Ратибор. Возмездие

– Ну да, подсоблю! – с вызовом бросила в ответ целительница, нежно похлопав поставленную рядом на лавку объёмную заплечную котомку. Затем Благана кивком головы поблагодарила Мефодия, принёсшего ей кружку чистейшей родниковой водицы, а после воззрилась на приятелей, вскинула вверх возмущённо брови и сердито прокаркала: – А что, есть сомнения?!

– Никак нет, о мудрейшая, никаких сомнений! – Ратибор улыбнулся себе в бороду, следом отстегнул от пояса два весомых мешочка с когтями и клыками гориллы-людоеда да йотуна, принадлежавшие Зоривесу и Снежку. – Но дабы чутка усилить твою и без того могучую волшбу, позволь вручить в качестве небольшого подарка данные безобидные безделушки, – оба ценных кисета по очереди плюхнулись перед подозрительно прищуренными очами старой ведуньи.

– Не может быть! Обалдеть! – Благана жадно сцапала сначала один кошель, потом второй, поочерёдно заглянула в каждый из них и после поражённо уставилась на весьма довольного произведённым эффектом Ратибора. – Ты где раздобыл подобные сокровища?!

– Где, где, – рыжегривый исполин сделал кислую мину. – За морем, где же ещё! Давай только без лишних подробностей. Пересказывать последние два года своей жизни у меня желания нет.

– Енти клыки с когтями принадлежали Зоривесу, ученику Урсулы, не так ли? – Благана слегка подкинула в воздух один из мешочков. – Точнее, его второму естеству.

– Агась, – согласно кивнул Ратибор, не обращая внимания на изумлённое сопение Мирослава, затаив дыхание, слушавшего диалог приятеля с волшебницей. – Но я бы его не одолел без твоего дара, разлюбезнейшая! Очень кстати он пришёлся!.. Прям ко двору!

– Это хорошо, – с удовлетворением прошелестела Благана, а после задумчиво осмотрела Ратибора. Затем седая ворожея встала, подошла к дюжему ратнику и задрала у него до плеча левый рукав рубахи. – Но я гляжу, тебя в заморском странствии ещё кое-чем одарили! Не менее, а то и поболее ценным! Ого! А ведь ента всё объясняет! Неудивительно тогда, что я перестала тебя отслеживать! – Благана, затаив дыхание, немигающим взором обежала метку лешего на плече Ратибора, удивлённо хмыкнула, после чего закатала «рыжему медведю» рукав обратно. – Гляжу, с лисуном подружился? Бывает же!..

– Что ента отметина значит, уж позволь полюбопытствовать? – тут же поинтересовался Ратибор у присевшей назад ведуньи.

– Не понял ещё? – горячо выпалила Благана. – Она значит, что чхать ты теперь хотел на враждебную тебе магию! Кстати, первый раз слышу и вижу, чтоб столь редким даром боровичок награждал человека!

– О как! То есть я теперича невосприимчив к тёмному колдовству? – рыжегривый богатырь изумлённо покосился на своё левое плечо. – Ну, ладушки!.. Но почему ты-то не могла меня отыскать своими магическими щупальцами? Разве твоё волшебство мне враждебно?

– Полагаю, дело в том, – глубокомысленно протянула Благана, – что любое магическое прощупывание твоей тушки метка лесовика воспринимает как, мягко говоря, недружественное. Соответственно, блокирует его!

– Хм, а как же тогда ты узнала сегодня, что мы в Зябкино прибыли нонче утром, ась? – влезший в разговор Мирослав с интересом уставился на пожилую чародейку. – Я так и кумекал, что нашего рыжего шатуна с помощью ворожбы выследила!..

– Знакомая ворона шепнула по секрету, это во-первых, – ехидно фыркнула Благана. – А во-вторых, негораздок, у тебя, в отличие от твоего друга великана, никаких охранных знаков на тулове нет, если что! Уразумел, балбесина?

– Уразумел! Чавось же тут непонятного!.. – согласно хрюкнул Мирослав и перевёл разговор в слегка другую плоскость. – А что, кстати, ты думаешь по поводу новой ученицы Урсулы? У Лютеги есть шанс стать колдуньей или всё ента баловство?

