Лето, бывший, я

Нагло инспектирует грудь, талию, коленки и пальцы ног, будто у него в голове встроен датчик, сообщающий: двойка, пятьдесят пять, стройные, длинные, розовый маникюр… Перекатываюсь с пяток на мыски и обратно.

Когда возвращается к лицу, привычным жестом убирает светлую чёлку и его яркие голубые, почти синие глаза встречаются с моими темно-карими. Что там было про неловкие паузы? Не бояться? Окей, улыбаясь, завожу руки за спину и складываю пальцы в замок. Так и играем в гляделки, пока он не вскидывает свои густые брови в немом вопросе, зачем я здесь.

Мой выход. Пульс сходит с ума, но не подаю виду.

– Привет, я тебя узнала, ты играешь в “Фомальгауте”, – выпаливаю скороговоркой, – я Лиза с пятого этажа, пришла познакомиться… – и зачем-то добавляю, – …по-соседски.

Под пристальным вниманием чувствую себя ребенком на табуреточке, рассказывающим стих. Надо признать – этап презентации оказался самым непродуманным. Теперь я не сексуальная кошка, а соседка с пятого этажа. Пардон, соседка-сталкер с пятого этажа. Отлично познакомились, да.

Улыбка становится шире.

– Алексей, – протягивает ладонь, в которой моя утопает при пожатии, – рад знакомству.

Вручает жёлто-чёрный скотч со словами:

– Хорошо, что пришла, помогай.

С воодушевлением встречаю возможность заняться чем-нибудь вместе, и мы крест-накрест обклеиваем дверь. Иногда наши пальцы встречаются. Лешкины – ровные, длинные, в серебряных кольцах и мои – очень маленькие на фоне его. Это невероятно волнует. Сердце упало куда-то вниз и активно пульсирует. Он ведь нарочно!

– Место преступления? – шучу, разглаживая ленту, чтобы легла без складочек.

– Ага, – с усмешкой, – на сексуальной почве.

Сверху клеит несколько предостерегающих знаков: “Высокое напряжение” с молнией, жёлтый треугольник “Радиация” и перечёркнутая цифра восемнадцать в красном круге.

Любуемся результатами работы. Тут Лёша неожиданно поворачивается, и прищурившись предлагает:

– Может, зайдёшь на чай? … По-соседски.

Что, так сразу? В его глазах черти на марше. Зависаю буквально на секунды в поисках правильного решения.

Ещё раз окидывает меня взглядом с ног до головы и легонько щёлкает по кончику носа.

– Издали вроде была сова, а ты совёнок, – я правда выгляжу младше своего возраста. – Рано тебе ещё за белым кроликом, совёнок, – сказал он, постукивая по наклейке на двери.

– Мне есть восемнадцать! – возражаю, наверное, слишком поспешно. Едва не притопнув для убедительности.

Тёплая, но всё-таки снисходительная улыбка в ответ.

– Приходи, когда будет девятнадцать.

И, дёрнув за локон, скрывается в недрах квартиры, положив начало самому сложному году в моей жизни.

Глава 4

Наше время. Май

Выскальзываю из объятий спящего Карла, накидываю что-то лёгкое и спускаюсь, сжимая в руке телефон. Сна ни в одном глазу, хотя этот день измотал по полной программе.

Снимаю блокировку экрана и долго рассматриваю значки соцсетей. Ждала этого момента с той минуты, когда, прощаясь, Нечаев со странной интонацией в голосе произнёс:

– Ты изменилась, Сова.

Он тоже.

Но я знаю, сколько сил стоили мне мои изменения, а сколько ему стоили его? Семь лет – большой срок. Не только для того, чтобы обрасти “мясом” – стать шире в плечах, мощнее и, кажется, даже выше. Изменить стиль в одежде, причёску, стать спокойнее и увереннее, возмужать. Приобрести манеры серьёзного человека, для которого дело важнее эмоций.

Я не увидела облегчения на его лице, когда мы вернулись с веранды. Нет. Он как будто записал последствия нашего бурного прошлого в колонку “Риски” и в любой момент готов с этим работать. Больше не возражал, когда Карл ещё несколько раз поднимал тему моей стажировки. Он принял.

А я приняла?

Если сейчас упрусь рогом, то мне никто не откажет перенести стажировку в другой филиал. Только после свадьбы мы всё равно останемся жить в России. Пусть всего на пару лет, но их я проведу в офисе с Алексеем. От этой мысли сосёт под ложечкой, и колкие мурашки болезненной волной сбегают по плечам, заставляя зябко поёжиться.

