Лето, бывший, я

Анна Май

Лето, бывший, я

Пролог

Наше время

– Что. Это. Такое?! – впервые повышает на меня голос Карл, мой жених, который вот-вот должен был стать мужем. Судя по тону, он узнал, что свадьбы не будет.

С неприятным хлопком мне прямо под нос падает пухлый конверт – из него веером торчат уголки фотографий. Пальчиком вытягиваю верхнее фото и сразу задвигаю обратно. Вашу мать! Сердце стартует бешеным зайцем, сегодня определённо будет рекорд по частоте пульса.

Подрагивающими пальцами откладываю в сторону вилку, которой полчаса ковыряла чизкейк, и размышляла как сказать жениху, что я больше не хочу замуж. Планировала “обрадовать” сразу после приезда, но малодушно тянула. Вот, дотянулась.

– Елизавета? – повторяет потише Карл и требовательно смотрит мне в лицо. Я правда должна отвечать? Вижу, как бьётся венка на его шее. “Елизавета” – крайняя степень раздражения и злости. Обычно я Бет.

– А на что это похоже? – огрызаюсь в ответ.

– Это похоже на то, что моя будущая жена – гулящая тварь, – припечатывает он с лёгким чешским акцентом. Дела совсем плохи. У этого мужчины в безупречной белой рубашке такой же безупречный русский. И, видимо, должна была быть ещё и безупречная жена. Увы, не вышло.

Всё же достаю фотографию. Тут даже оправдываться не за что, но кровь ударяет в лицо, потому что за всё, что случилось, позже не оправдаться никак. Только Карлу хватило и этого: я сижу на коленке у Лешки и кормлю его брускеттой собственного приготовления. Всё. Это была презентация кухонной техники для дизайнеров интерьеров, на мне как раз фартук с их логотипом. Люди вокруг, фотографы, что криминального могло там произойти?!

Но дьявол в деталях. Лёшкин пьяный взгляд сквозь белобрысую чёлку, мои пальцы перебирающие его волосы на затылке, его горячая рука под фартуком на моём бедре и губы, которые периодически касаются моих пальцев, когда он откусывает бутерброд. И главное – то, как восторженно я заглядываю в его синие глаза. Карлу такого не снилось.

Я ведь тогда разрешила себе наше лето – три месяца счастья перед свадьбой. Во мне проснулась та глупая восемнадцатилетняя девочка, которая таскалась за Лёшкой на концерты их группы, рыдала, видя его с другими, а в девятнадцать сама стала той, на кого он обратил внимание. Ненадолго. И потом с лёгкостью отказался от моего чувства, когда полюбил сам. Не меня…

Месяцы, что мы пробыли вместе семь лет назад, ничего не значили для него. Лёшка, собственно, не скрывал, что не дорожит отчаянно влюблённой малолеткой. После разрыва моё сердце так и осталось разбитым на части в виде смайла в ответном сообщении на его: “Нам больше не надо видеться, я влюбился”.

Время показало – и без этого органа люди отлично живут. Только сердце снова забилось, когда Лёшка нахально затянул к себе на колени. На миг я просто представила, что это его кольцо у меня на пальце, не пафосный сколько-то там каратник, а какое-нибудь выпендрежное. Смотрела на его губы, и мои собственные горели – так хотелось поцеловать. И ещё эти черти его безумные во взгляде, обещающие огненную вечеринку…

Всё, что я разрешила себе, у нас было, но после того, как сделали фото. И если нет других конвертов, то вполне бы могла оправдаться и жить дальше по плану. Только больше не хочется. Что бы у нас ни произошло с Алексеем, замуж за Карла я не выйду.

Нервно сглатываю комок и стараюсь звучать уверенно:

– Ты заблуждаешься, Карл.

– В том, что ты тварь? – сознательно разгоняет себя, он в бешенстве.

– В том, что я твоя будущая жена, – может и тварь, но это теперь только моя забота.

– Это мы ещё посмотрим, – белеет он.

В смысле “посмотрим”? Я надеялась, что следующим предложением Карл разорвёт нашу помолвку. Глотком допиваю безвкусный кофе, чтобы как-то прочистить горло.

– Ты же меня не любишь, – он никогда не стеснялся этого и уверен, что браки по расчёту прочнее.

– А он, – снова переходит на крик и брезгливо тычет пальцем в конверт, – любит?!!

