Заключенные Чувства

Глава 5.

Сначала всё было как обычно – заключённые разбрелись по своим камерам, продолжая перешёптываться, делая вид, что всё как всегда. Но вскоре в коридоре раздались шаги. Слышно было, как ключи звенят, и у дверей каждой камеры начинает появляться тень, приближающаяся к каждому заключённому. Офицеры следили за каждым движением, а Кэйт Бланшед шла уверенным шагом, не обращая внимания на шепот.

Она подошла к первой камере и остановилась. Один из её офицеров сделал знак заключённому внутри, тот, с тяжёлым вздохом, встал и молча отошёл в угол. Кэйт толкнула дверь и вошла, её шаги несли уверенность, а в голосе чувствовалась твёрдость, с которой она собиралась вывести каждого из этих мужчин из зоны комфорта.

– Ты здесь, потому что принял решение. Теперь, когда ты в моём месте, ты должен понять одно – мои правила. Кто не понимает этого, будет забывать о своём существовании в этом месте. – её голос был низким, твёрдым, и не допускал возражений. Заключённый стоял, не смея поднять глаза. Она обвела его взглядом, отметив что-то для себя. – Твоя задача – жить по этим правилам. Если ты решишь, что это слишком тяжело – я просто сделаю твою жизнь ещё труднее. Ты мне понял?

Заключённый, кажется, подавился словами, но кивнул, не осмелившись сказать ни слова. Она не ждала больше, поворачиваясь и направляясь к следующей камере.

Постепенно она подошла и к камере Дэниела. Он стоял, глядя в дверь. Ему было странно, но он знал, что не избежать этой встречи. Она остановилась у двери, поглядывая на него с вниманием.

– Дэниел Хант, если не ошибаюсь? – её голос

был холодным и прямым, но с лёгким оттенком интереса, будто она пыталась прочитать его характер. Кэйт посмотрела на него, не торопясь войти, но в её глазах уже мелькала та уверенность, с которой она привыкла принимать решения.

Дэниел стоял с ровным выражением лица. Всё, что он ощущал, это то, что пришёл момент. Он знал, что это будет не просто знакомство – это будет проверка.

– Да. Вы правы. Я Дэниел. – ответил он, его голос был твёрд, но внутри он чувствовал, как всё начинает напрягаться.

Она слегка кивнула, будто подтверждая его слова.

– Я Кэйт Бланшед. Буду вашим начальником. Если у вас есть вопросы – задавайте. Но помните, что у меня вопросы не остаются без ответа. – её слова были короткими и чёткими. Она не ожидала вопросов, но была готова их выслушать, если это будет необходимо.

– Я понял. – ответил Дэниел, не давая никаких лишних комментариев. Его взгляд встретился с её глазами, и он почувствовал, что она не тот человек, с которым стоит спорить.

– Ты подал документы на досрочное освобождение, насколько я знаю. Мы с этим разберёмся позже. А пока… – она сделала паузу, её взгляд стал чуть мягче, но на секунду.

– …помни одно – я здесь, чтобы навести порядок. Привыкай, Дэниел. Я не трачу время на слабых. – её слова звучали как предупреждение.

Дэниел молчал, и она, удостоверившись, что он понял, сделала шаг назад, поворачиваясь к следующей камере.

Тишина в коридоре стала ещё более ощутимой. Заключённые в камерах сидели, по-прежнему тихо обсуждая друг с другом, но теперь в их разговорах чувствовалась новая напряжённость. Все они поняли: это не будет легко.

Кэйт Бланшед продолжала обход, и с каждым шагом её присутствие ощущалось всё сильнее. Это был не просто новый начальник. Это был человек, способный взять под контроль всё, что происходит здесь. Заключённые, хоть и прятались за шутками и разговорчиками, понимали, что в их жизни наступает новая эра.

Когда Кэйт Бланшед развернулась и пошла к следующей камере, оставив за собой тишину, Дэниел вдруг окликнул её.

– Эй, начальник! – его голос был невысоким, но достаточно громким, чтобы привлечь её внимание. Он стоял на своём месте, наблюдая за её спиной.

Она сразу же остановилась, удивлённо обернувшись, её взгляд встретился с его. В её глазах мелькнуло любопытство, но и некая настороженность. Она не ожидала, что кто-то осмелится заговорить с ней после такой демонстрации силы.

