Мой возлюбленный ангел

А как же иначе? Ему должно быть подвластно всё.

– Это хорошо, – Дэл вошёл в комнату, и я последовала за ним, но старалась держаться от его жара подальше. – Хочу сообщить, что Цезаря я переместил в одну из конюшен Вены. Там у него будет жизнь, достойная его способностей. Также я стёр все воспоминания о тебе у всех смертных, которые хотя бы раз видели тебя или слышали о тебе. Более никто не будет знать, что ты существовала когда-либо среди них.

Так я поняла, что пути назад действительно нет, но у меня ещё оставалась одна последняя просьба, имеющая отношение к миру живых.

– Ты можешь назвать мне имена моих настоящих родителей? – спросила я дьявола.

Он отрицательно покачал головой.

– Всему своё время, – приободрил он, услышав мой возглас возмущения.

– Можно я тогда попрощаюсь с природой?

Мне внезапно этого захотелось, и он разрешил.

Я возвратилась на балкон. Багрянец почти исчез, и тьма стала поглощать небо. Зажигались звёзды. Я смотрела на поле, лес, на клумбы с розами – всё оставалось прежним. А меня вот ожидали перемены… Испытав лёгкую грусть, я попыталась запечатлеть окружающее в своей памяти, а затем покинула балкон.

– Я готова, – решительно сказала я, подходя к Дэлу. Фигура в балахоне возвышалась надо мной ровно на две головы, и я была не слишком этому рада.

– Возьми меня за руку, – сказал он и протянул мне ладонь.

Я сделала, как он велел, и вскрикнула, когда коснулась его обжигающей кожи. В первую секунду мне показалось, что я держусь за сосуд с кипятком, но затем жар слегка ослаб. Дьявол крепко держал меня, и я была этому очень рада, потому как в следующий миг земля ушла у меня из-под ног и всё потемнело в глазах.

В мгновение ока мы переместились, и вот я уже стояла в какой-то непонятной пещере. Вокруг нас ещё несколько секунд рассеивался дым, но не причинял никакого вреда. В пещере кроме двух старинных кресел и резного столика ничего не было. У меня слегка кружилась голова, и я ощущала слабость в ногах. Дьявол понял моё состояние, потому как сказал:

– Садись, – и махнул рукой в сторону одного из кресел, а сам уселся в другое. Руки положил на подлокотники, скрестил ноги, но балахон всё же мешал как следует различить его комплекцию.

Испытывая непонятную тревогу, я села на самый краешек и вцепилась в подлокотник. Мне всё ещё было нехорошо, и звон откуда-то падающих капель только усиливал это состояние.

– Где мы? – спросила я, как только мне чуть полегчало.

– Это неважно. Феликс, прежде чем ты приступишь к работе, нам нужно выполнить некоторые обряды. Это поможет тебе, – Дел сделал паузу, – лучше приспособиться к своим новым обязанностям.

Я невидяще уставилась в пространство между нами, прислушиваясь к своему организму. Было ощущение, что меня вывернули наизнанку. Когда я поняла, что неприятное чувство ушло, дьявол продолжил, словно до этого молчал ради меня.

– Сейчас ты выпьешь некоторое количество жидкости. С её помощью ты обретёшь некоторые способности, а заодно лишишься человеческой сущности, – Дэл говорил загадками и сидел неподвижно, так что я не могла не сравнить его со Сфинксом.

– Я превращусь в какое-то чудовище? – нервно спросила я, когда он умолк, ожидая моей реакции. Такое обстоятельство нисколько меня не радовало.

Дэл рассмеялся. Его смех не был смехом человека, и я впервые поняла, что связана с существом куда более древним, чем, например, пирамиды, который появился, вероятно, ещё до возникновения первых цивилизаций. Его интонацию и чудовищный тембр я могла лишь отчасти сравнить с basso continuio.

– Нет, твоя оболочка останется прежней, – пояснил дьявол, отсмеявшись. – Однако ты получишь значительные преимущества над смертными, изменится твоё отношение к жизни. Ты перестанешь уставать, не будешь нуждаться в пище, питье, сне. Тебе не придётся тратить время на потребности, свойственные человеку, они больше не будут доставлять тебе удовольствия. Ты сможешь перемещаться на любые расстояния, куда пожелаешь, в мгновение ока, твои чувства обострятся, ты станешь обладать огромной не только физической силой, но и Силой Тьмы. Наконец, ты обретёшь бессмертие.

