Saltus

– Раз это никто не использует, значит, это сложно?

– Да, сложно, вы правы. Но прямые подключения коры мозга к компьютеру дают колоссальные возможности. Когда мы подключаем мозг в режиме обычного входа, мы, по сути, получаем урезанную версию органов чувств. Да, это весело, да, необычно: ты можешь летать, быть рыбой, гигантом или букашкой, но это, по сути, копия обычных ощущений. В этом нет никакого преимущества. Видеть через микрощуп, стимулирующий средний мозг, не лучше, чем видеть через свои настоящие глаза. Но когда мы подключаем через «хвост» высшие мозговые центры, мы получаем возможность распределить мышление между мозгом и машиной!

– Почему так никто не делает?

– Очень сложно разработать систему распределенного мышления. Мы потратили более десяти лет на ее создание. Она состоит из нескольких ключевых элементов, – Лого начал загибать пальцы. – Во-первых, необходимо найти в коре именно те нейроны, в которых записаны определенные понятия. Так называемые гностические нейроны. Мы называем процесс поиска картированием. Тут, кстати, пригодилась наша с сестрой одинаковая структура мозга. Мы смогли распределить работу и использовать данные друг о друге, как о себе самих. Во-вторых, нужна естественная для человека система получения данных. Цифры не подходят: наш разум не способен воспринимать большой поток подобной информации. Представьте, что вам нужно следить за сотней цифровых показателей.

– Я думаю, это невозможно. И что делать?

– Собирать визуальные образы. Например, есть система представления цифровой информации в виде лиц. Называется «Лица Чернова». Цифры преобразуются в очертания губ, глаз, бровей и так далее. В результате вместо сотни абстрактных чисел вы видите одно лицо. Мы, люди, приспособлены замечать малейшие изменения на лицах. Я использую подобную, но более сложную систему.

Лого прервался, чтобы отхлебнуть из чашки. Он был полностью захвачен своими мыслями. Зуэн с интересом наблюдал за ним.

– Наконец, – продолжил молодой человек после паузы, – третье – и самое главное. Это система общения мозга и машины. Нужен язык, в котором вместо слов будут информационные объекты, доступные для запуска и обработки как на компьютере, так и в нейронной сети коры головного мозга. Такие объекты мы называем когниформы. Это последовательность срабатывания нейронов и одновременно цифровой алгоритм. Это, по моему мнению, работает, как слово в третьей сигнальной системе. Когниформа настолько же сложнее, чем обычное слово, насколько слово сложнее картинки или звука. Я покажу на примере. Вы только что отпили из чашки.

– Да, – Зуэн посмотрел на чашечку в своей руке.

– Ваш мозг решил выполнить это действие. Он собрал информацию от глаз о расстоянии между чашкой и вами, от тела – о положении рук. Далее запустилась программа работы мышц, которую корректировал мозжечок. Ваш мозг на уровне сознания отдал простую команду, а другие отделы выполнили ее. Эта последовательность действий и есть когниформа, только очень простая. Теперь давайте для примера возьмем что-то сложное. Представьте, что вы врач. Опытный невролог. Всю жизнь вы учились определять признаки инсульта. Сначала, когда вы были молодым врачом, этот навык был не развит, но постепенно он все улучшался и улучшался. Ваша нейронная сеть, ответственная за эту задачу, оптимизировалась и в конце концов стала работать настолько эффективно, насколько это вообще возможно. Теперь представьте, что мы нашли все нейроны, ответственные за эту задачу, и записали их работу. Это и есть когниформа. Далее мы запустили когниформу на компьютере, и он тоже научился определять инсульты. Или мы записали, с помощью стимуляции нейронной сети, этот навык в мозг другого врача. Вот это и есть слово в третьей сигнальной системе. Будущий язык для общения людей и машин. Когда мы подключены, мы можем частично мыслить на этом языке.

– По вашему лицу я вижу, что есть проблема. В чем она заключается?

– Да… Проблема в том, что «хвост» работает одни сутки, раз в две недели. Это очень ограничивает наши возможности.

– Почему?

– Официальная версия Старших, что использование полусферы чаще, чем раз в две недели, может вызвать воспаление в мозге. Вплоть до менингита.

– Вы сомневаетесь?

– Я… мы думаем, что Старшие перестраховываются.

– Возможно, у них есть веские причины. Старшим богам чужды иррациональные решения.

