Забудь о любви

– Любая провокация, – распаляется он, – будет с радостью подхвачена и раздута конкурентами, пока не подписаны окончательные соглашения. И ты, поверь, преподнесла им шикарный подарок.

Не только я. У Карла тоже сюрприз. Вот почему он сказал, что свадьбу нельзя отменить. Интересно, о сбежавшей невесте отец знает? А о предложении, сделанном мне?

Конечно, он постарается замять скандал, организованный его воспитанной и интеллигентной дочерью. Если нужно, оставит лечиться здесь, либо привычно отправит в командировку, шантажируя должностью в фонде. Хотя “Лира” – целиком моё детище, любимый. Да, я создавала фонд при финансовой поддержке семьи, но в нём вся моя душа и стремления. И ответственность за людей, которая не отпускает.

– Понимаю, пап! – опустошение и слабость после истерики отступают под напором обиды. Снова отчитает, как ребёнка, не попытавшись понять. Согласна, что повела себя… опрометчиво, несерьёзно, но можно хоть раз поставить меня в приоритетах выше бизнеса и чужих людей? – Извини… Не смогла по-другому.

– Значит, не могла? – шумно цедит воздух сквозь зубы. – Я полагал, тема Власовых закрыта…

– А если нет?! – резко встаю, ловя головокружение.

– Остынь! – злится папа. – Пойми уже наконец, это не твой мужчина!

Хватаюсь за стол, чтобы выпрямиться и говорить на равных.

– Снова побежишь утешать Серафиму, наплевав на родную дочь?

Папа с досадой хмыкает, качая головой.

– Я поступил, как считал справедливым. И с ней, и с тобой, – берёт за руку, аккуратно поправляя завернувшийся пластырь на одном из порезов, – очень жаль, что ты так и не поняла.

– Не поняла. – выдёргиваю руку, морщась от боли.

Отступив, делает несколько шагов по палате. Достав телефон, сосредоточенно что-то листает и сообщает:

– Завтра в десять у тебя самолёт обратно, Алёна.

Нельзя! Если Власовы правда женятся, то отъезд лишит меня последнего шанса изменить ситуацию. Нежность Тимура и обещание в глазах не были миражом, не приснились. И если чувства были когда-то, то можно заставить их вспыхнуть вновь?

Падаю на кровать, сжимая кулаки. Эмоции притушены успокоительным, и весь мой протест задыхается невысказанным. Мучительно подбираю слова для уговоров, постоянно сбиваясь с мысли. От этой дурацкой беспомощности брызгают слёзы.

– Она не сможет. – раздаётся от двери голос Карла.

Откуда он здесь?

– С завтрашнего дня у Алёны очень плотное расписание, Вячеслав. Твоя дочь выходит замуж.

– За тебя? – уточняет бесстрастно папа, словно в курсе плана своего партнёра.

– Да. – Карл роняет тяжёлое, словно отлитое из металла слово.

Отец держит долгую паузу

– Я против.

Карл делает шаг ко мне, пристально глядя на отца. Без напряжения, давления, агрессии. Факт несогласия его не обеспокоил. Плечи расслаблены, просто ждёт продолжения.

Отец переводит взгляд на меня и, приложив руку к груди для убедительности, повторяет:

– Я. Против.

Не знаю, как реагировать. Подозревала, что он не обрадуется, узнав о нашем, гм, общении, но чтобы такой категоричный отказ… Вытираю остатки слёз, лихорадочно соображая, что делать. С одной стороны, я не ответила положительно на предложение Карла, с другой – это возможность отменить отъезд. Только как, будучи замужем, возвращать Тимура? И что вообще стоит за этим фиктивным браком? Каковы условия, обязанности?

Видя моё замешательство, Карл произносит:

– При всём уважении, Слава, в наше время родительское благословение не обязательно.

Отец хмыкает.

– Хорошо, – говорит мне, – поинтересуйся у своего будущего мужа, почему он здесь.

– Потому что вас прекрасно слышно в коридоре, – не дожидаясь ответа, продолжает диалог Карл.

– А в клинике ты что делаешь? – также не глядя на него, строго осведомляется папа.

Теряюсь всё больше. Карл младше моего отца на пятнадцать лет и два процента акций концерна, но папа никогда не давил авторитетом. За годы партнёрства все споры решались мирно, не выливаясь во вражду. Неужели сейчас всё закончится? Чувствую, как рушится нечто важное в их отношениях. Из-за меня.

