Борей. Книга 1. Дятел

– Док, я смотрю у вас все по полочкам. Молодец, капрал Кусаинова, за здоровье десантников взвода я теперь спокоен, – не смог я не похвалить своего старательного санинструктора. Девушка, довольная похвалой, улыбнулась и слегка зарделась от моих слов. Мельком заглянув в комнату психологической разгрузки, я отметил для себя вполне обеспеченное гаджетами помещение. Была растительность, аквариум, виртуальные шлемы, ортопедические массажные лежаки и кресла и прочая световая, аудио и видеоаппаратура. Помещение было большое и имело своеобразные зоны со столиками и пищевыми синтезаторами. В общем, не служба, а мед! Зачем играть в шахматы и карты в казарме? Протест или выпендреж? Ладно, это все глупости, не стоящие особого внимания и легко поправимы в процессе совместной службы. Осталось посмотреть технику в ангаре, и я в приподнятом настроении направился в ангар, заглянув по пути в душевую и санузел. Ангар поразил своим объемом. Огромный зал метров четыреста в длину и чуть меньше в ширину, с пластичным мягким покрытием серого цвета, имел выделенные желтыми полосами зоны со всевозможным оборудованием. Дальняя стена представляла собой шестнадцать труб типа торпедных аппаратов. Аппараты были установлены в три яруса, по четыре в ряду. В каждой пусковой секции был установлен десантный бот. Напротив каждой занятой судном трубы располагалась наклонная аппарель из рифленого металла, погрузочные створки кораблей были открыты и в желтом освещении были видны посадочные места для подразделений. Каждый бот был рассчитан на десять человек и крепежные места для одного терминатора и трех спайдеров. Немного усиленное отделение десантного взвода. Мне принадлежали три правых крайних бота. По правой стене ангара стояли четыре клетки с техникой подразделений и управления десантной роты. Перед решетками было свободное пространство метров в пятнадцать, остальную площадь занимали зоны с беговыми дорожками, полосами препятствий для людей, спайдеров и терминаторов. Были подвесы для виртуального тренировочного оборудования и зеркальный тренажерный зал. Судя по увиденной картине, ангар не пользовался особым спросом, никого кроме моих подчиненных в ангаре не наблюдалось. Команды по семь человек распределились по трем учебным местам. Семеро бойцов висели в различных позах на виртуальном тренажере, словно марионетки на нитях, все они были в разных положениях: кто-то полз, кто-то бежал, слегка пригнувшись, кто-то присел, судя по виду, прицеливаясь в противника. На всех были виртуальные шлемы, фигуры периодически срывались и падали, зависая в нижней точке, указывая на смертельные ранения или гибель аватара. Отделение выполняло задачу по взаимодействию на случайно пересеченной местности. Два других отделения соответственно группой бежали по беговой дорожке и поочередно преодолевали полосу препятствий. Я не стал сильно вникать в учебный процесс и направился прямиком к своей секции с техникой. Все мои технические устройства выгодно отличались от подобного оборудования других подразделений. Сверкая свежей зеленой краской с белыми однообразными номерами на корпусах, они смотрелись как футбольная команда перед началом матча. Три двухметровых мощных терминатора с роторными пулеметами, семь спайдеров с безвольно свешенными шестью конечностями и стеклянными колпаками кабин, немного напоминали миниатюрные вертолеты и стояли в первом ряду в дух шагах от решетки. Отдельно замерли, также равномерно покрашенные, двенадцать экзоскелетов с бронированными щитками и объемными шлемами. У дальней стены были расположены двадцать пять ниш под бронекостюмы и стойка с зарядным устройством для аккумуляторов. Шесть дроидов в вороненой броне и блеске никелированных суставов смотрелись довольно серо на общем фоне. Хотя и они отливали блеском, по-видимому, покрытых маслом корпусов. Внешний помпезный вид боевых машин немного шокировал меня. По практике в училище, все эти механизмы выглядели более потертыми и затасканными. Что-то тревожило мое сознание и я, подчиняясь какому-то наитию, стал более внимательно рассматривать свою технику. И тут меня прошибло холодным потом – я разглядел локтевой сустав терминатора с гидравлическим приводом. Выдвижной шток домкрата был покрашен в зеленый цвет. Да какая разница, в какой? Он просто был окрашен! Это было не так смертельно, была минимальная вероятность повреждения сальников, но сразу зародило у меня подозрение, которое тут же подтвердилось. Решетки вентиляторов, пластиковые линзы датчиков и сопла анализаторов блестели девственной зеленой краской. Я сделал пару успокаивающих вдохов и повернулся к сопровождающему меня сержанту. Мне кажется, лицо мое покрылось пятнами, и желваки заиграли свой танец. Куда я попал? Почему никто не подсказал этим ребятам, что так делать нельзя? Понятное дело, аврал перед смотром, но не так же бестолково!

