Все демоны Луны

– Далеко собралась, дочка? – хрипловато интересуется стражник, демонстративно поглаживая обрез. Его лицо пересекает поблекший от времени шрам, один глаз закрыт черной повязкой.

– Я с ним, – показываю я в сторону демона.

И стоило бы ему слегка кивнуть или моргнуть – нас бы тут же пропустили. Даже на спрятавшегося за моей спиной демоненка не посмотрели бы. Но Фантом-демон, эта коварная тварь, застыл, с совершенно отсутствующим видом уставившись в одну точку. Точь-в-точь одержимый демоном. И ладно бы в землю смотрел или вдаль – ему приспичило воззриться на прицепившегося ко мне Бряка. Многозначительно, кстати говоря, воззриться.

В следующий момент одноглазый с неожиданной для потрепанного жизнью пограничника прытью оказывается у меня за спиной, вспугнув Бряка, и холодное дуло обреза вплотную прижимается к позвоночнику.

Я слишком хорошо знаю, что такое заговоренная пуля, перебившая ведьме хребет. Три недели полукоматозного состояния. Как минимум. О худшем варианте лучше не вспоминать. Особенно если принять во внимание Последнее Желание, готовое в любой момент затянуть меня в глубины неизведанного…

Прожигаю демона злым взглядом. Уголок его губы чуть заметно дергается вверх. Фантом-демон доволен – можно подумать, все идет согласно его хитроумному плану.

– Не шевелись-ка, ведьма. У меня тут хорошая пуля как раз для таких, как ты, припасена, – предупреждает стражник, свободной рукой подбрасывая вверх заговоренный сигнальный камешек.

Одноглазый мог бы не рисковать. Не приближаться к равнинной ведьме, не тыкать в спину обрезом. Не вестись на обманчивый образ молодой девчонки с подозрительно молчаливым спутником и странной зверушкой, жмущейся к ее ногам.

Бряк реагирует мгновенно. Маленькой черной молнией метнувшись к летящему камешку, демоненок перехватывает его в воздухе и разражается противным визгом. Пограничник, явно не ожидавший такой прыти, на мгновение теряется, и обрез смещается в сторону от моего позвоночника.

Большего мне и не надо. Я ускоряюсь, вытянув запасы магической энергии, и изворачиваюсь так, чтобы выпущенная пуля лишь скользнула по коже, оставив длинную кровавую полосу с обожженными краями. Выхватываю нож и прижимаю его к горлу одноглазого. Бряк в это время успевает вцепиться зубами в руку с обрезом. Фантом-демон даже не пошевелился.

– Послушайте, папаша. – Мой голос, искаженный болью, напоминает шипение Бряка. – Что ж вы сразу за оружие хватаетесь? Я помогаю пограничнику Фантому в расследовании. Скажи ему, – произношу с нажимом, глядя на демона.

– Да, Луна – мой консультант, – безжизненным тоном подтверждает тот. – Помогает в расследовании.

Вот она, вселенская несправедливость. Стоит только пограничнику, который вовсе даже не пограничник, сказать хоть слово, так его слушают и слышат. А я виновата по всех грехах по умолчанию, просто потому что ведьма.

Одноглазый, быстро отыскавший взглядом серебряные браслеты, одолженные мною у демона, разводит руками.

– Что ж вы сразу не сказали, что она у вас под контролем? – корит он демона. – Мне показалось, что она вас в заложники взяла… да и отбиваться сразу начала, как все эти паскуды.

– Ну извините, – огрызаюсь. – Не люблю, когда во мне лишние дырки делают.

Опустив нож, отступаю на несколько шагов, по-прежнему готовая защищаться. Убивать стражника было бы, конечно, глупо – до капитана Сумрака в момент дойдет, кто тут подсуетился. Но если одноглазый еще раз нападет – придется. Бряк неохотно разжимает зубы и шустро отпрыгивает в сторону, опасаясь получить напоследок в бок тяжелым ботинком.

