Семь нот до небес

Герман улыбнулся в ответ – он это, наконец, сделал! И долгим взглядом проводил девочку, даже не спросив её имени от волнения. Он знал лишь, что эта незнакомка сразу запала ему в душу. Странно, но пообщавшись с ней всего пару минут, он напрочь забыл о своей депрессии. Да ну её! Ну и что с того, что у него было трудное детство; что так рано стал сиротой; что едва не превратился в пепел, оказавшись в огромной адской печке? К счастью, этого же не произошло! Так чего же расстраиваться? Наоборот, надо радоваться каждому новому дню!

«Герман, только представь: у тебя же сегодня десятый день рождения!» – мысленно напомнил он самому себе, направляясь домой.

Его второй день рождения случился всего лишь несколько недель назад, от этих мыслей он невесело усмехнулся. Значит, дважды рождённый!

15

Переступив порог дома, Герман почувствовал аромат вкусной еды. Бабушка Агафья хлопотала над праздничным обедом. Пройдя в гостиную, он раскрыл рот от изумления – перед ним во всём своём великолепии стоял огромный, накрытый разнообразными блюдами стол, в центре которого красовалась хрустальная ваза с цветами. Никогда раньше он не видел перед собой столько яств, приготовленных – да-да! – в его честь, разве что только в кино. Герману сразу же вспомнился фильм, который он как-то увидел. В нём одно большое и дружное семейство изо дня в день собиралось за обеденным столом, чтобы не только утолить голод, но и обсудить насущные дела.

– «Да уж, в такой семье точно не заскучаешь!» – подумал он тогда с некоторой завистью.

– С днём рождения, Герман! – послышался у него за спиной голос Агафьи Петровны. Она подошла к внуку, погладила его по голове, крепко прижала и поцеловала.

Болеслав Никифорович с гордостью, по-мужски пожал имениннику руку. Не такая уж она оказалась и слабой!

– Мы с твоей бабушкой желаем тебе вырасти здоровым, успешным и счастливым, таким, каким ты сам хочешь видеть себя в будущем! И мы сделаем всё возможное, чтобы так оно и было, ведь ты же наш любимый внук!

– Да, дорогой. Мы пообещали твоему отцу позаботиться о тебе, и мы с радостью это сделаем. Он сам попросил нас об этом, потому что очень сильно тебя любил. Как и твоя мама…

– Спасибо, – смущённо произнёс Герман, зардевшись лёгким румянцем. Глаза его при этом стали влажными от слёз. – Но как вы узнали, что именно сегодня?..

– Здрасьте, пожалуйста! – развела руками Агафья Петровна, сделав вид, что слова задели её. Тут же она вспомнила свой первый и последний визит к невестке, которая ненароком обмолвилась о грядущем дне рождения её сына, а ещё о его любимом блюде и скрытых музыкальных способностях. Как же она была ей благодарна тогда за эти очень важные сведения! – Ай-ай-ай, Герман, что за вопрос? Ты думал, мы, твои бабушка и дедушка, не знаем о дне, когда ты родился? Да, мы очень долго не навещали тебя, но это не значит, что мы не интересовались тобой. Вовсе нет. Напротив, мы всегда думали о тебе и беспокоились о твоём благополучии!

– Но почему же тогда вы ни разу не пришли проведать меня? Я думал, что вы…

– На то были свои причины, о которых сейчас лучше не говорить, – мягко перебил его дед. – Придёт время, и мы расскажем тебе о них, а также о том, что случилось с твоим отцом.

– Ладно, – кивнул Герман, и его внимание тотчас же переключилось на щедро накрытый стол. У него уже давно настойчиво урчало в животе, и он то и дело глотал слюнки.

– Ну что же мы стоим? Давайте скорее обедать! – предложила бабушка Агафья, вытаскивая из духовки запечённую картошку с грибами – её главное блюдо, приготовленное специально для внука. – Герман, садись, не стесняйся! Всем приятного аппетита!

Как же Герману понравилась бабушкина еда! Ещё никогда в жизни он так вкусно не обедал, как на своё десятилетие. Агафья Петровна была превосходной хозяйкой, и угощения у неё получались – пальчики оближешь. Герман с превеликим удовольствием съел бы ещё что-нибудь, да вот только в него уже больше ничего не лезло. А ведь оставался ещё торт!

– А торт мы покушаем позже, после того как покажем тебе кое-что, – заинтриговал внука дед Болеслав. – Какой же день рождения без подарка?

– Подарка? – переспросил Герман, еле-еле вставая из-за стола. Он уже забыл, когда в последний раз получал подарки.