– Кто красил технику? – стараясь не сорвать голос на крик, спросил я Ковалева. Мне нестерпимо захотелось бежать в оружейную комнату за пистолетом, чтобы застрелиться самому или перестрелять этих бестолочей. Если сейчас будет тревога, то через час я буду стоять у неоштукатуренной стены с сорванными погонами.

– Хозяйственный дроид, – прочитав неладное в моем взгляде, испуганно ответил этот пожилой человек. Как не странно, это меня немного успокоило.

– А почему не ремонтный? – уже равнодушно спросил я.

– У ремонтного по технологической карте на покраску экзоскелета уходит два часа, одного терминатора четыре часа, а на спайдер целых шесть. Хозяйственный же покрасил за сутки всю технику. Так распорядился командир взвода перед смотром. Мы, кстати, заняли первое место в роте, и нам даже обещали премию в конце месяца, – еще не понимая сути проблемы, похвастал мой заместитель. Это была явная подстава! Командир, понятное дело, пьянствовал и на все дела положил прибор, но не может быть такого, что остальные не знали этих элементарных вещей. Тем более, насколько я видел, в других взводах такого блеска не наблюдалось. Наверное, нужно пояснить состав техники взвода. Три отделения, в каждом из которых на вооружении стоит терминатор – как основная огневая единица. Безголовый двухметровый робот с маленькой сферической башенкой, имеющей сплошную прорезь по периметру, защищенную отливающим желтизной, бронированным стеклом. Внутри башни расположен визор и сенсоры, позволяющие осуществлять круговой обзор местности. Две спаренных роторных пушки на локтевых суставах и вся эта махина полностью защищены композитной броней. К не менее внушительному оружию отделения можно отнести двух спайдеров. Один «паук» для командира отделения, другой для бойца, так называемого спайдербоя. Остальные бойцы, в случае тревоги, снаряжаются в экзоскелеты – пулеметчик, гранатометчик и два десантника. Кроме того, в каждом отделении имеется два антропоморфных дроида. Вот и весь состав! Хотя нет, еще во взводе есть санинструктор, оператор БПЛА и каптенармус. Эти бойцы в бою снаряжены только бронекостюмами.

– Конец занятиям! Стройте взвод и пошлите кого-нибудь за тактическими шлемами. Пусть принесут по одному для десантника, терминатора и спайдера, – устало закончил я беседу с разочаровавшим меня сержантом.

Взвод выстроился передо мной в две шеренги, и я пошел вдоль строя, рассматривая своих подчиненных. Все они были явно утомлены сегодняшней тренировкой. Девушки стояли с раскрасневшимися лицами, а у некоторых парней из-под беретов сверкали потом мокрые волосы. При этом, они старались изобразить из себя истуканов, смотрящих прямо перед собой и, не обращая на меня внимания. Это или равнодушие, или махровый протест, третьего не дано. Я ждал, когда принесут три разновидности тактического шлема.

