Путешествие в райские кущи

– В ЦЕРНе17? – без большого энтузиазма спросила Арина. – Нет, не слышала.

– Вы серьезно не знаете, что это такое? – в голосе Белова слышалось неподдельное изумление.

– Правда, не знаю. А почему вас это так удивляет?

– Весь мир об этом уже который год говорит. В Женеве паника была, когда его собирались запускать. Некоторые кричали, что город в черную дыру засосет.

– Как это так, засосет? – поразилась Арина.

– Ну, говорили, что во время опыта образуются черные дыры и Женеву, а то и всю Швейцарию в нее засосет, – с усмешкой ответил гость.

– Арина у нас всегда была слаба по части точных наук, – вступился за жену Олег. – И к технике я ее близко не подпускаю. Сразу что-то сломает. А потом ты все-таки преувеличиваешь значение коллайдера.

– Вовсе не преувеличиваю. Сам факт, что его строили двадцать лет и угрохали на него больше десяти миллиардов долларов, уже о чем-то говорит! – запальчиво сказал Александр.

– Но последствия его запуска были все-таки преувеличены! – возразил Олег.

– Смотря о каких последствиях ты говоришь…, – начал Александр.

«Дался им этот коллайдер!» – подумала Арина и перебила разошедшихся мужчин.

– Подождите, объясните, пожалуйста, толком, что такое этот ваш коллайдер?

– Александр завтра едет в Ассоциацию поддержки инновационных проектов. Поезжай с ним и там во всем разберешься, – предложил Олег.

– Это правда? – поинтересовалась Арина.

– Да.

– Можно я с вами поеду? Мне очень надо там побывать, я пытаюсь разобраться в убийстве Васильцева. Вы, наверное, его знали? Он же тоже физик и в этой ассоциации работал много лет.

– Знаю немного, – на удивление сухо ответил Александр.

Как показалось Арине, ее вопрос был почему-то неприятен гостю. Видимо, она не ошиблась, поскольку Александр поспешил сменить тему.

– Хорошо, я завтра там должен быть во второй половине дня. Если вас это устраивает, то давайте созвонимся и поедем вместе. Тем более, что я без машины.

– Замечательно, я буду ждать вашего звонка.

Вдруг Арина почувствовала, что пахнет подгоревшим, Она принюхалась.

– Ой, извините, но я побегу на кухню, а то пирог сгорит!

Она выбежала из комнаты. Оказалось вовремя. Еще чуть-чуть и пирог бы пропал. А так в самый раз. Александру швейцарское блюдо пришлось по вкусу. За ужином и разговорами засиделись допоздна. Уже было около двенадцати, когда Олег повез гостя в гостиницу.

Убираясь на кухне, Арина вспоминала сегодняшний вечер.

«Надо будет узнать завтра в ассоциации про коллайдер поподробнее, а то просто неудобно получается. Ничего не знаю о событии, которое под боком происходит. А Александр человек интересный. Сейчас так редко с кем-то можно поговорить. Мужчины те или о спорте, или о политике. А женщины… Да и сама тоже хороша. Совершенно перестала читать. Когда последний раз серьезную вещь читала? Вот закончу эту историю с Васильцевыми, сделаю для Веры тур и засяду за новые книги по психологии. Столько опубликовано интересного, а я все только покупаю и просматриваю. А надо проштудировать основательно», – подвела она итог размышлениям.

Закончив дела на кухне, Арина пошла в гостиную и тут заметила на тумбочке книгу. Белов забыл книгу, которую принес с собой. Олег еще не вернулся и Арина, устроившись поудобнее на диване, решила почитать на сон грядущий. Книга называлась «Швейцария». С подзаголовком, «Швейцарские горы; швейцарские города и деревни; жизнь швейцарского народа». Автором, а вернее «составителем», как значилось на титульном листе, была некая В.М Величкина. Напечатана же она была в Москве в 1898 году. Ее издание было «дозволено цензурою» Санкт—Петербурга в 1897 году. «Интересно, что же такого можно было написать о швейцарских горах, если это должна была утверждать цензура?» – подумала Арина и начала читать.

«Швейцарцы очень бережливый народ и редко разоряется. Хозяйство свое ведут они толково, умело. Разве какое-нибудь несчастье разразится над ними – разольется река и затопит поле, а иногда и дом, или сорвется с горы снежная лавина и передавит, перепортит все на пути. Но и тогда пострадавшим не трудно оправиться, потому что как только узнают в Швейцарии о таком несчастии, со всех сторон им собирается помощь, и они скоро оправляются».

