Борей. Книга 1. Дятел

Владимир Бабушкин

Борей. Книга 1. Дятел

Глава 1. Назначение

Совсем еще молодой, не старше двадцати двух лет, белокурый парень вышел из здания космопорта на взлетную площадь. Пассажир был одет в спортивный костюм с перекидной объемной спортивной сумкой. Сопровождал юношу робот-носильщик, нервно семенящий четырьмя конечностями с водруженным на платформу чемоданом-баулом. Ничем особенным его внешность не отличалась от сотен таких же парней, гуляющих и беседующих между собой в ожидании своего рейса в зале прилетов. Короткая стрижка, выбритое лицо без какой-либо растительности, квадратный подбородок, тонкие губы, прямой нос и острый взгляд голубых глаз из-под прямых бровей – обычное лицо пассажира. Ни шрамов, ни родимых пятен – ничто не выделяло его из общего ряда лиц молодых людей и не задерживало на себе внимание окружающих. Спортивная фигура и упругая походка была вполне привычной для людей его возраста, использующих капсулы-реаниматоры и корректоры фигуры. Единственное, что отличало его от снующей вокруг толпы, это его поведение. Он шел по взлетному полю к военному транспортному модулю, стоящему под загрузкой на краю посадочной полосы. И это, не смотря на внешний вид, говорило о его причастности к военной касте. Только на эту категорию не распространялись правила безопасности на поле и сервиса доставки к трапу корабля. С одной стороны – полное доверие, а с другой – пренебрежение к предоставлению удобств и услуг для этих вояк.

– Стоять! Это зона «милитари»! Ослеп? Купи себе компас или собаку поводыря. Кто таков? Представься,– равнодушно, без эмоций, спросил человек в комбинезоне без всяких воинских отличий. Сухощавый, примерно сорока-сорока пяти лет отроду, неопознанный мной по званию военнослужащий, вероятно, был старше меня по должности. Увидев приближающегося человека, он отвлекся от наблюдения за порядком загрузки контейнеров.

– Человек Божий, обшит кожей. Младший лейтенант Смирнов Андрей Михайлович, прибыл для прохождения службы на крейсере «Неустрашимый»! – бодро ответил я, подхватив шутку про компас, но на всякий случай, выпрямившись и приняв строевую стойку.

– Капитан Скворцов Михаил Андреевич! Шутник значит? У нас таких хватают за шутку юмора и в транспортный шлюз на сутки без пищевого рациона. Что же ты, младлей, прибыл в гражданке? Ты, что же, не знаешь, что представляться командиру нужно в парадной форме? – слегка прищурившись, с укоризной спросил офицер.

– Виноват, больше не повторится, исправлюсь, господин капитан, – ерничая, ответил я и продолжил, пытаясь сгладить негатив: – Я только что с монорельса и не успел переодеться с дороги. Надеюсь, в грузовом отсеке, пока поднимаемся на крейсер, приведу внешний вид в порядок!

– Так ты в таком виде был в штабе сектора? Теперь понятно, почему тебя приписали к нам на «Неустрашимый». Дежурный мячик, «обшитый кожей»? Ну, ничего, через пару лет обтешешься, обстучишься и станешь барабаном Страдивари! – с гордым видом решил похвастать своими «познаниями» офицер. – А кто ты по специальности?

– Командир десантного взвода, инженер кибернетики, – весело ответил я и попытался его поправить: – Амати и Страдивари делали скрипки, а не барабаны, господин капитан.

– Это Паганини делал скрипки, сынок, а мать его, Страдивари, как ты говоришь, для реальных ценителей музыки строгал барабаны! Так ты замена старлея Балабина? Поменяли, называется, мыло на кислый хрен с уксусом! Через три дня мы отправляемся в поход на три года! Завещание составил? Напрасно! Все пуговицы с собой не унесешь! Но не переживай, «мясо», у нас год за полтора, потому проживешь по выслуге дольше, а лет через двадцать, если выживешь и не сопьешься, как Юрок, ты вернешься на землю, как и он, пенсионером в звании целого старшего лейтенанта! – ехидно заявил офицер, смеясь над моим удрученным видом. – Ладно, хватит болтать, все с тобой ясно! Иди, вон там трап на десантную палубу! Через час взлетаем, можешь пока натянуть кожу на барабан!

