Моряки Зелёного Моря

Deuscreator

Моряки Зелёного Моря

Арка 1 "Великая и безжалостная пустыня"

Инферлинг припал на колено, уперев руку в стальную крышу машины, пока дьявол возвышался над ним во весь свой исполинский рост, сложив руки за спиной и подставляя лицо под вспышки молний.

Марк Кобра обратился к дьяволу, пытаясь перекричать шторм.

– Во сне я приказал своему сознанию остановиться!

– Кобра-Кобра…, – дьявол говорил холодно и размеренно, зная, что протеже слышит его, несмотря на грохот вокруг. Если не физически, то в голове точно. – Ты рыцарь, который пришёл к королю с мечом, думая, что раз у короля нет лат, его можно удивить предательством. Однако у короля есть то, чего рыцарю придётся достигать многие годы – власть.

– Мне нужны назад мои силы, а не поучения. Что тебе нужно?

– … Некоторые считают, что власть идёт от людей, что держат за короля оружие. Это тоже верно. Но я лично считаю, что власть – это нить, привязанная одним концом к твоему пальцу, а другим к объекту, что любят подданные короля. Чему-то, что может быть возвращено, или отнято…

– Если ты вызвал меня только для того, чтобы поглумиться, то я лезу назад, – фыркнул Кобра раздражённо, но дьявол только улыбнулся. Хрустальные украшения на его рогах переливались.

– Тогда все, кто в машине, умрут меньше чем за полчаса. Насытившись их кровью, демон воплотится и разорвёт твою пернатую подружку как куклу, – дьявол повернулся к Кобре, и его лицо осветилось очередной вспышкой на фоне ночи. Кобра застыл напряжённо, понимая, что дьявол прав. – Видишь? Вот тебе пример власти, мой ученик; твои друзья умрут, если ты не поступишь, как я велю. Для вас теперь это единственный выход.

– Что тебе нужно?

– Как видишь, я принарядился, – он развёл рукой, показав на своё одеяние. – Меня возвращают в Дом. Заочно, – дьявол улыбнулся и протянул одну из рук. – Негоже дьяволу не иметь контрактников. Пришла пора силам Инфернума скрепить наш договор. Твоё предложение – всё. Моё – наша общая победа. Жизнь этой гадкой пустыни в обмен на твоё мне служение верой и правдой. Никаких отступлений, никаких недопониманий. Лишь эффективная безошибочная работа и сотрудничество.

– Ты просто заберёшь моё тело! – фыркнул Кобра, глядя на пергамент из кожи разумных. – И душу!

– Твоя душа и так моя, Кобра, – засмеялся хрустальный дьявол. – Мои знания, мои силы, мой язык; всё это и так прошло через тебя. Сегодня мы сотворим формальность; мой дар будет с тобой, пока ты будешь со мной, связанный контрактом. Пиши. Имя. Это выгодно тебе, Кобра.

Кобра, тяжело дыша озоном, смотрел исподлобья то на дьявола, то на контракт. Он обдумывал, и ему это было крайне тяжело. Дьявол же никуда не спешил, но подсказал будущему контрактнику верный вариант.

Одним движением он показал внутренности кабины под их ногами; радиоприёмник разорванный потусторонными трещинами. Из него лезет длинная, когтистая лапа, чьи белые перья вымочены в мёртвую кровь. Маги пытаются безуспешно её сдержать. Водитель кричит, когда когти рвут его плечо.

– Кажется, время на исходе, Кобра. Стоит демону протянуть лапу ещё чуть-чуть, и её стальной клюв порвёт их на лоскуты, словно тряпки.

Очередная молния ударила совсем рядом, моментально вырастив стеклянное дерево по левому борту Исследователя. Голубым блеснула магическая защита, раскалившись от касательного удара.

Кобра с трудом удержался, распластавшись на крыше, когда массивный Исследователь тряхнуло.