– Ага-а, – протянула Агафья Петровна, завязывая ему глаза. – Подарка, которого достоин наш внук! Сейчас ты его увидишь! Подожди-ка…

Через пару минут Герман уже стоял в комнате, в которую ещё ни разу не заходил. Не потому, что не хотел или не знал о её существовании, а потому, что она всё время была закрыта. Как оказалось – не просто так.

Когда повязка спала с глаз мальчишки, и он увидел его – небольшой чёрный рояль, одиноко стоявший у окна, то обомлел от восторга. Нетвёрдой от волнения поступью он подошёл к нему, затаив дыхание. Старинный, грациозный, с резными ножками, рояль стоял в ожидании, негласно приглашая поиграть на нём всякого, кто не равнодушен к музыке. Герман Модестов – новый обладатель этого сокровища – прикоснулся к его клавишам и удивительно мягкий, ни с чем несравнимый звук, наполнил комнату. Он был таким чудесным, мелодичным, так радовал и ласкал слух, каждую клеточку тела, что мальчик ощутил себя в гармонии с чем-то прекрасным, неизведанным и великим. Почувствовав неуловимый магнетизм, исходящий от чёрно-белых клавиш, слегка потертых от времени, Герман страстно и самозабвенно влюбился в то звучание, которое они издавали.

– У меня теперь есть рояль, на котором я буду играть, – словно не веря своим словам, вскрикнул Герман. – Уж не сон ли это?

– Нет, дорогой мой, не сон, – ласково сказала бабушка Агафья и благодарно взглянула на мужа. Похоже, совместными усилиями им всё-таки удалось растопить лёд между ними и внуком. – Мы рады, что тебе понравился наш подарок.

– Понравился?! – воскликнул Герман, кинувшись им в объятия. – Да не то слово! Я так мечтал о рояле! С тех пор, как впервые заиграл на нём в… Э-э-э… «Северном Бризе».

– Где-где? – переспросил дед Болеслав.

И тут он всё рассказал. И о своём походе в клуб, и о том, какой переполох он там устроил, оказавшись на сцене. А ещё о том старом пианисте, по достоинству оценившим его первое импровизированное выступление.

– Невероятно! – приятно удивилась Агафья Петровна, выслушав до конца торопливый рассказ. – А сейчас ты можешь что-нибудь сыграть?

Герман, недолго думая, сел за фортепиано и с важным видом принялся в каком-то только ему ведомом порядке нажимать на клавиатуру. Поначалу нестройные звуки вскоре начали складываться в мелодии, отдалённо напоминающие те, что прозвучали однажды в «Северном бризе». Конечно, они не отличались гармонией – куда уж там! – и не содержали в себе мало-мальски глубокой мысли, которую вкладывали в свои мелодии великие пианисты прошлого и настоящего, но слушать их было по крайней мере приятно, и они не резали слух.

– Браво, Герман! – захлопали в ладоши Агафья Петровна и Болеслав Никифорович, убедившись в том, что их внук и впрямь обладал музыкальным даром, коего не было больше ни у кого в их семье. – Ай да молодец!

– Вам правда понравилось? – недоверчиво спросил Герман, потирая вспотевшие от волнения ладони. Ему было очень важно услышать их мнение.

– Потрясающе! – не сдержалась бабушка Агафья от нахлынувших чувств. Она крепко обняла мальчика и поцеловала в лоб. – Как тебе удалось покорить этот старый рояль?

– Я и сам не знаю, – ответил Герман, пожав плечами.

И он не лукавил.

* * *

– Как хорошо, что мы подарили нашему внуку именно фортепиано, а не какой-либо другой музыкальный инструмент! – сказала как-то Агафья Петровна. – Ты заметил, какой он был счастливый, когда только-только увидел его?

– Да, – усмехнулся Болеслав Никифорович, вспоминая ту милую сцену. – Мы, сами того не подозревая, исполнили его давнюю мечту! Если бы я не купил рояль у одного своего старого приятеля, решившего от него избавиться, как от ненужной вещи, и не привёз бы его домой, Герман, наверное, до сих пор бы ходил, как в воду опущенный. Кстати, дорогая, что ты думаешь по поводу того, что он рассказал?

– А что тут думать? Родители, конечно, сглупили, взяв его с собой в тот клуб. Хотя… Если бы они этого не сделали…

– То Герман не выступил бы на сцене и не искупался бы в море оваций, – закончил за неё дед Болеслав, едва сдерживая смех. – И как только он не побоялся выйти на сцену? Он же ведь ещё ребёнок!

