Путь к дракону

Огненные шары растворились в воздухе.

– Теперь наступило время развлекаться с феноменами! Довольно отсиживаться, господа, давайте сюда. Теорию все слушали, кроме новенькой. Проверим вас, мадам, в бою. – Энгел, снова мне напомнив пирата на палубе, прошёлся по взрытой местами траве. – Повторяю суть задачи. Кто выдержит в битве с огнеболами, тому ставлю крестик в журнале. По итогу, у кого кладбище будет больше, тот и победил. Победителю на сессии автоматом зачёт.

При слове «кладбище» Дари приободрилась, а Мия с Оланой завяли, как цветочки на могилках. И куда им сражаться? Их вместе с вечно грустным Хаббатом надо бы послать бумажные венки плести.

Я глянула на Адера с усмешкой: интересно, а он как будет с огненными сферами сражаться? Убедит отстать от него силой мысли? Ринта ему кивнула, будто обещала всех раскидать.

– Командная работа считается? – спросил Адер, осторожно скосив взгляд на нашу «муравьиху».

– Нет. Это личный зачёт, – ответил Энгел.

Адер тоже поник, впрочем, едва заметно. Весело, кажется, было только Эднату и Нисане. Они вышли на поле первыми, поигрывая энергией в ладонях.

«Твой шанс стать лидером», – вдруг снова произнёс в моей голове Линден. И я с благодарностью глянув на него, пробежала вниз через ступеньку. Орф остался на месте – даёт мне карт-бланш?

– Ну давайте, феномены, колданите чего покруче раз уж вас так хвалят! – заявила стройная брюнетка из традиционников.

– Да они не умеют, враки всё! – Единственный некрасавец, жилистый и длинный, с рыжей копной на голове, оттопырил губу.

– Зато мы повеселимся под их песенки с горящими бумажками! – сказал ещё один красавчик с ярко-зелёными колдовскими глазами и тёмными вихрами.

Идиот, он не понимал, что спортивная злость – тоже злость, и то что было больше меня, внутри уже пульсировало ярким рубиновым коконом. Я напомнила себе, что почти все тут аландарцы. И силы стало так много, что её, кипящую, стало трудно удерживать.

Ожидающие своей очереди боевики старших курсов тоже расселись по скамьям. Кто-то орал с трибун, а я не слышала. Мне показалось, что за мной стоит не группа хилых феноменов, а мой родной Видэк. А я одна перед врагами, словно в последнем бою. Моё внимание сконцентрировалось на Энгеле.

Движение его рук. Вспыхнули огнём сферы. Ударная волна из моей груди и рук. Огнеболы не успели полететь на нас – то, что было больше меня, действовало быстрее. Секунда. И словно сливы в море пылающие шары сбило волной в один. Взрыв. Преподавателя отбросило на скамьи зевак. Те перевернулись. Ряды одни за другими встали на дыбы, сбрасывая назад студентов.

«Тише, тише, Тара, тише», – послышалось в моей голове.

Орф был рядом, окружив меня фиолетовым свечением.

Ошеломлённый Энгел вылез из-под скамейки и чьих-то сапог. Вскочил, стряхнул ладони и присвистнул.

– Фамилия! – Ткнул он в меня пальцем.

– Тара Элон. – Я поморщилась, понимая, что грядут неприятности.

Он как фокусник достал из-за пояса сзади журнал и рявкнул:

– Отстранена.

«Чёрт!»

И вдруг добавил:

– От соревнования. Кладбище в журнале ты себе уже обеспечила. Но мастерство надо развивать, чтобы не устраивать погост на стадионе. – Он обернулся на выбирающихся из-под трибун студентов. – Удар надо производить точечно. Силу рассчитывать.

Я встала по стойке смирно.

– За этим я здесь.

– Отлично, – кивнул «пират». – Значит, в этом потоке скучно не будет. – Он повернулся ко мне спиной и гаркнул на студентов: – Какого ляда никто не выставил щит? Уроки по защите все проспали или пиво пили на задних рядах?! Все будете пересдавать!

