Вечная полночь

Кристофер встал на ноги и, держа руку на затылке, направился в гардеробную.

– Ты повторяешься. Скажи что-нибудь поновее.

– У вас, видно, была бурная ночь. Опять дрались…

Сон в тумане ‑ вот чем являлась для Кристофера прошлая ночь. Он очень смутно помнил случившееся, воспоминания были отрывочны и бессвязны. Единственное, что он помнил хорошо, так это почему сейчас у него раскалывается голова.

– Это тоже, если ты не заметил, не новость.

– Ночью приезжали братья Вольмини. Передали для вас письмо.

Кристофер повернулся к своему управляющему, его и без того тёмные глаза почернели. Стилмон достал из кармана сложенный лист и вручил ему. Граф быстро просмотрел его.

– Так и знал, – проговорил он.

Он прошёл в гардеробную, скинул с себя простыню, укрывавшую его, словно заводной принялся одеваться.

– Они не зашли?

– Нет.

– И без всяких инцидентов добрались?

– Нет, – вновь ответил Стилмон, из соседней комнаты, – как в последний раз, оставили у порога. Но одних гостей мы всё же приняли.

Минутная пауза.

– Я ведь понятным языком запретил вам подобное своеволие в моё отсутствие. Или мне нужно это повторять каждый день! – вдруг взорвался граф.

Похрамывая, он вышел из гардеробной, одетый в тряпье, не подобающее его статусу графа. Хьюберы его нередко за это ругали. Выражение его лица было суровым и катастрофически недовольным.

– Знаю, мне не нужно было их впускать, знаю, нужно было их прогнать, не смотря на то, что они пережили и чудом остались в живых, не смотря на их голод, не смотря ни на что! Я ослушался и виноват, – выпалил Стилмон.

Кристофера словно пригвоздило. На его лице застыла тревога.

– А…а…, что с ними стряслось? Они в порядке?

– Я не уверен, но одно ясно, они могли погибнуть.

– Они в порядке? – повторил Кристофер.

– В целом, да.

– Что значит «в целом»?

– Молодой человек ранен. Я, разумеется, обработал рану…

Шагнув, Кристофер рухнул в кресло. Молчание затянулось. Стилмон не решался его прервать.

– Ты сказал «они». Сколько их? – будто бы проснулся граф.

Слуга приблизился.

– Двое. То есть, ещё девушка. У неё вчера был шок, но Молли дала ей сильный успокоительный настой. Сегодня ей должно быть лучше.

– И это то, что ты не решался мне сказать? – спросил граф удивлённо.

Старик покачал головой.

– Да, – произнёс он так, будто хотел сказать: «а этого мало?»

Кристофер кивнул, встал и широкими шагами направился к выходу.

– Буду в кабинете, – услышал слуга перед тем, как дверь захлопнулась.

Ноющая боль по всему телу, а в особенности в ногах, заставила проснуться Ванессу. Любое неловкое движение доставляло страдания. Приподнявшись с подушек, она сидя вытянула свои израненные ноги, затем, согнув, что, конечно, не обошлось без боли, присмотрелась к икрам. Вырвав ногтями очередную последнюю колючку, она встала с постели, подошла к окну и раздвинула бордовые шторы. Ванесса нахмурила медно-коричневые брови. «Кажется, проливные дожди, которые так заботили отца, начались вчера ночью». За окнами шёл монотонный дождь – результат месячной невыносимой жары. Она была уверена: отец и сельчане не успели собрать урожай. И весь труд напрасен. Сейчас, наверняка, отец уже не мечется по углам в порыве спасти урожай, а только, горько вздыхая, не отходит от окна. Джон Перкинсон, помимо обширных земель, владел также и фермой. Разводя скот, он, конечно, не имел огромного дохода, но всё же у него была возможность обеспечить достойную жизнь своей семье.

«Сообщать родным о происшествии сейчас, пожалуй, не стоит, – решила Ванесса. – Правильнее будет, продолжить путь в Гростери». Они сегодня же должны поговорить с графом Стенфрилдом, который, по предположению Ванессы, является владельцем замка, и сразу же покинуть замок. Перечислить ближайших владельцев больших поместий запросто мог любой житель Бадгерса (их можно было посчитать по пальцам). Поэтому методом исключения она и приписала этот замок Стенфрилду. В таком случае предстать перед графом она должна в приличном виде, а не в этих жалких лохмотьях, кое-как прикрывающих её девичье тело. В этом отрепье она больше походила на амазонку, нежели на особу благородных кровей.