– Который уже наверняка знает, кем хочет стать. Я не удивлюсь, если в дальнейшем он свяжет свою жизнь с музыкой.

– Тогда нам нужно найти для него хорошую музыкальную школу или на худой конец специалиста, кто смог бы учить его играть на фортепиано прямо у нас дома. А почему бы и нет? Мы можем себе это позволить.

– В том-то и дело, что в нашем городе нет таких школ, – с сожалением сказала Агафья Петровна. – Это я уже выяснила. Да и хороших учителей музыки не так-то просто найти. Их единицы!

– Что верно, то верно, – вздохнул Болеслав Никифорович, задумчиво почесав подбородок. – Ладно, не будем отчаиваться раньше времени! Я думаю, рано или поздно выход обязательно найдётся!

16

Германа перевели в другую школу, которая считалась самой лучшей и престижной в городе. В ней учились дети, родители которых были весьма состоятельными и успешными людьми.

Поначалу её директор не хотел принимать нового ученика, сославшись на то, что классы якобы были переполнены. Но просьбы стариков были очень настойчивыми. Он вдруг вспомнил, что недавно из школы ушла одна девочка… Вот вместо неё и взяли Германа, определив того в класс, где она когда-то училась.

Когда новая классная руководительница, пришедшая на смену Варваре Иннокентьевне, представляла его классу, она ещё не знала, с каким «экземпляром» ей предстояло иметь дело. Как выяснилось позже, знания всех её учеников заметно превосходили те, коими успел обзавестись Герман с начала его школьной поры. А начало её было не таким уж радостным и обнадёживающим.

К сожалению, таким же оказалось и её продолжение – учёба в новом месте у него не заладилась с самого первого дня. Равно как и отношения с большинством одноклассников, которые то и дело подшучивали и насмехались над ним. А всё потому, что те считали себя умнее и способнее, чем он, хотя это было далеко не так.

Германа не обидела природа отсутствием каких-либо способностей, ума и таланта. Напротив, он был очень щедро награждён ими, вот только… Верил ли он сам в это? Он чувствовал в себе огромный потенциал, только не знал, какой ключик подобрать к своей внутренней драгоценной «шкатулке». И с момента спонтанного выступления в «Северном бризе» мальчик понял, что этот ключик уже в руках. Вернее, это и есть его руки. Руки будущего музыканта. Этой мечтой он жил, и она помогала ему сносить все несправедливые насмешки в свой адрес.

Одним из немногих сверстников, для кого Герман не стал мишенью для издёвок и ядовитых шуток, оказался Вадим Замятин.

Этот паренёк, как это ни странно, не кичился тем, что учился лучше всех, а потому не считал себя вправе смеяться над кем-либо, как это делали другие. Герман проникся к нему симпатией, и они подружились. Вадим, как выяснилось, не был из разряда отличников-зубрил. Напротив, с ним было очень интересно общаться. Больше всего Германа забавляло его легкое отношение к учёбе, которая давалась ему чересчур просто.

К тому же его отец, желая, чтобы сын достиг в жизни таких же высот, что и он, а без хорошего образования это вряд ли возможно, дополнительно «приставил» к нему целую «гвардию» репетиторов по математике, физике, химии, биологии и так далее.

Всё бы хорошо, но по глубокому убеждению Германа, в этом длинном списке обязательных для изучения предметов не было… Музыки – ей как-то не придавалось большого значения.

– «А без понимания мира музыки, – считал он, – её благотворного влияния на жизнь человека, образование не может быть полным. Более того, оно ущербно!»

Увы, Сергей Петрович не позаботился о том, чтобы привить своему сыну хороший музыкальный вкус. Если бы Вадим им хоть немного обладал, вряд ли бы он стал слушать низкопробную музыку, вибрации которой разрушительны для человеческого организма.

Германа считали «не от мира сего», особенным со знаком «-». Может, поэтому его то и дело противопоставляли не столько Вадиму, сколько бывшей ученице 5 «А» класса – той особенной со знаком «+», которая, ко всеобщему сожалению, переехала жить в другой город.

Герман не раз слышал от учителей, недовольных его успеваемостью, восклицания: «Ах, Любонька, если бы ты только знала, какого неуча взяли вместо тебя! Неравнозначная замена!»; «Герман, ну разве так можно?! Когда же ты, наконец, возьмёшься за ум? Вот, если бы на твоём месте была наша Любонька… Как жаль, что она уехала!»

И так далее, и тому подобное. Герман старался представить образ этой самой «Любоньки», о которой так тепло и нежно отзывались учителя. Каждый раз слышал это имя, уже ставшее ему ненавистным.

