Борей. Книга 1. Дятел

Спайдеры зашевелились и конечности замерли, распределившись по периметру корпуса. Теперь строй стал более ровным, но вертикаль кабин «поплыла». Я взял свою крестовину и начал по очереди водружать ее на плоскость верхнего люка. После регулировки положения манипуляторов спайдербой фиксировал нулевой уровень.

– Теперь я скачаю вам свою разработку. Программа-интерпретатор будет считывать ваши шевеления в движении шести конечностей. При этом, две верхние клешни будут повторять манипуляции рук, а четыре оставшиеся будут держать равновесие и повторять в нужной последовательности движения ног. Так что, вы будете бежать на четырех ногах как иноходцы и, перемещаясь на четвереньках, задействовать все манипуляторы. Со временем научитесь и управлять кистями на задних манипуляторах. Пока хватит и передних трехпалых «рук», – начал я минимальную лекцию, при этом подключая через шнур адаптер, свой планшет к паукам. – Давайте, шагайте по кругу пока в ручном режиме бронекостюма. Как почувствуете, что втянулись, переключайтесь на автоматику.

Я долго искал выход для адекватного управления этими роботами. Применяемая сейчас практика негативно действовала на психику оператора. Водитель должен был представлять себя существом с шестью руками и ногами, а это требовало сложной психологической настройки и координации и часто вызывало стрессы у аватара.

– Командир, а как управлять вооружением? – нашелся замкомвзвода.

– Забыл про пульты под рукой? Правда есть и мануальный способ! Дерни правым плечом, словно скидываешь автомат, и у тебя выйдет пулеметная турель, дернешь левым – выступит кассетное вооружение. Попробуйте! – подсказал я Ковалеву. В строю защелкали люки, поднимаясь, словно крылышки у цыплят и материализовались в грозное оружие. – Что замерли? Вперед, членистоногие!

Спайдеры медленно начали перемещаться по площадке, я определил им маршрут движения, и они, как лошади в вольере, гуськом семенили друг за другом. Передние конечности висели в воздухе и сгибались в различных положениях под любопытным взглядом своих хозяев. В эфире слышался довольный смех и шутки.

– Командир, а если я захочу почесать себе нос? – задал спайдербой второго отделения каверзный вопрос. Фамилия его, как я помнил, была Тимофеев.

– Если захотите почесать себе нос в ручном режиме, то, скорее всего, поцарапаете бронированный плафон кабины. Но если возникнет желание почесать что-то другое, то можете, к примеру, оторвать буксировочный рым-болт на днище рамы. «Будьте осторожны со своими желаниями – они имеют свойство сбываться», – процитировал я высказывание Воланда.

– Да он нормальный изумруд, – заступился за товарища командир его отделения Виноградов, при этом почему-то ехидно хихикнув.

– Не понял, а при чем тут изумруд, Николай Семенович? – задал я вопрос, пытаясь понять скрытую подоплеку.

– Есть у Пушкина «А орешки не простые, все скорлупки золотые, ядра – чистый изумруд!» – захохотал младший сержант Виноградов. – Вот я и говорю, командир, что он не из таких!

– Хорошая шутка! – засмеялся я в эфир, слыша возмущенное сопение спайдербоя. Мне стало неудобно, что я стал первопричиной этой шутки. – Извините, Захар Леонидович, за мою провокацию. Ладно, забыли! Шутки в сторону, Захар Леонидович, сходите в тренажерный сектор и принесите волейбольный мяч. Аккуратно попробуйте его помять, соизмеряя нагрузку, и можете даже минут двадцать перекидывать его друг другу.

– Захар, вспоминай, как ты мял… – начал повествовать командир отделения.

– Я же, кажется, уже сказал, что шутки в сторону! Или вы, Виноградов, не понимаете с первого раза? – жестко остановил я начинающийся балаган.

Синтетическая штора на покрасочной камере пошла в сторону, и выступили любопытные мордочки бойцов в пластиковых забралах. Они удивленно наблюдали за бегом пауков.

– Блин! Я тоже хочу себе такого пони! – подняв прозрачную защиту лица и сняв респиратор, страдальческим голосом пропела Родионова.

– Только факультативно! А у вас, дорогая капрал, есть свой боевой слон, и научитесь сначала хорошо управлять им, а потом можете и расширить свой кругозор, – назидательно попытался остудить я эту неугомонную пигалицу.