Дэниел шагнул вперёд, обходя столб, разделяющий камеры. Он подошёл к ней, не торопясь, но уверенно. В этот момент один из солдат рядом с Кэйт незаметно положил руку на ствол автомата, готовый в любой момент вмешаться. Но Кэйт без лишних движений подняла руку, показывая ему жест, чтобы тот оставался на месте.

– Что-то нужно, Дэниел? – её голос звучал спокойно, хотя в глазах всё ещё оставалась лёгкая напряжённость. Она не понимала, что он хочет, но готова была выслушать.

Дэниел, не говоря ни слова, остановился перед ней, на мгновение взглянув в её глаза. Затем медленно, аккуратно, снял с её плеча перо и держа его между пальцами, показал ей.

– У вас перо на плече – его слова были тихими, почти неуловимыми, но в них было что-то личное, что-то не совсем официальное.

Кэйт на мгновение задумалась. Она посмотрела на него, и в её взгляде мелькнуло что-то, что Дэниел не смог сразу понять. Когда её глаза встретились с его, уголок её губ едва заметно приподнялся, словно это была еле уловимая улыбка. Это была не настоящая улыбка, а скорее лёгкая ирония или что-то другое – что-то, что заставило его сердце немного пропустить удар.

– Спасибо. – её голос был ровным, но с оттенком того, что она что-то поняла в этом жесте, хотя не стала разбирать этого вслух. Она не привыкла к таким проявлениям в этом месте.

Дэниел почувствовал, как что-то сжалось в его груди, но не мог понять, что именно это было. Это был не страх или тревога, а нечто неопределённое, что трудно было описать словами. Он просто стоял, ощущая странное напряжение в воздухе.

После короткой паузы, Кэйт повернулась, вновь скользнув взглядом по Дэниелу, и продолжила свой обход.

Дэниел оставался на месте, ещё немного глядя ей вслед, но внутри он ощущал, что всё это было больше, чем просто случайное столкновение двух людей. Что-то в этом мгновении заставило его задуматься, но ответ так и не пришёл.

Тишина снова окутала коридор. Заключённые возвращались в свои камеры, и обсуждения начинались снова, но теперь в их разговорах можно было заметить больше любопытства и осознания, что эта женщина, возможно, не такая, как все остальные. И, возможно, она действительно могла изменить правила игры здесь.

Когда прозвучал отбой, и отрядник отдал команду возвращаться в камеры, тишина снова наполнила коридор. Заключённые, по-прежнему смеясь и болтая, направлялись в свои камеры. Но Дэниел не двигался с места. Он стоял, ещё немного задерживаясь в коридоре, наблюдая за тем, как Кэйт Бланшед, сдержанно, но с уверенной походкой, продолжала обход заключённых.

Отрядник, не обращая внимания на паузу, оглядел всех и громко сказал:

– Отбой! В камеры!

Дэниел услышал это, но не сразу отреагировал. Он просто стоял, думая о том, что произошло только что. В голове мелькали мысли, и это уже не были размышления о суде, деньгах или даже возможном выходе на свободу. Все эти заботы на какое-то время отступили, уступив место тому, что произошло между ним и Кэйт. Он пытался понять, что именно он почувствовал, когда подошёл к ней, когда снял с её плеча перо и показал ей. Она была так собрана, так уверена в себе, и в её взгляде было что-то новое, что он не мог сразу разобрать.

Когда её глаза встретились с его, он почувствовал это странное чувство. Это было нечто большее, чем просто встреча взглядов. Он ощущал, что Кэйт не похожа на других людей, которых он встречал в своей жизни, даже здесь, в тюрьме. И её реакция, эта едва заметная улыбка – всё это заставляло его сердце биться быстрее.

Дэниел не мог понять, почему этот момент так сильно запал ему в память. Он был уверен, что никогда не поддавался таким эмоциям. Но, несмотря на это, он не мог не думать об этом. Он задумался, что, возможно, она не такая, как все остальные здесь. И, может быть, это как-то повлияет на него в будущем.

Он наконец пошёл на свою койку, но мысль о том, что произошло, всё ещё не покидала его. И в этот момент он понял, что ещё долго будет об этом размышлять.

