Династия Скоген

Грегори возмущенно втянул воздух через нос, но я видела, что его карие глаза орехового цвета довольно сверкнули.

– Это чертовски высокая цена.

– Ты знаешь, как давно я охочусь за этим рецептом. Если ты уверен в своей победе, то тебе нечего терять.

– Договорились, – сказал он после некоторого колебания. – Но, если малышка не справится, ты три раза моешь автобус.

В этом районе автомойки были настолько же редки, как и работающая Сеть, поэтому Грегори каждые пару недель использовал поездку в аэропорт Бергена, чтобы помыть автобус. После посещения одной из остановок «Обязательство» выглядело так, будто его использовали в качестве декораций для фильма о выживании. Вообще-то, автобус хотели назвать «Свобода», но Грегори ошибся со значением, перепутав «Liability» и «Liberty», и впоследствии утверждал, что автобус, как и его собственное дитя, нельзя было просто переименовать.

– Договорились, – наконец ответила я и пожала его большую и мозолистую руку.

– Сначала я еще заскочу домой, а потом поеду в аэропорт.

– Хорошо. Передай от меня привет Лисбет.

– Конечно, – он постучал двумя пальцами по лбу, затем залез в автобус через открытую боковую дверь и сел за руль.

Мое сердце охватила грусть. Если мы не сможем поддерживать Hjerteslag Øyeblikke в прежнем состоянии, то и ему придется столкнуться с последствиями. Возможно, мы сможем сохранить пансионат в рабочем состоянии, но тогда зданию потребуется срочный ремонт. Пока это терпит, но все же когда в паре километров от нас откроется Skyline Lodge[10], возникнут серьезные проблемы. Шикарный деревянный дом с полностью стеклянным фасадом и прекрасным видом на Хардангер-фьорд. Этот проект оплатил и проспонсировал международный инвестор, имя которого никто не знал, а нам едва хватало денег на уборку или рекламу.

– О чем задумалась, цветочек?

Услышав голос бабушки, я слегка откинула плечи назад и приподняла уголки губ, пытаясь изобразить улыбку. Она встала рядом и пристально посмотрела на меня. В ее задумчивом взгляде, который, казалось, улавливал все оттенки моих чувств, сверкали искорки.

Но я не могла заставить себя рассказать ей или дедушке, как плохо обстояли дела у Hjerteslag Øyeblikke. Возможно, в следующие две недели мне в голову придет просто замечательная идея, озарение, которое решит все проблемы. Для этого я использовала и ценила короткие передышки во время привалов. В эти моменты я позволяла себе расслабиться и погрузиться в мир мыслей, который всегда захватывал меня настолько, что я забывала о времени. Все сводилось к жжению в мышцах, регулированию дыхания, к распределению собственных сил. Не было внешнего мира, печали и будущего – лишь данное мгновение.

Не многие могли вот так остаться наедине с собой, возможно, именно по этой причине мы с Грегори делали ставки. Чтобы убедиться, что человек способен преодолеть себя, даже если на первый взгляд это кажется невозможным.

– Я рада предстоящему туру, – с небольшой заминкой объяснила я.

– Правда?

– Да. Погода должна выдаться фантастической, – монотонно ответила я.

– И это все?

Я кивнула, но не могла заставить себя посмотреть бабушке в глаза, потому что тогда она все бы поняла.

– Ага.

– Может, это как-то связано с молодым человеком?

Я машинально замерла, уже готовая протестовать, но затем одернула себя. Если она подумает, что я переживаю из-за неразделенной любви, то это будет лучшим выходом из ситуации. Поэтому я поджала губы и молчала.

– Так-так… – Бабушка лишь слегка улыбнулась, словно уже все знала, и этого было достаточно, чтобы я поспешила найти оправдание и скрыться в своей комнате. Правда клокотала во мне, словно готовый прорваться наружу фонтан.

– Мне нужно еще раз пробежаться по спискам, – пробормотала я, убрала прядь волос с лица и направилась домой.

С каждым шагом я ощущала на себе не только бабушкин взгляд, но и свою собственную совесть, которую пыталась заглушить и надеялась, что она больше не проснется.

* * *

– Нора! – позвал дедушка, стоя на лестнице главного дома, который прилегал к пансионату и где мы жили вместе с бабушкой и дедушкой. Его настойчивый тон насторожил меня, и я подняла голову от документов, над которыми снова ломала голову. Нора-мазохист.