– «Дорогая»?! Друзья, господин назначил меня любимой женой! – изображая радость, завизжала артистка. Дружный хохот заглушил топот роботов. Меня начало уже бесить от постоянных реприз подчиненных. Не взвод, а какая-то труппа «Маски-шоу»! Наверное, я просто утомился.

– Родионова, уймись! Устроили тут цирк с конями! Делом займитесь! – включив громкую связь на своем спайдере, гаркнул мой заместитель. Бедный Ковалев, он уже две недели варится в этом бульоне. Но это, как ни странно, подействовало, штора колыхнулась и зрители мигом исчезли. Сложилась интересная психологическая иерархия. Я становился «небожителем»-преподавателем, а Ковалев моим ручным Цербером. Родионова, по бунтарской натуре, все время старалась вернуть меня с небес на землю. Пока меня все устраивало. Спайдеры помяли немного мяч, вызвав у меня чувство беспокойства о возможной порче спортивного инвентаря, а потом неумело начали перебрасывать надутый желтый баллон друг другу. Со временем и это стало у них довольно прилично получаться.

– Ну все, хватит изображать караван в пустыне! Вперед на скалодром! Два человека в подходе, не забываем о страховке! Всем подняться по четыре раза! Иначе будете вместе со мной завтракать беретами! – дал я очередную команду для тренировки. Осталось настроить прицелы и голографический монитор внутри кабины. Но это сделаю чуть позже.

– Маляры! Что у нас с экзоскелетами? – крикнул я в пространство за решеткой.

– Десять штук готовы! Наверное, минут двадцать и последние два обслужим, – ответила Ольга Свистунова. Она, как капрал первого отделения, осталась старшей в группе.

– Гранатометчики и пулеметчики получить вооружение и снаряжение и строиться на площадке! Десантники первого и второго отделения, за штурмовыми винтовками! Третье отделение присоединяется по готовности экзоскелетов! – отдав команду, я стал свидетелем переодевания и очередной беготни подчиненных. Настройка этих механизмов мало чем отличалась от подобных действий с терминаторами и я, продемонстрировав на одном примере, отдал все на откуп своим подчиненным. Мой спайдер был готов, и я с радостным предвкушением направился к своей любимой машине. Обходя по периметру свой механизм, я со щемящим сердце чувством поглаживал свежую серую краску клешней. Такой цвет был одним из разрешенных оттенков этого вида техники и мне он больше нравился. Теперь у меня, наконец, появился свой «Сивка-бурка»! Воспоминания об учебно-боевых

модулях, со своими характерами и спорами за право использовать их на полигоне, ушли в прошлое. Уж своего Буцефала я подстрою по максимуму! Усаживаясь в кабину под мягкое раскачивание корпуса, я радостно ощутил себя командиром боевого десантного взвода с возможностью управлять всеми его смертоносными составляющими. Парни и девушки, работающие с оставшимися экзоскелетами, не скрывая улыбок наблюдали за моими бесхитростными манипуляциями. Управлять спайдером я научился по старинке, и это имело безусловное преимущество. Сидя в своем ложементе и подключив к бронекостюму шнур управления, я словно ощутил все конечности по отдельности. Не зря на моей груди рядом с ромбиком училища красовался золотистый парашют с буквой «М» на синем фоне шестигранника. Под удивленные взоры сослуживцев я поднимал по очереди манипуляторы, корректируя свое восприятие с положением длинных лап. Для выставления нулевого уровня мне не нужен был крестообразный прибор, я поставил все установки, по внутренним ощущениям, опираясь на практический трехлетний опыт в училище. К технике нас подпустили после второго курса. Через некоторое время я почувствовал, что механизм словно ожил в моих руках. Осталось его протестировать для полного успокоения. Осторожно выйдя из завешенной пленкой комнаты, чтобы ненароком не зацепить сослуживцев, я тараканьим бегом рванул в сторону тренажерного зала. С разбега, запрыгнув на самую высокую перекладину, поджав четыре задних сустава и сделав пару оборотов «циркуля», спрыгнул со снаряда, совершив в воздухе сальто с полным оборотом кабины. Не останавливаясь, я рванул к полосе препятствий для спайдеров. Этот тренажер состоял из двухстороннего скалодрома и сетки, натянутой на высоте полтора метра над уровнем пола. Сеть удерживалась двадцатью пятиметровыми столбами в два ряда с промежутком около шести метров между опорами. Ровно пятьдесят метров «паутины». Заканчивалась сеть площадкой для стрельбы. Импровизированный батут нужно было преодолевать любым доступным способом. Все мои сокурсники добивались отличных результатов, перебегая по поверхности, точно попадая лапами в перекрестья сетки с круглыми прорезиненными шайбами. У меня и здесь была своя фишка. Выбрать свободные выступы на скалодроме, чтобы не мешать тренирующимся сослуживцам, не составило большого труда. Мгновенно забравшись на верхушку скалодрома, я без разбега прыгнул на первый столб, удерживающий паутину, и с маха перелетел на следующий. Со стороны это выглядело как выкрутасы гиббона на ветвях высоких тропических деревьев. Пройдя всю полосу в оба направления, выполнив очередной акробатический трюк при обратном взлете на площадку скалодрома, я спустился со стены и замер в ощущении полной эйфории. Приводы и электромоторы слегка нагрелись, и слышался усиленный шелест работы вентиляторов, но все показания были в норме. Проверка прошла успешно и в очередной раз подтвердила ресурс и возможности вверенной мне техники.

