Мой проклятый Марс

– Что ты сказала?

– Что слышала. Мы остаемся.

Хлопаю глазами, а после чувствую, как Скай хватает меня за руку и тянет вглубь уже начинающей веселиться толпы. Последнее, что вижу – покрасневшее от злости лицо Кайли Куинн, кажется, еще немного, и оно лопнет от переполнившей его желчи.

Господи.

Господи.

ГОСПОДИ!

– Объявлять войну Куинн – плохая затея! – стону, понимая, что теперь стерва точно меня уничтожит. Такие, как она, не прощают подобного.

– А лучше все это терпеть? Ри, пора поставить сучку на место!

И я давно этого хочу, но…

– Мне проще убежать.

– Вот именно! – Скай резко тормозит, и я едва в нее не врезаюсь. – И я сильно на тебя за это злюсь!

А мне даже оправдаться нечем.

– С чего стервятница решила, что может тебя задирать? – продолжает. – С того, что у нее куча денег? Какой-то мнимый статус?

– Скай, может просто уйдем?

– И пропустить веселье? – смеется, а мне все это жутко не нравится.

Как бы то ни было, через каких-то несколько минут мы без труда смешиваемся с толпой. Вообще-то не все здесь уподобляются ведьме. Большинство ребят – таких же обычных, как мы – здесь для того, чтобы классно провести время и послушать «Волков». Так что (не без помощи Скай) через два безалкогольных коктейля я окончательно расслабляюсь.

А когда звучат первые аккорды – вновь растворяюсь в Нем.

Марс – лучший драммер, которого я знаю. И хотя знаю я немногих, это не меняет абсолютно ничего. Он – самый красивый, умный, целеустремленный и талантливый парень на свете, и я люблю его каждой животрепещущей клеточкой.

Каждой.

Понимаете?

Это просто невозможно излечить.

Да я и не пытаюсь.

Каждый день вру себе, что забываю. Что мне легче и что у меня получается быть счастливой без него – его голоса, улыбки, глаз. Но стоит лишь раз услышать: Марс! И сердце вновь совершает опасный прыжок. Без страховки и поддержки.

Просто ухает на скорости вниз.

Не страшась, что рискует разбиться.

– Порядок? – кричит Скайлер, а я едва ее слышу, больше даже читаю по лицу.

Когда киваю, она улыбается и крепче сжимает мои пальцы. Толпа скандирует: «Волки! Волки! Волки!» И когда Боллард Гилл задевает гитарную струну, раздается оглушительный рев.

– Это их новая песня, – шепчу, узнавая каждый следующий аккорд.

Я заслушала «Ветер» до дыр. Кусочками, но кажется, будто уже не раз – целиком. Главная партия здесь именно у Бо, но игра Макстона в этой песне прекрасна – во вступлении и ближе к концу, когда ребята дают ему разыграться и сильнее взорвать толпу.

И она взрывается.

Разлетается миллионом заряженных частиц.

И это самое прекрасное, что мне когда-либо доводилось видеть.

«Волки» отыгрывают еще четыре песни, а затем объявляют перерыв.

– Принесу нам что-нибудь выпить, – говорит Скайлер на паузе.

Вдыхаю свободнее, когда толпа понемногу расходится: часть ближе к бару, часть – к озеру. Машу Чейзу и только делаю шаг, чтобы подойти, как передо мной вырастает ОН.

– Привет.

Сердце с разбега ударяется о ребра.

Кажется, задыхаюсь еще до того, как вижу любимое лицо и ощущаю этот неповторимый запах. Ни с чем не сравнимый.

– Привет, – волнение, вероятно, с потрохами выдает мой голос.

– Ты пришла.

– Да, я… – по привычке стягиваю вниз рукава: всегда, когда нервничаю, – моя подруга приехала специально, чтобы услышать вас вживую.

– Вот оно как? – усмехается, и я млею. – Надеюсь, что мы ее не разочаровали.

