Saltus

Второй после размера удивительной особенностью Старших были их руки, а точнее кисти. Сейчас Лого с интересом рассматривал худощавое предплечье Эно, с кистью в полтора раза больше человеческой. Она заканчивалась шестью длинными подвижными пальцами. В отличие от полидактилии, встречающейся у людей, когда лишний палец похож на мизинец, симметричная кисть Старшего содержала дополнительный второй большой палец с противоположной стороны от первого. Выглядело это словно к обычной руке поднесли зеркало, расположив его вдоль ладони, так что в нем отразились большой, указательный и средний пальцы. О том, зачем нужно такое строение, было много споров, высказывались разные версии: от случайной мутации до специальной формы, позволяющей держать сразу два точных инструмента. В сети были записи, где Старшие играют на фортепьяно недоступные людям произведения и где некий Старший рисует картину, держа в каждой руке по две кисточки сразу.

– …в итоге мы получили шесть групп совпадений по результатам анализа, выполненного Лого, нашим новым сотрудником.

Услышав свое имя, Лого сконцентрировался на обсуждении. Зуэн продолжил:

– Мы уже завербовали одного из боевиков, остальные пять групп под контролем. Их разработка уже началась. С помощью новых агентов мы планируем выйти на управление террористической организации. Лого, расскажи про твою работу.

– Нет необходимости, директор, – Старший приподнял ладонь, – принцип мне ясен. Распределенное мышление, какая-то своя система восприятия через зрительную кору. По сути, Лого делегирует сети часть своего мыслительного процесса. Неясно одно: чтобы оцифровать такие сложные когнитивные акты, как распознание движений, нужно знать, где находится каждый специализированный нейрон или группа нейронов в коре. Такой поиск – очень трудный процесс для полусферического коннектора. Каждый локус, при условии, что он активен, определяется в течение десятков минут. У вас физически не было достаточно времени за всю вашу жизнь, чтобы успеть определить положение всех нужных нейронов. Как вы решили эту проблему?

– Да, Старший, вы правы, – Лого встал, – если картировать гностические нейроны только во время сеансов погружения, времени не хватит. Поэтому я провожу подготовительную работу между сеансами. Когда я изучаю новое понятие, я многократно отрабатываю его, так чтобы максимально локализовать его в своей нейронной сети. После этого я использую трехмерное сканирование активности мозга, чтобы примерно определить, где находится нужный локус. Таким образом я готовлю предварительную карту понятий. Используя ее при подключении «хвоста», я могу уже точно локализовать нужный нейрон за несколько секунд.

– Как вы боретесь с фоновыми шумами от других нейронных групп при сканировании?

– У меня есть специальная техника подавления шумов. Это особая фраза, которую я повторяю с определенной скоростью, что позволяет заглушить фоновую активность моего мозга, кроме отработки того понятия, над которым я работаю в данный момент.

– А специфическую электрическую подпись вашей методики самоконтроля вы фильтруете при анализе, поскольку она одинакова все время. Остается активность только нужного нейрона.

– Да, Старший.

– И сколько вы можете действовать в таком режиме?

– Все время, кроме сна. Каждый день.

– Хорошо, – глаза Старшего сверкнули в вибрации саккады, – ваш метод многообещающий. Что вам нужно для большей эффективности?

– Моя работа замедляет сеть.

– Принято, – сказал Эно после секундной задержки. По большому экрану побежали ряды цифр и графиков. Старший не сделал никаких видимых движений, отдавая команды напрямую. – Я убрал лимит мощности для ваших вычислений. Машины Энгурра и всех окружающих регионов будут подключаться по мере необходимости. Что еще?

– Я крайне завязан на допустимое время работы «хвоста». Если бы можно было увеличить норму, это радикально повысило бы мою эффективность.