– Что такое?

В дверях появился дедушка. Несмотря на свои шестьдесят пять лет, он казался свежим и полным жизненных сил. Вокруг выразительных глаз виднелись морщинки от смеха. Казалось, что он вот-вот лопнет от желания поделиться со мной чем-то важным.

На взгляд постороннего, его лицо выражало спокойствие, но я-то знала, что дедушка с трудом сдерживает улыбку.

– Полоса неудач номер один.

– Уже?

Он сдавленно усмехнулся и провел рукой по короткой бороде:

– Тебе нужно к кое-чему подготовиться.

Я застонала. Это не предвещало ничего хорошего. Когда сразу несколько вещей начинают идти не так, это обычно является признаком того, что за ними последуют новые проблемы. Как верхушка айсберга, которая торчит над водой, в то время как большая его часть остается под поверхностью. Иногда это походило на проклятие. И начало двухнедельного путешествия с неудачи могло привести к катастрофе.

– Итак?

– У Грегори сдулось колесо, потому что он не заметил выбоину, – начал дедушка.

Ну естественно.

– Виткаускасы пропустили свой рейс, потому что их самолет из Вильнюса опоздал.

Понятно.

– Они прибудут рано утром первым же самолетом.

Это означало, что придется совершить дополнительный рейс, а тур, возможно, будет задержан.

– Но нам нужен кто-то, чтобы забрать Ларсена.

То есть я.

Я прищурилась и посмотрела на часы. Стрелка двигалась медленно, но неумолимо приближалась к вечеру.

– Когда его самолет приземляется?

– Через час.

– Черт, – выругалась я, осознав, что почти опоздала и не попаду в аэропорт вовремя. Нет ничего хуже, чем произвести негативное первое впечатление. Ведь тогда его могут разместить на интернет-форуме с оценками, а в данный момент мы действительно от них зависим. Каждый оставленный отзыв может привести к новым потенциальным бронированиям.

– Это значит…

– Ты уже опоздала.

– Это не полоса неудач, а чертова лавина.

«Страшно представить, что же будет с нашим треккинг-туром, если проблемы начались уже сейчас», – промелькнуло у меня в голове.

Я быстро схватила кошелек, достала папку из ящика, выключила маленькую древнюю настольную лампу, теплый свет которой напоминал маяк посреди всего этого хаоса, и отодвинула скрипящий деревянный стул. Затем поспешила вниз по яркоокрашенным ступенькам, мимо встроенных дедушкой ниш с креслами и полками, которые казались неотъемлемой частью стен, зеленых, как мох.

– Хочешь захватить с собой что-то перекусить? – крикнула бабушка, когда я проходила мимо кухонной двери. – У меня осталось кое-что с обеда.

– Нет, все хорошо, – ответила я по пути, помахала ей и направилась в гараж. Там я прыгнула за руль Берты, моего «Вольво», у которого за плечами уже было столько километров, сколько я никогда не преодолею.

По дороге в аэропорт я слушала подкаст о реальных преступлениях. В этот раз речь шла об убийстве в общине амишей на северо-восточном побережье США. Пока я погружалась в мир криминала, цвета на горизонте менялись, а солнце стояло так высоко, что казалось, будто оно никогда не опустится за горизонт. Здесь, перед воротами Бергена, время, казалось, остановилось, словно играя в «Доктора Стрэнджа». Мне нравилось это ощущение свободы, которое дарили широкие пространства. В такие моменты я полностью погружалась в себя, и ничто иное не имело значения.

Наконец, оказавшись в аэропорту, я почувствовала себя немного расслабленнее, но торопилась не меньше. Многое стояло на кону. Слишком многое. Каждое незначительное событие могло стать причиной больших неприятностей, как падающие костяшки домино. Я не хотела, чтобы все началось с проблем.

В маленьком зале прилетов было многолюдно, потому что в это время сюда прибывало сразу несколько рейсов, особенно с теми, кто регулярно улетал на работу, а теперь их забирали семьи. Но среди толпившихся были также путешественники и туристы.

Я достала из рюкзака толстый фломастер и лист картона, которые успела захватить в суматохе сборов и отъезда. Сопоставив имя с карточкой регистрации участника, я написала на картоне: «С. Ларсен». Странно, что самого имени не было.