– Определённые способности в ней заложены, – просипела Благана, а затем, чуть помедлив, тяжело вздохнула. – Но душа княгини была покрыта тьмой уже давно; гибель же детей всё во сто крат усугубила. Ну и в такую благодатную почву Урсула не преминула посадить ростки надежды, пообещав Лютеге, что та, как выучится, сможет воскресить своих погибших ребятишек. Некроманта Мельванеса в пример поставила, не уточнив, естественно, какими недоразвитыми в основной своей массе получаются воскрешённые из мёртвых люди. Ибо возвращать в реальный мир из потустороннего царства, это удел лишь богов! И то не всех.

– Ха, теперь понятно, зачем, помимо казны, первым делом откопали изувеченные тела княжеских деток! Говорят, сначала хранили их в ледниковом погребке у купца Козлокия, а недавно соорудили такой же во дворце и переместили туда, – Мирослав пожевал губами. – М-де, жуть…

– То есть выходит, – снова взял слово Ратибор, – что нам будут противостоять не одна, а уже две ведьмы?

– Я бы сказала, полторы, – улыбнулась уголками губ Благана. – Лютега обучается тёмной волшбе всего пару лет. Да, кое-что она уже, без сомнения, умеет. Но срок всё же слишком мал. Хотя напакостить, конечно, может кому угодно. Особенно неподготовленным, не владеющим магией людям. Очевидно, что таким с ней лучше нос к носу не встречаться. Для их же блага.

– Согласен! Посему мы к тебе и притопали! Кстати, помнится, ты говаривала, что все волшебники могут оборачиваться в какое-либо животное. Ну то бишь принимать облик своего второго естества, кое имеется у каждого человека. А в кого, интересно, способна превращаться Лютега? Наверняка какая-нибудь страшная зверюга её тотем? Змея ядовитая, например. Она ж родом из Змейграда, – не преминул полюбопытствовать рыжегривый гигант.

– Не-а, куда хуже! Зверь её и вправду страшен, аки допившийся до белочки пьянчуга, – ёрнически хмыкнула Благана. Глаза её при этом лукаво блеснули. – Ладно, не буду вас томить. Второе естество Лютеги – крыса!

– Аха-ха-ха! – хором загоготали озорно переглянувшиеся приятели, которых явно развеселила вторая ипостась нынешней правительницы Мирграда.

– Вот свезло, так свезло! Впрочем, про вторую сущность Лютой можно было бы догадаться!.. – наконец, выдавил из себя сквозь смех Мирослав.

– Да уж, славные у Ахримана служки! Мухи, крысы… – иронично прогудел Ратибор, не преминув хлебнуть любимого кваску прям из стоявшего напротив жбанчика.

– А ещё там числились коршун с обезьяной-людоедом! И до сих пор средь его почитателей здравствуют волк с ползучим гадом, то бишь с самим Пурагелисом, главой Роковой Длани! Недооценивать их ни в коем случае нельзя, особенно последнего; крайне опасная личность!.. – Благана вмиг посерьёзнела. – Так что давайте-ка без шапкозакидательских настроений и ненужных ухмылочек! С тёмным богом и его прислужниками шутки плохи! Протянул Ахриман уже свои поганые щупальца на Русь, протянул! Мирград первый под удар попал. Вы хоть понимаете, что Лютега, науськанная своей умалишённой наставницей, творит?! Она пытается в Медвежьем княжестве насадить культ чёрного владыки! И наша первоочередная задача – этого не допустить! Любой ценой! В том числе нашими жизнями, если понадобится!

– Мы понимаем, уважаемая, – согласно прорычал рыжегривый великан. – И сделаем всё, что в наших силах, дабы не свершилось сего безобразия!

Мирослав, перестав улыбаться до ушей, поддержал приятеля молчаливым кивком.

– Хорошо, – ворчливо прошамкала старая ворожея. – Рада, что мы пришли к взаиморазумению.