– Это что сейчас такое было? Разве такое возможно? – неподдельное удивление в голосе Родионовой пролилось бальзамом по моей душе. Да, я был тщеславен, но это представление стало возможно благодаря множественным тренировкам, политым потом и кровью. Все окружающие меня бойцы замерли в неподдельном восхищении, и я почувствовал себя как минимум оперным солистом. Никуда не делась моя любовь к представлениям и показухе. У каждого свои недостатки!

– Ну, как-то так! – стараясь изобразить голосом полное безразличие озвучил я итог по громкой связи. Надеясь, что обойдется без шуток.

– Как так-то? Ну…? Андрей Михайлович, научите меня также прыгать за бананами! – в очередной раз выдала каламбур Родионова и мне показалось, что у меня даже правый глаз задергался.

– Капрал Родионова, ради вас я специально синтезирую мешок картошки!

– Зачем? Чтобы я училась кидать ею вместо гранаты?

– Нет, чтобы вы чистили ее вместо увольнительной на землю. Еще одна шутка и вы будете стоять на тумбочке ночью дневальным вместо дроида! – громко сказал я, глядя на подчиненную. Она надула щеки и покраснела, пытаясь что-то сказать мне в ответ, и я склонился к прозрачному колпаку кабины, пристально глядя на нее. Для убедительности я включил прожектор кабины и направил его луч на этих зрителей. Ну, давай, выдай свой очередной перл! Я ждал от нее новой выходки, но девушка выпустила воздух и обиженно отошла от решетки. Самое странное, что и я также облегченно выдохнул.

– Мои умения – это плод трехлетних тренировок, соревнований и тематических сборов! Вот и считайте, сколько вам нужно времени, чтобы достичь таких результатов. Но наверняка среди вас найдутся более талантливые люди. Так что дерзайте, господа десантники! Я в свою очередь с удовольствием помогу любому из вас, – попытался я разрядить нависшую мрачную атмосферу. Когда я поставил своего робота на место в гараже, с обслуживанием экзоскелетов закончили, бойцы надели их и вышли на тренировку. Девушки, чтобы не терять время даром, вывели своих терминаторов и начали по очереди улучшать характеристики прицеливания у моего импровизированного тира. Родионова запустила своего подопечного и приступила к своим очередным фокусам. Трехметровый монстр приседал и подпрыгивал, и мне показалось, что он просто изображает танец вприсядку. Она как-то обиженно косилась в мою сторону и я вначале даже хотел возмутиться. Но внимательно присмотревшись к маневрам этого робота, я заметил, что во время этих гимнастических выкрутасов стволы пулеметов, словно привязанные, неотрывно смотрели на мишень. Я одобрительно улыбнулся и черноглазый оператор это заметила. Кажется, наступило кратковременное перемирие. Надолго ли? Примерно через час все регулировки закончились. Многие десантники, собравшись небольшими группами, обсуждали какие-то вопросы у своих коллег. Спайдеры продолжали вышагивать по кругу, периодически переходя на бег. Все, пошел процесс бездумного очковтирательства!

– Сергей Борисович! Заканчиваем на сегодня! Всю технику, оружие и снаряжение на штатные места. По завершению доложите мне о сохранности и можете отдыхать. Бойцам отдыхать до десяти утра. Завтра в половине одиннадцатого завтрак, после приема пищи в двенадцать часов построение здесь для уточнения задачи, – решил я прекратить это бесполезное брожение техники и умов. Астрономические часы на стене показывали три часа ночи по корабельному времени. Минут через двадцать в дверь канцелярии постучали.