Через некоторое время в зале стало заметно меньше людей, и я почувствовала усталость, а в животе заурчало от голода. При виде каждого парня, который проходил через двойные двери, я натягивала на лицо приветственную улыбку, однако никто из них не реагировал ни на меня, ни на табличку, которую я только что смастерила. Все парни в возрасте между двадцатью и тридцатью пятью проходили мимо меня.

Через двадцать пять минут, убедившись, что С. Ларсен на самом деле вылетел из Осло рейсом с указанным номером, я, покорившись судьбе, набрала номер Сандера Ларсена.

В зале прилетов в этот момент было всего несколько человек. Информация о выдаче багажа рейса из Осло уже исчезла с табло.

Где-то рядом со мной начал звонить телефон, и я машинально развернулась на звук. Там стоял широкоплечий стройный мужчина примерно моего возраста, возвышающийся над немногими присутствующими примерно на голову. На нем был свободный мятно-зеленый пуловер и темно-коричневые штаны из плотного материала. Густые черные волосы были спрятаны под кепку с надписью «Университет Кембриджа», а козырек так хорошо скрывал его лицо, что я едва могла рассмотреть остро очерченный подбородок. Рядом с ним лежал невзрачный рюкзак среднего размера, который в лучшем случае мог вместить вещи на пару дней.

Не только его безупречный стиль одежды и дорогие часы создавали вокруг него ауру богатства, но и внушительная фигура. Казалось, он затмевает всех, кто находится рядом. Но в то же время в его поведении была какая-то удивительная непринужденность, которую я редко встречала. Словно все это досталось ему очень легко. Однако у меня сложилось такое впечатление, что он предпочел бы спрятаться.

У моего уха снова раздался гудок, и я заметила, что молодой человек достал смартфон, глянул на экран и наконец отменил входящий звонок. В этот же момент звонок с моей стороны оборвался.

Л-ладно.

Я немедленно направилась к нему, стараясь подавить неприятное ощущение в груди. Мои ладони стали влажными, но я продолжала идти к нему, убежденная, что это и есть С. Ларсен. В этот момент он закатил рукава пуловера до локтей и обнажил загорелые мускулистые руки. У меня непроизвольно подкосились колени. Взгляд метнулся к его ухоженным большим рукам, и я молча проклинала его бесстыдную привлекательность.

Святые небеса.

У меня не было никаких слабостей. Никаких! Но красивые мужские руки? Это мой несчастный криптонит.

– Привет, – сказала я, встав прямо перед ним и кашлянув, чтобы парень меня заметил.

С. Ларсен резко поднял голову, и пронзительный взгляд его синих глаз застал меня врасплох. Я почувствовала, как мой рот раскрылся, но с губ не сорвалось ни звука. Он тоже молчал, а его удивленное лицо быстро сменилось на холодную маску.

– А я уже начала тебя искать, – заметила я, в надежде пробиться к нему и разрушить мрачную атмосферу.

Его широкие плечи напряглись, словно я сказала что-то не то, и, если это вообще возможно, весь его внешний вид, включая мимику, стали еще более холодными. Тогда я с дико колотящимся сердцем подняла телефон, снова набрала его номер, ни на секунду не выпуская парня из виду. При этом я не могла избавиться от мысли, что уже видела его раньше, но не могла вспомнить где.

Мне захотелось сфотографировать его удивленное лицо, но я постаралась сохранить спокойное выражение и ждала, когда снова услышу знакомый рингтон.

С. Ларсен смотрел то на меня, то на смартфон в руке и снова на меня.

Широко улыбаясь, я снова опустила телефон, но потом снова помахала им перед его носом словно флагом на финише.

– Я уже дважды пыталась тебе позвонить, – тут я указала на табличку в руке. – С. Ларсен? Я Нора из Hjerteslag Øyeblikke.

Недружелюбное выражение на его лице рухнуло, словно карточный домик, и на смену пришло новое, от которого по моей спине побежали мурашки. Непонятно, что хуже: неприступный С. Ларсен или парень, который только что показал свою выигрышную улыбку.

– О, прости, я думал, ты… – пробормотал он сокрушенно и откашлялся. Затем легким жестом снял кепку с головы и провел слишком красивой рукой по черным словно ночь волосам, прежде чем вернуть кепку на место. Теперь я была практически уверена, что откуда-то его знаю. То, как парень осматривался, словно за ним наблюдают… Это лицо…

– Я рассчитывал увидеть лысого мужчину сорока лет, которого зовут Грегори, а не… – Он окинул меня взглядом, но не с какой-то непристойностью, а скорее с любопытством. – А не тебя.