– Взаимно рад, – зычно гыркнул Ратибор. – Кстати, насчёт упомянутого тобой волка… Я когда с Севера отчаливать собрался, повстречался мне там на дороге один серый разбойник. Очень странно себя вёл для волчары. Встал на дороге, позыркал умными, прямо-таки человеческими глазищами в мою сторону, а затем сиганул в чащу. Я вот кумекаю, а не наш ли ента…

– Правильно кумекаешь, топтыгин! Вполне может быть, что тебя почтил своим визитом сам Асмар, северный отшельник. Ну а мирно разошлись вы, полагаю, по одной простой причине: учуял он метку лешака на твоём плече. В отличие от молодого, неопытного Зоривеса, наверняка также почувствовавшего дар боровичка, но так и не сумевшего определить, что ента такое, Асмар, прожжённый хрыч, сразу понял, что нахрапом тебя не взять. Ведь сила северного колдуна в тёмной магии. На которую нынче ты плевать хотел. Оттого, поди, и соскочил матёрый волчище с твоей стёжки, благоразумно решив избежать прямого столкновения. Но это, конечно, не значит, что более мы о нём ничего не услышим. Боюсь, теперь уж открытого противостояния с Роковой Дланью нам не избежать.

– Стесняюсь спросить, – несколько смущённо пробубнил Мирослав. – А Роковая Дрянь, ента что такое?

– Не Дрянь, а Длань, – хмыкнул себе под нос Ратибор. – Некое тайное общество тёмных колдунов. Мельванеса и Зоривеса, то бишь двоих, я уже зажмурил. Остались этот волчара Асмар, Пурагелис, главный шабашник, ну и Урсула. С неё и начнём дальнейшее сокращение сумрачных гадин.

– И план, медвежонок, у тебя, конечно же, имеется? – любознательно поинтересовалась Благана.

– Само собой! – фыркнул в ответ дюжий ратник. – Но прежде чем воплотить его в жизнь, наведаемся-ка мы в Орёлград! Семью хочу повидать, соскучился по родненьким, страсть!.. Заодно узнаем последние новости да с государем Изяславом потолкуем по душам. Интересно, князь помнит, что у Мирграда с Орёлградом совсем недавно были вполне себе добрососедские отношения. Да что там, всего-то лет пять-шесть назад плечом к плечу против хазар стояли!.. А ента дорогого стоит!..

Глава 11. В пути

По дороге в Орёлград

– Скажи, милейшая, ты ведала изначально, что так всё будет? Помню твои предсказания… «Мирград в огне» и прочее словоблудие, – Ратибор, неспешной рысцой скакавший на своём вороном по одной из многочисленных безымянных, но довольно широких тропинок, ведущих к Орлиному княжеству, придержал коня и поравнялся с Благаной, ехавшей следом на низкорослой светло-серой лошадке. Кобылку для ведуньи друзья прикупили в Зябкино, у Мефодия. – То есть ты знала, что придут ослямы и захватят столицу, да? Но почему мне ничего не рассказала? Или, ещё лучше, Святославу? Думаешь, княже не поверил бы тебе?!

– Ента не так просто, как тебе кажется, косолапый! – раздражённо буркнула в ответ старая волшебница, страсть как не любившая путешествовать. Особенно верхом. – Я не видела общей картины, а только смутные отрывки! Мимолётом полыхающий град, твои страдания, горе и ярость. Но всего лишь из нескольких осколков цельную вазу не слепить, как ни пыжься. Разумеешь, о чём я?

– Вроде бы, – тяжело вздохнул Ратибор. – А ежели бы знала наперёд, что и как случится, поведала бы?

– Нет! – с вызовом бросила пожилая чародейка. – Ибо ента ничего не изменило бы, а только прибавило всем ненужной нервотрёпки!.. Запомни, топтыгин: от судьбы не уйдёшь!

– А ты, кстати, просекла, что Лютега – предательница? – не преминул вклиниться в разговор скачущий позади Мирослав, приблизившись чуть ли не вплотную к крупу карликовой лошади целительницы.