«Однако в этой примитивности есть что-то трогательное. И успокаивающее, – решила она. – Даже убаюкивающее. Вот и спать захотелось. Прав был Александр, она лучше любого снотворного. Пойду, пожалуй». Арина уже собралась закрыть книгу, когда ее внимание привлекла запись, сделанная напротив абзаца, который она прочитала. Запись была сделана по-русски, карандашом. Фразы были написаны небрежно, часть слов лишь угадывалась, окончаний не было. Но Арина все-таки смогла кое-что разобрать: «Ерунда, и тогда разорялись, разоряются и будут разоряться!! Что делать? Мне кто поможет?» «Интересно, это Белов написал или он купил уже книгу с надписями? Вроде бы, он человек аккуратный, к тому же сам издатель. Вряд ли будет на книге писать», – решила она и, закрыв Величкину, отправилась спать.

Глава четвертая. САКУРА

На следующее утро, проводив Олега на работу, Арина задумалась: что она должна предпринять сегодня?

«Пожалуй, надо встретиться с Соколовой, любовницей Васильцева. У меня же есть ее рабочий телефон», – решила она.

Арина набрала нужный номер. Соколовой на месте не оказалось, ассистентка сказала, что мадам Соколова уже второй день больна и на работу не выходит. Арина взяла городскую телефонную книгу и нашла домашний телефон Соколовой. Дома трубку никто не брал.

«Интересно, где же мне ее искать? А встретиться я с ней должна обязательно. Раз она больна, то не могла уйти надолго. Наверное, вышла за лекарством или за продуктами неподалеку. Поеду, пожалуй, к ней домой. Может она уже вернется к этому времени».

Когда Арина была уже готова выходить, зазвонил мобильник. Она не сразу узнала голос Васильцевой.

– Ради бога, приезжайте, – женщина говорила очень тихим, сдавленным голосом.

– Рита, что случилось?

– У нас был обыск. Приезжайте, – и Васильцева повесила трубку.

Арина села в машину и поехала в Женеву. Дверь ей открыл Николай.

– А, это вы… – без выражения проговорил он. – Мама спит. Я дал ей успокоительное, она была в невменяемом состоянии. Ну и она задремала. Не надо ее будить.

– Можно я войду? – попросила Арина. – Я подожду, мне все равно нужно поговорить с вами.

– Входите, но разговаривать мне с вами не о чем.

Николай неохотно отошел в сторону, и Арина вошла. Она ожидала увидеть в квартире беспорядок, раскиданные вещи, сдвинутую мебель. Словом то, как обычно изображают в фильмах помещение после обыска. Но квартира выглядела почти так же, как и в первый ее приезд. Разве что кое-где лежали книги и папки с бумагами.

– А что, обыск действительно был? – спросила она Николая, который стоял рядом и молча смотрел на нее.

– Да, рано утром приехали двое. Я даже на работу еще не успел уйти. Показали бумагу. Все чин чином. А потом так дотошненько и аккуратненько начали квартиру прочесывать. Три часа трудились. Возьмут папку, полистают, закроют и на место поставят. Вон, даже убираться не надо, – усмехнулся он.

– Ну и нашли что-то?

– Я помог, – в его голосе прозвучала гордость.

– Ты!?

– Да я. Ну не прямо, конечно, а так, будто ненароком поинтересовался, будут ли они и в каве18 искать. Вот они в подвал и отправились. А так кто знает, может и не пошли бы.

Когда Арина с мужем приехали в Швейцарию, то первые годы они снимали квартиры в Женеве. Арину поразили подвалы женевских многоквартирных домов. Они были прекрасно оборудованы. Побеленные, чистые, светлые. Большую часть занимали гаражи. Были помещения, где находились стиральные и сушильные машины, которыми пользовались жители дома. Имелись комнаты, в которых хранились велосипеды и коляски. Стояли контейнеры, куда нужно было складывать журналы, газеты и прочую макулатуру. И наконец, значительная часть подвалов была разбита на отсеки, чаще всего отделенные друг от друга деревянными перегородками. Каждый такой отсек, своеобразная кладовка, принадлежал одной семье. Там же, в подвалах были даже туалеты. Входы в отсеки, где находились кавы, оборудованы металлическими дверями такой толщины, что открыть их Арине было не под силу. Эти двери всегда держали открытыми. Как-то в компании Арина пошутила насчет тупости швейцарцев, ставящих в подвалах туалеты и металлические сейфовые двери. Каково же было ее удивление, когда она узнала, что эти подвалы – бомбоубежища. На случай ядерной войны. И то, что в мирное время служило кладовками, во время войны должно было служить помещениями, где можно было бы прожить какое-то время.