Пограничник сплевывает на землю и потирает укушенную руку.

– Ты уж прости меня, дочка. Осторожность… сама понимаешь. Перестарался малек.

Я наскоро оцениваю причиненный ущерб. Растраченная практически впустую энергия и рана на спине. А все демон, поганец.

– Ничего, до свадьбы заживет. Ворота откроете? Мы спешим.

Одноглазый согласно кивает и, прихрамывая, уходит в будку приводить в действие запирающий механизм ворот.

Я оборачиваюсь к Фантому. Если бы не свидетели, которые здесь непременно найдутся, я бы не пожалела сил – сотворила бы с ним такое, что демонам в кошмарах снится.

– Доволен? Контролируешь меня, значит?

Демон хранит образцово-показательную невозмутимость. Интересно, на сколько шагов вперед он просчитал свои действия? Вчера мне показалось, что браслеты он снял первые попавшиеся, а, оказывается, какой-то из них и есть браслет консультанта.

– Ты можешь говорить, – устало соглашаюсь я. – Все равно же будешь вставлять мне палки в колеса.

– Я ничего не вставляю вам, госпожа, – вкрадчиво возражает разом обретший дар речи демон. – Всего лишь исполняю ваш приказ. Не моя вина, что он оказался неудачным. – Слова так и сочатся до боли знакомым сарказмом – кажется, демон унаследовал от своего прообраза не только внешность, но и зловредный характер. – Если вы позволите мне самому решать, как поступать в зависимости от ситуации, я докажу, что могу быть куда полезнее. Как друг. – Светом клянусь, он подмигнул. Быстро и почти незаметно, но подмигнул.

Друг. Ну конечно, так и поверила – демон-друг. Даже звучит смешно.

Встряхиваю головой, наслаждаясь дьявольским перезвоном и тем, как ярость медленно уступает место привычной сосредоточенности.

– Хорошо. Но не нарывайся.

Ехидная усмешка кривит его бледные губы.

Ворота открываются медленно, словно неохотно, со скрипом и скрежетом проржавелого металла. Я наблюдаю молча, борясь с вновь подступающим желанием бежать от города прочь. Дело не только в том, что за стенами на каждом шагу поджидают пограничники, которым лишь дай повод – сразу на костер отправят. Есть и другое…

Демон осторожно касается моей руки. Его ладонь теплая и шершавая, а мои пальцы, как всегда после колдовства, мерзнут.

– Ты опять ранена, ведьма, – замечает он. – Стоит быть осторожнее, если действительно хочешь дожить до свадьбы.

– Это выражение такое. Человеческое. Тебе не понять.

Он тихо смеется, но его смех слышен четче скрипов и стонов несмазанных ворот.

– Почему же? Я представляю, что вы подразумеваете под человеческой свадьбой. И, уверен, многие не отказались бы назвать тебя своей женой.

Я оборачиваюсь. Демон улыбается – так, как никогда не улыбался пограничник Фантом.

– Ты-то что об этом знаешь? – пожалуй, излишне резко отвечаю я.

– Ты удивишься, Лу, – одними губами произносит он. – Ты еще удивишься.

***

За восемь лет город мог бы измениться до неузнаваемости. Расцвести, как на старых картинках – устремить вверх ровные стены домов, подключить новые источники энергии, которых хватало бы не только на то, чтобы накрывать город защитным куполом света. Или, наоборот, рассыпаться еще сильнее, погрузившись во тьму, лишившись последних черт того, что досталось нам от далеких предков, разбиравшихся в мудреных науках и создававших необычные вещи. Но все по-старому. Узкие пустые улочки, мощенные серым камнем. Натянутые между домами веревки для сушки белья – от одних плотно запертых на день деревянных ставень до других. В сезон уборки урожая ни на что другое не хватает времени. Весь день в поле, а потом, когда стемнеет, силы есть только на то, чтобы смыть трудовой пот и заснуть под отдаленный вой голодных равнинных тварей. Ранней осенью даже половину пограничников отправляют помогать, чтобы успеть собрать все до дождей.