– Тик-так, тик-так …, – дьявол ритмично отсекал молнии, что взблёскивали позади него. – Они умрут, Кобра. Потом умрёшь ты. Потом весь этот гадский песок станет безжизненным пеклом, выжженным ослепительным светом фанатиков. Ты хочешь этого?

– Нет! – крикнул Кобра, сжимаясь от очередной молнии, порвавшей темноту высоко в небе и разошедшейся оглушительным громом.

– Тогда подписывай контракт. Мне нужно твоё имя, Марк!

И инферлинг всё же протянул руку к напёрстку-перу. Дьявол широко улыбнулся; момент был великолепен: молнии сверкали, напёрсток сам наделся Кобре на указательный палец и лезвиями вонзился в плоть, пустив кровь. Кобра зажмурился…

***

С чего это началось?…

Ах да. Десейра. Окраина Великой Пустыни. Солнце, повисшее в зените.

Ветры гнали обжигающе горячий песок с места на место, оголяя древние стены из дьявольской керамики – руины давно ушедшей культуры существ, изгнанных на иной план бытия, обратно в самую глубокую нору, какую только можно найти. Тех, кто когда-то дарил хлеба голодным и спасение отчаянным, теперь днём с огнём было не сыскать во всей Великой Пустыне; лишь слухи, знамения и разумных, что клеймили себя их амбассадорами.

После Первого Похода от некогда великого Капитолия остались лишь развалины; уже никто из смертных не знал, что когда-то в этой точке на карте был город. Купол с заостренной обсидиановой короной провалился внутрь разрушенных стен. Колонны истончились и рухнули.

Руины стали пристанищем песка и призраков; даже живучие десейрийские птицы не нашли ничего, ради чего здесь гнездиться.

Но прямо сейчас по развалинам пробирался одинокий искатель. Цеплялся за древние камни, чтобы подняться повыше, к провалам, к которым не подступал даже песок.

Он – инферлинг, дитя смешения смертной и дьявольской кровей. Ростом чуть выше среднего, а слегка загнутые вовнутрь белые рога добавляли сверху ещё пару сантиметров. Жёлто-коричневая кожа мало отличалась от цвета песков, а при близком рассмотрении становилось понятно, что большая её часть поделена на странные чешуйки.

Именно за эту особенность и такой удачный цвет кожи инферлинга Марка и прозвали “Коброй”. Прозвище оказалось настолько удачным, что Марк даже попросил у зубоделателя два острых клыка для большего сходства. Правда, с таким прикусом пришлось заново учиться говорить и есть, зато впечатляло.

Правда, это впечатление сохранялось, пока “Кобра” щеголял по улицам вольных городов свежим и готовым к бою, а не задыхался от песка, ветра и пыли вдали от цивилизации, отряхивая некогда ярко блестевшую на солнце золотую чешую брони.

В Десейре уже несколько лет процветала металлургия. Разумные, лишившиеся господ и выбравшиеся из пещер, теперь применяли свои знания и экспериментировали. Зачарованная броня, в которую был одет Кобра, могла запросто поймать и выдержать даже винтовочную пулю, но карабкаться в ней было трудно.

Поднявшись к пролому и задыхаясь, он приложил к губам ингаляционный респиратор и сделал несколько вдохов насыщенного воздуха, после чего с чуть посвежевшими силами стал готов отправиться в таинственный сумрак заброшенного Капитолия.

Огромный провал освещался ровной прорезью света, за которой стояла не менее ровная стена тени, что поначалу показалась непроглядной, но после в ней начали угадываться очертания помещений, горы нанесённого ветром песка и завитки незнакомой резьбы на почерневших обломках.

Сразу за проломленной стеной залетевший за годы песок сформировал своеобразную горку, ведущую вниз, к небольшой арке. Кобра прижал висящую на груди винтовку и, откинув другую руку в сторону, съехал вниз по горке, помогая хвостом удерживать равновесие.