При дневном свете девушка разглядела предметы вокруг. Комната была обставлена в тёплых тонах. В целом ничего особенного, но всё же вполне уютно. В поисках одежды она обшарила шкаф, который оказался совершенно пустым. Увидев в углу тёмный сундук, Ванесса с той же мыслью предприняла попытку открыть его. Немного ловкости и чугунная крышка со скрежетом откинулась. Её решительная улыбка мигом исчезла, когда вместо ожидаемых женских тряпок она нашла раскинувшуюся липкую паутину с огромным противным пауком. Ванесса совершенно не ожидала увидеть подобной жути.

– Мерзость-то какая!

И скоро хлопнула обратно крышкой, пока огромное насекомое не покинуло своё убежище.

Вся надежда оставалась на миссис Хьюбер. Она уж точно должна дать ей хоть что-нибудь поприличней. С воодушевлением она уже шла по холодным каменным плитам длинного коридора, во всю длину которого по обеим сторонам располагались комнатные двери. На промежуточных стенах висели погасшие факелы, пару раз попадались картины. Однообразие, ничего более.

Когда Кристофер покидал свою спальню, в голове его вертелось множество нерешённых проблем. Впрочем, в последнее время количество их только увеличивалось. И путь его лежал, в первую очередь, в подвал, не жди его сюрприз в коридоре. Перед ним, как ни в чём не бывало, рассматривая картину где-то по середине коридора стояла рыжеволосая амазонка, увидев которую Кристофер практически не удивился. Ее странный вид навел его на мысль о том, что именно она является его гостьей. «Возможно, это жена того раненого», – подумал он, сам не зная почему.

Заметив взгляд незнакомого человека, Ванесса попятилась назад. Она машинально потянула ткань вниз, стараясь укрыть голые ноги, но к своему огорчению поняла, что этим открывает верхнюю часть своего тела. Тогда она беспокойно начала прикрывать себя своими худощавыми руками. Граф направился к ней. Всё-таки нужно показать, что он гостеприимный хозяин. Одно невольное его движение вызвало испуг девушки, так что она бросилась от него, как от чумы, в первую попавшуюся комнату.

– Эй! – только успел он крикнуть.

Не долго думая, Кристофер поторопился за ней.

Вбежав в чью-то спальню, Ванесса, сообразив, спряталась за массивной шторой, но решив, что её здесь легко найдут, открыла ставни и, тихонько выбравшись наружу, осторожно прикрыла их за собой, чтобы не свалиться ненароком. И в тот момент, когда она услышала лёгкий звук открывающейся двери, она уже стояла на скрипучем подоконнике под дождём. Стараясь не глядеть вниз, Ванесса торопливо молилась о том, чтобы ей, дуре, не упасть. Между тем, проклиная всё и всех на свете, в первую очередь себя, глупую, а потом и наглеца, бесцеремонно разглядывавшего её, и сгорая со стыда, надеялась всем своим существом, что он не найдёт её. Услышав «недовольный» скрип соседнего подоконника, от спонтанно запланированного перехода на него ей пришлось отказаться. И ей оставалось только надеяться на глупость и нерасторопность своего преследователя. Она лучше умрёт, нежели ещё раз предстанет в таком виде перед кем-либо.

Кристофер оказался в бывшей спальне Эммы, пустовавшей с недавних пор. Оглядывая находящиеся вокруг него предметы, он мысленно попытался представить, куда амазонка могла спрятаться. Его взгляд остановился на бордовых шторах. И хотя ему приходила мысль просто уйти, не играя в прятки, он всё же посчитал своим долгом сказать:

– Ну, хорошо, выходите оттуда, вам не стоит меня бояться!

Ответа не последовало.

– Я рад вас видеть в своём замке. Могу ли я узнать, как вы себя чувствуете? Вы оправились?

Тишина.

– Ну что ж, – вздохнул он, – видно, мне самому придется вытаскивать вас оттуда.

Через мгновение он уже был у окна. Одним движением он отдёрнул тяжелую ткань, за которой к его огромному удивлению, он не нашёл ни единой живой души.

Кристофер прищурился. «Вот, чертовка!» Он вновь задумался, куда же она могла спрятаться, и сам не веря в своё безумное предположение, открыл ставни и нехотя выглянул во двор. Дождь, обрадовавшись гостеприимству, начал заливаться вовнутрь. Голова Кристофера в ту же секунду промокла. Его злости не было предела, когда он увидел по правую сторону от себя промокшую с ног до головы девушку, еле стоящую на подоконнике соседнего окна и вцепившуюся, как пиявка, в его раму.

