Таргитай-2. Освобождение

Они сворачивали в переулки, пару раз выезжали на площадь, издалека видели широкий базар, откуда тянуло вкусными запахами готовящейся на огне еды, видно было множество лотков с одеждой, оружием, утварью.

Вскоре подъехали к высокой стене из массивных бревен. За ней возвышается княжеский терем со множеством башенок, переходов, похожий на могучего, прилегшего отдохнуть зверя. Над самой высокой башней реет красный стяг – там вставший на дыбы медведь держит в лапах копье.

Перед ними со скрежетом распахнули ворота, и повозка вкатилась во двор. Маг вылез первым. Таргитай последовал за ним. Нестор не отставал.

Спрыгнув на утоптанную множеством ног землю, невр огляделся. Он уже видал множество подобных княжеских теремов и царских дворцов. Тут все, как везде – возле терема прилепились конюшни, казарма, пара кузниц, амбар и прочие хозяйственные постройки. В центре двора три колодца, челядинцы крутят вороты, таскают воду на кухню.

Пока Герондат куда-то ушел, Нестор с любопытством крутил головой, глядя по сторонам. Таргитай потянул носом воздух.

Вокруг плавают запахи свежеиспеченного хлеба, похлебки, аромат жарящегося на кухне мяса. Таргитай уже стал настолько бывалым едоком, что сумел точно определить, что жарят нескольких молодых кабанчиков, запекают перепелов и кур, да подробно определил, какими их специями присыпали. А еще в печах стоят пироги с яблоками, испуская умопомрачительный аромат.

Он тут же сглотнул слюну. Потом интуиция и недавно обретенное божественное предвидение как наяву показало красивых и грудастых девок-кухарок, что стоят на кухне посреди дыма и чада с ухватами да скалками. Там душно и жарко, так и хочется раздеться, скинуть сарафаны и даже исподнее. Представив это, Таргитай облизнулся еще сильнее, мечтательно заулыбался, как наевшийся сметаны кот. Их юные тела испускают едва заметные сводящие с ума запахи, которые Тарх тоже теперь чует, как пес, за версту, говорящие, что вот готовы прийти, как стемнеет, на сеновал, ибо желают большой, но чистой любви.

Рука машинально потянулась за дудочкой, но тут вспомнил, что приехал спасать княжну, не время расслабляться. Хотя, с другой стороны, мелькнула мысль, когда это смертельная опасность мешала охмурять всяких там княжен и княгинь да играть им на песни.

Подошел маг, придирчиво оглядел Таргитая, пригладил ему растрепавшиеся волосы. Затем что-то заметил у невра на плече, глаза в ужасе расширились. Тарх едва не обиделся, когда маг смачно плюнул на волчовку и принялся тереть рукавом. Затем удовлетворенно улыбнулся и сказал:

– Совсем другое дело!

Потом всмотрелся в лицо Таргитая, мрачно покачал головой:

– Хотя подожди, у тебя еще грязь на щеке.

Герондат принялся набирать слюну для очередного плевка, но дударь выставил перед собой ладони.

– Не надо! Я сам! – воскликнул и торопливо вытер левую щеку, а затем на всякий случай и правую.

Подошел здоровенный седовласый воин в кожаном панцире, почти такой же высокий, как и Таргитай, посмотрел одобрительно и хлопнул его по плечу.

– Воин грязным не бывает! Главное, чтобы был сильным и храбрым, а грязь, если нет рядом бани или реки, сама отваливается, когда нарастает с пол-аршина! Ха-ха!

Он ушел дальше, гаркнул что-то солдатам на стене, в ответ прозвучало ярое «будет сделано!».

– Кто это? – спросил Нестор, который на всякий случай, уже успел сбегать к колодцу и сполоснуть лицо, чтобы маг не решил помочь и ему стереть грязь.

