Игры, опасные для жизни

Толик искал автобусную остановку. Он раньше всегда ездил на машине, но знал, что и автобус обязательно довезёт его до города.

Вскоре за поворотом показалась долгожданная остановка. Люди столпились на ней в ожидании транспорта. Некоторые нетерпеливо голосовали проезжающим легковушкам. Тётки, спешившие продать свой фруктовый товар на рынке, обсуждали цены.

Толик присел на скамейку и стал наблюдать, как голуби наперегонки устремлялись к брошенной толстой бабулей горстке семечек, торопливо обгоняя друг друга и подходя совсем близко к своей кормилице. Но лишь одно резкое движение со стороны той, и они тут же, взмахивая крыльями, отскакивали в сторону.

Эти наблюдения так увлекли его, что он чуть не пропустил подъехавший автобус. Опомнился, лишь, когда в открытые двери уже натолкалась толпа. Вскочив со скамейки, он подбежал к автобусу и протиснулся на заднюю площадку.

Автобус был набит битком и медленно пополз по дороге вверх.

– Совсем мальчишку задавили, – послышался голос рядом, и сильная мужская рука пододвинула его к окну. Толик прилип носом к стеклу, наблюдая за обгоняющими автобус машинами.

Уже становилось жарко, очень хотелось снять курточку, но не было возможности даже пошевелиться, и он терпеливо ждал конца пути.

Кондукторша со своего места призывала всех замешкавшихся оплатить проезд, даже не решаясь ринуться в толпу, а лишь, на очередной остановке, пугала «зайцев» контролем на линии.

Толик платить не стал. Хотя деньги в рюкзачке были, он просто начисто забыл о них. Стоял и любовался красочным ландшафтом из каменных изваяний, выстроившихся вдоль дороги. Смотрел на причудливые горные стены, то отвесные, то пологие, с обилием огромных валунов, словно нечаянно рассыпанных каким-то великаном из сказки.

Наконец, показался город, удивляя и радуя своим величием и красотой. Этими смешанными архитектурными стилями, где новостройки смешались со старинными домами, втиснутыми в свободный клочок земли и призванными извлечь из каждого метра жизненного пространства наибольшую выгоду.

Ведь именно сюда, в неказистые, на первый взгляд домики, стремилась попасть основная масса приезжего народца, чьи карманы не грела теплом благополучия и уверенности, путёвка.

Город приглашал – нате, пользуйтесь моей добротой, отдыхайте вволю. Я приму всех! И богатеньких «толстосумов», и не очень обеспеченных, но жаждущих Крымского солнца, граждан!

Автобус подкатил к стоянке на площади. Люди выбирались из его недр торопливо, и непременно наступая друг другу на пятки. Как всегда, завязалась словестная перепалка. Какой-то тётке рассыпали яблоки, и она торопливо собирала их, упорно не давая выйти остальным пассажирам.

Вскоре толпа поредела, и Толик выскочил на улицу. Снял скорее спортивную курточку, сунул в рюкзачок и огляделся. Тут он никогда не был. С мамой они ездили по городу на троллейбусе, но названия улицы, где она живёт, мальчик не помнил. Хотя дом, если бы увидел, узнал сразу.

Он помнил, что напротив, находится большой магазин. Там они покупали продукты, да и игрушки ему. Мальчик решил, что из троллейбуса обязательно рассмотрит дом, так как тот стоял рядом с дорогой.

Толик, недолго думая, побежал к остановке. Невдалеке торговали мороженым, и ему сразу захотелось кушать. Порывшись в рюкзачке, Толик нашёл деньги и, сунув мороженщице, выбрал себе аппетитное эскимо на палочке.

Дождавшись троллейбуса, мальчуган забрался в него и, найдя свободное место у окна, уселся поближе к выходу, чтобы при необходимости выскочить без промедления. Заметив, что мороженое тает в его руках, он начал слизывать капли, с подтекавшего сладкого брикета.

Мальчик внимательно смотрел в окно, стараясь не пропустить долгожданной остановки. Сквозь стекло, лучи солнца жгли нещадно, воздух раскалился так, что не спасали даже открытые настежь окна.

Не давая мороженому совсем растаять, Толик стал торопливо откусывать от него большие кусочки.

Сладкое лакомство обжигало холодом горло, но это ему даже нравилось. Создавалась иллюзия того, что на улице вовсе не жаркое лето.

Он улыбнулся, представив себе зиму, ведь Новый год был его любимым праздником. И маму, в пушистой белой шапочке, достающую из-за спины долгожданный подарок и целующую в обе щеки его, Толика, радостно смеющегося.