Лого задумчиво смотрел на стол, полностью погрузившись в свои мысли. Зуэн продолжил:

– Вы постоянно говорите «мы», имея в виду вас с сестрой. Какова ее роль в вашей работе и жизни?

– Ада… Она, если сказать простым языком, гений. Большая часть наших концепций создана ею. Она подключилась к «хвосту» через год после меня. Ей было десять лет. Но за короткое время ее способности создавать когниформы превзошли мои. Без нее моих возможностей не существовало бы. Но…

– Вы поссорились?

– Не совсем. В последнее время она стала очень несобранной. Мы всю жизнь провели вместе, но, когда я поступил на работу, я начал гораздо больше заниматься подготовкой информации, чтобы обрабатывать ее во время погружения. Сестре было скучно, и мне пришлось переехать, чтобы не отвлекаться. Она обиделась и стала вести себя еще более, простите, несносно. Из-за этого я переживаю, но проводить с ней все время тоже не могу. Хотя я навещаю ее каждый день.

– И что вы планируете делать?

– Я рассчитываю, что она найдет себе занятие, кроме погружений, которое будет ей интересно или хотя бы сможет отвлечь ее.

Повисла долгая пауза, во время которой Лого задумчиво крутил в руках пустую чашечку. Зуэн никак не проявлял себя, пребывая в полной расслабленности. Вдруг Лого встрепенулся:

– Простите мою рассеянность. Вернемся к основному вопросу. Как вы, наверное, знаете, я в последний год работал в коммунальной службе западного сектора. Я обратил внимание на рост нагрузки на систему жизнеобеспечения города и увеличение случаев аварий. Никакой закономерности на первый взгляд нет. Нельзя сказать, чтобы страдали определенные объекты или, например, события происходили в одних локациях чаще, чем в других. Однако я предположил, что аварии и нагрузка связаны некой скрытой логикой. Я подумал, что если есть умысел, то люди, саботирующие работу служб города, должны интересоваться определенными местами, такими как узлы Хуруб, энергетические узлы, очистные коллекторы и прочее. Поскольку мне были доступны только открытые данные из сети, я решил искать людей, которые не связаны друг с другом, но проявляют сходные интересы. Представьте, что вы глава очень большой преступной организации, где рядовые исполнители не знают друг о друге и о масштабе вашей деятельности. Они не могут на вас выйти, так как вы действуете через посредников, не могут вас раскрыть. Но и вы не можете скрыть их действия на статистическом уровне. Если у вас десятки тысяч исполнителей, то они обязаны как-то проявиться.

– И как?

– Например, пара не связанных между собой людей случайно окажется в одном и том же месте. Скажем, около распределительного центра Темной Реки. Я нашел такие совпадения. За последний год их стало значительно больше, и с каждой неделей они случаются все чаще. Все эти группы связаны некой корреляцией с безобидной на первый взгляд организацией «Комитет самостоятельности». Это…

– Не тратьте время, прошу, – Зуэн поднял руку, – я посмотрел, что это.

– Отлично. И еще. В нашем регионе они связаны с человеком по имени Конг. Это или координатор, или руководитель. Сложно сказать. Но фигура явно важная.

– Так что вы предлагаете?

– Мне нужны ваши данные: записи камер наблюдения, полный список нанесенного ущерба. Тогда, возможно, я смогу провести новый анализ на выявление конкретных исполнителей. А дальше уже можно будет выходить на Конга.

– Почему думаете, что это важно?

– Кроме факта нашей беседы? Я подозреваю, что ситуация выйдет из-под контроля в течение пары лет, если деградация будет продолжаться с той же скоростью.

– В нашем городе?

– Если я правильно понимаю ситуацию, то во всем мире.

* * *

После ухода гостя директор Зуэн еще некоторое время обдумывал услышанное:

– Набу, что скажешь?

– Объект имеет низкую скорость когнитивных процессов. Психофизиологические реакции на ваши вопросы были замедлены, – Набу выводила на экран графики, – соматические, вегетативные ответы развивались правильно, но были сглажены. Максимальное время реакции зрачков доходило до двух секунд. Либо объект, как вы говорите, медленно соображает, либо находится под действием седативных препаратов.

– Нет, ты неправильно интерпретировала данные. Он использует какую-то методику ментального самоконтроля. Большая часть мозга была занята чем-то другим. Он говорил со мной через этот фильтр. Это что угодно, но не замедленное мышление.

