Вечная полночь

Лейла Ужахова

Вечная полночь

І

– Ну, давай же, Джинни, ради меня… – умоляла Ванесса сестру, вновь и вновь, в надежде хоть как-то подействовать на неё. Но пока, увы, безрезультатно.

Уже в который раз молодые люди приглашали её на танец, и она упорно отказывалась. В некоторой степени это смотрелось довольно-таки неприлично. Конечно, ведь в Бадгерсе тот, кто не знает народного танца, считался неучем. И хотя простому зрителю танец этот мог поначалу показаться незамысловатым, на самом деле он был цепью жестов, удивительно грациозно и совершенно тонко связанных воедино. Притом то или иное движение зависело от действия противоположной стороны, то есть партнёра. В результате научиться танцевать лизмину оказывалось не так уж и легко. И, следовательно, мастеров, действительно владеющих техникой танца, было мало среди тех любителей, которые считали, что очень хорошо танцуют.

А Джинни относилась к той части девушек, которая предпочитала лишний раз не привлекать чужого внимания – «научиться танцевать всегда успеется, а если и не успеется, то не велика беда». Что было печальным заблуждением. И на этот раз на уговоры Ванессы и подруг (вполне убедительные) Джинни в ответ лишь мотала головой, выпучив круглые зелёные глаза в немой мольбе оставить её в покое. Постоянное и привычное её «нет» начало раздражать окружающих. Но на этот раз нужно было предпринять решительные меры. Через секунду её просто вытолкнули в круг, состоявший из молодежи, хлопавшей в ладоши. Расположившиеся неподалёку от центра завсегдатаи-участники, Балд Стокинс и его друг худощавый Дюк Колби, забили в свои барабаны. Шум в толпе стал сильнее. Но, к сожалению, не достиг того пика, который необходим для другого, особого боя.

– Молодец! Джинни, умница! – доносились из толпы возгласы Джо Перкинсона.

Высокая для своего возраста, одетая в белое платье с зелёными кружевами, белокурая Джинни танцевала первый раз в своей жизни. И, скорее всего, от безысходности. Она, впрочем, никогда и не умела, так безупречно и легко танцевать, как это умели её сёстры, Ванесса и Элисон. Первый раз в жизни она в центре стольких взглядов. И нужно же было именно Мэтью Ферингтону вызвать её на танец. «Рядом с этим удалым танцором я, без спору, кажусь дурнушкой», – нервничала она. Скоро, насколько это было возможно, окончив последний круг, она вернулась на своё место. Здесь её с нескрываемым восторгом ждала Ванесса. А в центр «пекла» вышла новая пара.

– Ты была восхитительна! – крепко обнимая сестру, произнесла Ванесса. – Ведь совсем не страшно, правда? И не волнуйся, скоро ты услышишь и второй бой.

– Ну да, наверно…– тихо и не уверенно вымолвила Джинни, чуть покраснев.

– Я тобой горжусь, ты себе не представляешь как сильно.

– Ты только не жалей меня и прямо скажи, что я танцевала, как медведь.

– Прекрати говорить глупости. Медведь! Как такое могло в голову тебе прийти?

– Ферингтон, подлец. Он нарочно меня вызвал, поглазеть, как я ковыляю и от стыда сгораю, – с обидой произнесла Джинни.

Ванесса прищурилась.

– А ты не думала, что так он хотел оказать тебе внимание. Я слышала, ему отец наказал невесту до первого снега найти.

Джинни вспыхнула.

– Он… он… ищет невесту?

– Его сестра Мери мне по секрету сказала. Так что – молчок, – приказала Ванесса, заглядывая в круг.

Джинни ушла в мысли. Уши её покраснели.

– Ты красивая, умная, милая и, главное, тихая и не многословная, а это им нравится, – поведала Ванесса.

– Откуда ты знаешь?

– Женский угодник Джозеф Перкинсон рассказал.