– Я чувствовала, что с ней не всё ладно. Видела её злобное нутро. Ощущала буквально перстами осязаемую ненависть княгини по отношению ко мне, к рыжему медвежонку, к своему мужу Святославу… Да ко всем, кто так или иначе чем-то ей не угодил, – Благана печально прикусила нижнюю губу. – Но вот только никаких железных доказательств козней государыни у меня на руках не имелось. А без них соваться к князю и пытаться убедить его, что он вместо любящей жены гадюку на груди пригрел… Ну, такое себе занятие. Прямо скажем, неблагодарное. Одних подозрений тут явно недостаточно. Лютега ему… скольких? Троих, да… Троих деток родила. И влияние на Святослава имела огромное, как ни крути.

– Она и взаправду может их воскресить? – Ратибор выжидательно покосился на старую врачевательницу. – Ну, детишек своих?

– Ежели обучится некромантии, то почему нет? Вопрос в том, насколько они будут… здоровыми, разумными, живыми, настоящими, – Благана сокрушённо покачала головой. – Ведь кто побывал по ту сторону сумеречного заборчика, тем более столь длительное время, уже никогда не станет прежним. Ну а ежели не умеючи баловаться подобными забавами, то можно вообще дел натворить страшных!.. Уж Мельванес насколько был могущественным некромантом, и то не сумел разум в черепушку любимого сынка Лудогора вложить, когда вернул его из царствия мёртвых. От неопытной Лютеги же тем паче не стоит ждать каких-либо чудес. Запудрила ей мозги Урсула, сыграла на материнском горе и тем самым легко склонила на сторону Ахримана. Впрочем, злобная натура княгини идеально подошла для служения тёмному кровопийце. Да и выбора у Лютеги уже особо и не было, ведь славянские небожители отвернулись от неё, ибо не приемлют лжи, предательства и обмана. Думаю, государыня сама ента прекрасно поняла на интуитивном уровне. Посему с готовностью и приняла новую веру. Её чёрная душонка наконец-то нашла себе подходящего по мерзостности бога.

Две недели ушло у наших путников, чтобы добраться до Орёлграда, столицы славного Орлиного княжества. За разговорами время в дороге пролетело практически незаметно. На подъезде к городу Мирослав, прихватив с собой Благану, направился сразу в княжий терем. Пред тем старый приятель не забыл напомнить своему непривычно волнующемуся рыжебровому товарищу, где в пригороде располагается хозяйство Душенеги, матушки Марфы.

На том друзья и расстались; принятое в пути решение повидать родных и близких да побыть сутки-другие в семейном кругу было воспринято обоими богатырями с вполне объяснимым энтузиазмом. Недовольной осталась только Благана, ибо считала, что любое промедление смерти подобно, ведь, по её словам, с каждым новым днём поганые щупальца Ахримана всё сильнее и сильнее вгрызаются в Русь-матушку. Впрочем, на подъезде к Орёлграду надоедливое брюзжание пожилой знахарки внезапно прервалось; она резко привстала в стременах, странно повела носом воздух, как будто чего-то учуяла, а после без лишних уговоров согласилась проследовать с Мирославом во дворец Изяслава. Но перед этим Благана многозначительно покосилась на развернувшегося в другую сторону Ратибора и заговорщицки крякнула тому в спину, чтобы огневолосый топтыжкин долго не прохлаждался, ибо очень скоро он будет сильно нужен. Как ей, так и местному государю.

Что означал этот загадочный посыл, недоумённо пожавшему плечами дюжему ратнику, спешившему к дому с родными, выяснять было недосуг. Сначала семью повидать, а дела уж пару денёчков подождут как-нибудь.

Глава 12. Родня

Имение Душенеги, матери Марфы

Хозяйство тёщи Ратибора находилось шагах в семистах от западной стены Орёлграда и было огорожено плотным плетёным забором высотой под два метра. На сравнительно небольшом пятачке земли в девятнадцать соток располагались обветшалый, но всё ещё крепкий бревенчатый дом с чердаком, а также хлев, в коем содержались несколько свиней, коз и пара коров. Кроме того, в усадьбе матушки Марфы имелись курятник, амбар, старый сарайчик и, само собой, нужник. Трапезная, включающая кухню и обеденную комнату, представляла собой отдельное неказистое одноэтажное строение, тесно соседствующее с жилой избушкой. Своё хозяйство Душенега содержала вместе с Томилой, младшей родной сестрой. Обе они потеряли в боях со степняками мужей; общее же горе сильно сплотило их, заставив цепко держаться друг за дружку и помогать, как и чем только можно.