Кажется, на мгновение я перенеслась в прошлое. В детстве, когда я еще была обыкновенной городской девчонкой, мы с Тухлей и Шутом частенько прогуливали уроки как раз в эти последние теплые дни. Пользуясь отсутствием пограничников, лазали по всем загадочным закоулкам города, закрытым в другое время – от брошенных высоких домов на южной окраине до туннелей на севере. Пробирались мы и на ярмарку, не подозревая тогда, что один из нас осядет там навсегда, а другая пойдет еще дальше. Все – и лабиринт улиц, и запахи – выглядит таким родным и знакомым, будто я действительно вернулась домой. Кажется, вот-вот распахнутся потемневшие от дождей ставни, и Лазурная Волна позовет ужинать.

Я наклоняюсь к Бряку. Мягкая черная шерстка демоненка приятно щекочет пальцы. Да, все изменилось. И Лазурная Волна, и Северный Берег мертвы, да и соседская девчонка Луна, за которой они приглядывали, погибла при пожаре. Для Черной Луны – равнинной ведьмы – город не дом, а ловушка. И если из неизведанного и можно смотреть на оставленные в прошлой жизни места, то ни Волна, ни Берег не обрадуются, увидев здесь меня в компании демоненка и демона. Да и Тухле, наверняка, не повезет. Вот Шут…

А шут его знает, кем стал Шут. Живет ли еще в городе, женился ли? Работает ли с заговоренными осветителями, как всегда мечтал, или застрял на полях? Жив ли?..

Обернувшись, натыкаюсь на внимательный взгляд демона. Он молчит, его лицо ничего не выражает, но испытующий взгляд я чувствую кожей. Надеется, небось, на легкую победу – что я сейчас расклеюсь, поддамся воспоминаниям, а он овладеет моим разумом. Демонам достаточно крошечной лазейки, чтобы подчинить сознание раз и навсегда.

Повинуясь внезапному порыву, показываю ему язык – выходка в духе маленькой Луны. Бряк, прекратив на мгновение с урчанием тереться о мою щеку, повторяет этот жест.

Губы демона трогает легкая улыбка. Не ехидная, не насмешливая – скорее какая-то задумчивая и понимающая.

***

Дверь, ведущая в расположенную на третьем этаже пустующего высотного дома квартиру пограничника Фантома, сработана на славу – заклятия с нее разве что не стекают. Перенастроившись, разглядываю тонкое сплетение силовых линий, паутинкой опутывающих не только дверь, но и часть коридора возле нее. Деревянная поверхность испещрена защитной вязью, а вместо замка и дверной ручки встроены пульсирующие темной энергией амулеты. Такую защиту впору ставить от равнинных колдунов, – которых в городе водиться не должно. Я бы даже сказала, что для рядового пограничника это как-то слишком. Интересно, где он раздобыл мага, способного сплести столь безукоризненные заклятия? Через такую защиту непросто будет продраться – даже мне. Даже с демоном.

– Дверь сможешь открыть? Ты же точная копия как-никак.

Фантом-демон качает головой.

– Такая магия распознает только хозяина и близких ему людей. Чужак через порог не пройдет.

Да уж, а мы самые что ни на есть чужаки.

Впрочем, не уверена, что у пограничника Фантома был хоть один близкий человек.

– И что предлагаешь?

– Пусть маленькая тварь заберется по стене и проверит защиту на окнах, – отвечает демон.

Бряк, не дожидаясь моего согласия, темной тенью юркает к выходу. Удивительно, как легко они с демоном нашли общий язык – а ведь только недавно друг от друга шарахались. Родственники, что с них взять.

Губы демона кривятся.

