Мой возлюбленный ангел

Климентина Чугункина

Мой возлюбленный ангел

Часть 1. Когда мне было шестнадцать, или Моё знакомство с дьяволом

Пролог

Очередной учебный год закончился, и начались каникулы. Я стояла на балконе нашего особняка. Был вечер, садилось солнце. Верхушки деревьев в лесу окрасились багрянцем, а вот поле для гольфа уже было в темноте. Небо переходило из алого, цвета свежей крови, к ярко-оранжевому у самого горизонта. Я облокотилась на край балкона и поёжилась от сумеречной прохлады, а потом перевела взгляд вниз, на клумбы с разноцветными розами – их было бы не видно, если б не фонарь. Затем я в последний раз посмотрела на лес, тяжко вздохнула и вернулась в свою комнату. Здесь тоже было прохладно. Я села на краешек своей двуспальной кровати и провела рукой по шёлковому покрывалу, снова вздохнула и поняла, что готова совершить это, что я, наконец, приняла решение.

Глава 1. О себе

Меня зовут Феликс, и я обычная девчонка с нетипичным для девочки именем. Мне шестнадцать, но я выгляжу младше. У меня ярко-зелёные глаза и огненно-рыжие волосы до плеч, которые всегда в беспорядке, что бы я с ними не делала, а длинная чёлка постоянно лезет на глаза. Я невысокого роста, но очень стройная и грациозная.

Теперь о моей семье.

Мои родители – одни из самых богатых людей, потому что мой отец занимает должность мэра нашего города. Его постоянно не бывает дома, а в те редкие минуты, когда он всё-таки появляется, мы почти не видимся. Из-за этого я о нём почти ничего не знаю. Моя мама занимается исключительно мной, но об этом отдельный разговор.

Мы живём за городом, в одном из тех мест, где ещё остался нетронутый уголок природы. У нас двухэтажный особняк с множеством комнат и тремя ванными. Есть прислуга, которую я бы назвала множеством ненужных людей. Вообще-то я не имею ничего против горничных и поваров, но, когда по дому бродят почти что незнакомые люди, не известно для чего нужные… Это ужасно! Когда на кухне трудятся два десятка поваров, а уборщиц точно не меньше дюжины, кому это нужно, спрашивается?!

Теперь снова о моей маме.

Она уже не молода, но следит за собой (и может приводить себя в порядок три часа подряд) и потому выглядит на десять лет моложе. Все её подруги и знакомые от неё без ума, потому что она может быть очень милой и умной, может очаровать любого, если, конечно, захочет. Этим я на неё слегка похожа, так как тоже хорошо лажу с людьми, легко с ними схожусь и уже после нескольких минут разговора с человеком начинаю понимать его, и никаких преград в общении между нами нет.

Однако со мной мама ведёт себя совершенно иначе. Возможно, она любит меня по-своему, но её мысль, её навязчивая идея о том, чтобы превратить меня в сверхчеловека, всё портит. По её мнению, я должна уметь абсолютно всё и любым делом владеть в совершенстве. Чуть ли не с пелёнок имею я жёсткий распорядок дня, от которого нельзя отступить ни на шаг. Ему я должна следовать неукоснительно, мама сама следит за этим и контролирует меня. С раннего детства я посещаю огромное количество секций и кружков, занимаясь искусством, спортом и изучением языков. У меня никогда нет времени на такие вещи, которые люди обычно называют хобби.

Как только я занимаю первое место в каком-либо конкурсе или соревновании, мама считает, что я достигла совершенства в этой области. На следующий день она находит мне новое «увлечение».

Когда мне неинтересно заниматься чем-то или попросту нет сил для занятий, я всё же должна это делать, иначе мне предстоит выслушивать недовольство матери несколько дней подряд, а её причитания о моей неблагодарности совершенно невыносимы для моих слабых нервов. Поэтому я всегда подчиняюсь её воле.

Мама нанимает для меня самых лучших частных преподавателей, репетиторов, чуть ли не профессоров, поэтому, несмотря на то, что сейчас лето, мои каникулы напоминают рабочие дни. Обычные школьники в это время гуляют дни напролёт, а я хожу в гости, демонстрируя свои таланты, участвую в церемониях, выставках, конкурсах, проявляя себя, как юный вундеркинд.