Существовал закон, который обязывал строить такие бомбоубежища не только в многоквартирных домах, но даже и в частных. В чем Арина позже и убедилась, побывав в гараже швейцарских друзей, который был оборудован такой же сейфовой дверью. Система надежных кладовок, оборудованных в подвальных помещениях, существует и поныне.

– И что же они там нашли? – спросила Арина.

– Что надо, то и нашли, – резко ответил Николай.

– Послушайте, Николай, я не понимаю, почему вы так себя ведете? Вы что не хотите, чтобы я помогла вам?

– А чего нам помогать – нечего! И так все решится как надо. Чего вы тут все ходите и нос не в свои дела суете? – обрезал ее парень.

– Ваша мама просила меня …, – начала было Арина, но Николай не дал ей закончить.

– Не она вас просила, а эта ее знакомая, Моргунова. Такая же проныра, как вы. И вообще, кто вы такая, чтобы помочь. Что вы понимаете в таких делах?

– Кое-какой опыт расследований я имею. Несколько лет проработала в газете «Следопыт», – Арина надеялась произвести впечатление на парня, упомянув газету, пользовавшуюся известностью. Но эффект оказался противоположным.

– Ах так! – повысил голос Николай. – Так вы еще хотите в вашей газетенке нас грязью полить! Все, нечего вам здесь больше делать. Уходите немедленно!

– Хорошо, я уйду, – Арина поняла, что уговаривать его бесполезно. – Но передайте маме, чтобы она мне позвонила. И сами позвоните, если надумаете поговорить. Мне кажется, вы не понимаете, насколько все серьезно.

Николай не отвечал и не смотрел в ее сторону. Арина повернулась и пошла к выходу. Проходя мимо круглого столика, стоявшего в гостиной, она увидела несколько фотографий, стоявших на нем. Ее взгляд привлекла одна из них. На фотографии был изображен уже далеко немолодой, но удивительно интересный мужчина. Слегка вьющиеся светлые, уже седеющие волосы красиво обрамляли лицо, плавно переходя в небольшую, аккуратно подстриженную бородку. Изящной формы нос, крупные чувственные губы. Светлые глаза, близко посаженные друг к другу, были небольшими, но красивого разреза. Лишь очень крупный лоб вносил некоторый диссонанс в это, в общем, очень правильное лицо. И еще взгляд. К такому лицу подошел бы или надменный или жизнерадостный взгляд, а у мужчины он был странно напряженным и жестким.

– Это кто? Отец? – спросила она, оборачиваясь к Николаю.

– Да, – буркнул тот, взглянув на нее исподлобья.

«Как у отца, – подумала Арина. – Взгляд такой же недобрый. А вот красоты отцовской не досталось. В мать пошел».

Она вышла на улицу и еще раз набрала телефон Соколовой. Трубку опять никто не взял.

«Да, ничего у меня не получается. Дело с места не движется». Арина набрала телефон Веры.

– Привет! Ты как? – голос подруги звучал радостно и бодро.

– Я не очень. Может, встретимся ненадолго? Надо поговорить.

– А ты где?

– Я вышла от Васильцевых.

– Хорошо. У меня есть полчаса. Я сейчас в Интерконтинентале. Ты можешь сюда подъехать?

– Конечно.

– Все, встретимся в баре.

Отель Интерконтиненталь, где они договорились встретиться, находился почти на самой площади Наций,19 в пяти минутах езды от Пти-Саконе.

Через пятнадцать минут подруги уже сидели в баре на первом этаже отеля. По вечерам здесь бывало шумно и многолюдно, но в это время дня почти никого не было и можно было спокойно поговорить.

– Ничего не получается. Топчусь на одном месте. С Ритой разговаривать невозможно. А сын просто отбривает меня каждый раз, как только я приближаюсь к нему на расстояние вытянутой руки. И взгляд у него злой, как у отца. Волчонок какой-то, – пожаловалась Арина.

– Пожалуй, у него действительно есть что-то от волчонка. А вот отец – тот был матерый волк. Несмотря на свою ангельскую внешность.