– Сейчас ты решишь наказать меня за то, что твоя маленькая тварь послушалась моего приказа.

У меня действительно проскользнула такая мысль, но я уже успела отпихнуть ее подальше и потому разыгрываю оскорбленную невинность.

– Бряк не моя маленькая тварь. Он сам по себе и может делать все, что угодно. Я ему не хозяйка.

Теплая рука демона осторожно касается пропитавшейся от крови блузы. Я вздрагиваю.

– Можно посмотреть? – спрашивает он.

Свет с ним, пусть любуется на мою изодранную спину. Ноги он уже видел, а там все было куда кошмарнее. Одно дело – пуля, и совсем другое – зубы голодной демонической твари.

Поворачиваюсь к демону спиной и стискиваю зубы. Готовлюсь, что он сейчас дернет присохшую к ране ткань и придется сдерживать крик, но демон на удивление осторожен. Опускается на колени, поднимает рваную блузу…

Я чувствую касание его языка и вздрагиваю. Нет, это не больно. От каждого прикосновения чувствительность все больше и больше притупляется, как от замораживающего заклятия, и очень скоро боль уходит совсем. Но это неправильно. Да и мерзко, если всерьез задуматься.

Есть, конечно, ведьмы, которые позволяют своим демонам вольности. И колдуны, к слову, такие есть. Говорят, демоны умеют угадывать самые скрытые, самые темные желания – и исполнять их так, что через пару-тройку раз ты уже не можешь по-другому. Но даже в минуты полнейшего одиночества, когда живого тепла хотелось так, что выть было в пору, демоны для утех меня не прельщали.

А демон для утех, принявший облик пограничника Фантома, и подавно.

– Все хорошо, Лу, – шепчет демон. – Я не сделаю ничего плохого.

Он пытается удержать меня, но я вырываюсь с такой силой, что когда его руки разжимаются, по инерции влетаю в зачарованную дверь.

– Ох!

Магия. Я ощущаю ее сразу – злая, холодная, разрушительно-сильная и какая-то кусочная, не совсем правильная магия растекается по телу, опутывает. Закрываю глаза, покоряясь ей, потому что глубоко внутри сознаю, что сопротивляться бесполезно. Кто бы ни ставил эту защиту, он был намного, намного сильнее.

Глубоко вдыхаю, позволяя чужой магии невидимыми щупальцами скользить по коже. А потом широко раскрываю глаза, когда правую руку пронзает острая боль – Последнее Желание горит огнем.

Полубессознательно тянусь к демону, словно умоляя вытащить меня отсюда, но тут боль отступает, и дверь открывается с тихим щелчком.

Я делаю несколько шагов – просто чтобы удержаться на ногах. Глубоко вдыхаю, радуясь этим первым мгновениям затихающей боли, оставшейся лишь там, где в кожу впилось Последнее Желание. Воздух внутри застоявшийся, спертый. Пахнет старостью – рассыпающейся мебелью, трухлявыми досками, плесенью. Крошечные пылинки кружатся в ярком свете, полосками проникающем сквозь щели в ставнях.

Тоска, почти невыносимая в своей остроте, вдруг сдавливает сердце. Что-то накатывает волной – что-то полузабытое, вытертое временем. Может быть, чувства, которые так опасны для равнинной ведьмы.

– Лу… – Голос демона мягок и вкрадчив.

Он стоит за чертой порога, словно действительно не может его пересечь, такой похожий и в то же время совершенно непохожий на того, кого уже нет. На того, в чье последнее пристанище я так бесцеремонно вторглась.

Встряхиваю головой, отгоняя лишние мысли. Дьявольский перезвон разрушает, рассыпает прахом то, что не должно существовать. Горечь.

– Я же сказала не называть меня Лу, – зло огрызаюсь я, отворачиваясь от демона. Не хочу на него смотреть, лишний раз осознавая, что он лишь жалкое подобие. – Ты не из тех, кому это дозволено.