Она также хвастается мной перед своими друзьями, заставляя меня показывать им свои награды или демонстрировать свои достижения и умения, при этом я обязана улыбаться в тридцать два белоснежных зуба и изображать благодарную дочку. Знали бы они, как надоело мне вести себя как послушная цирковая собачка!

Мне позволено носить только те вещи, которые выбраны моей мамой. Моя комната устроена по желанию моей мамы. Мне повезло только с причёской. Как-то я сказала, что творческий беспорядок на голове только подчеркнул бы мои таланты, и она согласилась со мной, разрешив оставить стрижку с непослушными прядями.

Раньше я не задумывалась о домашней тирании. В детстве я была рада осчастливить родителей победой в соревновании или новым знанием. Так мне казалось, что я им нужна.

Но однажды всё изменилось.

Мне было тринадцать. В тот день я ехала с родителями на какой-то очень важный приём. Мы стояли в пробке рядом со стадионом, и мне разрешили открыть окно в машине. Я высунула голову и стала смотреть на игру мальчишек. Белобрысый парень сразу привлёк моё внимание. Он носился по полю, как ураган, забив два гола подряд, но вдруг споткнулся и упал на своего товарища, они вместе повалились на траву и весело захохотали. А потом он поднял голову и посмотрел прямо на меня, улыбнулся и помахал рукой. Я хотела было ответить, но в этот момент машина тронулась. Я больше никогда его не видела, но с этого момента всё переменилось, и я поняла, что значит свобода для ребёнка.

Я улыбнулась, вспоминая этот эпизод. Именно тогда я осознала, как мне не хватает свободы. Я всегда выполняла чужую волю, а не то, чего хотелось лично мне. Единственным моим желанием стало покинуть дом и отправиться странствовать, делая то, что желанно в данный момент, и идя туда, куда зовёт сердце. Конечно, я понимала, что без денег об этом нечего думать и что требуется время на подготовку к побегу, так что в тот момент я не была готова ни к чему подобному.

Поэтому я продолжала выполнять мамину волю ещё три года.

Только совсем недавно я поняла, что готова оставить родной дом. Произошло это в конце учебного года, когда я получила диплом об окончании школы, и обязанность посещать это заведение больше не вменялась мне.

Но эти каникулы не прервали моего обучения, наоборот, теперь я была загружена ещё больше. Мама грезила о моём поступлении в колледж.

А мне так хотелось убежать в лес, на который я смотрела каждый день из окна. Я мечтала о прогулке в город, когда можно бесцельно бродить по улице и беседовать с людьми. Не с теми, кто окружал меня все эти годы (таких я стала презирать), а с теми, кто жил простой жизнью и гулял, где ему вздумается.

Я поняла, что жить так, как я жила всю свою жизнь, больше нет никаких сил. Мне необходимо было изменить свой распорядок прямо сейчас, не дожидаясь совершеннолетия.

Я знала, что родители станут меня искать, что у меня ещё недостаточно денег, которые удалось скопить, но я больше не могла ждать.

Ровно месяц вплоть до сегодняшнего дня обдумывала я план побега. Он был прост. Я решила – благо я занималась верховой ездой и у нас была конюшня – сбежать верхом на лошади. Если бы у меня ничего не вышло, я могла бы сказать, что лошадь просто понесла. Единственным минусом в плане было то, что мне придётся оставить лошадь на шоссе, когда я приступлю ко второй части плана, а именно – к путешествию автостопом. Я всегда любила животных, поэтому чувствовала некоторую долю вины, когда представляла, что оставлю живое существо вот так, на дороге. С лошадью могло что-нибудь случиться, и оставалось надеяться, что умное создание всё же найдёт дорогу домой.

Я услышала, как к особняку подъехала машина, зашуршав гравием. Это прибыл отец. К счастью, он даже не догадывался, что это моя последняя ночь в его доме.

Глава 2. Дьявол

Забравшись в кровать, я раздумывала о том, что стану делать дальше после того, когда кто-нибудь согласится подвезти меня. Полностью стемнело, и я не видела ничего, кроме силуэта балкона, который выделялся белым прямоугольником из-за фонаря, освещавшего крыльцо особняка. Ещё сильнее затрещали цикады и принесли с собою ночную прохладу.