– Залезайте обратно! Вы с ума сошли? – кричал он, стараясь дотянуться до неё рукой.

На эти слова Ванесса лишь помотала головой. Хотя ноги соскальзывали с мокрой железки, и она с трудом держалась, чтобы не упасть, гордости, или вернее того, что от неё теперь осталось, она не теряла.

– Вы упадёте! Послушайте меня, быстро залезайте обратно!

Её злой взгляд обрубил всю решительность Кристофера.

– Ну, ладно! Как знаете! Я закрою окно и уйду, а вы здесь будете стоять, – угрожал он, – дождь-то холодный, и вы непременно заболеете и притом заработаете себе воспаление лёгких. И знаете ли, никто вас не найдёт, вы достаточно высоко, и из-за шума дождя ваши запоздалые стенания и мольбы никто не услышит, либо вы обессилите и упадете, либо вы соскользнете и всё равно упадете. Выбор, замечу, не велик. Выбирайте!

Кристофер приостановил свое красноречие, дабы последовала хоть какая-нибудь реакция. И к его большому изумлению, на такое жуткое предсказание судьбы он получил в ответ ненавистный взгляд в очередной раз. Чаша терпения Кристофера была переполнена. Делая вид, что уходит, он углубился в комнату. Ставни он не закрыл, а отойдя чуть-чуть, постоял не больше минуты прислушиваясь. Но тут глухой женский стон заставил его броситься опять к окну. Ужасающая мысль пронеслась в его голове. На подоконниках, ни на левом, ни на правом, девушку он не нашёл, но, к его радости, она висела на краешке железки, которая держалась на одном честном слове. Одной рукой он взялся за раму, а другой потянулся к Ванессе.

– Давайте же свою руку! Вы ненормальная?! – ярость буквально кипела в нём.

Одно неловкое движение, и ржавая железка оторвалась бы от столетних гвоздей, и она, разбившаяся, лежала бы уже на каменных плитах, не схвати её во время Кристофер. Звонкий, чуть приглушённый звук от деформации упавшего с шестнадцатиметровой высоты старого подоконника донесся до неё, висящей в воздухе. Она попыталась ухватиться хотя бы за какой-нибудь выступ, но, так и не сумев зацепиться за что-нибудь, продолжала висеть на руке Кристофера.

– Не вертитесь! – крикнул он ей.

Одним движением, требующим немало сил и сноровки, он втащил её обратно в спальню. Накопившаяся злость выплеснулась из него разом:

– Глупая, ненормальная, безмозглая курица! Это ж надо додуматься?! Вы могли насмерть разбиться! Чем вы думали? О голове, разумеется, речи не идет!

Глаза Кристофера почти выскочили из орбит. Его возмущению не было границ. Он с негодованием глядел на мокрое и покрасневшее от напряжения лицо девушки, ожидая хоть каких-нибудь объяснений. Осознание того, что какой-то оборванец держит её за плечи и к тому же буйно возмущается, бесцеремонно ее оскорбляя, в мгновение обуяло Ванессу бешенством.

– Отпустите! Наглец! Нахал! – взвизгнула она, отскочив от него.

– Ну, конечно, я наглец, что спас вас! Что ж я не избавил мир от такой бестолковой?!

Кристофер шагнул ближе, она – два шага назад.

– Не смейте приближаться! Ещё один шаг, и я закричу!

Ванесса почувствовала огромный прилив сил. Она предупреждающе выставила вперёд указательный палец. Кристофер в удивлении приоткрыл рот.

– Боже упаси! Вы себя переоцениваете! На вас последний неудачник не покусится! Если вы думали, что я … – само предположение невысказанных мыслей показалось ему оскорбительным, – да я лучше повешусь!

Он окинул её взглядом жалости. Она вздёрнула подбородок.

– Ваше поведение, будьте уверены, не останется безнаказанным! – ее палец всё ещё указывал на дистанцию между ними.

Одежда незнакомца ввела Ванессу в заблуждение, и она поставила Кристофера в ряд с Молли и Стилмоном.

– Вас выгонят с работы в три шеи! – сверкнула карими глазами она.

Поняв, что дикарка приняла его не за того, Кристофер восторжествовал. «М– да, скоро он посмеётся от души». От этой мысли он не смог сдержать улыбки.