Никогда бы. Как такое возможно?

Вместо ответа улыбаюсь, хотя, вообще-то, не должна.

– Удивительные.

– Что?

– Твои ямочки на щеках, – шепчет.

А я замираю, ассоциируя себя с героиней индийского сериала.

Момент, когда двое, не говоря ни слова, смотрят друг другу в глаза, фоном играет трепетная музыка, а сердце так гулко бьется, что, кажется, вот-вот вывалится из груди. Момент, когда все, кроме вас, раскрашивается в черно-белый, мир растворяется, а люди перестают иметь значение. Момент, когда осознаешь, как легко можно задохнуться.

– Поверить не могу, что ты серьезно!

Одновременно поворачиваемся, и я узнаю голос подруги.

– Эй-й, птичка, ты чего такая буйная? Расслабься.

Возможно, не заслушай я «Волков» до дыр, не узнала бы их солиста так мгновенно.

Макстон не знает Скайлер Янг. Не знает, что она как горючее и ей достаточно искры. Несмотря на это, срывается вместе со мной, будто, как и я, предчувствует катастрофу.

– Скай, – вижу, как ее всю трясет, поэтому осторожно касаюсь плеча, – что случилось?

– Он меня поцеловал, вот что!

– Не нужно было брать меня на слабо, – усмехается Метьюз, а я как стояла, разинув рот, так и стою.

– Я не брала тебя на слабо, я сказала, что ты сделаешь это только через мой труп!

– Это и значит брать на слабо, птичка. К тому же, тебе наверняка понравилось. К чему так шуметь?

– Что ты сказал?

– Я сказал, что не всем так везет. Считай, что сегодня ты сорвала куш.

Насмешливые слова вылетают из его рта прежде, чем я успеваю их остановить.

БУМ.

Скайлер хватает со столика бокал и прыскает содержимое Метьюзу в лицо.

Я распахиваю глаза.

Макстон замирает.

А с лица Дейтона мгновенно исчезает все веселье.

– Ты прав, мне повезло, что стакан оказался под рукой! – Со стуком ставит его обратно и резко разворачивается к выходу.

Успеваю мельком взглянуть на Макстона, замечаю перешептывающуюся с ведьмами Кайли, а затем бросаюсь за взбешенной подругой.

– Даже не думай его защищать, – предупреждает, а я пусть и не думаю, все же не понимаю, что испытываю сильнее: смятение или веселье.

Молчу всю дорогу, вполуха слушая, как причитает Скайлер.

Что-то про то, что теперь она ненавидит самовлюбленного Метьюза и что, если встретит его еще раз, то непременно убьет. А я киваю, периодически мычу и думаю, что почувствовала бы сама, если бы Макстон вот так при всех украл мой первый поцелуй.

Глава 6

Ри

– Я никуда с ним не пойду!

– Не с ним, Скай. Он просто будет там.

– Хочешь, чтобы я убила засранца в его день рождения?

– Ну, фактически его день рождения был вчера…

– Это неважно, Ри! – кричит, и я даже малость подпрыгиваю.

Давно привыкла к вспыльчивости подруги, но сегодня она с самого утра как на иголках. И все из-за одного поцелуя?

– Он тебе понравился, – выдаю и, когда Скайлер вскакивает, кусаю губу.

– Чушь не мели!

– Ты всегда говорила, что больше всех из группы тебе симпатичен Дейт.

– Внешне, – поправляет, а я едва сдерживаюсь, чтобы не рассмеяться. – Ты вообще на чьей стороне?

– Я тебе палочка твикс что ли? Какие стороны могут быть в любви?

Пытаюсь увернуться, но поздно.

Подушка прилетает мне прямо в голову.

