Моряки Зелёного Моря

Каменная одежда, подобной той, что носят люди, развевалась на несуществующем ветру, словно ткань, и трещины на этом одеянии развевались вместе с ним. Из-под мраморного подола выступали такие же каменные босые эльфийские ступни, местами покрытые царапинами.

Создание протянуло ладонь к дьяволу Славы. На его крыльях огненными дугами вспыхнули настоящие глаза, освещая дьявола своим знанием. Делилось откровением, описать которое человеку не вышло бы, а дьяволу и подавно; чувства – это не то, чем дьяволы славны.

Иистир пусть и не видел “видение”, однако слышал его отголоски:

– Тёмная бездна разверзлась вместо солнца. Преступление, не против божественных земель иль Инфернума, но супротив самого мироздания…, – твердил слегка хриплый женский голос, и пространство вокруг них плыло нечёткими образами.

– Долг наш был обманут, – перетёк он в мужской праведный бас. – Трон остался без присмотра, и смертная змея взобралась на него. Сокрытыми путями обрел высшую божественность тот, кто и богов не должен был узреть. Озума Рагный.

– Он ложный бог, – сказала другая грань голоса Цестиила, чем-то напоминавшая малого дварфийского ребёнка. – И ведёт оставшихся на смерть вслед за Утересом. Строя пути своего предшественника, этот колосс берёт силы из ног своих и вскоре рухнет. Движение, другое, и всё Колесо сломается вслед за ним… Начнётся же это с Десейры и Инфернума – ваших краёв.

– Настоящих ангелов почти не осталось…, – голос приобрёл тон маленькой девочки. – …Если в первый день своего правления Озума терпел их и принимал их присягу, во второй же он обвинил их в измене Утересу и предал казни. Лояльные гибли и гибнут, а те, кто имели глаза разглядеть на троне змею, ушли по миру. Но некоторые ещё при нём; убивают по его слову тех, в ком царствовал свет, ровно так же, как тех, кто таит в себе лишь тьму…

– Мы ведь были одним народом, – молодой голос перетёк в старый, разбитый на несколько тональностей. – И если смерть суждена одному брату; то и другого ждёт смерть. Дьяволы, Ангелы, работа наша – хранить порядок. Пора же вернуть его, иль всему Франгиру придётся искать себе новых работников и стражей.

Дьявол Дома Славы затряс головой, когда Архангел убрал руку и отвернулся. Его оранжевое лицо покрылось сияющими жёлтыми прожилками, чёрные глаза на секунду побелели, но теперь возвращались в норму.

– …Поражение пеплом осядет на стоптанные знамёна нашего дома…, – в ужасе прошептал дьявол, порастая кожистыми крыльями и шипами. – И затоптан он будет простыми червями… Что за позор…

– Этого не произойдёт, если мы убедим остальные Дома помочь нам, брат, – Иистир положил руку ему на плечо и одобрительно сжал. Дьяволу стали возвращаться привычные черты. – Войну нужно закончить, ещё не начав. Сломать их силы малыми ресурсами и добить её всеми остальными. План и души уже есть, нужна лишь помощь вас и тех Домов, что вам помогут.

– Мне нужно поверить изгнаннику и архангелу… Это я, или всё Колесо начало сходить с ума? – устало процедил Имадруил, а после посмотрел на Иистира и сияющее чудо. – О нашей связи никто не должен узнать; и помогаю я вам не ради себя, а ради своего Дома. Озума – это инфекция, и если она распространится, всё будет погублено и предано забвению.

– Заслуга победы, что произойдёт, будет твоя, но сделаем мы это вместе. Всё что нам нужно, это снаряжение моих подчинённых в путь, за Зелёное Море в Десейре. Убеди подчинённого тебе Владыку помочь средствами на постройку достойного транспорта. Более того, я прошу помочь достать Дьявольский Двигатель с пламенным ядром из Дома Стали.