– А вы? – хмыкнул кто-то за спиной. Конечно же, это был Эднат.

Энгел потёр руки.

– Отлично, вот и первая жертва. На середину поля! Тара Элон, свободна. Остальные, отдуваемся!

И в сопровождении орфа я пошла на пустующие трибуны с противоположной стороны. Через поле вряд ли кто-то услышит, а мне не терпелось ещё кое о чём расспросить Линдена.

* * *

– Эй, ты здесь? – шепнула я орфу, когда забралась на самую верхотуру.

Это было отличное место: от всех подальше, но у всех на виду. Да, на меня пялились. И вряд ли кто-то из них будет меня любить. Но мне этого и не надо.

Тем временем Энгел продолжал свою речь:

– Всегда нужно пользоваться для защиты тем, что у вас есть. Голову надо включать! Или будете битыми, если природа не наделила вас силой, как мадам Элон перед вами. Итак, попробуйте нацепить на себя умное лицо, вдруг прилипнет, и вы поумнеете!

Огнеболы снова вылетели из его рук, теперь на феноменов. На Эдната сразу пять. Он едва успевал отбиваться разрядами, но отлетая, шары увеличивались и снова летели на него. Хаббат обреченно стоял и смотрел, как на него летит пылающая сфера, потом бросился на траву и закрылся руками. Мда, не боец.

Дари как всегда удивила – подняла в воздух плетениями ком земли с высохшими корнями и просто засыпала сферу, будто кинув в костёр лопату чернозёма.

Адер, похоже, всё-таки воспользовался своей муравьихой – увеличившись в размерах, Ринта закрыла его собой, не жалея свой рыжий панцирь. Поодаль близнецы успешно превратили огнеболы в лёд, заморозив на подлете. Нед не успел начертить нужную формулу в воздухе, и нашего гуся подпалили – теперь только что с яблоками подавать.

Мия, обняв Олану, горланила что-то истерическое, исчезая и появляясь. Правда, последний раз неудачно – прямо под огнебол. Зато Нисана чувствовала себя отлично – поймала сферу в собственный огонь из рук и, усилив на мгновение, потушила.

«Неравная борьба», – сказал Линден в моей голове.

Я повернулась к орфу в надежде увидеть живые чёрные глаза. Увы.

– Линден, ты в орфе? – спросила я.

«Да».

– Ты слышишь мои мысли?

«Нет, уровня моей энергии на это не хватает».

Я вздохнула, переплетая пальцы, в висках до сих пор стучало после взрыва, сила продолжала бурлить во мне, хотя уже меньше.

– Как уже надоело это всё! – буркнула я. – Бесит!

«Что?»

– Злость. Этот умник Адер, похоже, был прав, что от злости теряют энергию. У меня вроде силы много, но я устала. Как это вяжется, не знаю, но мне не нравится это чувство. И для заметки: я вовсе не ною, я просто называю вещи своими именами.

«Устала? Ещё бы! Прекрати всех ненавидеть».

Я зыркнула на мерцающего как ни в чём не бывало орфа.

– Я специально, что ли?

«Со стороны кажется, что тебе нравится быть букой. Меня ты ненавидишь со смаком. С чувством, с толком, с огненной стервозностью».

– Не обольщайся! Я ненавижу всех аландарцев. И повторяться, почему, не буду.

«Ладно».

Я нахмурилась.

– Лучше расскажи, кто такой Вечный странник.

«Великий, древний маг. Он жил, когда ещё не было ни Аландара, ни Моредонии, а на территории наших стран раскинулись дикие земли. Многие думают, что история про него – сказка, чтобы пугать детей, но он на самом деле существует».

– Зачем он тебе?

«Он единственный, кто преодолел смерть».

– А как?

