Укрощение Россо Махи

– И молотком по ней лупят изо всех сил, как будто мясорубки нет. Dzikosc…– сказала мать дочери, из-за чего та ещё пуще зашлась от смеха.

– Почему «лупят»? – Не обращая внимания на смех, парировал отец, выпучив на жену синие армянские глаза. -Это у вас в Польше наверно коровы такие жёсткие, что их только мясорубка и поправит! А в Армении телятина нежная. Её у нас лишь слегка отбивают, чтобы она стала чуточку нежной – и всё! Ну, хорошо, пусть кололак – это тефтели. А шашлык? Разве это шашлык? – Забрав опять со стола вилку, пошевелил он мясо на тарелке. – Замариновали мясо, сожгли на углях— и всё! А у нас? Каждый кусочек отборный, кинза, базилик, чеснок, добавят, коньяком приправят, соком граната польют. Потом кушаешь, -м-м -м…

Он закрыл глаза, представляя, как ест армянский шашлык.

– Как будто без базилика и кинзы нельзя сделать барбекю! – Остудила его жена, обмакивая при этом кусок в кетчуп и, со стоном удовольствия, отправляя его в рот. – Такое же мясо на углях!

Что?! – Бросив опять вилку, чуть не задохнулся от возмущения отец, вызвав этим у дочери новый приступ веселья. – Как ты можешь сравнивать какое –то там барбекю это с настоящим шашлыком?

От возмущения его подёрнутые синевой глаза, казалось, сейчас выкатятся на стол. В горле его что -то клокотало, и если б он так часто сглатывал, наверняка бы подавился слюной.

– Давай, ещё спляши нам армянский танец на столе, порадуй всех, -решила подлить масла в огонь мать, оглядываясь театрально по сторонам. – Все посмотрят на это.

– Грася, хочешь, расскажу, как это сделано? Это даже не баран! –Не обращая внимания на колкость жены отец, спросил отец.

– А кто? – Перестав жевать, с испуганным видом уставилась на тарелку с мясом жена, заставив Власту стукнуться лбом об стол в приступе истерического смеха. Ещё бы чуть-чуть и она бы со стула на землю и зашлась бы уже по-настоящему, так её развеселила эта беседа. Грася в ответ на это положила руку на спину дочери, мол, уймись-ка, милая, неприлично так себя вести. И продолжая искоса бросать на дочь косые взгляды, словно осуждая её за такое поведение, она продолжала с тем же испуганным лицом смотреть на мужа, слушая его объяснение:

– Это наверно сайгак. – Серьёзно сказал муж, показав на мясо. – Потому что жёсткий очень. Настоящее мясо для шашлыка знаешь, как выбирается?

– Как, пап? –С усилием заставляя перестать сметься, спросила Власта, отрывая голову от стола. Потрогав свой живот ладонью и качнув головой, она взяла вилку и, как мать, стала искать на общем блюде кусочек сайгачины повкуснее.

– Сейчас расскажу, – положив себе тоже в тарелку с общего блюда несколько кусков, сказал отец:

– Значит так, смотрите, берётся армянский баран…

– Пошёл теперь в стадо, – проворчала мать под новый приступ заливистого смеха дочери. – Завёл любимую шарманку!

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Глава первая

Влад Иванов, журналист одного из федеральных телеканалов, сидел в машине и ждал любовницу. С любовницей он познакомился в фитнес клубе. Звали её Власта. Фамилия её была Маркарян. Он думал: какими же причудливыми изгибами должна течь река судьбы, чтобы человек получил такие имя и фамилию? Потом он узнал, что мать у неё была полькой, а отец армянином. Что родители встретились очень давно в Абакане, где служил отец, а мать в то время была в гостях у своей тётки, тоже польки по национальности. Отец её, армянин, возращался из увольнения в часть. Увидев, говорят, белокурую девушку, стоящей возле кинотеатра, прекрасную, как Сильфида и с выражением кротости на лице, как у пресвятой девы Марии, он остановился и застыл, как вкопаный. Это была любовь с первого взгляда. Влад только не спросил Власту: в кино –то её мамаша попала тогда или нет?

Власта что -то опаздывала. Влад посмотрел на часы и принялся мечтать. Что остаётся женатому мужчине, когда любовница задерживается?