Прислонив личный перстень к считывателю на голове робота-носильщика, я снял с освободившейся от захватов спины этой «скамейки» свой чемодан и направился в указанную сторону.

– Спасибо, офицер! Счастливого вам пути! – металлические интонации в синтезаторе речи, как это не странно, немного поправили мое настроение. Дальше произошло обыденное для окружающих людей событие, которое сначала расстроило меня, а затем немного развеселило. Робот начал разворачиваться и своим корпусом слегка перегородил дорогу моему новому сослуживцу. Не задумываясь, офицер злобно пнул носильщика в покрытый мягким полимером корпус.

– Пшел вон, собака! – с непонятной злобой рявкнул Скворцов, при этом со злорадным интересом наблюдая за действиями машины. Механизм накренился от удара и, часто семеня конечностями, с трудом вернулся в вертикальное положение.

– Спасибо, офицер! Счастливого вам пути! – флегматично повторил носильщик заученную фразу и, закончив маневр, побежал в сторону космопорта. Больше не обращая внимания на этого нервного типа, я с трудом протиснулся со своими вещами в довольно узкий люк, расположенный в нижней части корпуса корабля. Внутри было сравнительно холодно. Вдоль наружной стены была расположена длинная лавка с желтыми кругами, обозначающими посадочное место. Проход был узким, не больше полутора метров в ширину, и был ограничен закрепленными тросами контейнерами. Контейнеры стояли в три ряда, и рифленая стена больше семи метров высотой добавляла и без того плохому настроению, давящую атмосферу. Перешагивая через натянутые тросы, я шел к выбранному у иллюминатора сиденью. Радостные воспоминания после отпуска по случаю окончания военного училища и долгожданная свобода от нудной регламентированной жизни испарились после встречи с хамоватым офицером. Я, вдруг, осознал, что этап, когда за меня все решали и обеспечивали всем потребным, вплоть до туалетной бумаги, закончился, и это как, оказалось, был не самый плохой период моей жизни. Вот она долгожданная свобода! «Разлагают на молекулы, разлагают нас на атомы, а пожаловаться, блин, некому, а так как сверху поприжаты мы …» – вспомнились не к месту слова великого барда. Достав из сумки свою парадную форму цвета морской волны с белыми аксельбантами и золотыми погонами, я, бережно погладив ее ладонью, повесил мундир на случайный выступ наружного борта.

– Ба! Да у нас тут стриптиз намечается! – звук веселого молодого женского голоса из динамиков разнесся эхом по длинному пространству.

– И тебе здрасте, прекрасная незнакомка! – повертев головой и обнаружив визор, установленный на высоте около двух метров, я приветливо помахал рукой в сторону объектива.

– Так ты десантник? – видимо, разглядев парашюты на петлицах, продолжила моя собеседница. – Какая жалость! А я так хотела посмотреть, как тебя будет выворачивать на парадный китель при перегрузке!

– Не дождешься, милая! Внутри меня очень ценный продукт! У меня сегодня на завтрак были устрицы под соусом «Бешамель» и вино «Красностоп Золотовский» 2012 года! Я отмечал свое прибытие на славный крейсер «Неустрашимый»! – ехидно заметил я, натягивая на себя парадные брюки.

– Боже, какой эстет! Разочарую тебя, дорогой, через пару лет ты будешь радоваться «шилу» и тарелке с натуральной перловкой! Шучу, на этой монструозной горошине стоят вполне современные синтезаторы пищи, а устриц и вино можно заказать в любом приличном заведении жилого сектора! – засмеялся этот приятный голос.