– Я сделаю всё, что в моих силах, – пообещал Имадруил мрачно, щурясь от ангельского сияния. – Теперь о твоих подчинённых; что они забыли в зале Владыки?

– Ищут его расположения, ровно так же, как я ищу твоего. Не думаю, что у них выйдет пожать плоды, но посадить зерно, скорее всего, удастся. Тебя же прошу им помочь.

– Это я узрел… Теперь верните меня назад; у меня есть обязанности, которые я обязан блюсти.

И он вмиг исчез, объятый светом. Иистир хмыкнул и пересложил свои крылья.

– Он говорит что думает? – спросил он у Архангела, зная, что те говорят лишь правду и всегда чуют ложь.

– Им правит страх, и он приложит все усилия, – ответил Архангел, и колесо из глаз крутанулось вокруг сияния, выделив ещё одно. – Будет ли их достаточно, ещё не предопределено.

Нельзя сказать, что Иистир планировал именно такой исход. Страх – плохой мотиватор. Он заставлял искать обходные решения. Жадность напротив, разумна, и думать не будет ни о чём другом, кроме как получить больше.

– Я вернусь сам, – сказал бездомный дьявол. – Спасибо вам за помощь, Архангел Цестиил. – Он поклонился фигуре, сокрыв своё тело одним из крыльев. – Но мои дела здесь ещё не закончены.

– Ступай и будь уверен: эта война окончится поражением Озумы Рагного. Вещи не вернутся на свои места, но они станут лучше, чем сейчас.

Иистир не стал дожидаться, пока гигантский ужасающий архангел обратится в неописуемый сгусток энергии и исчезнет в очередной вспышке, а потому взмахнул крыльями и полетел через нестабильное пространство Арканума.

Гора здесь лишь репрезентация цели – испытания. Она не существует, ибо не сделана из камня или материи, хотя так может показаться. И подобным Горе было всё; отправившись в путь по пустыне, ты мог найти невероятные звёздные города или оказаться средь тундры… И если всё, что здесь находилось – всего лишь метафора, то что значил их здесь сбор?

***

Днём Кобре во дворце понравилось ещё меньше. Казалось, на него смотрели даже стены, ожидая кого-то более великого, чем он. Они словно говорили: “И кто пустил этого оборванца глазеть своими грязными очами на нас, что отроду не знали пыли и песка? Вон! Гоните его прочь, ибо как же страшно он воняет. А того смотрителя, кто допустил сюда эту змеюку, вздёрните за шею перед дворцом и наймите нового”.

Кобре было здесь не место, он чувствовал это всем естеством. Даже друзья, стоявшие плечом к плечу, не облегчали это чувство. Однако он стоял. Ведь это есть храбрость – бояться, но всё равно делать и не давать страху проникать глубже.

Владыка восседал на троне почти неузнаваемым. Он был облачен в красно-золотую мантию, через которую аккуратно прорывались позолоченные животные клыки, формирующие острый воротник, украшенный тяжёлыми золотыми украшениями. На груди его висел табард с сердцевиной из резной кости с символами Дома.

На лице Властителя покоилась золотая личина, филигранно повторяющая черты его живого лица. Кобра не смог бы этого сказать, если бы не видел ночью истинного лица Владыки.

Нужно отметить, что Кобра не представлял, как справился бы с доставкой без Молчуна. Могучий кахашир делал большую часть всей работы, пока остальные разве что мешали под ногами.

Но когда и ему требовался отдых, впрягались остальные, и тут уже кто во что горазд. Уже через минуту Ворчун стонал проклятья через слово, Сова пыхтела и нашёптывала псалмы, а Кобра просто тяжело дышал, чувствуя, как безжалостный шар норовил выскользнуть из рук и скатиться вниз по лестнице, обещая снести несчастного инферлинга и намотать его на себя в несколько слоёв, словно мягкую резину.