– Это крайне маловероятно. Но если принять ваше утверждение на веру, получается, что объект – шпион?

– Ни в коем случае. Ты обнаружила корреляцию его психосоматических реакций с моими словами-мишенями, вроде: «мудрейшие Старшие», «свергать Совет» и так далее?

– Нет.

– Он не такой, как остальные: практически не понимает структуру социальных отношений. Поэтому и говорил со мной так открыто. Как ребенок. Но вреда не замышляет. Его беспокоит сестра. Что по ней?

– Проверяю… чисто. Отчет прилагаю.

– Видимо, она обвиняет Старших в своей зависимости от этого «хвоста». Заключение по сути его объяснений метода анализа?

– Логика объекта не имеет смысла. Формировать изображения из данных возможно, но это не дает никаких преимуществ при анализе. Создание неких надъязыковых структур не имеет практического значения. Повторяю свое заключение, что данные отчета недостоверны.

– То есть ты не понимаешь ни его, ни его работу?

– Понимаю, но не вижу смысла.

– Это и называется не понимать. За это я тебя и люблю, Набу. Ты закончила проверку его информационных каналов?

– Да. Все чисто.

– Передай результаты Бел-Сару. Пусть тоже проверит – прямо сейчас. Как он закончит, оформляй перевод Лого из его департамента к нам и приглашай сюда. Завтра чтобы он был здесь.

– Принято.

– И еще. Раскрой информацию по его родителям. Что там?

– Минуту, директор… Применяю ваши полномочия к закрытым данным корпорации «Возрождение»… Мы получим официальную жалобу.

– Игнорируй.

– Анализирую… Данных нет. Словно эмбрионы поступили из ниоткуда.

– Это подозрительно?

– Анализирую… Нет. Данные могли быть физически уничтожены для сохранения конфиденциальности. Такие прецеденты есть.

– Хорошо. Отбой, Набу.

Глава 4

Сознание схлопнулось в тугой темный комок. Словно еще секунду назад он шел по плотному влажному снегу под весенним небом, таким синим, какое бывает только высоко в горах. Солнечный свет заливал все вокруг, разогревая серые камни и яркими лучами отражаясь от белых снежных языков. Он щурился, прикрывая глаза от пронзительного блеска, и ощущал тепло на лице. И вдруг в один миг все переменилось: неосторожный шаг – и он лежит в глубокой расщелине, в полной темноте, придавленный плотной тяжелой массой, не в силах пошевелить ни рукой, ни ногой. Ему хотелось кричать, биться, взмахнуть руками, но тело лишь слабо подергивалось.

Лого попытался пошевелиться. Конечности не слушались приказов мозга, который, казалось, забыл, как руководить телом. Пульсирующий гул крови с глухим шумом бился в ушах, отражаясь от тесной черепной коробки. За сутки разум будто отвык слышать, чувствовать, разучился управлять принадлежащей ему земной оболочкой. Если стандартное подключение «хвоста» было подобно сну, когда тело отдыхает, пока разум витает в виртуальных мирах, то прямое подключение полусферы к полушариям больше походило на кому, после которой организм истощен и требует отдыха.

Лого почувствовал прикосновения к своей груди и услышал какие-то неясные звуки. Он разлепил глаза, силясь сфокусироваться на светлом пятне перед собой. Все было плоское, темное. Он забыл, как говорить на языке людей. Мозг судорожно пытался понять, как интерпретировать эти звуки и образы, мельтешащие вокруг. Наконец он прошептал:

– Все, я вернулся. Горло пересохло.

– На, попей, – круглолицая светловолосая девушка поднесла к его губам стакан, одновременно придерживая голову, – я пять минут тебя трясла. Ты как себя чувствуешь?

– Голова болит… Все деревянное.

– Я несколько раз за сутки тебя поворачивала, несмотря на то что ты лежишь на противопролежневом матрасе. Тебе надо заказать специальную кровать, как для людей в коме. – Теперь она деловито осматривала его руки. – Я перелила тебе два литра питательного раствора за это время, а у тебя все равно обезвоживание.

– Все, хватит, Шерида, дальше я сам, – Лого начал слабо отбиваться, видя, что девушка после осмотра рук и головы явно намерена выяснить, нет ли у него пролежня на крестце.

– Это погружение у тебя было очень глубокое. Обычно ты сам шевелишься, а сейчас лежал как убитый. Зато впервые есть хороший результат. Целых шесть совпадений!