Его хриплый голос пробудил во мне желание достать леденцы для горла из кармана джинсов. Я улыбнулась ему самой ослепительной улыбкой и подмигнула:

– Спонтанная смена планов. Надеюсь, ты не против.

Он покачал головой:

– Нет, ничуть.

– Отлично, – сказала я и взглянула на его маленький багаж. – Это все?

– Да.

– Тогда я покажу, где стоит Берта.

5

Сандер

Я с удивлением смотрел, как молодая женщина с невероятно синими глазами, почти цвета ледников, неловко и в то же время уверенно берет рюкзак, который стоял у моих ног, и идет к выходу. Потертая джинсовая куртка с узором из нашитых лоскутков на спине заканчивалась точно над бедрами. Мой рюкзак лежал на ее плече, хотя я знал, насколько он тяжелый, пусть даже с виду так не казалось. Одна светлая прядь выбилась из аккуратного конского хвоста и упала ей на плечо, а картонка с моим именем оказалась зажата между ее спиной и двумя рюкзаками, причем ее собственный больше походил на рюкзачок.

На одно короткое мгновение я был так ошеломлен, что не сразу последовал за ней, но потом сдвинулся с места и догнал за несколько больших шагов. И тут же, как только сделал вдох, почувствовал ее земляной запах.

– Тебе не нужно носить мои вещи. – Я не привык, чтобы женщина выполняла за меня тяжелую работу. Наоборот, в мире моей семьи особенно заботятся о том, чтобы придерживаться классических традиций, как в коллекционировании старинных автомобилей.

Нора дерзко улыбнулась мне, отчего на ее щеках заиграли две ямочки.

– Мой дедушка все время говорит: человек ничего не должен в жизни, только умереть.

Я попытался выхватить свой рюкзак, но она уклонилась так, словно имитировала последний бой Энтони Джошуа.

– Считай это сервисом, – сказала она и подмигнула. – Грегори также забрал бы твою сумку, и ты не стал бы возражать.

– Однако Грегори точно не весит как половина меня, – заметил я, но Нора лишь громко рассмеялась.

– Уверена, если мы взвесимся, я не буду весить как половина тебя. Но хорошая попытка, С. Ларсен.

– Сандер, – пробормотал я, сбитый с толку тем, что не контролирую свою речь, однако это не показалось мне неприятным.

– Итак, Сандер, что же заставило тебя отправиться в эту поездку? – спросила девушка, подходя к одному из автоматических кассовых аппаратов на парковке. Там она поставила мой рюкзак между своих ног, чтобы у меня не было шанса забрать его. А я остался стоять на почтительном расстоянии позади нее.

– Что ты имеешь в виду?

Она быстро глянула на меня поверх плеча, затем достала парковочную карту и поднесла смартфон к маленькому сканеру, чтобы произвести бесконтактную оплату.

– Это был просто вопрос, без каких-либо скрытых мотивов. Обычный вежливый разговор. Разговоры по душам начнутся не раньше, чем через пять-семь дней, в зависимости от личных причин отправиться в тур. Одиночество, побег, любовь, семейный отдых… – На ее полных губах заиграла открытая улыбка, когда девушка снова вставила парковочную карту и энергично повернулась ко мне. – Однако, судя по всему, в твоем случае лучше оставить вопросы на последний привал. Не нужно отвечать. Мы можем помолчать, пока не доберемся до пансионата. Возможно, в это трудно поверить, но я могу быть тихой, как фьорд.

Я поборол импульс во второй раз снять кепку и провести рукой по волосам. Здесь явно все не так, как я ожидал. Тонким пальцем Нора подхватила рюкзак за петлю и направилась к темно-синему «Вольво», стоящему поблизости и выглядящему так, словно вот-вот развалится.

Нахмурившись, я смотрел на машину и задавался вопросом, о чем думали мои родители, когда заказывали этот треккинг-тур. Ах да, мне нужно исчезнуть и заново обдумать свои планы на будущее. При одной мысли о семье сердце резко сжалось. Я все еще был зол. Меня раздражало, что они предполагали худшее. Не было ни улыбки, ни дружеского прощания. На следующий день я просто уехал, не обсудив все как следует. Ледяной холод, который царил в их присутствии, был удушающим. Тот факт, что они на самом деле поверили, что я в пьяном состоянии, не думая и ничего не понимая, облапал девушку, было подобно удару ножа в живот, который воткнули и провернули.