– Да! – разрешил я войти посетителю. Сам я, как и положено, сидел перед планшетом на своем месте.

– Господин младший лейтенант, разрешите обратиться по личному вопросу? – эта стройная и красивая девушка замерла перед столом, молодцевато козырнув ладонью. Я с любопытством рассматривал эту ладную фигурку и красивые, немного детские, черты лица.

– Разрешаю, Ирина Сергеевна! Прошу вас, присаживайтесь и рассказывайте, что за проблема? – указал я рукой на свободное место.

– Ничего, я постою. Андрей Михайлович, я приношу свои извинения за глупые шутки. И прошу на меня не обижаться. Я постараюсь больше так не делать! – грустным голосом продолжила Родионова. Мне даже стало жаль эту молоденькую девушку. Какой я был наивный! Я пока еще не понял, какой недоверчивый чертик спрятался за этой милой внешностью.

– Ирина Сергеевна! Я по определению не могу обидеться и тем более обидеть вас! Я имею право поощрить или наказать! А все остальное – от Лукавого! Так что, не забивайте себе лишним голову. Лично к вам, капрал, я отношусь с уважением и во многом готов даже поставить в пример остальным. Но у меня есть к вам просьба. Мы находимся в армии, и я волею судьбы ваш начальник, не превращайте все мои слова в театр абсурда! Иначе мне придется применить карательные меры! Кстати, я заметил, как вы мастерски управляетесь с терминатором. Выражаю вам за это благодарность! – пока говорил, то подумал, что на счет непредвзятости я, конечно, врал и не только ей. Все мы люди со своими комплексами и характерами.

– Служу Империи! – звонко выпалила девушка, гордо подняв подбородок. Синий берет, кокетливо сидящий на упрямой головке, при этих словах блеснул золотом кокарды. Она услышала в моем голосе добрые нотки и, слегка прищурив глаза в знакомой мне уже лисьей мордочке, продолжила. – А благодарность как от отца-командира или от Лукавого?

– Идите уже отдыхайте, Родионова! Горбатого могила исправит! – со смехом махнул я девушке на выход. На тот момент я еще не понял, что девушка намекнула на не совсем точную формулировку объявления благодарности. А я что подумал? Вообразил себя неотразимым Нарциссом! Иногда намеки имеют двоякую сущность. Мелочь, казалось бы, а неприятно.