Джинни вздохнула. Она поглядела на тёмное небо. Ночь уже пришла.

– Поздно уже.

– И правда, я не заметила, как стемнело, нам давно пора. Сначала найдём Джозефа.

Ванесса оглядела поверх голов собравшуюся молодёжь. Темноту рассеивало пламя факелов. Она увидела брата неподалеку, у старой яблони, в обществе очередной дурочки-девушки и скривила лицо.

– Интересно, весьма интересно, какой подвиг он совершил на сей раз? – с усмешкой произнесла она.

Джинни поднялась на носочки, чтобы лучше разглядеть парочку.

– Кажется, … нет, нет, брюнетка…да, точно, это Мэри-Эн.

Ванесса громко окликнула брата, что больше обеспокоило девушку, нежели Джо. Багровая Мэри-Эн с убийственным взглядом, то ли стыда, то ли недовольства, вмиг испарилась. Её кавалер недоумённо покосился на Ванессу. Она жестом, более похожим на приказ, позвала его.

Весьма недовольный сестрой, он всё же послушался её.

– Во-первых, Джинни, это было чрезвычайно красиво, правда чистейшая. У тебя, кстати, поклонники появились, да-да, вон там, – объявил он, очутившись рядом и кивнув на группу теснившихся двенадцатилетних юнцов.

– Спасибо преогромное. Мне вообще-то, если ты не помнишь, через месяц будет семнадцать, – таким же тихим голосом объявила Джинни.

– Я в курсе, но всё нужно начинать с малого, милая, не так ли?

И без того пунцовая Джинни, смутилась пуще прежнего.

– Ну и второе, что я хотел сказать, не веди себя так, сестра, словно ты старше меня. Ты портишь мою репутацию. Тебе следует переменить по отношению ко мне тон, – потребовал он у Ванессы.

– А я и старше тебя. Ты забыл?

Ванесса сказала это, как само собой разумеющееся.

Джо сощурился с усмешкой на губах.

– Уже поздно. Тебе не кажется?

– Нет, не кажется. С вашего позволения, дамы, я удалюсь.

– Поздновато, мне думается …

– Нет, ну вы что в самом деле? Веселитесь, барышни, не каждый же день так можно отдохнуть!

Идея сестёр пойти домой Джо ни с какой стороны не понравилась. Он ждал этого дня почти три месяца и теперь собирался от души погулять.

– В последний раз некто, не буду показывать пальцем, именно так уговорил нас остаться! И что мы получили, это ты помнишь, многоуважаемый?

– Вот значит как! Эх, вы, сударыни! Что поделаешь, благородство нынче не ценится.

– Дорогой брат, попрощайся со своими… ну, кто там у тебя: Мэлритой, Бриолой, Мэри-Эн, Катриной…– протянула Ванесса.

Джо улыбнулся во весь рот.

– Ты забыла про Глорию, она обидится.

Снова послышался барабанный бой. Очередной новичок, оказавшись в центре круга, деревянными движениями неловко пытался «что-то делать». Выражение лица Катрины, танцующей на пару с рыжеволосым мальчишкой, было таким, словно она съела что-то гадко-мерзкое.

Согласившись в итоге с предложением Ванессы, Джо вскоре попрощался со своими друзьями, основная часть которых состояла из лиц женского пола. Он, разумеется, как истинный джентльмен, попрощался с каждой из них по отдельности.

Наконец оставив толпу вместе с её криками и шумом, Джо, Ванесса и Джинни побрели по затоптанной траве к поселению. Поляна оставалась позади. Пару раз за их спинами взрывался всплеск возгласов. Вздыхая, Джо лениво оборачивался назад. Вскоре и те звуки, которые доходили до них, ослабли совсем, и только виднелись горящие по кругу факелы, подобно отблеску далёких звёзд в тёмном небе.