– Пришёл за подтверждением беременности Елизаветы, – ноздри Карла вздрагивают, но в голосе нет раздражения.

– А сотрясение мозга у Лизы откуда? – наконец, поворачивается к нему папа.

Ошарашенно ахаю, прикрыв рот ладонью. Карл не мог. Он жёсткий, но чтобы ударить женщину? Лизу? Она девчонка совсем!

– Несчастный случай, – поясняет мне предварительно будущий муж. – Споткнулась, упала, ударилась о бордюр.

И добавляет:

– Слав… – его голос тяжелеет, – ты же знаешь, что не обижу Алёну. Никогда.

– Несчастный случай, значит, – игнорирует последнюю реплику папа и, так же гипнотизируя Карла, обращается ко мне, – тогда, Алёна, поинтересуйся, где в данный момент находится Алексей Нечаев. Возможно, твой жених, – особое ударение на последнем слове, – поведает много занимательного.

Карл складывает ладони в замок и поясняет:

– Если бы он оставил Елизавету в покое, как было предложено, уехал бы в Турцию с повышением, – ледяная ярость в нарочито спокойном голосе обжигает. – Это его выбор.

– Жестокое избиение – выбор? – отец снова выходит из себя, но кричать о таком нельзя, поэтому зло шипит. – Фальшивое уголовное дело – выбор?

– Слава, – предупреждающе качает головой Карл. – Зачем?

Даже под седативами моё сердце выпрыгивает от накала эмоций в палате. Можно выйти и отдышаться?

– О таком муже ты мечтала, дочка? – иронизирует отец. – Который ни перед чем не останавливается?!

Карл ему что-то отвечает, отец нападает снова… А я перестаю их слышать. Действительность будто замедляется, давая передышку и возможность решить, выбрать сторону…

Новость ли для меня, что Карл мстителен? Нет. Но ни разу не видела, чтобы был мелочным. Его месть нужно постараться заслужить.

Понимаю ли я, почему он так поступил с Лёшей? Да. Боролся за своё.

Принимаю ли средства и способ? Нет, они ужасны. Только за меня в жизни никто, никогда не боролся так, как Карл за Лизу. Или я за Тимура…

– А ты знаешь, пап, мечтала, -выпаливаю неожиданно для себя.

Мужчины затихают от неожиданности.

– Что? – округляет глаза отец.

– Мечтала о муже, которому буду важнее всего, – говорю, задыхаясь от учащённого пульса, – и всех.

Карл поворачивается корпусом в мою сторону, спокойно смотрит, склонив голову. Понял, что определилась. Не удивлён.

Соблюдая официальную процедуру, объявляю:

– Я согласна.

Отец идёт алыми пятнами:

– Алёна, ты ведь его не любишь!

Это последний аргумент?

Что ж…

– А ты благословишь с тем, кого люблю?

В меня летит молния гневного взгляда.

– Тебе не семнадцать лет, дочь, чтобы вести себя безрассудно и совершать такие ошибки.

Намек на мою раннюю связь, результатом которой стала Поля. Второй раз в жизни он попрекнул меня дочкой. Первый был сразу после новости о её существовании. Только с её рождения папа души во внучке не чает.

Прощаю этот упрёк.

Он от беспомощности.

– Появление Полины я не считаю ошибкой, – заявляю спокойно, кое-как справляясь с волнением.

– Ошибкой было то, что к нему привело… – он тоже снижает тон. До сих пор болезненно переживает отсутствие интереса к Полинке её биологического отца. – Нельзя было связываться с…

– …единственным, кому я была тогда нужна? – точнее, думала, что была нужна. Юный возраст, неопытность и протест в адрес постоянно отсутствующего папы помешали увидеть правду.

Помолчав, возвращается из воспоминаний. Тяжело вздыхает.

– Эта свадьба – ошибка, дочь. Ты быстро пожалеешь. И когда это произойдёт, возвращайся домой, буду ждать.

С этими словами, не обращая внимания на Карла, застывшего в одной позе, папа покидает палату, тихо прикрыв за собой дверь.

Мой теперь уже официальный жених отмирает:

– Распорядись, чтобы дома собрали твои вещи. Лучше переехать в отель.

– К тебе?.. – если мы поженимся послезавтра, логично жить вместе, но всё равно берёт оторопь от скоростей происходящего.