Наступило утро. Печальное и холодное, как всегда в тюрьме. Дэниел проснулся с мыслью о том, что вчерашний вечер и всё, что случилось, не было просто случайностью. Он снова вспомнил Кэйт Бланшед и её едва заметную улыбку, а также свой странный порыв, когда он снял с её плеча перо. Он знал, что это должно было быть просто банальное знакомство, но в его голове этот момент застрял. Так он ещё не чувствовал себя ни с кем. Не с охранниками, не с начальниками, даже не с другими заключёнными.

Он встал с кровати, растёр лицо, несколько раз промыл его холодной водой, стараясь привести себя в порядок, но в глубине души не мог избавиться от этой мысли, которая снова и снова возвращалась.

Когда прозвучал сигнал, все заключённые начали медленно двигаться к столовой. Было время завтрака, но никто не торопился. Завтрак – это почти рутинное событие, не приносящее особых волнений, но сегодня Дэниелу казалось, что это какой-то новый этап, новая глава в его жизни здесь, в этой тюрьме. Он направился вместе с остальными, но его мысли были далеко от еды.

В столовой атмосфера была как всегда напряжённой. Большая часть заключённых сидела за столами, переговариваясь между собой. Все знали, что утро – это не только время еды, но и время для новых слухов и новостей. И не было ничего более важного, чем услышать последние слухи о происходящем в тюрьме.

Дэниел подошёл к своему привычному месту и сел. Он не замечал особо шума вокруг. Ему казалось, что всё, что происходило сейчас, не имеет значения. Все эти люди – знакомые, не знакомые, – как будто они не существовали для него в тот момент.

Вдруг его внимание привлек разговор двух заключённых, сидящих за соседним столом. Они обсуждали нечто о новом начальстве, говорили, что что-то сильно изменится, что она, возможно, не так проста, как все думают. Один из них даже хихикал, предположив, что «женщина в такой должности – это нечто необычное».

«Так или иначе, она уже здесь», – подумал Дэниел, и его взгляд снова переместился к выходу, где стояли несколько солдат, настороженно наблюдавших за каждым движением заключённых.

– Ты видел, как она шествует? – протянул один из зэков с перебитым носом, усевшийся рядом. – Я бы с удовольствием пригласил такую в камеру… Только без охраны.

– Ага, – подхватил другой, плотный мужик с татуировкой паука на шее. – Интересно, сколько таких, как мы, она выдержит… Месяц – и сама будет проситься в карцер, чтоб от нас спрятаться.

Раздался общий смех. Кто-то постучал кулаком по столу.

– Баба в тюрьме – это как кусок мяса в клетке с голодными псами, – ухмыльнулся ещё один, разрывая булку.

– Не, ну если она такая строгая, как говорят… может, у неё фетиш на опасных мальчиков? – усмехнулся кто-то с другого конца зала. – Глядишь, выберет себе «любимчика». Надо форму погладить!

Смех стал громче, почти неприкрытый. Но в этом смехе сквозила и зависть, и желание самоутвердиться, и внутренняя неуверенность перед тем, что они пока не понимали.

Дэниел слушал молча. Не потому, что боялся или не соглашался – просто он не разделял этого тона. Что-то в ней было… совсем не про «отымели». Он не мог объяснить, но чувствовал – она не из тех, с кем можно так. Не из тех, кто слаб или испугается.

Он откинулся чуть назад, бросил короткий взгляд в сторону, где находились охранники. Один из них услышал эти разговоры, но не вмешался. Привыкли. Здесь всегда отпускали грязные шуточки. Особенно, когда появлялось хоть что-то новое. Особенно, когда это «что-то» – женщина.

Он снова задумался о Кэйт. Как бы он не пытался отвлечься, её образ

не покидал его. И сейчас, в этот момент, в этой столовой, он знал одно – всё, что происходило здесь, всё изменится. И в этом изменении была не только роль нового начальства, но и его собственная жизнь.

Когда он поднял ложку с кашей, его взгляд вновь пересёкся с глазами одного из охранников. Тот как бы случайно посмотрел на него, и Дэниел ощутил странное напряжение в воздухе, как будто между ними в воздухе висела невидимая угроза. Это было нечто большее, чем просто контроль – это была настороженность, вызванная чем-то новым. Но Дэниел не мог понять, что именно.