Под ногами Ванессы растеклась лужица. Шагнув на сушу, она, скрестив руки на груди, бросила враждебный взгляд на Кристофера, а затем отвернулась. Для себя она отметила странный взгляд и загадочную улыбку на его лице. Она не имела ни малейшего представления, что за этим кроется, знала только, что это обозлило её до предела. Или, может быть, ей показалось? Наверно. Но убедиться ‑ значит вновь взглянуть на нахальную физиономию, а этому не бывать.

Улыбка Кристофера исчезла. Он грациозно поклонился.

– Пожалуйста, не говорите графу о моём бесчестном поведении. Больше побоев я не выдержу. Граф очень жесток и суров. Он держит нас больше ради забавы, ему в радость наши страдания. Нам не освободиться от него … он убьёт нас, где бы мы ни были. И все мы знаем – встреча с его кнутом означает смерть…

В удивлении от услышанного, она обернулась к незнакомцу. Тот стоял с поникшей головой.

– С вашего позволения, я удалюсь, – с этими словами он развернулся и, похрамывая, покинул Ванессу.

К её горлу подкатил комок. «Он… серьёзно…, и как…??? Нет, он врёт и хочет заставить меня не говорить графу, и тем самым сохранить своё место. А если вдруг, ну всё же, вдруг, его слова окажутся правдой, я буду виновна в жестокой смерти … И жить мне дальше с таким грузом на сердце?» И как теперь ей поступить?

К моменту появления в покоях миссис Хьюбер, Ванесса сидела, завернувшись в одеяло и убиваясь раздумьями. Полотенцем она более или менее высушила голову, но снимать мокрые лоскуты ткани не стала.

– Дорогая, как вы себя чувствуете? Отдохнули?

– Относительно, – ответила на два вопроса одновременно Ванесса. – Мне очень не удобно об этом вас просить, но вы не могли бы мне дать что-нибудь из одежды?

Она обвела себя взглядом.

– Ну, конечно, я хотела вам предложить это ещё вчера. Но платья тогда, я поняла, вас не интересовали, – Молли взяла Ванессу за руку. – Ой, какая холодная. Вы замёрзли?

– Да нет, – солгала Ванесса.

– Следуйте за мной, я вас быстро принаряжу.

Ванесса подхватила одеяло и поспешила вслед за Молли. Ходить босиком ей уже надоело. Ноги до сих пор гудели и отдавали болью. Не один раз она вспоминала про свои позабытые в лесу чудесные туфли.

Миссис Хьюбер вошла в ту же комнату, куда она вбежала утром, убегая от незнакомца. Она только сейчас заметила, насколько эта комната была красиво обставлена. Чего только стоил один персидский ковёр красно-розовых тонов, лежащий посередине этой спальни. Стены украшали картины, мебель с бордовой обивкой сочеталась гармонично со шторами того же цвета. Всё здесь было пропитано элегантностью. В гардеробной Молли раздвинула двери шкафа, в котором висело несколько платьев.

– Чьи это наряды? – полюбопытствовала Ванесса.

С присущей ей проворностью, Молли поочерёдно прикидывала платья к ней. Тем самым определяя подходящий для неё цвет.

– Это платья графини Стенфрилд, – чуть погодя ответила она.– сестры графа.

– Она не будет против?

Молли еле улыбнулась.

– Эмма – добрейшая из людей, которых я знала. Уверяю вас, она будет только рада, что может кому-то на этом свете помочь.

– Вы говорите так, будто она умерла.

– С чего… нет, разумеется, не умерла. А ну-ка, ну, прямо на вас сшито. Примерьте-ка.

Ванесса взяла платье, и тем самым дала одеялу откинуться с плеча.

– Дорогая, да вы мокрая. Как это платьице ваше не высохло?!

Молли удивленно оглядела Ванессу.

– Да это я неловкая, спотыкнулась и всю воду из кувшина на себя вылила, – опять легко соврала она.

Молли оторопела.

– Кувшин с пола подпрыгнул на три фута?– удивилась она.

– Со мной, уверяю вас, всякое возможно. И не такое парой случалось, – сказала Ванесса невинно и поймала себя на мысли, что ей начинает нравиться врать. Плохих привычек у неё и так предостаточно, так что не следует увлекаться. Она спряталась за дверцу шкафа. Раздеваться при чужом человеке она не собиралась.

– Я буду ждать вас в комнате. Не забудьте про туфельки, – сказала Молли, поставив на пол пару туфель цвета слоновой кости.

Ванесса услышала её уходящие шаги. На переодевание хватило пяти минут – весьма долго, если учитывать, что снимать ей практически было нечего. Она пригладила волосы и прошла в спальню.