Шумно выдыхаю и откладываю телефон. Это рефлекс, выработанный годами – не смотреть, не знать, не вспоминать. Не подпитывать источник боли, пока он не иссякнет, не высохнет окончательно. Так и вышло. Я умею добиваться своего. Так, какого же чёрта, Нечаев снова появился на горизонте.

Чувствую, как завожусь. Выхожу на кухню, щедро лью сливки в сотейник и, немного подумав, разбавляю молоком. Ложку какао туда же и молотый кофе. Когда закипит – сахар, ваниль и корицу. Моё нехитрое успокоительное. В особых случаях можно добавить печенье. Достаю коробку имбирного в шоколаде.

Искоса поглядывая на телефон, пью ароматный напиток богов и оскверняю диван крошками. Дзена, видимо, не дождусь. Тревога и волнение не покидают, как бы я себе не напоминала, что у нас давно разные жизни, мы другие люди и та моя влюблённость – всего лишь один эпизод из многих, который поблёкнет со временем. Коробка “Невозможное” так лихо и так внезапно открылась, что до сих пор не приду в себя. Не помогло даже нежное окончание вечера вместе с Карлом.

Беру телефон, открываю соцсеть и вбиваю “Алексей Нечаев” в строку поиска. Он был без кольца, но я готова увидеть его семейные фото женой и, возможно, с ребёнком. Или с детьми. Хотя Лёшка совсем не похож на многодетного отца. Но, кто знает, семь лет – большой срок. Иногда достаточный, чтобы превратить отвязного рокера-балбеса в примерного семьянина.

Бегло осматриваю сетку последних фотографий и понимаю, что Лёша не женат. Сейчас. За последний год совсем немного изображений – кадры с официальных мероприятий и из отпусков. На первых он каждый раз с новой спутницей, а на вторых – рядом с ним несколько постоянных друзей и их семьи. Почти нет постановочных фотографий, а на тех, что есть, он покупает тебя с потрохами своей искренностью.

Хочу рассмотреть женщин, но они все будто на одно лицо. Безусловно красивые. Брюнетки, блондинки, высокие, низкие, с формами и тростинки. Тебе что, вообще всё равно, с кем быть, Нечаев? Как в старые времена, когда после концерта он обнимал первую, что стояла у гримёрки, и со словами: “Ко мне или к тебе”, – скрывался с ней из виду.

Ему очень идёт деловой стиль. Чётко очерченный подбородок, который сводил меня с ума, теперь всегда гладко выбрит, а бардак на блондинистой голове аккуратно зачёсан назад, хотя упрямую чёлку широкая ладонь иногда выпускает на волю. Выступления, рукопожатия, официальная улыбка, подписи на контрактах с не последними фирмами в отрасли. Всё это его. Иногда, когда улыбается одними глазами, кажется, что он абсолютно удовлетворен происходящим в жизни.

Картинки быстро мелькают, смазываясь в пёструю ленту, изредка замирая то на ярком фото с бирюзовой водой, сочными зелёными пальмами и коктейлем в загоревшей руке, то, наоборот, на панораме обледеневшего водопада в горах, где на их фоне суперзамерзший, но супердовольный человек в парке с меховым капюшоном ловит снежинки ртом.

Дальше листаю – четыре, три года назад. Узнаю знакомые места в европейских столицах. Ты ведь там был не один, иначе кто тебя фотографирует? Мне любопытно увидеть её, девушку, в которую он так безоглядно тогда влюбился.

– Дорогие леди, не леди, дамы и прочие барышни – под разочарованные крики и свист кричал в микрофон со сцены солист их группы, – сегодня национальный день траура! Блонди покинул большой секс! Всем шампанского за его счёт!

А Лёшка стоял рядом, непривычно смущённый, и одними губами ему говорил, что тот – идиот, но новость не опровергал.

Эту видеозапись из клуба я затёрла до дыр, только раньше было слишком остро и больно интересоваться, ради кого он с такой лёгкостью жертвует многолетним имиджем ловеласа. Теперь бы я посмотрела, правда, ни к одной из женщин, что есть на фото, тепла от него не чувствую.

Чем дальше я ухожу в прошлое, тем больше понимаю, что он не просто не был женат, но и отношений серьёзных не было. Музыка, байк, мотосерф, скейт, на который я так и не стала. Катер и яхта, даже вертолёт, где он в наушниках с микрофоном, перекрикивая шум, пытается рассказать, как кайфово ему в этой железной птице с винтом. Нечаев всегда был без башни, с годами это только усугубилось, и некому его притормозить.