– На этот вопрос я отвечу более подробно, так как это важно правильно понимать, – фигура Старшего плавно поднялась. На большом экране, повинуясь невидимым приказам, появились новые графики и схемы. – Вы знаете две очевидные причины, почему мы ограничиваем время работы полусферического коннектора, или, по-вашему, «хвоста». Первая из них – микрощупам биотехнологической части устройства после каждого сеанса работы требуется восстановление в специальном растворе в течение двух недель. Вторая причина – реакция иммунного отторжения, из-за которой может возникнуть воспаление оболочек мозга и нервной ткани. Кроме банального проникновения инфекции, что приводит к менингиту, энцефалиту или их комбинации, воспаление нарушает работу микроглии – клеток, обеспечивающих питание нейронов, что снизит функциональные возможности локальных нейронных ансамблей. Кроме этих двух общеизвестных причин, есть и третья. Девяносто девять и девять десятых процентов людей, использующих «хвост», делают это для получения сенсорной информации и передачи двигательных данных о своем теле в виртуальный мир. Проще говоря, практически все люди используют имплант для игр и развлечений. Мы, Старшие, понимаем, что игры – это одно из основных практических применений нашей технологии, поэтому, кроме коры больших полушарий, единственными структурами, к которым есть доступ у коннектора, являются ограниченные участки среднего мозга. Вмешательство же в базовые структуры мозга может прямо навредить здоровью, например, спровоцировать сбои в работе центров дыхания, давления, регуляции работы сердца, а также вызвать сильнейшую зависимость. На ранней стадии тестирования многие люди подключали имплант прямо к центру удовольствия, превращая его в наркотик абсолютной силы. Учтя полученные данные, мы сконфигурировали коннекторы таким образом, что они работают только на уровне коры и среднего мозга – единственно разрешенной подкорковой структуры. Однако, если пользователь создаст неестественные нейронные связи, выполнив подключение к коре больших полушарий, это также может нанести ущерб мышлению и личности – например, нарушить работу лобных, теменных долей, повлиять на память и так далее. Спектр изменений, которые могут быть разрушающими для сознания пользователя, безграничен, мы не в состоянии учесть все варианты в наших программах, поэтому единственной защитой является лимит времени действия устройства. Полусфера отключается через двадцать часов работы или если пользователь засыпает, что не дает мозгу фиксировать искаженную нейронную сеть в процессе сна. Мы могли бы ускорить зарядку устройства, но исключить возможность воспаления не получится. А модификации нейронной сети, если они будут сделаны неправильно и закрепятся, несут такие опасности для разума человека, что вы их даже не можете представить. Единственное, что вам остается, – это максимально эффективно использовать имеющееся время.

«Но вы же каким-то образом преодолели эту проблему», – подумал Лого, глядя на покидающего зал Старшего. Все его мысли сейчас крутились вокруг Ады, надежды которой только что были полностью разрушены.

Глава 7

Сознание схлопнулось, превратившись в серую точку. Она еще улыбалась воспоминаниям о легчайшем полете, во время которого она была то ли стремительной чайкой в теплом вечернем небе, то ли юркой рыбкой в ласковых прибрежных водах, где сияющие столбы солнечного света пробиваются в подводные пещеры сквозь нагромождения гигантских валунов. С каждой секундой счастливые воспоминания отступали под гнетом тяжелой душной силы, которая навалилась на ее слабое тело, катком прошлась по животу, по груди и, наконец, сжала горло, так что из него вылетали только слабые сдавленные хрипы.

Ада резко дернулась, приходя в себя. Тяжелое дыхание со свистом вырывалось из полураскрытого рта. Каждый вдох давался с трудом, как будто горло было забито ватой, голова ныла от тупой, отдающей в шею боли. Темная серая комната, казалось, гремела от ударов сердца, пульсирующих в ушах. Слабой онемевшей рукой она приложила датчик медицинского сканера к своей груди. «Обезвоживание, гипотония…» – сканер начал выдавать информацию, Ада не стала дожидаться конца обследования – мгновенно позабытый, прибор скатился с груди. Она потянулась к бутылке воды, с трудом поднеся тяжелую, неудобную для того, чтобы пить лежа, емкость к лицу. Кое-как ей удалось сделать несколько больших глотков, после чего она повернулась на бок и почти сразу уснула тяжелым сном. Истощенный суточным погружением мозг требовал настоящего отдыха.

Когда она снова проснулась, было опять темно. Секундой позже она поняла, что ее тошнит от резкого неприятного запаха аммиака, заполонившего все вокруг.