– Операторы терминаторов, выйти из строя! – скомандовал я и увидел, как из рядов вышагнули три женские фигурки. Все три представительницы прекрасного пола не просто отличались друг от друга – они обладали совершенно разной внешностью и, как я потом узнал, характером. Самая высокая обладательница рыжих волос с голубыми глазами выглядела учительницей немецкого языка. Жесткие по ощущениям и на вид кудрявые волосы, собранные в тугую короткую прическу под беретом, открывали небольшие ушки. Ровные брови над строгим взглядом голубых глаз с длинненьким, но не портящим ее, симпатичным носиком, придавали лицу облик суровой воспитательницы. Не вписывались в общую картину только пухлые чувственные губы. Они предательски выглядывали из-под маски напускного хладнокровного воспитателя, проявляя женскую сущность. Девушка вышла из строя первого отделения. Во втором отделении была самая невысокая, из этих трех операторов, брюнетка. Черные волнистые волосы, собранные назад, закрывали только верхнюю часть ушей, а пара капризных локонов, словно случайно выпадали из общей прически, придавая лицу наивную неряшливость. Черные, искрящиеся смешинкой глаза с прямыми соболиными бровями и прямой нос с едва уловимой горбинкой в сочетании с красивым рисунком губ и пухлыми бархатными щечками, полностью вписывались в мое представление об идеале женской красоты. Я непроизвольно задержал свой взгляд на этой девице. Третья барышня подпадала под общепринятые шаблоны славянской внешности. Длинные белокурые волосы, собранные косами в виде проглядывающей из-под берета короны, большие голубые глаза под сложенными, словно в удивлении бровями, небольшой, немного вздернутый носик и пухлые красивые губы – все это подчеркивало ее этническую принадлежность. Все три девушки обладали стройными фигурами и пропорциональными формами, причем искусственного вмешательства не ощущалось, или воздействие было минимальным. Здоровые, молодые и спортивные девчонки! Понятно, это один из немногих ВУС на должность, которой можно принимать женский пол. Они по тактике обычно не участвуют в прямом столкновении с противником. Одной из представительниц этой категории оказалась та, понравившаяся мне, глазастая брюнетка, которая с издевкой «запала» на мой краповый берет. Я с трудом подавил желание вручить ей шлем для испытания терминатора. Мелкая месть – не мой конек.

– Как вас зовут, капрал? – обратился я к рыжей девушке, вышедшей из состава первого отделения.

– Капрал Свистунова Ольга Ильинична, господин младлей! – подняв подбородок, доложила оператор.

– Надевайте бронекостюм, шлем и подключайте аккумулятор! Будете демонстрировать, как умеете управлять своим танком, – я вручил ей шлем и проследил, как она прошла за решетку хранилища. – Остальным пока встать в строй.

Управлять спайдером я поручил командиру второго отделения младшему сержанту Виноградову, а залезть в экзоскелет пришлось рядовому Максимову с третьего отделения. Когда водитель спайдера, откинув прозрачный бронеколпак кабины, залазил внутрь кабины, механизм стоял на четырех опорных конечностях, словно тренога на костре и даже не дрогнул, а должен был узнаваемо присесть и качнуться от нагрузки. Боец Максимов разместился в экзоскелете и замер в ожидании команды. Наконец, и Свистунова оделась по боевому расписанию, и встала рядом со мной, опустив забрало прозрачного шлема с просматривающимся голографическим тактическим экраном.

– Ну что же, Ольга Ильинична, запросите у своего терминатора текущее техническое состояние, – спросил я у девушки основной параметр боевой машины.

– Девяносто восемь и семь десятых процента! – радостно сообщила мне рыжая воительница.

– Очень хороший, просто замечательный показатель! – подхватил я ее настроение. – А теперь затребуйте ресурс у своей железки.

Терминатор перешел в тестовый режим и начал приседать, делать шаги прямо, назад и в сторону, совершил полный оборот корпуса, согнул руки в локтях и крутанул стволами роторных пушек. Все это происходило гладко, спокойно, под равномерное жужжание сервоприводов и шипение компрессоров. Движения были уверенными, без рывков и торможений, однако в стороны полетели мелкие пластинки краски, словно чешуя на рыбе. После окончания теста вид у механизма перестал быть таким ухоженным.

– Ресурс три и две десятых процента! Множественные ошибки по инфракрасному каналу, температуре, сенсорам газоанализаторов и превышение нагрузки на сервоприводы. Это какой-то сбой программы, господин младлей! Этого не может быть! – открыв забрало, испуганно уставились на меня ее зеленые глаза.

– Нет, милая моя, никакого сбоя. Хотя вы можете попробовать рассказать свою версию расстрельной команде, но, думаю, что лучше вам, девушка, готовить прощальное письмо своей маме! У вас, капрал, есть мама? – участливо спросил я.

– Почему, расстрельной команде? – губы девушки дрожали, маска суровой воительницы треснула, и было видно, что она вот-вот готова расплакаться.