«Этот вопрос я и хочу ему задать. Вечный странник как-то перенастроил свои энергетические центры, что уже тысячи лет не умирает. Говорят, он может разобрать тело и собрать его заново при необходимости. Он знает тайны материи. Вот только время от времени ему требуется подпитка живых. В таком случае странник берёт энергию у обычных магов, а в обмен делится знаниями. За исполнение желаний, если он вдруг снизойдёт до призвавшего его мага, странник всегда берёт что-то значимое».

– Он так общался с Растеном? В обмен на что-то?

«Было дело».

– И почему это плохо кончилось? Чем именно кончилось это общение?

«Войной».

Я чуть не подскочила.

– То есть Растен виноват в войне с нами? Или это вина Вечного странника?!

«Войны никто не хотел. Она стала неизбежна».

– Что за чушь?! Войну начинают люди, – фыркнула я. – Даже если не ты лично или не твой «совсем не друг» Растен, но те, кто сидят наверху. Ненавижу правителей! Они думают, что им всё можно! Хотят хапнуть больше, ведь чужая свобода им в плечах жмёт!

«А если не так?»

– Вот только не надо! – вспыхнула я. – Не в твоём положении мне врать!

«Кто тебя так обидел?»

– Вы, аландарцы!

«У тебя кто-то погиб из близких?»

Я замерла, прикусила губу, внезапно осознав, что разоткровенничалась не на шутку, и это делало меня очень уязвимой. Откровение – это как раздеваться перед кем-то: одно дело, когда ты сам с собой в душе, другое – перед другим. А если потом он над тобой посмеётся? Или хуже того: раскроет двери, и тебя увидят толпы, превратив в посмешище. Нет, не буду ничего говорить!

– Тебя это не касается, – буркнула я.

«Меня касается всё, что касается тебя».

Я глянула на него с удивлением.

– Почему это? Потому что тебя больше никто не слышит и помогать не собирается?

«Нет. – Орф повернул ко мне голову и посмотрел на меня лиловыми, но внезапно очень живыми глазами. – Просто иначе быть не может».

– С чего ради?

«Я это понял, когда впервые увидел тебя. Теперь меня касается всё, что с тобой происходит».

Как странно! Мне подумалось, что он наверняка придумывает, чтобы я ему помогла. Под ложечкой зашевелилось привычное возмущение, но при этом стало так неловко, словно на самом деле я себе врала. А он смотрел на меня чёрными зрачками в чужих лиловых радужках, которые почему-то излучали тепло. И неожиданно для себя я выпалила:

– Вы, аландарцы, убили моего папу! И вообще не важно, что он нас бросил, что жил отдельно с другой семьёй! Вы отняли у меня возможность увидеть его снова и помириться! Вы и ваша дурацкая война! Потому даже не думай, что мне есть дело до тебя и до всех ваших проблем, твоих проблем, и что твои слова меня хоть как-то тронут! Мне на всех аландарцев и на каждого в частности наплевать! Ясно?

«Вот в чём дело… Твой папа… – Пауза. – Мне жаль».

Я почувствовала, как горло свело до спазма, и от влажной соли, словно та осела из воздуха на глаза, зачесались веки. Нет, я не буду реветь! Не при всех, не при нём! Дурацкая слезинка всё-таки скатилась по щёке. Я быстро её вытерла, но он заметил.

«Вечный странник дал Растену знание о порталах, о том, как пересекать границы миров, – произнёс Линден, словно спасая меня от паники, решил перевести тему. – И появилась возможность строить энергетические воронки – чёрные дыры где угодно. Почти. Растен создал удобные порталы для студентов, чтобы попадали сюда быстро со всех краёв мира, пространственные тоннели между странами. А военные использовали их по-своему…»

– Я же говорила, что вы виноваты… – прошептала я, сжимая кулаки. – Не зря древние маги держали это знание в секрете.

«Не зря. Вот только случилось так, что перед войной правитель Моредонии затребовал невероятные пошлины за подход к единственному в мире источнику магии. И за пути через вашу страну к резервуарам магической плазмы. Наверняка, вам ещё в школе рассказывали, что они находятся в ваших горах».