Ветер и палящее солнце остались позади, теперь только таинственная темнота, привыкать к которой приходилось даже инферлингским глазам.

Огромный зал с внутренним балконом ожидал Кобру. Посреди стоял давно не работающий, но всё ещё целый шар из туманного стекла.

– Зачем ты привёл меня сюда? – спросил Кобра в зал, и его голос небольшим эхом разнесся по пустым коридорам.

Шар вспыхнул фиолетовым огнём, что сразу стал мягким и рассеянным. В исходящем свете угадалась ещё одна фигура – высокая, метра три, с двумя парами загнутых подобно крыльям острых рогов. И сейчас она положила длинные когтистые пальцы на шар.

Одежда, оборванная и выцветшая, всё ещё сохраняла величие и статность фигуры. Некогда серебряные пряжки обратились в камень, а тощие крылья, увенчанные тёмными перьями, казались частью скелета. Даже лишённый Дома, дьявол всё равно вызывал опасение и трепет, но не у Кобры.

Для Кобры именно этот дьявол был старым партнёром и своего рода наставником.

– Ради нашего шанса на искупление, – сказал дьявол шипящим вкрадчивым голосом, погладив шар. Он произнёс это с таким предвкушением, что казалось, сейчас с края рта закапает густая слюна. – Ты знаешь, что это?

– Просвети, – попросил Кобра, с прищуром оглядывая помещение. Несмотря на то, что таких была полная Десейра, посвятивший всю жизнь странствиям Кобра был в подобном месте лишь второй раз. В первый всё закончилось не очень хорошо, потому Кобра всё ещё ждал подвоха, которого не заметил даже его наставником.

– Мой Дом пользовался сплавленными воедино душами, дабы по нитям их судеб предсказывать будущее, – дьявол прошептал что-то на истинном инферните и прочертил символ. Вслед за его пальцем во внутренней части шара стал появляться алый росчерк, что расплылся в изображения.

Кобра подошёл ближе. От шара исходил пугающий холод, заставивший спину покрыться мурашками, но не умаляющий дневного десейрийского зноя. Что-то зловещее было в сплетении тысячи душ, запертых в этой форме, и не способных уйти на перерождение.

Дьявол, творя магию, был похож на тюремщика, пытавшего этих заключённых. Несмотря на то, что Кобра уже имел дела с тёмным и потусторонним, он никогда не мог принять это как должное.

Изображения были самыми разными: серые разумные, чья кожа словно мрамор, стянутый швами. Бледное солнце, на котором подобно печати появлялся квадрат с длинным перекрестием посередине – символ незнакомый, но настораживающий. Переливающиеся веером белые перья, чьи белые центровины почернели на глазах и покрылись вязкой субстанцией, неразборчиво шепчущей… Или это шептал сам шар?

– На что я смотрю? – спросил искатель, сощурив глаза, пытаясь вглядеться в новое изображение: руки с переливающейся кожей, закованные в цепи…

– На то, что произошло, Кобра… На то, что произошло в Райточе, мире, что рядом с нами. Того, что носит сейчас название Озумы Рагного. Эти видения чисты, словно подземное озеро, но сейчас я сделаю их ещё чище. Узри то, что должно произойти, если мы не вмешаемся.

Дьявол склонился над шаром и острым когтем вскрыл себе ладонь. Шепча слова силы, он протянул ниточку крови, что стала прочной, словно паутина, и та, оторвавшись, начала описывать круги над шаром, игнорируя законы мироздания.

Шар побагровел и потемнел; видения в нём затуманились, как если бы шар наполнили водой и сейчас обильно разбавляли кровью. Но вот появился водоворот, постепенно очернивший шар, а затем внезапно открывший новое видение:

Чёрный сапог, ступавший по белёсому песку. Серые руки со швами передёрнули затвор винтовки, выкинув гильзу. В полёте на ней отпечатался тот же символ – перекрестье, наложенное на квадрат. Вольные Города, их великие башни и песчаные стены объяты огнём, а палящее солнце заслоняли гигантские дирижабли, что поддерживались кругами, полными бледного света – неизвестная технология, что не предвещала ничего хорошего.