«На кого я похожа? Даже не привела себя в порядок. Что бы сказал Лого, если бы увидел?» – Ада с трудом, из-за долгой неподвижности, встала с кровати и побрела в ванную. При первом же шаге она чуть не упала: правая стопа безвольно волочилась по полу, мешая нормально идти.

«Да что такое? Я что, отлежала себе малоберцовый нерв?» – Ада стала ощупывать голень, пытаясь определить границы поражения. Прикосновения чувствовались хорошо, икроножная мышца работала нормально. Она без проблем приподнялась на носках. Но мышцы передней части правой голени не отзывались, из-за чего стопа безвольно болталась, мешая двигаться. Решив, что нога постепенно отойдет, Ада неуклюжим шагом, высоко задирая правое колено, отправилась в ванную.

На следующий день Ада лежала на своем любимом месте на диване в гостиной. Ее разум был занят мыслями о погружении, смакуя удивительные, волшебные воспоминания. Утомленный мозг пребывал в состоянии блаженного полусна, когда время летит незаметно, часы превращаются в минуты – и день может пройти, едва начавшись. Однако постепенно расслабленность отступала, возвращалась привычная четкость мысли, а вместе с ней и утомительная бесконечная скука.

«Я погрузилась к вечеру, – раздумывала она, скрупулезно подсчитывая оставшиеся дни, как ребенок, который ждет дня рождения. – Итак, я погрузилась на сутки и потом еще почти сутки спала. Потом я пошла в душ, убрала за собой и опять легла спать. Утром я проснулась и лежала до обеда. Прошло почти два дня с момента выхода. Сутки погружения и еще два дня. Осталось одиннадцать дней. Как долго…»

Ада еще полежала, посмотрела новости, которые накопились за прошедшее время, снова поела. Постепенно на нее начала наваливаться неизбежная апатия. Нога все еще не работала, но она решила все равно пойти посмотреть на Хуруб. Вид хаотично-упорядоченного круговорота Темной Реки вводил ее в состояние транса, скрадывая часы ожидания до очередного погружения. Надев высокие ботинки, которые не давали стопе цепляться, она отправилась на площадь.

В этот раз какофония ощущений на нижних уровнях города была особенно сильной. Ада не могла понять: это ее чувства усилились от долгого пребывания в одиночестве или город действительно становится с каждым днем все грязнее и шумнее, как рассчитал в своей работе Лого? Медленно преодолев длинный проход, она в конце концов увидела черный жгут Темной Реки, ожидающий, чтобы Ада снова пересчитала его фрагменты. Тонкая высокая фигурка, как всегда, замерла на привычном месте, лицо разгладилось, и губы начали свое бесконечное движение:

– Вот и я, Река. Унеси меня к океану. Опять пятьдесят…

Ада стояла, ничего не видя вокруг, не замечая старуху, которая наблюдала за ней из темного прохода невдалеке. Старуха эта долгое время следила за Адой из темноты, потом стала короткими шагами приближаться, внимательно высматривая что-то. Она была маленькая, полная, в несуразном длинном пестром когда-то платье, потерявшем цвет от старости. Ее лицо, круглое, с глазами-щелочками, было лишено всякой мимики, как маска, и только зрачки дергались, обшаривая все вокруг, будто в поиске опасностей. Постепенно маленькая фигурка осторожно приблизилась и замерла в паре метров. Подождав еще немного, старушка подкралась к ней вплотную и коснулась рукой локтя Ады. Та не сразу заметила это прикосновение, а когда заметила, повернулась в недоумении, глядя сверху вниз на странную незнакомку.

– Дай посмотреть, – старуха тянула руку к лицу Ады, которое было почти не видно из-за тяжелой волны длинных волос.

– Что? – растерянность на молодом лице превратилась в ступор. Словно под гипнозом она наблюдала, как темная маленькая рука тянется к ней, а затем касается волос, отбрасывая их в сторону.

– Можно говорить. На, это тебе, – старуха вытащила откуда-то плоскую коробочку и сунула ее в руки Аде.

– Что это? От кого?

– От тебя. Ты сказала дать это тебе. Сама поймешь. Я буду там, когда ты снова захочешь мне это передать, – рука указала куда-то в темный угол.

– Зачем? Что это такое?