– Маврон, – пояснил Герондат, – начальник княжеской охраны. Опытный и храбрый воин. Но в этикете мало что смыслит.

– Ну да ладно, – подытожил маг, – пойдемте. Княжна изволит вас видеть прямо сейчас.

Таргитай посмотрел на небо – только теперь заметил, что солнце перебежало на другую сторону синего купола, и теперь заливает облака золотисто-багровым светом, словно бы поджигая огненными стрелами.

Он послушно двинулся за магом, чувствуя, как в затылок дышит Нестор. Пока шли к терему, Таргитай заметил у стены группу из дюжины юношей и девушек. Одеты празднично – рубах и сарафаны расшиты яркими узорами, у девушек в косах разноцветные ленты. Но лица мрачны, у девушек в глазах блестят слезы.

Тарх тихонько спросил:

– А это кто?

Герондат нехотя отозвался:

– Их сегодня собирались отвести в степь, отдать зверобогу в жертву. Но вообще мы все надеемся, что не придется. Ведь прибыл ты, могучий Таргитай. Герои защищают не только правителей, но и простых людей. Ежели сразишься с чудовищем, спасешь жизнь этим бедолагам!

– Или просто отсрочишь их гибель, – добавил он философски. – Но почти все воины и даже челядь поставили деньги на тебя. Я тоже. Так что – не подведи!

Таргитай вытаращился в великом изумлении, но промолчал.

***

Пока шли по пропитанным сладковатыми ароматами светильников коридорам, Тарх замечтался, думая, как сразит чудовище, оно будет злое и невероятно сильное, а он одолеет в последний миг, иначе неинтересно, одолеет мужественно и красиво, вобьет в землю по самые уши.

Потом смилостивится, добивать не станет, а отпустит на все четыре стороны, взяв с него слово, что более не станет угрожать княжне и вообще никому из добрых людей, перестанет требовать жертв, а уйдет туда, где людей нет вовсе. Или – наоборот, заставит зверобога дать клятву, что отныне он станет жить среди людей, в этом самом княжестве, помогать им пахать землю и оборонять от набегов соседей, братских народов и прочих лютых недругов, которые так и норовят захватить земли, порубить воинов и стариков, а женщин и детей увести в полон.

Нет, он не даст всему этому случиться, нагнет мерзкого зверобога, а княжна потом будет ему благодарна, еще как благодарна, и он ляжет в ее постель, сядет на трон, будет править долго и счастливо, ведь он теперя бог, а – значит, смерти ему не видать во веки вечные.

Но в тот же миг, как представил, что это придется надолго застрять на одном месте, быть всего-навсего с одной женщиной, пока та не состарится и не умрет, а это наверняка долго, а вокруг так много красивых девок, да и песням тогда, скорее всего, придет конец – ведь правитель должен управлять, повелевать, думать о государстве и всячески бдить, а не играть на дуде, лежа на сеновале.

Да и вообще, напомнил себе Тарх, он, как только что подумал, теперь бог, а, стало быть, не пристало сидеть сиднем лишь на одном месте и в постели лишь одной женщины. Надо идти в мир, защищать и спасать всех людей и принимать благодарность от всех женщин и девок, которых спасет, ага, и всем играть на дудочке и сочинять новые песни, которые будут трогать сердце и душу, цеплять за живое.

Замечтавшись и растекшись мыслью по древу, споткнулся, успел увидеть, как навстречу метнулась ступенька, и он хрястнулся лбом так, что из глаз брызнули искры.

Нестор помог подняться. Таргитай приложил ладонь к ушибленному месту, чувствуя, как там пульсирует и растет шишка размером с кулак.

Герондат с осуждением покачал головой, но жестами показал, чтобы оба пригладили волосы и оправили одежду – перед ними уже обитая полосками из золота и серебра дверь княжны. Два стражника скрестили копья, преграждая дорогу, смотрят недобро, вызывающе. Видно, что служат преданно и готовы положить жизнь ради хозяйки, прибить любого, как бог черепаху, если заметят угрозу.