– Потому, госпожа Свистунова, что через примерно сто метров ходьбы сальники приводов порвет, это при том, что уже увеличилась нагрузка на сервоприводы и механизмы вращения стволов и корпуса. Но самое страшное это то, что электроника перегреется от застопоренных от бездумной окраски вентиляторов! А по инфракрасному каналу ваш подопечный вообще слепой, как крот. Знаете, сколько стоит этот теперь никчемный кусок окрашенного железа? А это, не что иное, как вредительство! Это же ваш терминатор? – со злостью спросил я. – Оставляйте его на месте и отключайте питание.

Я взглянул на строй – истуканов больше не наблюдалось, все испуганно смотрели на меня и потерпевшую. До них начал доходить весь ужас ситуации.

– Ну что, друзья мои, посмотрим теперь на спайдер? Младший сержант Виноградов, выходите на свежий воздух! – махнул я рукой командиру второго отделения, затихшему внутри слабо освещенной кабины. Паук дрогнул, словно отравленный таракан, и начал нервно переставлять конечностями. При этом картина повторилась – в разные стороны полетели ошметки краски, покрывающие сочленения и приводы. Сделав пару шагов, механизм замер, и лицо водителя осветилось красным цветом от вспыхнувших чеков о неисправности на панели управления. Сработала автоматика и освещение в кабине погасло.

– Надо признать, хорошая краска! – с ехидством заметил я. – Ну что, будем проверять экзоскелет или хватит демонстраций на сегодня?

Я уже успокоился. Ситуация не была настолько смертельной – часа три на каждый экспонат и с помощью очистителей и растворителя можно все вернуть на первоначальные показатели. Но это если вовремя заметить, страшно подумать что было бы, если бы прозвучала тревога и понадобилось высаживаться на планету, или на абордаж для выполнения задания.

– Вот что, други мои! Сейчас хозяйственный дроид принесет химию, ветошь и щетки и вы дружно под руководством ремонтного дроида будете исправлять свои огрехи! Красота требует жертв! Зато я знаю теперь, на что мы потратим вашу премию! И мой вам совет – учите матчасть! Самое главное, на всю жизнь запомните первую строку любого наставления: «Что, сломал, придурок? Теперь решил инструкцию почитать?». Чистку и регулировку заканчивать при восстановлении не менее восьмидесяти процентов ресурса! Вопросы есть? Вопросов нет! И прошу соблюдать меры безопасности! Мне бы не хотелось, чтобы кто-то из вас пополнил очередную комичную историю с ключевой фразой в конце: «Ну, до реаниматора донести, конечно же, не успели». Сержант, командуй! Мои механизмы пусть очистит ремонтный дроид, надеюсь, ты понимаешь, что моей вины здесь нет?

– Никак нет! Так точно! В общем, я понял вас, господин младлей, и все сделаю, – заплутал с ответом Ковалев. – Взвод, слушай мою команду! Бегом в расположение переодеваться в комбинезоны, с собой иметь маски, респираторы! Выполнять!

Когда бойцы сорвались с места, Ковалев поставил задачу ремонтному и хозяйственному дронам по организации покрасочной камеры, вентиляции и материальному обеспечению. У меня немного отлегло от сердца, Ковалев оказался хорошим организатором. Не все так плохо, сработаемся! Через полчаса я уже наблюдал, как он ставит задачу серебристым «слоникам» в комбинезонах типа балахона с пластиковым забралом, а дроиды раскладывают инвентарь и закрывают прозрачной пленкой решетки. Процесс пошел! А вот и старлей Балабин Юрий Сергеевич собственной персоной! Отведенных для лечения четырех часов хватило для приведения его к нормальному внешнему виду. Свеженький, побритый и подстриженный офицер со здоровым румянцем на щеках смотрел на меня удивленными глазами.

– Ты кто, младлей? – спросил бывший командир взвода, приблизившись ко мне и бросая удивленный взгляд то на меня, то на творившиеся события у хранилища техники.

– Разрешите представиться, младший лейтенант Смирнов Андрей Михайлович! Назначен на должность командира третьего разведывательного взвода, приступил к исполнению своих обязанностей! – встав по стойке смирно и приложив руку к повседневному берету, доложил я.

– Сменщик, значит, ну наконец-то! А что они делают? – кивнул Балабин головой в сторону суетящихся бойцов.

– Проводят регламентные работы по восстановлению технического ресурса вооружения и техники, – буднично ответил я, стараясь не усугублять ситуацию.