– Это уже тебя не касается…

– Ах, ты…

Не успеваю дослушать из-за оплеухи, которую Карл мне отвесил, не заботясь о силе удара. Голова дёргается, щека немеет и тонко-тонко звенит в ушах. Будто меня поместили в колокол, который только что сделал смачный “бом”. От оторопи забываю дышать, а когда вспоминаю, вместе с судорожными вдохами приходят боль, слёзы и дрожь во всём теле.

Он меня ударил?!

Неверяще смотрю на Карла, который всё ещё люто зол, но пытается взять себя в руки. Мы привлекли внимание других посетителей кафе и прохожих, он такого не любит.

– Невеста с синяками на свадьбе – не очень красиво, не находишь? – пытаюсь держать лицо.

– Вот это, – берёт в руки конверт, – не очень красиво, остальное – ерунда. Свадьбу никто отменять не будет. Надеюсь, я доходчиво объяснил?

Выкидывает конверт в урну, разворачивается и уходит.

Трясущимися руками вытираю глаза салфеткой и прошу официанта принести воды со льдом. Или просто льда.

Вашу мать!

Глава 1

Наше время. Май

– Готова? – пока я перед зеркалом надеваю тонкие серьги, Карл подходит сзади и берётся за язычок молнии на расстёгнутом платье. Нарочито медленно тянет вверх, глядя мне в глаза через отражение. Доходит до лопаток и, всё так же удерживая взгляд, целует пока ещё открытую шею. Сухие губы особенно ощущаются на нежной коже. Слегка прикусывает, и я прикрываю глаза от удовольствия.

Он в приподнятом настроении, потому что мы собираемся на празднование по случаю открытия нового филиала в России. Концерн Карла, надо сказать, не самый маленький, получил подряд на строительство сети отелей на морском побережье, и теперь нам предстоит некоторое время пожить в России, в моём родном городе, который считается южной столицей.

Из двадцати семи лет последние семь я провела в Чехии, куда меня привёз Карл. Тот стремительный переезд не понял никто из родных и друзей, но я ни разу не пожалела. Конечно, обещание “стабильных отношений” – не то, что хочется слышать девушке в двадцать. Только Карл отличный бизнесмен – он тонко чувствует, что, когда и кому предложить. Со мной попадание было стопроцентным. Собирать себя по осколкам оказалось намного приятнее рядом с заботливым мужчиной, с которым никогда не штормит, и ты всегда просыпаешься в солнечном завтра.

Пусть наши отношения чужды романтики, но Карл заразил меня другой любовью – к жизни и миру, вкусам и ощущениям. За это время мы объездили всю Европу и часть Америк. Когда это не мешало учиться, я сопровождала его в деловых поездках, где Карл показывал мне дорогие ему места, рассказывал их историю. Он невероятно умён и проницателен, один из самых интересных собеседников. Искусный, внимательный, чуткий любовник. Правда, мне не с кем сравнить, но с ним хорошо в постели.

Самую главную страсть моей жизни – архитектуру – тоже подарил Карл. После приезда он настоял на продолжении учёбы и взял на себя все хлопоты. Теперь у меня диплом архитектора-дизайнера и очень-очень много планов начиная со стажировки в одном из филиалов концерна. Надо только выбрать в каком. Карл охотно пускает меня в свой бизнес – интересуется мнением о проектах и работе других архитекторов, обсуждает мои собственные идеи. Очень ценю всё, что он делает.

После нескольких поцелуев Карл застёгивает платье до конца, включая несколько крошечных пуговиц, обхватывает меня за талию и с удовлетворением рассматривает нас в зеркале. Мы красивая пара. Карлу сорок один и спорт – неотъемлемая часть его жизни. Мощные плечи, плоский живот, талия, узкие бёдра. Высокий. Когда надену туфли на каблуках, буду чуть выше его подбородка, а сейчас еле достаю до плеча.

Несколько седых нитей в тёмных волосах, идеально сидящий костюм с кипенно-белой рубашкой, запонки и часы, говорящие о хозяине больше, чем самое пространное резюме. На его фоне я кажусь хрупкой, хотя объёмы мои колеблются где-то в верхних границах стандартов. Белое коктейльное платье подчёркивает свежий загар. Широкие ладони Карла скользят по талии, то и дело съезжая ниже. Соскучился. Только вернулся из командировки, и мы ещё не были вместе. Чувствую ужин надолго не затянется.

– Ты будешь очень красивой невестой, милая, – говорит он мне на ухо и снова целует.

