Гештальт-терапия, фокусированная на эмоциях. Учебное пособие

– Анализ прерываний (защитных механизмов). Этот шаг обычно самый сложный и самый длительный, именно он не дает нам возможность называть ИКГТ краткосрочным методом, вместо этого используя понятие «интенсивный», так как на анализ прерываний может уходить порой очень длительное время в зависимости от сложности психических защит и их проявленности, а также в зависимости от квалификации терапевта. При этом сам этап включает два подэтапа: во-первых, вам необходимо продиагностировать конкретную защитную (то есть увидеть ее), и для этого мы используем различные источники информации в рамках диагностического интервью, а, во-вторых, преодолеть ее, и для этого мы используем различные варианты техник по работе с защитами. Под защитами мы подразумеваем именно механизмы прерывания контакта, принятые в гештальт-терапии, однако вы вполне можете опираться и на любые другие классификации, сам протокол от этого принципиально не изменится.

Пример. К нам приходит клиент, который жалуется на предстоящий развод с женой, и на отсутствие понимание его причин. Он хотел бы восстановить отношения с женой, но не понимает в чем причина проблемы. Клиент крайне говорлив, и любит показать свой интеллект, отходя в сторону от темы. Когда мы пытаемся конкретизировать какие-либо конфликтные ситуации между ним и его женой, он также уходит в сторону, ссылаясь на то, что у них «все хорошо». Мы все больше замечаем, что клиент склонен сразу уходить от тем, затрагивающих эмоциональное содержание. Постепенно изучая его случай, мы видим, что клиент общается со своей женой примерно также как и с нами, т.е. уходит от любых конфликтов с ней, в результате чего их семейные проблемы лишь накапливаются и не решаются. Таким образом мы выстраиваем гипотезу, состоящую в том, что клиент использует механизм дефлексии (уход), который он отыгрывает в том числе и с нами и который мешает ему как напрямую решать проблемы с женой, так и работать эффективно непосредственно на консультации.

– Анализ эмоции. Любой защитный механизм включается при встрече клиента с дискомфортным для него опытом. Наша задача в случае обнаружения защиты прервать ее защитное действие и таким образом встретиться с эмоциональным содержанием, которое в дальнейшем нам может указать, как на смысл и значение ситуации, так и на базовый внутренний конфликт. Для этого мы используем различные способы блокировки прерывания, в том числе и прямую конфронтацию, однако весь список техник мы будем рассматривать позже.

Пример. Мы заметили, что клиент постоянно говорит, пытаясь уйти от главной темы и от того, что его волнует на самом деле. Мы отмечаем это, делая прямую конфронтацию («я заметил, что каждый раз, когда мы касаемся вопроса конфликтов с женой, ты меняешь тему» или «я заметил, что ты очень много говоришь не то теме, помогает ли тебе это?»). В данном случае мы делаем лишь предположение на основе нашей гипотезы, которое клиент может как подтвердить, так и опровергнуть (вполне возможно, что мы определили механизм защиты неправильно, и клиент говорит о том, что ему действительно важно, о чем он прямо нам и заявит). Все же в большинстве случае клиенты соглашаются с наблюдением, если оно верное. Отсюда мы можем предложить сделать еще один шаг и так или иначе остановить прерывание, например мы можем предложить клиенту помолчать буквально пару минут. Так как для клиентов с дефлексией молчание в присутствии другого обычно невыносимо, мы можем отметить его дискомфорт и спросить, что он чувствует. Ответ здесь может быть абсолютно разным, как мы уже говорили, в ИКГТ не постулируется детерминированных связей, так что клиент может сказать нам, что ощущает тревогу и страх перед нами, когда мы молчим, а может сказать, что почувствовал одиночество.