Солнце находилось в зените, когда Ратибор заявился к имению Душенеги. Калитка в заборе была закрыта лишь на железный крючок; шустро поддев его через имеющуюся в оградке щель лезвием ножа, рыжебородый великан легко проник внутрь поместья. И тут же остановился, с прищуром разглядывая дородную хозяйку вотчины, которая как раз вышла из курятника, неся в лукошке с полтора десятка белых яиц. Годы были благосклонны к Душенеге: со дня их последней встречи несколько лет назад она практически не изменилась, разве что в русых волосах добавилась парочка еле заметных седых прядей.

– Здравствуй, пухлышка! – как можно мягче гыркнул Ратибор. – Гостей не ждали?

– Лаптем Громовержца мне по темечку! Не может быть! Да чтоб тебя рой шершней в зад покусал, шатунишка! – Душенега, поражённо поднявшая на зятя округлившиеся от изумления очи, чуть было не выронила из рук корзинку с куриными яичками. – Воротился-таки, увалень рыжегривый! Ну слава богам! А то сколько же можно по чужбине-то шляться!..

Тёща Ратибора, не веря своим глазам, ошарашенно заморгала, потом зажмурила на секунду карие зыркули, снова их открыла и, убедившись, что «мираж» не исчезает, истошно взвизгнула, как показалось, на полкняжества:

– Марфуся! Доча! Подь сюды немедля! Не поверишь, кого принесло к нам на порог!..

Тем часом из хлева выглянула посмотреть, что происходит, Томила, оказавшаяся фактически копией своей родной сестры. Вместе с Душенегой они с умилением принялись наблюдать за тем, как выбежавшая из дома на крыльцо Марфа при виде Ратибора громко охнула, всплеснула ручонками, а затем стрелой полетела к мужу, тоже кинувшемуся навстречу жене и мгновенно заключившему разревевшуюся от счастья супругу в могучие объятия. Подошедшая спустя минуту Душенега осторожно, насколько хватало длины рук, крепко обняла замерших Марфу с Ратибором, не преминув при этом в унисон с дочерью также расплакаться. Правда, практически беззвучно. Так и стояли они втроём некоторое время, не в состоянии оторваться друг от друга. Наконец, Душенега отошла от молодых, утёрла слёзы и отрывисто крикнула Томиле, тоже всплакнувшей за компанию, чтобы та накрывала на стол всё, что есть.

– Праздновать сегодня будем! И завтра довеском! – радостно крякнула себе под нос Душенега. – Благо повод есть! Да ещё какой! Хотя, конечно, ещё пару годков назад и представить себе не могла, что буду так радоваться при виде этого рыжезадого медведя!..

Дома в разгар рабочего дня, помимо занимающейся рукоделием Марфы, а также хлопочущих по хозяйству Томилы и Душенеги, оказался лишь сладко сопящий в люльке полуторагодовалый Градимир, коего первым делом и навестил Ратибор. Затем рыжебородый витязь проследовал в трапезную и за обедом выяснил, что Буреслав нынче в Малой Орлиной Дружине обучается воинскому ремеслу, а Власта пошла в помощницы к Добролюбу, бывшему лекарю Святослава, неожиданно для всех изъявив желание стать целительницей.

– Я не нарадуюсь на неё, медвежонок! – взахлёб за столом рассказывала светящаяся от счастья Марфа, явно очень довольная тем, что повзрослевшая дочка заместо ратного дела решила освоить столь почётную профессию, как врачевательство. – Доб говорит, она старательная и способная! И что ежели Власта будет продолжать в том же духе, у неё непременно всё получится! А главное, топтыжка, ей ведь самой нравится целительством заниматься, я же вижу!..

– Вот и славно, – согласно мотнул рыжей гривой Ратибор, отодвинув от себя тарелку с костями молодого бычка, добрую голяшку коего он только что умял в один присест. – Одной рукой будет ворогов карать, а другой – наших воинов лечить…

– Типун тебе на язык, мимозыря рыжий! – тут же вскинулась Душенега, правда, без какой-либо злости. – Что, некому на Руси вражин крошить, окромя твоей малютки? Не, ежели некому, ты так и скажи! Мы тогда с Томилой готовы хоть в первый ряд притулиться! А что? Вооружимся скалками да половниками и в бой! Правда, сестрёнка?