Холодный ветер ударил в лицо, когда решётчатая дверь со скрежетом отворилась, выпуская отряд на прогулку. Просторный двор был окружён высокими бетонными стенами с натянутой проволокой наверху. На вышках надзиратели лениво наблюдали за движением заключённых, прикрывая глаза от утреннего солнца.

Дэниел шёл в стороне, погружённый в свои мысли, пока не услышал рядом знакомый, хрипловатый голос:

– Ну что, спал хоть нормально после вчерашнего парада?

Это был Фрэнк – тот самый старик, с которым они уже много лет пересекались в блоке. Почти 50-летний, с натёртыми кулаками и прожжённым взглядом. Он уже давно научился выживать здесь без суеты и понтов.

– Так себе, – ответил Дэниел, слегка кивнув. – Эта новая начальница в голове не даёт покоя. Что думаешь?

Фрэнк усмехнулся, выпуская клуб пара изо рта.

– А ты не слышал? Уже слухи ходят… Она не просто какая-то там милая леди с погонами. Говорят, её до нас из одной южной тюрьмы перевели. Там полблока бунтовало – она за три дня навела порядок. И без соплей.

Дэниел удивлённо приподнял брови:

– Серьёзно?

– Более чем. Ещё добавляют, что раньше она служила в Ираке. Пехота. Боевые операции, зачистки… Короче, не девочка из кабинета. Она знает, как держать в страхе толпу. И не важно – в тюрьме ты или на поле боя.

Несколько заключённых, проходящих мимо, на мгновение притихли, услышав последние слова. Кто-то даже махнул рукой с насмешкой:

– Да ну вас, очередные байки для устрашения.

Фрэнк покосился на него, не оборачиваясь:

– Ну-ну. Только вот у меня знакомый в Луизиане сидел. Так когда она туда приехала, за неделю трое в карцер ушли на голодовку, двоих перевели в психблок. Просто потому что она умела смотреть так, что ты сам себе приговор подпишешь.

Дэниел шёл молча, чувствуя, как в груди шевелится странное напряжение. Интерес, уважение, опасение – всё в одном. Она не просто офицер в юбке. И он уже знал, что она будет не просто фигурой в системе.

– Думаешь, она может что-то поменять здесь? – наконец спросил он.

Фрэнк пожал плечами:

– Может, и не захочет. А может – уже начала.

Глава 6.

Кабинет был строгим и минималистичным – ровные линии, тёмное дерево, металлический сейф у стены и большое окно с видом на внутренний двор. Кэйт сидела за массивным столом, слегка наклонившись вперёд. На ней была строгая форма без знаков лишнего отличия, волосы убраны в аккуратный пучок, а на лице – абсолютная сосредоточенность.

Перед ней лежали десятки папок. Дела заключённых, внутренние отчёты, графики смен охраны, финансовые выписки, бумаги с пометками предыдущего начальства. Она методично просматривала каждую страницу, помечая маркером важные участки, делая записи на полях.

– Тюрьма прогнила до корня… – пробормотала она, не отрывая взгляда от очередного отчёта. – Подозрительно много необъяснимых переводов, карцер используется как инструмент давления, а дисциплина – чисто формальная.

Раздался лёгкий стук в дверь.

– Войдите, – произнесла она, не отрываясь от документов.

Дверь отворилась, и внутрь вошла высокая женщина в такой же форме, но с чуть менее строгим видом. Тёмные волосы были собраны в высокий хвост, лицо – сдержанное, но живое. В её глазах читалась не только решимость, но и искренний интерес к происходящему.

– Капитан Саманта Ливингстон. Прибыла, как и обещала, – сказала она, подходя ближе и отдавая честь.

Кэйт подняла взгляд и кивнула. Её лицо было спокойно, но взгляд – пронизывающий.

– Саманта, ты вовремя. Здесь работы – непочатый край.

– Я слышала, вы уже успели произвести фурор, – слегка усмехнулась Саманта, садясь в предложенное кресло. – Заключённые обсуждают только вас. Некоторые – с уважением, другие… с опаской. А третьи уже наверняка строят планы, как вас свалить.

– Пусть строят, – спокойно сказала Кэйт. – Мне не нужно, чтобы они меня любили. Мне нужно, чтобы боялись и уважали. А если попытаются – мы им покажем, что такое дисциплина.