Тихо смеюсь, потому что, если честно, впервые вижу Скай настолько потерянной. Уже несколько часов уговариваю ее пойти на сейшен[3], который на этот раз ребята организовывают исключительно для своих. Макстон пригласил меня, когда мы виделись утром. Я выбрасывала мусор, а он выгонял из гаража свой байк. Слово за слово… вспомнили окончание вчерашнего вечера, ну и как-то все само собой получилось – он позвал, а я согласилась. Что само по себе уже невероятно.

– Давай так – мы пойдем на вечеринку, побудем на ней немного и, если что-то пойдет не так, сразу же уйдем. Договорились?

– Это самый скверный план, который я когда-либо слышала, – складывает на груди руки. – Потому что все БЕЗ СОМНЕНИЯ пойдет не так.

– Попробуй не обращать на Дейтона внимания.

– А ты – сказать Макстону, что с ума по нему сходишь.

При мысли об этом, желудок моментально скручивает.

Не знаю, что должно произойти, чтобы я когда-нибудь на это решилась.

Молчу, потому что мой багаж аргументов и причин стараниями Скайлер Янг полностью опустошен. Слышу, как с тихим скрипом прогибается кровать, а затем вижу, как подруга забирается на подоконник и, подтянув к себе колени, оказывается напротив меня.

Мы сидим так – не знаю, десять минут, двадцать. Молча, в тишине.

Я вновь изучаю Его дом, хотя и так знаю наизусть – до каждого вкрапления и изъяна. А Скайлер завороженно смотрит на небо, будто бы даже днем видит в нем звезды.

– Ты замечаешь, что ведешь себя иначе?

– Иначе?

– Ну… ты уже не шарахаешься от Макстона, как раньше, и не теряешь в его присутствии дар речи. – Говорит спокойно, без издевки, обнажая правду, которую я так старательно от себя гоню. – Только не говори, что не видишь этого сама.

Вижу, конечно, но…

– Иногда мне кажется, что это не я, – шепчу. – Я ведь не такая смелая, верно?

– Просто ты, наконец, перестала его бояться. Поняла, что он не пытается издеваться над тобой и не стремится тебя обидеть. И это здорово, Ри.

Плотнее подтягиваю к себе колени, все еще не веря, что действительно могу быть такой бесстрашной. Что могу не заикаться, говоря с ним. И пускай я все еще болтаю всякие глупости, это ведь не так важно. Я говорю с ним. Это уже достаточно большая победа.

Моя победа.

– Порой мне кажется, что это ничего не меняет. Кайли – она…

Не могу думать о том, что она его девушка. И произносить вслух – тоже. И пускай это слишком очевидно, мне легче жить в мире, где у меня все еще есть надежда.

В мире, где стерва Куинн ничего для него не значит.

– Давай сделаем это.

– Что?

– Пойдем на этот сейшен.

– Серьезно? То есть ты сделаешь это для меня?

– Думала, я оставлю тебя одну? – из ее уст звучит как самая большая на свете глупость.

– А как же Дейтон?

– Захвачу перцовый баллончик. – заявляет, открывая шкаф. – И в следующий раз врежу ему в нос.

* * *

В отличие от большинства особняков в Озе, дом вокалиста «Волков» располагается у самого берега. Окруженный лесом с одной стороны, с другой он открывается величественному озеру, и от этой величественности неизбежно захватывает дух.

И не только у меня.

– Знаешь, наверное, это самый грандиозный проект твоего отца.

– Папа планировал этот дом как экспериментальный. Но он так сильно понравился Гарри Метьюзу, что тот, не задумываясь, его купил. Сайрус Рид был в то время его партнером по бизнесу. Он заинтересовался архитектурой и землей. И через отца Дейтона почти сразу связался с моим. Через три месяца появился первый макет Оза. Еще совсем сырой, но уже такой невероятный.

Знаю, что Скайлер слышит эту историю в миллионный раз, но, кажется, что я никогда не устану рассказывать ее, так же, как и она – слушать.

– Снова ущербная и ее голос? – слышу за спиной и мгновенно поворачиваюсь.