Ах если бы бравые стражи, вместо того чтобы сопровождать их, им помогли! Но нет, помощи от них днём с огнём не дождёшься; видно решили, что группа и без того справлялась, чтобы не вмешиваться, а возможно, считали их слишком опасными.

“У нас строгие инструкции”, – сказал один, когда Ворчун, сквозь зубы проклиная небеса, попросил помощи.

И всё же теперь они добрались. В высоком широком зале с яркими светильниками и чистыми витражными стёклами, через которые пробивалось яркое десейрийское солнце. Наконец-то Кобра перевёл дыхание, оглядывая зал; стражи стояли у каждой колонны недвижимо, словно статуи, а на спинке кресла сидела безглазая ворона пепельного окраса, с тлеющими перьями и золотыми украшениями; скорее всего обернувшийся дьявол.

– Владыка славного града…, – Кобра низко поклонился и отдельно кивнул вороне, отсылая поклон и ей. – Позвольте вам представить шар, что на крови предсказывает будущее. Находка, из-за которой мы и прибыли в славный град.

Властитель сделал расслабленное движение рукой, как если бы предложил продолжать. В прорезях маски слегка блеснули глаза, прочитать их выражение было невозможно, однако вся охрана сразу же удалилась из зала слаженным, почти парадным строем, оставив их в компании вороны-дьявола да самого Владыки.

Тот встал с трона, изящно заложив руки в широких рукавах за спину. Казалось, этот наряд делал его в разы величественнее и загадочнее, огромной ношей ложась ему на плечи. Подол опускался почти до самых ступней.

– Нартурос! – не то крикнул, не то позвал он, подняв одну руку.

– Да, Властитель! Я повинуюсь!

Из тьмы меж колонн тут же выскочил горбатый старичок со слегка перекошенным лицом и раздутым носом. У него были заострённые уши, чистая, но опалённая одежда теурга, а в кожу впивались вшитые не то защитные, не то сдерживающие амулеты из дьявольских домов и иных категорий, Кобре неизвестных. Старик выглядел почти до смеху жалким со своим скрипящим высоким голосом и странной переломанной походкой. Во всяком случае, Ворчун посчитал его смешным, потому усмехнулся. Молчун незаметно стукнул того в бок, сохраняя каменное выражение лица.

Старичок Нартурос ладонями отогнал Кобру и остальных от шара, пришёптывая “кыш-кыш”. Радиошаманка громко ухнула, как настоящая сова, готовясь защищать Шар, но Кобра отошёл и её себе за спину увёл, держа так, чтоб она на старика не кинулась; как бы тот ни выглядел и что бы ни делал, вероятно, Властитель желал этого.

Из тьмы за ним, вольно прислонившись к колонне, встала полуэльфийка с редкими морщинами на подтянутом лице. Чистые седые волосы, незагоревшая кожа. Иномирянку в нёй в первую очередь выдавали небольшие стальные пластины, скрывающиеся под кожей лица и шеи, да жёлтый кибернетический глаз с чёрным крестом, а потом уже бело-золотая куртка неместного пошива и сочетающиеся сапоги и штаны. Очень чистые и продвинутые для этих мест.

Когда Кобра кинул на неё мимолётный взгляд, она отсалютовала двумя пальцами.

– Дальше! Кыш! Вы смешиваете ауру! – взмолился старичок.Группа отступила ещё. Сова сзади вцепилась в Кобру, заглядывая из-за него на работу странного старика, когда тот бормоча, достал из своего одеяния бутылку и, откупорив её, выпустил стремительный дым.

Дым окутал шар, зашипел и обратился в белый пар, растворяющийся в воздухе и оседающий на шаре. Старик бегал вокруг него:

– Это…, это подарок! – визгливо просипел он скрипучим голосом. – Подарки дарят Великие другому Дому, как знак признания их заслуг. Тысяча разумных душ, четыре из которых принадлежат великим пророкам, о-о-о, я слышу, как они вопят! Из них отсекли почти всё: имена, личности. Они помнят, кем они были, но не понимают, кто они есть… Но что это?