– Да, шесть я выделил как… как достоверные, – Лого с трудом нашел слово, которым можно описать то, что он видел во время подключения.

– Ладно. Я пойду. Мы начали разработку этих шести случаев. Ты пока спи. Как будут результаты, я к тебе зайду. Кстати, я поставила «хвост» на зарядку, – Шерида указала на емкость на столе.

Девушка вышла. Оставшись один, Лого с трудом принял душ, переоделся и снова лег. Мозг, истощенный длительным погружением, требовал настоящего сна… Двенадцатью часами позже он проснулся. Вставать не хотелось, поэтому он просто валялся в кровати, вспоминая события последнего времени.

Он здесь уже почти два месяца. Только что закончившееся погружение было третьим за время работы в службе безопасности. Через несколько часов после разговора с Зуэном Лого получил приглашение и следующий день уже провел глубоко в недрах центрального управления. Работа с закрытыми данными подразумевала, что доступ к ним возможен только из офиса. Лого решил, что нет необходимости тратить время на дорогу и прохождение контроля, и попросил выделить ему комнату прямо на рабочем месте. Эта, можно сказать, келья с небольшой кроватью, столом, одним стулом и крошечным санузлом и стала его временным домом.

Кроме Шериды, которая присматривала за ним во время погружений, Зуэна, которого Лого видел один раз за два месяца, и Бел-Сара – правой руки Зуэна, Лого познакомился еще с парой человек, которые иногда помогали ему собирать информацию. Основную работу, конечно, делал искусственный интеллект Набу – она искала для него в недрах сети данные, сравнивала, обрабатывала и анализировала их. Она же выделяла ему ресурсы во время погружения, когда машины становились частью его разума. Набу явно получила указание не экономить: во время последнего сеанса Лого видел, что его задачи замедлили работу всей сети региона, и мощности нескольких развлекательных узлов были переданы ему.

Кроме доступа к секретным данным и удобства, была еще одна причина переезда, в которой Лого боялся признаться даже самому себе. Он устал от Ады. Устал от необходимости поддерживать и ободрять ее. Устал от ежедневных визитов, от ее вечно расстроенного лица. Устал от ее стремления обвинить всех и вся в несовершенстве мира: от Старших, которые не так все спланировали, до конкретных обывателей, которые не так живут, не о том думают и мечтают. Спрятаться в подземной цитадели службы безопасности казалось Лого отличной идеей, чтобы дать Аде возможность начать самостоятельную жизнь, найти свою собственную цель.

Когда он сообщил, что некоторое время будет занят и не сможет приходить, она страшно обиделась. Но через несколько дней обида прошла, и Ада стала присылать ему небольшие сообщения о том, что она делала последние дни. Сейчас Лого пересматривал запись, которая пришла несколько дней назад. Ада в легком белом платье сидела на своем любимом месте на диване в их гостиной. Закатное солнце через окно бросало контрастные тени на ее лицо.

– Тебя так давно нет, – она мяла в руках подушечку с нарисованным лицом грустной тучки, – что я стала вспоминать разные моменты из нашего детства. Помнишь ту вредную училку, которая преподавала самоконтроль? Она могла припереться в любой момент с этими своими датчиками. «Не отвлекайтесь, молодые люди, от выполняемой задачи. Помните, интеллект – это самоконтроль», – Ада, передразнивая, сморщила лицо. – Я ее на дух не переносила, а ведь мне досталось всего лишь пару раз. Помню, как тебя она линейкой по рукам била. Говорила, что ты упертый как баран, но она сделает из тебя человека. Родители так странно поступили… Зачем это все… Жили бы как обычные люди… Все это образование, программа «Контроль». Ты знаешь, что к ней приложили руку Старшие? Ладно. Прости. Не буду задерживать тебя. Просто все как-то странно. Я будто попала в какую-то петлю. Тебя нет. Один день похож на другой. Словно бесконечное дежавю. Почему-то вспомнила «шушик» – помнишь наш детский секретный язык? – тут Ада заулыбалась. – Скоро погружение, жаль, что ты не со мной. У меня погружения стали какие-то удивительные. Необычные, но приятные ощущения. Я потом целый день сплю. Правда, сначала голова болит. Ладно, пока. Я скучаю по тебе.

Лого положил экран. Думать ни о чем не хотелось: мозг требовал спокойствия. При попытке на чем-либо сконцентрироваться сразу возникало раздражающее утомление, как от простой на вид, но не поддающейся решению математической задачки. Он повернулся на бок и снова заснул.