– Анализ конфликта. От эмоции мы можем переходить к анализу конфликта, результатом которого должен стать ответ на вопрос «А почему ты это чувствуешь?». Проще говоря, когда мы определили эмоцию клиента, стоящую за его прерыванием, мы пытаемся понять с чем она связана и в каком контексте проявляется. Для этого у нас есть несколько различных путей, которые также мы позже будем рассматривать в рамках диагностического интервью. Этих путей три: анализ контакта «здесь и сейчас»; анализ контекста; анализ автобиографического конфликта «там и тогда». Если мы используем анализ контакта, то мы задаем клиенту прямые о вопросы о том, что прямо здесь и сейчас во время сессии заставляет его испытывать те или иные чувства. Например, клиент может ответить, что он волнуется по поводу того, как терапевт его оценит и именно поэтому начинает так много говорить или что молчание создает у него ощущение отстранения от терапевта, или что при молчании он ощущает какую-то смутную угрозу. Чаще всего в ИКГТ мы совмещаем анализ контакта с техникой аффективного моста и возрастной регрессией (это может проходить в формализованном ключе, когда мы применяем полный протокол регрессивной гипнотерапии или какого-то другого метода работы с травмой, так и с помощью обычных вопросов о прошлом). В частности, мы можем спросить о том, где данное чувство проявлялось у человека раннее. Клиент может нам ответить, что, когда его пьяный отец приходил домой, ему важно было отвлечь его разговорами, чтобы он не бил мать, и именно поэтому он испытывает тревогу, или он может просто припомнить ситуацию, когда его оставили одного и он чувствовал одиночество, а возможность говорить с кем-то позволяет ему «быть неодиноким». Наконец, мы можем использовать анализ контекста и узнать, где еще в жизни клиента встречается подобное чувство, на что он может, например ответить «такое же одиночество как с тобой я ощущаю и с женой». В результате у нас начинает вырисовываться схема функционирования клиента по шаблону «ситуация – чувство – способ избегания».

Пример. Мы предложили клиенту помолчать пару минут и отметить, что он при этом чувствует. Клиент сообщил нам, что ощущает страх. Далее терапевт предлагает ему припомнить события, связанные с этим страхом, и клиент рассказывает нам про то, как ему приходилось успокаивать пьяного отца, когда тот грозился расправой. В результате мы обозначаем схему: «в ситуации общения с другим человеком клиент проецирует на него образ отца – это вызывает чувство страха – от которого он стремиться убежать с помощью забалтывания (дефлексии), при этом напрямую не решая конкретный конфликт».

– Поиск способа реализации потребности. После определения содержания конфликта нам необходимо найти способ его разрешения в двух аспектов: во-первых, разрешить конфликт, связанный с прерванной потребностью; во-вторых, найти адекватный способ реализации текущей потребности клиента. Для разрешения застарелых конфликтов существует огромное количество способов, причем как краткосрочных, так и долгосрочных. Например, в случае страха клиента перед отцом, мы можем использовать метод рескриптинга и трансформировать детскую ситуацию таким образом, чтобы он был способен защитить себя (например, мы можем «пригласить» в воспоминание уже взрослого клиента, который мог бы защитить ребенка). Однако, надо понимать, что все краткосрочные методы рассчитаны в больше степени на быструю эмоциональную разрядку, нежели на переформирование мышления и поведения. В ряде случаев могут потребоваться долгосрочные методы, такие как репарентинг, когда терапевт в течении большого количества сеансов демонстрирует клиенту, что с ним безопасно и что он относится к клиенту по-другому, нежели так, как относились к нему его родители. После того как застарелый конфликт разрешен, мы ищем новые способы справляться с актуальным жизненным конфликтом, в рамках чего нам помогают техники экспозиции, эксперимента, а также коучинга и ОРКТ (для поиска новых решений и подкрепления результатов). Чаще всего новые способы мы изначально отрабатываем в ролевой игре в контакте с клиентом, чтобы уже затем он мог перенести эти способы в жизнь.