Старичок обернулся на Кобру, беспорядочно хватая воздух длинными пальцами, словно отщипывая от мира по нитке.

– Дьявол подарил реликвию своего Дома тебе, – сказал старичок с широко открытыми глазами.

– Если под «подарил» имеется в виду, что я это нашёл, то да, – кивнул Кобра, но Нартурос замахал головой и рукой, другую придерживая у груди.

– Ложь! Ложь! – вскричал он. – Здесь акт подарка; дьявол вручил тебе свою надежду вместе с шаром. Надежды его больше нет; реликвия дома уходит тому, кто даже не связан с ним контрактом. Ай-яй-яй…

Кобра напрягся, но постарался сохранить хладнокровие. От Молчуна и Ворчуна он уже почувствовал вопросительные взгляды, жгущие затылок, но решил смолчать, притворившись, что озадачен таким высказыванием. Это было уместно.

– О шар…, – теург вновь облил шар дымом. – Я чувствую нить судьбы, вплетённую в него. Чистую, настоящую нить, – его голос задрожал. – Война. Она предвещает войну, что начнётся в любом исходе.

При этих словах сердце у Кобры сжалось в камень и рухнуло. Если войну в любом случае не избежать, то это конец. Он увидел, что даже Властитель и ворона напряглись, поменяв положение и стремясь внимательно вслушиваться в слова старика.

– Но! – вскричал старик, подняв руку и растопырив пальцы. – Тяжесть этой войны ещё не определена, как и её исход; я вижу, как оно предсказывало вторжение чёрных Верных легионов. Я вижу, как Матрон, их великий корабль, подымается в воздух.

Шар засветился, вторя его словам, и замерцал.

– Но я вижу и его останки. Обломки, ещё не построенные резиновыми руками, – прошипел старик. – Никакого Матрона построить не удастся, если не будет площадки, если не будет деталей. Он не будет завершён без артефакта. Я слышу имя… нет, название – “солнечный руль”. Матрону нужен солнечный руль, и лишь с ним он полетит и будет разить… Это… Руль? Нет…, гобелен? Нет. Скорее священный барельеф, единственный в своём роде и неповторимый. Святые писания в рисунках, высеченные в камнях. Уничтожь его, и ожумы лишатся воздуха – не взлетят их корабли, не разить им тогда с неба.

Он затих, положив руку на шар. Вдохнул полной грудью, запрокинув голову.

– Что ещё ты видишь? – приказным, но спокойным тоном Властитель велел продолжать.

– Слушай, а что, Властитель – мальчишка? – шёпотом спросил Ворчун, нахмурив брови.

– Ворчун, завались, – нахмурился Кобра, а Ворчун недовольно кивнул, но отстал. Время действительно было не то.

Старик слушал шар, но лицо его было растерянным.

– Кровь. Шару нужна кровь дьявола. У него кончилась кровь…, – забормотал он.

Ворона легко вспорхнула с места и в воздухе обратилась в фигуру. Вся группа отступила ещё на шаг, глаза были прикованы к трёхметровому дьяволу. Старик, извиняясь, улыбнулся.

Дьявол, которого они видели вчера, в этом не оставалось никаких сомнений. Кожистые крылья, золотая цепочка меж рогов, а глаза сейчас пылали пламенем с чёрными зрачками.

Он молча достал из-за пояса костяной нож, при виде которого жилы у Кобры похолодели. Нож был белым, как тот, которым вчера угрожал ему Иистир. Учитывая, что Кобра Иистира с тех пор не видел…

Дьявол полоснул ножом по своей ладони, пустил кровь. Багровая нить потянулась к шару и начала впитываться в него, обращая фиолетовый оттенок шара в бордовый. Дьявол Дома Славы сжал кулак, оборвав нить, когда счёл достаточным.