Они познакомились лишь недавно, а он её уже ревновал. Власта в его представлении была красивой, даже чересчур. В ней было что –то от польской знати, какой её показывали в фильмах о Смутном времени. Гладкая кожа, идеальные брови, точёный почти восковой профиль с копной черных, как антрацит, волос. Её миндалевидные глаза, когда она смотрела на него, волновали его невероятно. Изумительный рисунок губ притягивал взгляд. Он постоянно, до неприличия, хотел её.

Но связать свою судьбу с такой женщиной –нет, об этом он даже не думал. Во –первых, он был женат. Во –вторых, он знал, что у Власты есть гражданский муж, полковник милиции, которого она ласково называла Митя. На Митю, если честно, ему было плевать. Не что он совсем его не боялся. Просто было что –то ужасно немужское и унизительное в том, чтобы бояться сожителя женщины, с которой ты спишь.

Влад лишь не понимал, почему, имея полковника, Власта хочет быть с ним, а не с Митей. И почему полковник, имея все возможности, его не ищет? Хотя у Мити, по словам Власты, по –мужской части была проблема: он якобы имел травму в паху после войны в Чечне. Может, всё из –за этого. Митя по словам Власты, как мужчина, её не удовлетворял, потому что делал всё как –то без энтузиазма и немного вяло. А он, то есть Влад, по словам Власты, всё делал, как нужно.

Это, если честно, подкупало. Но вместе с тем он понимал, что Власта слишком избалована, и что, привыкшая к деньгам своего прежнего мужа -бизнесмена, она едва ли удовлетворится тем, что он ей может предложить. Вообще-то в глубине души он хотел бросить журналистику и заняться писательским делом. Поэтому ему нужна была женщина, которая бы его содеражла. На худой конец согласилась бы терпеть его беденежье. Но кто на это согласится?

А Власта обязательно будет терпеть. Это он почему –то знал. Просто чувствовал. Власта закончила Иняз в Абакане, что, между прочим, тоже кое о чём говорило. Конечно, Иняз в Сибири, это не московский, тут на её диплом некоторые поглядывали с подозрением, но всё –таки… Переводчики в столице всегда требовались.

Но вот как быть с тем, что она долгое время была замужем за самым богатым человеком на Алтае, за этим своим Германом Хёгертом? И, кстати, он был у неё даже не первым, по-моему, а уже вторым мужем. То, что биография у этой женщины не в одну строчку, это ещё пол -беды. Однако как примириться с тем ещё, что она привыкла тратить направо и налево без счёта, выполняя свои прихоти? Задумаешься тут.

Нет, нет, с такой не стоит связываться, думал он. По некоторым её отдельным высказываниям, он понял, что Власта женщина в душе властная и где -то даже жесткая, могущая сделать мужчине больно безо всякой причины и всегда добивающаяся своей цели. Только вот, что было удивительным. При всех её недостатках реальных и выдуманных, он хотел её, не просто хотел, а желал владеть всей ею, её душой и её телом, и даже больше – всеми её мыслями, потому что в глубине души он мечтал быть её властителем, чтобы повелевать ею, а для этого ему нужно было держать её при себе, хоть волшебством, хоть заговором, да чем угодно, лишь бы она была при нём, чтобы в любой момент она могла бы расстелиться перед ним, дав возможность насладиться её телом и, хотя глупее таких мыслей не было в мире, ничего с этим поделать он не мог.

В конце концов, подумав, он остановился вот на чём: пусть пока всё идёт, как идёт, а там видно будет. Нормальная современная позиция. Чего коней торопить? Он мысленно себе улыбнулся. Власта была по гороскопу Огненной Лошадью и старше его на шесть лет. Ни, и что? Айседора Дункан была старше Есенина на целых восемнадцать лет. И ничего! Даже если ничего серьёзного не предвидится, не надо торопить события. Пока всё идёт нормально. Невозможно, чтобы при таком раскладе кто –то из них остался у разбитого корыта. Поиграли и разошлись, все дела. Обычный расклад.

Он закрыл глаза, и представил себе Власту, голую, у себя в машине на заднем сиденье. Надо признаться, она была божественно хороша и отдавалась всегда так страстно, что её нельзя было заподозрить в притворстве. Неужели она вправду его любит? Вряд ли. Обычное лицемерие красивой женщины. Поэтому он решил для себя, что пусть они побудут некоторое время любовниками, и точка.