Узнав мага, раздвинули копья, позволив войти, а затем вновь перекрыли путь в княжескую палату. На беспечного Таргитая смотрят с неприязнью. На Нестора не обращают внимания.

Наконец, из-за двери показалась седовласая голова Герондата. Поманив невра со спутником, скрылся за дверью.

Стражи нехотя пропустили обоих. Нестор услышал вслед недовольное бурчание, что, мол, ходют тут всякие варвары, понаехали в Словентец, отнимают у местных наемников работу, ездят оборонять кордоны почти даром, за еду, тем самым снижая цены на рынке. Загнать бы назад в дремучие леса, из которых лезут, как тараканы из погреба. Самые же проворные и смекалистые начинают продавать пирожки да блины на базаре, а после открывают харчевни, игорные дома и богатеют быстрее местных купцов.

Таргитай переступил порог просторного зала, и тут же голову вскружил сладковатый аромат светильников, настоянный на травах и пряностях. Сонливость улетучилась, свинцовая тяжесть от усталости в мышцах пропала, голова сделалась легкой и светлой. Но едва узрев на другой стороне зала княжну на резном троне из цельного дерева, Тарх охнул, ощутив, как сердце забилось чаще, радостнее.

Красное с синим платье княжны сидит идеально, подчеркивает стройную фигуру. Грудь туго натягивает ткань чуть ниже выреза, на который то и дело смотрит дудошник. Светлые волосы спускаются на плечи и спину. На шее сияет, ловя багровые лучи заката из окна, ожерелье из крупных самоцветов. В ушах тяжело покачиваются серьги.

Но больше всего Тарх засмотрелся на ее серые глаза, что переливаются, точно диаманты со множеством граней. Приветливую улыбку княжны невр сразу принял на свой счет и радостно улыбнулся в ответ.

– Светлая княжна Иоланда! – провозгласил Герондат, сдерживая радость. – Со мной прибыл доблестный воин по имени Таргитай! Его спутник Нестор мне неизвестен, но, я уверен, что он не менее отважен!

– Поклонись, – прошептал маг, но дударь не услышал, во все глаза любуясь княжной.

– Добро пожаловать, витязи! – произнесла она красивым ровным голосом и окинула невра со спутником оценивающим взглядом. – Рада приветствовать вас в Словентце!

Таргитай промолчал, с губ не сходит влюбленная улыбка, взгляд не отрывается от Иоланды.

Нестор торопливо поклонился, тоже смотрит восторженно.

– У нас сейчас непростое время, – продолжила княжна, – но мы всегда рады гостям, будь то воины, купцы или даже простолюдины. Княжество открыто для всех, кто является с миром.

Таргитай продолжал молчать, Герондат незаметно ткнул его локтем под ребро. Невр встрепенулся, часто заморгал, как бы пробуждаясь ото сна.

– Эээ, – молвил он. – Мы рады посетить Словентец и быть твоими гостями, княжна! Херан…гм…Геранд…в общем, твой маг…рассказал, что твой город терзает неведомое чудовище. Мы не допустим, чтобы тебе и твоим подданным чинили вред! Мы сумеем оберечь тебя от этого зверобога! И твоих безвинных людей, которых он съедает в жертву.

Пока говорил, плечи сами собой расправились, грудь выгнулась колесом, открыв могучие мышцы под волчовкой. В глазах читается готовность лечь костьми, но спасти эту прекрасную деву на троне от посягательств какого-то там зверобога. Да он на самом Ящере когда-то землю вскопал, что рядом с ним какое-то мелкое чудище, называющее себя богом?!

Дударь твердо решил, что отправится на бой этой же ночью, не станет предаваться отдыху, отложит вкуснейшие яства, которые тут, наверняка, приготовили, чтобы накормить до отвала, не станет спать на мягчайших перинах с готовыми на все служанками, в общем, пожертвует самым дорогим, чтобы скорее избавить прекрасную княжну от угрозы!