Ощупываю полутемное помещение быстрым взглядом. Ищу зацепки, улики. Именно их, потому что мне совершенно не интересно, как жил Фантом, на что была похожа его личная жизнь, та, в которой равнинной ведьме не было места.

– Когда-то ты считала иначе, – доносится негромкий голос демона.

Не сразу понимаю, что он не про мертвяка. Не про то, что когда-то связывало нас, ведьму и пограничника, сплетая друг с другом в тесный, плотный кокон. Он про Лу.

Хочу развернуться и резко, жестко и непреклонно разъяснить демону – что бы там ему ни казалось, я это терпеть не стану. Но взгляд натыкается на платье – женское, яркое, новое и совершенно лишнее здесь, в жилище одинокого охотника на ведьм. Потом на баночки с кремами у зеркала, на гребень, где сохранились светлые волоски.

Тень хозяйки этой квартиры. Женщины, которой нашлось место в жизни пограничника Фантома.

Мне хочется что-то уронить или разбить. Добавить разрушений этому рассыпающемуся дому. Мне кажется, Фантом мог бы прятать свои секреты под полом, за настенными драпировками или в большом, чуть приоткрытом шкафу. Если выбросить из него все вещи, можно многое найти.

Да. Шагаю ближе, полная злой решимости.

– Луна, – настигает меня предостерегающий голос демона. – Справа.

Бросаю короткий взгляд на низкий столик у окна. Серебряный браслет консультанта, тускло поблескивающий заключенной внутри магией, привлекает внимание. И бумага. Листы бумаги, сложенные аккуратной стопкой.

Осторожно, почти боязливо подхожу ближе. Магия, чужая, сильная магия, сродни той, которая запирала дверь, щекочет кончики пальцев. Энергия сильного колдуна тянется ко мне, зовет. Завораживает.

Мысленно отсекаю все лишнее – голос демона, далекий и какой-то злой, тревожное верещание Бряка. Магия влечет меня, и я не могу отказаться.

Что-то происходит, когда пальцы касаются пожелтевших по краям пустых листов. Что-то лопается, как наполненный водой пузырь, и на бумаге начинают проступать буквы. Черные буквы, складывающиеся в бессмысленные слова. В бессмысленные имена. В бессмысленные женские имена, незнакомые мне.

Кроме одного.

Прикусываю губу, чтобы не вскрикнуть. Отрываю руку от листов, и…

Шорох, треск, вой. Все начинается в ту же секунду, как разрывается мой контакт с чужой энергией. Меня накрывает волной пропитанного ярмарочными благовониями воздуха, а дверца шкафа, которую я так и не успела до конца открыть, распахивается сама по себе.

И оттуда скалит зубы демоническая тварь. Одна, вторая, третья…

ГЛАВА 6. В ОБМАНЧИВОМ СВЕТЕ ЛУНЫ

Застывшая безмятежность, встретившая меня на пороге, разрывается утробным рыком. И я подсознательно понимаю, что не успею. Не успею отбиться, не смогу убежать.

Жилище Фантома, его последнее пристанище, оборачивается смертельной ловушкой. И остаточная магия – опасная, чужая магия, выплеснувшаяся, когда разорвался контакт с зачарованными листами бумаги, – набрасывается на меня с яростью ураганного ветра.

Пошатываюсь. Выкачиваю энергию из амулетов – едва восстановившихся, слабых. Вытягиваю руку, но не к тварям, а к демону. Три шага, как последние три удара сердца, кажутся медленными и почти вечными. Но потом…

Меня подхватывает неведомой силой, захлестывает волной темной, мощной энергии. Не успеваю даже моргнуть – и вот я уже за порогом квартиры в руках своего демона-защитника. Еще вдох – и сильная остаточная магия, высвободившаяся из разорванной защиты, настигает меня.