Она захлопнула очередную папку и посмотрела на Саманту:

– Нам нужно пересмотреть распределение охраны по корпусам, составить список проблемных заключённых и пересмотреть систему карцеров. Я хочу знать, кто здесь настоящий лидер, а кто просто много шумит.

Саманта уже доставала планшет и включала заметки:

– Начинаю. И да, я заметила одного. Зовут Дэниел. Тихий, но судя по досье – не дурак. И у него была странная встреча с вами. Уже обсуждают.

Кэйт на секунду задержала взгляд на Саманте, потом спокойно кивнула:

– Я запомнила. Он… интересный.

Она встала, подошла к окну и посмотрела вниз, на двор, где заключённые ходили кругами. Лицо оставалось холодным, но в глазах промелькнул едва уловимый огонёк.

– Саманта, начинаем действовать. Пусть каждый здесь почувствует, что правила больше не прежние.

Кэйт всё ещё стояла у окна, когда Саманта, закончив записи в планшете, на мгновение замолчала, а потом посмотрела на начальницу чуть иначе – не как на командира, а как на близкую подругу.

– Кэйт… – начала она мягче. – Ты точно в порядке?

Кэйт не обернулась сразу. Несколько секунд она смотрела на прогулочный двор, будто что-то в её мыслях всё ещё блуждало среди бетонных стен и железных решёток. Потом, наконец, она медленно выдохнула и повернулась.

– Почему ты спрашиваешь?

– Потому что знаю тебя, – тихо ответила Саманта, отложив планшет на стол.

Кэйт села обратно за стол, медленно сцепила пальцы в замок.

– Дэниел… необычный, – призналась она, чуть нахмурившись. – Спокойный, холодный. Но в нём что-то есть. Что-то, что нельзя прочитать в деле или уловить в разговоре. Я почувствовала это сразу, и именно это меня раздражает.

Саманта чуть наклонилась вперёд:

– Это не похоже на тебя. Обычно ты моментально ставишь всех на место и двигаешься дальше. А сейчас ты сидишь и… размышляешь.

– Я не размышляю, – резко отрезала Кэйт, но взгляд выдал сомнение. – Я… наблюдаю. И стараюсь не допустить ошибок. Здесь слишком много грязи, а я не собираюсь становиться её частью.

– А ты не боишься, что станешь её мишенью?

Кэйт усмехнулась. Холодно. Уверенно.

– Пусть попробуют.

Саманта замолчала, но в её глазах читалось беспокойство. Не из-за тюрьмы, не из-за заключённых, а именно за Кэйт – ту, которую она знала ещё до Ирака, до первых назначений, до всех этих холодных стен.

– Если что – я рядом, – тихо добавила она. – Не как офицер. Как подруга.

Кэйт посмотрела на неё, и на долю секунды в её взгляде мелькнула тень благодарности. Очень слабая, почти незаметная, но настоящая.

– Спасибо, Сэм.

Утро выдалось серым. Плотные облака висели над колючей проволокой, будто отражали настроение всей тюрьмы – напряжённое и неясное. Ни солнца, ни свежести. Только холодный воздух, пропитанный влажностью бетона и тревожным ожиданием.

В коридорах слышался чёткий ритм шагов. Заключённые, один за другим, выходили из камер и направлялись в сторону столовой. Всё происходило привычно – натренированные действия, отточенные годами. Но атмосфера была другой. После появления нового начальства, особенно такой – женщины, разговоры не стихали.

Шептались даже те, кто обычно молчал.

– Говорю тебе, я бы ей показал, кто тут главный, – усмехнулся один из зэков, толкая локтем соседа.

– Угу, – протянул второй. – Тебя бы только к ней в кабинет, ты б там под стол бы спрятался.

– Ты думаешь, она не снимает форму, когда остаётся одна? – усмехнулся третий. – Интересно, что под ней.

Раздался смешок. Кто-то выразительно присвистнул. Один из охранников бросил в их сторону жёсткий взгляд, но ничего не сказал. Такие разговоры в тюрьме были почти нормой – попытка скрыть страх пошлостью.

Дэниел шёл чуть поодаль. Он молчал, как обычно. Его лицо оставалось каменным, но мысли бурлили. Он вспоминал недавнюю сцену – перо, её глаза, эту едва заметную улыбку… Что это было?

