Джемма

– Красивая… Дитятко, игрушка. Ой, не простая ты девочка, в переходных не удержишься. Ласточка летучая. Добро пожаловать в наш дом.

Джемма так и замерла около старухи, как замороженная, просто стояла и смотрела, как Бэлла выводит свой выводок, выстраивает их ровной чередой, считает по белокурым головам, как кур.

– Учись, малышка. Сегодня они дуры пустые, а через месяц такие красотки получатся, даже на пианинах играть будут. Давай, иди с Бэллой, посмотришь, где живут девочки.

Джемма кивнула, пошла было следом, но ее тело вдруг сковало сладкими тисками – на землю пал Закат… Такого с ней никогда не случалось, она не могла идти, села прямо на белую, мощеную ровными булыжниками дорожку, застонала от необъяснимой тоски. Галисия подошла, положила обе руки ей на голову, чуть сжала, и тоска отступила, освободив тело Джеммы от неожиданного захвата.

– Ну… Я не ошиблась, Бэлла! Зачем они ее в переходные, она же готовая гурэль. Чуть подучить и туда!

Бэлла покачала большой головой, ухватила Джемму за плечи и толкнула в строй блондинок.

– Посмотрим. Гурэль – так гурэль, не нам решать. Хотя, ты, похоже, права, как всегда…

…

То, что Джемма увидела в замке. куда они привели блондинок, было похоже на сказку. Она даже не думала. что бывает такая обстановка – так, наверное, живут принцессы крови. Все – мебель, занавеси, посуда, одежда, мелькающих мимо женщин. все было абсолютно прекрасным, изысканным, почти идеальным. Джемма шарила глазами по сторонам, касалась кончиками пальцев надраенной поверхности перил и шелка портьер, вдыхала аромат духов и дорогого мыла, щурилась от уже угасающих лучей заката и прятала в себе неуверенность и восторг.

Ладно! Рассовываем их по две в комнаты и идем отдыхать. Утро вечера мудренее, а на тебе лица нет.

Глава 10. Айрин

Бэлла глянула на неуверенно взбирающуюся на высокие ступени крыльца Джемму, ободряюще кивнула головой, указав мощным подбородком на дверь.

– Не смущайся. Теперь это твой дом, по крайней мере на ближайшие полгода. Так что, расслабься, привыкни к этой мысли, и с завтрашнего дня начнем работу. Пошли.

Она открыла тяжелые двери подъезда – это был именно подъезд, к нему напрямую вела хорошая дорога, и такой вход в этом длинном доме-бараке был не один. И Джемме показалось, что двери похожи на пасть какого-то хитрого и хищного зверя – распахнулись гостеприимно, но в глубине душистого прохладного нутра опасно блеснули белые зубы красивой лестницы, еще немного и перекусят, как хворостину.

– Твоя комната там, в конце коридора, последняя налево. Она открыта, ключ в дверях, постель застелена, ужин на столе. И постарайся выспаться, завтра у нас трудный день.

Бэлла пропустила Джемму вперед, коснувшись ее теплым плотным животом, и прошептала вслед так тихо, почти прошелестела, что Джемма не услышала этот шелест.

– Очень трудный…Очень…

…

Это здание и внутри не было похоже на казарму, Джемма поняла, что ее то, первое впечатление оказалось ошибочным. Узковатый, но нарядно обшитый светлыми деревянными панелями, коридор прямой стрелой пронзал пространство длинного строения и прятался в полумраке еле тлеющих ламп. Но и в коридоре все было не просто – шикарные светильники, пара кресел, обитых бархатной тканью, узкие столы с прямыми, покрытыми резьбой ножками, на которых лежали планшеты и книги. Легкая, почти порхающая тишина помноженная на такой же невесомый аромат полевых цветов навевали покой и тихую грусть, сразу захотелось лечь в уютную постель и видеть сказочные сны. Джемма прошла по коридору почти до конца, но тут одна из дверей приоткрылась и длинный любопытный нос по мышачьи засканировал пространство

Джемма от неожиданности отпрянула в сторону, но существо из двери не спряталось, вслед за носом показались остренькие любопытные глазки и пара косичек, торчащих в разные стороны. Глазки поймали удивленный взгляд Джеммы и существо, оказавшееся кругленькой девчонкой в кружевной смешной пижаме звонко пропищало.

– Это я косички для кудрей на ночь заплетаю. А ты кто? Новенькая? Класс! Я тоже недавно здесь, меня Айрин зовут. Будем дружить?