Уже меньше чем через пятнадцать минут они дошли до порога своего дома. От небольшого, но весьма красивого дома, веяло теплом и уютом. Под окнами ещё цвели посаженные недавно Элисон красные и белые розы. Она посадила их везде, где только смогла. И даже за домом, где располагался обожаемый Ванессой фруктовый сад. В детстве она только и делала, что лазила по деревьям. Она была просто мастером этого дела. И только теперь осознала, какая же это была немыслимая глупость устраивать в их кронах совещания. Теперь она просиживала здесь на скамейке целые часы, читая какую-нибудь новую книжку или гуляя по узенькой тропинке, наслаждаясь окружающим великолепием.

Утро следующего дня Ванесса встретила в неизменно хорошем настроении. Как она и предполагала, мать осыпала их прошлой ночью всевозможными нравоучениями. А как же вести себя миссис Перкинсон иначе, если её уже взрослые дети порой ведут себя безответственно (иногда даже часто). Появление детей дома в одиннадцатом часу ночи вызвало бурю недовольства. Оправдания обвиняемой стороны при этом звучали весьма глупо. И даже Джо, которому всегда удавалось разрядить любую сложную обстановку, охладить пыл разгневанного, вчера потерпел поражение. Видимо, терпению Милинды Перкинсон пришёл конец. Но утро не было омрачено воспоминанием о ночном событии.

Одевшись второпях в своё любимое зелёное платье, Ванесса причесала свои рыжие, как медь волосы и завязала непослушные пряди туго, точно так, как это делала её мать. Поглядев напоследок в зеркало, она, шурша юбкой, вышла из комнаты.

Семья была в сборе. На завтрак, обед и ужин Перкинсоны, по традиции, собирались всей семьёй. Во главе стола сидел сер Джон, по правую руку от него – его жена, по левую – дети. Ванесса быстрой походкой вошла в столовую и села на своё место – рядом с матерью. И вряд ли она заметила, как при её появлении брат и сестра посмотрели на неё с трудно скрываемой жалостью.

– Дорогая, у нас есть для тебя новость, – произнесла Милинда с видимой осторожностью.

– Да? И какая?

У Ванессы появилась надоевшая, мерзкая мысль об очередном сватовстве.

– Вчера пришло письмо от тёти Хармфул, и …– остановилась Милинда.

Мысль стала омерзительней пуще прежнего.

– И что же нам пишет тётя? – спросила Ванесса, вспомнив вредную старуху.

– Она желает тебя видеть, ты оказывается дорога её безграничной доброты сердцу, – произнёс Джозеф иронично.

Мать одарила его не одобрительным взглядом.

Ванесса взяла из плетёной корзинки булочку и поделила её на две части.

– Тётушка навестит нас?

Свой же вопрос привёл её в отвращение.

Джо осветился улыбкой.

– О, дорогая моя сестра, судьба преподносит нам иногда столь неожиданные сюрпризы, перед которыми мы должны проявить свою стойкость, мужество и великую храбрость.

Лицо отца заставило его удержаться от дальнейших высказываний.

Закончив «глумиться» джемом над булочкой, Ванесса подняла глаза.

– Может, вы скажете мне, наконец, в чём дело? Она, в самом деле, едет к нам? – не выдавая страха, спросила она.

Джинни с тоской потупила глаза, Джо сдерживал своё красноречие, мистер Перкинсон не отрывался от завтрака, а Милинда искала подходящие слова.

– Дорогая, тёте очень одиноко после того, как Дурнела вышла замуж, она сильно заскучала, и потому она хотела бы, ну, она высказывает такое предложение, в общем…

– О-о-о, ну хватит ходить вокруг да около. Прекращайте мучиться, мама, – перебил её Джо,– Ви, она изъявляет желание видеть тебя у неё в гостях, – не выдержал он.

– Милая…

Ванессу точно ледяной водой облили.

– Как?! – сглотнула она. – Скажите, что вы шутите. Ну, пожалуйста.