– Разве других нет?

«Теперь нет. Ты знала, что моредонские агенты смогли уничтожить все остальные резервуары на континенте?»

– В каком смысле уничтожить?

«В прямом. Чтобы Моредония стала монополисткой, и все остальные страны кланялись ей. Чистая магия и плазма осталась только у вас. Не замечала, как в ваших краях всё цветет и плодоносит круглый год? Как отличается теплом море и сам воздух?»

– Нет. – Я мотнула головой. – Не может быть! И потом здесь же есть масса магии! В этом мире! Так что не сходится!

«Здесь, это в другом слое. Магию, как и энергию этого слоя не перенести выше. Видела хрустальных существ в лесу ночью?»

Я закусила губу и кивнула, вспомнив ужас, который те вызывали.

– Кто это был?

«Хищники. Они недавно распробовали энергию людей и теперь хотят ещё, но Растен им не даёт».

– С помощью плазменного купола?

«Да, приходится стягивать всю плазму этого слоя, чтобы подпитывать защиту постоянно».

– Но почему просто не перенести академию куда-нибудь ещё?

«Источник магии этого слоя здесь, под башней. Чтобы ты знала, была мысль сделать академию в Моредонии, там, где источник. Но ваш правитель и за это затребовал такую плату, что проще было создать купол в этом мире».

– Зачем ему столько денег? – хмурилась я.

«Алчность – это болезнь. Вечно голодные души лечатся с трудом. Чаще в следующей жизни».

– А ты? Как ты во всё это влез? Чем ты занимался в Видэке, когда поймал меня?

«Прости, я не могу сказать».

– Опять секреты? Ну и ладно, мне нет до тебя дела! – Я помолчала, надувшись, но хватило меня ненадолго. – Вечного странника ты сможешь без Растена найти?

«В кампусе точно нет».

– А где? Растен ведь отказался.

«Рас подумает и согласится. Или придумаю я. Плюс того, что я завяз в плазме – я могу перемещаться везде, где она есть, даже в лаборатории Растена. Слышать и видеть больше, чем другие. И потом Рас не так плох, как ты думаешь».

– Угу, только создал дурацкие порталы. – Я принялась заплетать косу, чтобы хоть чем-то занять руки, энергия ещё клокотала во мне.

«Распусти волосы, так красивее», – сказал Линден.

Я скосила глаза на сияющего плазмой пса.

– Какая тебе разница, ты же орф!

«Ну знаешь!»

Лиловые глаза добермана тут же стали безжизненными.

– Эй, ты обиделся? Линден? – всполошилась я. – Постой, ты куда?

Теперь пёс был просто псом. Кто меня дёргал за язык? Кажется, эта злость, которая порождает силу, уже пропитывает меня целиком. И отравляет.

* * *

Когда бедных феноменов, всех кроме Дари, близнецов и Нисаны, наконец, отпустили с поля после нападения огнеболов, я спустилась вниз.

– Послезавтра повторим, но парами! Завтра занятия в классе, – вещал Энгел. – Всем, кроме Тары Элон, домашнее задание: написать эссе, как ваш тип магии способен помочь в защите и нападении.

– А Тара Элон будет писать, как этим летом она снесла пол деревни? – ехидно вставил слегка поджаренный Эднат.

– Пусть тебя это не волнует, – сказал преподаватель.

Я промолчала, как и бездушный орф рядом со мной. Мне почему-то ужасно хотелось, чтобы он снова заговорил голосом Линдена в моей голове, но похоже, он исчез. Когда все разошлись в раздевалки, я подошла к учителю.

– Господин Энгел, можно вопрос?

– Слушаю, звезда наша.

Как всегда, признаваться в чём-то для меня было сложно, но я заставила себя выдавить:

– Моя сила связана с гневом. И мне не нравится, что для моего дара я должна постоянно злиться.