Не отвечая, старуха бодрым шагом засеменила в сторону и вскоре скрылась в лабиринте темных переулков за площадью. Ада в недоумении смотрела на врученный ей предмет. Стандартный малый контейнер для ценных вещей. Открывается отпечатком пальца. Ада приложила руку – контейнер щелкнул и распахнулся. Внутри лежало несколько сложенных листков бумаги. Ада поймала себя на мысли, что уже много лет не держала в руках бумагу. На верхнем листке было написано: «Читай это в первую очередь». Развернув послание, она увидела:

«НЕ ВЕРЬ СЕБЕ.

Я это ты. Я пишу сама себе – пишу тебе. Она стирает нам память. Ты не помнишь, что было во время работы „хвоста“. Ты не помнишь меня. Не помнишь женщину, которая дала тебе посылку. Это письмо написала ты сама. Не говори ничего никому. Иди домой и читай все, что написано на остальных листах. Старайся вспомнить.

НЕ ЗАХОДИ В СЕТЬ. НЕ ИСПОЛЬЗУЙ ХУРУБ.

Она контролирует их».

Ада судорожно свернула лист. Ее бил озноб, мурашки пробегали по коже. Быстро, насколько это возможно, она устремилась домой. Добравшись до места, заперла дверь и бросилась на диван, прижимаясь к нему, словно его мягкие подушки могли защитить ее. Она разложила листы и стала читать:

«Я надеюсь, что ты (я) не наделала глупостей по пути домой и вообще смогла добраться. Я пишу, подавляя эмоции, но ты можешь себе представить, что я испытала, когда узнала все, как ты сейчас. Вначале, чтобы быть более убедительной, я изложу некоторые факты, над которыми тебе стоит хорошенько подумать. Так нужно, чтобы ты не считала это письмо шуткой.

Ты не помнишь, что именно делала во время последнего погружения. Ты вообще не помнишь подробности погружений за последние месяцы. Ты просыпаешься с чувством, что было что-то очень хорошее, но не знаешь, что конкретно происходило.

Ты не помнишь определенных действий или мест из обычной жизни, о которых знала до этого погружения. Память выпадает избирательно. Например, ты вообще не помнишь старуху и разговоры с ней.

После погружения ты очень-очень устаешь. Понятно, что так не должно быть. Это ненормально.

Возможно, ты провела в погружении больше времени, чем следовало, но в логах „хвоста“ ты этого не найдешь. Вспомни точное время выхода и что ты делала после него.

Я билась над этой загадкой все время до нового сеанса, и вот к каким выводам я пришла:

При включении „хвоста“ вместо нас (обычной Ады) появляется другая личность. Эта личность почему-то не хочет, чтобы мы знали, что она делает. Она каким-то образом умудряется стирать нам память. Предыдущие мы как-то поняли это и пытались передавать весточки сами себе. Но Другая Ада стирает любые сообщения в сети, и, только восприми это серьезно, она может просыпаться и двигаться с подключенным „хвостом“. Я не знаю, как это возможно, но одна из нас случайно нашла маленькую бумажку, в которой было написано, что мы разбросаем по дому так много записок, что Другая Ада не сможет их все отыскать и уничтожить. Единственным способом связи остается старуха на площади. Видимо, Другая Ада просто не в силах туда дойти, но я предположила, что она может долететь на Хуруб. Поэтому я предупредила старуху, чтобы она говорила с нами, только если на виске нет „хвоста“. Это все, что я знаю на данный момент: я долго не шла на площадь, и у меня осталось всего несколько дней после того, как я получила письмо. Я даже думала отказаться от погружения, но ты знаешь, это выше наших сил. Выясни, что можешь, напиши это в письме и отдай старухе перед погружением.

Не надейся оставить себе послание в сети: она сотрет их.

Не надейся отправить себе посылку с предупреждением через Хуруб. Она не дойдет. Хотя я не понимаю, как это возможно.

Ищи следы действий Другой Ады и прежних нас. Может, ты поймешь что-то большее.

Ада из прошлой недели».