– Это что, они собираются смывать краску? Ты в своем уме, завтра … – он не успел закончить фразу, как появилось новое действующее лицо. Я не заметил, как к нам чуть ли не бежал, уже знакомый мне на погрузке, капитан.

– Что здесь происходит? Балабин, что собираются делать твои десантники? Они что, собираются испортить внешний вид техники? Ты зачем дал такую команду? Немедленно прекрати! – с возмущенным видом Скворцов громогласно сыпал вопросами.

– Это не я дал такую команду, господин старший инженер! Это новый командир взвода распорядился! – со злорадной улыбкой, указав обеими ладонями в мою сторону, ответил старлей.

– Что-о-о? Ты, младлей, белены объелся? Господи, и откуда берутся такие идиоты? Еще и пары часов не прошло, как ты стал командиром взвода и еще даже не принял матчасть, а уже дуркуешь в подразделении! Сейчас же дай команду – «отставить»! – разъяренно закричал инженер. На терминаторах уже были видны потеки от смываемой краски и внешний вид их просто неузнаваемо исказился.

– Сержант, прекратить работы и построить взвод! – крикнул я своему заместителю и уже спокойно обратился к Скворцову. – Господин капитан, прошу вас, держите себя в руках и послушайте меня…

– Я не собираюсь слушать лепет всяких кретинов! Завтра сюда прибудет командирующий сектором, и он обязательно будет смотреть технику десантной роты! Ты понимаешь, придурок, чьи погоны полетят после твоего самоуправства? – из его рта чуть не повалила пена.

– Господин капитан, еще раз прошу вас успокоиться и прекратить оскорблять меня перед подчиненными. Для проведения указанных работ есть обоснованные причины. Прошу, выслушать меня…, – попытался в очередной раз урезонить я старшего по званию.

– Сопляк! Я не собираюсь слушать твой бред! – с искаженным злобой лицом продолжил инженер. – Искин, прими устный рапорт на имя командира крейсера! Младлей Смирнов своими действиями пытался сорвать предстоящий смотр техники и вооружения!

Одно приятно, мою фамилию этот самодур запомнил. Правда, чувствую, что приятного в этом мало. Сразу к месту вспомнился анекдот: «Звонок в офис «Здорово, старый плавучий чемодан!» – «А вы знаете, с кем разговариваете?» – «Нет!» – «Это начальник «старого плавучего чемодана»! – «А вы знаете, с кем разговариваете?» – «Нет!» – «Вот и хорошо!»

– Принято, входящий двести тринадцать! По какому коду? – раздался металлический голос в динамиках.

– Пусть будет по зеленому! – равнодушно ответил Скворцов. Это значило, что рапорт будет подан в текущем порядке. Я просто почувствовал, как краснею от обиды и стыда. Мои подчиненные, сняв маски, стояли и с испугом и удивлением наблюдали за происходящим скандалом. Отрадно, что злорадства и улыбок на их лицах в отличие от физиономии Балабина не было. Всякому терпению приходит конец, и я тоже не железный Феликс!

– Искин, прошу принять рапорт по красному коду! Капитан Скворцов Михаил Андреевич своим приказом подрывает боевую готовность третьего десантного взвода! К рапорту прошу приобщить видеофайл с проверкой боевого ресурса терминатора и спайдера. И прошу принять заявление на недопустимость оскорбления младшего по званию! – со злостью выдал я накопившееся возмущение. Оба офицера замерли, вытянув свои лица.

– Принято, входящий двести семнадцать «Р» – прозвучал равнодушный голос синтезатора речи. Все присутствующие застыли в ожидании решения командира. На рассмотрение рапорта отводилось не более десяти минут.

– Резолюция командира: «Инженеру техники и вооружения, капитану Скворцову вынести взыскание «о неполном служебном соответствии». Материалы видеофайла с разговором подать в суд офицерской чести», – вновь активировались динамики монотонной речью. – Капитану Скворцову Михаилу Андреевичу через час прибыть к заместителю командира по технике!

Теперь пришла очередь краснеть старшему инженеру. Он надувал щеки от возмущения, но я увидел в его глазах страх от быстрой расправы. Скворцов опешил и не знал, что сказать.

– Оля, пойдешь в расстрельную команду? – не слишком громко, но так чтобы услышали все, радостно сказала эта уже знакомая мне черноглазая юмористка.