О да, без сомнения, буду. По традиции жених не видел платья невесты, поэтому Карл даже не представляет, за что столько заплатил. Но уверена – эффект будет ошеломительным.

Год назад Карл сделал мне предложение, и я без раздумий согласилась. Его семья меня обожает, с младшей сестрой – почти моей ровесницей – мы подруги. Партнёры относятся уважительно. Общие интересы, общие цели, своё будущее я вижу только с ним. А любовь… Наших детей я буду любить обязательно.

В ресторане к столу мы подходим минута в минуту. Все уже в сборе. Большинство лиц мне знакомы – это руководители наших филиалов и русский партнёр Карла Вячеслав. Мы с Вячеславом из одного города, поэтому ему я всегда особенно рада, что подтверждаю широкой улыбкой. Спиной сидят блондин и блондинка. Наши места напротив и пока обходим стол, с интересом поглядываю на незнакомцев. Готовлюсь представиться, возможно, у кого-то из них буду стажироваться.

Блондин встаёт и протягивает руку Карлу, чтобы поздороваться… Лицо, рост, волосы, фигура и что-то такое неуловимое в движениях, до боли знакомое, моё. То, что навсегда отпечаталось где-то внутри. То, что годами искала в толпе и, конечно, не находила. Ведь между нами были тысяча восемьсот семьдесят шесть километров по прямой. То, от чего, по моим наивным представлениям, вылечило время. То, что я сейчас жадно ловлю, глядя, как мой жених пожимает руку человеку, причинившему его невесте самую сильную боль в жизни.

Просто стою и смотрю, не в силах даже моргнуть, как и в первый раз, когда его увидела. Между нами полметра по прямой. И если бы я дышала, то могла бы почувствовать аромат его туалетной воды. Но мне не до того. Он сейчас повернётся, вселенная схлопнется, и необходимость дышать отпадёт сама собой.

– Бет, разреши тебе представить, – знакомит меня с моим бывшим мой же жених, – это Алексей Нечаев, наш новый генеральный директор русского филиала, о котором я тебе говорил.

Пятьсот один, пятьсот два, пятьсот три… Не успела. Поворот головы, и я без парашюта падаю в яркую синеву его глаз. На знакомом лице эмоции вихрем сменяют друг друга: сомнение, растерянность, узнавание и глубокое удивление. Да, Лёш, это я.

– Лиза? Сова? – Нечаев шокирован не меньше меня. – Привет… – короткая искренняя улыбка и несколько неестественных взмахов его длиннющими руками. Не понимает, то ли руку пожать, то ли… обнять? Обнять?! Да, ладно!

– Сколько лет мы не виделись?..

Глава 2

– Почти семь…– мне отодвигают стул и приходится сосредоточить все силы, чтобы не рухнуть, а элегантно опуститься на сиденье, легко улыбаясь, как сделала бы, если б на месте Лёшки был просто обычный наёмный сотрудник Карла. Чужой!

А вот Лёша решил не отказывать себе в проявлении эмоций. Удивлённым эхом повторяя моё “почти семь”, он неверяще качает головой и непозволительно смело меня разглядывает. В частности те места, где я изменилась особенно явно. Причёска и… Он что, пытается понять есть ли на мне пуш ап? Нечаев, тут вообще-то деловой ужин.

До него это тоже доходит, потому что за столом повисла неловкая тишина. Привычным движением ерошит волосы, челка падает на лоб, превращая приличную укладку в хулиганское нечто, но спохватывается и возвращает её обратно.

Сидящую рядом с Лешей блондинку, кажется, очень развлекает происходящее. На вид она прилично старше. Они… пара?

– Вы знакомы? – раздается вопрос Карла. Происходящее как будто поставили на паузу и все сидящие рядом люди ждут ответ. Лешка стреляет в меня глазами, тоже натягивает светскую улыбку и открыто смотрит на моего жениха:

– Да, общались в России… Как выяснилось, семь лет назад, – снова переводит взгляд на меня. Опускаю ресницы.

Не дружили, не встречались, не целовались до одури, не пили вино, никто не лез в моё окно с цветами и не отбивал меня у шпаны на концерте, бросив на сцене гитару прямо во время песни… Это нейтральное “общались” вынуждает меня опустошить стакан воды, чтобы запить образовавшуюся горечь.