От невыносимой боли темнеет в глазах.

Я не замечаю, как демон, махом преодолев четыре лестничных пролета, выбирается наружу, как мы оказываемся в самом центре растрескавшейся мостовой – там, где свет не оставляет тьме и ее порождениям ни единого шанса. Солнце обжигает морду первой сунувшейся за нами твари, и та с разочарованным визгом снова скрывается в тени за входной дверью. Остальные мудро предпочитают не испытывать судьбу.

Демон по-прежнему удерживает меня на руках, тесно прижав к груди. Кажется, мой вес не причиняет ему ни малейших неудобств. Равно как и солнечный свет. Демон не щурится, не пытается прикрыть глаза. Его сердце бьется ровно и размеренно, грудная клетка вздымается и опадает с каждым вдохом и выдохом. Хоть занимающим иллюзорное тело демонам и не нужно дышать, Фантом-демон дышит, до мелочей соответствуя образу пограничника. Тот разве что запыхался бы, с такой скоростью сбежав вниз – дыхание не сбилось бы лишь у колдуна, а Фантом, насколько я знаю, колдуном не был.

Устало прижимаюсь лбом к плечу демона. Голова раскалывается от боли – высвободившаяся энергия разорванных заклятий ищет нового носителя, и я почему-то кажусь ей самым подходящим сосудом. Но только неопытная ведьма рискнула бы впитать энергию неизвестного колдуна, а я не такая и пару вещей об остаточной магии знаю. Оказаться во власти сильного мага – не самое приятное ощущение, а отвоевать потом свободу – не самое простое дело. Само собой, у меня нет ни малейшего желания проходить через это снова.

– Верно говорят, наткнешься утром на пограничника – так и весь день насмарку, – невесело усмехаюсь я.

Можно было бы предположить, что убийца оставит нам подобный сюрприз. Слишком уж легко я попала внутрь, слишком уж охотно пропустила меня магия неизвестного, но явно сильного колдуна.

– Кому-то очень не хочется, чтобы ты впутывалась в это дело, Луна, – негромко отвечает демон, склонившись ко мне. – Возможно, еще не поздно остановиться.

Я поднимаю глаза, и его лицо оказывается совсем близко – тьма пульсирующих черных зрачков затягивает, гипнотизирует. Высвободив одну руку, Фантом-демон обводит контуры моих скул, едва касаясь кожи кончиками пальцев. Темная энергия, обнаружив гораздо менее упрямый сосуд, устремляется к демону. Магическое давление разом ослабевает – я с облегчением выдыхаю.

– Я смогу защитить тебя, – мягко, вкрадчиво продолжает демон, и уголки его бледных губ приподнимаются в слабом подобии улыбки. – Можешь не сомневаться, Лу… на, я укрою тебя в самом безопасном месте. Пока ты под моей защитой, ни один чужак не причинит тебе зла.

Пора бы уже поставить меня на землю, но Фантом-демон не делает в этом направлении ни единой попытки. Как взял на руки, так и держит, только плотнее прижимает к себе. Уговаривает всем – и словами, и поступками. Демонстрирует, как может быть хорошо, если положиться на кого-то сильного, надежного… Будто демоны могут быть надежными! Да, он силен. Но эта сила никогда не станет защищать – напротив, сметет все преграды, разобьет все барьеры ментальной защиты и переломит меня пополам, как иссохшую ветвь. Хрусть – и не станет ведьмы.

– Поздно уже прятаться, – коротко отвечаю я.

– Ты мне не веришь, – невозмутимо произносит Фантом-демон.

Его слова – не вопрос, утверждение. Верное.

– Конечно. Ты демон.

– Я твой демон.