Внезапно я почувствовала, что в комнате резко потеплело, а от следующего дуновения сделалось и вовсе жарко. Буквально за несколько секунд пространство наполнилось духотой, как в турецкой бане, но я никак не могла понять, в чём дело. Я откинула одеяло, чтобы встать и во всём разобраться, но тут заметила какую-то фигуру у балкона в тёмном балахоне с капюшоном, который мешал различить подробности. Я смогла только отметить, что силуэт выше меня примерно на две головы. Когда некто повернулся ко мне, я почувствовала от него порывы обжигающе-горячего воздуха.

– Ты кто? Что тебе нужно? – вскричала я, ничуть не испугавшись. Всё-таки я была у себя дома и могла позвать на помощь, если что. Однако мне было неприятно, что некто посторонний стоит здесь и разглядывает меня (я имела обыкновение спать летом почти без одежды).

– Не стоит этого делать, Феликс. Есть другой выход, – бархатным, с успокаивающими нотками голосом отозвался незнакомец. На какой-то миг я почувствовала себя маленькой девочкой.

– Кто ты? – повторила я вопрос, подавив в себе внезапное желание покориться воле тёмного силуэта.

– Я дьявол, – прозвучал спокойный ответ.

– Ага, так я тебе и поверила! Ещё скажи, что пришёл ко мне из самого ада.

Я ему не верила. Его шутка была неуместной в этой невыносимой жаре.

– Так оно и есть, – подтвердил он тем же тоном. – Убедись сама.

Называющий себя дьяволом взмахнул руками, и я увидела, как вспыхнул огонь вокруг моей кровати. Языки пламени взметнулись к потолку и погасли.

– Здорово, – похвалила я. Огонь только заворожил, но не испугал. – Покажи что-нибудь ещё.

Дьявол исчез из того места, где стоял, но в следующий миг оказался у моей кровати. Клубы дыма, из которых он появился, тотчас рассеялись.

– Я тебя убедил? – спросил он, повернувшись ко мне. Лица его я не видела, только нависающий капюшон, а за ним – тьма. Зато я ощущала волны жара, исходящие от его тела. – Все смертные такие недоверчивые, – пробурчал он.

– Ты не сказал, что тебе нужно, – приняв присутствие дьявола как данность, я не могла поверить, что он явился ко мне без причины. – Мне называть тебя дьяволом или ты предпочитаешь другое имя? – с издёвкой добавила я.

– Дэл. Можешь звать меня Дэлом, – он уселся на мою кровать, как на свою собственность. Я притянула одеяло к себе, негодуя на него за то, что он не понимает, как мне неловко, или притворяется таковым. – Я хочу тебе помочь и предлагаю заключить сделку.

– С каких пор дьявол помогает людям? – я встряхнула головой, чтобы убрать навязчивую чёлку с глаз, и посмотрела туда, где, по моему мнению, должны были находиться его глаза. – Я не так глупа, чтобы довериться дьяволу, тем более, когда речь идёт о заключении договора. Ты пришёл за моей душой.

Дэл ничего не ответил, а я начала раздражаться из-за невыносимой духоты и того, что мне ещё приходилось сидеть завёрнутой в одеяло. Он продолжал молчать и пребывал в неподвижности, и я, наплевав на приличия, встала, поддерживая на себе одеяло, и подошла к балконной двери, едва ощущая желанную прохладу снаружи.

– Я просто хочу помочь. Давай заключим сделку, – Дэл наконец-то заговорил, но оставался недвижим.

– С какой стати мне заключать с тобой сделку? – спросила я ещё более раздражённо и скрестила руки, удерживая на груди одеяло.

Наверное, так впервые случилось, что дьяволу приходилось уговаривать человека. Обычно сами люди призывают духа зла.

– Потому что я знаю, какой конец тебя ждёт. Цезарь понесёт, испугавшись грузовика, и ты попадёшь под колёса другой машины, когда свалишься с коня.

Я молчала, и он добавил:

– Мне казалось, смерть не входит в твои планы.

Я всё ещё молчала.

– Феликс, ты ведь хочешь свободы? – спросил искуситель человечества вкрадчивым голосом. – Хочешь жить по собственному желанию? Ты можешь получить всё это.

Я взглянула на распорядок ежедневных занятий, который висел на двери, перевела взгляд на шкаф, наполненный кубками, грамотами и прочими моими награждениями. Вспомнился тот день, когда всё изменилось, и я решила покинуть собственный дом.