Стерва Куинн буквально вжимает меня в землю взглядом. И ее приспешницы не отстают.

– Ну прямо Ниф-Ниф, Нуф-Нуф и Наф-Наф, – закатывает глаза Скайлер.

А мне и хочется смеяться, и понимаю: лучше не надо.

– Что вы здесь забыли? – хлещет, приблизившись. – Вас не приглашали.

– Где-то я уже это слышала, – язвительно тянет Скайлер.

– Только на этот раз тебе нечем парировать. Это частная собственность. – В глазах Куинн столько триумфа и презрения, что, кажется, ядом напитывается даже воздух. – Или думаешь, пососалась с богатеньким музыкантом и стало все можно?

Ой-ей.

– Что ты сказала?

– Что слышала. Шлюх у нас быстро осаживают.

– Тебе ли не знать об этом, – шипит Скай, и я вовремя выпрыгиваю вперед, предотвращая едва не начавшуюся драку.

– Давайте успокоимся.

– Не строй из себя миротворца, Митчелл.

– Мы просто пришли развеяться. И не хотим враждовать.

– Да ты оказывается не немая, – прыскает, а затем делает свой коронный шаг, и я тут же теряю всю храбрость. – Слушай сюда, ущербная, это не твой мир. Тебе в нем не рады. И лучше бы тебе убраться, если не хочешь нажить себе ненужных проблем.

– Кайли, хватит!

И не только Куинн, кажется, замолкает вообще все.

Макстон возникает между нами словно буфер – усмиряя двух сцепившихся взглядом кошек. Хотя мои коготки по сравнению с коготками стервы…

– Это я их позвал, – говорит прежде, чем ведьма открывает рот.

– Что? – то ли ушам своим не верит, то ли воспринимает как шутку. – Но…

– Кайли, все, – останавливает ее.

Господи, действительно останавливает.

Просто назвав по имени.

И ей очень хочется возразить, но она заталкивает всю свою желчь обратно в глотку.

Макстон улыбается и победно играет бровями, а Кайли едва не лопается от злости.

Что довольно трудно не заметить.

– Ведьма похожа на вареного рака, – шепчет подруга мне на ухо, и я кусаю губу, чтобы не рассмеяться.

– Простите за это. Иногда она излишне…

– Стервозная, – Скайлер за словом в карман не лезет, да.

Макстон усмехается, а затем приглашает нас войти.

Убежище Дейтона внутри – как и снаружи – восхитительно. И дело не в дороговизне и шике, нет. В атмосфере. Я помню родителей Метьюза не очень хорошо, но то, как его мама любит уют, светящиеся гирлянды и декоративные фонари – отчетливо. И она украшает всем этим дом едва ли не целиком.

И веранду.

Веранду особенно.

Из гостей на сейшене насчитываю всего человек пятнадцать, включая самого именинника и нас, конечно. Из закусок почти сразу обращаю внимание на луковые кольца, за которые – ГОСПОДИБОЖЕ – готова продать Владыке Ада душу. И картошку фри.

Мы со Скай почти до отвала набиваем животы – и это в первые же полчаса.

Все это время дом почти беспрерывно сотрясает веселье.

Из динамиков звучат бесподобные Scorpions.

И я вдыхаю запах любимого озера, стоя на веранде почти у самого края, куда выхожу чисто автоматически. Наверное, чтобы немного проветрить мысли.

– Пива? – Макстон так внезапно оказывается рядом, что от испуга и смущения едва не переваливаюсь через перила.

– Эм, нет, я…

– Оно легкое.

И правда – к черту.

Беру бутылку и почти сразу же отпиваю из горлышка.

– Ну как?

– Не сок, но пить можно.

Макстон усмехается, а затем облокачивается о перила рядом.

Он стоит так близко, что вновь ощущаю его сводящий с ума запах. Горячий ветер и марокканский песок… как в тот день, когда он катал меня на своем байке. И все внутри вновь трепещет и словно по какому-то зову тянется к нему. Сегодня на нем простая белая футболка и светло-голубые джинсы. Его непослушные волосы – как я люблю – растрепаны. А пухлые губы маняще дразнят их поцеловать.