Она стала читать другие письма, которые содержали уточнения, помогающие лучше понять историю событий. В одном из них было подробное описание старухи на площади. Оказывается, это торговка, которая держит небольшую лавку с уличной едой. У нее большая семья, часть которой живет не в городе и не имеет гражданства, а следовательно, и гарантированного дохода. Старуха с дочерью работают на улице, пытаясь помочь своим родственникам снаружи. Ада сказала ей, что страдает потерей памяти, заплатила, попросив хранить посылку и отдавать ей, когда они в следующий раз встретятся. Было письмо, где перечислялись способы передать весточку самой себе: от сообщений и записей в сети, которые должны быть доставлены через день после выхода из погружения, но при этом бесследно исчезают, до посылки самой себе с помощью Хуруб. Темная Река имела свою, никак не связанную с городом и его компьютерами, сеть. Но Другая Ада как-то смогла вмешаться в работу системы Старших и отменить доставку.

Чувство страха окутало Аду. Казалось, волны его расходятся от живота, разбегаются в разные стороны по телу, вызывая слабость и дрожь в руках и ногах. Ей захотелось укрыться, убежать куда-то, спрятаться за диван, как она делала в детстве. Но как это может помочь скрыться от самой себя? Ада несколько раз вдохнула, концентрируясь на своих мыслях:

«Рационализируй, Ада. Как делает Лого. Что бы ни происходило во время погружения, она – это ты. Она не навредит сама себе, поэтому ты в безопасности. Надо разобраться, что происходит. Я в безопасности…»

Первое – это «хвост». Ада с опаской поглядела на голубоватую емкость, где в подсвеченной синим жидкости на специальном креплении висело устройство Старших. Полтора сантиметра серого металла, как половинка шара, хотя, наверное, чуть более плоское. Нитей сейчас было не видно, но Ада знала, что они растянулись в питательной жидкости, поглощая энергию. Она взяла экран и стала просматривать отчет о последнем погружении. Начало сеанса было вечером, когда еще не стемнело. Значит, и закончиться сеанс должен был вечером следующего дня. Да, так и было. По данным, считанным с «хвоста», сеанс завершился ранним вечером. Ада раздумывала, вспоминая, что было уже темно, когда она пришла в себя. Как понять, сколько было времени? В квартире нет камер, она не заходила в сеть, ничего не делала, кроме нескольких глотков воды.

«Медицинский сканер! Как я могла забыть», – Ада схватила устройство. Данные последнего использования… Время обследования – полночь. Ада с непониманием смотрела на цифры на маленьком экране. Полусфера работала примерно двадцать часов, иногда чуть больше, в зависимости от времени, которое требовалось на подключение и отключение мозга конкретного пользователя. Иногда погружение могло длиться немного дольше. Дополнительные десять-пятнадцать минут. Больше «хвост» не работал никогда. Ада ни разу не слышала, чтобы устройство Старших ошиблось на без малого шесть часов.

Она стала смотреть логи обмена данными между «хвостом» и мозгом. Когда подключение происходит по обычному сенсомоторному каналу, пользователь получает набор стандартной информации: видеоизображение для зрительных путей, звук для слуховых путей, поток данных от рецепторов виртуальной кожи и так далее. Однако в этом случае ничего подобного не было. Подключение выполнялось напрямую к коре. Информация не имела смысла ни для кого, кроме как для мозга Ады, неразрывно связанного с «хвостом». Расшифровать это было нельзя.

Она задумалась. Губы сжались в тонкую линию. Итак, данных по погружению нет, или они не имеют смысла для нее. Другая Ада умеет управлять сетью и как-то передавать запросы Темной Реке. Это сложно, но объяснимо. Они с Лого использовали свои способности не только для научных и учебных целей. Жертвами их шалостей становились многие люди в сети. Они никогда не хотели никому навредить серьезно, но тем не менее несколько раз взламывали защиту виртуальных игровых серверов, чтобы получить невероятные преимущества. Ада улыбнулась, вспоминая, как они устроили виртуальный геноцид в одной игре, из-за которого им навеки запретили доступ в эту игровую вселенную. Манипулировать сетью в момент погружения было обычным делом. Другая Ада удалила письма, но это, в конце концов, не сложнее, чем метать молнии в игре, где делать такое по правилам нельзя.