Пять, шесть, семь лет назад. На фото он в подаренных мной ушах Мини Маус с красным бантом в горошек делает вид, что сейчас загрызёт одну очень счастливую Сову. Оба хохочем, как ненормальные. Мои руки намертво сомкнуты на его талии – не отлипала практически, когда были вместе. Надо же, не удалил.

Вглядываюсь в его лицо первый раз спустя долгие годы – радость и нежность. Снова не получается понять, почему так произошло. Но очень надеюсь, оно того стоило.

Дыхание учащается, чувствую металлический привкус на нижней губе и крепко сжимаю веки, прикрывая их пальцами. Обещала себе – больше ни слезинки!

Мягко прокалывая тишину занимающегося утра, с тонким писком прилетает лайк на эту же фотографию у меня в ленте – одну из редких наших совместных, что тоже оставила висеть..

Алекс Нечаев: ….пишет…

Зло вытираю влажные руки об одежду и готовлюсь писать ответ. А не пойти ли тебе подальше, Лёшенька?!

Глава 5

7 лет назад

– Лиз… – басит сверху Стас, неуклюже склоняясь, чтобы обнять меня за талию. Я сегодня без каблуков и, как говорит папа, “дышу ему в пупок”, то есть торчу где-то в районе подмышки.

Мы стоим у подъезда под старой липой, куда нас загнал ещё тёплый сентябрьский дождь. Ветер по-хулигански колышет ветки, с которых срываются крупные капли дождя, так и норовя попасть за шиворот или намочить макушку. Медвежьего вида Станислав храбро защищает меня от этой опасности, прижимая к себе и нависая сверху. А мог бы просто куртку дать, я бы не обиделась.

Станислав Бычков – центральный нападающий команды ватерполистов из Академии физкультуры, которая находится рядом с нашим университетом. Мы вроде как встречаемся. Сегодня ходили в кино, где я настолько увлеклась сюжетом, что совсем забыла о его компании, и неприлично громко взвизгнула, когда кто-то огромный появился из ниоткуда и прямо в ухо поинтересовался, можно ли меня обнять. Чуть сердце не выпрыгнуло!

Если сейчас он попросит разрешения поцеловать, случится конфуз, потому что я и на прошлый вопрос не нашла ответа. Для себя тоже. Так и сидели остаток сеанса на пионерском расстоянии, каждый в обнимку со своим ведром попкорна.

Стас мне приятен. Высокий, плечистый и хороший во всех отношениях. А ещё я ему очень нравлюсь. В прошлом году мы гуляли разочек, и это был эпический провал. Те два часа молчания больше не хотелось повторять, и от следующего свидания я отказалась, трусливо придумав миллион предлогов. Он, конечно, всё понял и провёл работу над ошибками – сейчас нам почти не скучно, но не ёкает.

Вообще это было плохой идеей. Не стоило соглашаться на встречи только потому, что гулять вечером лучше, чем наблюдать, как один любвеобильный гад возвращается домой с разными дамами сердца. Иногда не с одной.

Поразительно, но за пару месяцев Алексей Нечаев с его оторванным внешним видом, рычащим байком и вечеринками, махрово нарушающими закон о тишине, сумел обаять сто процентов местного населения. Даже самых отъявленных мегер приручил. Пекут теперь пирожочки "Лешеньке", а то кто его еще покормит – живет один одинешенек. Бесит!

Однажды прямо в подъезде перехватил моих девчонок и затащил к себе играть в бутылочку. Когда познакомились и оказалось, что они шли ко мне, слёзно просил хранить тайну их похищения. И эти предательницы послушались! Если бы не поздоровались с ним при следующей встрече, я бы так ничего и не знала.

Он напропалую флиртует со всеми на свете, кроме меня. Какую бы провокацию я на себя ни надела, как бы ни танцевала у него на концертах, реакции ноль. Наш потолок – это дёрнуть за хвостик, когда прохожу мимо, или достать леденец из-за моего уха, как фокусник. Детский сад!

Вот почему Станислав получил второй шанс. Впрочем, уже жалею.

Кошусь на входную дверь, в поисках путей отступления, пока этот немногословный рыцарь не закончил своё предложение. Вежливо попрощаюсь и спать…

Широченная горячая ладонь ватерполиста скользит по моей пояснице под топ и гладит прохладные лопатки. Опа. Кажется, рыцарь – не рыцарь.