– Мы рады служить тебе верой и правдой, светлая княжна! – добавил Нестор и поклонился. – Таргитай и я сделаем все, чтобы это чудовище перестало докучать тебе и твоим подданным!

***

Таргитай вздрогнул от раздавшегося стука. Обернувшись, увидел, как дверь распахнулась, и нарядно одетый слуга объявил:

– Владыка княжества Галичи! Властитель галиченских и зумбаврских земель – князь Родеон Мудрый!

Слуга быстро исчез, и в светлицу вдвинулся высокий мужчина в летах, могучего телосложения. Под распахнутым красным кафтаном видна рубашка из чистого шелка, на шее поблескивает золотая гривна. Черные, изрядно тронутые сединой волосы на лбу удерживает металлический обруч. Короткая борода аккуратно острижена.

Мгновенно охватив цепким взглядом помещение, улыбнулся и молвил:

– Иоланда, что же ты в одиночку принимаешь гостей? А вдруг они замыслили зло? Ты же помнишь, что моя помощь будет нелишней!

Он посмотрел на Таргитая, который изумился, но ничуть не обиделся, что его заподозрили в злом умысле. Нестора князь лишь одарил быстрым равнодушным взглядом.

Коротко кивнул Герондату и прошел к трону, на котором восседает княжна. Девушка улыбнулась, сказала:

– Ну что ты, дядя. Эти богатыри прибыли на помощь, а вовсе не замыслили дурное. Герондат, как я поняла по его рассказам перед отъездом, как раз искал могучего героя с чистым сердцем, кто сможет сразиться со зверобогом.

Она посмотрела на мага:

– Можешь идти, Герондат. Я позову, когда понадобишься.

Старик отвесил короткий поклон, зыркнул на Таргитая, мол, не подведи тут, и вышел за дверь.

Княжна снова посмотрела на гостей, но на Нестора не обращает внимания, глядит лишь на Таргитая. На его широкую грудь, плечи, которые еще шире, и рукоять огромного Меча, что торчит за спиной. Взгляд задержался на бездонных синих очах. На миг засмотрелась, но потом взяла себя в руки.

– А про подвиги Таргитая мне, кажется, доводилось слышать. Он побеждал чудовищ в Дунарском царстве. Как рассказывали, победил древнего злобного бога, что пожирал парней и девушек в одном из сел. Забыла, как его звали…

– Протей, светлая княжна, – подсказал Таргитай радостно.

– Ты, наверное, зарубил его этим своим Мечом, – предположила она, глядя с неподдельным интересом и совсем не замечая стоящего рядом князя. – А мой дядя Родеон…Прошу извинить его подозрения. Он прибыл из соседнего княжества едва услыхал, что мой доблестный супруг, князь Лудогар, пал в битве со зверобогом. С тех пор дядя неотступно при мне, старается защитить, как может. – Она посмотрела, как князь опустился в широкое деревянное кресло за столом и повторила вопрос: – Таргитай, будь добр, поведай нам, как ты победил того…Протея…Твой Меч выглядит так, будто может и столетний дуб перерубить с одного удара!

Невр покачал головой, развел руками.

– Прекрасная Иоланда, никакое оружие не могло навредить тому богу. Мне удалось побить его иначе.

Он сунул руку за пазуху и извлек дудочку. Иоланда удивленно вскинула брови.

– Уж не хочешь ли ты сказать, – сказал Родеон, рассмеявшись, – что ты отдубасил этого кровожадного бога вот этой своей дудкой? Ха-ха-ха! – Он едва не согнулся пополам со смеху. Выступили слезы, князь поправил съехавший со лба на брови обруч и принялся вытирать глаза, все еще хохоча.