Джемма растерялась от такого напора, но, почему-то с удовольствием кивнула головой.

– Ну и отлично! Ты переходная будешь? Или тебя дальше поведут?

Джемма подошла поближе к девчонке, вдохнула свежий аромат какой-то травки, пожала плечами

– Про гурэль какую-то говорили… Не знаю…

Девочка аж выскочила из своей комнатки, ухватила цепкой горячей лапкой Джемму за локоть, пискнула.

– Гурэль??? Ну, ты даешь!!! Чтобы гурэлью стать годами учиться надо, да и выбрать должны. У нас за год одна только ушла, ну, может две, это не афишируют. Ко мне зайдешь? Тебя как зовут, кстати?

Джемма покачала головой, аккуратно отняла руку у девочки, сама чуть коснулась ее плеча.

– Джемма. Я устала очень, Айрин, давай завтра. Не обидишься?

Девчонка снова спряталась за дверью, как будто мышка в норку, выглянула оттуда, сверкнув глазками

– Ага. Отдыхай. До завтра.

…

Комната, в которой теперь должна была жить Джемма была не закрыта. Она чуть толкнула ее кончиками пальцев, и прохладное нутро коридора дохнуло свежестью и уютом, как будто приглашало побыстрее войти. Свет включился сам, как только Джемма шагнула за порог, и простая, но милая обстановка маленькой прихожей удивила и обрадовала новую жительницу. Небольшой столик, изящное зеркало, легкое плетеное кресло, высокий светлый шкафчик с открытой вешалкой – все было очень простым и стильным, подобранным до мелочей, идеально новым и чистым. Светло-бежевый коврик с готовностью принял усталые ступни Джеммы, она прошла по его прохладной мягкости к комнате, и застыла от удовольствия.

Комната была чудесной. Двуспальная кровать с кучей маленьких подушек лишь слегка прикрытая покрывалом цвета молочного шоколада отражалась многократно в стекле огромного окна – штора была открыта и там, за окном в темноте ароматной ночи лишь слегка угадывался темный лес. Мягкое кресло, высокий торшер, книжная полка уставленная толстыми томами неизвестных книг, столик, накрытый кружевной салфеткой, на котором хрустальная мисочка, полная клубники светилась алым в свете неяркого торшера. Фужер с янтарной жидкостью, тонкий бутерброд с сыром, печенье – вот и весь ужин. И Джемма вдруг почувствовала такой голод, что бросилась к столу, даже забыв помыть руки, в один присест заглотила еду, и после глотка довольно пьяного вина без сил опустилась в подушки, утонув в мягком матрасе уютной кровати.

Глава 11. Марк

По лицу ползало что-то, покалывало когтистыми лапками, и Джемма, пару раз с ужасом попытавшись скинуть с себя эту мерзость, открыла глаза. В полутьме комнаты она никак не могла сосредоточить взгляд, все странно плыло и мерцало, но, наконец, у нее это получилось, и она разглядела кукольное личико девушки, сидящей на стуле около ее кровати. Айрин уже не трясла косичками, ее золотистые, как спелая пшеница волосы вились вдоль лица руном, и эти крутые волны очень красили ее. Глаза с подкрашенными ресницами были совсем не детскими, хотя девушка оказалась маленькой, как ребенок, но очень симпатичной, почти красивой. Она водила по лицу Джеммы тоненькой соломинкой, нежные губки дрожали, удерживая смешок

– Гурээээль. Ой не могууууу…. Соня.

Айрин тянула слова и звонкие переливы окончательно разбудили Джемму, она встала на кровати, чувствуя, как чугунно гудит голова, и поняла, что она провалилась вчера почти без памяти, даже не разделась

– Коль ты гурэль, так тебе и спать некогда. С рассветом встаешь, и лишь перед рассветом ложишься. И все – для Него!

Девушка многозначительно ткнула острым розовым коготком куда-то в сторону потолка, потом дернула Джемму за ногу, торопливо зашелестела.

– Давай-ка! Быстро в душ! Это они, паразиты, в вино что-то добавляют. То ли для того чтобы спалось лучше, то ли чтобы новенькая сбежать не пыталась. Мне тоже фигово было, только к вечеру прошло. Пройдет! Иди и поторапливайся.