Она умоляюще оглядела семью и остановилась на матери. Она смотрела в её жгучие чёрные глаза, точно такие, как у Джо. Только вот у брата они светились весёлой искрой, а у матери – нежной тёплой лаской.

– Скажи, что это неправда.

– Извини, милая.

Милинда ласково провела рукой по спине Ванессы.

Само напоминание имени неприятной родственницы уже вызывало отвращение, а видеть её и терпеть ее измывательства сравнимо с самоубийством. Она поглядела прямо перед собой.

– Я ни за что и никогда не поеду к этой выжившей из ума старухе.

Она вскочила и хотела было покинуть столовую, как вдруг услышала повелительный голос отца:

– Вам никто не разрешал выходить из-за стола, мисс.

Как же Ванесса ненавидела, когда он обращался к ней на «вы».

– Во-первых, вам никто не давал права так плохо отзываться о моей сестре, во-вторых, в этом доме все подчиняются мне.

Она так и стояла не оборачиваясь по середине комнаты.

– И, в-третьих, – продолжал светловолосый мужчина, уставившись на дочь голубыми глазами, – когда с вами разговаривает отец, не смейте стоять к нему спиной! – закричал он, ударив о стол кулаком. Джинни вздрогнула.

Ванесса еле сдерживала слёзы. Она резко обернулась и бесстрастно посмотрела на отца. Что-либо сказать означало всё еще больше испортить.

– Поедешь, побудешь у Хармфул месяц, может, два, это как уже она решит, – успокоившись сказал он. – И, в конце концов, наберёшься хороших манер!

– Пойми, доченька, – успокаивала Милинда,– ничего страшного не произойдёт, побудешь у неё, посетишь балы, ты ведь об этом мечтала, будет интересно, вот увидишь. С Элисон ведь ничего не случилось, – улыбнувшись, сказала она.

– Ничего? Мама, она стала раздражительной и нервной, бывало, заикнусь я о тётушке, как у неё припадок начинался, затрясется вся, упадёт бревном…– Милинда с ужасом посмотрела на сына, – схватит раз меня за ногу, и в полном …

– Боже, Джозеф, о чём ты говоришь?! – воскликнула она. – Мне придется попросить тебя покинуть столовую, ты ведёшь себя возмутительно и неуважительно по отношению к тёте.

Она указала на дверь.

– Я провинился, мама? И чем заслужила к себе столь суровое отношение моя сестра? Вы отправляете её на медленное заклание. Извините, я, разумеется, отношусь к тёте с величайшим уважением, но с её сложным характером вы превосходно знакомы, – повернувшись к отцу, продолжал Джозеф. – А наша любезнейшая, многоуважаемая тётя, в конце-то концов, и к нам приехать в силах, разумеется, на пару дней. На этом я закончил. Решайте сами.

Взгляд матери при этой тираде не изменился. Ничего более не добавляя в свою защиту (что было крайне удивительно), проведя салфеткой по губам, Джо поднялся со стула и медленно, не спеша, вышел из столовой. Теперь всеобщее внимание переключилось на Ванессу.

– Я не хочу уезжать,– еле слышно сказала она, как будто опасаясь, что её услышит кто-то, кроме матери.

– Вы поедете завтра, – заявил мистер Перкинсон.

– Но ведь завтра четверг, и мы ожидаем леди Дэрби. Нельзя ли отложить на пятницу? – спросила Милинда.

Недовольство мужа она поняла по его выражению лица.

– Вы намереваетесь отменить мое решение? – холодно спросил он. – Отправитесь завтра, и больше ни слова. Я сегодня же договорюсь с извозчиком. До Гростери тебя сопроводит брат, я не смогу поехать с вами. У меня много дел на ферме. Скоро начнется сезон дождей, мы должны успеть собрать урожай.

Ванесса с отчаянием поглядела на мать. Милинда улыбнулась, обняла дочь и шепнула:

– Я знаю, доченька, ты справишься. Всё будет хорошо.