– Да, я сегодня случайно увидела его фотографию. Он что, действительно был так хорош?

– Даже лучше. У него, подлеца, еще и была такая… Не знаю, что это. То ли харизма, как теперь говорят. То ли просто ты понимала, что перед тобой мужик, а не баба. Весь такой из себя изящно-блондинистый, но при этом чувствовалась хватка. Это, наверное, так безотказно и действовало на баб. Смесь ангела с чертом.

– А слухи о его победах не преувеличены?

– Думаю, нет дыма без огня. Рита, правда, чаще всего скрывала, что у них там происходило. А потом я и не лезла с вопросами – зачем мне это нужно? Но пару раз ее мать моей жаловалась, что зять, мол, совсем обнаглел, домой приходит бог знает когда, иногда и вообще дома не ночует, по выходным его тоже никогда не бывает. Мне мама говорила, что Фомина своего зятя иначе как Казановой не называла.

– Я, конечно, Васильцева совсем не знаю, но думаю, до Казановы ему далеко.

– Ты хочешь сказать, что у Васильцева было меньше женщин? Казанова ловелас и Васильцев такой же.

– Нет, я не в этом смысле. Казанова был необычным человеком, его образ опошлили, все свелось к победам над женщинами.

– Ты никак за Казанову обиделась? – удивилась Вера.

– Нет, конечно, но он был не так примитивен, как считают многие. Я тоже до недавнего времени так думала.

Арина не могла удержаться, чтобы не рассказать Вере о том, что не так давно узнала о Казанове.

Его мемуары считаются чуть ли не лучшими в этом жанре. Он блестяще повествует о странах, в которых побывал, о людях с которыми встречался, дает удивительно точный анализ событий, происходивших в это время. Его книга прекрасный путеводитель по эпохе, в которой он жил. А как он пишет о женщинах, которых действительно ценил! Было несколько, любовь к которым он пронес через всю жизнь. В общем, это была незаурядная личность во многих отношениях.

– А ты что, читала его мемуары?

– Нет, но Муратов в «Образах Италии» посвятил ему отдельную главу. Почитай, очень советую. Ты многое можешь оттуда почерпнуть.

– Но записки же об Италии, вот если бы он о Швейцарии писал…

– Ладно, ты у нас неуч, неучем и останешься! Я не помню, когда тебя с книгой в руках видела.

– Вот и неправда! – возмутилась Вера. – Все, что мне надо по работе, я читаю. А на остальное времени нет. На мне дом, работа, муж и дети. Это ты свою дочь за океан сбагрила и теперь тебе делать нечего, окромя как с книжечкой на балконе сидеть!

– Извини, я не хотела тебя обидеть. Давай лучше вернемся к нашим баранам, то бишь к Васильцевым. Хорошо? – Арина вопросительно посмотрела на подругу.

– Хорошо, вопрос закрыли, – примирительно ответила Вера. – А про Васильцевых что ты думаешь? Мог кто-то из них убить Андрея?

– Я не думаю, что Рита могла убить. Я тебе уже говорила после первой встречи. Пока прибавить нечего. А вот Николай… Здесь я не уверена, что все понимаю. Очень уж он озлоблен на отца. Ненависть из него так и прет. Он ее и не скрывает. Правда, зачем ему, если он виноват, надо напоказ ее выставлять? Даже мне. Нечего было ему высовываться со своей нелюбовью. Мог бы и потерпеть немного. Он же не дурак.

– Нет. Озлоблен – да, но ты же не думаешь, что он убил?

– В принципе мог. Причины для этого имеются, возможности тоже. Ты же сама сказала, что он в химической лаборатории работает. Я проверила: она как раз производила то лекарство, которое давали Васильцеву. Сейчас уже не производит, но он мог раньше им запастись. А о его свойствах он знал. Рита сама мне рассказала, что они вместе документальный фильм смотрели, где рассказывали о побочных действиях этого препарата на сердечников. К тому же у него не только патологическая ненависть к отцу, но и, на мой взгляд, не совсем адекватная любовь к матери.

– Ты уж скажешь тоже. Разве любовь к матери может быть неадекватной?