Боже, о чем я только думаю?

Макстон Рид и поцелуи?

Отворачиваюсь, ловя себя на мысли, что, наверное, снова пунцовею.

А еще – что, вероятно, выгляжу безумно глупо рядом с ним.

– Почему ты убегала?

– Что?

– Каждый раз, как мы подходили друг к другу ближе, чем на десять метров.

– Я не…

– Убегала, Ри. – Безапелляционно.

А я не знаю, хочу ли с этим спорить.

– Не всем я по душе, – не собираюсь откровенничать, но как-то вырывается.

– Ты про Кайли? Слушай, она не такая плохая, какой кажется на первый взгляд. И думаю дело в том, что она тяжело принимает новеньких.

Ага.

Именно в этом.

– Все устаканится. Вот увидишь, – подбадривает, а я не спорю.

Потому что меньше всего на свете – здесь, сейчас, с Ним – хочу обсуждать стерву и ее гребаные чувства.

Почему он так ее защищает?

Брось, Митчелл, ты прекрасно знаешь почему.

Так стоит ли строить из себя дурочку?

– Ты загналась, верно?

– Что? – вскидываю взгляд, моментально цепляясь за его. – Вовсе нет.

– Паршиво ты врешь, – усмехается, а я понять пытаюсь – это настолько очевидно, или Макстон знает меня лучше, чем я думаю?

От внезапного ветра инстинктивно кутаюсь в мягкую вязку. Инстинктивно. Потому что мне ни капли не холодно рядом с Ним.

Рядом с ним я всегда ощущаю лишь тепло. А еще тишину, спокойствие и уют. И это не объяснить так просто, не выразить обыкновенными словами.

Сентиментально? Да.

Но я знаю, что бы не бушевало в мире – бури, грозы, тайфуны – я всегда буду в безопасности с Ним. Мне не страшны метели и ливни, потому что Он будет крепко сжимать мою руку. Пусть и не в этом времени, не здесь и не с настоящими нами.

Но ведь никто не запрещает мне мечтать?

Так?

Вздрагиваю, ощутив, как по плечам мягко скользит плед – окутывает, будто кокон. Руки Макстона жгут даже через ткань, и кажется, я в самом деле прекращаю дышать.

– Подумал, ты замерзла, – шепчет, когда наши взгляды встречаются.

А мне бы отвернуться, сказать что-то, но не могу. Молча гляжу в любимую лаву, наслаждаясь каждой отведенной секундой, запоминая его касания и то, с каким трепетом он на меня смотрит. Сердце с грохотом барабанит в уши, врезается в ребра и делает сальто. А я стою как завороженная, не в силах все это остановить.

– Эй, голубки, мы играть собираемся, айда к нам!

Макстон слабо усмехается, а я едва не сгораю от неловкости и стыда. Осторожно отстраняюсь, и сильные пальцы небрежно соскальзывают с плеч.

– Идем.

– Да, – шепчу, все еще чувствуя, как по позвоночнику – словно безумные – несутся электрические змейки. И несутся так быстро, что едва не задыхаюсь.

ГОСПОДИБОЖЕ, если бы он только знал, КАК на меня действует.

Когда входим, обнаруживаю, что Скайлер о чем-то увлеченно болтает с Кеем – клавишником группы, тогда как Дейтон упорно клеит какую-то брюнетку, которую я вообще впервые вижу. Не знаю почему, но как-то непроизвольно представляю этих двоих в собственном загородном доме с тремя мальчишками сорванцами, невозможно похожими на Янг, и одной большущей мохнатой собакой, всюду таскающейся за Метьюзом.

Хотя по всем законам и правилам представлять такое не должна.

Вообще-то я хорошая подруга.

Но отчего-то это сильнее меня.