– Меня зовут Андреем. А кому принадлежит этот волшебный меццо-сопрано? И что ты делаешь сегодня вечером? – одеваясь, я продолжил эту приятную пикировку.

– Ирина! Но боюсь, что я не дождусь твоего возвращения из этого славного похода, любимый! Я слышала, что вы уходите надолго, да и, судя по грузу, это именно так! – изобразив голосом разочарование, пропела девушка. – Ладно, Андрей, хорош прикалываться. Давай уже пристегивайся, через пять минут взлетаем! Приятного полета, уважаемый пассажир!

Зря она меня пугала, гравикомпенсаторы работали довольно надежно, по крайней мере, намного лучше, чем на десантных ботах. Глядя в иллюминатор за сменой цветовой гаммы от перистых облаков на фоне голубого неба до черного бесконечного космоса, я надеялся увидеть свой будущий дом. И мне, как не странно, повезло – при стыковочном маневре транспортный модуль развернулся к «Неустрашимому» моим бортом, и я с восхищением увидел эту громадину. Шар в диаметре не менее трех километров отсвечивал серой ребристой поверхностью радиопоглощающего полимера. Конфигурация судна не вызывала никакого противоречия, при отсутствии необходимости аэродинамических испытаний форма шара была самой оптимальной для максимального внутреннего пространства. Множество орудийных башен, антенн, рубок и других наростов не делали корабль похожим на ежа, но внушали чувство защищенности и безопасности. Стыковка прошла, по моему мнению, профессионально и достаточно мягко, однако из-за большой массы объектов даже относительно легкая встреча тяжеловесов основательно дернула меня, врезавшись ремнями в грудную клетку. Мне даже показалось, что тросы, удерживающие контейнеры, загудели от напряжения, но, наверное, мне это только показалось. Я дисциплинированно еще минут пять ждал команды на выход.

– Уважаемые пассажиры, космолихтер «Меркурий-21» произвел стыковку с крейсером «Неустрашимый». Просьба всем пассажирам и дроидам, занимающим посадочные места, покинуть отсек и следовать по выделенной полосе, ограниченной зеленой линией. Экипаж желает вам счастливого пути и благодарит за выбор военной транспортной компании космофлота, – голос в динамиках был женским, но не принадлежал уже знакомой мне девушке, скорее всего, стандартная запись со вставкой про крейсер. Отстегнув ремни безопасности, я забросил на плечо ремень полегчавшей сумки и, подхватив свой чемодан, поковылял в сторону выходной аппарели. Над пассажирским люком мигал красный проблесковый маячок – это был теперь прямой выход в космос. А я туда пока не торопился. Погрузочные роботы, как скарабеи, перекладывали контейнеры на подвижную транспортную ленту, и этот эшелон медленно уплывал во чрево крейсера. На выходе стояли два офицера – знакомый мне Скворцов в комбинезоне и молодая девушка примерно моего возраста в повседневной форме цвета хаки. На погонах у нее блестели золотом по четыре звездочки с голубым просветом. Однако быстро эта красотка поднялась по ступеням воинской иерархии, в таком возрасте и уже капитан! Эта привлекательная особа вежливо улыбалась на словесные рулады знакомого мне офицера, однако было заметно, что ее совсем не интересуют ухаживания пожилого кавалера.

– Привет, десантура! Как ты перенес полет? Никуда не убежали твои устрицы? – это был голос из динамика. Заметив меня, девушка оживилась.

– Сбежать у них не получится, устриц я глотал вместе со створками в надежде, что они будут размножаться внутри меня! – чопорно придав лицу туповатое выражение, ответил я. Опустив поклажу на землю, я выпрямился и строевым шагом подошел к женщине офицеру.