Мне понравилось, как он говорил про силу и всякие преимущества. Его голос опять заворожил меня. Однако я не верила, что останусь прежней, несмотря на то, что он расхваливал свой чудесный напиток как в рекламе. Я представила, что стану какой-нибудь уродиной, монстром, прячущимся в балахон, как это делал Дэл. Я подозревала, что он далеко не красавчик, иначе, зачем ему прятать лицо?

– Ладно. Я готова выпить это пойло, – сказала я нехотя.

На столике сразу появился предмет в клубах дыма. Когда они развеялись, я увидела, что это хрустальный кубок со слабо светящимся чёрным содержимым. Дэл жестом пригласил меня испить из него.

Я взяла питьё в руку. По поверхности клубился пар, но сам кубок на ощупь был ледяным. Отпив чуть-чуть, я почувствовала, как жидкость обжигает мне горло. Решив разом покончить с этим, я залпом осушила кубок и облегчённо выдохнула. Питьё уже дошло до моего желудка и начало там гореть. Запульсировала кровь в висках, меня затрясло, и кубок выпал из моих рук, а я обмякла в кресле, надеясь, что не выгляжу слишком жалко. Я ощутила на своих устах ледяное дыхание смерти, жуткий холод пронзил всё моё тело. Я перестала чувствовать ноги, потом онемение достигло сердца, и сильная боль в груди пронзила меня насквозь.

– Ты обманул меня, – ещё успела подумать я прежде, чем умереть.

Когда я очнулась, сразу подступили новые небывалые ощущения: необычайная мягкость кресла, как будто это была мягкая перина, мелодичный звон капель, будто они падали рядом, ещё какой-то необъяснимый загадочный гул, которого я прежде не слышала, и поразительная лёгкость во всём теле.

Открыв глаза, я поняла, что теперь могу ясно различить всё то, что прежде, как я думала, не существовало, ибо было скрыто во тьме для человеческих глаз. С потолка самой настоящей пещеры, где мы находились, капала вода. Я различала капли очень ясно, вплоть до отдельного блика. Пол был подобен мостовой из крупных плит. Я различала каждую трещинку. На кресле видела переплетение нитей в обивке, слои лака на подлокотниках, перекрывающие друг друга. Столик куда-то исчез. Я взглянула на дьявола, но только его одного по-прежнему не могла я различить. Капюшон всё также скрывал от меня черты его лица, а балахон делал фигуру неясной, расплывчатой.

Я развалилась в кресле, наслаждаясь своими новыми ощущениями.

– Поразительно! – воскликнул вдруг Дэл и подошёл ко мне.

Я хотела отодвинуться, опасаясь его жара, но ничего не почувствовала, он больше не обжигал меня.

– У нас одинаковая температура тела, – пояснил он, а потом схватил меня за подбородок и стал вертеть моей головой, всматриваясь в мои глаза. Я не понимала, чего он хочет.

– Поразительно! – опять воскликнул он.

– Что поразительно? – спросила я, убирая его руку от своего лица.

– У тебя зелёные глаза, – Дэл вернулся в кресло, но казался задумчив.

– Да. Они у меня с рождения такие, – я не понимала, к чему он клонит, и пожала плечами.

– Ты не поняла, – дьявол махнул рукой. – Тот, кто испил Напиток Бессмертия (теперь я поняла, как называется это гадкое пойло), не имеет радужки. Его глаза полностью чёрные, а у тебя они зелёные. Поразительно!

Ещё чуть-чуть, и он захлопает в ладоши!

– Может, твой напиток не подействовал на меня? – спросила я, хмурясь.

– Нет, ты изменилась, – Дэл махнул рукой куда-то за моё кресло. – Но твой зелёный глаз подтверждает мою догадку.

Я не стала расспрашивать, какую именно догадку, и оглянулась. За моей спиной появилось огромное зеркало в позолоченной раме, несомненно, древнее. Я взглянула в него и от удивления открыла рот: отражалось только два пустых кресла. Вот, что значит стать частью сверхъестественного!

– Подойди ближе, чтобы увидеть, – проинструктировал дьявол.

Я медленно подошла к поверхности зеркала, но, только щурясь и концентрируясь на отражении, могла видеть себя.

– Смертные не видят наших отражений и теней. Мы сами с большим трудом различаем их, – пояснил мой наставник.