Он открыл глаза. За окном проносились машины и шли пешеходы. Потом закрыл. И куда деть её гороскоп, продолжал думать он. Он всё про неё прочитал. У него как раз сейчас был период, когда он серьёзно увлекался эзотерикой, астрологией и немного Каббалой. Так вот её гороскоп показывал, что они не подходят друг другу. Он по гороскопу был Котом. Она родилась в год лошади, к тому же Огненной. Её день рождения был одиннадцатого ноября. Кота лошадь, может, и будет возить, но случись что – скинет его, растопчет и даже не заметит.

С этой цифрой 11 ть у него всё время была проблема. Число это его пугало. Мать у него родилась тоже 11 -го. С ней были всю жизнь конфликты. В 11 –м месяце родился и он сам. Одинадцать ему казалось числом не счастливым. Вечно то машину разобьёшь, то споткнёшься на ровном месте, то порежешься… Одинадцатого он старался не выезжать в командировки. Одиннадцать никогда не выигрывало в лото… Вообще, это число одиннадцать смотрело на него с календаря, как водитель на знак «стоп», с неодобрением. Одиннадцать в целом ощущущалось им, как двойной прокол или барабанная дробь в момент казни. Если он просыпался в одиннадцать, то весь день шёл наперекосяк: голова болела, весь день лезли всякие мысли. Короче, две единицы висели над ним всю жизнь, как пара дамокловых мечей над праздничной лентой. И сколько потом он не думал, он не мог понять –причём здесь 11, откуда это наказание и что это вообще всё значит?

Но сегодня он думал, что неплохо бы внести ясность в их отношения с Властой. Надо было дать ей понять, что она ему в принципе нравится, но рвать с женой ради их с Властой туманного будущего он не готов. Всё надо делать постепенно. Да, жену свою он не любит и мечтает с ней расстаться. Но только Власта ли должна быть следующей? Этого он не знал. Кто его знает, что она за птица? А хотелось бы знать, чтобы в этот раз не дать промашки. Надоело ошибаться.

По крайней мере, его новый роман может быть поводом, чтобы развестись, а там ещё видно будет.

Он всегда оставлял на потом любой главный и решительный шаг. Не потому что был ретроградом или не воспринимал нового. Просто он был не слишком уверен в себе. Он боялся, что не оправдает доверия своей новой пассии. Или она не оправдает его. Вечная русская нерешительность!

Он взъерошил волосы и посмотрел на себя в зеркало – а что, мужчина он вроде ничего. Да что там, мужчина хоть куда! Поэтому Власта тогда в фитнес центре обратила на него внимание. Вдруг он снова почувствовал, что она не такая, какой хочет себя представить. Слишком мягко тогда она говорила, слишком красиво улыбалась. Её красота в первый момент испугала его. Потом он привык к ней. Но вот полковник, она говорит, до сих пор не может привыкнуть. По-моему, она полностью соотвествовует своему имени, думал он, когда они расставались в первый день. Скорее всего за этим красивым фасадом прячется очень властная натура.

И чем дальше он думал, тем более это становилось для него очевидным. Скорее всего, обычная стерва, пришёл он к неутешительному выводу после того, как однажды подслушал её телефонный разговор с полковником. Его немного восхитила её манера хладнокровно врать, что она одна сейчас и рядом никого нет. Хотя вот, его голова лежала у неё на ногах. Это её манера не проявлять эмоций, говорить ровным голосом даже во время секса, лишь добавляла опаски. Нет, с такой нельзя связать свою жизнь, надо быть сумасшедшим! Но сердцу разве прикажешь? Со своей дочерью Лорой, которая лишь недавно приехала из Лондона, где училась, она разговаривала совсем иначе – в дружелюбной манере, иногда подшучивая, изредка имитируя строгость. Лицемерка, думал он. Он почему то всегда искал в ней отрицательные стороны, словно копил это на случай их внезапной размолвки. Однако всё в ней ему напоминало богиню и царицу. И то, как она одевалась, и то, как ходила, и даже то, как она трогалась на машине с места, резко, но без пробуксовки. И, кстати, сама машина, в которой она ездила –шестисотый «Мерседес» – тоже многое говорило о ней.

При этом он знал и свой характер тоже, знал, как мягко может стелить, если ему что –то надо от человека, и знал, каким нетерпимым и резким он становится, когда речь идёт о его желаниях, тем более, когда желания других идут вразрез с его, как он может быстро вспылить и обидеть человека на пустом месте. Вот если, они не дай бог сойдутся с Властой, вдруг он ей скажет что -то, а это неизбежно в семейной жизни, обидит её и они разойдутся? Что тогда? Прощай, мечты? Нет уж! Интересно, кто руководит поступками человека? Какие силы? – Он по привычке нагнулся и посмотрел на небо.– Ау, как узнать вообще, кто тебя таким сделал? Я имею в виду, в основе. Может есть какой –то центр, из которого все эти эмоции и состояния на человека передаются. Может, сейчас они смотрят на тебя из зеркала? Вполне возможно. Почему нет? Неважно. Раз это есть, значит, с этим надо смириться, и точка!