– Тебе не нравится? – удивился Энгел. – Другие бы душу продали за такую мощь.

– А что если я не хочу продавать душу?

– Не глупи! Дано, пользуйся. Как я сказал, мы займемся другим – будешь учиться силу направлять и контролировать.

– Но гнев…

– Гнев – это нормально, только он поможет тебе одолеть чудовищ и других магов, выжить. Беленькие и пушистые будут биты, сама сегодня видела, как. Гневайся сколько угодно, только не в мою сторону.

Он развернулся и пошёл со стадиона. Я постояла немного одна и, вздохнув, пошла в сторону раздевалок. И вдруг увидела всю в пятнах копоти Олану. Подкопченный ангел сидел на выходе со стадиона на приступке, со страдальческим видом потирая худенькую щиколотку.

Я собиралась было пройти мимо, напомнив себе, что она аландарка, но не смогла. Подошла к ней. Худышка подняла на меня свои громадные, как небо, глаза.

– Прости, пожалуйста, я случайно услышала ваш разговор…

– И что? – нахмурилась я.

– Просто моя мама целитель. Она говорит, что люди сердятся, больше всего, когда не дают себе отдохнуть… Может, тебе просто надо выспаться? Поплавать? Или в салон сходить?

– Вот ещё! – буркнула я.

Склонилась над ней и протянула руку.

– Хватайся.

– Я на ногу наступить не могу.

– А подружка твоя куда сбежала?

– Мия? В госпиталь, еще во время урока. У неё ожог.

Я фыркнула и, подставив плечо, подняла хрупкую сокурсницу.

– Держись крепко, – проворчала я.

– Ой, спасибо! Ой, тебе же неудобно… Мне так неловко…

– Неудобно штаны через голову надевать, а неловко, когда они на людях падают. Прыгай на здоровой ноге и держись, на меня опирайся. Орф, обеспечь нас какой-нибудь защитой с той стороны! – Я подумала и прибавила: – Пожалуйста.

Доберман пошёл слева от Оланы, я почувствовала облако спокойствия, идущее от него. Был это Линден или нет? Просить прощение у орфа со стороны наверняка смешно. И вообще не буду я… Наверное…

Мы уже вышли на внешнюю дорожу и приблизились к госпиталю, благо, он был рядом, как Олана вдруг смущаясь сказала:

– Спасибо, Тара! Ты такая добрая!

Мои щёки залило жаром, и я чуть не споткнулась сама, уставившись на неё. Добрая? Я?! И внезапно снова ужасно захотелось плакать, словно в груди что-то зашевелилось, как искры от развороченного кочергой костра.

– И ничуть я не добрая, – пробормотала я. – А ты балда. Могла бы станцевать на поле и изменить состояние препода, чтобы он растрогался и перестал на тебя огнеболы пускать. Зачем было так глупо убегать?

– Ой, а что так можно было?

– В бою можно всё. Он сам сказал.

Под восхищённый лепет Оланы я сдала её лекарям, потом вышла, отряхнула руки. На нос мне упало солнце, просочившись сквозь радугу, защекотало так, что я чихнула. И вдруг рассмеялась. Я добрая! Надо же! И почему это так чертовски приятно?!

Глава 17

Все на меня оборачивались, когда я шла к столовой, шушукались. Но когда я приблизилась к группе своих феноменов, те посторонились, как от чумной.

– В чём дело? – спросила я под атакой недобрых взглядов.

– Обязательно выпендриться надо было? – фыркнула Нисана. – Не могла дар сдержать? Из-за тебя нам всем задание усложнили.

– Ну тебе-то грех жаловаться, – буркнула я. – Ты с огнеболами, как с мячиками, играешь.

– В нашей группе и остальные есть, – заметил Нед. – И мы все из госпиталя сейчас. Каждому ожоги залечивали, даже Эднату.

Мне стало почему-то неловко.