– Прекрасно, просто прекрасно. Вы настоящая красавица, – замурлыкала Молли, сложив ладони.

Ванесса смущённо улыбнулась.

– Да, верно, платье прекрасно.

– Не скромничайте. Вам бы волосы привести в порядок и можно отправляться на бал ‑ коллекционировать кавалеров.

Ванесса промолчала и только мило улыбнулась. Платье действительно сидело очень хорошо. Затянутый корсет чётко обрисовывал её фигуру. Юбка платья, со спрятанным под ней турнюром, была украшена всяческими отделками из кружев, бархата и лент, собранных рюшкой.

– Даже на Эмме это платье не смотрелось до такой степени красиво, – с заметной привязанностью произнесла Молли. – А теперь спустимся, завтрак давно на столе, – она подхватила Ванессу под ручку.

– А я смогу увидеть сегодня графиню?

– Увы, нет. Её отсутствие в поместье унесло всю нашу радость, – печально произнесла пожилая женщина.

Снова ощущение присутствия смерти. «Всё ясно, слова слуги подтверждаются. Девушка не выдержала издевательств брата и убежала из замка. Ну, конечно, вот почему они не хотели их впускать, бедные слуги боялись смертельной порки». Ванесса продолжала любопыт-ствовать:

– А граф строгий?

– Конечно, без строгости никак. Но Кристофер Стенфрилд намного проще по характеру, чем его отец.

– А вы не хотели бы уехать, или может быть уйти в другой замок? – осторожно спросила она.

– Нет. Мы связаны с поместьем и не уедем никогда. Слуг в этом замке и так уже не осталось. А почему вы спрашиваете? – вдруг удивилась Молли.

– Просто так, – включила Ванесса свою неотразимую улыбку.

«Всё так! Он поубивал всех. Он убийца! И они молчат о его злодеяниях. Они боятся его. Но я не буду молчать. Я освобожу их от рабства!» Ванесса посмотрела на маленькую старушку, на полное тоски лицо, и героизм её в мгновение достиг максимума.

Лестница, ведущая из верхних спальных покоев, широко и плавно спускалась в большой холл. Оставив за спиной портреты предков графа, которые она даже не вздумала почтить своим вниманием, Ванесса спустилась на первый этаж. Дождаться гостей граф не удосужился и, следовательно, увидеть его персону ей не удастся. По слухам, ходившим в Бадгерсе, граф Стенфрилд был заносчивым, старым, да ещё и жадным человеком. Имел не малое, точнее, огромное состояние, и его эгоистичная личность не посчитала до сегодняшнего дня достойной носить его имя ещё ни одну красавицу. Поговаривали, что он немощен и безобразен и что он умрёт в мрачном одиночестве, так и не произведя на свет наследника. Слухов было предостаточно, но про жестокие издевательства и убийства слуг ‑ ни слова. Ванесса, конечно, считала, что слушать сплетни и тем более верить им – вверх низости, но теперь, кажется, её моральные устои претерпевают изменения.

Миссис Хьюбер завела Ванессу в весьма просторную столовую. Увидев сестру, Джо чуть не захлебнулся красным вином. Он выглядел прилично, лучше вчерашнего, даже совершенно здоровым. С живым аппетитом он поглощал завтрак.

– Знаю, ты была бы рада видеть меня обездвиженным и безмолвным, но, сестрёнка, видно, ты чем-то насолила Богу, так как он решил, что моя великая миссия не закончена. Кстати, выглядишь сногсшибательно.

До того изумлённая здравием брата, Ванесса не нашла, на удивление, чем ему ответить. Она, разумеется, бесконечно рада его выздоровлению. Полуживое вчерашнее и великолепное сегодняшнее состояние Джо у нее вызвало удивление и кучу вопросов.

– Как ты себя чувствуешь? Ничего не болит?

Если бы Джо открыл рот, то его содержимое непременно вывалилась бы, предвидя это, он просто помотал головой.

– Что, совсем ничего не болит?

Ванесса вытаращилась на брата. Джо проглотил разжёванный кусок омлета и откашлялся.

– Я, конечно, понимаю, ты меня просто обожаешь, но не до такой же степени, – произнёс он.

Она выпрямилась.

– Ну, тогда прекрасно. Я уже начала думать, что мы не сможем уехать, пока твое здоровье не улучшится, а так как ты блещешь здоровьем, мы сегодня же можем двинуться в путь.