Стоит просто шепнуть Карлу на ухо: “Это он”, – и Лёшеньки здесь моментально не будет. Мой мужчина очень мстителен и вряд ли станет работать с человеком, из-за которого долгое время жил с царевной-несмеяной, малоэмоциональной девочкой, которая оттаивала слишком долго даже по собственным меркам.

Не понимаю, как себя вести. Давно запретила себе посещать его аккаунты в соцсетях, и в беседах с друзьями действовал строгий запрет на упоминание Алексея Blondie Нечаева, басиста группы "Фомальгаут". Фомальгаут – это одна из ярчайших звезд неба, так вот, в группе звездой был отнюдь не солист. Я сделала всё, чтобы не видеть свет этой звезды, даже удалилась на максимально возможное расстояние и не представляю, что должно было произойти, чтобы мы снова оказались в одной точке.

– Ну и прекрасно, – продолжает Карл, не подозревая, насколько он ошибается. – Потому что это лето вы будете работать вместе. Алексей обучит тебя всему и введёт в курс дела – добивает меня жених.

В шоке переглядываемся с Нечаевым. В смысле “вместе”?

Синхронно поворачиваясь к Карлу, хором возражаем:

– Почему в России? – спрашиваю я. Правда удивляет, что он самостоятельно принял решение насчёт моей стажировки.

– Мне обещали опытного архитектора… – не боясь меня задеть, уточняет Нечаев. Узнаю его манеру ходить по прямой. – Елизавета, если я верно запомнил, дизайнер?

Ему меня уже обещали. Отлично. Карл действительно рассказывал, что они с Вячеславом отыскали настоящий бриллиант – двух отличных спецов по цифровой архитектуре с целым штатом уже обученных сотрудников, правда, “купить” удалось лишь одного, но даже это большая удача.

Я пищала от восторга, потому что хороший архитектор в связке с путёвым программистом творят настоящие чудеса. Достаточно посмотреть на проекты бюро Захи Хадид. На её лавры, конечно, не претендую, пока, но есть пара идей… Видимо, мой повышенный энтузиазм Карл принял за согласие стажироваться в России.

Нервно кошусь на пустой стакан и прошу официанта наполнить. Напоминаю себе, что я уже не та девочка, которую лишало равновесия любое взаимодействие с сидящим напротив обладателем синих глаз. Лешкины сомнения в моей квалификации ни капельки не задевают – тут его ждёт сюрприз, но как с ним работать? Вашу Машу, где вода?!

Карл берёт мою холодную ладонь в руки и, поглаживая пальцы чуть ниже кольца, спокойно отвечает Нечаеву:

– Понимаю ваше беспокойство, Алексей. У Бет, – делает ударение на своей версии моего имени, – диплом архитектора университета… – и называет один из престижнейших европейских вузов. Да. Он старается дать мне самое лучшее, – и достаточный опыт работы в концерне, в локальных проектах.

Склонив голову и приподняв брови, Лешка впечатленно кивает, но это всё равно его не устраивает. Что ж, ты не одинок, Нечаев, я тоже не в восторге..

– Теория – это прекрасно… – намеревается возражать дальше, но теряет нить разговора, когда его взгляд цепляется за наши руки. Кольцо. Что я там говорила про самое лучшее? Тут Карл тоже не изменил себе. У меня на пальце камень, размером со скромный метеорит.

Как и любая девочка с разбитым сердцем, я когда-то представляла нашу с Лёшенькой встречу. В зависимости от стадии “болезни”, события развивались по-разному: то проходила мимо, “не узнав”, то с милой улыбкой вела лёгкую, непринуждённую беседу о пустяках и убегала по срочным делам, чтобы понял – у меня и без него всё в отлично. А потом наступила ремиссия. В один день просто перестала об этом думать. Положила в коробочку с надписью “Невозможное” и забыла.

И вот прямо сейчас, пока Карл хвалится достижениями своей невесты, рассказывая о выигранных конкурсах, пока выпячивает кольцо, понимаю, что мне это больше не нужно. Даже парадоксально ощущаю неудобство от того, что сейчас происходит. Мой с таким трудом выращенный дзен летит к чертям.

– Милая, – говорит Карл, – так будет удобнее готовиться к свадьбе. Ты же хотела в России?

Да, но, кажется, это тоже была мечта той девочки.

– Всё равно переезжать осенью, – резюмирует жених.