– Хотелось бы думать…

– Такой девушке, как ты, ничего не страшно, и даже …

– И даже Яхондра Хармфул, – перебила она мать.

– Я хотела сказать выход в свет, – улыбнулась Милинда.

– Могу ли я идти? – холодно спросила Ванесса отца.

– Теперь да.

Не задерживаясь ни на секунду, она быстрым шагом направилась в свою комнату. Ей приходили в голову самые отчаянные мысли. Но ни одна из них не была решением. Войдя в комнату, она бросилась на постель и стала рыдать. «Это ужасно, это не честно…». Родители посылают её к мерзкой старухе, будто бы не помнят, какие унижения и оскорбления пришлось вытерпеть Элисон в доме тётки. Выдав своих дочерей за кого попало (точнее старшую, младшая обошлась без помощи мамаши), тётка с завистью смотрела на счастливую Элисон. Все её ухищрения не заставили отца отказать Вилиоту Голдфренду в руке его дочери. Будь у неё больше времени, она наверняка бы достигла своей цели. Граф Голдфренд, преуспевающий в жизни, имел немалое состояние. Главным в этом деле для отца была почитаемость его рода, а для Элисон ‑ его «внутренний мир». Увиделась она со своим будущим мужем всего один раз и то ‑ перебросились парой фраз. Откуда и как она разглядела его так называемый «внутренний мир», Ванесса понятия не имела. Она присутствовала при их свиданиях, которых было-то всего два.

И теперь, огорчённая счастьем Элисон, старуха хочет взяться за неё.… И она ничего с этим не может поделать… Нужно написать сестре. Она должна с ней попрощаться. С неодолимым желанием увидеть сестру Ванесса села за столик, вытерла слёзы, взяла из ящичка лист, перо и чернила. Ей хватило нескольких предложений, чтобы изложить Элисон ситуацию – Ванесса никогда не любила многословия. Сложив лист в два раза, она быстро спустилась вниз по лестнице и распорядилась об отправке письма. У входа в гостиную её встретил Джо.

– Ну что, моя бедная сестра, смирилась со своей непростой будущностью? – спросил он.

– А ты со своей? – вопросом на вопрос ответила она.

– Что ты имеешь в виду?

– А то, что ты, мой милый брат, едешь со мной!

Глаза парня округлились, а челюсть чуть отвисла.

– Что?!

– Смирись с сюрпризами судьбы, Джо! – громко сказала Ванесса, похлопав брата по плечу, и пошла по тропинке в сад – в её любимое место.

Погода в это лето стояла необычайно жаркой, и день выдался ясным. Синее небо озарялось лучами пылающего солнца. Члены семьи Перкинсон стояли во дворе под широкой яблоней, которая в этот душный день служила тенью.

Ванесса не переставала вглядываться в горизонт. «И почему сестра опаздывает? Быть может, что-то случилось … Нет, вероятней всего, ленивый Балд Стокинс не доставил письмо вовремя», – думала она. Ванесса надела своё самое нарядное (по её мнению) платье из зелёного атласа с вышитыми ею по подолу узорами в виде роз. Волосы она как обычно затянула и присадила на голову небольшую шляпку с лентами салатового цвета. Пусть при её виде кузины удавятся от зависти.

Карета была подана минуту спустя. Ванесса попрощалась с родными.

– Элисон, наверно, не приедет, – с досадой проговорила она.

– Не расстраивайся. Я уверена, она бы с радостью тебя проведала до отъезда, видимо, важные дела помешали ей приехать. Я вам обед завернула ‑ утолить голод в дороге.

Ванесса неуверенно кивнула и обернулась к Джинни.

– Чтобы когда я вернусь, все только и говорили, как ты великолепно танцуешь.

У девочки навернулись на глаза слёзы.