Я приблизилась ещё и ахнула, потому что нынешняя я не имела никакого отношения к прежней. Дэл слукавил, когда сказал, что моя оболочка останется прежней. Сходство было в общих чертах, а не в деталях. Кожа стала гладкой и очень бледной, без единого изъяна, губы заалели, как будто я густо накрасила их помадой, ресницы отросли почти до бровей, веки же потемнели настолько, и верхние, и нижние, будто я наложила густые тени и воспользовалась чёрной подводкой, так что глаза мои теперь казались тёмными провалами. Выделялась только ярко-зелёная радужка, как и сказал Дэл, но мне показалось, она стала больше. Длина волос осталась прежней, но они были идеально уложены, а чёлки не стало. Я преобразилась настолько, что стала выглядеть как модель. Не сдержав улыбки, я отметила идеально ровные зубы и небольшой румянец на щеках. Я была будто в вампирском гриме – такое идеальное и необычное лицо у меня было. Стройность и гибкость тела лишь подчёркивали миниатюрный рост. Я посмотрела на ногти, они стали матовыми и, на мой взгляд, слегка длинноватыми. Дома я каждую неделю ходила на маникюр, а теперь, конечно, этого не понадобится.

Теперь мне нельзя было дать шестнадцать. Я была молода и прекрасна, и только.

Я также отметила, что на мне другая одежда. Майка и шорты превратились в белоснежную тунику, похожую на древнегреческую. Грудь обхватывал золотой пояс. Я различала переплетение нитей на ткани и запах хлопка и кожи – на ногах красовались сандалии. Я никогда не носила ничего подобного, но и не выглядела так хорошо как сейчас.

В целом, мой внешний вид мне очень понравился, и я уж было собралась броситься к Дэлу, чтобы обнять и поблагодарить его за всё…

– Не стоит этого делать, – остановил он меня и поднял вверх руки. Я заметила, что кожа у него такая же бледная, как у меня. – Вижу, ты очень довольна собой, своим обликом.

– Да! Очень! Очень! – восторженно отозвалась я, и мой голос эхом разнёсся по пещере.

– Я рад этому. Теперь, когда восторги поутихли, приступим к следующему этапу, – дьявол что-то достал из складок своего балахона и подошёл ко мне. – Закрой глаза.

Я сделала, что он просил, и почувствовала, как он что-то одевает мне на шею. Его близость заставила моё сердце забиться чаще. Когда он отодвинулся, я ощутила нечто громоздкое, которое тянуло вниз, затрудняло дыхание и леденило кожу. Открыв глаза, я увидела, что на шее красуется огромный, размером с пробку от бутылки чёрный камень в золотой оправе и на массивной золотой цепи. Подержав его в руке, дабы ощутить вес, я поняла, что он не отражает свет. Мало того, что он был слишком тяжёл и неудобен, так ещё и оказался ледяным. Хорошо, хоть цепочка была достаточно длинной, и камень покоился на ткани туники, а не на моей голой коже.

– Что это такое? – недовольно спросила я дьявола, указывая пальцем на украшение.

– Это бриллиант. Его чернота объясняется тем, что он был опущен в Недра Бездны. Я понимаю, что он слишком тяжёл и холоден, но только с его помощью можно узнать, где ты находишься в любой точке Вселенной. Пока он на тебе, я чувствую тебя и то, что ты делаешь.

Я фыркнула. К такой тяжести мне не привыкнуть.

– Осталось последнее перед тем, как ты начнёшь работу. Дай руку, закрой глаза, – командуя, он снова приблизился ко мне, и я не могла не подчиниться воле его бархатного голоса.

Дьявол взял мою правую руку, и я почувствовала, как что-то жгучее дотронулось до запястья. Я приоткрыла один глаз. Обитатель ада склонился над моей рукой, но его капюшон полностью скрывал всё таинство.

– Я же сказал закрыть глаза, – раздражённо буркнул он.

Я снова зажмурилась, а потом ощутила жжение и резкую боль на коже и инстинктивно дёрнула рукой.

– Готово. Можешь смотреть.

Я с радостью исполнила это и посмотрела на запястье. Пока ещё оно горело и щипало в том месте, где появилась чёрная татуировка змея, свернувшегося кольцами. Его голова с раскрытой пастью и высунутым раздвоенным языком располагалась напротив большого пальца, туловище оборачивалось вокруг кисти трижды, а хвост устремлялся к локтю.

– Помни о смерти, – шепнула я, разглядывая змея-искусителя. Несомненно же, что это был именно он.