– Хорошо. Что за сделка? – я решила пока выслушать предложение. В любом случае решение принимать мне.

Распахнув балконную дверь во всю ширь, я позволила ночному воздуху проникнуть в комнату.

– Я предлагаю тебе один желанный день, которым ты можешь распоряжаться по своему усмотрению. В обмен я прошу тебя служить мне ровно тринадцать лет. После этого срока делай, что хочешь. Можешь продолжить работать со мной, можешь остаться среди людей. Но это ещё не всё. Ты получишь бессмертие – самое заветное желание любого смертного со времён столь давних, что только ангелы помнят о них. Этот дар я предлагаю не всем, только особенным. Таким, как ты, – Дэл проговаривал слова очень медленно, делая паузы, будто объясняя ученику урок. Его голос нравился мне всё больше, но я не могла понять, в чём причина, и уж конечно не собиралась признаваться в этом ему.

– Слишком просто. Почему я должна верить тебе?

Меня устраивало его предложение, но я помнила, что в моей комнате сам дьявол, князь тьмы, которому нельзя доверять. Какой бы заманчивой ни была сделка, выгоду от неё всегда получал только хозяин.

– У тебя нет выбора, Феликс. Либо пойдёшь со мной, либо умрёшь под колёсами. Либо всё останется как прежде, но ты не согласишься на это.

Я прижалась лбом к оконному стеклу, размышляя. Мне бы очень хотелось принять его предложение уже ради одного того, чтобы служить ему. Я не имела тяги к сверхъестественному, но всегда хотела понять, как устроен мир. Плюс ещё моё сердце противилось видеть в нём исчадие ада, наоборот, его притягательный голос манил меня, как глаза боа манят кролика.

– Я согласна заключить с тобой сделку, – наконец решилась я, подходя к фигуре в балахоне. – Мне нечего терять в этой жизни.

– Я рад, что ты приняла правильное решение. Что ж, заключим договор.

Мгновенно на кровати возникли свиток пергамента и серебряный нож. Сначала я взяла пергамент. На потемневшем листе чёрными чернилами было выведено сверху витиеватым узким почерком «Сделка с Дьяволом», оставшаяся часть была пуста.

Я недоумённо посмотрела на Дэла и спросила:

– И это всё?

– Возьми нож и позволь паре капель крови упасть на пергамент. После этого поставь где-нибудь внизу свою подпись.

Он слегка пошевелился, отчего волны жара едва не придушили меня.

Я не стала спрашивать, подписываться ли мне пальцем или взять ручку, а молча принялась за дело. Нож оказался ледяным, его рукоять украшала змея с рубинами в глазах.

– Змей-искуситель, – хмыкнула я, проводя лезвием по коже ладони.

Как только моя кровь коснулась пергамента, она исчезла, как бы всосавшись в него, а нож превратился в перо. Порез на ладони тотчас затянулся.

Я подписала документ и протянула дьяволу.

– Теперь мы связаны с тобой, и пути назад нет, – пергамент и перо исчезли, а Дел встал.

– Я ни о чём не жалею, – подумала я, тоже вставая. Не хотелось сидеть рядом с такой высокой фигурой.

– Завтра твой день, Феликс. Никто и ничто не помешает тебе провести его так, как пожелаешь. Но помни, ровно через сутки я приду за тобой, где бы ты ни была.

– Погоди, а как же мои родители?

– Придётся стереть им память. Но ты не волнуйся за них, они ведь тебе не родные.

– Как не родные? В каком смысле? – воскликнула я, но дьявол исчез. Лишь клубы дыма напоминали о его присутствии, да и они вскоре развеялись.

В комнате разом воцарилась желанная прохлада, а мне так сильно захотелось спать, что я сразу уснула, как только моя голова коснулась подушки.

Глава 3. Счастье, принёсшее горе

Я проснулась из-за того, что солнце светило прямо в лицо. Это было странно, потому что по распорядку дня я встаю в восемь утра, а в это время солнце ещё не заглядывает в мою комнату на западной стороне. Взглянув на настенные часы, я поняла, что уже полдень. Не верилось, поэтому я проверила время по наручным электронным часам, которые не могли ошибаться. Убедившись, что сейчас действительно полдень, я вскочила. Вчерашнее появление дьявола не было сном, он явился, и мы заключили сделку на самом деле. Сердце радостно забилось при мысли, что я могу теперь делать то, что хочу.