Проснулся Лого от стука в дверь. Получив приглашение, вошел Бел-Сар. Это был высокий статный мужчина с правильными чертами лица, словно сошедший с древнего барельефа.

Черные кудрявые волосы, аккуратная ухоженная борода, массивные плечи, – казалось, этот человек рожден стоять на колеснице, удерживая в одной руке упряжь, а в другой – боевой молот.

– Ты восстановился? – Бел-Сар легко опустился на стул.

– Да, почти. Я долго спал – электрическая активность мозга уже почти в норме.

– Хорошо. Мы раскопали все, что могли, по этим шести случаям. Через полчаса приходи в зал совещаний, будем решать, что делать дальше. Подожди, я хочу сказать еще пару слов, – великан увидел, что Лого пытается встать, и остановил его движением руки, – до вчерашнего дня мы не понимали, что ты делаешь. Мы не оспаривали приказы. Зуэн сказал выделить тебе ресурсы – мы выделили. Набу была против, она считала, что твоя система неработоспособна. Сейчас она что-то мямлит про стохастические эффекты, совпадение данных, недостоверность результата и прочую машинную чушь. Но результат налицо. Твоя система работает. Поэтому теперь к тебе будут относиться по-другому. В связи с этим я хотел сказать кое-что про нашего старика. У него есть свои особенности, о которых тебе лучше знать… Он может лояльно относиться к обычным преступлениям. Он может по договору отпустить промышленного шпиона или махинатора, может ради контроля территории покрывать мелких криминальных боссов. Его не особо заботит, что творится на улицах. Он, как бы тебе сказать, считает, что люди – это стая. Потому и проступки для него делятся на те, что можно и нельзя прощать. Простить можно многое: махинации, воровство и даже убийства. Для него это обычная жизнь. А вот терроризм и угрозу городу он считает нападением на стаю. Это нельзя прощать. Поэтому он роет землю носом уже три месяца. Он умеет быть очень, очень жестким. Просто знай это. И еще. Старшие. Мы все уважаем Старших. Но Зуэн их боготворит. Если бы Старшие разрешили поклоняться им, директор Зуэн был бы первосвященником их церкви. Не сомневайся в Старших, если хочешь работать с ним. Приходи через полчаса, – Бел-Сар хлопнул Лого по плечу, вставая, – познакомлю тебя с ребятами.

– Подожди, – Лого присел на кровати, – я мельком видел методы работы службы за время, что я здесь. Я был удивлен, что вы так часто используете перевоплощение.

– Скажи прямо, – Бел-Сар рассмеялся, – «Что за шпионский цирк вы тут устроили!» Я объясню, – белозубая улыбка исчезла, – ты человек цифровой эпохи, как и все мы. Сотни лет назад единственным способом узнать секреты было подслушать их. Тайные агенты, шпионы, доносчики всех мастей. Потом появились средства связи, кино, газеты и в конце концов коммуникационные сети. Стало очень сложно скрывать информацию, когда все вокруг пропитано ею. На первое место вышли аналитики открытых данных. Вершиной этой технологии стали искусственные интеллекты. Они способны найти, соединить вместе разрозненные кусочки любого пазла. От них нельзя скрыться, если информация попадает в открытый доступ и ее не искажают специально. Понимаешь, к чему я клоню?

– Люди забыли о шпионах?

– Абсолютно! Сейчас каждый средний мафиози пользуется услугами искусственного интеллекта, чтобы скрывать и искажать данные о себе в сети. Любая серьезная организация следит за тем, чтобы ее деятельность нельзя было проанализировать. Получать информацию из открытых данных стало практически невозможно. Надо либо использовать новый метод, от которого нет защиты, как ты, либо…

– Шпионский цирк?

– Да! Никто не готов к шпионскому цирку! Люди не представляют, что можно поменять внешность, подделать сетчатку, голос и даже ДНК, для того чтобы подслушать, выведать, оставить микрокамеру. Обыватели боятся машин, камер, роботов, боятся Набу, но забыли, что людей тоже надо бояться! Одно удачное внедрение агента дает больше информации, чем все камеры города. Не игнорируй дедовские методы.

Бел-Сар вышел, оставив Лого в задумчивости.