Как только вошла Молли, даже не севшая за стол Ванесса, обратилась к ней:

– А когда вернётся граф?

– Граф вернулся ближе к утру. Он знает о вас и после завтрака ждёт вас в своём кабинете, – предупредила Молли. – Вы не притронулись к еде.

Молли перевела взгляд с тарелки, поставленной для Ванессы, на принявшегося теперь за пирог Джо.

– Спасибо. Я не голодна, – голод её ушёл на второй план.– Мы, наверно, сейчас к нему подойдём.

Она произнесла это нарочито громко для Джо.

– Вас проводить?

– Нет, не стоит. Вы только скажите, где кабинет, а то я боюсь, до вечера буду искать. И спасибо вам за доброту и гостеприимство, – решила Ванесса заранее поблагодарить добрую старушку.

– Дорогая, если б вы знали как давно у нас не было гостей! – встрепенулась миссис Хьюбер, прямо-таки зарумянилась.

«Не удивительно», – про себя подумала Ванесса.– «С таким-то хозяином».

– Джо, ты ещё долго? – обратилась она к брату после того, как Молли объяснила, где находится кабинет.

– Я догоню тебя, – выдавил Джо, не отрываясь от еды.

III

Глядя неотрывно в окно, Кристофер размышлял над своими «вечными» и новыми проблемами. Одно из двух свершится в любом случае: либо он найдёт хоть какое-то решение, либо он скоро спятит. Перспектива не из лучших, но стимул однозначно даёт. Апатия на его лице, могла объясняться сотней причин. И если начать с первой, закончишь расплетать клубок на последней. К тому же, его беспокоили неотложные дела в городе. Но больше всего утомляет и сводит с ума неудержимый поток мыслей, что ему иногда кажется – сейчас расколется череп. Кристофер походил по кабинету, стоял минут пять не шевелясь, потом медленно опёрся обеими руками на оконную раму. Слишком много на него свалилось за последние годы. Он невольно вспомнил беззаботное время, когда родители были живы, когда они с сестрой представляли прекрасное будущее их семьи, когда злой рок ещё не свёл его дядю с коварной Вилайн, и когда их замок, полоный света и радости, не имел и уголка для лживости и мрачного забвения.

«… и тогда, когда ты ослабнешь, я наслажусь твоей беспомощностью, ты не помешаешь мне, она и я связаны …», – ударили ему в голову одинаково странные и страшные для него слова воспоминаний.

С возвращением в мир печальной действительности сердце Кристофера сжалось в комок. Брови его сомкнулись в одну линию. Его раздумья прервал лёгкий стук в дверь.

– Войдите, – не оборачиваясь, сказал он.

Первый шаг за порог в миг развеял первые лживые слухи: граф оказался далеко не коротышкой, довольно высоким, остальные же её представления о нём испарились, когда «безобразный старик» обернулся к ней лицом. У неё появилось откровенное замешательство: «Что этот слуга делает здесь? Слуга…Он…», – она всё сразу поняла. В ту же секунду она готова была сгореть от стыда.

Несомненно, Кристофер был поражен случившимся перевоплощением девушки, которую он героически спасал окало часа назад, но виду не показал. Иначе, он бы выдал свое восхищение. Пожалуй, он слегка погорячился с оскорблениями. С неким смешком на лице Кристофер разглядывал стоявшую перед ним девушку, словно это была кукла. В ней не было ничего от той дикарки, с которой ему утром пришлось вступить в перепалку, если только не вновь разгоревшийся взгляд и копна медно-рыжих волос.

– Вы?!

– Да, я. Поздравляю, у вас замечательная память.

Какие-то спутанные чувства охватывали Ванессу в ту минуту.

– Что вы здесь делаете? – спросила она, хотя сама поняла, как глупо звучит ее вопрос.

– Живу. Уже как двадцать семь лет.

Ванесса ожидала подобного ответа, но зубами цеплялась за надежду сой разум.

– Граф Стенфрилд, Кристофер Стенфрилд, – поправился Кристофер,– к вашим услугам, миссис…

Ванесса в волнении даже не заметила его заминку с ее именем.

Кристофер жестом предложил ей сесть, но она явно была сейчас, где-то в другом месте, уж точно не в кабинете. Выражение её лица было отрешенным. Ему жутко захотелось рассмеяться. Но что-то внутри мешало ему радоваться даже такой мелочи. Он сел в своё кресло и, поставив локти на полированный письменный стол, сложил кончики длинных пальцев.

– Присаживайтесь, – невозмутимо повторил он просьбу.