– А хотела бы? – внимательно отслеживает реакцию.

Отрицательно качаю головой.

Подходит, подносит к губам мою заклеенную ладонь и целует тыльную сторону. Губы сухие, горячие, мягкие, но не те.

События последних дней вымотали по полной, а это безобидное прикосновение неправильного мужчины лишает последних сил… Мягко освобождаю руку.

– Болит? – Карл скорее уточняет причину моего поведения, чем интересуется самочувствием.

– Болит, – соглашаюсь, имея в виду совсем не порезы…

Глава 4

Карл

5 лет назад

Карл

Пять лет назад.

Её роскошную задницу, обтянутую узкой юбкой, я приметил издали и подумал, какой отличный вариант на сегодня. Мероприятия инвестиционного форума, на который мы притащились с новым русским партнёром, до того скучны, что я высыпаюсь на выступлениях, а к вечеру энергия требует выплеска. Почему бы и не таким способом..

Платиновая блондинка, задержавшись перед зеркалом в вестибюле конгресс-холла, поправляет выбившийся локон и спешит к выходу. Перехватываю у двери, положив руку на тонкое запястье. Поворачивается, распахнув глаза. Хитрые, лисьи, в форме миндаля. Раскрываю её ладонь и вкладываю визитку – на обратной стороне указан номер люкса в соседней гостинице и время встречи – поздний вечер.

Девушка порядочно ниже, что ничуть не мешает ей, задрав подбородок, окинуть меня взглядом свысока. Краешек губ, покрытых тёмной помадой, одобрительно ползёт вверх. Переворачивает визитку, просматривая имя, название концерна, позицию… Вскидывает глаза и внимательно вглядывается, будто в поисках подтверждения данных. Забирает. Фейсконтроль пройден? Позволяю себе ухмыльнуться в предвкушении приятного вечера.

Но лисица достаёт ручку из кожаного портфеля, зачёркивает написанное и красивым почерком пишет ниже: “Малый зал, через час”, а затем исчезает, оставив лёгкий шлейф терпкой сладости. Таких свиданий мне ещё не назначали. Тоже не хочет скучать в одиночестве, слушая очередного нудного спикера? Вызов принят.

Слегка задерживаюсь и, не найдя её сразу в полутёмном зале, занимаю ближайшее место, решая осмотреться и пересесть, когда обнаружу. Со сцены льётся приятный женский голос, мягкая “р” щекочет слух. Оборачиваюсь – она. Лисица. Сменила платье на строгий костюм, едва ли не больше подчёркивающий женственность.

М-м-м-м.

– У бизнесмена, – рассказывает байку, – как-то спросил журналист: “Скажите кратко, в чём секрет вашего успеха?” “Хотите, отвечу двумя словами?” – предложил бизнесмен. Журналист, конечно, согласился, и бизнесмен заговорщически сообщил: “Правильные решения.”

Зрители улыбаются, она продолжает:

– Журналист, естественно, уточнил: “А как вы принимаете правильные решения?” Бизнесмен уверил, что тут на ответ хватит и одного слова. “Какого же?” – удивился журналист. Бизнесмен сказал: “Опыт”

Зал доброжелательно гудит.

– “А как вы получаете этот самый опыт?” – не унимается журналист. “Ещё два слова”, – откровенно издевается бизнесмен. “Какие?” – журналист замер, думая, что, наконец, узнает главный секрет. Бизнесмен ответил…

Лисица тянет драматическую паузу в несколько секунд и, разведя руки в стороны, горестно заявляет:

– “Неправильные решения…”

Зрители искренне смеются. Прекрасно играет.

– Дамы и господа, меня зовут… – шум мешает расслышать её имя, – и сегодня я готова поделиться опытом нашего фонда, чтобы вы принимали только правильные решения…

Следующие полтора часа я, к личному удивлению, даже с некоторым интересом и уважением слушаю о модели профессиональной благотворительности, которую лисица внедрила в своём фонде, поддерживающем современное искусство и талантливую молодёжь.

Пламенно вещает:

– Мы больше не Данко, положивший сердце на алтарь благотворительности. Хотя, поверьте, – распахивает пиджак, открывая прекрасный вид на грудь, – в наши проекты вложено немало души. Но процесс выстроен так, чтобы сотрудники фонда и волонтёры не выгорали. Для этого…

Абсолютно чужая тема, но всегда любопытно разбирать элегантные бизнес-решения. Да и девушку приятно разглядывать. Без делового костюма на вид ей немного за двадцать пять, но уверенность и манера держаться намекают, что больше. Ум, обаяние, харизма – разумеется, в зале никто не спит.

