минутах езды от Женевы. От Дивона ехать было не дольше. Дорога проходила через небольшие живописные швейцарские деревушки Фунэ, Таннэ, Ми. В последние годы из-за кризиса с жильем в Женеве многие, работающие в городе, селились именно здесь. Тут строились небольшие трех-, четырехэтажные дома, квартиры в которых были доступны для чиновников и международников средней руки. Те же, у кого водились деньги покрупнее, покупали здесь виллы.

Запарковав машину на набережной, Арина вошла в ресторан. Народу было много, но она сразу увидела одинокого мужчину, читавшего газету за столиком у окна. Когда она подошла, он встал и улыбнулся.

– Здравствуйте, вы месье Боннар, если не ошибаюсь? – поздоровалась Арина.

– Не ошибаетесь. И, как вижу, месье Смирнов тоже не ошибался, когда говорил, что мне предстоит встреча с очаровательной женщиной, – улыбаясь, проговорил Боннар. – Прошу вас.

Он отодвинул ее стул, подождал, когда она сядет, и тоже сел. Возникла несколько напряженная пауза.

– Извините за несколько странный вопрос, вы швейцарец?

– Швейцарец, – ответил Боннар. – А почему вас это интересует?

– И по происхождению? – уточнила Арина.

– Нет, мои родители французы, – но в чем все-таки дело?

– Я так и думала, – сказала Арина. – Вы слишком галантны для чистокровного швейцарца.

– Ах, вот вы о чем! – расплылся в улыбке Боннар. – Поверьте, только общество симпатичных женщин делает меня таким любезным.

– Продолжайте в том же духе, – тоже улыбаясь, ответила Арина, – и тогда я не буду думать, что все швейцарские мужчины похожи на Кальвина.

Боннар расхохотался. В это время к ним подошел официант. Боннар заказал filets de perches10, которым славился этот ресторан. Арина еще не очень хотела есть и решила обойтись салатом.

– Salade nicosoit11, – обращаясь к официанту, сказала она.

– Je n’ai pas compris, qu’est-ce que vous voulez?12 – переспросил официант.

– Excusez-moi, salade niçoise13, – поправилась Арина и, посмотрев на Боннара, объяснила.

– Я прекрасно знаю, что этот салат назван так, потому, что его родина Ницца14, но почему-то с самого начала обозвала его на свой лад и с тех пор не могу отвыкнуть.

– Да, жители Ниццы очень им гордятся, – улыбнулся Боннар. Но во многих других городах на побережье Средиземноморья издавна делали салат на основе тех же продуктов с небольшими вариациями – тунец, помидоры, вареные яйца, лук, оливки. А дальше, что ваша фантазия подскажет.

После того, как официант, приняв заказ, ушел, Арина решила перейти к тому, ради чего она и приехала на эту встречу.

– Месье Боннар, вы случайно не слышали о том, что произошло с неким месье Васильцевым?

– Не только слышал, но и предполагал, что именно об этом вы будете меня спрашивать.

– Почему? – искренне удивилась Арина.

– Вы уже не первый человек из русской колонии, который за последние дни интересуется этим делом. А потом не каждый день в Женеве убивают русского гражданина, эта новость наделала шума и в полиции, и в прокуратуре.

– Вот вы сказали: «убийство», «это дело». Уже есть уверенность, в том, что это убийство? Уже возбуждено дело?

– Прежде чем вам ответить, позвольте поинтересоваться, почему вас это интересует? В каком качестве вы выступаете? Вы представляете официальные органы? —Боннар несколько напрягся.

– Нет, ни в коем случае, – поспешила успокоить его Арина. – Я выступаю абсолютно в личном качестве. В какой-то степени я представляю интересы вдовы, мадам Васильцевой. Я знаю ее лично и хочу оказать ей содействие, насколько это в моих силах.

– А что позволяет вам считать, что это в ваших силах? – поинтересовался ее собеседник, и от Арины не ускользнуло, что в его голосе прозвучала ирония.

– У меня есть некоторый опыт расследований, – Арина решила не вдаваться в детали.

– Но вы отдаете себе отчет в том, что вы не имеете права вмешиваться в дела полиции и прокуратуры? – в голосе Боннара прозвучали жесткие нотки.

– Естественно, я ни в коей мере не собираюсь вмешиваться в процесс ведения дела. Я просто хотела бы разобраться в том, что произошло. Не волнуйтесь, я не собираюсь играть роль Мегрэ в юбке.

– Вы знаете, кто такой Мегрэ? – с удивлением воскликнул Боннар.

– Конечно! Кто же не знает комиссара Мегрэ? Полноватый, неповоротливый и немного грубоватый комиссар с вечной трубкой во рту. Он совсем не элегантен и нисколько не самодоволен. А именно таким почему-то многим представляется истинный парижанин. Наверное, поэтому он и вызывает симпатию. Книги Сименона очень популярны в России.

– А вы знаете, что Сименон жил в Швейцарии? – к Боннару явно вернулось прежнее хорошее расположение духа

– Нет, неужели?

– Да, начиная с 1957 года. Сначала он жил в замке под Лозанной. С женой Денизой и четырьмя детьми. Но жизнь в этом роскошном замке не задалась. Дениза спивалась, и Сименон нанял для ухода за ней сиделку. Потом Дениза попала в клинику для алкоголиков, а сиделка, ее звали Тереза, стала спутницей Сименона. Потом он жил еще в нескольких местах в Лозанне. Вы знаете, в общей сложности Сименон, за свою жизнь переезжал тридцать три раза!