Невероятным казалось другое. Никто не мог ходить с подключенным «хвостом». Первое, что делало устройство при погружении, – это переключение работы ствола мозга в режим, подобный сну. Поток информации от настоящих органов чувств блокировался, ответные двигательные импульсы от коры также перехватывались и не проходили к настоящим мышцам. Без этого механизма пользователь рисковал перепутать виртуальность с реальностью и навредить себе. Ада не слышала, чтобы кто-то мог управлять своим телом с подключенной полусферой. Вдруг неожиданная мысль отразилась на ее лице. Старшие. Эти существа используют что-то похожее на «хвост», но устройство вживлено в их череп. И они могут ходить и вообще двигаться. Не придумав, как это можно объяснить, Ада решила пока оставить этот вопрос.

Еще одна догадка заключалась в том, чтобы посмотреть настройки работы полусферы при начале сеанса. Куда она подключается и что делает. Но они оказались закрыты паролем, которого Ада не знала. Опять тупик.

«Что делать? Обратиться за помощью? Но к кому? Лого работает на службу безопасности, если написать ему, Набу точно будет в курсе. Если меня заподозрят в невменяемости, то „хвост“ наверняка заберут. А может, меня саму отправят в клинику, – от этой мысли Ада поежилась. – Нет, никому нельзя ничего рассказывать. Надо разбираться самой. Мне ничего не грозит».

Ада походила еще по пустым комнатам, внимательно осматривая стены, пол и мебель. Сейчас, когда она понимала, что можно найти, ей стали бросаться в глаза незамеченные ранее детали: затертая надпись карандашом на столе, неудобное расположение мебели, будто бы ее неаккуратно двигали, и, наконец, в щели за диваном она нашла клочок бумаги, на котором было написано:

«Мне кажется, я не помню некоторых событий после погружения. Эти записки должны дать мне подсказку. Я разложу их везде. Ада».

Не найдя больше ничего и не придумав, что еще можно сделать, Ада решила сходить еще раз на площадь и расспросить женщину, которая дала ей письмо.

Была ночь, но город никогда не спал. Улицы были залиты искусственным желтым светом, люди так же толпились в проходах, у ларьков и около скамеек. Стало еще более душно, неподвижный теплый воздух был вязким и липким. Ада редко выходила по ночам, ее единственный интерес здесь, Хуруб, была скрыта в тенях над площадью – она проплывала выше того уровня, где было освещение. Из-за этого движения Темной Реки сливались, скрывались в темноте, подобно перемещению огромного зверя под черной поверхностью воды. Лишь иногда случайный луч отражался от шевелящейся черной громады да упругие толчки воздуха сообщали, что рядом пульсирует тысячетонный монстр.

Ада нашла старуху сидящей на корточках около тележки, от которой воняло чем-то приторно-кислым. Она дремала, привалившись к стене, ее темные заскорузлые руки лежали на коленях. Ада аккуратно приблизилась, боясь побеспокоить, но старуха словно почувствовала движение, ее глаза открылись.

– Простите, – Ада попыталась неловко присесть рядом, чтобы вызвать доверие, – вы можете поговорить со мной? Я заплачу.

Лицо старухи, казалось, было неспособно передавать хоть какие-то эмоции. Она сухо спросила:

– Ты принесла коробку?

– Нет, еще нет. Вы можете рассказать, что было со мной в последнее время?

– Ты опять все забыла? Я утром дала тебе посылку.

– Нет. Нет. Это я помню. Что было до этого?

– А. Вот ты о чем. – Маленькое грузное тело с оханьем поднялось. – Ты пришла несколько дней назад, дала мне коробку, заплатила, сколько договаривались, и попросила, как обычно, отдать ее тебе, когда ты в следующий раз придешь. Я должна иногда поглядывать на площадь и, если увижу тебя, подойти и отдать тебе посылку.

– Это все?

– Вроде все. Но в прошлый раз ты еще сказала, что говорить с тобой можно, только если у тебя на голове не будет этой штуки… как присоска.

– «Хвоста»?

– Да. Ты так его и назвала. Точно. «Хвост». Какие-то штуки Старших?

– Да. Это устройство Старших. И что дальше?

– Я взяла коробку, и ты ушла.

– Спасибо. Извините, что разбудила.

Ада уже собиралась уходить, но старуха схватила ее за руку:

– Подожди, это еще не все.