С платформ под дирижаблями срывались чёрные точки и, падая в город, расплёскивались губительными вспышками, заставляя даже глаза Кобры испытывать острую боль от резкого света.

– Это вторжение?

– Второе. Второй Священный Поход против нашего мира. Ангелы и их подопечные вернутся для того, чтобы закончить начатое их богом, и кто знает, чем это обернётся для нас.

Кобра сглотнул. Он мало что знал о Первом Священном Походе, кроме того, что было известно каждому: захватчики со своим богом во главе вторглись в Десейру и уничтожили практически всё, что в ней находилось. Десейрийское божество – Утерес, защитник света, исчез, и на дни небо стало непроглядно чёрным. После – вспышка, от которой у некоторых выживших рождались слепые дети. В этой вспышке исчезло былое десейрийское величие, но появилось нынешнее солнце. Золотой лик самого Калифарга – бога торговли, хитрости и корысти.

Раньше Кобра считал, что пустошь существовала всегда; никто из его знакомых и не знал, как выглядела Десейра до Первого Похода. В конце концов, прошли сотни лет, и никого, кто застал те события, давно не осталось в живых.

Искатель отвёл взгляд. Его сердце гулко стучало, а в горле свербело. Хотелось поскорее уйти из этого места, но чувство долга не позволяло сделать и шагу.

– Вот оно, – просипел дьявол, прикладывая руку к шару.

На шаре появилось новое изображение: чёрная арка посреди болезненно-зелёной пустоши, один взгляд на которую заставлял чувствовать себя не по себе.

– Зелёное Море, – прошептал Кобра, глядя на арку.

Арка вспыхнула. Луч синего света сорвался с её свода и устремился вверх, открывая червоточину, из которой выступил полк серых гуманоидов, одетых в чёрные шинели (или же защитные костюмы?), озарённые бледно-белым ореолом света.

– Зелёное море, – подтвердил дьявол, прищурившись. – Мы наконец-то знаем, что за врата они откроют, вновь пробравшись сюда. Нам нужно разрушить их.

– Мне казалось, разрушить Врата невозможно, – хмыкнул Кобра. – Они существовали до вас. Ваша цивилизация рухнула, а они остались стоять.

– Мне довелось видеть их сломанными. Это значит, что раньше не было достаточно мощного оружия…

– И где мы сможем найти такое?

– Мы? Нигде, – злобно расплылся в улыбке дьявол, и шар погас. Кобра посмотрел на фигуру, сокрытую тенями. Глаза дьявола блеснули от упавшего на пол солнечного света.

– Выходит, это конец? Зачем же ты показывал мне все эти видения?

– Для того, чтобы ты узнал то, что знаю я. А теперь ты доставишь этот шар в град дома Славы Инграгдор вместе с пророчеством. Ты скажешь, что готов пожертвовать собой и отправиться в Зелёное Море, чтобы уничтожить Врата от имени Дома Славы, и тогда он снабдит тебя всем, что в его распоряжении. Если я правильно знаю Покровителя того Властителя, такой шанс прославиться не окажется без внимания.

Дьявол сжал раненую руку в кулак, капли тёмной крови соскользнули с ладони, но падая, испарились в воздухе. Когда он разжал ладонь, от раны не осталось и следа.

– Конечно, они не помогут просто так. Как следует напугай их. Скажи, что от летающих машин нет спасения, что есть единственный способ выиграть войну – предотвратить её.