Вдруг ему показалось, что он увидел именно тот дом, который искал. Торопливо растолкав выходящих граждан, Толик, пустился бежать со всех ног, рискуя врезаться в кого-нибудь из прохожих. Лишь подбежав ближе к месту, он обнаружил, что дом совершенно не тот, а лишь похож, как все пятиэтажки схожи словно близнецы – братья.

Глава девятая. Переполох.

Иван проснулся по обыкновению рано. Но вставать не хотелось. К тому же, он себя чувствовал совершенно разбитым. Но нужно пересилить собственную лень. Сейчас он должен быть в форме как никогда.

Сегодня презентация по поводу открытия цеха на фабрике по производству упаковки. А он там будет представлять не только лицо власти, а так же и своё лично заинтересованное лицо. А это деньги! Ещё один ручеёк зелёненьких купюр в общем денежном потоке, льющихся в его карман.

Эта мысль приятно грела душу, и он направился, с гораздо улучшившимся настроением, в ванную, чтобы принять душ и привести себя в порядок.

Бьющие в грудь упругие струи воды уносили остатки сна. Бреясь и смотря на своё отражение в зеркале, Иван почувствовал прилив жизненной энергии. Смыв пену, вытерев лицо пушистым полотенцем и, сбрызнув себя ароматным французским парфюмом, он привел в порядок волосы. И улыбнулся самому себе в зеркале.

Всё просто замечательно, и поводов для беспокойства нет. Мысли его вернулись к прошедшей ночи. И Иван усмехнулся, вспомнив, как его два часа подряд ласкала няня, призванная присматривать за Толиком. Его все чаще посещали мысли о том, что она за ним, Иваном, лучше ухаживает, чем за его сыном.

Одно лишь обстоятельство огорчало Грекова – что няня имеет на него какие-то виды. Его, Ивана, подарки для неё уже недостаточны, а, значит, глупая баба претендует на роль жены.

Выражение удовольствия сменилось в зеркале маской раздражения. И он опять подумал, что нет такого человека в его жизни, который мог бы занять место Лиды, ведь эта тупая девка в подмётки ей не годится.

Хотя Лиды больше нет, и никогда не будет и именно он, Иван, он это устроил, ее образ никак не хотел стираться в памяти.

Жена теперь часто посещала его во снах. Она смотрела на него грустно, с укором в глазах, но никогда с ним не разговаривала. Её образ неизменно приносил с собой тоску и тогда он просыпался совершенно разбитым.

Сегодня Лида опять посетила его, и это обстоятельство сильно испортило Грекову настроение и, казалось безвозвратно ушло ощущение удачно начинающегося нового дня.

В своей комнате Иван, раскрыв шифоньер, перебирал один костюм за другим, искренне удивляясь, зачем ему одному нужно такое количество тряпья?

Он остановил своё внимание на сером, и быстро облачился в него, подобрав в тон рубашку и галстук. Затем вытащил из выдвижного шкафчика одну из коробок с новой обувью.

Туфли оказались очень удобными и как нельзя лучше гармонировали с его костюмом. Имидж удачливого и аккуратного мужчины был создан Иваном полностью, и теперь никто бы не догадался, что кроется в потаённых уголках души этого, сверкающего обворожительной улыбкой на устах человека.

– Теперь бы чашечку горячего кофе, легкий перекус и в путь, – размышлял Иван, шествуя по коридору в столовую.

Проходя мимо комнаты сына, он решил заглянуть туда на минутку. Тихо отворив дверь и пройдя несколько шагов по пушистому приглушающему все звуки ковру, Иван остановился как вкопанный, уставившись, на пустую кровать Толика и валявшуюся невдалеке разбитую копилку-свинку. Пара откатившихся монеток поблёскивала рядом с осколками черепков…

Простояв в раздумье несколько секунд, Иван выбежал вон из комнаты и, влетев в столовую, испугал своим видом экономку, красиво выкладывающую на блюде бутерброды для завтрака.

– Где Толик?

– Не знаю, наверное, спит, ведь рано ещё. А что случилось? – произнесла пожилая женщина, присев на стул перед столом.

– Откуда я знаю, что случилось. Его нет в комнате, – раздражённо рявкнул Иван, – опять какие-то его штучки.

– Вы знаете, утром входная дверь была открыта, хотя, я её вчера вечером запирала, – тихо проговорила экономка, сообразив, что произошло нечто нехорошее.