Глава 4. Подготовка к смотру

Я проснулся по своим биологическим часам, индикатор над дверью показывал пятнадцать минут седьмого. До побудки бойцов осталось чуть меньше двух часов. Подсознательно оценив спокойную окружающую обстановку, я отрешенно разглядывал ровный белый потолок, освещенный скрытыми за антресолями софитами. Торопиться было некуда, и я на пару минут погрузился в события вчерашнего дня. Тут же ненавязчиво всплыли связанные с этим воспоминания прошлых лет. Чуть больше месяца прошло с того момента, когда я получил на плечи долгожданные погоны офицера. Мой отец был известным в своих кругах человеком. Он был доктором технических наук и работал в институте над темами, о которых не распространялся даже во время пикирующего застолья. По всем раскладам меня ждала «зеленая улица», выбери я подобную стезю. И до двенадцати лет я строго катился на коньках по проторенной научным руководителем, (а по совместительству моим батей), ледовой дорожке. Но в один из праздничных дней поперек курса прошел ледокол в виде его брата и моего дяди Игоря Владимировича Смирнова. Полковник российской армии появился на пороге нашей квартиры, сверкая золотом погон с белыми аксельбантами и целого иконостаса медалей и орденов. В тот момент я просто пропал и, кажется, весь вечер смотрел на обретенного дядю с видом восхищенного негра из Эфиопии, впервые почувствовавшего спиной неоспоримые преимущества металлической лопаты белого человека по сравнению с бамбуковой дубинкой. С этого дня все мои помыслы были связаны только с армией. Любую науку, изучаемую в школе и факультативно вталкиваемую в голову моим отцом, я теперь рассматривал через призму военного применения. Эти помыслы заставили меня записаться в секцию каратэ, где я, несмотря на упущенный возраст, неплохо преуспел. У меня при поступлении в училище был синий пояс и восьмой «кю» по этому виду спорта. Конечно, пять лет в училище, а особенно первые два года в казарме, смыли эту праздничную новогоднюю мишуру. Но зато сформировали у меня два основополагающих принципа офицера. Честь и долг – вот что оказалось в остатке после осыпавшихся внешних атрибутов. Отец не одобрял, но и не возражал против моего выбора. Среди военных, хоть и в редком исключении, встречаются профессора и даже академики. Единственное, что он потребовал, это чтобы я поступил на факультет с уклоном на кибернетику. На нашем курсе было четыре факультета: астрофизика, вооружение, бионика и, конечно, кибернетика. Кстати, все абитуриенты имели обобщающее клише по принципу выбранного профиля. «Звездуны», «Капсюли», «Ботаники», ну и соответственно, мы – «Стоматологи». Почему «стоматологи», я не знаю. Видимо, кто-то из шутников привязал это к понятию зубопротезной практики, но в любом случае это лучше, чем «ботаник». Факультеты, как я думаю, создавались для добавления этим наукам прикладной составляющей в военном деле. Кстати, Скворцов двадцать лет назад закончил это же училище именно «ботаником», но я, по дубовой характеристике ротного, назвал бы его «друидом». Может, попробовать запустить по крейсеру это погоняло? Не буду, это сродни мелкой пакости, а это не про нас! Но вернемся к моему отцу, точнее к его шефству и патронажу. На следующий день после поступления в училище, он прислал мне первый подарок, по сути, скорее всего шуточное побочное применение научной разработки. Два клинка, внешне не отличимые от обычной сабли, но имеющие необычные свойства, которые лежали сейчас в моем чемодане. Куда смотрела моя любимая мамочка? В сочетании с ножнами в виде спиральной ракушки-волновода, сабли сворачивались в них, как язык хамелеона под воздействием внутреннего поля. Эти орудия убийства без проблем рубили металлический пруток в полтора пальца толщиной, имели в рукояти сердечник для вибрации и короткого импульса высокого напряжения. Доступ к ним, не смотря на авторитет отца, мне сразу ограничили, и первые два года обитания в казарме они хранились в отдельном сейфе оружейной комнаты. Но после того, как я перешел в общежитие на третьем курсе и благодаря участию в армейском троеборье, я стал обладателем собственного сейфа в комнате для четверых курсантов. Плюс ко всему, все мои примитивные настроечные приборчики, не смотря на всю простоту, делались по моим чертежам в лаборатории отца. Точность и размерность – это те характеристики, которые выводили их из общего ряда подобных девайсов и не могли быть повторены в другом обычном цеху и лаборатории. Кроме того, у меня лежал миниатюрный набор эксклюзивных тестеров, генераторов, анализаторов и как, вишенка на торте, небольшой принтер-синтезатор, и это был подарок отца, врученный мне после отпуска по окончанию училища с серьезными напутственными словами. Все это эргономично размещалось в композитном кейсе не более полуметра в осях и около тридцати сантиметров в толщину. Отец, видимо, считал, что в армии больше делать нечего, кроме как работать над теоретическими изысканиями и соответственно совершать научные прорывы. В любом случае, я найду им практическое применение, или хотя бы разберу на драгметаллы. Шутка! Почему я вспомнил про сабли? Причина проста – я каждое утро по возможности уделял тренировкам не менее получаса времени. Чаще всего это была просто фланкировка или бой с тенью, но сегодня утром у меня была возможность опробовать местный тренажерный зал. Посему, вынув из ракушек свои клинки, и, надев свой спортивный костюм, я направился в ангар, пользуясь тем, что мои бойцы пребывают в сонных иллюзиях. Андроид у моей двери никак не отреагировал на мое появление, лишь сопроводил меня поворотом головы.

– …, я самый грозный командир взвода десантников Андрей Михайлович! Смирно!… – ф-ф-ф – и от страха три десантника выпустили вонючий газ. Это Алексеев, Кретов и Тимофеев наложили в штаны! – услышал я задушевный рассказ из женского кубрика. Родионова, оригинально спародировав мою фамилию, подражая моим интонациям, эмоционально громким шепотом делилась картинками своего богатого воображения.

– А почему это Алексеев наложил в штаны? – первый раз подала голос, задетая за живое, Ковальчук. Видимо, эта блондинка испытывала чувства к парню.

– Ну, хорошо, пусть не Алексеев, тогда это ты, Светка, сдулась! – нравоучительным приглушенным голосом заявила Родионова. Повествование сопровождалось сдавленным смехом ее подруг.