Лучезарно улыбаясь, заканчивает программу:

– Знаете, чему я учусь у своей дочери? Обнимать весь мир и не бояться, что не хватит рук. Потому что у неё всегда есть мои, а у меня – ваши. Есть же? Не слышу… – в подтверждение следуют громкие аплодисменты.

После выступления украсть звезду непросто. Её обступили, сейчас начнут брать автографы. Стою в стороне, опираясь плечом на стену, не хочу прерывать удовольствие – девушке явно нравится внимание. Подхожу, только когда пытаются увести.

Её брови удивлённо взлетают. Узнала. Улыбаюсь с лёгким поклоном. Пошли? Деликатно подставляю предплечье, на которое уверенно ложится узкая ладонь с аккуратным маникюром, и мы направляемся в сторону лифта, будто так и было задумано, будто знакомы, будто у нас общие планы. План.

Не сказав друг другу и слова, поднимаемся в люкс, где лисица превращается в кошку. Оставаясь на каблуках, она избавляется от всей одежды, кроме чулок и белья. Шикарная, раскованная женщина с огненным темпераментом, трахающаяся с такой же страстью, с которой только что выступала. Расстаёмся довольными друг другом, без сантиментов и обмена телефонами.

А за ужином меня ожидает сюрприз:

– Карл, – мой партнёр Вячеслав представляет гостью за столом, – разреши познакомить тебя с дочерью. Алёна, – обращается к лисице, – это Карл, о котором я тебе рассказывал.

В глазах моей случайной любовницы ни грамма смущения. Хитро улыбается, протягивая руку:

– Приятно познакомиться, Карл.

Наше время

Пишу сообщение лечащему врачу Алёны с вопросом, когда отпустит успокоительное. Тот отвечает, что все сильные препараты уже должны прекратить своё действие. Непохоже. Её взгляд продолжает быть рассеянным и отрешённым. С такой невестой, как говорят русские, каши не сваришь, а у нас планы.

Много планов. Поэтому вместо того, чтобы переживать последствия истерики и ссоры с отцом в тишине отельного номера за плотно прикрытыми шторами, мы едем на встречу с организатором свадьбы. Осталось два дня, и надо успеть сделать всё, на что у Бет было несколько месяцев: кольца, платье, букет… Что там ещё положено невестам?

С утра в голове вертится байка о правильных и неправильных решениях. Сколько раз нужно ошибиться, чтобы опыт вёл в верном направлении? Ведь каждое решение в моменте видится правильным – именно потому мы его и принимаем.

Во время редких встреч с Алёной не возникало и мысли, что когда-нибудь назову её женой. Не потому, что недостаточно хороша, просто в голову не приходило. Место матери моих наследников было отведено другой.

Елизавета, Элизабет, Бет… Грустная девятнадцатилетняя девочка с разбитым сердцем, которую я семь лет назад привёз в Чехию из России. Я понял, что Бет – мой вариант всего через несколько дней после знакомства. Нам обоим было не до любви. Если меня в принципе не интересовало это чувство, то её оно глубоко разочаровало. Стабильные отношения с доверием и уважением. Без амуров, но со страстью. Идеально.

Умница Бет хорошо училась и выросла в первоклассного архитектора. Любимица нашей семьи, лучшая подруга моей сестры, будущая звезда индустриальной архитектуры, правая рука в концерне. Гордо носила моё обручальное кольцо и ждала свадьбу, готовилась.

Кто знал, что всё это полетит к чертям из-за стажировки в России? Что я лично назначу её начальником мудака, обидевшего в прошлом? Сам подтолкну к нему. Ошибка, маскировавшаяся под правильное решение.

Достаю из бара бутылку с водой и осушаю в один приём. При каждом воспоминании о бывшей невесте внутри разверзается ад, и огненный шквал, вырвавшись, жёстко опаляет нутро, оставляя саднящие ожоги. Как она могла предать?!

Крепко сжав челюсти, тру ладонью грудную клетку, медленно возвращаясь в себя. Я должен сохранять холодную голову.

– Может, потом пообедаем где-нибудь? – предлагаю, отложив ноутбук. Выверяю новые документы для губернатора, где уже стоит другое женское имя.