Ему не было свойственно теряться в размышлениях о женщинах. Особенно в этих стенах. Но что-то в ней его зацепило. Что-то, что он не мог объяснить. Даже сам себе.

Когда они сели за стол, он огляделся. Те же лица, те же разговоры. Но теперь за каждым словом скрывалось напряжение. И только один голос звучал особенно спокойно – старика по прозвищу Бобби, его товарища по зоне.

– Слышал, Дэн? – заговорил Бобби, протирая ложку краем рукава. – Говорят, она в Ираке служила. Была в спецподразделении. Там такие девочки не плачут. Там они зачищают.

– Говорят много, – отозвался Дэниел, не поднимая глаз от тарелки.

– Не, тут другое. Говорят, она в одной тюрьме полный бунт подавила. Лично. Без лишнего шума. И не убила никого. Просто… все исчезли по карцерам. Один за другим.

– Думаешь, она пришла за порядком?

Бобби кивнул и выдохнул:

– Ага. Только проблема в том, что у каждого тут – свой порядок.

Кэйт сидела за своим столом, просматривая документы с пометками «особо опасные», «лидеры группировок», «склонны к манипуляциям». Она уже составила предварительную картину внутренней тюремной иерархии, и несколько имён выделялись жирным. Среди них – Дэниел Хант.

– Саманта, – произнесла она, не отрываясь от бумаг.

– Да, – откликнулась помощница, отодвигаясь от ноутбука.

– Запиши Ханта на приём. Через двадцать минут. В кабинете. Без охраны.

Саманта удивлённо приподняла бровь:

– Уверена?

Кэйт подняла глаза и спокойно ответила:

– Он не нападёт. Ему пока это невыгодно.

Через двадцать минут дверь кабинета открылась, и в сопровождении короткого молчаливого конвоя в кабинет вошёл Дэниел. Его движения

были спокойными, взгляд цепким. Он встретился с глазами Кэйт – на долю секунды напряжение повисло в воздухе.

– Проходи, – сказала она, не вставая. – Садись.

Он сел, не проронив ни слова. Секунда, другая. Кэйт изучала его, как будто читала между строк. Он смотрел прямо, уверенно, но без вызова. В его лице была какая-то ледяная выдержка, от которой у многих терялись слова. Но не у неё.

– Дэниел Хант, – сказала она, листая его дело. – Тридцать шесть лет. Финансовые махинации, незаконные сделки, наркотики, подозрения в отмывании. Ни одной прямой улики. Только показания компаньона, который сейчас под программой защиты свидетелей.

Он молчал.

– Но меня интересует не это, – продолжила она. – Меня интересует, почему такой человек, как ты, за шесть лет не ввязался ни в одну серьёзную драку. Не попал в карцер. Не нажил себе ни врагов, ни союзников. Как будто ты просто ждёшь.

Он слегка улыбнулся уголком губ.

– А вы как думаете?

Кэйт опёрлась локтями о стол:

– Думаю, ты всё ещё играешь в свою игру. И мне нужно знать – ты будешь играть против меня?

– Я здесь не для игры, – тихо ответил он. – Я просто хочу выйти отсюда по-хорошему.

– По-хорошему тут не бывает, – сказала она, резко закрывая его папку. – Учитывая, как устроен этот мир – особенно в этих стенах.

Они снова посмотрели друг на друга. Долгая, почти напряжённая тишина.

Кэйт встала, прошла за его спину к двери и, открыв её, бросила:

– Всё. Свободен.

Когда он уже шагнул за порог, она добавила:

– Но мы ещё поговорим, мистер Хант.

Дверь закрылась. Дэниел шёл по коридору, ощущая на себе взгляды охраны. Он знал: сейчас за ним будут следить вдвойне. Но главное – он тоже увидел кое-что в этих глазах.

Она не боится. И это было… даже интересно.

Как только дверь закрылась, Кэйт не села обратно сразу. Она стояла у окна, скрестив руки на груди, глядя на внутренний двор, где неспешно двигались заключённые. Серые пятна на фоне белых стен.

Дэниел Хант.
Он был… не таким, как остальные. Ни агрессии, ни подчинённого взгляда. Спокойствие – ровное, почти ледяное. Будто не он заключённый, а она – та, кого вызвали на допрос.