Лето, бывший, я

Захожу в чат:

– Лиза, где совесть? Не спать!

– Пусть отсыпается, вряд ли ей дали поспать (батарея влюблённых смайликов)

– Вдруг она там в заложниках?

– Что-то криков о помощи слышно не было…

– А зачем ей помогать, она и сама справится…

И дальше всё в том же духе. Пишу, что зависть портит карму, а в ответ прилетает загадочное:

– Мы у тебя дома не одни, не пугайся…

И следом:

– Квас классный!

Ну понятно! Широко улыбаюсь. С ним не заскучаешь!

В открытую дверь просачивается самый прекрасный на свете запах кофе. Ладно, не самый, но первый после самого. Усилием воли спускаю босые ноги на пол. Носки – это всё, что мне было позволено снять перед сном.

Приглаживаю волосы – как можно жить без зеркала в спальне! – и ползу на кухню, пытаясь набраться храбрости посмотреть Лёше в глаза. Я так не волновалась ни разу в жизни. Он сказал “влип”, это же что-то значит?

Крадусь на носочках в кухню. В гостиной следы вчерашнего убраны, только мебель осталась в том же порядке – стол у дивана, вокруг кресла и стулья. Будто у них теперь своя вечеринка, без людей.

Застываю в проходе, не дыша, и, кажется, не опустившись на пятки. Нечаев в свежей футболке и с мокрыми волосами сидит у окна с полулитровым ведром капучино в руке. Красивый. Невольно кладу ладонь в район солнечного сплетения – там приятно покалывает от резко стартанувшей карусели вчерашних флешбэков.

Поворачивается:

– Доброе утро? – с безопасной теплой улыбкой. Ни иронии, ни игры, просто тепло. Ни следа вчерашнего хулигана. Образцовый сосед.

Помято киваю. Карусель тормозит с диким скрипом.

– Кофе хочешь? – подходит к кофемашине, попутно выдвигая стул для меня. – Присядь, поговорим.

Он всё решил. Чуда не случилось.

Ставит передо мной чашку с пушистой пенкой и садится напротив.

– Ты прекрасный птиц, Сова, – со вздохом пытается взять мою ладонь в руку, одёргиваю и он ловит только пальцы.

Сейчас будет “но”. Опускаю ресницы, в носу предательски щиплет.

– Но…

Чёртово “но”! Пенка проваливается под первой слезой. Злюсь на себя. Не хочу реветь тут, перед ним.

Прочищаю горло и выдавливаю:

– Я всё поняла, Лёш, не продолжай, пожалуйста. Мне пора.

С грохотом отодвигаю стул и босая топаю в сторону выхода. Изображение плывёт. Если не найду свою обувь, убегу так.

– Нихрена ты не поняла, – перехватывает по пути и, поднимая за талию, сажает перед собой на столешницу. Ставит руки по обе стороны. Тоже злой. А он-то чего?

Голоса нет. Смаргивая крупные слёзы, шёпотом уточняю:

– Ни капельки не нравлюсь? – это унизительно, но я ведь не сумасшедшая, вчера видела, что да…

– Нравишься, – поправляет влажную чёлку, – очень. Ты же видишь, как действуешь на меня?

Берет моё лицо в ладони и большими пальцами стирает соленые дорожки. Наши глаза встречаются, его – серьёзные и синие, мои – мокрые и красные.

– Даже сейчас, – взгляд на секунду меняется. – Показать? – какой-то из чертей всё же высунул хвостик.

Отрицательно качаю головой – совсем не до шуток.

Взгляд тяжелеет:

– Я, конечно, засранец, Сова, только не до такой степени, чтобы врать и давать надежду, – заправляет мне прядь за ухо. – Тупо не умею быть верным. Дефект такой. Не влюбляюсь.Ты мне дьявольски нравишься, но… Птиц, я не твой.

– А чей?! – вылетает обиженное.

Разводит руки в стороны:

– Общий…

Ну и вали, “общий”! Несколько всхлипов и слёзы, хлынувшие неконтролируемым потоком, превращают меня в сопливую, влюблённую малолетку. Невыносимый стыд! Ещё его жалости не хватало!

– Отпусти, отпусти, отпусти! – бью по рукам, чтобы разомкнул “кольцо” вокруг меня.

И он отпустил.

Больше не было шуток с леденцами, найденными за ухом. Его черти тоже отправили меня в чёрный список – при редких встречах в подъезде Лёша здоровался с той самой ненавистной соседской улыбкой. Больше не видела его возвращающимся поздно ночью с бабами, да и вообще почти не видела. Если два человека стараются не пересекаться, то у них это в конце концов получается. Отпустил.

Как я тогда думала, навсегда.

Глава 13

Наше время. Май

У меня есть две новости: плохая и хорошая. С какой начнём? Хотя можно не выбирать, они обе носят имя Михаил, которому Алексей действительно передал “Магнолию”.