– На следующем занятии испытания будут парными. Надо правильно распределиться и придумать, как противостоять огнеболам, – сказала я.

– Как-нибудь сами разберёмся, – ответил Адер. – Ты ведь у нас звезда. Отдыхай.

Я застыла. Потом развернулась и сама пошла в столовую. Ну и ладно, не больно-то хотелось. Можно подумать, мне нужна их компания – сплошные аландарцы! А Дари…

Я обернулась. Среди феноменов Дари не было, куда-то запропастилась. От резко нахлынувшего одиночества мне захотелось домой, к Марике, к маме, на нашу простую, уютную кухоньку, в которой никто в рот не заглядывает – в окна смотрят только алые и малиновые цветы гроздьями и солнце на просвет. Если не считать Марику, цветы и море – мои лучшие друзья!

И вдруг меня обступила группа старшекурсников.

– Это она! Та, что завалила нашего монстра боевика и трибуну впридачу! Ты же?

К старшекурсникам присоединились другие любопытные, и после громкого вопроса вся столовая уставилась на меня. Мне стало не по себе от такого внимания.

– Ну я.

– Как тебя зовут?

– Тара Элон.

И вдруг парни заорали на всю столовую:

– Виват! Виват Таре Элон! Виват девушке с орфом!

Вместе с криками раздались аплодисменты, которые разнесло эхо под высокими гофрированными потолками, белыми с голубым, похожими на бесконечные корешки книг. Половники и чаши в руках невидимых тонтту зависли в воздухе. А мне захотелось втянуть голову в плечи и спрятаться – к такому я была не готова. Где-то должен быть подвох, всегда бывает. Внутри от волнения всё задрожало, словно я маленькая девочка, готовая расплакаться. Я сжала кулаки. И вдруг в голове прозвучал голос Линдена: «Спокойно. Расправь плечи и улыбайся, просто иди к своему столу. Всё хорошо. Ты это заслужила».

Ухватившись за его голос, как за спасательную соломинку, я сделала так, как он сказал. Студенты что-то говорили, поздравляли, я кивала и продвигалась сквозь толпу. К косым взглядам я привыкла, а вот к восторженным – нет. К счастью, орф рядом со мной не располагал к рукопожатиям и объятиям.

Круглолицая девушка в синей мантии улыбалась.

– Наконец, кто-то показал Энгелу, что он не царь и бог!

– И за все наши шишки получил! – добавил рыхлый парень с двумя макушками, торчащими на голове.

– Тебя уже взяли в команду выступать за нашу академию на Больших Играх? – спросил гибкий широкоплечий брюнет с хитрыми глазами.

– Нет.

– Возьмут, не сомневайся!

Кхм, чтобы я там всё разнесла? Да пожалуйста! Особенно если это будет в столице Аландара.

Я ещё раз улыбнулась в промежуток между лицами, как будто мне всё равно, и уткнулась в свою тарелку. Куда же запропастилась Дари?

Студенты прибывали на обед, и со всех сторон продолжало слышаться: «Это она? Её зовут Тара Элон!» А вот феномены отсели от меня подальше.

Под прожекторами взглядов кусок в горло не лез. Я завернула в салфетку булку и поспешила ретироваться.

«Чего ты боишься?» – спросил Линден, когда я оказалась, наконец, на дорожке у моря. Подальше от всех.

– Я не привыкла к такому вниманию.

«Почему? Ты же очень красивая девушка, на тебя наверняка должны были засматриваться в твоё родном городе!»

– Дело не в красоте.

«А в чём?»

Я остановилась между раскидистой липой и кустами можжевельника. Вдохнула безлюдья, тишина хорошо пахла.

«Только не говори, что опять аландарцы виноваты!»

Я вздохнула и призналась:

– У меня дерьмовый характер.

Он рассмеялся. Я насупилась.

«Хочешь секрет? – веселился Линден так, что даже орф начал фыркать. – У восьмидесяти процентов красавиц в мире характер дрянь, а звёзды совершенно невыносимы. Но это им не мешает купаться в лучах славы!»