Давая понять, что вопрос решён, Карл вспоминает, что не познакомил меня с блондинкой Алёной, которая оказалась дочерью Вячеслава. Её глаза лучатся дружелюбием. На вид лет тридцать пять. Эта приятная, можно даже сказать, красивая женщина мягко перетягивает внимание на себя. Обаяние, харизма, нежный тембр голоса – ей внимают с удовольствием. Чем я и пользуюсь, с облегчением улизнув на веранду.

Весна в этом году удивительно тёплая. Ветер ласково гладит открытые плечи и хочется раствориться, не думать, просто вдыхать. Где-то читала, что май – это пятница года со всей её наивной уверенностью, будто впереди тебя ждёт только хорошее. Опираясь на деревянные перила, закрываю глаза и слушаю шорох листвы. Может, всё обойдётся?

– Давно тут живёшь? – рядом с моими ложатся ладони Лёши. Руки басиста. Эти длинные пальцы могли извлечь музыку из чего угодно… И из кого угодно тоже. Из меня.

– Почти семь лет.

Не поворачиваюсь, но чувствую пристальный взгляд. Да, сразу уехала. А ты думал, всю жизнь просижу на коврике у тебя под дверью? Это не фигура речи, я правда сидела. Пальцы вздрагивают.

– Не ожидал тебя здесь увидеть. Замуж выходишь?

Ещё бы спросил как дела, честное слово. Понимаю, что любой наш диалог будет странным, но легче от этого не становится.

Пальцы начинают выстукивать ритм.

– Послушай, Сова, – сбивается, – Лиз, я настроен серьёзно работать. И если есть что сказать… по поводу прошлого, то лучше давай всё сейчас выясним.

О, да. Встреться мы несколько лет назад, выкатила бы целый список, столько раз репетировала. А теперь… Выпрямляюсь, смотрю ему в глаза. Сосредоточен и напряжён.

Расслабься, Алексей Нечаев, с моей стороны проблем не будет.

– Нечего сказать. Было и прошло, – держит зрительный контакт, пытаясь понять в чём подвох. – Что-то стало прохладно, пойду внутрь.

Глава 3

7 лет назад

На носочках, стараясь не произвести ни единого лишнего звука, босиком спускаюсь по прохладным ступеням подъезда. Мы живём на пятом этаже, и я только что чуть не выпала в окно, когда увидела, кто к нам въезжает на первый. Раньше там снимала квартиру жутковатая семейка – пожилые родители и средних лет сын. Он появлялся непременно в тот момент, когда я бежала на занятия, и каждый раз та-а-ак провожал взглядом, что жуть брала.

Они внешне напоминали монстров из фильма ужасов, где компания подростков фатально свернула не туда. Тип лица и фигуры такой. И я очень страдала от необходимости миновать их дверь дважды в день, молясь, чтобы никто не вышел. Или съехали.

Что ж. Сегодня вселенная с горочкой отработала все свои косяки. Они не просто покинули нас, на их место вселяется Алексей Блонди Нечаев – басист одной из университетских групп. Собравшись к пятому курсу, они так и не разбежались, продолжая давать концерты в клубах. Музыка не стала их делом жизни, но отрываются ребятки на совесть, накачивая публику энергией. Особенно Блонди – мечта всего женского поголовья клубов. Кстати, для многих – уже сбывшаяся, что, впрочем, не мешает ему оставаться моей мечтой.

Поэтому, когда я увидела в окне грузовичок с вещами и пассажира в приметной косухе с нарисованным вручную белым кроликом из “Алисы в стране чудес” на спине, я под мамино удивлённое: “Ты куда?”, – опрометью бросилась вниз, опомнившись только на середине пути. А правда, куда я? В домашних шортах с топиком и двумя “ушками” из завёрнутых хвостов на голове. Но, отдышавшись, всё равно спускаюсь до второго – в пролёте между лестницами как раз видно, что грузчики заносят внутрь. Чуть-чуть посмотрю.

Первой в недра страшной квартиры отправилась огромная африканская маска, в половину меня ростом. За ней проплыло рыжее кожаное кресло, на блестящем хромированном основании в виде диска и желтый кресло-мешок. Много коробок с пластинками, допотопный ночник с лениво плавающими в какой-то прозрачной субстанции розовыми пузырями.

Неровный ковёр в форме шкуры из, надеюсь, ненастоящей зебры. Зеркальный журнальный столик. Книги. Очень много книг, даже больше, чем пластинок. Новый толстенный матрас в полиэтилене. Колонки – “смерть соседям”, хотя я бы сказала, всему подъезду. Одна гитара, вторая, третья, плюс четвёртая в его руках. И алюминиевой вишенкой на торте – двухметровый интерьерный рыцарь в полной амуниции. Со щитом!