Одевшись наспех, я спустилась в гостиную. Там не было никого, как и на кухне, и в столовой. Обойдя дом, я поняла, что в нём только я. Чтобы убедиться, я даже покричала, но ни одна живая душа не ответила мне.

Неописуемый восторг охватил меня при мысли, что я наконец-то одна, что меня не окружают многочисленные незнакомые люди и мама не контролирует меня.

Вернувшись к себе, я переоделась в джинсовые шорты и майку – одежду, которая, по маминому мнению, не подходила для девушки из порядочной состоятельной семьи. Они долгое время пылились в шкафу, пока я носила всевозможные платья. Но теперь-то я могла надеть то, в чём чувствовала себя комфортно!

Вернувшись в столовую, я приготовила незамысловатый завтрак из того, что нашла в холодильнике. Он показался мне лучшим в мире!

Внезапно я захотела прокатиться на Цезаре – элитном скакуне-альбиносе, которого спецзаказом доставили с лучшего конного завода на другом континенте. Летнее солнце приятно пекло мне спинку, пока я пересекала лужайку.

Конь заржал, когда я подошла к его стойлу. Его стать указывала на безупречную родословную, и мне не верилось, что он может понести, испугавшись грузовика, как утверждал властитель ада. Цезаря обучали лучшие специалисты, последний его тренер предоставил отличные рекомендации о нём, и я была уверена в его надёжности. Цезарь сразу, как только я его увидела, понравился мне, несмотря на его необычные красные глаза. Я привязалась к нему, и он стал моим домашним любимцем. С трудом справилась я с его упряжью, потому что прежде сама этого никогда не делала, его всегда ко мне подводили уже полностью осёдланным.

Но вот мы тронулись, и я звонко расхохоталась без причины. Мне было так хорошо и легко при мысли, что этот волшебный день только для меня, и я вертела головой, осматривая окрестности как будто впервые.

Я объехала пруд и направилась в поле, предвкушая дикий галоп. Узкая тропинка вела меня неизвестно куда, и я просто наслаждалась запахом летнего разнотравья до тех пор, пока не стала вспоминать вчерашнее посещение дьявола. Также я не могла не припомнить его последних слов, которых он так и не пожелал разъяснить мне.

«Они ведь тебе не родные».

Что бы это не означало, мне надо было найти разгадку прямо сейчас, и сделать это я могла лишь в одном месте, там, куда мне воспрещалось входить – в родительской спальне.

Спешившись, я пустила коня пастись. Умное животное само решит, где ему лучше, и, если понадобится, вернётся в стойло самостоятельно. Тайна подгоняла меня, и я возвращалась так быстро, как только могла.

Прежде я боялась нарушить запрет и ступить на территорию, куда мне не было хода. Вот и теперь помедлила перед родительской спальней и только ещё раз убедившись, что в доме действительно никого нет, толкнула дверь и решительно вошла внутрь.

Комната оказалась в фиолетово-золотых тонах: у дальней стены стояла большая кровать с пологом, напротив – гардероб в стиле Людовика Четырнадцатого, на полу – мягкий ковёр с ворсом, на стене – огромное зеркало в позолоченной раме, расширявшее пространство. На ночном столике у кровати я заметила фото, где наша семья стоит на крыльце особняка. Мне тогда было шесть, и мы только сюда переехали. Тогда я была счастливей, чем сейчас.

Я вышла на балкон и, опёршись на перила, посмотрела на пруды. Зеркальная гладь воды не колебалась, солнце нещадно пекло, и жужжание насекомых не прекращалось. Стоять бы вот так весь день, глядя вдаль, и не испытывать беспокойства перед грядущим!

Но сколько бы я не оттягивала момент поисков, он должен был наступить, и я вернулась в комнату, не зная, что надеюсь отыскать. Было стыдно трогать родительские вещи без разрешения, но я не могла иначе. Я перебрала предметы на ночном столике, заглянула на каждую полку гардероба. Обыскав всё самым тщательным образом, я ничего не нашла, что касалось бы лично меня.