Я сделала пару шагов вдоль моря и обернулась.

– Я не всегда была красивой. В школе меня обзывали… сардиной пучеглазой. – Я перевела дыхание, глядя поверх мерцающей головы собаки. – Я… была очень худая, хоть и крепкая, как мальчишка… Одевалась плохо, мы и до войны жили бедно… А потом… стали совсем нищие. Вот.

«Но сейчас ты невероятная красавица!» – сказал он с придыханием.

– Мне не очень в это верится.

«Зря».

– Знаешь, когда появился дар, люди и вовсе стали от меня шарахаться. Даже парни.

«Идиоты. Чего ждать от обывателей? Уверен, что ты всегда выделялась из остальных, а они такое не прощают.

– Не прощают, – вздохнула я. – Я пыталась стать своей, чтобы они поняли, что я такая же, как они. Не хуже. А потом научилась огрызаться, драться и бегать. Точнее хорошо догонять. Между прочим, не все мальчишки решались меня дразнить к старшим классам. И красавицы школьные, отличницы наши, тоже, наконец, заткнулись. Одной, которая высмеивала мою причёску и старую школьную форму, я покрасила косу краской для забора. Зелёной.

«Смелое решение, – хмыкнул Линден. – Тебя из школы не отчислили?»

– Не успели. Война началась. Всем стало не до меня.

«А когда у тебя дар открылся?»

– Тебе не кажется, что ты слишком любопытный?

«Я просто хочу знать о тебе всё!»

– Зачем? – Я посмотрела испытующе на громадного добермана.

«Интересно!»

До следующей лекции было ещё полчаса. Я глянула на орфа, от почему-то довольного смущения показала ему язык и бросилась бежать по тропе вдоль моря. Оно плескалось о высокий берег, спокойное, щедрое, просторное. Ужасно захотелось окунуться, даже пусть вода будет холодной! Мне бы хлебнуть той свободы, которой так не хватало!

Решение созрело мгновенно. На бегу я сбросила куртку, отметив клочок, где не было острых камней, а море синело глубиной. Я сбросила ботинки и носки, и прямо в штанах и рубашке нырнула с разбегу в манящие воды.

Мгновение – обожгло кожу холодом. А потом стало тепло, течением облепило тело одеждой. Я стала тяжелее, но разве это проблема? Море! Как я люблю тебя! Как я скучала!

Мне стало хорошо. Я могу надолго задерживать дыхание, так что, не выныривая, я прорезала руками волную толщу, пронизанную сверху солнечными лучами, и поплыла, наслаждаясь. Имею же я право на пару минуток блаженства? И пусть всё, к чертям, подождёт!

А глубь темнела, манила, шумела в ушах загадочным шёпотом. Море ласкало кожу и распутывало волосы подводными ветрами. Крупные медузы, белесые, прозрачные, поднялись из синей темени мне навстречу. И я с изумлением обнаружила, что это были не совсем медузы – просвечиваемые солнцем, как целлулоидные рыбки, девушки, похожие на привидения в длинных платьях, закружили вокруг меня, переливаясь неоновыми оттенками и заглядывая в глаза. Я смотрела на них, зачарованная, не чувствуя ни страха, ни враждебности, поддерживая себя на одном месте движениями рук и ног. А подводные девушки, казалось, рисовали рядом со мной замысловатый танец, выпуская из ладоней цветы-медузы, которые устремлялись к солнечной поверхности и исчезали. Это было так красиво, волшебно!

Но вдруг в морскую гладь сверху ворвался кто-то крупный и тёмный, нырнул с силой, как снаряд. Прозрачные девушки, как стайка бабочек, испуганно бросились врассыпную, а я увидела приближающегося ко мне Линдена. Не из плазмы! Лицо его было обеспокоено, красивое и настоящее, не маска из космоса! Сердце моё замерло от радости.