– Что? – дико заорал Иван. – И вы мне не сообщили об этом? Да чем вы тут занимаетесь? – голос его звучал всё громче, – за что я вам деньги плачу? Дармоеды!

Он выскочил в коридор и, хлопнув дверью, понёсся как вихрь по направлению к воротам, где уже стояла, готовая к поездке машина.

Охранник с шофёром обсуждали свои дела, покуривая и посмеиваясь. Улыбки исчезли с их лиц, словно их стёрли ластиком, лишь стоило им увидеть приближавшегося к ним с лицом искажённым злобой, хозяина.

Даже не здороваясь, как обычно, Иван сразу схватил охранника за грудки и стал трясти его словно грушу.

– Ты что спал, негодяй? Для чего ты здесь вообще находишься? – видя недоумённое лицо охранника, Иван отпустил его и спросил, не меняя тона. – Ты кому ворота сегодня открывал?

– Полчаса назад, вон Михе, – показал рукой на шофёра, – он пришёл пораньше машину подготовить, – в голосе парня явно читались нотки обиды.

– И всё? – тон Грекова выражал недоверие.

– И всё, – пожал плечами охранник.

– Толика сегодня видели? – вопрос относился к обоим.

– Нет, не видели, – ответил Михаил, послав щелчком докуренную сигарету в стоящую неподалёку урну и думая, какая это муха укусила с утра пораньше Грекова.

Иван развернулся и направился обратно к дому. Дик, подбежал к нему и, радостно повизгивая, пытался лизнуть хозяйскую руку, но Иван отмахнулся от собаки, и та обиженно убежала в сторону, обделённая вниманием. Не понимая, отчего впала в немилость.

Греков быстрым шагом прошел в дом. В столовой разговаривали Вера Ивановна, так звали экономку, с няней Толика, Ниночкой. Стоило ему войти, как обе замолчали и испуганно уставились на него.

Иван прошёл к столу, сел возле него на стул, и спросил угрюмо, обращаясь к ним.

– Так может хоть кто-нибудь в этом доме мне скажет, где мой сын?

Вера Ивановна решилась ответить хозяину, так как Ниночка только моргала в страхе глазами, не отрывая взгляда от Ивана и, казалось, ничего не соображала.

Экономка подняла её с постели, сразу же ошарашив новостью. И Нина прекрасно понимала, что теперь весь гнев, конечно, обрушится на неё, и ждала этого, не зная как защититься.

– Мы с Ниночкой обошли все комнаты, его нигде нет. Похоже, он сбежал утром. Ведь поздно вечером я заходила в его комнату, и малыш был там. Спал. В его спальне нет спортивного костюма, рюкзака и копилка разбита, значит, он деньги взял.

– Да что вы мне твердите о том, что я и без вас знаю, – раздражённо рявкнул Иван и перевел взгляд на Ниночку – а ты, дура, смотрела бы за мальчишкой лучше. Ни на что не годишься.

Девушка заплакала и, закрыв лицо ладонями, выбежала из комнаты. Слышно было, как хлопнула дверь в ее комнате, что, впрочем, не произвело на Ивана никакого впечатления.

– Выйдите, – раздраженно приказал он экономке.

Женщина послушно исчезла.

Набрав номер Лысого, Иван с нетерпением слушал длинные гудки.

– Слушаю, – через минуту ответил сонный голос.

Иван с облегчением вздохнул. Время работало против него, а Лысый, как всегда мог выступить палочкой-выручалочкой.

– Всё дрыхнешь? Приезжай, срочно. У меня Толик пропал.

– Как пропал? – удивились на том конце провода.

– Как, как? Я тоже бы хотел знать. Короче, у тебя пятнадцать минут на всё. Жду, – Иван положил трубку.

Сама собой в голове его родилась и укрепилась мысль о том, как хорошо иметь такого преданного человека, как Лысый, способного выполнить все приказы.

Несмотря на свои двадцать три года, паренёк был достаточно жесток и решителен. Иван оказал в своё время ему неоценимую услугу, отмазав, воспользовавшись своими связями, от грязного дельца.

Парнишке предстояло несколько лет провести за решёткой. Конечно, Иван сделал это не из дружеских побуждений и не с чистыми помыслами. Он просто подыскивал нужный материал. Для себя, и только для себя.

Лысый боготворил Ивана и готов был ради него на всё. Тем более что тот не был жаден на расплату. Всегда платил щедро и без задержек.