– Во что играем? – спрашивает Макстон, когда мы садимся на пол в круг.

На подушки.

Что, кстати говоря, добавляет определенной теплоты атмосфере.

– Правда или действие.

– Эй, чувак, мы что, тринадцатилетки?

– К твоему сведению, в это играют независимо от возраста, – закатывает глаза Куинн. – Рейтинг поднимают задания и вопросы. Все в твоих руках, Лось.

– Итак, начнем. – Метьюз так смешно потирает ладони, будто задумывает что-то неприличное. – Правда или действие, птичка? – спрашивает и смотрит точно на Скайлер.

– Вообще-то по правилам первую жертву выбирают все играющие, – недовольно мурлычет та самая брюнетка, которую еще минуту назад Дейтон зажимал у стенки.

– У меня есть только одно правило, малышка – никаких правил, – усмехается, и брюнетка тут же надувает губки.

– Попкорна бы сейчас, да? – шепотом шутит Макстон, и я улыбаюсь, потому что, если честно, думаю о том же.

– Ну так что, птичка, правда или действие?

– Правда.

– Тебе понравился наш поцелуй? – нахально щебечет, но Скайлер была бы не Скайлер, если бы это выбило ее из равновесия.

– Он был отвратителен.

– Эй, друг, – лыбится Дейт, – напомни-ка, что мы делаем с теми, кто лжет?

Кэмерон не успевает ответить. Скай вскидывает средний палец, и вся компания – кроме ведьм, конечно – давится со смеху.

– Правда или действие, Бо?

Бо – а вернее, Боллард Гилл – самый серьезный из ребят. Сужу по его поведению на концертах и сдержанности в социальных сетях. Однако эта сдержанность, порой даже отстраненность, не мешает ему быть хорошим другом и фантастическим гитаристом.

Его партии – особенное волшебство.

– Правда.

– Хм. Твоя самая любимая песня?

– Too Late. Kingdom Come.

– Правда или действие, Куинн?

– Правда.

– Отсосешь мне? – выкрикивает кто-то. И по комнате вновь прокатывается смех.

Отключаюсь. Ухожу глубоко в свои мысли. Иногда такое бывает. Я просто на время теряю связь с реальностью. Отдаленно слышу смех и разговоры, и вроде бы, как Бо задает Кайли свой вопрос. Она отвечает – мне так кажется. Но что – не слышу.

Я думаю о Макстоне.

О том, что значу для него и значу ли хоть что-то.

Это его прикосновение – невинное или нет?

Говорит ли оно о чем-то? Имеет ли смысл?

Мне кажется, что да… или я слишком сильно хочу в это верить?

– …ущербная? – обрывок фразы проникает в сознание, и я замираю.

– Кайли.

– Ну ладно-ладно, – закатывает глаза. – Так правда или действие?

– Я…

– Это простой вопрос, Митчелл.

Действительно.

Почему я так боюсь?

– Правда, – бормочу, и уже через секунду сильно об этом жалею.

Ухмылка Кайли Куинн будто с приветом от самого дьявола. И меня до конца не покидает чувство, будто бы я заключила с этим дьяволом сделку на собственную душу.

– Был ли у тебя секс? Оральный не считается.

От вопроса стервы прошибает мороз. Плотнее заворачиваюсь в плюшевую вязку, чтобы то ли согреться, то ли спрятаться. А, может, заснуть и не просыпаться.

Пытаюсь найти глазами Скайлер – тщетно. В круге ее нет.

– Что? – хлопает глазами Куинн. – Нормальный вопрос.

А я дышать не могу от стыда и страха.

Мне будто сердце с корнем вырывают.

Глупо? По-детски?

Возможно, когда ты – королева.

Но я… я совсем другое дело. Я…

– Я не хочу отвечать, – выдавливаю кое-как.

– Тогда придется выполнить действие, – что звучит еще более зловеще.