Пример. Мы узнали, что наш клиент нас боится. Мы конкретизируем его страх: «А что самого страшного я могу сделать или что может самого страшного произойти в моем кабинете?» (это лишь примерная форма вопроса, которая может вызвать рациональное сопротивление в виде ответа «ничего», поэтому, если мы видим неадекватные эмоциональные реакции проще анализировать их через прошлое, однако, если реакция более приближена к реальности (например, клиент чувствует одиночество, из-за того, что у нас заканчивается время сессии, и он скоро останется один) имеет смысл делать упор именно на «здесь и сейчас»). Клиент может нам отвечает, что просто чувствует угрозу, исходящую от нас. Тогда мы предлагаем ему припомнить ситуации, где он ощущал тоже самое, в результате чего тот вспоминает ситуацию с отцом, в которой он помимо страха перед ним чувствовал и гнев. Мы предлагаем ему выразить гнев в сторону отца, в результате чего клиент успокаивается. Отсюда мы снова возвращаемся в здесь и сейчас и предлагаем клиенту оценить, насколько текущая ситуация похожа на ситуацию с отцом (делаем мост между «там и тогда» и «здесь и сейчас»). Клиент нам говорит, что его опасения были глупостью, и что на самом деле терапевт – это не его отец. Это важный этап осознания, однако сам факт осознания и разрешения автобиографического конфликта совершенно не предполагает, что клиент хоть сколько-нибудь изменит свои реакции. В этом смысле мы предлагаем ему поискать новые, более приемлемые способы реагирования. Например, мы можем предложить ему что-то напрямую у нас попросить (если это клиент, который чувствует одиночество, то он бы мог попросить побыть с ним еще немного) или высказать нам прямо то, что он чувствует. В данном случае, так как ситуация с отцом была сопряжена с агрессией, велика вероятность, что и к терапевту он чувствует не только страх, но и агрессию. Предложение выразить агрессию приводит к тому, что он высказывает нам свое недовольство считая, что мы не всегда всерьез воспринимаем то, что он говорит (здесь совершенно не важно действительно ли это так или нет, важно то, что клиент смог напрямую озвучить то, что его волнует). После разрешения этой ситуации, мы предлагаем клиенту перенести новый навык в его жизнь и посмотреть, что может измениться там. Например, клиент может разрешить себе напрямую высказать жене то, что думает, т.е., по сути, вступить с ней в конфликт, которого раньше избегал.

На простом решении все не заканчивается, так как мы совместно с клиентом будем перебирать варианты реагирования наиболее уместные конкретно для него («а что бы конкретно ты сказал?», «а как тебе откликается такой вариант?», «хотел бы ты добавить еще что-то?», «а можешь придумать еще пять вариантов реагирования?» и т.д.). Все возможные варианты реального поведения индивид оценивает на внутреннее соответствие, т.е. на то насколько данный вариант приемлем конкретно для него. Это принципиальное отличие гештальт-терапии от когнитивно-поведенческой терапии, где часто предлагаются готовые схемы и формы реагирования, которые могут и не подходить клиенту. В нашем случае мы предлагаем клиенту самому разрабатывать и выбирать варианты действий (хотя, конечно, можем делать и свои предложения).

Работа в рамках дальнейших сеансов будет состоять в том, чтобы оценивать реализацию нового поведения между сеансами, убирать эмоциональные препятствия на пути их реализации в соответствии с вышеописанным протоколом, корректировать способы реагирования человека в направлении большего внутреннего соответствия. Например, если клиент рассказывает нам о том, что он поговорил с женой, но это вызвало у него сильное чувство вины, мы будем работать с этим чувством по протоколу, но он также может решить, что ему неинтересно в принципе говорить с женой и что он сам не разводится с ней только из-за детей, и тогда мы можем найти какие-то более оптимальные варианты реагирования в рамках развода.

Каждая сессия заканчивается определенным домашним заданием. В нашем случае домашние задания не имеют каких-то особых ухищрений, а состоят просто на просто в проверке результатов, полученных на сессии и в планирование нового поведения, способного подвести человека к решению проблемы.

В заключении данной главы нам бы хотелось еще раз обозначить место ИКДП среди других направлений психотерапии, а также ее преимущества по отношению к ним (о рассмотрении недостатков наверняка позаботятся другие авторы).