Стараясь сосредоточиться на чем-то другом, я последовал за Норой, как неуклюжий щенок. Она была такой искренней и непосредственной. Казалось, что для нее в порядке вещей громко смеяться и говорить то, что думаешь. Не помню, когда в последний раз я встречал человека, с которым мне не приходилось играть в интеллектуальные шахматы, чтобы поддерживать беседу.

Мое нахмуренное лицо сразу разгладилось.

После того, как девушка убрала мою сумку в багажник, я устроился рядом с ней на пассажирское сиденье. В машине Нора сняла джинсовую куртку, и мой взгляд невольно остановился на ее крепких, натренированных бицепсах.

– Ты единственный инструктор в этом треккинг-туре? – наконец спросил я, одной рукой толкнув сиденье назад, чтобы вытянуть ноги. Снова выпрямившись, я увидел, что Нора смотрит на мою руку и неосознанно облизывает губы. Я непроизвольно сжал кулак, а Нора, быстро отвернувшись, чтобы скрыть румянец на щеках, завела мотор, и машина с ревом тронулась с места. Внезапно я почувствовал, как внутри меня все закипает, а дыхание перехватывает.

– Не мог бы ты повторить вопрос? – произнесла она, и мне показалось, что голос звучал немного сдавленно, словно ей не хватало воздуха.

– Ты единственный инструктор в этом треккинг-туре? – Даже мой голос прозвучал глубже, был тягучий, как вязкий сироп. Черт, Александер, соберись!

Она словно бы испытала облегчение.

– Нет, не единственный. В турах нас всегда двое, а всего четверо, и мы разделяем обязанности. Кто-то отправляется в путь, а кто-то работает в пансионате. Бухгалтерия, бронирование, шведский стол на завтрак, закупки, обычные дела.

– И как давно ты этим уже занимаешься?

– Три года, – заметив мой скептический взгляд, Нора изогнула губы в полуулыбке. – Знаю, ты спрашиваешь, чтобы узнать, сколько мне лет и со скольки лет разрешается водить людей словно стадо овец по дикой местности.

Несмотря на свое настроение, я почувствовал, как из-за необычного юмора девушки уголки моих губ приподнялись, что не укрылось от Норы, и она улыбнулась еще шире. Словно бы хотела выдавить из меня остатки негатива.

– Когда я была еще совсем маленькой, беззубой, в подгузниках и с соской во рту, меня уже возили по дорогам в корзинке. Будучи подростком, я, как настоящий монстр с брекетами, отпугивала всех животных или кого-то из участников тура. Если также переживаешь из-за спасения души, знай, ты в лучших руках. Пусть даже на первый взгляд так может не показаться.

Нора закрыла рот с довольным видом, а мне не оставалось ничего другого, кроме как ответить тем же. В следующее мгновение ее зрачки расширились, и она уставилась вперед. Сжав руль, девушка тяжело сглотнула. Неужели ей было неловко за это словоизвержение?

В ее наивной открытости было что-то умиротворяющее. Она была полной противоположностью миру, который я знал. В том мире все играли свои роли, носили маски, искусно создавая иллюзию совершенства. Якен Хгар, Безликий, гордился бы ими.

– Я в этом не сомневался ни на мгновение, – сказал я, глядя в окно. Свет низкого солнца озарял мягкие волны моря. Заход на посадку уже был достаточно впечатляющим: начиная с сияющей воды и заканчивая верхушками гор, подобно остриям копий, уходящих в небо. Вау. Все идет быстрее, чем я думал.

– Слушай, могу я тебя откуда-то знать? – внезапно спросила Нора, и я буквально превратился в соляной столб. Внутри «Вольво» становилось все теснее, секунды растянулись и превратились в вечность, и я даже забыл, что нужно дышать.

– Почему ты спрашиваешь? – произнес я после небольшой паузы, гордясь тем, как спокойно и уверенно прозвучал мой голос.

Нора искоса взглянула на меня.