Он открыл глаза. Всё также мчались за окном машины и шли пешеходы. Задумавшись, он повернув ключ в зажигании, и завёл машину. Послушал. В работе двигателя были слышны едва заметные сбои. Может, надо свечи поменять, подумал он. А, может, что -то похуже. Когда из печки пошло тепло, он выключил двигатель. В салоне воцарилась тишина.

Вот бы хорошо, если б и в человека, как в мотор, можно было забраться, и посмотреть, что у него не так. Вообще, как он устроен. Заглянуть в душу той же женщины. Из чего она сделана? И изнутри всё у неё исправить, если надо.

Взять Власту. Кто она? Не по паспорту, в душе? Призналась ему однажды, что хочет сойтись с ним. А ему в ответ и сказать нечего. Да, Власта безумно красивая. Но что из того? Как узнать, что у неё в душе? В мыслях? Заявила ему однажды, что ненавидит своего сожителя, этого своего полковника. Сказала, хочет бросить его. Предложила и ему развестись. Причём немедленно. Развестись… Легко сказать! Это надо ходить в суд, находить аргументы, отстаивать свою точку зрения… Да ещё потом просто физически выставить бывшую жену за дверь.

Да на чёрта это всё надо! Какая же она суетная эта жизнь? «Улететь бы сейчас куда –нибудь и поселиться в спокойном месте…». Интересно, откуда эта фраза? Где он её прочитал?

Влад посмотрел на крышу дома, возле которого припарковался. Там был рекламный шар «Аэрофлота», на котором было написано: «Мы подарим вам весь мир!».

Ага, подумал он, вот бы сейчас открылась дверь в этом шаре, оттуда бы выглянула удивительная по красоте стюардесса и пригласила внутрь, тогда другое дело. А так… Он вдруг представил себе как летит на Мальту! Номер в гостинице у моря…Сквозь колышущуюся на ветру занавеску на балконе виден стол с вином, фруктами и почему –то большой головкой сыры – как она тут оказалась? Плюс кусочек неба. Синего, как финифть. И там ещё далеко море. Они лежат …с кем? Неважно. Лежат на огромной кровати, застеленной белой шёлковой простынёй совершенно обнажённые, с какой –то креолкой, у которой тело Власты, а лицо почему -то другой женщины …Почему у женщины, которую он представил чужое лицо? Вот и ответ. Значит, у Влад нет серьёзных чувств к Власте и нечего тут думать. Увлечение, и только.

Он снова открыл глаза, а потом закрыл, чтобы продолжить мечтать. Креолка, ту, что он придумал, была тоже красивой, вот он что –то говорит ей, а она слушает, но потом начинает вдруг морщиться и всё морщится и морщится….

А, понимает, он, это потому что он только что приехал к любовнице прямо с работы, не заезжая домой и изо рта у него воняет. Надо пойти купить жвачку, подумал он.

Влад вышел из машины и пошёл в тот магазин, на крыше которого был рекламный шар.

Зайдя в холл, он увидел, что во всех трёх кассах большие очереди. Стоять не хотелось. Он огляделся. Увидев книжный развал с бабулей продавщицей, подошёл и стал смотреть на книги. Потом спросил:

– Жвачка есть?

Бабуля, морщинистая, – ну, точно инок с молельной карточки! – молча кивнула и показала на лестницу, ведущую наверх:

– На втором этаже, милок.

И пошла вперёд, поманивая его по дороге рукой.

– А вы разве не боитесь всё тут оставить без присмотра …– показал он на книги.

– Да кому это надо! – Махнула она рукой. –Старьё! Иди за мной, милый иди за мной, – поманила она его.

Они стали подниматься по лестнице и вдруг оказались в шаре, том самом, который снаружи был, как реклама. Он это понял по форме комнаты, куда они вошли и выдавленным будто о наружу стенам. Всё здесь было забито книгами. Они лежали на полу и на полках, в тумбочках и многочисленных нишах стенах. Похоже, это был книжный склад.

Старушка порылась на одной из полок и вынесла ему фолиант.