Теург прислушался к шару, но потом отпрянул и посмотрел на дьявола, в отличие от остальных (и Владыки), без всякого страха.

– Прошу ещё, ему нужно ещё…, – попросил старик тихо, почти жалобно.

– Ты говоришь со мной, червь? – с презрением и высокомерием спросил дьявол, слегка приоткрыв крылья и сжимая кулак. С окровавленным ножом он казался угрожающим, особенно учитывая, какую рану он нанёс своей ладони и даже не поморщился. – Тебе недостаточно того, что я уже тебе дал?

– Ему нужно больше крови, покровитель. Мне кажется, он почти затух, – попросил теург почти жалобно. – Великий покровитель, прошу, одолжите ещё.

Шар и без того был бордовым, каким Кобра видел его тогда, разве что магия не была свершена, какой пользовался Иистир. Однако дьявол поддел ножом свою рану и кровь вновь полилась, заставляя шар алеть. Когда его оранжевая кожа побледнела и посерела, дьявол, показывая клыки, убрал ладонь.

– Лучше бы оно того стоило, – прошипел дьявол на чистом инфернальном наречии, а после сказал на общем. – Это всё, что я тебе дам; больше ты не получишь.

– Шар выглядит полным. Что он говорит? – спросил Властитель.

Теург прислонился к шару, окурил его дымом, а когда дым рассеялся, только неуверенно улыбнулся и пал ниц:

– Простите меня, великий Властитель. Но я более ничего не слышу; должно быть, я ошибся.

Нельзя было описать глаза дьявола, что лицом оставался холоден, но знал, что старик встречает свои последние рассветы. “Его нужно защитить и отвести от него гнев”, – подумал Кобра и выступил вперёд.

– Позвольте, я предположу? – спросил Кобра, и Властитель повернулся к нему. – Для шара мы использовали магию. Я думал, что разблокировал его ещё тогда, но видно, не полностью. Возможно, я смог бы включить его позже, как подготовлюсь?

Дьявол, видно, почувствовал ложь, но виду подавать не стал, сохраняя достоинство, а возможно понимая, что задумал Кобра. Он скорее всего понимал, какой такой «разблокиратор» собирался притащить Кобра. Вопрос оставался один – а вышел ли «разблокиратор» живым после вчерашней стычки? Если нет, что его – Кобру – ждёт?

– Да будет так, – кивнул Владыка, после чего почти беззвучно хлопнул в ладоши над своей головой. В комнату почти сразу же вошла стража. – На дар я отвечаю даром; передайте искателям по десять золотых монет каждому. Это лишь знак моей признательности; больший бюджет ждёт вас, когда мы обговорим детали. Марк Кобра, я жду вас, когда вы подготовитесь. Вы получите мой знак.

Кобра сдержанно улыбнулся и кивнул, поклонившись. Сейчас это была победа, можно выдыхать.

***

– Вот молодец, живой вернулся…, – проворчал Ворчун, одарив Кобру недобрым взглядом.

Ворчун сегодня встал не с той ноги; за утро он перебрал несколько движков от местных, но всё как-то не клеилось. Его напрягал куда-то пропадающий Молчун, его напрягала новенькая, и больше всего его напрягали эти змеиные странности, которыми Кобра полнился.

А ведь когда человек напрягается, хорошо ему не становится, это уж точно.

Ворчун уже передал чертежи, но его всё свербило. Он сидел над ними последнее время, но никак не мог насидеться; казалось, словно что-то ускользало, но неизвестно что. Однако теперь, когда чертежей не было, Ворчун просто не мог сидеть без дела.

С самого утра он перебрал две машины пары местных искателей за хорошую плату, и те оказались очень довольны; казалось бы, раз наконец-то за работу накапала денюжка, Ворчун должен быть доволен. А вот и нет; стоило инферлингскому змеёнышу показаться на пороге, как всё настроение у механика улетучилось. Хорошо ещё, что не рвануло яркой вспышкой, впрочем, ещё не вечер.