– А то! – не преминула поддакнуть ехидно ухмыльнувшаяся Томила, ставя на стол пару кувшинчиков отменного кваса. – На макушки ещё кастрюльки напялим, взгромоздимся на поросей да в атаку помчим! Полагаю, шансов у противника нет!

– Ни малейших! – согласно хмыкнул Ратибор, лукаво покосившись на сидящую рядом, улыбающуюся до ушей Марфу. – Думаю, что и битвы-то никакой не случится, ибо враг при виде таких удалых наездниц наверняка даст дёру! К ведунье не ходи!

– Истину глаголишь, зятёк! Ис-ти-ну! – протянула по слогам сияющая Душенега. – Соображать стал хоть иногда! Прям что случилось, не знаю!.. Но благодать привалила, ента очевидно!

Так, за шутливыми разговорами день пролетел незаметно. К вечеру домой вернулись Буреслав с Властой, уже знавшие, по слухам в Орёлграде, какой дорогой гость их поджидает, и с порога, с радостными визгами кинулись в объятия счастливого отца. Потом был ужин и относительно скупой рассказ Ратибора о том, как он провёл последние два года. Естественно, без некоторых, совсем не нужных за столом подробностей обо всех ужасах плена и рабства. Также рыжегривый исполин благоразумно умолчал о своих мимолётных отношениях с варяжкой Анникой, мудро решив, что столь щекотливую тему в семейном кругу лучше не поднимать.

«Да, конечно, в то время я не знал, что моя Марфуша жива. Но служит ли это достаточным оправданием, вот в чём вопрос?.. В любом случае, даже если Марфа меня простит, осадок всё равно наверняка останется. Так что, пожалуй, забудем о той моей шалости… Или, скорее, слабости. То, что было за морем, там пущай и схоронится», – лениво кумекал про себя Ратибор, вполуха внимая жене и Буреславу с Властой, что, перебивая друг друга, принялись взахлёб вещать уже слышанную «рыжим медведем» от Мирослава занимательную историю о том, как им удалось выбраться тайным ходом из Мирграда.

Засиделись в этот вечер за столом Ратибор со своими родными допоздна. И только ближе к полуночи, более-менее наговорившись, семья рыжегривого великана с неохотой расползлась по своим комнатам, что позволило дюжему витязю наконец-то уединиться с женой. Ратибор и Марфа страсть как соскучились друг по другу, вследствие чего в бурных объятиях задремали лишь под утро. Вымотанные, довольные и счастливые. Но продолжалось сие блаженство недолго. Только-только петухи откричали свои разудалые серенады, как в дверь избушки Душенеги уверенно и настойчиво постучали.

– Кто бы ты ни был, – на всякий случай спросонья гаркнул Ратибор, нутром уже почувствовав, что отвертеться от раннего посетителя не выйдет, – пшёл прочь, пока я тебе башку с задницей местами не разменял!..

– Прям бальзам на душу сей медвежий рык мне! Безумно рад тебя слышать, друже! А теперь вылазь на свет божий, хорош прохлаждаться! Не время телеса свои нежить! – не менее зычно рыкнули по ту сторону двери. – Беда!.. Ты срочно нужен в княжьих палатах!.. – нетерпеливый, не на шутку взволнованный голос Светозара, воеводы Изяслава, было ни с чем не спутать.

– Да неужели? – заспанный Ратибор вразвалочку вышел на порог, пожал руку старому приятелю, а затем, в общих чертах выслушав сбивчивый рассказ Светозара, второпях умылся, оделся, запрыгнул на вороного и последовал за орлиным воеводой к княжьему дворцу, ибо дело, как оказалось, и правда не терпело отлагательств.