Джемма с изумлением рассматривала свою ванную комнату. Белоснежная сантехника светилась снежной чистотой, по нежно голубовато-зеленым кафельным стенам как-будто стекали хрустальные потоки воды, и кафель был так искусно сделан, что Джемма даже не удержалась, потрогала пальцем капельку, с изумлением отметив, что они не настоящие. С высокого потолка свисал светильник, напоминающий кувшин, извергающий потоки вдруг остановившейся воды, зеркало в почти незаметной раме казалось хрустальным. Но самое прекрасное – это был бассейн! Совсем небольшой, размером с небольшой столик, но, явно глубокий, не бассейн, а маленький, ручной омут, он вольготно лежал прямо под ногами у Джеммы, и, как будто подбадривал ее – иди, мол, не бойся! Джемма скинула с себя, вдруг ставшую ей неприятной одежду, и, раскинув руки, почти упала в теплую ароматную воду, уцепилась рукой за поручень, идущий вдоль края, повернулась лицом к потолку и прикрыла глаза.

– Некогда плавать, через полчаса сбор. Сегодня господин Марк приезжает, инспектировать будет. И новых смотреть, он каждую проверяет сам.

Джемма всей кожей почувствовала, как эта прохладная, хрустальная вода возвращает ее к жизни – снимает тяжесть, расправляет усталую кожу, и тело наливается упругой силой.

– Айрин. Вода тоже на чем-то замешана? Здесь что – все алхимики что-ли? У меня как свинец из крови откачали, хочется взлететь.

Айрин подошла, заботливо потрогала прохладное от купания плечо, кивнула.

– Травки всякие. Есть тут умелицы. Давай я тебе волосы уложу, да одеваться надо.

…

Легкое, свободное, как туника платье, совсем не стесняло движений, и, казалось, не касалось кожи. Распущенные по плечам волосы, подхваченные тоненькой ленточкой, парусиновые туфельки – вот и весь наряд, почти так же была одета и Айрин. Впрочем на всех остальных девушках одежда тоже не слишком отличалась – ну может, чуть-чуть, на уровне ощущений – тона, ароматы, структура ткани. И лишь некоторые, буквально единицы, отличались от всех, как экзотические бабочки от моли, яркие, одетые изысканно и немного странно, они держались чуть в стороне и вместе. Айрин подтолкнула Джемму, шепнула с явно заметной завистью

– Стажёрки. Их уже выбрали, пройдут курс, будут сдавать экзамен. А те, кого выберут они сами, даже без сдачи экзаменов уйдут. Счастливые.

Закончить рассказ им не дали, серое марево влажной ночи вдруг начало рассеиваться, меркнуть, и взамен темноте из-за леса стал подниматься Рассвет. Он не просто освещал все вокруг, он все, полностью стирал тот сонный покой, в который еще был погружен лагерь, поджигал небо, подобно разгорающегося пламени, заливал все странным ароматом, превращал людей в видения. Джемма снова почувствовала сладкую истому в теле, сердце затрепетало, а Айрин вдруг отошла от не на пару шагов, молча постояла, разглядывая новую подружку, покачала головой.

– Ты бы сейчас видела свои глаза! Они у тебя бесстыдные! Горячие такие, а руки обжигают. Тебя, наверное, сразу заберут.

Договорить им не дали, подскочила откуда не возьмись, Бэлла, заворчала что-то недовольное, и быстро потолкала их в сторону небольшого нарядного и очень торжественного здания, спрятанного в густых зарослях незнакомого широколистного кустарника. Двери там уже были открыты, и на крыльце стояло существо, которое уже много дней не давало Джемме покоя. Высокий, мощный человек, одетый в узкие брюки, свободную рубашку навыпуск, вырез которой открывал загорелую грудь, стоял, облокотившись на резную стойку крыльца и курил. А смотрел так, что Джемме показалось, что на ней нет ничего – даже этой полупрозрачной туники.

Глава 12. Зал

Когда Джемма проходила мимо этого человека, ее кровь превратилась в кипяток. Она подожгла все у нее внутри, и Джемма, наверное, сгорела бы дотла, но взгляд Марка – равнодушно спокойный, холодный и оценивающий, быстро привел ее в чувство, да еще и Бэлла колюче вцепилась в ее локоть, как будто вонзила в кожу свои острые коготки. Одернув себя, опустив глаза Джемма быстро прошла мимо, стараясь не замечать ледяной взгляд темно-синих глаз.