– Нет аппетита, – отвечает Алёна, слепо глядя в окно на проносящиеся улицы, – да и мы ведь “спешим”, – повторяет мою интонацию со слабым оттенком иронии. Оживает.

– Не настолько… – выходит грубо. – Тебе понадобятся силы, – добавляю чуть мягче.

Её согласие на брак – не взвешенный выбор, а импульс и сопротивление решениям отца. Сейчас нужно найти такие слова, чтобы, когда эмоции схлынут, она не передумала. Безупречная королева, что подошла ко мне вчера в баре, отыграла бы свадьбу на раз и ещё получила бы удовольствие от скандала и всеобщего внимания, а эта красивая, раненая женщина может не справиться.

Организатор свадьбы, девушка с синими волосами, шокированно оглядывает новую невесту и причитает:

– Но ведь в приглашениях стоит другое имя…

Можно подумать, это самая большая трагедия. Кто их читает. А вот как объяснить семье, что Бет, которую приняли, как родную, оказалась лживой тварью? Что делать с партнёрами, ведущими проекты с моей бывшей невестой, и с конкурентами, которые не преминут использовать информацию о рокировке невест против концерна… И что делать с Алёной?

Она равнодушно отодвигает стопку каталогов со свадебными аксессуарами, заявив, что нет разницы, в чём выходить замуж, раз свадьба всё равно ненастоящая. Занавес. Если обожающая драму лисица выкинет нечто подобное на церемонии, всё пойдёт прахом.

– Оставьте нас ненадолго, – командую мальвине. Та с облегчением исчезает. Рада, что не придётся разруливать этот этический казус.

Развернув к себе кресло, в котором расположилась Алёна, сажусь максимально близко. Не так, как позволял себе раньше, но для контакта достаточно. Смотрю в глаза, читая эмоции. Болезненно морщится, отводя взгляд.

Циничная сука-судьба подкидывает мне вторую сломанную любовью женщину, но в этот раз я намерен выиграть партию. Должен выиграть. Больше нельзя принимать неправильные решения – слишком дорого обходится опыт.

– Поговорим?

Глава 5

Алёна

Беру конфету из круглой стеклянной вазы в форме маленького аквариума, разворачиваю – от едкого запаха ароматизатора мутит – заворачиваю, откладываю. Карл подаёт другую, а смысл? Не из чего выбирать – суррогаты, отличающиеся лишь цветом и вкусом пищевой химии. Но опции не выбирать у меня, видимо, нет, поэтому кладу в рот кошмарно кислый леденец и “наслаждаюсь” вкусом.

– Алёна… – Карл прилагает усилие, чтобы смягчить голос, вижу, но даже такие его интонации теперь звучат угрожающе. – Нам, так или иначе, придётся обсудить предстоящее торжество…

Торжество… Подобрал же слово. Его версия русского языка меня всегда умиляла. Словарь рафинированного интеллигента, обработанный суровым напильником в процессе ведения дел с разношёрстным русским контингентом. Для нас с ним “торжество” имеет совсем разный смысл.

В моменте сказать “я согласна” – было освобождением, но с каждой минутой всё больше накрывает осознанием последствий и пониманием, что это “торжество” – победа их с отцом воли над моей.

Тёплые пальцы ложатся на подбородок и аккуратно приподнимают лицо. Встречаю прямой взгляд глаз с радужкой стального цвета. Жёсткий, холодный. Теряюсь от контраста с мягкостью тембра:

– Давай не будем всё усложнять? – куда уж больше-то! – Я готов тебя услышать.

Все это время он не убирает пальцы, поглаживая щеку большим. Пробуешь отвернуться – хватка усиливается, закрыть глаза или отодвинуться – то же самое, а когда подчиняешься – лёгкая ласка, будто эти пальцы больше ни на что не способны. Методы дрессировки в исполнении Карла Лански. Этот человек всегда добивается своего.

– Нам надо говорить, девочка, иначе… – вот только без угроз! – Ничего не выйдет.

Всё же выворачиваюсь из ласковых тисков и выплёвываю конфету в салфетку. Сердце стучит неровно, руки подрагивают от эмоций. Хотелось бы высказать столько… но стараюсь быть краткой:

– Я в западне.

В ответ – молчание. Только и мне больше добавить нечего, всё вытекающее – очевидно.