– С превеликим удовольствием! – казалось, рыженькая Свистунова, испытывающая пред этим терминатора, вложила в слова всю свою обиду на сложившуюся несправедливость. Я повернулся лицом к бойцам и укоризненно покачал головой. Довольные улыбки сразу слетели с лиц моих бойцов.

– Разговорчики в строю! Родионова, ты опять напрашиваешься? – громко одернул Ковалев своих подчиненных. Чернявая хохмачка состроила умильную невинную мордочку. Я сам еле сдержал набегающую улыбку.

– Господин капитан, разрешите продолжить регламентные работы? – козырнул я инженеру.

– Разрешаю! – буркнул Скворцов и, резко развернувшись, пошел в сторону выхода из ангара. Я повернулся и утвердительно кивнул своему заму.

– Взвод, вольно, разойдись! Продолжить выполнение задачи! – прозвучала в ответ на мой жест команда замкомвзвода.

– Боже, как я люблю свою профессию! Мыть, стирать, гладить – все, как дома! – под общий смех пропела эта неугомонная брюнетка. – Господин младлей, а можно организовать музыку?

– Отчего же нельзя? Пожалуйста, только оставьте приоритет на тревожное оповещение! – с равнодушной миной разрешил я использовать музыкальный центр. – Прошу только не включать колыбельную!

Постояв еще минуту, наблюдая за действиями подчиненных, мы с Балабиным развернулись и пошли в канцелярию. Нечего стоять над душой, когда задачи распределены, и каждый знает свой маневр. Сидя во главе стола на теперь уже законном своем месте, я в задумчивости вертел в руках свой раритетный талисман. Царская медная копейка 1830 года перекатывалась между пальцами, исчезала и вновь появлялась в той или иной ладони. Эти манипуляции были для меня сродни тому, как если бы человек, например, в задумчивости начинал чесать себе затылок или кончик носа. А мысли мои крутились вокруг предстоящего завтра смотра техники. Как не вовремя возникла необходимость этого аврала! Но я для себя однозначно решил, что лучше я получу нагоняй за внешний вид техники, чем за ее неисправность. Что-то опять крутилось на задворках моего сознания, но я еще не мог поймать эту ускользающую мысль. Балабин, не отрываясь, с интересом смотрел за моим нехитрым фокусом и я, случайно взглянув на него и проследив за взглядом, спрятал монету в карман.

– Да уж, ситуация! Лучше не придумаешь, – постучав пальцами по столу, высказался я.

– Сочувствую, Андрей Михайлович. Ты уж извини, что так получилось. Все это гребаная пьянка. Кстати, почему я был в реанимационной капсуле? Ни черта не помню! – его лицо изобразило недоумение.

– Да ты, Юрий Сергеевич, беспробудно храпел, когда я зашел в канцелярию. Вот я и решил тебя немного привести в чувство, – я решил не рассказывать ему о своей невинной шутке.

– Все, хватит! Я решил теперь, когда уйду на пенсию, завязать с этим делом! Представляешь, мне приснилось, что на меня напало приведение в белом камуфляже! Наверное, это белая горячка! – склонив голову, понуро сознался офицер.

– Что ты сказал? – встрепенулся я, не особенно прислушиваясь к его откровениям, но выхватив знакомую фразу.

– Белая горячка? – вопросительно уставился на меня Балабин.

– Нет! До этого? – с надеждой посмотрел я в глаза собеседника.

– Про приведение в белом камуфляже? – попробовал угадать старлей.

– Точно, Юрий Сергеевич! Ты просто гений! – обрадовался я, наконец, ухватив за хвост эту летающую мысль. – Дневальный, бегом к Ковалеву и скажи ему, как освободится хозяйственный дроид, пусть отправит его ко мне.

– Есть! – послышалось из коридора и удаляющийся топот бегущего человека.

– Ты что-то придумал? – через минуту спросил меня бывший командир взвода.

– Есть одна мысль! Не знаю, правда, как на это посмотрит начальство, а главное, успеем мы или нет! – ответил я, слушая уже приближающийся множественный топот. Я поднялся и достал из своего чемодана училищный планшет. Девайс я положил перед собой на столе и стал искать нужный мне файл. Дверь с легким шипеньем отъехала в сторону и в кабинет, семеня конечностями, забежал дроид.