Кобра выдохнул и потёр затылок; сегодняшний день становился только хуже. Никто ещё не отправлялся в Зелёное Море и не возвращался оттуда, чтобы об этом рассказать. Местные болтали, что за зелёным солончаком нет ничего, кроме смерти… И всё же, если вторжение состоится оттуда…, впрочем, секундочку…

– Погоди. Миров же много, и Врат тоже. Они точно прибудут именно из этих и только из них?

– Умный вопрос, – дьявол улыбнулся, и его волосы зашевелились, стягиваясь за рогами. – Ты наблюдателен, мой протеже. Но они не могут стартовать нигде, нежели там. Никто не умеет пользоваться Вратами, как они на то задуманы. Более того, для полноценного вторжения им нужны Врата, ещё никем не открытые, а такие находятся лишь в Зелёном Море.

– Как ты можешь быть в этом так уверен?

– Ты спрашиваешь дьявола, откуда у него знания. Может я и без Дома, но я всё ещё носитель своей крови и умений. Доверяй мне, как доверял когда-то, и однажды мы оба получим именно то, чего заслуживаем и к чему стремимся.

“Интересно, а чего именно мы заслуживаем?”, – подумал Кобра. – “Может всё нами заслуженное – это пара слов для изгнания и девять грамм свинца в затылок? Может именно к этому нас приближают все наши действия?”

– Что ж, полагаю, всё к этому шло…, – Кобра сел на одиноко торчащий обломок, свесил хвост и, сложив винтовку, достал респиратор и вдоволь надышался из него. – Значит, всё там и закончится? В Зелёном Море?

– Нет. Если всё пройдёт правильно, я верну тебя, и ты станешь героем. Очистишь своё имя. Люди зауважают тебя не как Властителя, но как Спасителя. В конце концов, разве не этого ты хотел?

Кобра хмыкнул, пожав плечами. То были мечты юнца. С тех пор пролетело много пуль, и много крови пролилось.

– Не знаю… Как же остальные? Один я не справлюсь.

– Мне казалось, средь твоих знакомых есть исключительные смертные. Иначе тебе придётся найти их. С оружием проблем не будет. Я уверен, Дом Оружия Даэздор и его верховные, а также Дом Стали Эббергел точно что-то придумают по просьбе Дома Славы… Оружие, инфернальные двигатели, всё, о чём смертный искатель может мечтать, и что просто необходимо Спасителю. Но всё же тебе потребуются те, кто доведут тебя. Те, кто расскажут об опасностях, которые ты не сможешь увидеть. Те, кто защитят тебя перед превосходящим врагом. У тебя есть такие разумные?

Кобра задумался. Ему хотелось сейчас закурить, но табачный гриб слишком дорог, чтобы к нему пристраститься. У Кобры было странное отношение к жизни; ему говорили об этом не раз. Он же всегда считал, что учитывая сделанное, он такого мнения заслуживал, а это знание полезно для совести. Совесть – это всё, чем нам осталось дорожить. Пока не сдался её оберегать, она ещё не потеряна.

– У меня есть пара идей, к кому мы можем обратиться, но давай сначала вытащим шар. Вернуться сюда будет проблематично.

– Ступай же, протеже. От нас теперь зависит больше, чем от кого-либо в этом мире.

Глава 2 "Река крови того, кто живёт без дома"

Путешествовать по Десейре днём не рискуют даже самые стойкие создания; лишь отчаянные торговцы с ледяными камнями из самого Инфернума. И сумасшедшие, которым нечего терять.

Полдень – это время, когда все отдыхают и набираются сил для последующего рывка. Однако и этот рывок в пути обыкновенно заканчивается ближе к ночи. Ночью, как правило, либо спят, либо режут спящих.

Под ночь стало совсем прохладно, но не стоило обольщаться. Когда над ликом пустыни поднимутся две луны, жёлтая Инби и слегка красноватая удалённая Мирма, на землю опустится холод.

От него хотелось зарыться в ткань из шёлкогриба или пух, собранный с пуховой змеи. Быть может, обогреться у пламени или прижаться ко всегда тёплому жароросту, что произрастал под сводами пещер и впитывал в себя солнечное тепло, словно губка, даже через каменные толщи.