– Это что? – Спросил он, глядя на книгу, но не беря её в руки.

– Жвачка, как вы и просили. –Сказала бабка.

– Какая же это жвачка? –Хмыкнул Иванов. У старухи явно было не в порядке с головой. –Это книга, вы что, не видите?

– Точно, книга. Но всё, что в ней есть надо раз за разом жевать. Типичная жвачка для мозгов. Возьмите.

Иванов взял книгу:

– Зоар, -прочитал он заглавие.

–Вот –вот, кивнула старуха. – Вы это купите, вам надо.

– Откуда вы знаете, что мне надо? – Несколько брезгливо спросил Иванов.

– Я всё про всех знаю, – ответила бабка. –Вам это очень нужно, может даже в первую очередь.

Иванов открыл наугад книгу, прочитав: "…после того, как согрешил, всё убралось из мира, и проклялась земля, как то, что написано: «Проклята земля из-за тебя»!

– Чушь какая –то, – сказал Иванов и, закрыв фолиант, уже хотел передать её бабке, как вдруг её нигде не оказалось. Зато за его спиной неожиданно возникла девушка, очень отдалённо напоминавшая бабку. «Внучка её наверно», подумал он.

– А вы тут не видели старушку?… – Спросил он.

– Она вниз пошла, – показала она рукой в сторону лестницы.

– Мне тоже туда, – сказал Иванов, шагнув к выходу, но девушка вдруг остановила его, жестом поманив к себе.

– Вам лучше на лифте, лестница крутая, вы ещё ушибётесь. У нас тут часто люди падают.

– Так есть лифт? – Удивился Иванов.

– Конечно. У нас есть всё.

Девушка, улыбнувшись, нажала перламутровую кнопку в стене. Подошёл лифт. Открылись в стене двери. Они вошли в прекрасную, хорошо освещённую комнату, больше похожую на зал. Он подумал, лифты такими большими не бывают. Здесь был яркий свет, льющийся сверху. Дополнительно лифт освещали скрытые в полостях лифта источники света, из за чего стены кабины казались янтарными. Чудесные пуфики из синего плюша с жёлтыми кистями так и манили к себе, прямо таки приказывая устроиться на ней.

Из приличия Иванов садиться не стал. Лифт совсем немного проехал, а затем мягко остановился. Они вышли в громадный зал, богато обставленный, наподобие Зимнего дворца, потолки которого были украшенны лепниной. Все стены были увешаны здесь картинами в духе голландской живописи с пастушками, обилием красок и одалисками, сверкали зеркала, в которых мириадами крошечных огоньков отражался тёплый свет ламп.

– Ни фига себе! – Сказал Иванов. – Это где мы?..

Он хотел ещё что –то спросить, но тут он услышал стук в окно. Проснувшись, он увидел, как в окно машины заглядывает смеющееся лицо Власты.

– Спал? – Спросила она одними губами, сложив ладони возле уха и склонив на них голову. Когда он, щёлкнув блокиратором, открыл дверь, она быстро юркнула на сиденье и, усаживаясь, проворчала нарочито сердито:

– Стучу ему, стучу, а он спит. Соня…

– Да, извини. – Потянулся он, оглядывая дома за стеклом, однообразные, как набор деталей в конструкторе. – Рано проснулся сегодня. Знаешь, сидел, сидел и вдруг задремал, сам не заметил как. Мне ведь даже что –то снилось, только что именно не помню. Какие –то дворцы, что –ли, чёрт их знает…Куда поедем?

– Ты мужчина, тебе решать, – пожала плечами Власта.

– Ясно, -кивнул он.

Тут покосившись назад, он увидел то, что его сильно удивило. А именно на заднем сиденье лежала книга, на обложке которой он прочитал надпись по -русски «Зоар». Удивлённый, он потянулся за книжкой и приблизил её к своим глазам.

– Откуда здесь эта книга? – Спросил он Власту, а про себя подумал: кого он подвозил последнее время? Он не помнил. Иногда после работы в машину набивалось трое или четверо и он вёз всех к метро или электричке.

– Мне почём знать? –Спросила Власта, косясь на книгу и всё ещё никак не попадая пряжкой страховочного ремня в приёмное отверстие. Наконец, замок клацнул.

– Наверно ты её купил вон там в книжном.

Она кивнула в сторону магазина, над которым возвышался рекламный шар.

– Это навряд ли, – покачал головой Иванов.