Кличку – Лысый, он заслужил за свою вечно бритую голову. Он брился наголо, невзирая на моду и, несмотря на недоумённые взгляды прохожих, мгновенно причисляющих его к уголовному миру. Ему просто так нравилось – и всё на этом! Мнение окружающих его просто не интересовало.

Иван налил себе кофе и взял с блюда бутерброд. Жевал автоматически, время, от времени поглядывая на часы. Казалось время застыло. Но, вот послышались голоса, и в столовую, сопровождаемый Верой Ивановной, вошел Лысый. Иван встал и, поздоровавшись с парнем за руку, повёл его в спальню Толика.

– Видишь, собрал некоторые вещи и сбежал. Но как, ума не приложу, – Иван достал деньги из кармана и, отсчитав несколько купюр, передал Лысому.

– Разберись что к чему. Возможно, он направился к матери. Даже не возможно, а скорее всего, отправился именно к ней. Нельзя, чтобы он узнал правду. Перехвати его. Я сейчас опаздываю на презентацию, чёрт бы её подрал! Так что не могу вплотную заняться этим. Но ты держи меня в курсе дел, вот телефон, – Иван оторвал от блокнота листок, написал номер телефона, по которому его искать и передал парню.

– Всё, я уехал. Если будет нужно, возьми кого-нибудь из охраны, – Греков торопливо вышел из дома и сев в машину, отправился на работу.

Глава десятая. Маленькая спасительница.

Толик, не отрывая взгляда, смотрел в окно, но всё опять было незнакомое. Какая-то женщина, войдя на одной из остановок, села рядом с ним.

– Мальчик, а ты что, один путешествуешь? – подозрительно уставилась на него тетка и глаза ее превратились в узкие щелки.

– Да нет, с бабушкой, – Толик, обернулся и, указав спящую на переднем сидении старушку, опять уставился в окно.

Бдительная дама успокоилась. Но, через некоторое время, старушка, проспав свою остановку, стала, шумно охая, выбираться из автобуса. И естественно забыла «внука». Тогда дама вновь встрепенулась.

– А, никакая это и не твоя бабушка! Такой маленький, а уже обманщик. А ну, как я тебя сейчас в милицию сведу? – она схватила мальчика за руку. Толик попытался прорваться на свободу, миновав её большое тело, расположившееся на сиденье. Но она перегородила ему дорогу, не оставляя никаких шансов на побег.

Но вот тетка неловко повернулась, выпустив из рук хозяйственную сумку. Она упала и, стоявший там молочный пакет порвался, облив кого-то рядом.

Послышалась ругань, женщина бросилась поднимать имущество, выпустив при этом Толикину руку, чем он и воспользовался, под шумок, благополучно выскользнув из троллейбуса.

Облегчённо вздохнув, он обнаружил, что стоит у входа в парк, где дети катаются на автомобильчиках и каруселях. И ему вдруг нестерпимо захотелось оказаться в числе, этих весело смеющихся и визжащих от восторга малышей.

Тогда он, достав мелочь, тоже купил билеты и принялся кататься до одури на каруселях и машинках. Сначала ему очень даже понравилось быть причисленным к этой общей массе радостных, хорошо одетых розовощеких ребятишек. Однако вскоре это занятие ему наскучило, и он присел на скамейку передохнуть.

Мимо катила мороженое в холодильнике на колёсах молодая краснощёкая девица. Видимо, устав таскать за собой тележку, она устроилась рядом с ним, махая перед собой снятой с головы белой форменной шапочкой.

– Мальчик, хочешь мороженое? – предложила она Толику свой товар, – вкусное, пальчики оближешь!

Он хотел, было, отказаться, вспомнив, что съел уже пару. Ведь ему всегда разрешали съедать не больше одного, и то немного подтаявшего мороженого. Из-за того, что у него часто воспалялось горло. Но раз некому запретить, почему бы не воспользоваться этим обстоятельством свободы выбора и не полакомиться вволю?

Мальчуган протянул продавщице мелочь, выбрал себе мороженое с шоколадной глазурью и принялся тут же его поедать. Девица отдохнула минут пять и, рванула с новой силой к другой скамейке, где расположилась семейная пара с тремя девчонками близнецами.

Увидев это чудо природы, Толик с любопытством наблюдал за ними.

– Пошли на море! Хочу на море! Хочу купаться! – вдруг завизжала одна из девчонок, вскочив со скамейки и топая ножкой.

Её крики тут же натолкнули Толика на мысль, что море где-то рядом. Теперь он заметил, как люди шествуют мимо, таща в руках круги своих детей и сдутые наполовину матрасы.