– Понимаешь, она у него несколько преувеличенная, истеричная. Для парня в таком возрасте не очень нормальная. Особенно ее проявление. Есть ребята, которые испытывают очень глубокое чувство к матери, но в этом возрасте они его не будут афишировать. Молодым людям свойственно скорее скрывать свои чувства, чем выставлять их напоказ. У него явно с психикой не все в порядке. Поэтому я не могу исключить полностью, что он не убивал. Но мне надо с ним хотя бы поговорить еще, а он не идет на контакт. Никак. Он возвел вокруг себя стену, которую я не могу преодолеть. Причем эта стена существует давно. Я думаю, он возвел ее, защищаясь от отца.

– И что ты думаешь делать? – спросила Вера.

– Попробую еще раз завтра с ним встретиться. Послушай, а ты знаешь такую Елену Соколову?

– Слышала, что-то, но не помню в какой связи.

– Говорят, она была любовницей Васильцева.

– А, конечно, поэтому мне ее имя и знакомо. Об этом вся Женева говорила. У них был бурный роман. И что удивительно, я слышу об этой связи уже года три. Для Васильцева это просто рекорд. Ты ее видела?

– Нет, звоню уже второй день, не могу дозвониться. Мне очень нужно с ней увидеться.

– Здесь я не могу тебе ничем помочь. Послушай, я понимаю, тебе сейчас некогда, но меня тоже подпирает. Я сейчас привезла с аэродрома Туманяна, главу турфирмы, с которой мы работаем в Москве. Я тебе о нем рассказывала.

– Может быть, и что?

– Он на неделю приехал, как раз планы согласовать на это лето. Ты сможешь мне подготовить что-нибудь к завтрашнему дню? Я хочу, чтобы мы завтра вечером у нас дома встретились. Я его пригласила, и ты должна подъехать. Где-то часам к восьми.

– Как? Ты хочешь уже завтра? Нет, это не реально.

– Послушай, мне же не нужны от тебя детали. Ты просто накидай предложение в общих чертах. Если идея ему понравится, мы потом уже будем готовить детальный план. Один вариант у нас уже был, помнишь – по ленинским местам. Ты только напиши конкретно, куда ехать, что там находится и сколько дней примерно надо на такую экскурсию. Ну и хорошо бы еще пару идей. Договорились? Все, мне пора бежать. Ты извини. Звони, если что. Лады? Да, книгу этого твоего Муратова в следующий раз захвати. Я ее все-таки прочитаю.

Вера убежала, а Арина осталась сидеть в баре, раздумывая, что делать. К Васильцевым опять идти было бесполезно. Она еще раз набрала телефон Соколовой. Безрезультатно. В этот момент мобильный в ее руках ожил. Звонил Александр Белов. Он уже освободился и находился совсем рядом, в ООН. Как договаривались накануне, Арина заехала за ним, и они отправились в Ассоциацию.

Ассоциация поддержки инновационных проектов находилась на территории ЦЕРНа в Мейеране. Безликий, холодный, застроенный многоэтажными блочными зданиями этот район напоминал ей московские новостройки семидесятых годов. В одной из таких новостроек, в Новых Черемушках, и прошли ее детство и юность.

Здание ассоциации располагалось в небольшом доме. Арина попросила Александра, часто бывавшего здесь, познакомить ее с коллегами Васильцева, особенно с теми, кто хорошо знал его. Они зашли в небольшой кабинет, находившийся на первом этаже. Александр представил ей невысокого плотного мужчину в очках с весьма невыразительным лицом и неопределенного возраста. Георгий Сергеевич Найденов был подчиненным Васильцева и работал с ним последние годы. Как и Васильцев, был физиком и раньше работал в ЦЕРНе. Они договорились, что Александр займется своими делами и зайдет за ней через часок.

Разговор с Найденовым не клеился. Когда Арина задавала ему вопросы, он отвечал очень неохотно и однозначно: «да», «нет». Арина пыталась понять, чем занимался их отдел. Найденов говорил весьма расплывчато, объясняя это тем, что Васильцев посвящал его далеко не во все. Он помогал ему лишь в одной конкретной области. К ним из ЦЕРНа поступала информация обо всех происходивших там экспериментах, опытах и исследованиях. На базе многих из них разрабатывались новые технологии. А новые технологии – это часто и новые изобретения. Они проверяли информацию и если убеждались, что данное изобретение еще не было зарегистрировано, то давали заключение об этом. Что открывало возможность оформить патент во Всемирной организации интеллектуальной собственности, находящейся здесь же, в Женеве. А это, в свою очередь, потенциально давало возможность заработать немалые деньги.