Прощание с семьёй оказалось не из лёгких. Она сама вот-вот расплачется. Но она держала себя в руках. Ей так не хотелось уезжать. Попрощавшись, брат с сестрой сели в карету. Джон подошёл и тихо сказал:

– Морковка, (так отец называл её в детстве из-за цвета волос) все, что я делаю, я делаю ради вас.

Ванесса промолчала. После Джон что-то долго говорил сыну, затем отошёл и махнул рукой кучеру, знаком сообщая, что можно отъезжать. Экипаж двинулся. Она отодвинула занавески и поглядела на дом в последний раз. «Когда же я снова увижу его: эти окна, стены, эти цветы, сад. Мой любимый сад! Когда снова встречусь с друзьями? Два месяца! Как долго!» Ванесса до последнего не отрывала взгляда от родных: Милинда тепло подбадривает улыбкой, у неё это всегда хорошо получается, Джинни вовсе упала лицом в платок и рыдает навзрыд. Лишь отец стоит без всяких эмоций. Как же ей будет не хватать их всех.

– Можно подумать, мы умирать собрались. Ты только представь, какие перед нами открываются перспективы. Я лично постараюсь, чтобы наша любезнейшая тётка по истечении месяца сотрясалась от ужаса при одном лишь упоминании семьи Перкинсон, и если она хотя бы ещё раз соскучится и вздумает всё же взглянуть даже издалека на нас, я обещаю отправиться в «долину духов», – пообещал уверенно Джо.

Прошло уже два часа, как они выехали из дома. По мнению Ванессы, в долине они должны быть через четыре часа. Отец сказал, что дорога займёт не больше шести часов, но Ванессу это не утешало, ей милее было провести лишний час в дороге, чем у скверной тётки.

Наткнувшись на какой-то громоздкий булыжник, карета грубо качнулась. Ванесса чуть не свалилась с сиденья.

– Чёрт! – вырвалось у Джо. – Куда смотрит этот идиот?!

– Почему мы остановились?

– Сейчас разберусь.

Ванесса хотела было выйти следом за братом, но тот кинул на неё предостерегающий взгляд.

– Я пойду один, – коротко бросил он.

Недовольная, она высунула голову в окно. Несколько минут ею наблюдалась следующая картина: Джо, вскидывая вверх руки, громко крича, что-то объяснял кучеру, а тот в ответ лишь мотал головой и разводил руками, затем, видимо, достигнув компромисса, оба устремились к седому старику, сидевшему посередине дороги, перегораживая её. Ещё больше времени Ванесса наблюдала за их беседой. Она напряжённо прислушивалась к словам Джо и старика, но, так и не разобрав ни одного слова, она вышла из кареты, но в это время брат направился к ней.

– Чёртовы французы! – рявкнул он, – некий граф де Молеврье купил эту землю вместе с дорогой. Невероятно! Какого лешего французы покупают земли в Англии? Гнать бы их в три шеи!

– Следовательно, мы едем домой? – вырвалось от радости у Ванессы.

Довольная уже от своего вопроса, она поправила шляпку.

– Нет. Даже не думай. У меня конкретная цель, которой я в любом случае достигну. Яхондра Хармфул дожидается нас с раскрытыми объятиями, ты забыла? Мы поедем вон через тот лес, – указывая пальцем на тёмную рощу деревьев, ответил Джо.

Пока сестра представляла себе, как они будут ехать через это жуткое место, он поторопился сказать:

– Это ещё не всё.

Ванесса перевела взгляд на него.

– Мне пришлось увеличить оплату кучеру.

Она приподняла тонкие брови.

– Молодец! Это было обязательно?

– Он наотрез отказывался ехать, мол, за преодоление трудностей и за плохие дороги, и за возможность встретить разбойников, или ещё чего-то похуже, ‑ и в результате мне пришлось увеличить его плату … втрое.

– Втрое? – глаза Ванессы округлились. – Отец тебя точно убьёт, – тыча в грудь Джо указательным пальцем, проговорила она.

– Не убьёт, хотел бы, убил бы давно. Что поделаешь ‑ единственный сын.