Было очень жарко, и он решил искупаться, прежде чем возобновлять поиски.

Пляж открылся его взору довольно скоро. Море ласково принимало всех желающих освежиться. Стоял штиль, волн совсем не было.

Толик быстро нашёл себе свободное место, разделся, аккуратно сложил вещи на песке и зашёл в воду. Вода приятно охладила разгорячённое тело, и он поплыл.

Хоть он и был ещё мал, но плавать умел, правда, не очень хорошо, но, во всяком случае, прилично для своих лет.

Много раз мама учила его плавать, даже купила разноцветный резиновый круг, но он боялся воды. И вот однажды отец зашел с ним в воду довольно глубоко.

– Плыви, а то утонешь, – сказал он сыну, отпуская его.

Иван, разумеется, пошутил. Но Толик воспринял его слова всерьёз и сильно испугался. Он стал отчаянно грести руками и ногами. И сам не заметил, как оказался у берега. Опомнился, лишь больно ударившись коленками о дно. С тех пор он умел плавать. Хотя мама с отцом тогда сильно поругались.

Толик вышел из воды, лёг погреться на солнце и не заметил, как заснул.

…Лысый стоял возле злополучной пятиэтажки достаточно долго и выкурил уже ни одну сигарету. В «Жигулёнке», сидеть было невозможно, если только свариться заживо. Паренек просто изнывал от этого вынужденного праздного безделья. Задавая себе один и тот же вопрос, где же бродит паршивый малец?

Толик по всем подсчётам уже должен был здесь появиться. Впрочем, он не мог знать, куда рванул беглец. Может, просто решил прогуляться без конвоя. Лысый усмехнулся, вспомнив симпатичную Ниночку, живо представив себя на месте Толика. И тут же подумал, что был бы не против её сопровождения.

А еще он вспомнил, что пора позвонить Ивану. Благо телефонный автомат находился за углом. Но вот только уж очень он боялся прозевать мальчишку. Хозяин не простил бы ему этой оплошности. Поэтому он решил пока не рисковать и уселся на скамейку возле дома, с тоской думая о своей незавидной судьбине.

…Толик проснулся, оделся и ушёл с пляжа. От его утренней решимости не осталось и следа. Он чувствовал себя лишь маленьким мальчиком, заблудившимся малышом и брел по улице без всякой надежды найти желанный дом.

У него начало болеть горло, а по телу пробегала противная дрожь. Напрасно солнце старалось послать как можно больше своего жара и света.

Наступил вечер, суля отдыхающим продолжение начавшегося с утра праздника. Город осветился фонарями, а по набережной неслись наперегонки разноцветные огоньки. Струилась приятная для слуха мелодия.

Множество танцевальных площадок приглашало желающих развлечься и потанцевать, а кого-то просто посидеть и послушать хорошую музыку.

Толика всё это не интересовало. Его тело, словно налилось свинцовой тяжестью. Он отправился обратно к морю, нашёл под навесом сваленные грудой топчаны для загара. Залез туда и спрятался, чтобы его никто не заметил и провалился в тревожный сон, полный кошмаров и призраков.

… Иван вернулся домой весь на взводе. Он стремительно прошёл в зал, где стояла такая тишина, что слышно было, как пролетит муха. Греков прекрасно понимал, что если Лысый не позвонил, значит, новостей нет.

– Что за чёртов мальчишка, весь в свою мамашу! Нужно было с ним жёстче быть, совсем распустился, – Иван сдёрнул с шеи опостылевший галстук, отбросил в сторону, снял туфли и скинул пиджак, бросив его небрежно на стул. Подошёл к дивану и лёг, закрыв глаза и пытаясь хоть немного привести нервы в порядок.

Обдумывая проскочившую в мозгах мысль, о необходимости подключить к розыску милицию, он невольно поморщился, словно вкусив ядовитой мякоти лимона.

Как же не хотелось ему делать это! Ведь весь старательно отработанный имидж благополучного и неуязвимого человека полетит тогда к чёрту! Да ещё газетёнки сразу пронюхают. Раздуют ситуацию до невиданных размеров!

Нет! Надо подождать! Никаких ментов и продолжать решать проблему своими силами. Вот ведь как получилось. Сначала Лидочка начала дурить, рассуждая о какой-то там порядочности. Не смирится, видишь ли, она с его изменами. Дура! И сейчас бы жила с ним как у Христа за пазухой, а не валялась бы на кладбище. Потом и сынок учудил! Воистину – яблоко от яблоньки недалеко падает!