Глава 13. Терем Изяслава

Княжьи палаты. Спустя полчаса после стука в дверь домика Душенеги

– Ратиборушка!.. – Емельян с разбегу повис на огневолосом гиганте, как только тот переступил порог замка Изяслава. – Ратиборушка!.. – племянник Святослава, как глупый попугайчик, из раза в раз повторял имя «рыжего медведя», при этом восторженно то попискивая, то похрюкивая. – Ратиборушка!..

– И мне отрадно видеть тебя, Емеля! – несколько смущённо хмыкнул рыжебородый великан, легонько похлопав по спине чрезмерно расчувствовавшегося старого товарища. – Только реветь не вздумай! Ентого ещё не хватало!

– А я как раз собирался знатно рассопливиться!..

– Не на моём плече, засеря! – Ратибор не без труда отодрал от себя прилипшего к нему как банный лист белобрысого проказника. – Иди, вон, лучше в рубаху Мирослава сморкайся! Или ещё можешь в кольчугу Светозара!.. Разрешаю.

– Но я так счастлив, что снова лицезрею эти рыжие косматули, Ратик, что прям не могу, как хочу именно в твою косоворотку хлюпнуть…

– Я тебе, Емелькин, ща так хлюпну!.. – Ратибор нарочито грозно насупился. – Костей не соберёшь!

– Всхлипнуть, имел в виду!.. – Емельян на всякий случай отскочил от погрозившего ему кулаком могучего богатыря. – Ну воть, столько не виделись, а он даже добро пошмыгать себе в безрукавку не дозволяет! Бесчувственный чурбак!.. – племянник Святослава опасливо покосился на многозначительно прищурившегося Ратибора, отступил ещё на пару шагов и не без ехидцы промямлил: – Ой, я что, вслух последние словеса ляпнул? Вот незадача! А хотел же… Э-э-э… Хм!.. Вестимо, да вслух и хотел же!

– Я рад, что вы наконец-то встретились, балаболики, но сейчас не время выражать друг другу свои трепетные чувства!.. И уж тем более балясничать! – в разговор двух приятелей решительно влез Светозар. – Повремените с этим! У Изяслава нешуточные проблемы!.. А значит, и у всех нас! Так что потопали в княжеские покои! Наших рож уже заждались!

***

Ратибор озабоченно обежал внимательным взором бездвижную Ачиму, жену Изяслава, а затем поочерёдно заглянул в соседние комнаты к троим сыновьям государя. Последней же опочивальней была келья с годовалой княжеской дочкой. Объединяло супругу Изяслава и четверых его детей одно очень странное и, можно сказать, даже страшное, крайне печальное событие: они никак не могли… проснуться.

– Сколько, гутарите, они в таком состоянии находятся? Третий день?

– Да, так и есть!.. – на Изяславе, правителе Орлиного княжества, нервно ходящего туда-сюда по коридору мимо семейных покоев, лица не было. Взволнованный, невыспавшийся, весь растрёпанный, он мало сейчас напоминал себя прежнего. – Тряси их, не тряси, поливай водицей или щипай, всё без толку! Просто улеглись, как обычно, с вечера на боковую, а наутро глаза не открыли! Но дышат, слава Перуну! Правда, что далее делать, непонятно! И Добролюб, и Светолик, наш знахарь в теремке, только руками разводят да испуганно бубнят, что ента чистой воды колдовство! Посему я очень обрадовался Мирославу, когда он вчера домой воротился! Точнее, даже не ему, а егошней спутнице Благане, о коей я наслышан! Но вредная чародейка, мимолётно осмотрев моих любимок, буркнула, что помочь может, но лишь с твоего одобрения, Ратибор!.. Ибо там какой-то подвох имеется!.. Я в отчаянии пригрозил ей, что силой заставлю, но твоя ведунья только печально-загадочно на ента хмыкнула, заявив, что ворона – птица вольная, гордая: угроз не любит. И что-то в её словах было такое… И в облике… В общем, с нажимом я решил повременить: ента всегда успеется, – Изяслав хмуро зыркнул на «рыжего медведя». – Ну а сегодня ни свет ни заря письмишко с голубком из Мирграда прилетело, которое объяснило таинственную спячку моих близких. И я тут же отправил Светозара за тобой… Пойдёмте в едальню. Нам есть что обсудить.