Краткосрочные и формализованные методы психотерапии. Большинство краткосрочных методов, таких как ДПДГ, регрессивная гипнотерапия, IFS, семейные расстановки и т.д., а также формализованные методы, такие как КПТ, как правило игнорируют работу с защитными механизмами клиента в пользу прямой работы с симптомом, воспринимая защиты как повод для отказа в терапии из-за «безответственности пациента». Например, во время сеанса регрессивной гипнотерапии клиент может резко выходить из гипноза при соприкосновении со значимой травмой или при самом процессе наведения, с позиции гипнотерапевта это будет рассматриваться как «негипнабельность» субъекта или его нежелание работать. Или клиент может жаловаться на неспособность обозначить собственное чувство, что является принципиальным условием в работе в рамках подобных методов. При предъявлении проблемой ситуации, клиент также может отрицать наличие чувствительности, результат все тот же – отказ в терапии со ссылкой на сопротивление клиента или отсутствие проблемы. Тоже самое касается и различных «абстрактных запросов» (поиски смысла жизни, экзистенциальные кризисы), которые часто не берутся в работу в краткосрочных методах.

С другой стороны, формализованные долгосрочные методы типа КПТ, также не рассматривают вопросы контакта и защит: если клиент не выполняет задания, то ему отказывают в терапии в виду «нежелания работать над проблемой». Дело здесь в том, что иногда «нежелание работать на проблемой» и является самой проблемой, заложенной в структуре характера индивида, и именно с ней и нужно работать, в то время как клиент получает отказ.

Тем самым мы не хотим принизить заслуги различных методов, более того в них обычно бывает достаточно много инструментов для преодоления того самого сопротивления, например в регрессивной гипнотерапии часто предлагают различные варианты интенсивной экспозиции, чтобы получить прямой доступ к чувству или в КПТ само сопротивление можно рассмотреть в контексте мыслей и искажений по поводу терапии. Однако, этого, к сожалению, не всегда бывает достаточно, потому что подобные методы ссылаются все также на очевидный симптом и редко обращаются к «неочевидному», например к тому, что индивид может намеренно не выполнять задания, чтобы затянуть терапию, и чтобы продлить общение со своим психологом, поскольку не готов к расставанию с ним и боится чувства одиночества. И подобные скрытые запросы могут быть крайне далеки от тех, которые клиент заявляет открыто и могут даже входить с ними в противоречие, что у нетренированного в глубинной терапии человека создаст не стремление преодолевать сопротивление, а мнение о том, что у клиента запрос отсутствует. В случае же ИКГТ мы обращаем внимание именно на контакт с индивидом и стараемся оценить защиты и прерывания, если у нас нет прямого доступа к чувствам, что намного расширяет спектр возможностей по применению в том числе и вышеописанных методов.

Долгосрочные глубинные методы. Долгосрочные глубинные методы, такие как классический гештальт, психоанализ, экзистенциальная терапия страдают противоположными недостатками: низкой интенсивностью, нежеланием работать с симптомом, затянутостью терапии. Большая часть работы в этих направлениях проходят с низкой степенью эмоциональной интенсивности, что снижает скорость и качество научения (доказанный факт состоит в том, что мы учимся быстрее при наличии ярких эмоций14 (интересно, что эмоциональное переживание в терапии должно достигать 60—70% от исходной интенсивности15), а также, что переучивание происходит быстрее в схожих ситуациях, а в терапии мы воссоздаем ситуацию именно через эмоции16). В итоге терапия часто бессмысленно растягивается на долгие месяцы и годы. Как мы уже сказали, мы не ориентированы на какие-либо конкретные сроки терапии, то, что нас отличает – это прицельная работа с эмоциями и поведением после преодоления защит.

Далее мы уже будем подробно рассматривать каждый из пунктов нашего протокола.