– Владыка оказался на удивление сговорчив, – заметил Кобра. – Он приглашает тебя к его главному механику; они помогут реализовать проект по твоим чертежам. И он согласен на твоё предложение касательно семьи.

Несмотря на то, что Ворчуну следовало радоваться, он только хмыкнул и отправился выискивать проблемы:

– А дьявольский двигатель? Весь новый чертёж опирается на него; он у нас будет?

– Через две недели и три дня, – кивнул Кобра и достал кожаный свиток, что тлел по краям. – Это было им заверено.

У Ворчуна глаза округлились. Он встал, отерев замасленные руки о фартук и, поправив папиросу, подошёл ближе, дабы разглядеть “документ”. Инфернальные буквы аккуратно и ровно были вырезаны на коже и наполнены чернилами. Сама кожа казалась невероятно длинной и податливой, подобно бумаге, местами были видны склеенные швы.

– Могу тронуть?

– Не советую, но вперёд, – пожал плечами Кобра. – Она человеческая.

Ворчуна действительно слегка передёрнуло. Он решил последовать совету и отдернул ладонь. Трогать чью-то человеческую кожу, обращённую в контракт, казалось мерзким.

– Шутишь? – почти с надеждой спросил Ворчун.

– Если бы… Дом Славы знаменит своими победами. Видел вчера, во что был одет Властитель? Я и сам надеялся, что он будет одет, как из Дома Солнца. Белая ткань, украшения… А тут вот оно как, всё по старым заветам…, – выдохнул Кобра ностальгически.

– М-да, сколько лет назад это было? Кажется, словно прошёл десяток, – вздохнул Ворчун. Воспоминания о старом смягчили негатив. – Дом Солнца, кстати, уже не имеет своего города, знал? Он перешёл Дому Казны, – сказал Ворчун, пытаясь разобраться в контракте, внизу которого стояло аж четыре разных подписи, пока Кобра держал тот в руках.

– Ага. Более того, я тебе скажу, Дом Солнца был расформирован за ненадобностью. Теперь дом Казны имеет и большую часть его членов среди себя.

– Ты имеешь в виду дьяволов? – Ворчун оторвал взгляд от кожи и, распрямившись, выдул дым в сторону. Кобра кивнул, сворачивая свиток и пряча его под куртку. – Кобра, етить тебя в дышло, вот это я и хотел спросить; какого чёрта ты стал так хорошо разбираться в дьяволах за время, пока мы не виделись? Ты раньше лишь в жуках копался и постоянно про них трещал, теперь что тебя не спроси, всё будет связано с дьяволами.

– Ворчун, – улыбнулся Кобра, показав медные клыки. – Я тоже на месте не сидел, сам понимаешь. Разум знаний просит, разве его удержать?

– Ты, чешуйчатая башка, ты случаем не заключил с одним из них контракт?

– Ты только что его видел, но кроме него – нет, – Кобра покачал головой, после чего достал ещё один конверт. – Кстати, для тебя, ворчливая башка, все указания здесь. Время и встреча, ваш предварительный бюджет, всё. Учти. Все эти деньги определены на экспедицию; в них включается, в том числе, и провиант. Вместе с этим, Владыка сказал, что приставит к нам своего человека. На всякий случай заготовь в машине шесть жилых мест.

“Шесть, ага, как же. Нам троих, такое ощущение, за глаза хватает, плюс болванчик от Владыки. И твоя эта курица страшная. Куда нам ещё места, етить его в песок…”

Ворчун распаковал конверт, пробежался глазами по содержимому, написанному на Вольном языке. Кобра уже собирался идти, но Ворчун успел его остановить:

– Марк, – сказал он. – Нам нужно поговорить.

Кобра напрягся, поднял бровь и повернулся.

– И о чём же?