Огромный пескожук остановился, пыхча, фыркая и двигая жвалами. Здоровенный жук с песчаным брюхом и в панцире из хитина выразил протест, зарыв передние лапы в остывающий песок. Шар, привязанный к его задним отросткам, похожим на ноги, перестал тащиться по песку.

– Что, дружок, на сегодня всё? – спросил Кобра, слегка хлопнув жука по боку, и отпустил поводья. – Ладно, заработался ты на сегодня. Давай кормиться и спать.

Если тебе нужно что-то перевезти по пустыне, лучший вариант – пескожуки. Особенно если это что-то – большие и гладкие шары, которые пескожуки с лёгкостью катили лапами или тащили в упряжи.

Кобра всегда тяготел к этим большим толстякам с пушком под хитином. Несмотря на их любовь к протеину, конкретно эти жуки перемалывали сухую растительность и других жуков. Сухотрав складывался у жука на спине вместе с седлом и навесом, именно его большую связку Кобра и освободил, дабы вдоволь накормить свой транспорт. Жук с аппетитом уминал жёлтоватые подземные стебли, хрустевшие меж жвал, словно песок.

Кобра подкатил привязанный к жуку шар и раскрыл подвороты навеса, соорудив убежище на ночь, что сокрыло их широким пологом. Дрессированные жуки как правило не решаются вставать, пока на их спинах раскрыты такие палатки. Если повезёт, то никто не заметит их среди песков.

Чтобы полог не смяло и не сдуло ветром, Кобра начал вбивать длинные колышки, больше похожие на трости; их глубоко вонзали прямо в песок через кольца палатки, чтобы ту не унесло ветром.

Когда он закончил, тело валилось от дневной усталости, а жук зарыл голову в песок, притворившись барханом. Прежде чем устраиваться на полноценный ночлег, Кобра позволил себе приоткрыть вход в огромную палатку, дабы увидеть звёзды.

Его ужин сильно от пескожукового не отличался: свёрток из вяленого мяса льва дюн, что зарывается в них и ждёт рядом проходящих и проползающих, чтобы быстрыми лапами устроить им ужасную песчаную ловушку – на вкус, в лучшем случае, суховато, но питательно и дарит силы, да несколько глотков жирного зеленоватого жучиного молока, что не портится даже в такую жару… И чей вкус, конечно, лучше не описывать.

Кобра привык к таким ужинам настолько, что они даже не выворачивали наизнанку. Более того, он находил в них что-то родное. Такое выживание со скрипом на зубах напоминало о временах, когда всё было проще.

Звёздная ночь, по тёмному небу проплывали огненные всполохи далеко у горизонта. Лёгкий холодный ветерок почти не гнал песок. Тёплая сухая еда кочевника.

– У меня был жук, похожий на тебя, знаешь? – спросил Кобра, будто пескожук, уже зарывшийся в песок, его понимал или хотя бы слышал. – Тоже хороший, крепкий был. Моя мать, будь она неладна, была лучшей погонщицей в банде. – Кобра прожевал кусок. Его транспорт был ему самым частым собеседником вот уже многие годы. – Ух, вот она бы тебя погоняла, не то что я. Так что тебе повезло.

Пескожук молчал, настойчиво притворяясь сытым барханом. Кобра хмыкнул, раздирая жёсткое мясо клыками.

Мать, такое тёплое слово, вызывало очень противоречивые чувства. Она была той, что согревала его в холодные ночи и укрывала своей накидкой в жаркие дни. Она держала его под сердцем, когда он был беспомощной инферлингской личинкой, и продолжала держать близко к себе, пока он не научился самостоятельно ходить.

Мать научила его убивать: сначала банки, потом жуков, потом людей. Кочевников, племенных, жителей городов, торговцев, искателей, членов дьявольских домов. Сначала с её помощью, потом самостоятельно.