Зачарованно смотрю на всё это великолепие и пытаюсь вспомнить хотя бы что-то похожее из стилей, где бы эти предметы мирно ужились. Но два года на факультете дизайна, видимо, слишком маленький срок, чтобы ваять интерьеры для личностей с таким вкусом. Нас учат сначала смотреть в душу заказчика, а потом уже подбирать предметы, а тут я вижу, что душа сама себе подобрала, и у меня столько мыслей. Ну ладно лампа… и зебра тоже ладно. Но рыцарь?

– Лиза! – кричит сверху мама, нарушая мою конспирацию. Чертыхаясь, несусь наверх через две ступеньки. Совсем забыла, что сбежала в разгар уборки. Как раз мыла окно. Сколько я там просидела не дыша?

Поглощённая мыслями о новом соседстве, я в рекордные сроки справляюсь с делами, тщательно мою голову и не менее тщательно укладываю волосы, не до конца осознавая зачем. Автоматически раскрываю шкаф в поисках чего-то поприличнее: джинсы, джинсы, кожа – точно нет, снова джинсы, потом шёлк, шифон, разрезы, экстра мини и прочее вечернее безобразие. Что, приличной девушке нынче и познакомиться не в чем?

Познакомиться… Я, конечно, бесстрашная, но это же он! Мысленно поднимаю указательный палец. И быстро, пока сама себя не отговорила, вытаскиваю голубой джинсовый комбез с короткой клешеной юбкой и тонкую белую майку. Пойдёт.

В этот раз уже не бегу – сердце и так заходится – и даже не забыла обуться. Перебираю в голове якобы не позорные способы знакомств, которые недавно пересылала в наш девичий чат одна из подруг. Всё не то. “Барышня в беде” – попросить позвонить тебе, потому что ты не можешь найти в сумке телефон или помочь с настройками, или сфотографировать.

Заскочить под зонтик во время дождя; закрыть со спины глаза ладонями и сделать вид, будто обозналась; просто молча протянуть листок с номером телефона, дать себя рассмотреть и скрыться. Нервно хихикаю, стоит только представить, как делаю что-то из этого, позвонив ему в дверь. Хоть соль спрашивай, честное слово. Или сахар. Лучше сахар.

Начинались советы со слов: “Представьте себя сексуальной кошкой”. Это могу. Ещё просили мыслить позитивно – тут тоже хоть отбавляй, не каждый день к тебе в подъезд заселяется такой сосед. Не бояться неловких пауз в разговоре и быть естественной. Да я – сама естественность! И кошка.

Решительно подхожу к нужной двери и заношу руку позвонить, да только не во что. Глазок тоже отсутствует. Видимо, людоеды были неразборчивы в еде и жрали всех, кто пришёл. Вот же вашу Машу, стучать – совсем несексуально – весь подъезд услышит.

И как только я выхожу из образа, дверь открывается сама и на пороге появляется Лёша Блонди Нечаев с полосатым жёлто-чёрным скотчем подмышкой, стопкой листов в руке и чупа-чупсом, который он слишком громко раскусывает от неожиданности.

Мы оказываемся так близко, что чувствую апельсиновый вкус его удивлённого выдоха. И аромат парфюма, тоже слегка цитрусовый, но больше древесный, с розовым перцем. А ещё запах его собственной кожи, так как куртка надета на голое тело.

Не нахожу ничего умнее, чем не моргая, пялиться на гладкую кожу груди, несколько карамельных родинок, усыпавших проступающие кубики, и ярко выраженные диагонали мышц по бокам у пояса драных джинсов, надетых так низко, что видно даже поросль волос, уводящую взгляд неприлично вниз.

– О, сова, – говорит он с улыбкой в голосе, делая полшага назад, чтобы дать нам немного пространства, – спустилась-таки, осмелела?

Черт-черт-черт! Плохой из меня шпион. Если бы умела краснеть, то смущение точно выдало бы себя алым цветом, но даже когда пылают щёки – лишь слегка розовею. И кстати, почему сова?

Склонив голову набок, рассматривает меня, еле заметно почёсывая кончиком языка правый клык. Умираю, когда он так делает! Сколько раз мы наблюдали, когда они выходили посидеть в клубе после концертов. С этим движением Блонди обычно смотрит на заинтересовавший объект. Сейчас это я.