Однако он захотел однажды встретиться с этой «легендой» отнюдь не для того, чтобы познакомиться поближе, но, чтобы… Высказать всё, что он о ней думал! Бросить ей в лицо, как он её ненавидит! Как устал слышать ничего не значащие для него россказни о том, какая она хорошая, какая пригожая! А он, видите ли, такой, сякой…

Та жуткая неприязнь, что ни с того ни с сего возникла между Германом и некоторыми его одноклассниками, была сродни какому-то необъяснимому явлению в природе, ставшему загадкой для учёных всего мира. В человеческом обществе очень часто случается так, что совершенно незнакомые люди, впервые встретившись друг с другом, причём неважно, подростки или взрослые, начинают враждовать между собой, не имея на то серьёзных причин. Вот и у тех, кто невзлюбил Германа, не было никакого повода развязывать с ним войну, с самым миролюбивым мальчиком в классе!

Герману вновь пришлось несладко, когда вскоре вся школа узнала о том, что он был сыном того самого Николая Модестова – отброса общества, как прозвали его некоторые люди, – якобы по вине которого едва не погибла многоуважаемая Варвара Иннокентьевна и её дочка – та самая всеобщая любимица, оставившая у всех приятные о себе воспоминания!

Оказалось, что одна из девочек, случайно узнав от кого-то подробности о том прогремевшем на весь город скандале, в котором оказалась замешана ни в чём не повинная семья Модестовых, дабы посрамить и унизить Германа, сразу же растрезвонила по всей школе обо всём, что узнала.

А дальше пошло-поехало… Над Германом стали смеяться пуще прежнего, показывать на него пальцем, шептаться у него за спиной, оскорблять и считать его чуть ли не исчадием ада. Причём он сам не понимал, чем заслужил такое к себе мерзкое обращение. Деду Болеславу скрепя сердце пришлось рассказать парню всю правду, когда тот однажды пришёл домой из школы после очередных «разборок».

– Вот так всё и было, – закончил Болеслав Никифорович свой печальный рассказ. Он с состраданием посмотрел на внука и положил ему на плечо руку. – Ты только держись, родной…

– Нет, я не верю в то, что отец мог совершить такое, – решительно покачал головой Герман. – Не верю! Да, он пил, скандалил, но был добрым…

– На наши вопросы о том, что случилось, он не смог ничего вразумительного ответить, – с грустью произнесла Агафья Петровна. – Похоже, он был не в себе. Вполне возможно, что он… Знал тех, кто покусился на чужое имущество и совершил насилие над той бедной женщиной. Сам же он этого не делал и никогда бы не сделал, я в этом уверена! А вот его дружки, с кем он общался, вполне могли…

Герман опустил глаза, сбитый с толку её рассказом. А что, если бабушка говорила правду, и отец всё-таки был как-то замешан в случившемся, хотя сам и не осознавал этого? Провалы в памяти у него случались частенько, и злоупотребление алкоголем было тому причиной. Нередко это состояние толкало его на совершение необдуманных поступков.

– И что мне теперь делать? – с отчаянием в голосе спросил Герман. – Как мне жить дальше с тем, что я сейчас узнал? Возможно, мой отец не совершал никакого преступления, но все в школе, включая даже уборщиц, думают иначе. Если раньше надо мной просто смеялись, то сейчас попросту презирают!

– Этого-то я и боялся, – вздохнул дед Болеслав, нахмурив брови. – Послушай, Герман, нам очень жаль, что ты оказался в таком сложном положении из-за своего отца, но… Ты должен быть сильным и не поддаваться унынию. А ещё в любую минуту быть готовым постоять за себя.

– Да, но… – засомневался Герман, опустив глаза, – не проще ли мне перейти в другую школу? Или, может быть, не ходить туда вовсе?

– Ах, мальчик мой, если бы всё было так просто! Ты думаешь, оказавшись в другой школе, на тебя не будут показывать пальцем, обзывать или даже пытаться физически расправиться с тобой? В нашем маленьком городке вряд ли найдётся кто-то, кто не слыхал бы о семье Модестовых, и о том, какое грязное пятно позора на ней лежит. Так что бежать или скрываться в четырёх стенах – это не выход. Ты должен продолжать ходить в ту школу, которую мы для тебя выбрали. Ты достоин того, чтобы в ней учиться.

Герман ничего не ответил, а лишь кивнул, молча соглашаясь с доводами дедушки. Он был прав: не стоило бросать школу только потому, что он кому-то был неприятен. Ведь, где бы он ни оказался, всегда найдутся желающие отравлять ему жизнь, смеяться над ним, унижать, пока… он сам не положит этому конец. Но как?