Коротенькое «твой» застывает в холодном воздухе. «Мой». Чуждое, лишнее слово в колдовском мире, где каждый сам за себя…

Бряк протискивается между нами, почувствовав напряжение. Пихает мордочкой руку, требуя ласки. Я провожу по вздыбленной шерстке – и демоненок сразу прижимает уши и негромко урчит. Пальцы демона осторожно перебирают мои тонкие косички, забирая последние капли чужеродной энергии. И это так неправильно, так возмутительно лично…

Встряхиваю головой, чтобы дьявольский перезвон отогнал лишние мысли. Не об этом надо думать, не об этом.

– Почему защитные заклятия пропустили меня, но не тебя? – спрашиваю демона. Слишком много вопросов, слишком сложно держать их в себе. Лучше говорить, пусть даже с ним, понимая, что он не скажет ничего полезного. – Думаешь, они были настроены так, чтобы войти могла только я?

– Вероятно, – односложно соглашается демон. – Остаточная энергия тянулась к тебе.

– Защитные заклятия такого уровня распознают ауру…

– А мог ли пограничник ее знать?

– Мог, – отвечаю, лишь на мгновение задумавшись. – Однажды я колдовала для него, и остаточная энергия должна была сохраниться. Если у него с собой был амулет, способный впитать частичку моей магии, он мог бы передать его колдуну, чтобы тот настроил защиту.

– Колдовала для него, – насмешливо выгибает бровь демон. – Для своего противника, осмелюсь заметить. При каких же, интересно, обстоятельствах?

Вот почему я предпочитаю не давать демонам-защитникам оформиться во внятное целое. Не то чтобы у меня было много таких своевольных демонов, как этот. И не то чтобы я их боялась. Но раз уж мое чувство прекрасного не шокируют мутно-серые пятна, какими обычно получаются демоны-защитники, зачем придавать им форму, разум и склочный характер? Не спорю, принц на белом коне с виду получился вполне ничего, но, увы, он только и делает, что вызывает непреодолимое желание отправить его обратно в родной демонический мир. А пятно, пусть мутное и некрасивое, мыслило бы примитивно и легко контролировалось, в отличие от этой пакости, которая все время норовит выйти из-под чуткого руководства и ехидствует по поводу и без.

– Скажи-ка, ведьма, не многовато ли магии вокруг жилища одного простого пограничника? – еле слышно добавляет Фантом-демон. Его дыхание, легкое, как летний ветерок, случайно заблудившийся в раскаленном безветрии полудня, щекочет кожу. Совершенно некстати в памяти всплывает воспоминание о том, как демон зализывал мои раны, и невольная дрожь пробегает по телу.

Я торопливо высвобождаюсь. Фантом-демон не пытается меня удержать – напротив, покорно опускает на землю, чуть поддерживая, чтобы я, не приведи свет, не упала.

Выскользнув из его рук, я настороженно оглядываюсь. Нетрудно заметить, что Фантом выбрал для своего убежища очень специфическое местечко.

Когда-то здесь бурлила жизнь. Когда-то по этой разбитой дороге ходили люди, еще не подозревавшие, как скоро погаснет защитный купол света, который отделял их от смерти, темной волной хлынувшей с равнин. А сейчас… остались лишь ровные стены домов, по-прежнему гордо стремящиеся в небо. И окна, мрачно смотрящие на нас сумеречными провалами выбитых ставен.

Должна признать, скорбное величие мертвого квартала всегда меня влекло. Покинутый, вычеркнутый с карты города, лишенный энергии, но несломленный. Лишь капля магии, капля потусторонней силы, могла бы преобразить все до неузнаваемости. Снова вдохнуть жизнь в пустые стены, наполнить теплом и светом. А без магии…

– Без магии здесь не выжить.

– Вот именно, – кивает демон.

Да уж, господин безупречный пограничник открывается с новой стороны. И как я раньше не обращала внимания на то, что Фантом говорил о «грязной магии»? Всякие гадости – да, но верные ведь гадости! Фантом слишком уж хорошо понимал жестокие законы колдовского мира. Как будто сам в нем жил…