Нестор испуганно посмотрел на Тарха, ожидая, как бы тот не разозлился, не оскорбился и не начал крушить все, как в той корчме. Хозяин той корчмы, наверное, до сих пор убирается – выносит изувеченные трупы, отмывает с пола мозги и кровь, заново отстраивает стены, пробитые головами напавших воинов.

– Дозволь сыграть для тебя, прекрасная Иоланда, – произнес Таргитай, улыбаясь, словно не заметив насмешки. Князя тоже как будто не замечает, взгляд устремлен на княжну, на красивое нежное лицо и такие притягательные, чувственные губы.

Родеон хотел было возразить, но не успел. Таргитай поднес дудочку ко рту, и полилась настолько дивная и завораживающая мелодия, что он замер в кресле.

Тарх заиграл песню, что сочинил совсем недавно. О дорогом сердцу родиче герое Громобое, которого был вынужден убить, чтобы не натворил бед. О злобном Перуне, который только и мечтает утопить в крови весь белый свет. Но среди этого мрака, криков боли и моря крови всегда находятся светлые герои – мужчины сражаются со злом на поле брани, женщины терпеливо ждут дома, храня верность, а ежели и остаются вдовами, то поднимают детей на ноги, воспитывают таких же чистых душой смельчаков, которые не отступят перед Злом, защитят стариков и не бросят в беде слабых. О прекрасной Сивке-Бурке, что домчала его до вирия. Там припеваючи живут боги, не ведая горестей и печалей простых людей, но не знающие и настоящей жизни, любви и светлой радости, знакомой лишь людям, чей век короток, как летние ночи.

Нестор воочию узрел все, о чем пел Таргитай. Услышал звон клинков на поле брани, почувствовал горечь вдовы, схоронившей павшего в бою мужа, взлетел вместе с Таргитаем в горние выси. Его волной захлестнула ненависть к Перуну, что веками натравливает народы и племена друг на друга ради жертв от дружин, а также пролитой крови, запах которой сводит его с ума и является самой дорогой жертвой из всех.

Он заметил изумленные лица Родеона и княжны. На глазах девушки выступили слезы, она побледнела. Но вот к щекам вернулся румянец, и рот разошелся в чистой и светлой улыбке.

Таргитай отнял сопилку от губ. В светлице повисла тишина. Наконец, Иоланда молвила:

– Это…это было волшебно!… Никогда не думала, что человек…может так…играть! Твоя песня дошла до самого сердца, доблестный Таргитай. Как…как ты сумел??

Иоланда коснулась груди слева, на миг прижала кулачок. На лице отразилось потрясение. Она тихо произнесла:

– Неужели ты еще и волшебник? Ты…Тебе подвластна магия песен, которые проникают в самую душу, трогают за живое! Никогда такого не видела…

Родеон произнес хрипло, словно выдавил из себя:

– Ты – настоящий чародей, Таргитай…Я воочию зрел все это…Перуна, вирий, сражения… Клянусь богами, рука потянулась к поясу, где всегда ношу меч!

Он смотрел на невра в великом изумлении.

– У тебя какая-то волшебная дудка? – требовательно спросил он, протягивая руку. – Покажи!

Таргитай с улыбкой пожал плечами, протянул сопилку. Князь бережно принял обеими руками. Внимательно осмотрел со всех сторон, даже попробовал подуть, страшась, что вдруг сейчас все повторится, и его снова бросит в водоворот образов, запахов, а также страха, воинского задора, когда заиграет песня кровавых битвах.

– Диво-дивное! – прошептал он, глядя на дудочку восторженными глазами. – С виду обычная, как у пастухов. А сколько в ней волшебства! – Он поднял взор на Таргитая, прищурился, словно заметил нечто скрытое от взоров обычных людей. – Или не в ней, а, скорее, в тебе. Играешь так, что и боги заслушаются!