Внутри здание оказалось не менее красивым, чем снаружи. Большой зал, в который, как ручейки в реку вливались группки девушек, был похож на бальный зал. Именно такой – с высокими узкими зеркалами от потолка до пола, с торжественным сводчатым потолком, по которому летели, похожие на стрекоз нежные, нарядные женщины, с узорчатым паркетом, натертым так, что в нем можно было отразиться, почти, как в зеркалах, с изящной утонченной мебелью – старинной, с изогнутыми ножками и обивкой цвета пыльных роз, вышитых этими же розами – Джемма видела в одном из старых фильмах, которые очень любили смотреть Матери, и которые были скачены в планшеты девочек. Рамона считала, что такое кино развивает внутренний мир и гасит низменные порывы, смотреть их вменялось в обязательную программу ежедневного отдыха, и таких фильмов было немало. Многие девочки смотрели их из-под палки, а Джемма любила… Она, как будто, вдруг попадала туда – в этот странный, незнакомый мир, в котором чистые, как слеза, женщины проживали свою странную, бабочкину жизнь.

– Новенькие идут к окнам, рассаживаются там на кресла, тихонько ждут. Стажирующиеся, пожалуйста, занимайте центр зала, вставайте в ряд, старайтесь не заслонять друг друга. Остальные занимают места за столами, можно пробовать фрукты, ждем терпеливо и радостно.

Джемма послушно прошла к креслам, с облегчением увидев Айрин, которая пробиралась к ней. Девушка куда-то пропала, но, к счастью появилась снова, и у Джеммы отлегло от сердца, все таки она была не одна.

– Садись сюда, здесь не будет отсвечивать, и они нас хорошо рассмотрят. А то бывает, светит солнце в окна, их слепит, они раздражаются и смотрят невнимательно. А эти кресла видно хорошо.

– Слушай, Айрин! А они кто?

Айрин с изумлением глянула на новую знакомую, прошипела еле слышно.

– А ты что? Не читала это все при первом обучении? Или тебе не давали об этом читать?

Джемма пожала плечами. В ее текстах не было ничего конкретного. Все обтекаемо и ничего не понятно.

– Ну, ты даешь. Мы существуем для них! Они – высшая раса, они руководят миром. А мы для их удовольствия.

Айрин что-то еще хотела сказать, но в их сторону направилась Бэлла, грозно насупив кругленькие, лысоватые брови, Айрин виновато прикрыла руками рот, глянула на Бэллу, как нашкодившая собачка.

– Тсс. Ждем…

…

Зал замер в ожидании. Джемма тихонько рассматривала женщин, удивляясь тому, насколько они разные. Всех можно было разделить на две большие группы, причем это разделение было настолько четким, что даже если бы их не развели бы по разным углам зала, то они все равно бы не смешались между собой – так не смешивается вода и масло. Да и охарактеризовать разницу между ними можно было просто. Они были красивые и некрасивые. Джемма раньше не обращала внимания на этот маленький нюанс, там, в их лаборатории, это было совершенно не важно, там они делились очень просто – на стандарт и нестандарт, а вот теперь поняла. Стандарт и красота – совершенно разные вещи. И красота – редкость. Как бриллиант чистой воды.

Те женщины, которые сидели сейчас за столами, о чем-то тихо щебетали между собой, нарезая маленькими ножичками фрукты, и отпивая из высоких фужеров что-то янтарное, были некрасивыми. Нет, конечно, уродливыми их нельзя было назвать – просто они были обычным. Кто-то высоковат, кто-то полноват, кто-то слишком щекаст или длиннонос, ну или просто – серые мышки. Удивляли они только взглядами – умными, проницательными, чуть печальными.

– Это переходные. С опытом, элита наша. А те…

Айрин тихонько, стараясь, чтобы Бэлла, с видом надсмотрщицы выхаживающая по залу, не обратила на них внимания, ткнула горячей ладошкой Джемму по шее, заставив повернуть голову на шеренгу женщин, застывших в центре.

– Стажерки. Марк выбирать пришел, похоже. Тсс.

Джемма молча разглядывала девушек, стоявших по стойке смирно в ровной, как будто подогнанной по линейке, шеренге. Они были похожи на экзотических стрекоз. Нежные, изящные, стройные, все удивительно красивые, в ярких платьях, обнажающих плечи, с распущенными волосами. Особенно поразила Джемму одна. Черноволосая, как цыганка, такую она однажды видела в фильме, с талией, которую можно было обхватить ладонями, с большими угольно-черными глазами, над которыми трепетали пушистые ресницы, с чуть влажным ярко-красным ртом.

– Ага. Это Нидла. Лучшая из них, красивей, нет, наверное. Говорят, капризная, вроде. Ой. Идут.