– Не пойми неправильно, но ты выглядишь слишком хорошо, чтобы не быть знаменитым. – Осознав, что только что сама сказала, Нора захотела пойти на попятную, но, похоже, уже было слишком поздно. – Твой рост, плечи пловца, лицо, манера двигаться – все это выдает в тебе человека, который осознает свое положение в жизни. Но также возможно, я пересмотрела слишком много суперсентиментальных фильмов о родной стране, которые бабушка регулярно заставляет меня смотреть, когда я не участвую в походе. – Она прикусила нижнюю губу, словно с трудом сдерживаясь, чтобы не поделиться со мной еще большим количеством интересных мыслей.

– Мое… лицо? – весело спросил я.

Нора сразу же покраснела, на ее лице отразилась смесь гнева и смущения.

– Ну, ты знаешь… У тебя не совсем обычное лицо. – Она показала пальцем на себя, прежде чем умело сменить полосу движения и обогнать дом на колесах впереди нас. Я впервые заставил себя хорошо рассмотреть Нору, а не просто быстро взглянуть. На ней почти не было макияжа, на выразительном носу плясали веснушки, а рыжеватые волосы казались мягкими. Однако самыми запоминающимися были ее глубокие глаза и чувственные полные губы. Возможно, все черты ее лица были необычными, но именно их сочетание делало Нору уникальной.

Теперь и я нахмурился. Я бы не сказал, что у нее «ничем не примечательное лицо». Уж точно не в сочетании с ее сиянием. Нора была по-своему прекрасна.

– Ты уставился, – ее слова были похожи на звериный рык, и я выдавил из себя улыбку.

– Да.

– Я не напрашивалась на комплименты, С. Ларсен. Я знаю себе цену, и мне не нужно говорить о моей истинной красоте, потому что я не хожу по жизни в шортах, ожидая, когда потенциал раскроется после перевоплощения, и выжидая тот идеальный момент, когда «она спускается по лестнице в замедленном темпе».

– Ты всегда так быстро говоришь? – Я развел ноги в стороны и вытянул их вперед еще дальше, положив локти на край дверного наличника, чтобы стало немного удобнее.

– Нет, – снова рассерженное ворчание. – Только когда я нервничаю.

– Я заставляю тебя нервничать? – спросил я, и не удержавшись, специально понизил голос.

«Что ты делаешь?» – гудело в моей голове. После того, что произошло, должно быть что-то более важное, чем мой замечательный инструктор по треккингу.

– Ты флиртуешь со мной? – испуганно спросила Нора.

Прямое попадание. Мои плечи вздрогнули.

– Кажется, да.

– О боже, – простонала она. Это был полный страдания звук, словно кому-то насильно надавили тяжелым предметом на грудную клетку.

– Что? – спросил я и ухмыльнулся.

– Ты такой…

– Какой такой? – теперь мне стало любопытно. – Каким ты меня считаешь?

– Исходя из первого впечатления?

– Да.

– Какой тогда меня считаешь ты? – спросила она вместо ответа.

– Необузданной, как бурная вода в реке, – ответил я, возможно, слишком откровенно, и театрально приложил руку к груди.

Несмотря на все усилия Норы сохранить серьезность, ее губы растянулись в улыбке, и на лице появилось игривое выражение.

– В твоих устах это звучит несколько двусмысленно…

– Я стараюсь.

О, вау. Я просто не мог остановиться. Нора, как само собой разумеющееся, вытаскивала на свет эту мою легкомысленную сторону. Я чувствовал себя невероятно легко и беззаботно. И совершенно не задумывался о своих словах.

– А теперь ты. Кем ты меня считаешь? – повторил я свой вопрос.

– Бабником.

В горле поднялся громкий смех. Если бы она знала, насколько далека от правды, то ей, скорее всего, пришлось бы остановить свою любимую Берту у обочины дороги.

– Я знаю таких типов, как ты, – продолжила Нора почти шепотом. И на мгновение я задумался о том, кто мог ее так глубоко ранить, что девушка сразу же переходит в наступление. – Возможно, ты флиртуешь со всем, что не оказывается на дереве на счет три, и, словно по коридору из изношенных презервативов, идешь по кроватям этого мира.

– Эй, минутку, – сказал я, подняв руки. Моя улыбка застыла, просто заморозилась. Словно кто-то остановил время. – Типы вроде меня? Типы с таким лицом, плечами и манерой двигаться? – вспомнил я слова, ранее сказанные Норой.