Больше всего Ивана раздражало то обстоятельство, что жена заставила его копаться в грязном белье, не найдя компромисса в их отношениях.

А нужно-то было всего лишь сделать вид, будто ничего страшного не произошло. Как все бабы умные делают…

Размышления вызвали такой сильный приступ мигрени, что он поднялся, чтобы найти таблетку, но зазвонил телефон, и ему пришлось отложить поиски.

– Да, слушаю! – потирая пальцами висок, он снял трубку.

– Иван Андреевич, это я. Целый день торчу у дома. Мальчишки не было. Я даже боялся отлучиться позвонить, чтобы не пропустить его.

– Ладно, сейчас пришлю тебе замену, дождись и приезжай сюда, – Иван положил трубку, – да где же эти дурацкие таблетки, голова раскалывается! А в этом доме разве можно хоть что-нибудь сразу найти? – Иван раздраженно дергал за ручки ящичков серванта, выдвигая их поочередно в поисках спасительного лекарства.

Вера Ивановна возникла в дверях, но не решалась войти, совершенно не желая попасть под горячую руку раздражённого хозяина. Однако долго экономка испытывать терпение хозяина не стала, а подойдя, молча, выдвинула один из ящичков и, найдя нужное обезболивающее, подала Ивану.

Так же, молча, она исчезла, чтобы принести хозяину стакан воды. Вернувшись, она, рискуя вызвать гнев Грекова, спросила:

– Про Толика что-нибудь известно?

– Нет, – рявкнул Иван коротко и нервно. И вышел из комнаты, чтобы отдать распоряжение охране сменить у пятиэтажки Лысого. Затем вернулся в дом, включил телевизор и бездумно уставился в экран с резвящимися там человечками.

…Толик проснулся утром от неуемного приступа дрожи. Мальчик встал, выбравшись из-под завала топчанов, вытащил рюкзачок и вдруг обнаружил, что силы оставили его. Ноги сделались ватными, а голова просто раскалывалась от боли.

Хотелось лечь, свернуться калачиком и лежать, лежать не вставая. Но нужно идти. Скоро здесь будет толпа народа и Толик понимал, что ему тут не место. Купание уже нисколько его не привлекало. И тогда он, еле перебирая ногами, побрёл вверх по аллее.

Вскоре свернув на улочку, полную различных закусочных, пельменных и других разнообразных кафешек, мальчуган почувствовал сильное чувство жажды. Во рту пересохло так, словно он находился сейчас в пустыне.

Толик сунул руку в рюкзак и, пошарив там, обнаружил, что денег больше не осталось. Это означало, что воды купить не на что. Он побрёл дальше и вскоре увидел рынок.

Аппетитный товар с нетерпением поджидал своих покупателей. Те же придирчиво переходили от одного торговца к другому, обсуждая цены, пробуя, и постепенно загружая всё же свои авоськи.

Толик понуро бродил вдоль живописных рядов. В животе его урчало, а в голове стучали маленькие молоточки. Глаза его щурились на солнце, выдавливая в уголках глаз слёзы.

Краснощёкая, улыбающаяся толстая тётка зазывала всех, проходящих мимо, попробовать её огромные, гладенькие, без единого изъяна, помидоры. Она держала один спелый плод в руке и, казалось, сама была готова вот-вот откусить от него кусочек.

Толик протянул руку и взял один помидор с её прилавка. Он уже стал подносить его ко рту, намереваясь съесть, но лицо матроны мгновенно сменило выражение доброжелательности на гримасу злобной фурии.

Видимо она не узрела в нём потенциального покупателя, а бесплатно угощать, кого бы то ни было, не входило в ее планы. С несвойственной её габаритам резвостью, торговка выскочила из-за прилавка.

– Вор! Он украл мой товар. Милиция! – истошно визжала тетка.

Толик так и застыл с открытым ртом. Люди стали оборачиваться на них с интересом, предвкушая, грандиозное зрелище, зачастую происходящее на рынках. С мордобитием, взаимными оскорблениями и хамством.

– Такой маленький, а воришка. Люди! Да что это такое делается? – всплеснула торговка пухлыми ручками. – Не успеешь оглянуться, а тут.

Ей явно нравилось представление.

– Я не крал, – у Толика из глаз скатилась слезинка, и он готов был разреветься, но из последних сил сдерживался. Опять в ушах зазвучал голос отца, – ты не мужчина, ты не мужчина!