– Замёрзла? – рука натыкается на застёжку белья, замирает и возвращается вниз. Ниже, чем была. Вот тут мы разрешения, значит, не спрашиваем!

– Лиз… – более хрипло повторяет Стас, прижимая к себе по-взрослому – хочу тебя поцеловать… Можно?…

Поднимает моё лицо за подбородок и тянется за поцелуем. Ну вашу Машу!

Пытаюсь аккуратно отстраниться, чтобы не задеть хрупкое эго парня. Он и так нервничает, а нам еще надо расстаться цивильно и потом сосуществовать в одной компании..

– Да целуй уже без спроса, сколько можно тянуть, соскочит же, – доносится насмешливый голос из окна первого этажа, где на подоконнике с комфортом расположился Блонди. Явно давно наблюдает и развлекается.

– Ща я ему втащу!… – срывается Станислав.

Без сопротивления воды центральный нападающий движется просто стремительно. В два шага он оказывается под окном, легко подтягивается и своим здоровым кулаком попадает прямо в прекрасный подбородок не ожидавшему такой прыти Блонди. Следом хватает его за ворот футболки и пытается стянуть вниз, что с длиной его рук не такая уж и проблема. Лёша теряет равновесие и бьётся носом о голову вновь подпрыгнувшего ватерполиста. Стас точно играет не в баскетбол?

Онемев от происходящего, некоторое время просто не могу двинуться. В себя приводит забористый мат Станислава и полное искреннего недоумения восклицание Лёшки:

– Блин, мужик, за что?! О тебе же забочусь!

Это ещё больше злит Стаса, и он пытается забраться в окно, которое не защищено даже москитной сеткой. Людоедам на комаров было плевать, а решётку, видимо, специально не ставили. Кто залез – тот сам виноват.

– Воу, воу, мужик, полегче, – продолжает насмешничать Лёша, запрокидывая лицо, чтобы кровь из носа текла не так активно, – ты не в то окно лезешь, нужное – на пятом этаже! И без цветов – это моветон…

Тут я понимаю две вещи: они оба – идиоты, и один из них в полном неадеквате. Надо как-то спасать второго.

Вяленько попищать, чтобы прекратили цирк, оказывается бесполезным мероприятием. Мальчики так увлечены друг другом, что им не до меня.

Представив все последствия проникновения Стаса в Лёшкину квартиру, в ужасе подбегаю и на свой страх и риск с силой дёргаю за крутку почти забравшегося в окно парня. А когда он падает, на адреналине еще лежащему высказываю всё, что думаю о таких подвигах. Не постеснявшись добавить, что он придурок. И черт с ним, с цивильным расставанием, я теперь его вообще боюсь. И заодно всех ватерполистов оптом. Кто бы подумал, что у них такая слабая психика.

Не дожидаясь, пока Стас уберётся, заскакиваю в подъезд, чтобы провести ещё одну воспитательную беседу. С провокатором. Раздражённо стучу в обклеенную нами дверь, мимо которой хожу каждый день со сжимающимся сердцем. Открывать никто не торопится. Вообще обалдел? Устроил шоу и даже объясниться не хочет? Повторяю стук более настойчиво. Мы всё равно перебудили весь дом, чего теперь осторожничать.

Дверь, наконец, открывается и хозяин с мокрой головой, голым торсом и расстёгнутой пуговицей на драных джинсах, прижимая окровавленное полотенце к лицу, пускает меня внутрь,. Театральным жестом предлагая располагаться на диване, он шарится в ящике морозилки в поисках льда.

Зачарованно смотрю, как под кожей перекатываются его мышцы на спине и руках. Мой пыл угасает, уступая место смущению. Пульс по-прежнему бешено бьётся, но уже по другой причине…

Лёшка отнимает полотенце от носа, чтобы завернуть лёд, и кровь начинает часто капать на грудь, на стол, на пол, украшая поверхность тёмными глянцевыми каплями. Нужен тампон.

– Аптечка есть? – предлагаю свою помощь.

Мычит что-то похожее на “в ванной”, вновь зажимая нос. Иду в указанном направлении и достаю коробку, содержимое которой вопит о том, что хозяин частенько страдает от внешних повреждений. Несколько видов лейкопластырей, бинты, салфетки, карандаши с йодом, перекись, спреи от воспалений…

Возвращаюсь и нерешительно останавливаюсь в метре от пострадавшего. Лёшка садится на высокий стул, приглашающе раздвигая колени. Лечи, мол, раз вызвалась, я готов.