– Георгий Сергеевич, у вас была постоянная работа? – спросила Арина. – Ведь не каждый день что-то изобретают?

– Да вы хоть понимаете, что такое сейчас происходит в ЦЕРНе! – неожиданно возмутился Найденов.

– Слышала, – ответила Арина, – там происходят эксперименты на коллайдере.

– А что такое коллайдер вы знаете? – не унимался Найденов.

– Очень приблизительно. Это вроде бы крупнейший в мире ускоритель элементарных частиц.

– Не вроде бы, а крупнейший, – было видно, что Найденов постарался взять себя в руки и уже более спокойным тоном начал объяснять Арине детали происходящего.

Самый крупный в мире ускоритель элементарных частиц находится на границе Швейцарии и Франции, на глубине примерно ста метров. Запуск коллайдера – это огромный шаг в области физики элементарных частиц и атомного ядра. Пучки протонов огромной интенсивности прошли по гигантскому 27-километровому подземному кольцу. Столкновения протонов на скоростях, близких к скорости света позволили достигнуть температуры более полутора триллионов градусов. Такие температуры существовали лишь в самом начале Вселенной. Надеются, что в ходе эксперимента удастся воссоздать те условия, которые существовали во время «Большого взрыва», в результате которого, как считают многие ученые, более тринадцати миллиардов лет назад и возникла наша Вселенная.

Найденов говорил размеренно, будто читал лекцию. Было очевидно, что все это он рассказывает уже не в первый раз. А может и действительно читал лекции на эту тему. Арина пыталась сосредоточиться, но его голос убаюкивал.

К тому же он, видимо, забыл, что перед ним находится человек, весьма далекий от точных наук. Постепенно его речь обрастала все менее и менее понятными Арине терминами и понятиями: пучок протонов, фундаментальные частицы Топ-кварков, столкновение ядер атомов свинца, теория «суперсимметрии» и все в таком же духе.

Наконец, он замолчал.

– Георгий Сергеевич, теперь я понимаю, что это грандиозный проект, – это было, пожалуй, единственное, что Арина действительно поняла. – А правда ли, что многие опасались запуска коллайдера?

– Да, были такие люди, – не очень охотно ответил Найденов. – Группа ученых даже направила жалобу в Европейский суд по правам человека.

– В Страсбург? – удивилась Арина.

– Да.

– И чего же они боялись?

– Они утверждали, что в результате эксперимента могут образоваться микроскопические «черные дыры». Пророчили мировой катаклизм. Но, как видите, никакого конца света не произошло, – с усмешкой добавил Найденов.

– А… теперь вспоминаю, – рассмеялась Арина. – Какая-то певица даже пела про конец света. Моя дочь мне давала слушать что-то маловразумительное, – это было, наверное, перед первым испытанием.

– Да, Кейт Маколпин распевала, что «нас всех бабахнет по башке». Или что-то в этом духе, – впервые за все время разговора улыбнулся Найденов. – Малоизвестная певичка сделала себе имя на коллайдере.

– Георгий Сергеевич, последний вопрос, а то я вам уже надоела основательно, – Арина увидела, что Найденов посмотрел на часы. – Я теперь понимаю, что задала вам вначале глупый вопрос насчет изобретений. Наверное, их было сделано немало?

– А вот на этот вопрос многие хотели бы знать ответ. Безусловно, были. Но до тех пор, пока они не запатентованы, они не подлежат обсуждению. Надеюсь, вы понимаете, что многие дорого бы дали за то, чтобы узнать, создана ли в результате эксперимента машина времени, – улыбнулся Найденов.

– Машина времени? Вы шутите?

– Да, это, конечно, шутка, но не совсем, – Найденов был явно доволен реакцией Арины. – Два наших физика предсказывали, что в результате эксперимента будет открыта возможность реального перемещения во времени. Я избавлю вас от объяснения их гипотезы, но она была довольно серьезно обоснована.

– Была? – опять переспросила Арина. – Значит, гипотеза не оправдалась?

– Во всяком случае, Дэвид Дойч шляпу еще не съел. – Из чего вы можете заключить, что пока не оправдалась, – хихикнул Найденов.

– Дэвид Дойч – это ученый из Оксфорда, – объяснил вошедший в это время в кабинет Александр. Он пообещал съесть свою шляпу, если во время испытаний будет изобретена машина времени, Я вижу, вы тут прошли полный курс по истории БАКа.