– Всё верно. Откуда знаешь? – удивился Дэл.

– Простая догадка, – пожала плечами я, не желая раскрывать, что изучение латыни входило в моё образование.

– Этой меткой отмечены все ангелы смерти, чтобы они всегда помнили о своей работе, чтобы всегда действовали справедливо, – объяснял дьявол, пока я продолжала рассматривать змею. – Скоро жжение утихнет. Однако боль будет нестерпимой всякий раз, как только ты забудешь о своих обязанностях или перестанешь поступать справедливо. Бывали случаи, когда ангелы лишались рук из-за неповиновения.

– Значит, я ангел смерти, – задумчиво произнесла я.

– Нет, ты моя помощница, – поправил он меня. – Но временно исполняешь обязанности ангела смерти.

– Помощница дьявола, – не смогла сдержать я улыбки.

Снова вспомнилась прежняя жизнь.

До чего нелепо человеческое существование! Всё – пустое. Когда узнаёшь о реальном существовании дьявола, начинаешь мыслить шире. Когда становишься частью чего-то большего, меньшее уже кажется недоразвитым.

– Знаешь, когда-нибудь я расскажу тебе свою историю. Историю о том, как же так получилось, что я стал дьяволом, – последние слова были произнесены с загадочными модуляциями в голосе. – Однако, – уже чересчур громко добавил он, – с церемониями покончено. Теперь тебе предстоит поработать, – он взял меня за руку, и мы перенеслись.

Глава 5. Работа

Не успела я прийти в себя после того, как пол ушёл из-под ног, так уже твёрдо стояла на ногах в другом месте. Немного покружилась голова, но это недомогание быстро прошло. К новым возможностям ещё предстояло привыкнуть, поэтому я не жаловалась.

Я огляделась. Мы стояли, не могу сказать где, ибо это была не комната и не пещера, а какое-то пространство без пола, потолка и стен. Густой молочный туман скрывал всё, что находилось ниже колен. Понизу стелился густой молочный туман, заканчивающий клубиться у щиколоток. Даже с помощью своего суперзрения я не могла ничего видеть сквозь него, только чувствовала, что стою на чём-то твёрдом. Тишина стояла абсолютная, словно мне заткнули уши ватой.

– Мы находимся в Чистилище. Это место, куда ангелы смерти приводят души умерших, чтобы судить их по делам их и определять их дальнейшую судьбу, – сказал дьявол, но его голос звучал глухо, как если бы нас разделяла стена, хотя на самом деле он стоял рядом, всё ещё держа меня за руку.

Это место тревожило меня, и Дэл почувствовал моё настроение. Мягкие прикосновения его руки успокоили меня, и я захотела вдруг простоять с ним так целую вечность. Мои мысли потекли вяло и заторможено, поэтому он настойчиво заставил меня обернуться.

За своей спиной увидела я три двери, точнее дверных проёма. Левый тускло освещался красными отблесками. Чуть прищурившись, я заметила там ступени, ведущие вниз. Здесь было что-то нереальное, потому что колеблющийся туман делал нечётким время от времени всё вокруг, а кое-где и похожим на голограмму, только с усилием я могла различать хорошенько красные и оранжевые вспышки и пепел на ступенях. Правый проём светился голубым неземным сиянием, отчего моим глазам было больно, словно я смотрела на солнце, по этой причине я в нём больше ничего не различала кроме света. Проём, находящийся посередине, был обычным. За ним я видела всё то же пространство, где мы стояли, и тот же туман.

– Налево войдёшь – в Ад попадёшь; поднимешься в правое – в Рай вознесёшься; ступив же за среднюю – к жизни вернёшься, – говоря такими стихами, дьявол указывал на ту или иную дверь. – Твоя задача, как ангела смерти, определить, куда отправить душу смертного после того, как она отделится от бренной оболочки. А сейчас слушай внимательно, что я скажу.

Дэл сжал моё плечо, но я не могла оторваться от созерцания дверных проёмов. Я различала на них, если сильнее сосредотачивалась, какие-то знаки, которые то ли двигались, то ли мерцали.