– Это ты, Ирка, у меня сейчас обделаешься! – и я услышал глухой удар в стену. Видимо это был конечный пункт прилета подушки. До чего вредная особа! Что я тебе сделал? Я мысленно махнул рукой и, стараясь не шуметь, пошел по коридору. В ангаре стоял полумрак, и только по мере моего продвижения загоралось частичное освещение учебных мест. Экономия! Проходя мимо решетки с техникой, я в свете дежурного освещения с внутренним содроганием увидел какую-то апокалипсическую картину. Два дроида начали снимать защитную пленку с покрасочного места. Вся техника стояла как скульптурная композиция памятников после коврового налета голубей. Правильно говорят, хочешь сделать свой город красочным, корми голубей разноцветным кормом. Только мой спайдер, сверкая мокрым асфальтом, смотрелся как случайно забытая на свалке игрушка. Чуть в стороне лежали три стопки разложенных по сезону маскировочных комплектов. Положив оружие на пол, я начал с пробежки по беговой дорожке. Затратив на три километра восемь минут и восстановив дыхание, я направился к виртуальному тренажеру. Этот спортивный снаряд выглядел как устройство для проверки вестибулярного аппарата космонавта. Два перпендикулярно расположенных вертикальных кольца диаметром в два с половиной метра с костюмом в виде экзоскелета, стоящего в исходном состоянии на нижней платформе. Этот скафандр крепился за спину манипулятором, с гибким проводным жгутом. Это накладывало некоторые ограничения – заднюю тройную мельницу, особенно моими клинками, не сделаешь. На уровне грудной клетки располагалась прорезиненная отъезжающая полка для применяемого при тренировке оружия. Сложив свое холодное оружие на полку, я разместился в этом комбинезоне, скрепив все необходимые фиксаторы.

– «Ассасин», восприятие десять процентов. Учитель, мой личный файл – «Честь и Долг». По нарастающему! – сказал я компьютеру, надев шлем и беря в руки сабли. Полка отъехала в сторону, и «рука» подняла меня к центру виртуального шара. Программу «Честь и Долг» я «залил» еще вчера. Вначале появился боец, так же как и я, владеющий двумя клинками. Изворачиваясь и парируя удары, я в очередной раз сумел выбить одну саблю и завершил бой косым ударом в живот противника. Потом появились двое обычных саблистов, с которыми я справился довольно быстро. Трое бойцов заняли чуть больше времени, но предсказуемо победа осталась за мной. Тактика была довольно проста: выбираешь одного, желательно крайнего и смещаешься к нему, парируя удар соседа, при этом, отрываясь от дальнего бойца, и возвращаешься к ним, максимально быстро повергнув первую жертву. В схватке с четверыми соперниками я вначале ушел в полный «затуп» и уже хотел отказаться от этой блажи. При попытке атаковать любого из этой компании мне не хватало скорости и рук. Кто-то обязательно доставал меня, пока я пытался обмениваться ударами с выбранным мной оппонентом. Только при восприятии свыше двадцати процентов я уже уверенно справлялся с этой четверкой. Но это было опасно – во-первых, запредельная нагрузка на сердечно-сосудистую систему, а во-вторых, возникала большая вероятность травм и разрыва связок. Мой организм пока адекватно воспринимал уровень восприятия до десяти процентов, но это благодаря регулярным тренировкам. Наконец, после долгих попыток я понял, что нужно прорываться из круга между двумя бойцами и это, наконец, начало давать свои результаты. Из пяти поединков, – три – я оставался на своих двоих и все равно это было возможно только при уровне десять процентов. Но это было уже достижение – начинал я с тридцати. Сегодня был один из трех выпадающих вариантов. Вот и все, «Гам Овер», манипулятор плавно опустил меня на платформу. На всю тренировку я потратил чуть больше получаса, но умудрился при этом взмокнуть как мышь. Месяц расслабленного отпуска серьезно сказался на моей форме. Ничего, скоро наверстаю! Тем более здешние устройства явно лучше училищных. Наверное, менее затасканы, а главное, таких шаров в ангаре было целых двенадцать штук, как раз для слаживания взвода. Водители пауков и операторы терминаторов присутствовали в программе только виртуально. До подъема личного состава осталось около часа, и я спокойно направился в душевую на водные процедуры. Посвежевший и довольный собой, я, стараясь не шуметь, направился к себе в канцелярию. Я был немного расслаблен и во время движения чуть не выронил сверток с саблями, это заставило меня сбиться с шага и пару раз различимо топнуть по полу.