Подхожу и непослушными руками сворачиваю пару тампонов из ватных дисков. Смачиваю ещё один в перекиси и, стараясь не смотреть в синие глаза, обрабатываю с готовностью подставленное лицо. Нос и скула выглядят не очень. Рассечений нет, но будут дивные синяки. Стас не зря носит фамилию Бычков, удар у него, что надо.

– Кажется, не сломан, – нежно прощупываю переносицу.

– Угу… – Лёшка пристально наблюдает за моей деятельностью медсестры и то шипит от боли, то улыбается.

Глядя, как мурашки приподнимают волоски у меня на руках и сбивается дыхание, он ухмыляется, облизывая губы. Задела их пару раз, пока вытирала кровь. Горячие, упругие. На верхней – чёткая арочка купидона, очень красивый изгиб.

От близости, от прикосновений, от мыслей о губах и от запаха его тела, которое всего в нескольких сантиметрах, окончательно смущаюсь. Лёша всё замечает и решает подлить масла в огонь:

– А ты – то ещё динамо, совёнок, да?

Удивлённо распахиваю глаза:

– В смысле?

С удовольствием ловит мой взгляд, и я вижу тех самых чертей, которые прятались со дня нашей первой встречи. Несмотря на боль, его явно развлекает происходящее.

– Который вечер вас вижу, – усмехается, – Ромео уже слюной истёк, а ты даже в щёчку не поцелуешь. Жестокая, жестокая Сова, – притворно сокрушается.

Кстати! Давно хотела спросить.

– Почему Сова?

– Потом расскажу, не отвлекайся от темы, – его пальцы невесомо проходятся по задней стороне моих бёдер и мгновенно исчезают. Секундное касание взрывает внутри фейерверк. Довольный эффектом Лёшка интересуется дальше:

– Что, не зашёл тебе принц?

Отворачиваюсь под предлогом завернуть лёд в полотенце.

– Смотри, он как лев твою честь отстаивал, – продолжает ёрничать, – где ещё такого найдёшь? Я бы на твоём месте его догнал и хорошенечко отблаго… Ай!

Прерывая монолог, с силой прижимаю к носу тампон, вызывая крик боли. В гневе припечатываю голую грудь ледяным полотенцем. Ну, знаете ли! Я тут его спасаю, а он…

– А не засунуть ли тебе свой совет подальше?! – выпаливаю хаму в лицо и под его: “Эй, ты что обиделась?” – громко захлопываю дверь с обратной стороны.

Глава 6

Наше время. Май

Алекс Нечаев: ….пишет…

Гипнотизирую эту надпись, пока от сухости не начинает жечь глаза. Нервно делю волосы на две части и пытаюсь заплести косы, как тогда… Забытый рефлекс. Правда, сейчас стрижка слишком короткая, и получаются два куцых недоразумения. Ещё одно подтверждение, что я не та. В новой жизни нет места для тех болючих эмоций.

Только почему сейчас от этого …пишет… прямо горит закатить истерику? Лёше, Карлу, самой себе. Отказаться от стажировки и никогда не появляться в том филиале. Не видеть его в ресторане и не смотреть фото, не знать, что всё эти годы он не был безоблачно счастлив с другой.

Вечером с порога написала девчонкам, что видела Нечаева. Чат “Ангелы” взорвался сообщениями, но меня сразу отвлёк Карл, и не было возможности прочитать.

Дружим со школы и как бы нас ни разбросало по свету, мы постоянная часть жизни друг друга. Мои ангелы абсолютной поддержки и понимания сегодня превратились в ангелов мщения:

– Здрасьте, каким ветром принесло?

– Ну и как он? Потолстел, полысел, спился?

– Надеюсь, глубоко офигел от того, какая ты сейчас?

– Пусть теперь кусает… то, до чего дотянется!

И в ангелов милосердия:

– Ты сама как? Держишься?

– Прилететь к тебе?

…

– Не молчи, переживаем!

Хочу ответить, но в черепе полный разброд и шатания. На репите кручу момент встречи – его ошарашенный синий взгляд, растерянность и удивление… Голос, запах, движения – всё это всколыхнуло слишком много глубинного. И, конечно, моё прозвище в его исполнении. Сам изобрёл, и сам произносит по-особенному, со значением, нажимая мои тайные кнопочки. Понимаю, что это элементарная химия – закреплённые реакции организма на когда-то такой дорогой сердцу раздражитель, только всё равно ёкнуло.