– Когда ты окажешься рядом с душой, ты возьмёшь её за руку и переместишься сюда. Здесь ты одну ладонь положишь ей на сердце, а другую – на лоб. Сделав это, ты почувствуешь, куда её направить, потому что узнаешь всю её смертную жизнь за один краткий миг. Твои сердце и разум подскажут тебе. Я верю в твой правильный выбор, ибо знаю, что ложь не была свойственна тебе среди живых. Запомни также три непреложных правила, которые нельзя нарушать. Первое – нельзя намеренно неверно отсылать душу не в ту дверь. Второе – никогда не снимай капюшон перед смертными, дабы они не видели твоего лица. Третье – ты никогда не должна испытывать никакого сострадания и никакой привязанности к душам, кто бы перед тобой не возник. Только справедливость в вынесении приговора, и ничто иное. Запомни: ты не человек более, а у душ свой путь, и это никоим образом не должно пересекаться. Если ты нарушишь хотя бы одно правило, то немедленно отправишься в Первозданную Тьму, откуда нет возврата. Я сам не знаю толком, что происходит с теми, кто попадает в неё.

Я уловила в голосе дьявола нечто, указывающее на то, что он всё-таки знает, о чём говорит, а сейчас просто хочет немного попугать меня. Закончив свои наставления, он наконец-то отпустил моё плечо. В его руках возник балахон из непроницаемой чёрной материи, такой же, в котором он ходил сам. Что-то по типу бесформенной робы, что меня не слишком привлекало, так как мне очень нравилась моя новая красивая туника.

– Не снимай капюшон, когда работаешь. Он скроет тебя от глаз смертных, чтобы твоя ангельская красота не бросалась в глаза. Эти балахоны шьют гоблины. Нитки, из которых делают ткань, были опущены в Недра Бездны.

Я удивлённо раскрыла рот, не зная, что в Аду обитают гоблины. Насколько я помнила, это были уродцы из западноевропейского фольклора. Хотя, вроде бы, они действительно обитают в мрачных подземных лабиринтах, потому что их губит солнце.

– Да, гоблины существуют, – подтвердил дьявол мои думы. – Эти твари прислуживают мне, и тебе лучше не знать, каким образом они появляются. Гоблины не самые умные существа, но очень трудолюбивые. Давай, надевай балахон уже, – Дэл помог мне просунуть руки в рукава (до этого я медлила, надеясь, что не придётся прятать свой облик в несуразной одежёнке).

Балахон полностью скрывал мою фигуру, но мешком не висел, как я предполагала первоначально. Его я на себе совершенно не ощущала, однако, когда я на него смотрела, контур расплывался, и, казалось, что чернота движется и переливается по поверхности ткани. Я натянула капюшон на голову. Он закрыл пол-лица, но это не помешало мне видеть также отчётливо и сквозь него. Очевидно, ткань, из которой он сделан, непроницаема только снаружи, а не изнутри. В балахоне я почувствовала себя уютней и защищённей в этом месте, пустота и тишина более не тревожили меня. Видимо, гоблины прекрасно знают своё дело, и моя неприязнь к этому виду одежды слегка поутихла. Раньше мне всё время хотелось сорвать капюшон с Дэла, но теперь я сама бы никому не позволила сделать этого.

– Осталось последнее. Свиток с именами тех, кто вот-вот умрёт и кого ты должна препроводить сюда, – у Дэла в руках возник пергамент, и он передал его мне.

Развернув пожелтевший лист, пахнущий тленом, я увидела, что он абсолютно чист. Дэл поспешил объяснить:

– На пергаменте появятся пронумерованные имена. Прочитав первое, ты сразу переместишься к тому, чья душа отделилась от тела только что. Разобравшись с этой душой, ты приступишь ко второму номеру, однако теперь его имя снова окажется в списке первым. Только когда список полностью опустеет, ты сможешь действовать по своему усмотрению, побыть среди людей, например. Но, как только имена возникнут вновь, ты незамедлительно приступаешь к своим обязанностям. Я буду за тобой приглядывать, изредка навещать. Не забывай, что нельзя нарушать правила.

Последние слова оглушительным басом прозвучали в моих ушах, отчего я даже зажмурилась. Когда звон утих и я открыла глаза, Дэла уже не было. Я осталась одна среди тумана и дверных проёмов. Внезапно жутким огнём обожгло запястье, и я поспешила раскрыть свиток. Чёрными чернилами и диковинным почерком были пронумерованы имена, всего пятьдесят. У меня не было времени ни на обдумывание недавних событий, ни на тему Первозданной Тьмы. Мне не оставалось ничего другого, кроме как приступить к обязанностям ангела смерти, и я прочитала первое имя в списке.

Глава 6. Души

Первой в списке оказалась Мойра Робертс. Едва прочитав имя, я сразу переместилась, сама не зная как и куда, пока не оказалась посреди незнакомой комнаты. Голова покружилась всего несколько секунд, после чего я огляделась.