Джемма вздрогнула – дверь зала распахнулась настежь, и в нее вошла группа. Теперь она знала, что это мужчины – совершенно отдельный, иной вид, живущий в своем ареале, мало доступном для них. Первым шел Марк. За ним катился шариком кругленький толстяк с сияющей лысиной, в которой отражался сводчатый потолок. Двое других были очень похожи между собой – одинаково квадратные, здоровенные и грубые. Компания подошла в шеренге стажерок, встали напротив, выстроившись в такую же шеренгу, только короткую. Кругленький подошел вплотную к Нидле, привстал на цыпочки, ткнул толстым пальцем прямо к ее красивую, округлую грудь.

– Ты!

Глава 13. Проверка

Глаза Нидлы чуть округлились, в них плеснулся страх, перемешанный с восторгом, но, перехватив острый, как разящий меч взгляд Бэллы, она опустила ресницы, и от этого движения показалось, что на ее нежные щеки упала тень. Она послушно вышла из строя, толстяк осмотрел ее со всех сторон, как цыган лошадь на базаре, даже чуть похлопал по спине ниже талии и удовлетворенно кивнул. Двое, стоящие позади, синхронно тронулись с места, встали с обеих сторон побледневшей девушки, и вся эта компания во главе с толстяком вышла из зала.

– Теперь она гурэль. Это высшая каста, вернее, есть и выше, но я никогда их не видела.

Айрин шипела, как змеюка, которой наступили на хвост, и в ее красивых, подкрашенных глазках металась зависть. Даже зверский взгляд Бэллы и холодный Марка не остановили ее, она хотела было еще что-то сказать, но не успела. Марк быстрым шагом подошел к их группе, прощупал, как щупом глазами их лица, остановился на Джемме. Он стоял так близко, что Джемма разглядела усталые морщинки на его загорелом лице, тяжелые складки у квадратного подбородка, нависшие складки синеватых век. Стало понятно, что он очень не молод, и, может быть даже не здоров.

– А эта почему здесь? Не понял!

Бэлла птицей подлетела, и по ее позеленевшему лицу было видно как она испугалась.

– Это же смесь, Марк. Они новенькие, их потом сортировать будем. Но она непроста…

Марк еще раз внимательно глянул на Джемму, пожал плечами, буркнул

– Некрасива. Ну,может, переходной будет неплохой, глаза умные.

…

Все, что происходило дальше, Джемма наблюдала со стороны – новеньких держали в том же углу, куда загнали изначально, и на них никто особо не обращал внимания. Впрочем, ничего особенного и не происходило – Марк немного походил вдоль шеренги стажерок, довольно покивал, пару раз что-то спросив у Бэллы, потом присел к первому столику переходных. Выпил предложенное вино, кинул в рот пару ягодок винограда, перекинулся парой фраз с одной из них – высокой, широкоплечей, коротко стриженной блондинкой в больших круглых очках, дернул подбородком, как будто приглашая ее с собой, и пошел к дверям.

– Что-то он сегодня слабовато. Обычно тут перья летят, все ему не так. Может случилось чего?

Айрин встала, ткнула в бок Джемму, пошли мол, но у дверей что-то произошло, какое-то непонятное оживление. Выглянув, на сколько у нее это получилось, из-за спины девушек, Джемма разглядела – что. Дверь распахнулась, и в нее влетел человек. Ростом с Марка и похожий на него, как две капли воды, высокий парень в странной, немного мешковатой одежде, совершенно лучезарно улыбался, сверкая идеально-белыми зубами, что-то говорил Марку и Бэлле, говорил быстро и суматошно. И Марк тоже расплылся в улыбке, и ее наблюдать на его застывшем, как будто превратившемся в маску лице, было очень чудно. Айрин подпрыгнула, как коза, которую укусила оса, и даже слегка боднула головой, поддав вперед, выскочила перед Джеммой, загородив ее спиной. Но человек совершенно не обращал на женщин внимания. Он что-то весело говорил Марку, теребил его за руку, явно куда-то звал.

Айрин разочарованно вздохнула, повернулась к Джемме, скроила кислую мину

– Нуууу всееее. Концерт окончен, даже к вновь родившимся не пойдем похоже. Вот тебе и на!

Джемма сделала шаг вперед, встала на цыпочки, чтобы разглядеть гостя, и у нее получилось. Парень вдруг поймал ее взгляд, задержался на нем, и его глаза, только что смеющиеся, посерьезнели, внимательно вгляделись. Джемма смутилась, спряталась за Айрин и даже присела

– Это Эдванс! Сын Марка! Он чудной, не похож на других. И он не любит здесь бывать, редко появляется. Красивый, правда?