– Должна заметить, в нашем обществе сыном считается любая человеческая особь мужского пола, и неважно, в целости у него все конечности или нет.

Она притворно улыбнулась.

– Спасибо за краткий курс анатомии, сестрёнка.

– Не за что, я только констатировала факт, – сказав это, Ванесса забралась в карету. Вслед за ней последовал брат.

– Поехали! – велел он кучеру.

– Есть, сэр! – отозвался тот, хлыстнув кнутом лошадей.

Карета, повернув, двинулась в сторону леса. Темнота поглотила её, как только она въехала в лес. За то время, что они находились среди этих жутких деревьев, Ванессу не покидало чувство страха. Это было странно, ведь вызвать страх у Ванессы было не так легко. Ей все время слышались какие-то звуки: то ли стоны, то ли вой. И хотя Ванесса была не из пугливых, сейчас ей было ужасно неприятно находиться в чаще леса. Карета подпрыгивала теперь очень часто. В лес не проникал даже скудный солнечный свет. Книгу Шиллера Ванесса отложила ещё при въезде сюда. Спускались сумерки, и это обстоятельство настораживало девушку ещё сильнее. Где-то в глухой чаще жалобно завыл на восходящую луну неизвестный зверь, и Ванесса, проглотив застывший комок, решительнее заговорила с братом.

– Ты случайно не слышал воя собак?

– Слышал, но это не собаки, а волки, – сосредоточено разглядывая свои руки, уточнил Джо. – Мэри-Эн утверждает, что мои руки, не подобающим для мужчины образом обладают женственностью. Она, видимо, имела в виду тонкость кисти. Как ты думаешь, она права?

– Я не знала, что в здешних лесах обитают волки, – с настороженностью продолжала она. – А с чего ты взял?

– Я и сам не знал, пока старик не поведал мне одну историю. Ерунда по сути, но ведь, как говорят, какие- либо разговоры не возникают ниоткуда, так что задуматься стоит. Но для твоей светлой головы это лишнее, уверен.

– Тот старик у дороги?

– О, да.

– Что за случай? – наклонившись к брату, шепнула Ванесса, как она это делала в детстве, когда тот собирался раскрыть ей какую-нибудь тайну.

Джо всё же уделял больше внимания своим пальцам, нежели сестре.

– Да брось, я же говорю, ерунда, просто бредни старика-отшельника. Он, как мне показалось, малость не в себе. Кстати, ты не ответила на вопрос о моих пальцах.

– Рассказывай, знаешь ведь, не отстану.

Джо пожалел, что проболтался. Теперь что ни скажешь, бесполезно. Он вздохнул и поднял взгляд на Ванессу, от заинтересованного выражения лица которой он чуть не рассмеялся.

– Ладно, иначе твоё любопытство скоро вылезет из тебя, – произнёс он. – Два года тому назад через этот лес проезжала семья – муж, жена и их маленький ребёнок. Не понял зачем, старик сам толком не сказал. В общем, на них напал зверь.

– Зверь? Ты, наверно, хотел сказать волк?

– Нет, зверь, – продолжал Джо,– у них, к счастью, оказалось ружьё, и мужчина, парой выстрелов убил его. Но пока он хватился за это самое ружьё, от женщины ничего целого не осталось. Представляешь, зверь разорвал её на части, так что от неё остались лишь клочки… Охотники ужаснулись, увидев то, что от неё осталось.

Ванесса прикрыла рукой чуть раскрывшийся рот.

– Как страшно…

– Ты только представь, каково это… заживо … на куски…

– Хуже смерти, – пробормотала Ванесса.

– Но дальше произошло то, что не укладывается в моей голове: убитый зверь оборотился человеком. Мне кажется, старик малость нафантазировал. Но одно точно ‑ в этих лесах были взбесившиеся звери, то ли собаки, то ли волки, или кое-что другое, но однозначно не обычные.