Решив передохнуть, я уже собралась снова выйти на балкон, как вдруг меня осенило. Когда привезли этот гардероб, а было это довольно давно, один из перевозчиков упомянул, что он с секретом. Стоило лишь нажать на скрытую панель, как тут же появлялось внутреннее отделение. Я начала простукивать стенки и, если бы не моя внимательность, обязательно бы упустила этот секрет. Ложная панель находилась на самом видном месте, под ручкой дверцы, но абсолютно сливалась по цвету с этой самой дверцей, и едва ли между ними была щель. Я нажала, и внутри что-то щёлкнуло. Открыв дверцу, я обнаружила на нижней полке откинувшуюся планку, которая служила крышкой внутреннему отделению. Засунув туда руку, я вытащила всё, что там лежало. Это оказалась папка, полная бумаг.

Сев на родительскую кровать, я принялась просматривать листок за листком. Сперва шли только старые письма, но потом попался документ об удочерении – то, чего я так боялась обнаружить.

Люди, с которыми я прожила всю жизнь, не являлись моими настоящими родителями. Дьявол сказал мне чистую правду.

Я бегло просмотрела письма, но только три имели отношение ко мне. Все они были адресованы маминой сестре, которая жила в Париже и у которой я гостила несколько раз. Моя тётя без конца восхищалась моими талантами вундеркинда.

Первое письмо было написано пятнадцать лет назад. В нём мама (я пока ещё продолжала считать её таковой) писала, что нашла годовалого малыша на улице. Не ясно, по какой причине и кто оставил его, и почему его обнаружила именно она, а не другие прохожие. Ребёнок был очень красив, на его руке красовалась шёлковая лента с именем Феликс. Мама решила удочерить девочку, ибо непонятным образом почувствовала, что малышка именно её видит своей матерью.

Во втором письме она благодарила тётю за то, что та считает мысль об удочерении потрясающей, а также описывала мелкие бытовые проблемы, связанные с Маленькой.

Прочитав последнее письмо, я поняла, зачем маме понадобилось делать из меня чудо-ребёнка и загружать занятиями. Ей хотелось, чтобы дочь стала гордостью семьи. Мама не могла иметь своих детей, но осознание того, что она безупречно воспитала пусть даже чужого ребёнка, помогало ей справляться с тем, что собственный муж обращает на неё так мало внимания. В конце была просьба к сестре никогда не рассказывать мне этой информации.

Меня так потрясло то, что я только что прочитала, что я даже не заметила, как ноги сами отвели меня на балкон. Глаза мои ничего не видели, уши ничего не слышали, я могла только размышлять.

Кем были мои настоящие родители?

Было горько узнать, что мама растила меня лишь для того, чтобы заполнить пустоту в своём сердце. Выходит, я росла по примеру комнатной собачки, которую дрессируют, а потом показывают перед гостями на радость хозяину. Никто не любил меня по-настоящему только за то, что я существую. Обидно….

Я беззвучно заплакала. Я поняла, что дьявол появился в самый нужный момент. Пусть он олицетворял собой абсолютное зло, сейчас я желала быть с ним сильнее, чем с кем-либо. Мне больше не хотелось жить среди людей, и я была готова умереть, если бы это дало мне возможность постичь все тайны мироздания.

Глава 4. Помощница дьявола

– Феликс, ангелы не любят, когда люди плачут, – успокаивающе молвил Дэл. Он стоял со мной рядом, а я даже не заметила, как он появился. День подходил к концу.

День подходил к концу.

– Что? Какие ангелы? – спросила я, ничего не различая из-за слёз.

– Люди считают дьявола падшим ангелом, – спокойно пояснил Дэл. – Но они не знают всей правды. Когда-нибудь я расскажу тебе свою историю.

Я перестала плакать, и слёзы моментально высохли от дьявольского жара. Я по-прежнему не различала его лица, которое по-прежнему скрывал низко надвинутый капюшон.

– Я очень рада тебя видеть, – сказала я абсолютную правду.

– Знаю. Ты думала обо мне, и я решил явиться. Я не ошибусь, если скажу, что ты готова приняться за работу, – Дэл встрепенулся, и мне показалось, что я стою рядом с полыхающим в камине огнём.

– Но ещё не полночь, – я взглянула на небо. Оно только-только начало темнеть, и багрянец всё ещё окрашивал его большую часть.

– Знаю, но мне показалось, ты больше не хочешь жить среди людей. Если я ошибаюсь, то готов подождать до полуночи.

– Не нужно, – согласилась я, убеждаясь всё более, что дьявол способен читать мои мысли.