Джемма с удивлением смотрела на Айрин, девушка вдруг изменилась, засуетилась как-то, взгляд стал бегающим и масляным. Она никогда не видела, чтобы кто-то их них так смотрел, и ей стало неприятно и стыдно.

– А сын, это что значит? Я не знаю такого слова.

Айрин справилась с собой, посмотрела на закрывшуюся дверь, за которой скрылись мужчины, вздохнула

– Узнаешь. Сын – это сын! На обед не опоздай, у нас этого не любят.

Джемма задумчиво смотрела на раскрытый шкаф с одеждой. В принципе, разнообразия особенного и не наблюдалось – пара свободных платьев, вроде такого, в котором она ходила на это странное собрание, несколько туник в комплекте с шелковистыми штанами – шароварами, черное платье по колено, почти незаметно переливающееся серебристым, скрытным блеском, три длинные юбки, несколько свободных блузок, голубой свободный брючный костюм. Она не знала, что положено здесь надевать к обеду, а Айрин почему-то дулась, спряталась в своей комнате.

– На обед у нас надевают туники. Тебе пойдет вот та – бирюзовая. Под цвет глаз.

Джемма, вздрогнув, повернулась. Позади стояла Бэлла и прищурясь смотрела на ученицу.

– Сегодня ты еще отдыхаешь, завтра за работу. Хватит прохлаждаться.

Глава 14. Сын

Солнце еще светило ярко, но уже клонилось к закату, оно казалось таким огромным, нереальным, что у Джеммы защемило в груди. Она всегда так себя чувствовала в это время, предвкушение Заката возмущало все у нее внутри, еще немного и он ворвется, затопив все. Джемма шла по красивой, ровной, как будто ее выверяли по линейке, мощеной дорожке, вжав голову в плечи, и даже боялась посмотреть по сторонам. Все было странно – и этот прекрасный мир, в который она попала, и эти чудные люди, о существовании которых она не подозревала, и даже эта туника, яркая, шелковая, в которой она стала совсем не Джеммой, а кем-то еще. И это вызывало в ней сладкий трепет, и сердце замирало и срывалось в галоп от ожидания.

Миновав аллею из мощных цветущих деревьев, тяжелые, темно-пурпурные и фиолетовые гроздья которых свисали почти до земли, чуть не задохнувшись от их нежного, терпкого, насыщенного аромата, Джемма попала на небольшую площадь, окруженную кипарисами, острые верхушки которых терялись в густеющем перед закатом небе. У подножия каждого стояла чугунная лавочка с мягкими, покрытыми велюровой тканью сиденьями, и низкий светильник, похожий на большую свечу. Все это образовывало очень точно очерченную окружность, и только в одном месте она прерывалась – отходила тропинка в сторону низкого, чуть приземистого здания. Здание было ослепительно белым, правда в свете уже розовеющего солнца, эта белизна впитывала его цвет и переливалась красноватыми оттенками, еле заметными, но нарядными.

– Столовая! Там внутри красота! А ты что так нарядилась? Скромнее надо для начала.

Айрин взялась неизвестно откуда, она смотрела немного мимо, как будто еще прятала обиду, но уже улыбалась. Ее туника оттенка сильно разбавленного молоком какао, казалась скромной, но очень шла ей.

– Мне Бэлла сказала ее надеть. Сама выбрала.

– Странно. Обычно она советует не выделяться для начала. Но она, наверное, поняла, что ты не гурэль. Марк же сказал – некрасивая.

…

Столовая была не похожа на ту, к которой Джемма привыкла там, в своей лаборатории. Это даже была не столовая, это было похоже на салон. Отдельные столики, накрытые кружевными скатертями, стояли в разных углах огромного зала, и почти терялись бы в полутьме, если бы не мерцание светильников, тоже похожих на свечи, только небольшие. Тяжелые занавеси прятали столовую от закатного света усталого солнца, и здесь царила почти ночь. Кругленькая женщина в смешном колпаке сунула Джемме в руку пластиковую карточку, ткнула пальцем в сторону колонны, около которой стоял одинокий столик – чуть на отшибе, в стороне. Джемма послушно прошла туда, села, больше к ней никто не подсел.

– Вам рыбу или птицу, у нас на выбор. Вы новенькая?