– Подростки часто бывают жестоки и нетерпимы к тем, кто им не нравится, – добавила бабушка Агафья. – Иногда дело доходит даже до драк. Но одной лишь физической силой нельзя заставить себя уважать, на одного сильного найдутся, как минимум, двое ещё более сильных.

– Как же тогда это сделать? Заставить себя уважать…

– А как ты думаешь, Герман? – вопросом ответила та. На её лице выступила чуть заметная улыбка. – Ну, во-первых, заставлять кого-либо себя уважать не нужно, неблагодарное это дело. Уважение само приходит к человеку, который знает, чего он хочет достичь в жизни. Во-вторых, уважения достоин тот, кто терпелив и привык трудиться, не покладая рук, а не праздно проводить время. Бездельников и лентяев в здоровом обществе не любят, их всегда будут сторониться и осуждать. В-третьих, люди всегда с уважением относятся к тем, кто не пасует перед трудностями, а стойко их преодолевает, кто смел, решителен и целеустремлён. Кто постоянно работает над собой и снисходителен к окружающим, принимая их такими, какие они есть… – тут она осеклась, вспомнив о покойном сыне, которого долго не могла принять и простить. А когда поняла свою ошибку, то было уже слишком поздно.

Герман глубоко вздохнул, обдумывая ответ. Он несколько смутил его, но в то же время подкинул пищу для размышления. Похоже, ему предстояло выбрать: либо он и дальше продолжит оставаться лёгкой мишенью для своих неприятелей, либо сделает так, чтобы его начали уважать. Да, он должен заслужить к себе уважение, что будет не так-то просто, учитывая напрочь испорченное о себе впечатление и дурную молву о своём отце. Невесёлые размышления Германа прервала бабушка Агафья:

– Герман, у нас для тебя есть очень хорошая новость! На днях в наш город приехала одна очень известная и уважаемая женщина, которая сможет научить тебя играть на фортепиано. Она наша знакомая. Очень талантливая пианистка, и преподаёт в Санкт-Петербургской консерватории имени Римского-Корсакова по классу фортепиано. Так уж получилось, что судьба забросила её в наш городок. Я случайно встретила её на рынке и рассказала ей о тебе. Она заинтересовалась тобой и согласилась взяться за обучение. Ведь ты же не против, правда?

– Заинтересовалась? Мной? – удивился Герман, и глаза его засветились. – А как… Как её зовут?

– Вера Андреевна, и завтра она придёт к нам в гости, – ответил дед Болеслав, заметив, как лицо его внука озарила открытая мальчишеская улыбка. – Так что, Герман, приготовься достойно встретить свою учительницу.

Часть II. Закон октав: как получить божественный пендель

1

На следующий день Герман вышел из школы в приподнятом настроении, что случалось крайне редко, и направился прямиком домой. Сердце его радостно билось в предвкушении встречи с Верой Андреевной, о которой так много хорошего рассказали дедушка с бабушкой.

Это большая удача, ведь не каждый день в их городок приезжают такие известные люди, как она! Ему не терпелось встретиться с ней, ведь она была проводником в мир его мечты!

Зайдя в дом, Герман услышал, как из комнаты, где стоял рояль, доносились радостные голоса, смех, а затем полилась прекрасная, трогательно-нежная музыка! Он, словно загипнотизированный, медленно пошёл на её звуки и вдруг увидел очень милую женщину на вид лет пятидесяти в больших очках, одетую в небесно-голубое платье в горошек. Она непринуждённо сидела за музыкальным инструментом и музицировала, при этом весело о чем-то разговаривая с радушными хозяевами дома. Увидев его, они прервали разговор.

– А вот и наш Герман пожаловал! – воскликнула бабушка Агафья, подойдя к внуку. – Ну наконец-то, дружок! Мы тебя совсем заждались. Познакомься, это та самая Вера Андреевна из Санкт-Петербурга. Она какое-то время поживёт в нашем городе, а затем вернётся к себе.

– З-здравствуйте, – с волнением произнёс Герман. – Мне… мне очень приятно познакомиться с вами. То есть, пока вы здесь, вы…

– Здравствуй, Герман, – улыбнулась Вера Андреевна, протянув ему руку. – И я тоже рада знакомству с тобой. Да, пока здесь, я буду приходить к тебе в гости и обучать игре на фортепиано. Твоя бабушка рассказала о твоих музыкальных способностях и мечте стать пианистом. Я подумала и решила взять тебя на обучение, если, конечно, ты этого пожелаешь.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.