Я стояла в полутёмной спальне, большую часть которой занимали огромная кровать и массивный гардероб. На кровати лежала старуха, а рядом сидела душа, удивлённо поглядывая на своё тело. Она не казалась мне бесплотной, выглядела немного испуганно и была одета в ночную рубашку в цветочек, а волосы были уложены в пучок. Глаза души казались выцветшими, и я не могла дать этому объяснения. Странно, что её тело лежит в одиночестве, и нет никого, кто мог бы находиться рядом в эти последние минуты. Душа, наконец, заметила меня, раскрыла в удивлении рот и выпучила глаза.

– Ты видишь, кто здесь лежит? – спросила она надтреснутым голосом, указывая пальцем на своё тело.

– Не бойся, дай руку мне, – промолвила я, неуверенная, что именно так следует обращаться к душе. Дэл должен был более подробно рассказать мне о тонкостях работы.

– Кто ты? – снова спросила старуха. – И кто я?

– Просто дай руку, – раздражённо буркнула я.

У меня не было времени отвечать на её вопросы, в пергаменте было полно имён, и об этом постоянно напоминала боль от татуировки и тяжесть бриллианта. Старуха посмотрела недоверчиво, но руку подала.

В мгновение ока мы переместились в Чистилище. Про себя я отметила, что возникаю не из дыма, а внезапно появляюсь из ниоткуда. Голова почти не кружилась – видимо, я начала привыкать к мгновенным перемещениям.

Нора озиралась по сторонам, испуганно глядя на дверной проём с красным мерцанием.

– Где мы? Что произошло? Кто ты? Почему мы здесь? – забрасывала она меня вопросами, при этом её голос раздавался как бы со стороны.

Я не могла ответить, хотя сама не любила, когда вопросы остаются без ответов. Дэл, к примеру, почти на них не отвечал, а дома меня игнорировали, когда я спрашивала, сколь долго будет продолжаться жизнь в таком темпе. Воспоминания о доме представлялись как-то смутно, с трудом. Я понятия не имела, сколько сейчас времени и чем занимается мама. Ах, да, у меня теперь больше нет никого! Эта мысль не печалила. Напротив, моё человеческое прошлое казалось теперь далёким и неясным, будто не принадлежало мне никогда. Могли пройти сотни лет с тех пор, как я последний раз заходила в свою комнату, а мог пройти миг. Я не могла сказать точно, сколько истекло часов или дней. С тех пор, как Дэл забрал меня, понятие времени сделалось несущественным.

Я отвлеклась, и наказание не замедлило проявить себя. Невыносимая и ни с чем не сравнимая боль пронзила всё моё тело, и я едва не согнулась пополам. Такое могли чувствовать те, в кого попала молния. Боль утихла, и я разом пришла в себя оттого, что норина душа теребила рукав моего балахона, пытаясь привлечь моё внимание. Выходит, для неё я такая же телесная, как и она для меня.

Её ли прикосновение освободило меня от боли и вернуло в реальность?

Я положила одну свою руку ей на лоб, а другую прижала к сердцу, как учил меня дьявол. На меня нахлынули чужие воспоминания – эпизоды нориной жизни. Они мелькали очень быстро, как если бы я листала книгу с картинками, однако мне было всё понятно и ясно. Я сразу решила, что эта душа заслужила место в Аду. Как и предупреждал Дэл, я почувствовала это сердцем.

Нора оказалась желчным человеком, ненавидящим собственных детей, которые при первой же возможности уехали от неё как можно дальше. У неё было несколько мужей, но она всех бросала после того, как вытягивала из них все деньги. С детства была она лживой и ленивой, а её сердце было чёрствым как сухарь. Она любила интриги, и зависть глодала её, обсасывая душу. Нора ни разу не захотела изменить себя и избавиться от дурных наклонностей.

Когда воспоминания закончились, я не могла воспринимать её так, как прежде. Теперь она вызывала у меня одну неприязнь, мне было противно сейчас глядеть на её испуганное лицо, зная, каким она была человеком.

Как тут оставаться беспристрастной?

– Тебе в левую дверь, – я небрежно махнула рукой в сторону Ада.

Нора кинула на меня ещё один испуганный взгляд, но всё же двинулась к двери. Как только она вошла в проём, сверкнула ярко-алая вспышка, которая поглотила её.