РАЗДЕЛ 2. МЕХАНИЗМЫ ПРЕРЫВАНИЯ КОНТАКТА

ОБЩАЯ ИНФОРМАЦИЯ О МЕХАНИЗМАХ ПРЕРЫВАНИЯ КОНТАКТА

Наш подход можно также обозначить, как гештальт-терапия, ориентированная на прерывания, так как во главу угла мы ставим именно их. И, действительно, классический гештальт включает в себя разнообразные возможные стратегии работы, такие как стратегия ориентации на диалог17, техническая стратегия18 и, в конце концов, стратегия, ориентированная на работу с защитными механизмами. В общей модели когнитивной гештальт-терапии мы также используем все три стратегии, однако в ИКГТ нашей основной целью являются именно защитные механизмы, так как диалоговая стратегия не подходит для краткосрочной терапии в принципе, а стратегия ориентации на техники будет сталкиваться с теми же проблемами, с какими сталкиваются краткосрочные и формализованные методы, описанные в предыдущей главе. Таким образом обсудим механизмы прерывания более подробно.

Механизмы прерывания контакта (механизмы защиты психики) – это ригидный, фиксированный и систематически применяемый способ функционирования человека, в результате которого нарушается его естественный процесс адаптации к внешней среде и реализации его потребностей, что выражается в конкретном симптоме (в рамках гештальт-терапевтической парадигмы, а не общемедицинской). На сегодняшний день механизмы прерываний можно рассматривать не просто как умозрительную модель гештальт-терапевтов, но и как реальный физиологический феномен, который мы можем наблюдать с помощью ЭЭГ19

Вы могли заметить, что мы используем термины «механизмы прерывания контакта» и «защитные механизмы» как синонимы. И в случае ИКГП – это действительно равнозначные понятия, чего нельзя сказать об общей модели когнитивной гештальт-терапии. И мы поясним почему это именно так, ведь подобное отождествление может вызвать критику у некоторых представителей гештальт-терапии.

На самом деле для нас различия в данных терминах определяются позицией, с которой мы смотрим на сам механизм. Так, если мы рассматриваем тот или иной механизм именно в контексте его ухода от актуальной потребности и адаптации к среде, то тогда это будет механизм прерывания. Но, когда мы рассматриваем причины того или иного механизма и то, почему он возникает, то мы уже говорим о нем, как о механизме защиты психики.

Пример. Индивид боится выразить свое недовольство группе во время групповой терапии, хотя это вполне дозволяется и даже помогло бы его взаимодействию с другими участниками. Данный механизм называется ретрофлексией, а состоит он в том, что человек тормозит появившийся у него импульс, таким образом нарушая контакт со средой (не высказываясь на группе). В этом смысле мы говорим об ретрофлексии как о механизме прерывания контакта. Однако, в тоже время мы понимаем, что данный человек тормозит свой импульс по определенным причинам, например он боится, что ему ответят агрессивно или что его оценят как глупого, что скорее всего связано с особенностями его детского развития, когда ему прививали подобные установки. И здесь, так как мы в первую очередь говорим о том, что индивид пытается с помощью ретрофлексии убежать от неприятного для него опыта, мы уже рассматриваем ее как механизм защиты психики.

Опять же такая схема будет верна именно для ИКГТ, поскольку данный метод нацелен на работу с внутренним конфликтом, однако в реальности возможны и другие вариации. Например, большой шизофренией видит галлюцинации, это нарушает его контакт с реальностью (т.е. проекция выступает как механизм прерывания), но говорить о том, что это с ним происходит из-за попытки избежать негативных эмоций было бы ошибкой, так как его проблема обусловлена особенностями работы его мозга, т.е. мы не можем здесь говорить о проекции как о механизме защиты психики.

Также важно рассмотреть каким образом защитные механизмы предстают перед нами в процессе терапии.

– Защитный механизм как симптом. Иногда клиенты приходят с запросом, напрямую ассоциированным с их симптомом. Это самый простой вариант, который позволяет нам сразу работать с заявленной проблемой. Например, клиент может прийти с запросом о прокрастинации, а при обсуждении оказывается, что он склонен откладывать не только те дела, о которых заявил, но и многие решения в своей жизни, а также мы могли отметить, что он несколько раз отложил психотерапевтическую сессию. В целом здесь нет сомнений, что его основной механизм защиты – это дефлексия (уход от конфликтной ситуации).