– Разрешите представиться – младший лейтенант Смирнов Андрей Михайлович, – приложив ладонь к краповому берету, отрапортовал я, преданно пожирая глазами старшего по званию офицера. Скворцов, при виде моего маневра, гордо приосанился и смотрел уже на меня покровительственным взором.

– Скаплейт Ковалева Ирина Владимировна! Что так официально? – небрежно козырнув, удивилась девушка. Она была красива, но форма добавляла к ее внешности еще и строгого шарма. Мои дальнейшие слова болезненно ударили по самолюбию ухажера в комбинезоне, и он как-то испуганно взглянул на грудь собеседницы.

– Для меня большая честь, госпожа капитан, быть представленным воину-интернационалисту и кавалеру «Ордена Суворова»! – на кителе у Ирины висела колодка из трех наград. Судя по цвету лент, одна медаль была юбилейной, а вот две другие просто так не вручались! Теперь и со званием для меня стало все понятно.

– Однако, один момент портит всю радость этого события, – грустно заметил я.

– Что же это за момент? – слегка прищурилась зелеными глазами молодая валькирия. В глазах ее сверкнули искорки веселья в ожидании продолжения этого спектакля. И я не стал ее разочаровывать

– Волшебный голос в пассажирском отсеке, как оказалось, принадлежит очень красивой девушке, а она отказалась дожидаться меня из похода! А это разрывает мое сердце на части! – придав своему лицу безутешное выражение, ответил я и затем дружески улыбнулся.

– Ладно, младлей, прогиб зафиксирован! Не знаю, утешит тебя или нет, но я замужем и счастлива в браке, – она махнула рукой кому-то за моей спиной, и возле меня, семеня четырьмя конечностями, материализовался носильщик. – Он доставит в отсек твои вещи.

– А сколько будет это стоить? У меня из крупных только долги по кредиту, – изображая всем своим видом жалость, поинтересовался я, глядя на робота.

– Бесплатно, как будущему покорителю космоса! Иди уже, баламут! – весело засмеялась она, обнажив ровные белые зубки.

– Рад был знакомству! Честь имею, господа офицеры! – в очередной раз, козырнув, я направился в глубины крейсера по выделенной зеленой полосой дорожке. Пока шел по дорожке, увидел еще пассажиров. Оказывается, я был не единственный в отсеке, по другой стороне по такой же дорожке шла группа рядовых, капралов и, по-моему, один сержант или, как принято у космических десантных подразделений, сержант первой статьи. Они весело разговаривали, жестикулировали и смеялись, видимо, обсуждали подробности увольнительной. Мой железный пони вел меня по известному ему маршруту в расположение моего будущего взвода. Еще раз спасибо этой красавице – не нужно искать путеводитель. Я еще не скинул в сеть крейсера свои данные и продовольственный, и вещевой аттестаты и соответственно не легализовался и не получил карту и структуру станции. По правилам я должен был это сделать на терминале непосредственного командира, но не возбранялось эту операцию проводить и с любого другого места до официального представления. Мне проще это было делать у своего предшественника, тем более свои вещи оставлю в расположении взвода. Носильщик подвел меня к металлической бронированной двери с номером «семьсот тринадцать». Я привычным движением поднес перстень к считывателю, и он предсказуемо замигал вначале красным цветом, сменившимся через пару секунд на зеленый тон. Дверь с шипением отъехала в сторону. Вот и все, теперь я включен в список части и мой статус и права определены. Я еще не знал, что с этого момента за мной с интересом наблюдают по видеоканалу некоторые мои будущие коллеги.

– Офицер в кубрике! – испуганно крикнул молодой парень, стоявший слева у стены в желтом круге. – Заместитель командира взвода, на выход!