Он нахмурился, словно вспоминая о чём –то, но так ничего и не вспомнив, сказал:

– Может, кто –то из сослуживцев забыл, – пробормотал он, бросая книгу обратно на заднее сиденье и поворачивая ключ в замке зажигания. Надо отдать.

Глава вторая

Они выехали из её микрорайона, долго плутали по переулкам, пока не припарковались в тёмной зоне, рядом с лесом, на краю пешеходной дорожки, где асфальт внезапно обрывался, и начиналась земля, сухая, глинистая, испорченная отходами строительства, с канализационным люком посреди крошечной, поросшей чахлой травой, поляны. Начали сгущаться уже сумерки. Сетуя на дорожные фонари, которые немилосердно светили, они перебрались на заднее сиденье и начали быстро раздеваться.

Он разделся, как обычно, первым и стал наблюдать, как она снимает одежду, вещь за вещью и бросает их на полку за задним сиденьем. В нём ещё жило какое –то ребяческое представление о женских секретах. В этом он до сих пор видел маленькое чудо, уходящее своими корнями в тьму детства, когда всё от тебя скрывают и всего посмотреть не дают. До сих пор, поэтому в нём, вместе с наслаждением жил страх, что его одёрнут, не дадут увидеть, прикажут отвернуться. Но Власта ничего не говорила. Смотри, если хочешь! И он был благодарен ей за это. Он бы наверно рассмеялся, если бы увидел себя сейчас со стороны, ту жадность, с какой он ловил каждое её движение, и то почти детское любопытство, с какой он ждал открытия нового участка её наготы.

Раздевшись, Власта легла на спину, бессовестно закинув одну ногу на спинку заднего дивана, а другую свесив вниз. Он долго, прежде чем начать, ласкал её, удивлённо разглядывая её, словно не веря, что этакая красота отдана ему. Наконец, он припал к ней. Она охнула, обхватив его тело сильно руками и прижав к себе.

– Не торопись, – попросила она.

Он замер на некоторое время. Но затем медленно и всё более убыстряясь, с той немного культурной, дозированной и хорошо рассчитанной яростью, которая нравится современному типу женщин, к которому относилась Власта, поскольку она заставляет их наряду с тихим оханьем ещё стонать и вскрикивать. Он хорошо вспахал это поле, прежде чем бросить семена в её прекрасную борозду. Прошло время, а они всё лежали, обнявшись. Потом они начали вставать и одеваться.

Одевшись, они сели, обнявшись и не говоря друг другу ни слова. Он тут же начал по привычке фантазировать, думая, что они, словно в батискафе, затаились на дне. А за окном раскинулась тёмная бездна моря, и в его глубине светятся огоньками какие –то подводные твари. Нет, конечно это городские фонари и окна. Но ведь это неинтересно. Куда интересней дно!

– Я люблю тебя, – вдруг сказала ему она.

Он посмотрел на неё в темноте и подумал, как неискренне! Не говорят так, когда любят. И потом они встречаются в темноте, бог знает, в каком месте, рядом с каким-то пустырём, всё делают на бегу, где тут любовь?

– Я уезжаю в командировку, – чтобы не отвечать ей невпопад, вспомнил он.

– Когда? – Спросила она.

– Завтра.

– Понятно. – Она опустила голову и тут же подняла:

–Куда?

– В Царьгород.

– Где это?

Она взглянула на него. Он промолчал, глядя перед собой.

– Ты не ответил, – сказала она.

– Где-то на Волге. – Сказал он.

– Я не про это. Ты слышал, что я сказала?

– Да.

– И?..

– А что ты хочешь услышать?

– Что ты меня тоже любишь.

Он задумался. Скажешь, что любишь, а потом хлопот не оберёшься. Ведь это слово может нести за собой, как счастливые моменты, так и массу неприятностей. Он уже не мальчик, чтоб бросаться словами! И рефреном потом всегда будет звучать: «но ты же помнишь, как ты сказал тогда, что тоже любишь меня!».

– Я знаю, о чём ты сейчас думаешь, -сказала Власта.

– О чём? – Спросил он.

– Что я играю с тобой, что я взбалмошная штучка, раз так кидаюсь словами.

– А разве нет? – Он посмотрел на неё.

– Нет. Я к тебе давно присматриваюсь. Мы сколько знакомы год и три месяца?

– Примерно.

– Не примерно, а точно. Женщины всегда знают, сколько времени прошло.

– И что?

– А то, что нам пришло время решать.

Влад вздохнул, уставившись за окно.