Пауза затягивается, превращаясь в тягучее молчание, расползающееся щупальцами в тишине. В коридоре тоже будто вымерли все, даже в настенных часах стрелки с бесшумным ходом. Щупальца оплетают и сдавливают, лишая возможности полноценно дышать. Мну в руках салфетку, чтобы отвлечься от этого ощущения…

– Думаешь, я этого не понимаю? – Вынимает бесформенный комок у меня из пальцев и выбрасывает в урну. Возвращается в своё кресло. – Маленькая, затравленная лисица, – в его голосе оттенок горечи, – я тебя не обижу.

Щупальца отпускают моментом. Я ожидала упрёков и угроз, давления, шантажа, так любимого отцом, а вовсе не понимания. Смелею:

– Карл, ты лакомый кусок, есть много девочек из влиятельных семей, которые обеспечат и репутацию, и содействие в бизнесе, – поднимаю наконец взгляд, встречая его – уставший, и добавляю самое важное, – и их сердце будет свободно…

Подумав, будто всерьёз рассматривая альтернативу, Карл, отрицательно качнув головой, заключает:

– Увы… – в этом “увы” столько отказа, что понимаю – не вывернусь.

– Знаешь, – продолжает задумчиво, – всегда считал себя сверххищником. Верхушкой пищевой цепи. Жрал хищников, побеждал силой, хитростью – неважно как… Но жизнь показала, что выживает не самый сильный, а тот, кто лучше других адаптируется в меняющихся обстоятельствах. Этим мы с тобой и займёмся, – разминает крупные кулаки, – точнее, уже занимаемся. Каждый по-своему, и оба неудачно. Вместе мы эффективны.

Во мне всё протестует.

– Тише, девочка, тише, – откидывается на спинку кресла. – Если ты завтра встретишь Власова, он станет твоим?

Запрещённый приём.

Зло отворачиваюсь.

– Поверь, это не изменится за неделю-две. И твой статус замужней женщины не повлияет. Выйдя за меня, ты не потеряешь в своей борьбе ровным счётом ничего, там нужна другая тактика… – осекается, понимая, что отклонился от темы. – Ты идеальная кандидатура на роль невесты. И как дочь одного из владельцев концерна, и как исключительная женщина.

Он говорил мне об исключительности, когда мы были любовниками. Это звучало восхищённо. А сейчас… Как описание товара в сделке.

– Если мы будем кооперировать, то шансы добиться своих целей будут у обоих. Ты же разумная, Алёна, посмотри трезво на ситуацию. Мне нужен надёжный и сильный союзник, а не загнанный, раненый зверь.

Где-то очень глубоко, под толщей чувств и эмоций, есть понимание, что в чём-то Карл прав, но…

Чувствуя мои сомнения, даёт дополнительную отсрочку:

– Не отказывайся, подумай. Время есть. – его спокойствие ослабляет тревогу. – Но согласись, Алёна Лански звучит красиво.

Слышу смешок и шорох одежды. Оборачиваюсь – протягивает руку с раскрытой ладонью.

– Пошли? – кивает в сторону выхода.

– Я ещё не согласилась.

– Конечно, – презрительно смотрит на "аквариум" с леденцами, – но нормально поесть-то мы можем?

Вкладываю пальцы в его ладонь, как делала много раз, только знакомого ощущения не возникает. Тело не узнает, будто рядом незнакомый человек. Возможно, так и есть.

***

– Платина, рубины – пять каратов и четыре – бриллианты, огранка “изумруд”, последняя коллекция… – девушка в белых перчатках нежно выкладывает на тёмный бархат кольцо с чередующимися по всему ободку алыми и белыми камнями, рассыпаясь в похвалах ювелирному дому, изделия которого мне уже дарил Карл. Он щедрый мужчина, но конкретно это кольцо – уже за той гранью, когда украшение превращается в приличную инвестицию. В данном случае, неприличную. – Желаете примерить?

Блики камней волшебно играют в ярком свете софитов. Карл не забыл мою страсть к “детям солнца” – так называют рубины, подразумевая их способность дарить тепло и заряжать энергией. Но тут вышла ошибка: от кольца так веет холодом, что пальцы мёрзнут даже на расстоянии.

– Необручальное. – отрезаю с интонацией “не интересует”.

Сотрудницу ювелирного жаль. Она дезориентирована и смущена – видимо, на её глазах не каждый день покупательницы отказываются от подобных подарков.