Он вернул дудку невру и посмотрел на притихшего Нестора, словно только что заметил его присутствие. Парнишка раздвинул плечи, с гордостью улыбнулся, мол, покровительство такого музыканта, почти что волшебника, еще надо заслужить. Я вот – сумел! А ты – хрена с два.

***

Покои, что им выделили, оказались просторные. У стены деревянное ложе, где белеет перина, сверху подушка, набитая лебяжьим пухом, и льняная простынь, чтоб укрываться жаркими летними ночами.

У противоположной стены – полати, туда тоже постелили перину, чтобы не так жестко спать. Тут же широкий стол, кадка с водой, над которой поднимается пар.

На столе – множество еды: миски с парующей кашей, подносы с запечёнными гусями и жаренными на вертелах поросятами, разного вида колбасами, вареными и жареными яйцами, блинчиками и сладкими пирогами.

– А мы разве не будем трапезничать вместе с княжной? – поинтересовался Таргитай, тут же сворачивая и отправляя в рот десяток блинчиков. Щеки раздулись, как у хомяка, он принялся жевать, громко чавкая.

Проводившая их в палату служанка ухмыльнулась, мужчины всегда голодные, а богатыри – так в вообще, сказала:

– Так ужинать с княжной – вечером, а это вам перекусить с дороги. Чай, проголодались, добрые молодцы.

– Шпашибо, – произнес невр с набитым ртом. – Мы такие голодные, такие голодные…

– Бедненькие, – посочувствовала девка. – Видать, вообще не ели, пока странствовали да совершали подвиги?

Дудошник прочавкал что-то невразумительное. Служанка улыбнулась ему, как бы невзначай поправила сарафан, там, где грудь натягивает яркую ткань, и ушла, вновь бросив на богатыря горячий намекающий взгляд – мол, если потом захочется сладенького, только позови.

Таргитай опустился на широкую лавку за столом, кивнул Нестору, чтобы не стеснялся. Они принялись жрать в три горла, уничтожая все, что принесли. Блюда одно за другим исчезали, превращаясь в груду костей. Мясо поросенка оказалось жестковатым, словно не поросенок вовсе, а старый и битый жизнью хряк. Но Таргитай все равно смолотил, как с голодного края, оставив Нестору четвертушку, а сам еще и выбил из костей сладкий мозг и высосал все до последней капли.

– Мы ж недавно ели, – напомнил Нестор, правда, уплетая блинчики, как не в себя, запивая квасом из кувшина и закусывая пирожками.

– Есть надо часто, – сказал Тарх со знанием дела, громко чавкая. – И понемногу. Если попал на пир, то – понемногу всего. И – часто. А когда пир закончился, можно, уже, наконец, и поесть как следует. Придавить это все. Так завещал один волхв, мой друг, а волхвов надобно слушаться. Есть два или три раза в день – это же пытка нечеловеческая. И для здоровья вредно. Не зря же говорят, что худой означает – больной.

– Как ты, что ли? – уточнил Нестор недоверчиво, указывая пальцем на его плоский живот в валиках мускулов. – Вон какой худой.

Невр кивнул:

– Не совсем, но почти. Что-то вроде. Как бы да, если только не. Словом, мне надо есть побольше. Чтоб сил набраться.

Когда, наевшись, отвалились от стола с распущенными поясами, Таргитай опять достал дудочку. Он принялся доделывать новую песню, пробовать на разные лады, подгонять слова половчее, переставлять местами куплеты, чтобы звучало красивше, проникновеннее.

Песня не очень получалась, но Таргитая это не смущало. Он продолжал дудеть, как ни в чем не бывало, а Нестор рядом вынужденно слушает, морщится, словно у него разболелись все зубы сразу. А потом, когда дударь наддал на сопилке особенно мощно, но фальшиво, зажмурился, как будто на голову надели ведро и треснули сковородой.