– Вольно, боец! – успокоил я дневального, с чувством досады рассматривая открывшуюся картину. Десантник стоял у стены с информационным экраном слева от входа в отсек между двумя пластиковыми дверями. Напротив так же располагались две аналогичные двери. Надписи на дверях гласили: «Канцелярия», «Оружейная комната», «Каптерка», «Комната психологической разгрузки» – стандартный набор. Метров через восемь от этого фойе в два ряда стояли двухъярусные спальные ложементы, ограничивая центральный проход метра в четыре. В дальнем торце казармы виднелись еще три двери, центральный проход с надписью «Ангар» и две оставшиеся двери с узнаваемыми пиктограммами санузла и душевой комнаты. Это все я зафиксировал на подсознательном уровне, армейский быт легко уложился в мою систему координат. Бойцы, перед этим сидящие группами на кроватях первого яруса, вскочили на ноги и не торопились садиться на место после команды «вольно» в ожидании моей реакции. Край непуганых идиотов! На прикроватных тумбочках в одном месте стояла шахматная доска, в другом – стаканы с напитками и предательски оставленная пара игральных карт с денежным терминалом. В общем, ребята расслабились и занимались всякой ерундой. В основной массе это были молодые люди примерно моего возраста. Я насчитал четырех девушек, разбавляющих компании по интересам, и остальных парней порядка двадцати или, чуть меньше, человек. Из дальней части казармы выскочил, пожалуй, единственный человек в возрасте около сорока лет и бегом рванул в мою сторону.

– Заместитель командира взвода сержант Ковалев! Господин младший лейтенант, разрешите узнать цель вашего прибытия, – вытянулся предо мной этот взрослый мужчина.

– Светка, смотри – краповый берет! Какой красавчик! – громким шепотом, демонстративно выпучив черные глаза, сказала брюнетка. Окружающие улыбнулись, поддержав ее незатейливую шутку. Ну что же, шутки я тоже люблю.

– Младлей Смирнов Андрей Михайлович, прибыл на должность командира третьего десантного взвода. А вот скажите мне, сержант, у вас что, краска закончилась или лопаты украли?

– Не понял, господин младлей? – уставился на меня этот ветеран.

– Вы все заборы покрасили и траншеи вырыли? Если у вас других дел нет, то отправляйте взвод в ангар и пусть копают окоп для стрельбы, стоя, с коня! Где старлей Балабин? – наехал с хода я на сержанта. Никто не смеялся, мою шутку не оценили.

– Он в канцелярии, – испуганно ответил замкомвзвода. – Но лучше туда не заходить!

– Что так? – настала моя очередь удивляться.

– Господин старлей пьянствует уже третий день и у него с собой пистолет! Он сказал, что пристрелит любого, кто ему помешает! – изображая из себя тупого солдафона, отрапортовал военный.

– Не понял! Что тут творится? Куда смотрит начальство, где командир роты? – опешил я от свалившейся информации. К такому раскладу я не был готов.

– Командир роты капитан Гуськов пил вместе с ним. Они отмечали, прошедший три дня назад смотр техники. Но вчера утром ротный ушел, его вызвал к себе заместитель командира крейсера по тылу, – сержант с опаской посмотрел на дверь в канцелярию. Из закрытого помещения сквозь пластик двери послышался прерывистый храп хозяина кабинета. Нужно было что-то делать!

– Ну и?! Что замерли, господин сержант? – обратился я к Ковалеву, кивнув головой в сторону его подчиненных.

– Взвод, бегом марш в ангар! Первое отделение – на полосу препятствий, второе – на беговую дорожку, третье – на тренажеры. Через час смена учебных мест. Выполнять! – сориентировался младший начальник. Народ дружно сорвался со своих мест и ускорился в конец прохода к обозначенной двери. Не все еще потеряно! Отпетых разгильдяев, по-видимому, среди моих подчиненных нет. В фойе остались только мы трое, и в проходе замерла невысокая испуганная симпатичная казашка в звании капрала.

– Кто это? – спросил я у своего будущего заместителя, указывая взглядом на девушку.

– Санинструктор взвода! Док … – обернувшись в казарму, ответил Ковалев и попытался отдать ей распоряжение.