Через двадцать минут Лого постарался незаметно проскользнуть в заполненный людьми зал совещаний. Он не любил ритуальных социальных взаимодействий: просто не понимал, что нужно делать, как отвечать и, самое главное, зачем все это. Точно рассчитав время начала совещания, Лого незаметно проскользнул в зал, планируя быстро занять место в углу и не привлекать ничьего внимания. Как назло, Зуэн задерживался, и Бел-Сар, стоявший у входа, сразу заметил его.

– Друзья. Представляю вам нашего нового товарища – Лого. Мы все не понимали, что он тут делает. – Раздался общий смех. Бел-Сар шутливым жестом попросил всех успокоиться и продолжил: – Не понимали до вчерашнего дня. Но теперь мы знаем, что Лого может лично просмотреть все записи в сети и найти кого-то из вас совершающим непристойные действия в любом темном закутке нашего города. Поэтому, если вы замешаны в чем-то подобном, лучше сразу признавайтесь.

– Давай начнем с тебя, уважаемый Бел-Сар, – раздался голос из зала, – ты самый большой знаток темных мест и любитель непристойных действий!

– Но-но, – сказал здоровяк после взрыва хохота, – я больше всех помогал Лого, и мы договорились, – он утрированно подмигнул, – договорились, что я буду вне подозрений.

Снова грянул смех. Какие-то люди подходили, хлопали Лого по плечам, одна девушка даже обняла его. Его начали расспрашивать, но Шерида отогнала всех, посадила его на стул и даже приложила к руке медицинский датчик. Он стоически принимал все направленное на него внимание, решив, что чем меньше он реагирует, тем быстрее люди потеряют к нему интерес.

Раздался резкий звук хлопков. В зал вошел Зуэн, таким образом привлекая внимание. Мгновенно установилась полная тишина. Директор прошел вперед и уселся на свое место.

– Я рад, что вам весело, – произнес он устало, но миролюбиво, – рассказывайте, стая, что накопали? Ишум?

Ишум – черноволосый худощавый мужчина, больше похожий на подростка, – вышел к большому экрану.

– Итак, нашим новым коллегой, – Ишум указал на сидящего в углу Лого, – был предложен новый метод анализа. Мы собрали видеозаписи всех значимых нападений на городскую инфраструктуру и объекты Старших за последние два года…

– Почему два года? – перебил Зуэн.

– Это определил Лого.

– Почему? – теперь директор обратился к Лого напрямую.

– Первым делом я проанализировал характер нападений и считаю, что преступная группа, которую мы ищем сейчас, начала действовать около двух лет назад. До этого ущерб городу был непреднамеренный, от обычного вандализма. Поэтому поиск в более ранних данных не имеет смысла.

– Хм… Хорошо. Ишум, продолжай.

– Мы отобрали все значимые случаи нападений, где был причинен существенный ущерб, при условии, что преступления до сих пор не раскрыты. Мы исключили из поиска все кражи, кроме самых крупных, случаи мелкого вандализма, любые незначительные нарушения.

– Почему исключили кражи?

– Мы считаем, что если цель террористов – урон городу, то кража, даже крупная, не наносит значимого ущерба. Вред от аварий и простоя оборудования намного больше, при этом повредить что-либо проще, чем украсть.

– Хорошо. Звучит логично. Что дальше?

– Дальше, – Ишум вопросительно посмотрел на Лого, – объясни, пожалуйста, технический принцип анализа.

– Мы можем узнать человека разными способами. – Лого подошел к экрану. – Самое простое – по лицу, потом по голосу. На распознании лиц работает наша стандартная система идентификации. Определение голоса тоже используется, но реже. Также можно сильно сузить список подозреваемых, используя физические параметры человека, такие как рост, вес, особенности фигуры и так далее. Опытные преступники это знают, поэтому закрывают лица, используют модуляторы голоса и свободную одежду. Но есть еще один способ. Это уникальный рисунок биомеханики тела. Интуитивно вы все понимаете, о чем идет речь. Любой из нас сможет узнать близкого человека в толпе, даже со спины, – по походке, а порой и по звуку шагов. Но наша задача – узнать людей, которых никто из нас никогда не видел. Я разработал алгоритм, позволяющий превратить движение в некую последовательность символов, что-то вроде слова или предложения. Для каждого человека эта последовательность будет более или менее уникальной. Когда у меня в голове есть четкий алгоритм действий, я могу во время погружения… Очень условно можно сказать, что я могу найти сходный рисунок движений на разных записях. Сложно объяснить точнее…