Если копнуть поглубже в подборках историй Нечаева, можно найти несколько видео, где за мальчишеской бравадой и деловой холодностью в его глазах прячется хроническое одиночество. На одном видео он смотрел в камеру с такой пронизывающей тоской… Что стало обидно.

Нет, я хорошо понимаю: мы расстались не потому, что Лёшка влюбился в другую, а потому что не любил меня. Но обида иррациональна. Получается, моё чувство его не согрело, а своё он не уберёг. И именно в этом хочется его обвинить. Ведь я пошла дальше, только убедив себя, что Алексею там хорошо. А он просто отсёк наше будущее, не построив своё.

Если б не эта тоска, не сказала б и слова. Многие люди счастливы поодиночке, но явно не Лёша.

Трогаю языком ранку на нижней губе. Боги, два часа рядом с Нечаевым и уже до крови. А он всё ещё …пишет… Что ж ты строчишь столько времени?

Раздражённо верчу головой, пытаясь распустить косы. Иду в ванную и несколько раз интенсивно прохожусь щёткой по волосам. Снова лежат идеально. Вот бы так же легко можно было привести в порядок и мысли.

Умываюсь прохладной водой и, не спеша вытирать лицо полотенцем, замираю, глядя в глаза своему отражению. Несколько часов назад я была абсолютно спокойной и довольной своей реальностью Бет. Что фактически изменилось? Ничего.

Только почему кажется, что всё?

Бессмысленно представлять, что думал Лёша, когда смотрел на меня за ужином и потом на фото. Задаваться вопросом, вспоминал ли, жалел ли хоть капельку за эти семь лет – тоже. Не буду врать, чисто по-девичьи мне бы хотелось, чтобы восхитился – есть чем похвастаться, но… Ответ очевиден. Если б была нужна, он бы вышел на связь, и никакие тысяча восемьсот семьдесят шесть километров по прямой не остановили бы.

Ладно. Один раз победила и снова справлюсь. Надо только сменить мотив. Я иду дальше, потому что хочу быть счастливой, а не потому, что кому-то так будет лучше… или легче… или никак. Так что надо подбирать сопли, готовиться к стажировке и хорошенько усвоить значение слов “не судьба”.

Мы – не судьба друг для друга. Не были и не станем.

Буквально вытираю нос, делаю несколько глубоких вдохов и отпиваю остывшее какао. Огонёк на аватарке, говорящий, что Лёша онлайн, гаснет. Вот и что это было?

Не успев хорошенько обдумать поступок, набираю сообщение.

Бет Зарницкая: Я тебя видела.

Огонёк загорается снова…

Глава 7

Алекс Нечаев: Привет, заметил тебя онлайн, хотел уточнить кое-какие вопросы по поводу твоей стажировки…

Да ладно? Это ты их полчаса строчил? Морщу лоб, прикрывая глаза ладонью. Даже злиться перехотелось. Из последних сил борюсь с искушением поставить смайлик со взорванным мозгом. Ну, правда…

Бет Зарницкая: А что ж передумал? Четыре утра – самое время для этого

…пишет…

Жду ровно минуту, пока Лёша подбирает слова, и теряю терпение. Этот сложный день никак не закончится. Странное чувство от осознания, что мы прямо сейчас говорим, заставляет потеть ладони и подрагивать пальцы.

Как бы я ни пряталась за иронией, нужно доставать взрослую Бет, которую вырастила за это время, и спокойно всё прояснить. Хорошо было сделать это на веранде, только готова я не была. И не сказать, что готова сейчас, но вдруг никогда не буду? А нам ещё целое лето придётся так или иначе соприкасаться. Открываю карты.

Бет Зарницкая: Палец не стёр листать мою ленту?

Не шучу. В моей ленте содержимого не в пример больше, чем в него, и отмотать семь лет назад – почти подвиг. Мелькает тревожная мысль, что если он долистал, то это может сделать кто угодно. Например, Карл. Возможно, стоило убрать наши фото с Лёшкой, только зачем, если я хочу оставить прошлое в прошлом?

Никогда не скрывала, как выглядит моя “болезнь”, только Карл не интересовался. В противном случае ни о какой стажировке в России и речи бы не было. Мой будущий муж не особо ревнив и мне доверяет, но вряд ли захочет допустить хоть малейшую возможность повторения случившегося. Просто заботясь о чувствах невесты. А если чувств больше нет, то и внимания обращать не стоит.