– Отставить, сержант, пусть остается здесь. Она нам может понадобиться! – одернул я замкомвзвода. Молча махнув рукой, я указал своим будущим подчиненным место в стороне от входной двери в канцелярию. Сам я подошел к косяку и, встав в сторонке, постучал в дверь кабинета.

– Б..ь! Я же сказал меня не беспокоить! Кто посмел отрывать от дел боевого офицера? – храп мгновенно прекратился, раздался хриплый мат вперемешку со звоном бутылок, наконец, послышался какой-то шорох передвигаемых предметов и затем, тишину разорвали три последовательных выстрела. В двери образовались крупные дыры и полетели осколки пластика.

– Тяжелый случай! Осталось еще шесть! Док, как вас зовут? – обернулся я к смуглянке.

– Айгуль! Ой, капрал Кусаинова! – испуганно поправилась медицинская сестренка.

– Давай, боец Кусаинова, приведи сюда свой полевой реаниматор, а ты, сержант, тащи белую простыню. Будем лечить горячку, как говорят, клин клином вышибается! – пару секунд подумав, я отдал распоряжения десантникам. Шутки и фокусы были моим любимым хобби в училище. Подлых поступков я чурался, но удачно и безобидно подшутить над сослуживцем мне очень нравилось. Для очередной провокации мне понадобилась вешалка от парадного кителя, жуткая маска Хэллоуина и коптер с прозрачными лопастями. Простыню принес заместитель командира взвода, а все остальное было у меня в чемодане. Собрать приведение под удивленным взором своих зрителей не составило большого труда.

– Дневальный, убавь освещение на тридцать процентов! – дал команду я рядовому, стоящему на вахте, поднимая конструкцию с пола пультом управления. Фигура зависла напротив двери в канцелярию, бесшумные вентиляторы колыхали материал простыни, добавляя мистической составляющей картинки. Ковалев начал нервно хихикать. Я, в свою очередь, вновь подошел к косяку двери и поднес свой перстень к считывателю. Дырявая дверь бесшумно отъехала в сторону. Кличку взводного я уже знал.

– Юрок, ты звал меня? Вот мы, наконец, и встретились! – шипящим шепотом добавил я фону к созданной сцене, направляя фигуру внутрь комнаты.

– Ты кто? – раздался в ответ осипший голос спившегося офицера.

– Как кто? Я твоя боевая подруга! Теперь мы всегда будем вместе! – зашипел я чуть громче, вглядываясь в монитор пульта. Опухшая физиономия, небритые щеки, синяки под испуганными глазами и спутанные рыжие волосы открывал передо мной экран девайса.

– Сдохни, тварь! – в помещении раздались выстрелы пистолета. Пожилой офицер был, видимо, не робкого десятка, но картинку воспринял реально. Я стал негромко считать количество израсходованного боеприпаса. После шестого выстрела я нырнул в канцелярию, кувыркнувшись через голову, мгновенно оказался рядом с Балабиным и оглушил его хуком с правой руки. Офицер, ничего не сообразив, и, как мне показалось, даже меня не заметив, мешком осел со стула на пол.

– Господа военнослужащие, раздевайте его до нательного белья, думаю, серьезных повреждений у него нет. Главное, провести детоксикацию. Док, усыпляй его и грузите в реаниматор! – выпрямившись и отряхивая пыль с парадной формы, приказал я.

– Боевой офицер? «И на груди его могучей одна медаль висела кучей, одна медаль и в семь рядов, и все за выслугу годов!» – процитировал я четверостишье, разглядывая наградную колодку на кителе лежащего тела. – Так, господа десантники, всем молчок! Никто не должен знать, что здесь произошло! Сержант, вызывай хозяйственного дрона, пусть быстренько восстановит дверь и все дыры от пуль. У нас есть свой хоздрон?