– Защитный механизм как отношение к симптому. В ряде случаев защитный механизм является реакцией на тот или иной факт в жизни субъекта. И тогда у нас появляется два слоя эмоционального содержания: с одной стороны, эмоция, проявляемая в запросе (она обычно адекватная), а, с другой стороны, эмоция по отношению к запросу (она обычно неадекватная). В такой ситуации будет ошибкой работать напрямую с запросом клиента (скорее всего, такая работа просто ни к чему не приведет, так как к определенной реакции человека побуждают вполне понятные жизненные обстоятельства). Например, клиент жалуется на усталость от переработок и повышенный стресс (адекватная реакция на переработку) и требует у нас набора техник для улучшения его состояния, когда же мы предлагаем ему просто отдохнуть, он пропускает наши слова мимо ушей, просто отказываясь от терапии. Это механизм эготизма, который вызван возможным разочарованием человека в себе при отказе от работы и признании того, что он не справляется. Или мужчина может в качестве запроса предъявить то, что его жена работает по ночам и просит нас отговорить ее от «ночных похождений». Здесь также проблема кроется не в жене, а в интроекциях мужчины, который с детства для себя уяснил то, что работать должен только муж, а жена не должна и шагу ступить из дома, а также в его проекции собственной матери на жену.

– Защитный механизм как способ прерывания контакта. Наконец, и это самый сложный вариант, мы можем встретить защитный механизм как способ прерывания контакта непосредственно с нами в терапии в контексте «здесь и сейчас». Например, клиент может злиться на нас, когда мы задаем ему прямые вопросы, потому что он проецирует на терапевта образ отца. Или клиент может восхищаться нами, постоянно просить советов и с помощью них даже достигать определенных успехов в своей жизни, при этом в момент любого своего решения, приходя к нам за новыми советами. Это уже механизм интроекции, который позволяет клиенту не брать на себя ответственность за свою жизнь. Клиент также может пытаться угодить нам (профлексия) или, наоборот, закрываться от нас (ретрофлексия).

Как вы понимаете, все эти случаи принципиально различаются и требуют абсолютно разного акцента внимания и подхода. В частности, мы всегда должны выбирать работать ли нам напрямую с симптомом или все же обратиться к защитам клиента, что может в том числе и вызвать его негодование. С другой стороны, мы всегда должны задавать себе вопрос, а нужно ли нам сразу конфронтировать и раскрывать защиту, если мы ее заметили или можно подождать, чтобы не травмировать клиента и сохранить его приверженность терапии, а возможно даже и воспользоваться данной защитой в течении определенного времени, так как именно за счет нее клиент достигает результатов.

ЦИКЛ КОНТАКТА

Рассматривать прерывания цикла контакта невозможно без изучения самого процесса контакта, поэтому в данной главе мы остановимся именно на нем.

Цикл контакта – это модель, описывающая поэтапный процесс реализации наших потребностей в контакте со средой. Данный процесс по-разному воспринимается разными авторами в области гештальт-терапии, в зависимости от целей, задач и особенностей их собственного подхода. Такие описания достаточно субъективны, однако они вполне соответствуют и модели нашего функционирования, предлагаемой в физиологии.

Действительно, описание нашей деятельности в соответствии с этапами: мотивационного возбуждения; ориентировочной реакции; образования условного рефлекса; реализации поведения; разрядки и подкрепления будет целиком и полностью отражать и гештальт-терапевтический подход20. Нам кажется важным упоминание не только психологических, но и физиологических основ гештальт-терапии, так как среди людей достаточно популярно убеждение о ненаучности гештальт-терапии по сравнению с той же когнитивно-поведенческой терапии, в то время как гештальт-терапия в своем основании опирается на общепринятую и научную модель физиологии (теорию функциональных систем), чего нельзя сказать о КПТ, большая теоретическая часть которой не имеет доказательных оснований.