– О твоих двух совах, Кобра, – Ворчун присел на табуретку и стряхнул пепел с папиросы. – Ты и дальше собираешься притаскивать в группу людей и их животных, даже не посоветовавшись с остальными?

– Ворчун, я бы спросил твоего мнения, но я не мог отказать Сове в принятии в нашу команду, как и её птице. Она очень сильно помогла мне попасть к Владыке. У неё много хороших навыков для радиошамана, и в конце концов, она умеет летать. Ты помнишь кого-нибудь в Десейре, кто мог бы летать?

– Какой-нибудь опытный маг, способный отрастить себе пару крыльев? Тот, чья птица, скорее всего, была бы магической и не жрала как четверть человека?

В этот момент в гараж с машиной, над которой недавно пыхтел Ворчун, заглянула сама Сова, просто просунув космато-одноглазую морду в дверной проём. Увидев этих двоих, та молча подошла ближе, клацая перчатками с когтями по переносному радиоприёмнику, к которому были подключены её наушники.

– Малина ест не столько, – хмыкнул Кобра. – Летающих магов в Десейре даже с помощью дьявольских Домов отыскать трудно. А убедить пойти с нами? В разы труднее! – Кобра, заметив Сову, взял её за плечо и показал на неё рукой, чем сильно её насторожил, и она остолбенела. – Сова – отличный вариант, Ворчун. Она полезна и она сама просится в караван.

Ворчуну ничего не оставалось, как раздражённо фыркнуть.

– Она опасна, Марк. Опасная и кровожадная радиошаманка, – он повернулся к Сове. – Если тебе голоса прикажут убить нас всех, а потом перегрызть огненный шланг, ты так сделаешь? Ха, клянусь, Марк, она так сделает, даже если поменяет очерёдность. Будет гореть, но нас резать.

Ворчун горестно усмехнулся собственной “шутке”, покачав головой.

– Голоса уже говорили вырезать тебе тучу на лице, – сказала Сова с широко открытым глазом, глядя на Ворчуна с абсолютно пустым выражением лица. – Они говорили утопить тебя в крови твоей жены, а кости твои вытащить из тела, дабы развесить на них твою кожу…

Ворчун поменялся в лице и показал на Сову рукой, очень красноречиво глядя на Кобру, пытаясь передать: “Видишь? Или она уже вырвала твои глаза, и ты ослеп?”. Кобра сам посмотрел на Сову, приподняв бровь, а та всё продолжала:

– …собрать весь честной люд на площади и, раскрыв крылья, показать их внутренности. Дать небу услышать твой боевой клич, разносящийся средь барханов. Чувствовать ветер на своём лице, чувствовать как… как жизнь кричит через твои вены!

Она уже не смотрела ни на кого из них, устремив свой взгляд выше, от чего проводки наушников потянулись вверх. Кобра взял эту туманную за плечо и слегка потряс.

– Но ты ведь этого не хочешь, так? – спросил он. Ворчун скептично сложил руки на груди.

Сову как из транса вырвали, она бестолково захлопала глазом и посмотрела сначала на Кобру. Тот кивнул в сторону Ворчуна. Она посмотрела на Ворчуна.

– … А… Да? Всё что он сказал, да, – кивнула она, сняв наушники и вернувшись из туманного состояния.

– Ворчун, клянусь, она безобидна. Сова, скажи, ты безобидна для нас, так?

– Я не хочу убивать вас. И я спорю с голосами, когда они в кровавом настроении; это несложно. Более добрым духам нет страха их перекричать, ибо я их защищаю.

Она растерянно пнула ржавую гайку на каменном полу и сунула руки в карманы куртки. Если мысли Совы скорее всего были предсказуемой кровавой бойней без начала, смысла и конца, то чем думал Кобра, Ворчуну было не понять. Неужели она помогла “настолько”, чтобы рисковать жизнью их всех?

– Видишь? Она совсем как Жемчужина. Ничего страшного в ней нет.