– Я, пожалуй, пойду, – пробормотал парнишка, – прогуляюсь, а то скоро с княжной ужинать, а мы слегка…гм…откушали, так сказать, даже отожрали…Надо еще нагулять аппетит.

– Ты прав! – согласился невр с готовностью. – Что-то не идет песня! Надо подышать воздухом, посмотреть город. Может, найдем корчму, выпьем и закусим. А, может, даже поедим.

Нестор глянул в ужасе, а Таргитай, как ни в чем не бывало, слез с белоснежной перины, оставляя грязные жирные следы от сапог. Поправив Меч, поманил друга к выходу. Уже пожалев о своем предложении, Нестор уныло поплелся к двери.

Глава 5

Они отправились бродить по городу – по широким людным улицами, шумным площадям, где развернулись ярмарки. Таргитай с Нестором гуляли, рассматривали богато украшенные терема с кованными решетками, башенками и яркими прапорами. Таращились на фонтаны, заглянули на капище в самом центре города на Слоновьей горе.

Среди множества деревянных кумиров Тарх увидел Сварога. Молодой парень с мечом и дудочкой. Он машинально поправил Меч за плечами, порадовался, что идол хотя бы не одет в волчью душегрейку, и поспешил увести Нестора подальше, чтобы тот не заметил сходства и не начал задавать вопросов.

На центральной площади узрели бродячий цирк. Роскошные терема и площади невру оказались не в диковинку – в странствиях и не такое видал, особенно, глядя со спины летающего змея, спускаясь в царство Ящера или, наоборот, залезая по Прадреву с Мраком и Олегом в вирий.

В дороге случалось видеть и скоморохов, кощунников. А сейчас, они как будто собрались все вместе в этой диковинке, которую в толпе величают новомодным, заморским словом «цирк». Тут мелькают темнокожие загорелые лица странных и ярко одетых людей. Таргитай услышал в толпе, что их величают саргонцами. Кожа цвета не совсем черного, а скорее коричневого. В ушах, на шеях и даже на зубах в вечернем солнце ярко блестит золото.

Невр заметил медведя на цепи с толстыми звеньями, волка в ошейнике. Молодой саргонец ловко подкидывает над собой и ловит сразу четыре кувшина из-под вина. Потом отложил их, взял пылающие факелы и принялся вот так же подбрасывать над собой, а затем ловить за рукояти, чудом, как казалось наивному Таргитаю, не обжигая ладони.

– Эх, шельма! – сказал кто-то рядом в восхищении. – Эти саргонцы такое вытворяют, такое! Я тоже так хочу! Он только что узкий меч засовывал в рот и доставал назад! Интересно, а в задницу сможет? Моему барину бы так…А то он вечно приговаривает: «Меч-Кладенец мне в задницу!» Когда в плохом настроении и когда в хорошем. Может, мечта у него заветная. Надо их попросить… Пусть сделают доброе дело!

– Выпей еще! – посоветовал сосед дружески и протянул кувшин. – После представления пойдем и вместе спросим…

Появился второй саргонец, и оба стали бросать факелы друг другу – туда-сюда. Когда они удалились, вышла девушка в ярко-красном наряде – красивый плоский живот открыт, грудь скрыта под матерчатым лифом.

Таргитай прикипел восхищенным взглядом. Нестор тоже засмотрелся на тонкий стан, загорелую кожу, яркие черные волосы, заплетенные в косы. Она казалась совсем молодой, не старше шестнадцати лет.

Девушка стала демонстрировать чудеса гибкости, и ее яркий лиф пару раз едва не сорвало от выполняемых трюков, но она лишь подмигивала мужчинам и ярко улыбалась, и продолжала крутиться и вертеться на месте. Несколько раз села на широко раздвинутые ноги, отчего Таргитай широко раскрыл глаза и смотрел пораженно. Потом юная саргонка с разбегу переворачивалась в воздухе, прыгая через подвешенные невысоко над землей кольца и снова зажигательно улыбаясь зрителям.