Лишь спустя годы он научился убивать лишь тех, кто действительно нуждался в умерщвлении. Иногда, лежа в засаде, ему казалось, что он вновь чувствует её тёплое дыхание над своим ухом. Когда он был готов убить самого главного виновника его злоключений, он вспоминал и её… И ему становилось больно.

Оказалось, что он абсолютно ничего о ней не знал. Возможно, даже её имя – Иринда – оказалось ложью, как и вся её любовь. Порой он думал, что даже тогда, когда он был очень молод, её просто кто-то очаровал. И из надёжного щита она стала опаснейшим клинком.

Почему-то жук перестал казаться хорошим собеседником. Возможно потому, что вспомнив о своей матери, Кобра помрачнел.

Самая важная вещь, которую сделала его мать перед своей смертью – научила его молиться. Забавно, но именно молитва однажды открыла ему глаза на то, кто он. Тем не менее, Кобра не любил это дело, он ощущал в этом предательство против того инферлинга, каким стал. Впрочем, разве не благодаря этим же молитвам он нашёл в себе силы идти дальше? Нашёл цель, ради которой стоит бороться?

Впрочем, молитва сейчас стоила свеч. Кобра сел, скрестил ноги и, приставив руки к голове, оттопырил пальцы к рогам. Руки напряглись; после тяжёлого дня с поводьями воздевать их было невыносимо. Но ещё более невыносимым было бы этого не сделать.

– Во время законного отдыха Златоликого, возношу я почести свои тебе. Тот, кто правит сужденной мне рекой над чёрным океаном. Благодарю тебя и за жирное мясо и за жёсткий кактус. И за дни, когда я слаб, и за дни, когда триумфален, ибо своей силой тебе обязан. И покорно признаю, что кровь моя – твоя, как и душа моя всегда будет стоять за твоим словом…, Иистир, бывший в доме Мира.

– Есть куда более приятные способы дать себя услышать, – силуэт, всё это время стоявший у входа в палатку, дал о себе знать. Его голос был сладок, но так и звал прочь из палатки. – Решил ты испытать моё терпение, протеже?

По спине Кобры пробежали мурашки. Он не из пугливых, да и чётко знал – дьявол не причинит ему зла. Хотя бы не теми путями, какие рисовало воображение… Но Кобра чувствовал: один шаг за порог, и длинные когти испробуют кровь его сердца. Чёрная фигура возвышалась на фоне ночного неба и была её черней. Два больших глаза сверкали, неотличимые от ночных звёзд, но небо, отраженное в них, было куда темнее даже души их владельца.

– А я думал, явишься ли…, – хмыкнул Кобра. – Что за манера, посылать ученика на верную смерть и не говорить с ним после?

– И всё же, вот он я. Здесь, дабы развеять твои сомнения. Ты конечно догадываешься, что не вернёшься из Зелёного Моря, но всего ещё не знаешь.

– И чего я не знаю? Из посмертия возвращаются редко, и уж не моей душе быть отпущенной.

– Возможно, тебе и не придётся умирать, мой протеже. Как только владыка Чёрного Леса увидит плоды наших трудов и союза, он вернёт мне власть над своей рекой. Тогда я безболезненно перенесу тебя и твоих соратников через Инфернум обратно в Великую Пустыню.

– А ты можешь через Инфернум перемещать в иные миры? Не в Десейру?

– Если всё выйдет, то смогу, но права иметь не буду. Десейра – это наш мир, и лишь феям неведомы границы… Но если это сделает тебя сговорчивей…, что-ж, есть множество способов обойти Золотое Право, обладая возможностями моего Дома. Запросы злата, бриллиантов, бесконечных кушаний всевозможных восхитительных сортов… Пересылки смертных в иные миры в качестве эмиссаров и агентов, к примеру. Впрочем, за всё полагается уплатить цену.