Глава 2. Госприемка

Балабину сделали укол в предплечье. Выпроводив Кусаинову, мы с заместителем раздели и уложили безвольное тело в «гробик» на четырех ногах, теперь он будет лежать в капсуле четыре часа в стандартном режиме лечения. Дроид, величиной с собаку и формой, чем-то похожей на жука, забежал в канцелярию и, оценив сканером пробоины, приступил к ремонту повреждений.– Так, с чего начнем? – спросил я теперь уже своего заместителя.– Как прикажете, господин младлей! – замер в готовности Ковалев.

– Дневальный, давай на свое место, а ты, Док, готовь свои картриджи и медицинское имущество для проверки. Ну а мы с вами начнем с самого важного – конечно же, с оружия. Давайте, открывайте оружейную комнату, а я пока переоденусь. Состояние оружия внесло некоторое чувство успокоения. Пирамида с тремя пусковыми установками-базуками, пирамида с пулеметами, две пирамиды по девять автоматов со штык ножами, ящик с девятью пистолетами и семью виброножами – все оружие было почищено, смазано и хранилось в штатных ячейках. Свой теперь пистолет и магазин я уложил на штатное место.

– Доукомплектуйте патронами и скажите оружейному дрону, пусть почистит, – распорядился я после этого. Магазины были разряжены, а патроны боевого комплекта стояли в пластиковых контейнерах. Только пулеметы были снаряжены полностью со штатными магазинами. В них пружины не применялись, они были системы Гаусса и нуждались только в установке аккумулятора. В углу стояли сложенные в несколько стопок цинки с боеприпасами и ящики с ракетами. Всего было двадцать шесть цинков и шесть ящиков с ракетами. Прикинув штатную численность, я убедился, что подразделение укомплектовано двойным боекомплектом. Это меня в свете последних событий слегка успокоило.

– Что же, оружие в наличии и содержится в хорошем состоянии, – начал я, заметив довольную улыбку сержанта. – Однако мне интересно, где вы служили до того, как заступили на должность заместителя командира взвода?

– Старшиной хозяйственной роты, – слегка расстроенно ответил Ковалев.

– Понятно, мой друг. Полуторная выслуга, двойной оклад, достойное подразделение. Все это очень хорошо, однако, почитайте наставление по правилам хранения оружия, через три дня проверю еще раз. Про жетоны у десантников спрашивать бесполезно. В боевой обстановке я бы подсказал, но вы уже взрослый мальчик, и у вас должна быть своя голова на плечах. Вызывайте коптерщика и пойдем смотреть вещевое имущество, – на местах хранения оружия отсутствовали бирки с ответственными лицами. Каптенармусом оказался невысокий симпатичный парень татарской внешности с характерной фамилией Кайсаров. Парень был уже на месте, в его кладовой хранилось медицинское имущество, и маленькая казашка Кусаинова, сидя на коленях, уже ковырялась в своих ящиках, раскладывая коробочки с препаратами и картриджами. Я почему-то был уверен, что у этой девушки все было в порядке, однако, ее суета мне импонировала. Судя по всему, ребята мне достались хорошие, необученные, но это, как и молодость, недостаток временный. В кладовой стоял большой стиральный модуль для постельного белья, синтезатор технических жидкостей и тканей, комплекты постельного и нательного белья, полотенца, платки, средства гигиены и прочая расходная несущественная мелочь. Парадная форма в ячеистых шкафах (всего двадцать пять комплектов), фляжки, рабочие комбинезоны, тактические шлемы, в том числе, с приборами ночного видения, наведения ракет и управления терминаторами, был один шлем для управления квадракоптером и другими модулями разведки. В углу стояли ящики ЗИП и уже открытые ящики медикаментов и картриджей. Бирки за ответственными лицами и здесь отсутствовали. Ну, это мы исправим потом и кровью! Не доходит через голову, дойдет через ноги! В целом, мне пока все нравилось, замечания были мелкими и устранялись в процессе службы без особого напряжения.