– Кайли…

– Таковы правила, Макстон. И ты об этом знаешь. Если игрок отказывается говорить правду, то… его наказывают, – Ведьмы прыскают вслед за своей королевой.

А у меня сердце с разбега валится в пятки.

Во что я, черт возьми, ввязалась?

Глава 7

Марс

Мне это не нравится.

Абсолютно.

«Правила есть правила» – паршивый принцип для желающих повеселиться. А Куинн чертовски любит веселиться.

– Сделаем исключение.

Стерва цокает и, смотря мне в глаза, отрицательно качает головой.

– Если ущербная хочет вписаться, исключений быть не должно.

– Кайли…

– Сэмми, помоги.

– С удовольствием, – усмехается придурок, а я чувствую, что это херовая затея, и что ничем хорошим она не обернется.

– Эй, да расслабься ты. Ничего с девчонкой не случится. – И вот вроде бы и прав Дейтон, но что-то будто не так. И пес его знает, как это объяснить.

Ри напоминает мне беззащитного испуганного котенка – смотрит во все глаза и недоверчиво идет за Саймоном. А я едва держусь, чтобы не сгрести ее в охапку и не убраться отсюда к чертовой матери.

Почему?

– Не бойся, крошка, больно не будет, – лыбится дебил Сакс, а я клянусь, слышу, как громко и часто стучит ее пульс.

Девчонка не знает таких игр. Все эти бессмысленные пьянки до утра, пошлость, грязь – она не такая. И это наказание тоже не для нее.

Саймон подходит к ней под давящие на мозг вопли, под свист Метьюза и смех Кайли. А затем подхватывает на руки и всего через секунду швыряет в воду.

– Ри! – крик Скайлер хлопушкой бьет по перепонкам. – Она воды боится, черт возьми!

«А если боится, значит не выплывет сама…» – проносится в голове. Сердце с грохотом ударяется о ребра еще до того, как срываюсь и с разбега прыгаю с понтона.

Никогда в своей жизни я так не боялся.

Кровь практически закипала в венах, горел каждый сантиметр кожи. Головой понимал, что успею – обязан, но душа с каждым вздохом все сильнее обращалась в пепел.

«Дыши только, дыши!» – хватаю и вытаскиваю дрожащую из воды: помогают Дейт и Бо. А она едва не захлебывается, откашливает воду. И вся будто не здесь.

Сука.

Весело вам теперь?

– Ри! – Скайлер расталкивает зевак и падает на колени рядом. – Боже, только дыши!

– Дышит, – шепчу, не знаю: для нее больше или для себя. Потому что у самого крыша едет – не угнаться.

Пытаюсь привести Терезу в чувства – тщетно. Кажется, будто она в сознании, а в следующую секунду уже падает – на полном серьезе, в гребаный обморок.

– Ее домой нужно.

Киваю и подхватываю девчонку на руки, что есть силы жму мокрую к груди. С меня самого в три ручья льет, а я думаю лишь о том, чтобы Она не простудилась. Чтобы под эту тоненькую рубашку, которая теперь почти прозрачная, не забрался сраный ветер.

– Захвати мою куртку, – прошу, и Скайлер мгновенно мчится в дом. Когда выбегает, мы вместе укрываем Терезу, хотя оба понимаем, что это не спасет. Ей в тепло нужно и переодеться в сухое. А лучше – нырнуть в горячую ванную и выпить что-то от простуды.

– Мистер Митчелл?

– С Итаном в городе, – сообщает Скай.

Ее саму не слабо потряхивает, голос практически срывается.

– Я наберу. – На ходу достает из кармана мобильник, и пока пытается дозвониться, я уже метеором долетаю до дома Терри. Дверь – лестница – кровать. Все на каком-то бешеном адреналине.

Не знаю, насколько по шкале до десяти ее состояние худо, но Она так ни разу и не открывает глаз. В какой-то момент даже кажется, что и не дышит.

Или я превращаюсь в долбаного параноика?